Сентябрьская луна

9

Хантер постучал в дверь белого каркасного дома и стал нетерпеливо дожидаться ответа. Хотя домик, сверкавший свежей побелкой, был невелик, от него исходило ощущение тепла и гостеприимства. Вдоль вымощенной камнями дорожки росли хорошо ухоженные цветы.

Расставшись с Камиллой прошлой ночью, Хантер вскочил на лошадь и поехал, куда глаза глядят. Очнулся он только на берегу Рио-Эскондида и остаток ночи просидел там, пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы. Когда взошло солнце, он вернулся в город, но, войдя в отель, обнаружил, что Камилла уже уехала.

И тогда Хантер вспомнил о ее подруге Джанет. Если кто-то и мог ему помочь, то только она! Джанет стала местной учительницей и вышла замуж за Хэла Дэвенпорта, работавшего на ферме по откорму молодняка. Возможно, она переписывалась с Камиллой все эти годы и знает что-то такое, о чем неизвестно ему.

Открыв дверь, Джанет уставилась на Хантера Кингстона в немом изумлении. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть у себя на пороге! Они принадлежали к разным общественным слоям, и она даже представить себе не могла, что ему от нее нужно.

Хорошенькая, светловолосая, миниатюрная Джанет едва доходила Хантеру до плеча. Обычно она любого гостя встречала приветливой улыбкой, но у нее не было никакой охоты улыбаться Хантеру Кингстону.

– Привет, Хантер, – сказала она, отбрасывая со лба прядь золотистых волос. – Если тебе нужен Хэл, он уже ушел на ферму.

– Ты знала, что Камилла вернулась? – спросил он вместо приветствия и по удивленному выражению ее лица сразу понял, что она ничего не знала о появлении Камиллы в Сан-Рафаэле.

– Здесь ее дом, – пожала плечами Джанет. – Неужели ты думал, что Камилла не вернется после того, как ее отца убили?

Хантер внимательно посмотрел на нее. Он был уверен, что Джанет может ему помочь разобраться во многом. Если только захочет…

– Можно мне на минутку войти, Джанет? Я хочу кое о чем спросить. Постараюсь тебя не задерживать.

Джанет сразу же догадалась, зачем Хантер явился в столь ранний час, и у нее возник соблазн захлопнуть дверь у него перед носом. Однако грубость была не в ее натуре, поэтому она посторонилась, пропуская его внутрь.

– Если не возражаешь, давай пройдем на кухню: дети еще спят.

Джанет тут же попрекнула себя за глупость – Хантер Кингстон был не из тех, кого приглашают в кухню, – но не смогла придумать, как исправить положение. Чувствуя ужасную неловкость, она молча кивнула ему на стул у маленького кухонного столика.

– Кофе хочешь? – спросила она, собирая со стола еще не вымытую посуду, оставшуюся после завтрака, и переставляя ее на буфет.

– Да, пожалуйста, если не затруднит.

Протянув Хантеру чашку кофе, Джанет села у стола напротив него.

– Джанет, я был в отеле сегодня рано утром, но Камилла уже уехала в Валье дель Корасон.

Джанет заметила, что Хантер выглядит усталым и осунувшимся. Никогда раньше ей не приходилось видеть его со щетиной на щеках. В карих глазах не было обычной надменности, в их темной глубине притаилась боль. На мгновение ей даже стало жаль его, и Джанет рассердилась на себя. Не хватало еще жалеть Хантера Кингстона после того, как он поступил с ее подругой!

– Если ты пришел с расспросами о Камилле, мне нечего тебе сказать. Спрашивай лучше у нее самой.

Хантер отхлебнул кофе и невесело усмехнулся.

– Да я уж вижу, что ты не собираешься облегчить мне задачу, – заметил он, поставив чашку на стол.

– А с какой стати я должна тебе помогать?!

Он одарил ее улыбкой, очевидно, заставлявшей учащенно биться немало женских сердец, но Джанет осталась глуха к его обаянию.

– Действительно, с какой стати? Ты всегда будешь на стороне Камиллы, что бы она ни натворила, верно?

– Разумеется! А кстати, что она такого натворила? Мне известно, что в свое время Камилла попала в беду, но это была не ее вина!

– Ну, раз ты ее подруга, то, конечно, считаешь ее ни в чем не виноватой, я понимаю. Но позволь мне смотреть на дело иначе. Интересно, рассказала ли тебе Камилла о десяти тысячах долларов, которые ей уплатил мой отец, чтобы она уехала из города?

– Да, мне об этом известно. А также о том, как глубоко была оскорблена Камилла, когда ты решил от нее откупиться!

– Я ничего не понимаю, Джанет! Я точно знаю, что Камилла взяла деньги. Долгое время я думал, что она меня использовала, чтобы выудить у моего отца эти десять тысяч, и вдруг прошлой ночью обнаружил, что она их так и не потратила. Тут что-то не так…

– Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что Камилле нужны были деньги от тебя. Поищи-ка лучше ответ поближе к дому. Жаль, что твой отец умер: он наверняка мог бы многое прояснить в этой истории.

– Я ничего не понимаю, – растерянно повторил Хантер. – Все это не имеет смысла!

– Что тебе надо от меня, Хантер?

– Зачем Камилла взяла деньги, если не собиралась ими воспользоваться?

– Не знаю. Почему бы тебе не спросить у нее самой?

– Она не захочет со мной разговаривать…

– И я бы не захотела, будь я на ее месте! Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Разве мало она из-за тебя настрадалась?

Хантер вскочил так резко, что едва не опрокинул стул.

– Что ж, по-твоему, только она одна пострадала? Если жизнь Камиллы пошла кувырком, то лишь по ее собственной вине: она сама все решила за нас обоих. Когда она уехала из города, я был в Сент-Луисе. Я любил ее и собирался на ней жениться сразу же по возвращении домой! Я даже написал ей письмо, где рассказал обо всех своих планах на будущее! А когда я вернулся, отец сказал мне, что она приходила к нему и требовала денег. Она пригрозила рассказать всем, будто я ее соблазнил, если он ей не заплатит!

Джанет медленно поднялась из-за стола.

– Ты дурак, Хантер. Если бы ты действительно любил Камиллу, ты бы знал, что она на такое не способна. Ей бы и в голову не пришло отправиться к твоему отцу с подобным вымогательством! Посуди сам: зачем ей было это делать, если она так и не воспользовалась деньгами?

Хантер устало покачал головой.

– Сначала я не поверил отцу. Помчался, как безумный, в Валье дель Корасон. Но Сегин Монтес не пустил меня на порог. Впрочем, он сказал мне кое-что в подтверждение слов моего отца…

– Не может быть! Мистер Монтес прекрасно знал, что в действительности произошло.

– Но я собственными ушами слышал его слова! Он сказал, что Камилла получила от Кингстонов больше, чем рассчитывала. Ясно, что он имел в виду деньги, которые дал ей мой отец! О чем же еще могла идти речь? И все-таки я не мог поверить, что Камилла уехала навсегда. Но время шло, и я понял, что она не собирается возвращаться. Если помнишь, я тогда обратился к тебе, но ты тоже отказалась со мной разговаривать. Вспомни, как я умолял тебя сказать, куда она поехала! Я даже отправился в Новый Орлеан, чтобы разыскать ее тетку, но не знал фамилии, и у меня ничего не получилось.

Джанет пристально посмотрела на Хантера, пытаясь понять, что у него на уме. Она была бы склонна ему поверить, если бы не знала слишком хорошо, как он обошелся с ее подругой.

– Скоро проснутся дети, Хантер, мне пора готовить им завтрак. Мне больше нечего тебе сказать.

– Это неправда, Джанет! Почему ты не хочешь помочь мне понять, что случилось пять лет назад?

– Что-то мне не верится, будто ты вдруг спохватился и решил принять участие в судьбе Камиллы. У меня хорошая память, Хантер. Я отлично помню, как она страдала из-за тебя.

– Черт возьми, да что я такого сделал?! Я перебрал в уме все, что только мог вообразить, но до сих пор ничего не понимаю…

– Не пытайся меня убедить, что все еще любишь Камиллу. Не теряй времени даром.

Он поднялся со стула и начал ходить взад-вперед по кухоньке.

– Любовь – такое жалкое и затасканное слово… Оно не может передать моих чувств к Камилле. Пять лет я жил в аду, метался между любовью и ненавистью, места себе не находил! Когда я узнал, что она вернулась в Сан-Рафаэль, мне пришлось напиться для храбрости, чтобы с ней встретиться…

Взглянув в глаза Хантеру, Джанет вновь почувствовала, что готова поверить ему. Ей нетрудно было представить, что влекло Камиллу к этому человеку. Дело было не только во внешней привлекательности: Хантер был из тех, чьи слова заставляют мужчин задумываться, а женщин – трепетать. Но уж она-то не попадется в сети его дьявольского обаяния!

– Ты, наверное, считаешь меня дурой, Хантер, но я вижу тебя насквозь. Ты хочешь заполучить Валье дель Корасон и используешь меня, чтобы добраться до Камиллы. Мне и раньше приходилось слышать о твоих грязных сделках, но подобная низость – это уж слишком! Ты и так причинил Камилле слишком много боли. Оставь ее в покое. Ведь у тебя есть все, что только можно пожелать, и даже больше – не пытайся отнять у нее ранчо!

Хантер прищурился.

– Ах, вот в чем дело… Хорошего же ты мнения обо мне! Неужели ты вправду думаешь, что Камилла нужна мне только для того, чтобы прибрать к рукам это проклятое ранчо?!

– Я знаю, что скот у тебя подыхает без воды, а мистер Монтес не пускал твои стада к Рио-Эскондида. Вряд ли Камилла откроет тебе доступ к реке. Она слишком ненавидит тебя!

Хантер расхохотался и покачал головой.

– Ах, Джанет, Джанет! Если Камилла решит объявить мне войну, ей придется несладко. Я ее одолею одной левой!

Глаза Джанет возмущенно засверкали.

– Вот теперь я узнаю прежнего Хантера! Думаешь, за деньги можно купить все, что угодно? Не вздумай загонять Камиллу в угол! Тебе это с рук не сойдет.

Его черные брови сомкнулись на переносице.

– Ладно, Джанет, я ухожу. Тебе все-таки удалось вывести меня из себя. Когда увидишь Камиллу, передай ей, что я непременно пригоню свои стада на берег Рио-Эскондида. И мои люди получат приказ стрелять в каждого, кто попытается их остановить!

Джанет смотрела из окна, как Хантер шел по дорожке к воротам, ни разу не обернувшись. Когда она взяла чашку и поднесла к губам, руки у нее тряслись. О, Господи, и зачем Камилла вернулась в Сан-Рафаэль?! Лучше бы она осталась в Новом Орлеане и продала ранчо Хантеру! Джанет и раньше слыхала о его жестокости, а сегодня увидела собственными глазами, каким он может быть злобным и безжалостным. Ей стало страшно за подругу. Ведь Камилла такая гордая и упрямая! И если ей предстоит столкновение с Хантером…

Спрыгнув с лошади, Камилла взглянула с вершины холма на большую испанскую гасиенду под сенью раскидистых дубов. Белый известняк ослепительно сверкал в лучах Полуденного солнца, но красная черепица на крыше начала осыпаться. Даже издалека было видно, что цветочный сад зарос сорняками, а конюшня и амбар нуждаются в побелке. Позади хозяйственных построек располагалось несколько загонов для скота с крытыми кормушками и дом Сантоса, подаренный ему ее отцом за долгие годы верной службы. Камилла почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы: повсюду виднелись следы запустения.

Сантос тоже спешился и положил Камилле руку на плечо.

– Что и говорить, ранчо переживает не лучшие времена. Перебиваемся кое-как, денег едва хватает. Я все не решался сказать тебе… но за последние два года набеги команчерос нас совсем разорили. Они угнали сотни голов скота, а однажды даже подожгли ригу. Многие от них пострадали, но, похоже, они выбрали своей главной целью Валье дель Корасон. А вот на ранчо Кингстонов они почему-то никогда не нападали… Впрочем, там хорошая охрана.

– Не понимаю… Почему я раньше ничего об этом не знала?

– Наверное, твой отец просто не хотел тебя расстраивать. Но я уверен: теперь, когда ты вернулась домой, Валье дель Корасон расцветет, как в старые времена!

Камилла долго молчала, а потом наклонилась к птичьей клетке и выпустила Цезаря. Он расправил свои великолепные крылья, взмыл к небесам, и до них донесся его ликующий крик: сокол очень долго просидел взаперти и теперь наслаждался свободой.

– Он вернется? – с тревогой спросил Сантос, когда Цезарь скрылся из виду.

– Конечно, Цезарь всегда возвращается ко мне.

Камилла перевела взгляд на серебристую ленту реки, пересекавшую ранчо. Рио-Эскондида была сердцем этой долины: без ее животворной влаги земля давно превратилась бы в пустыню. Вокруг реки водилась дичь, на берегу можно было увидеть перепелов, косуль, а иногда даже бизонов и диких индеек.

Внезапно на душе у Камиллы стало легко, она впервые почувствовала, что действительно вернулась домой. Пусть Валье дель Корасон значительно уступает по размерам ранчо Кингстонов, оно недаром считалось одним из лучших имений в Западном Техасе.

Камилла поклялась себе, что очень скоро эта земля возродится и вновь станет Долиной Сердца!

– Вот увидишь, Сантос, это ранчо восстанет, как Феникс из пепла, и засияет прежним блеском, – негромко сказала она.

Только в эту минуту Камилла поняла, что никогда не сможет продать Валье дель Корасон. Если все здесь разваливается на части, значит, ее долг – вступить в борьбу и спасти родной дом от разорения.

– Мне бы очень хотелось надеяться на это, Камилла, но, как видишь, тут работы – непочатый край, а денег у нас мало.

– И все-таки я не понимаю, почему мой отец так запустил дела.

Сантос покачал головой.

– После твоего отъезда с ним что-то случилось. Из него как будто вся жизнь ушла… Последние несколько лет Сегин Монтес жил одной только мыслью о мести Кингстонам. Боюсь, он очень озлобился, да так и умер без покаяния…

Сердце Камиллы мучительно сжалось: она чувствовала себя страшно виноватой перед отцом. Но зато теперь она вернулась домой навсегда, и никто не заставит ее покинуть родную землю! С помощью Сантоса и его сыновей она восстановит стадо. Конечно, дело это нелегкое, но решимости ей не занимать.

Пускаясь в долгий путь домой, Камилла не знала, что ждет ее в конце путешествия, и не могла предвидеть, что почувствует глубокую связь с этой землей, перешедшей к ней по наследству от многих поколений Монтесов. Ее отец вложил жизнь в эту землю, и продать ранчо – все равно, что предать память о нем.

Сантос молча смотрел на Камиллу. Малютка превратилась в настоящую красавицу. И он знал, что, несмотря на свой хрупкий вид, очутившись в безвыходном положении, она будет бороться до конца. Но он также знал, что Хантер Кингстон не оставит ее в покое и скоро сделает свой первый ход. Ему стало страшно за Камиллу. Сможет ли одинокая юная женщина выстоять против самого могущественного человека в Техасе? «Но она вовсе не так одинока, – напомнил он себе. – У нее есть я и мои сыновья».

– Сколько у нас осталось голов скота, Сантос?

– Очень мало. При последнем подсчете было не больше пятидесяти голов, большинство из них – молочные телята.

Камилла задумалась, а потом испытующе взглянула на него.

– Ты говоришь, что многие из наших соседей распродают свои стада?

– Верно. Им приходится продавать себе в убыток, чтобы не потерять последнее.

– Ну так вот. Тетя Пруди передала в мое распоряжение значительную сумму денег. Завтра с утра прошу тебя навестить наших соседей и предложить им продать нам скот. Но только предлагай справедливую цену. Ниже рыночной цены не покупай.

– Ты думаешь, это разумный шаг, Камилла? Скот сейчас можно купить за бесценок.

– Наживаться на чужой беде? Нет, это не для меня. А кроме того, наши расходы окупятся, вот увидишь. Сейчас рынок переживает спад, но очень скоро засуха приведет к тому, что спрос на мясо увеличится, а значит, и цена поднимется, я в этом уверена. Не отчаивайся, Сантос. Денег у нас хватит, чтобы пережить трудные времена, у многих наших соседей и того нет. Скажи мне только одно: они обидятся, если мы сейчас начнем скупать у них скот?

– Нет, что ты! Они тебе еще спасибо скажут за помощь, – Сантос пристально поглядел ей в глаза. – Разумеется, есть у нас один сосед, который не придет в восторг, узнав, что ты скупаешь скот.

Камилла сразу поняла, кого он имеет в виду.

– Мнение Хантера Кингстона меня не интересует. Моему ранчо грозит разорение, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить банкротства. Нет, Сантос, то, что я собираюсь предпринять, это вполне разумный шаг.

Сантос немного помолчал.

– Ну, если Кингстон захочет, чтобы я купил скот и у него?

– Нет! Пусть Хантер сам о себе позаботится. Я бы и пальцем не шевельнула, чтобы ему помочь. А если он попытается прорваться к водопою, ты должен его прогнать. Только старайся всеми силами избегать кровопролития и без крайней нужды не стрелять.

Она пустила лошадь вперед и поскакала вниз по склону холма к дому.

Сантос задумчиво посмотрел ей вслед. Да, Камилла сильно изменилась, и не только внешне. Это была уже не та девочка, что пять лет назад с позором бежала из Техаса. Она стала закаленной, мужественной; его восхищала ее отчаянная дерзость.

От души расцеловавшись с женой Сантоса Марианной, Камилла вошла в дом и осмотрела комнаты. Вся мебель была в чехлах, изразцовые полы, когда-то сверкавшие чистотой, запылились и потускнели. Дом казался нежилым и совершенно чужим, однако, войдя в свою спальню, она обнаружила, что стены недавно побелены, а на окнах висят свежие крахмальные занавески. Марианна успела ей шепнуть, что по приказу сеньора Монтеса эту комнату всегда держали наготове в ожидании ее приезда.

У входа в кабинет отца Камилла помедлила. Все здесь выглядело так, словно он отлучился на минуту и вот-вот вернется. На столе лежала кипа бумаг, гроссбух был открыт, последняя запись была сделана в день его смерти. В комнате пахло кожей и табаком, в ней по-прежнему ощущалось его присутствие.

Перелистав гроссбух, она обнаружила, что отец почти не оставил деловых записей: амбарная книга скорее напоминала дневник. Устроившись в кресле отца и открыв первую страницу, Камилла начала читать.

«Камилла уехала с полуденным дилижансом, и с ней ушло мое счастье. Кингстоны заплатят за то, что они с ней сделали!»

Она перевернула еще одну страницу.

«Сегодня приходил Хантер Кингстон. Он хочет знать, где Камилла, но я ему не сказал. Больше он никогда не сможет причинить ей боль».

Были и другие записи, и в каждой из них сквозила ненависть к Кингстонам. Камилла прочла еще одну:

«Сегодня получил письмо от Камиллы. Я стал дедом! Хотел бы я вернуть дочь и внучку домой, но не могу сделать их заложницами в моей войне с Кингстонами».

Захлопнув гроссбух, Камилла уронила голову на стол и горько разрыдалась. По ее вине отец умер, снедаемый ненавистью! Этой вины ей никогда не искупить…

Когда слезы высохли, она вышла из дома и поднялась на холм, где был похоронен ее отец, а там, опустившись на колени, вновь позволила себе поплакать всласть.

– Отец, простите мне все то зло, что я вам причинила! Клянусь, я доведу вашу борьбу до конца. Я не остановлюсь, пока не зарою в землю Хантера Кингстона! – громко сказала она.

– Не стоит портить себе жизнь, вороша старые обиды. Не повторяй ошибок своего отца, Камилла, – внезапно раздался у нее за спиной чей-то голос.

Камилла вскинула голову и увидела, что рядом с нею стоит Джанет. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, отмечая произошедшие за пять лет перемены. Наконец Камилла поднялась и, улыбнувшись, взяла подругу за руку.

– Я так рада тебя видеть, Джанет! Ты почти совсем не изменилась.

Джанет обняла Камиллу.

– Ну, положим, за это время я приобрела мужа, двоих детей и пару лишних дюймов вокруг талии.

– Ох, Джанет, я так рада, что ты пришла! Только ты одна понимаешь, что это значит для меня – вернуться домой… Но я, признаться, в полной растерянности. Просто не знаю, с чего мне начать: здесь все так запущено.

Джанет потупилась и некоторое время молчала.

– Боюсь, что ты совершила ошибку, вернувшись домой, Камилла. Сегодня утром ко мне приходил Хантер Кингстон. Хочу тебя предупредить: он жаждет крови! Твоей крови…

Камилла нахмурилась.

– Давай-ка пойдем в дом и поужинаем. Но только при одном условии: я ничего не желаю слышать о Хантере Кингстоне! Поговорим, как старые подруги. Расскажи мне о Хэле и о твоих детях. Мы же пять лет не виделись!

Джанет взяла ее под руку.

– Но я пришла специально, чтобы предупредить тебя насчет Хантера. Он человек опасный, а ты стоишь у него на пути. Я тревожусь за тебя, Кам!

– Надеюсь, ты останешься на ночь, – продолжала Камилла, словно не слыша ее. – Нельзя тебе возвращаться в город одной, уже слишком поздно!

Джанет устало покачала головой.

– Ладно, я знаю, какая ты упрямая. Но если не хочешь говорить о Хантере, по крайней мере выслушай, что я хочу сказать! Он сделал тебе недвусмысленное предупреждение: заявил, что будет поить свой скот в Рио-Эскондида, и если кто-то встанет у него на пути, он…

– Но ведь до сих пор Хантер как-то обходился без этого?

– Хэл говорит, что Хантер возит воду на мулах из Эль-Пасо. Но это очень дорого и неудобно.

Камилла замедлила шаг и ласково положила руку на плечо Джанет.

– Если ты хочешь знать мое решение, то вот что я тебе скажу: я приказала Сантосу гнать с моей земли скот с клеймом в виде короны! Я не жажду крови, но если Хантер хочет войны, он ее получит. Может, он и скупил весь Техас, но Валье дель Корасон ему не принадлежит. Здесь мое слово – закон. Сантос и его люди сделают все, что я прикажу.

– Ох, Камилла… Сколько людей работает у тебя на ранчо?

– Сантос и его сыновья. И еще конюх Невада…

– Значит, пятеро, включая Неваду, которому не меньше шестидесяти. А Хэл мне сказал, что у Хантера на ранчо работает семьдесят пять человек. Если ты выступишь против него в открытую, то наверняка проиграешь! Ты ведь уже знаешь, каким он может быть безжалостным. Мне страшно за тебя, Кам! По-моему, единственный выход – открыть ему доступ к Рио-Эскондида.

– Никогда! Да будь у Хантера даже впятеро больше людей, я ни за что не пущу его скот на свою землю. Кто-то должен, наконец, дать отпор Кингстонам! Я решила, что не позволю Хантеру собой помыкать!

– Ради Бога, Камилла, неужели ты не понимаешь, как это опасно?! – воскликнула Джанет. – Мы же подруги, я не хочу, чтобы ты опять пострадала!

– Как видишь, мы зашли в тупик. Говорить больше не о чем. Так ты останешься ночевать или нет?

Непримиримое выражение в синих глазах Камиллы подсказало Джанет, что дальше настаивать бесполезно.

Она тяжело вздохнула.

– Ты всегда была упряма, как мул. Так уж и быть, я останусь на несколько дней, помогу тебе привести дом в порядок. Хэл отвез детей к моей матери, так что я в твоем распоряжении.

Камилла просияла.

– Я знала, что всегда могу рассчитывать на тебя! Как поживает твоя мать?

– Хорошо. А как твоя дочка Антония?

– Она замечательная!

– Ты привезешь ее в Техас?

– Может быть… Я пока еще ничего не решила.

– Я знаю, как нелегко тебе было оставить ее там, Камилла. Только женщина, у которой есть дети, может понять, через что тебе пришлось пройти.

На глазах Камиллы выступили предательские слезы.

– Я была уверена, что ты меня поймешь. Но ты даже представить себе не можешь, как это больно – притворяться вдовой. Я так долго жила с этой ложью… Но это было необходимо ради Антонии. Она не должна расплачиваться за то, что родилась вне брака… Я ее безумно люблю, но порой бремя моих грехов становится для меня непосильным!

Джанет почувствовала, что у нее самой зачесались глаза, и заговорила о другом, чтобы удержаться от слез.

– Объясни мне, Бога ради, что здесь делает Нелли Трэйверз. Она мне сказала, что ты наняла ее экономкой.

– Да, она оказалась в совершенно безвыходном положении, и я сказала, что она может работать на меня.

– Значит, ты подбираешь заблудших?

– Нелли не заблудшая, ей просто не везло в жизни. Я дала ей шанс поправить свои дела.

– Ну-ну, посмотрим, сколько она продержится, если ей придется действительно зарабатывать себе на хлеб.

– Ты вовсе не такая ханжа, какой хочешь казаться, Джанет! Я прекрасно знаю, что сердце у тебя доброе.

– Когда-то я считала, что у тебя тоже доброе сердце, Кам. Но в последнее время в тебе чувствуется какая-то черствость…

– Я действительно очень изменилась, дорогая. Наверное, это естественно: последние пять лет мне приходилось просто-напросто бороться за выживание.

В этот момент раздался пронзительный птичий крик. Камилла подняла голову к небу, где кружил Цезарь, вытащила из-за пояса стеганую рукавицу, надела ее на руку и громко свистнула.

Джанет в испуге отшатнулась, когда сокол, сделав широкий круг, сел Камилле на руку.

– Что это?! – воскликнула она, пятясь назад от хищной птицы.

– Тебе нечего бояться Цезаря, он ручной, – заверила ее Камилла.

– Может, он и ручной, но что-то мне не нравится, как он на меня смотрит! – Джанет недоверчиво покосилась на острый клюв.

Камилла с любовью погладила сокола по крылу.

– Не бойся, он никому не причинит вреда, если я не прикажу.

Войдя в дом, Камилла провела Джанет в гостиную и посадила Цезаря в клетку. Дожидаясь ужина, подруги стали вспоминать добрые старые времена. К тому же им надо было восполнить пробел длиною в пять лет.

– Хоть мы и переписывались, я так ничего и не знаю толком о твоей жизни в Новом Орлеане, – упрекнула Камиллу Джанет.

– Я, конечно, скучала по Валье дель Корасон, по отцу и по тебе, но жилось мне неплохо. Антония и тетушка заменили мне весь мир.

– А как насчет мужчин?

– Должна сказать, я, как ни странно, пользовалась успехом, – улыбнулась Камилла. – Представь себе, было даже несколько предложений руки и сердца!

– Но был среди них кто-то особенно близкий?

– Не в том смысле, какой ты имеешь в виду. Я очень сблизилась с одним человеком по имени Луи Дюпре. У него плантация сахарного тростника в окрестностях Нового Орлеана.

– Расскажи мне о нем.

– Он из очень влиятельной и богатой семьи, но дело не в этом. Луи чрезвычайно незаурядный человек: он умен, остроумен, а главное – преданный друг.

– Похоже, он вызывает у тебя восхищение, – заметила Джанет, поднимая бровь.

– Так и есть, но мы с Луи только друзья, не больше.

– А он не просил тебя стать его женой?

– Просил. И самое поразительное – когда я ему отказала, это не омрачило нашей дружбы. Я рассказала ему все о своем прошлом. Даже о том, что Антония – дочь Хантера.

– А каковы твои планы, Камилла? – Джанет не сводила глаз с лица подруги.

– Я надеюсь, что скоро можно будет пригласить сюда тетю Пруди. Она привезет с собой Антонию. Не знаю, сколько потребуется времени, чтобы привести здесь все в порядок, но долгой разлуки с ними я не вынесу!

– Но ведь ты не хочешь, чтобы они были здесь, пока у тебя идет война с Хантером?

– Не знаю, Джанет… Вернее, я точно знаю одно: моя семья должна быть здесь со мной. Надеюсь, что все как-нибудь уладится.

– Держу пари, у тебя будут неприятности. Интересно, что скажет Хантер, когда увидит свою дочь? – задумчиво спросила Джанет.

– Не думаю, что это произведет на него хоть какое-то впечатление. Пять лет он не проявлял к ней ни малейшего интереса. Вряд ли даже вспомнил о ней хоть раз. По-моему, он и не знает, кто у него родился – сын или дочь.

Камилла не решилась рассказать Джанет о том, что Хантер приходил к ней в гостиницу прошлой ночью и что она опять проявила слабость. Ей было стыдно и хотелось поскорее все забыть, поэтому она вздохнула с облегчением, когда Нелли объявила, что ужин готов. За ужином, боясь, что Джанет снова заговорит о Хантере, она оживленно болтала о пустяках.

Джанет прожила в Валье дель Корасон целую неделю, помогая Камилле приводить дом в порядок, и даже она вынуждена была признать, что Нелли оказалась настоящим подарком судьбы. Она трудилась день и ночь, не жалуясь на трудности, словно вознамерилась доказать Камилле, что на нее можно положиться.

Очень скоро тяжелая испанская мебель, натертая до блеска пчелиным воском и лимонным маслом, стала выглядеть как новая. Шторы были выстираны и отглажены. Кухня ожила, оттуда послышались соблазнительные запахи давно забытых лакомств. Каждый вечер Камилла еле добиралась до постели, шатаясь от усталости, но это было приятное чувство. Хотя мебель обветшала, а обивка стен вытерлась до основы, кругом царила чистота. Молодой хозяйке очень хотелось обставить дом заново, но каждый цент приходилось тратить на покупку скота.

После отъезда Джанет дом как будто опустел, но Камилла не могла себе позволить грустить и задумываться: у нее было слишком много других забот. Первым делом следовало наладить работу на ранчо, а это было куда сложнее, чем привести в порядок дом. Сантос купил у соседей пятьсот голов скота, его надо было перегнать на новые пастбища поближе к Рио-Эскондида.

Первое время дела шли хорошо, и Камилла вздохнула с облегчением, надеясь, что угрозы Хантера так и останутся пустыми словами. Каждое утро она вставала рано, надевала мужские штаны и сапоги для верховой езды, садилась на лошадь и выезжала на работу вместе с Сантосом. Надо было клеймить молодняк и следить, чтобы стадо было накормлено. Она наняла еще трех пастухов и приказала им ежедневно объезжать все ранчо, следя за тем, чтобы стада Кингстона нигде не пересекали невидимой границы. Камилла работала, не покладая рук, чтобы не оставалось времени и сил думать о Хантере.

Каждый день она окидывала взглядом безоблачное небо, моля Бога о дожде. Если бы пошел дождь, столкновения с Хантером можно было бы избежать… или по крайней мере отсрочить его на какое-то время.

Все шло так гладко, что Камилла даже отправила в Новый Орлеан письмо с приглашением и стала с нетерпением дожидаться приезда дочери. Если бы Антония была с ней, Камилла могла бы сказать, что ей больше нечего желать от жизни! Тетя Пруди написала, что они с Антонией приедут через три недели, и Камилла начала считать дни.

Камилла сидела на коне, оглядывая долину, и на душе у нее было почти спокойно. Хорошо накормленное стадо мирно щипало траву на берегу реки, дела шли в гору, скоро должна была приехать Антония вместе с тетей Пруденс… Интересно, что сказал бы отец, если бы увидел ее сейчас? Может быть, он гордился бы своей дочерью?

Но, переведя взгляд на горизонт, туда, где начинались земли Кингстонов, Камилла вдруг затаила дыхание. Она заметила поднимающуюся к небу тучу пыли.

– О, Господи, только не это! – простонала она. – Только не сейчас!

Но надо было смотреть правде в глаза: то, чего она так опасалась, наконец произошло. Хантер погнал свои стада к Рио-Эскондида!

Пришпорив коня, Камилла низко склонилась к гриве и галопом помчалась к северному пастбищу, где в эту минуту находились Сантос и его сыновья.

Если столкновения с Хантером не избежать, она встретит его лицом к лицу!