Сэр

Сэр

Книга: Сэр

Автор: Р. Дж. Льюис

Жанр: Современный любовный роман

Рейтинг: 18+

Серия: Мистер Уэст #2 (про одних героев)

Номер в серии: 2

Главы: 35 глав+Эпилог

Переводчики: Ленуся Л.

Редактор: Катя Л.

Вычитка и оформление: Анна Л.

Обложка: Алёна К.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(https://vk.com/kn_books, https://t.me/kn_book)

Аннотация

Я появилась на пороге Эйдана Уэста, а он… ничего не помнит. Моя миссия только что стала бесконечно труднее. Любая надежда на спонтанное выздоровление гаснет.

Мне придется сделать это трудным путем.

Мне было поручено «вернуть Эйдана».

Но это не так просто.

Уэст — властный засранец, а я самый безнадежный ассистент, который когда-либо украшал эту планету. «Мне ли не знать», — говорит он мне. Кроме того, каждые пять секунд Эйдан угрожает увольнением и одновременно просит перестать носить короткие юбки. Я, конечно, отказываюсь.

Со мной нелегко, с ним нелегко — мы очень дисфункциональная пара, и, хотя временами мне хочется расплакаться, сломаться, уйти, разразиться проклятиями и послать его на хер, в глубине души я знаю, что должна остаться.

Потому что я не могу отказаться от Эйдана. Он — любовь всей моей жизни.

Я нужна ему, даже если он не знает об этом… не помнит… пока.

1

Айви

— Кто ты, черт возьми, такая? — рычит он.

Я в полной заднице.

Абсолютно никакого узнавания. Эйдан смотрит на меня как на совершенно незнакомую женщину. Здесь не будет романтической истории, заканчивающейся тем, что он внезапно приходит в себя от одного взгляда на меня. Мне почти хочется рассмеяться, потому что иначе я расплачусь.

Вместо этого скорее выгляжу косноязычной и глупой.

Я выпрямляюсь, когда он наклоняет голову, пристально глядя на меня.

— Меня нанял Стивен, — тихо и неуверенно отвечаю я. В моем голосе безошибочно угадывается разочарование. — Я твой новый ассистент.

Эйдан сжимает челюсти, будто недоволен этим. Он снова оглядывает меня, и, клянусь, вот-вот откажется от меня. А еще раздражен тем, что я стою на пороге его дома. Мужчина прищуривается, глядя на меня, а я хмурю брови. Хотя тоже пытаюсь узнать его, но Эйдан смотрит на меня так, как никогда раньше. Будто я ему надоела. Будто я — жвачка на подошве его ботинка.

Он распахивает дверь шире и поворачивается.

— Я бы отослала ее, — кричит Нина из другой комнаты, подслушав разговор. — Тебе не нужен ассистент. В чем она вообще должна тебе помогать? Ты продал свою долю в компании, а они так и не объяснили тебе причину! Я на это не куплюсь!

Он не отвечает ей.

Я остаюсь на месте, пока он идет дальше в холл. Затем Эйдан останавливается и оборачивается, чтобы посмотреть на меня, приподняв брови.

— Ты собираешься войти или хочешь, чтобы я расстелил для тебя красную ковровую дорожку, принцесса?

«Ты, блядь, и не приглашал меня войти», — хочу зашипеть в ответ я. Мое лицо искажается. Я чувствую приступ гнева. Но крепко стискиваю зубы. Он смотрит на меня, замечая мою реакцию, а затем ухмыляется, будто рад, что задел меня за живое.

Я вхожу в дом, и, поскольку сучка Нина ходит по дому в туфлях, решаю, что босоножки можно не снимать. Эйдан отворачивается от меня и снова начинает двигаться. Я оглядываюсь на свой чемодан, мне придется вернуться за ним позже. Поспешно выхожу из гостиной и следую за ним. Он ведет меня вверх по гигантской лестнице сразу за холлом. Затем сворачивает в широкий коридор и идет до самого конца. Эйдан идет так быстро, что у меня нет возможности осмотреться, и это досадно, потому что место потрясающее.

Он открывает дверь в конце коридора и заходит внутрь, оставляя ее открытой для меня. Я захожу в ярко освещенный кабинет. Позади его стола огромное окно, из которого открывается вид на заднюю часть дома. Мне виден намек на воду, но я не могу долго смотреть, потому что Эйдан огибает свой внушительный стол. Затем берет рубашку на пуговицах, которая лежала на столе, и начинает натягивать ее, глядя на меня, неподвижно стоящую в центре комнаты.

При дневном свете вижу каждую татуировку. Я целовала и облизывала каждую из них. Проводила по ним кончиком пальца и спрашивала, что они означают.

Это действительно сложно.

Я с трудом сглатываю, стараясь, чтобы на моем лице не отразились эмоции.

Глаза Эйдана потемнели. В них всегда была темная бездна. Но сейчас в них нет никаких чувств. Он смотрит на меня, неодобрительно разглядывая мое платье, и я вдруг жалею, что надела его.

Он не застегивает рубашку до конца. Замирает на мгновение, а потом наклоняется к телефону, стоящему на его столе. Эйдан нажимает кнопку громкой связи и начинает набирать номер. Раздается несколько гудков.

— Эйдан, — спокойно отвечает Стивен. От его голоса у меня по телу пробегает дрожь. Прямо сейчас я не отказалась бы узнать, что происходит. — Что я могу для тебя сделать?

— У меня в кабинете стоит женщина, — отвечает Эйдан, бросив на меня короткий взгляд. — Она говорит, что ты нанял ее.

— Так и есть.

— Мне не нужен ассистент, Стивен…

— Если ты собираешься вернуться к нормальной жизни, тебе нужен кто-то, кто будет направлять тебя, Эйдан. Доктор Эндрюс сказал, что ты забывчив. Что потребуется время, чтобы все уладилось, и ты вспомнил хотя бы базовый распорядок дня. Она там, чтобы помочь тебе. Мы согласились на это.

Эйдан снова смотрит на меня. Холодный. Выражение его лица такое, блядь, холодное.

— Тебе лучше надеяться, что она будет лучше, чем предыдущая, — предупреждает Эйдан твердым голосом. — Если она хоть немного похожа на ту идиотку, я вышвырну на хрен следующего человека, которого ты наймешь. Ты понимаешь?

— Понимаю, — отвечает Стивен, и его голос не звучит довольным. — Постарайся быть разумным, Эйдан.

— Разумно — это объяснить мне, почему я вляпался в этот чертов беспорядок.

— Ты обналичил деньги.

— Я бы не стал этого делать.

— Ну, ты сделал. — Стивен прочищает горло. — Послушай, Эйдан, мне пора идти. Расслабься по поводу своей ассистентки. Думаю, она произведет на тебя впечатление.

От бури в глазах Эйдана, когда он смотрит на меня в следующий момент, у меня по спине бегут мурашки.

— Вряд ли, — холодно возражает он.

2

Айви

Я сижу в его кабинете уже больше часа. Более шестидесяти минут. Эйдан оставил меня, не сказав, что он собирается делать, просто… ушел.

Все происходит совсем не так, как я ожидала.

Сейчас бы позалипать в телефоне, но не хочу, чтобы он застал меня за этим занятием, если вдруг ворвется в дверь. Это выглядело бы совершенно непрофессионально, если бы я сидела, уткнувшись в экран. С другой стороны, непрофессионально — это оставлять свою новенькую ассистентку в кабинете, не предупредив ее, когда вернешься.

Я не настолько наивна, чтобы думать, что разумный человек оставил бы кого-то в своем офисе дожидаться его. Это сделано намеренно. Думаю, Эйдан хочет, чтобы я раскололась, и это вроде как работает. В тишине и тревожном ожидании чувствую, что схожу с ума.

В то же время, это хорошая передышка от его холодного взгляда. Парень посмотрел на меня так, словно я была насекомым, ползающим по его дерьму. Большая часть моего внутреннего монолога заключается в том, что я говорю себе держать себя в руках. Жизнь — штука неожиданная. Как бы сильно я ни надеялась на другой исход, теперь все изменилось, и мне нужно принять это и перестроиться.

Но это дерьмо трудно переварить.

Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с острой болью в груди.

Ноги зудят от желания двигаться. Я неуверенно встаю и подхожу к большому квадратному окну за его столом. И выглядываю наружу, окидывая взглядом прекрасный лес. Тем есть небольшой холм с поросшими мхом деревьями, и у подножия холма я вижу кромку воды. Это не пляж, как описывал Стивен, а скорее река, протекающая здесь, и она прекрасна.

Я испытываю искушение выйти из дома и пойти туда. Чтобы услышать, как вода мягко плещется о камни. Хочу хорошенько выплакаться, потому что он меня не помнит, а я все еще пытаюсь это осознать.

Не знаю, сколько проходит времени, как я стою там, глядя на улицу, но что-то заставляет меня обернуться. И замираю. Эйдан стоит в дверях и пристально смотрит на меня. Я не знаю, как долго он стоит там, наблюдая. Нервно провожу пальцами по своим браслетам, отыскивая гладкий золотой браслет, который он мне подарил. Его взгляд опускается на мое запястье, Эйдан смотрит на мои браслеты отсутствующим взглядом. Затем следует едва заметное движение его бровей, но также быстро выражение его лица проясняется.

— Я позвал Тильду, чтобы она с тобой разобралась, — говорит он, избегая встречаться со мной взглядом. — До конца дня мне не нужна никакая помощь. Ты можешь спокойно обустраиваться. Жилье должно быть… приемлемым.

Что он имеет в виду?

Эйдан уходит, снова оставляя меня одну.

Через несколько минут ожидания входит женщина. Она молода, лет тридцать с небольшим, с рыжими волосами и приятным лицом. На ней униформа, состоящая из черной туники и брюк.

— Привет, — весело здоровается она, одаривая меня широкой улыбкой. — Ты новая ассистентка.

Я подхожу к ней.

— Да, это я.

— Мистер Уэст не сообщил мне твоего имени.

Это потому, что мистер Уэст даже не спросил его.

Я вежливо улыбаюсь ей, хотя мне кажется, что это неправильно.

— Я Айви.

— Я Тильда, — представляется она, протягивая мне ладонь для рукопожатия. Когда мы пожимаем руки, она с облегчением добавляет: — Я рада, что Стивен наконец-то нанял тебя. Нам здесь определенно нужен распорядок дня. Это было немного непросто.

— Надеюсь, я смогу помочь с этим.

Я понятия не имею, что делать.

Я совершенно точно вру, но Тильда об этом не знает. Она просто одобрительно улыбается мне. Девушка улыбается одобрительно. Несколько безумны здесь дела?

— Следуй за мной. Я покажу тебе твою комнату, хотя мне никто не сказал, что ты приедешь. К счастью, я успела постирать все простыни и вытерла пыль после Эстеллы, эм, последней ассистентки, которая была здесь.

Бедная Эстелла. Я бы с удовольствием побывала мухой на стене и узнала, что произошло.

Затем выхожу вслед за ней из кабинета, испытывая облегчение от ее доброты. На этот раз, пока она говорит, я могу по-настоящему оглядеться, наслаждаясь великолепием. Дома в георгианском стиле очень милые. Их планировка неподвластна времени, а мебель, вероятно, стоит столько же, сколько и сами дома.

— Надеюсь, тебя хорошо встретили у двери, — говорит она, нарушая тишину. — Я не успела к тебе вовремя.

Это было очень, очень холодное приветствие у двери.

— Все было нормально, — отвечаю ей вместо этого.

Тильда бросает на меня взгляд, который говорит мне, что она знает, что я несу чушь.

Мы спускаемся по лестнице и поворачиваем направо. Она ведет меня через столовую, а затем на кухню. Из огромного окна кухни открывается красивый вид, а раздвижная дверь ведет в большой внутренний дворик. Там обустроена большая зона отдыха с красными подушками и широкими диванами на открытом воздухе, и на одном из диванов в данный момент сидит стройная фигура в крошечных шортах и розовом верхе от бикини.

Нина.

Она раздета и громко смеется, разговаривая по телефону и разглядывая свои красные ногти.

— Думаю, мы посвятим этому день, — оживленно говорит она. — Я поговорю об этом с Эйданом. Он подумает, что это прекрасный способ скоротать время.

Я чувствую, как по моему телу разливается жар. Это гнев, и от него мое сердце уходит в пятки. Она говорит о нем так…

— Айви, — раздается голос.

Я поворачиваюсь к Тильде. Она стоит у двери, которая находится рядом с открытой кладовой. Девушка склоняет голову набок, изучая меня, потому что я перестала двигаться и провела бог знает сколько времени, сверля взглядом стервозное лицо Нины.

— Прости, — извиняюсь я. Но даже не утруждаю себя объяснениями.

Затем подхожу к Тильде, и она открывает дверь. Мы входим, и я замираю на месте, как только оказываюсь внутри. Это совершенно другое помещение. Оно похоже на дополнительную квартиру, но не такую милую, как обычно (примеч. Дополнительные квартиры: квартиры, расположенные в существующих зданиях (в некоторых случаях их называют «квартирами родителей»), могут служить для удовлетворения нужд лиц старших возрастов, желающих жить поблизости от своих взрослых детей, но раздельно от них). Небольшая гостиная примыкает к такой же маленькой кухоньке, а сразу за ней еще одна дверь, которая, как я догадываюсь, ведет в спальню. Помещение действительно примитивно и настолько спрятано, что сразу понятно, где мы находимся.

— Это помещение для прислуги?

Тильда просто улыбается мне.

— Оно полностью функционально.

Я имею в виду, что прямо за дверью располагается кухня, ради которой Марта Стюарт съела бы котят. В нескольких шагах от которой находится укромный уголок, который настолько скрыт и уединен, что можно подумать, что здесь живет крестьянин. Жаль, что это не шутка. Все здесь старое. Даже потолки низкие. Полы из твердой древесины, но все они поцарапаны до трещин. И еще здесь пахнет затхлостью, будто вы вдыхаете пыль антикварных вещей четырнадцатого века, которые только что извлекли из могилы.

Я оглядываю гостиную. Дивану столько же лет, сколько моей бабушке, или даже ее бабушке. На обивке старомодные цветочные узоры, но они выцвели, и, по-моему, кто-то затушил несколько сигарет о подлокотник с одной стороны. Фу. Перед ним стоит стол, у которого — я наклоняю голову, и у меня расширяются глаза — три ножки. Четвертая сломана пополам, но ее выпрямили вручную, чтобы удерживать в вертикальном положении. Какого предка мы виним в этом?

Кухня… необычная. У меня ровно четыре шкафчика (у одного не хватает ручки), но-о-о-о, к счастью, у шаткого квадратного стола, за которым я должна есть, имеются все ножки.

Я стараюсь вести себя, как девчонка, которая видит стакан наполовину полным.

Потом открываю воду и жду несколько секунд. Трубы — бедняжки — урчат и стонут, но вода все-таки стекает. Смотрю на Тильду, она улыбается или гримасничает, я не уверена, что именно, но та точно избегает моего взгляда.

Затем мы направляемся в спальню. Полы стонут, как плачущие дети, каждый раз, когда я делаю шаг. Мои материнские инстинкты побуждают меня передвигаться на цыпочках. Потом делаю глубокий вдох, прежде чем войти. Я должна помолиться не знаю каким богам… можно только догадываться, что будет дальше.

Я открываю дверь, и она медленно распахивается, поскрипывая, как, кажется, и все остальное здесь. Вхожу, зацепляя паутину, и чуть не задыхаюсь, потому что только что вдохнула эту гадость.

Я с трудом сдерживаю кашель.

— Эстелла, эм, приходила сюда?

— Приходила.

Итак, паутина новая. А это значит, что в моем подземелье есть друзья-пауки. Ну просто отлично. Комната такая маленькая, что в ней помещается только кровать и прикроватная тумбочка. Мне негде разместить свою одежду. Ни шкафа, ничего. Медленно киваю, соглашаясь с этим. Ладно, это еще одна проблема, на решение которой я потрачу время сегодня вечером.

По крайней мере, я не буду сидеть сложа руки.

— Здесь что, нет ни одного окна, да? — весело спрашиваю. Я пытаюсь, видите? Я стараюсь быть позитивной.

Тильда кивает с сочувственным видом.

— По вечерам ты можешь выходить на крыльцо и оставаться там столько, сколько захочешь. Сразу за патио, если идти прямо, если холм, с которого можно спуститься. За ним протекает река, которая может помочь.

Затем, словно желая подбодрить меня еще больше, она говорит:

— Я уверена, что ты будешь занята, проводя большую часть времени рядом с мистером Уэстом и следя за тем, чтобы он соблюдал график. Он занятой человек, особенно в последнее время. Поместье завалено деловыми предложениями.

— Инвестиционные возможности?

— Да.

Оу.

Эйдан ищет что-то, во что можно было бы вонзить зубы, вероятно, более энергично, в свете того, что тот потерял компанию, которая была делом его жизни, принесла ему состояние и сделала предпринимателем с мировым именем. Ту самую компанию, из которой он ушел, потому что хотел провести свою жизнь со мной. Эйдан даже не знает об этом. Мне его жаль, особенно потому, что он не знает, что я — разрушитель всего хорошего.

В любом случае, не стоит зацикливаться на этом и все такое.

— Пожалуй, я пойду возьму свой чемодан и устроюсь, — наконец, говорю я. — Спасибо, Тильда.

— Не за что. Я всегда рядом, если понадоблюсь. Ну, — она на секунду замолкает, — вообще-то я заканчиваю после шести.

— Ты не живешь здесь?

— Нет, — быстро отвечает девушка. Скорее она имеет в виду «нет, черт возьми», и я не совсем уверена, почему так решила. Это не «Аббатство Даунтон», Айви. — В доме действительно бывает много работы, так что, возможно, ты захочешь провести здесь некоторое время, прежде чем снова высунуть голову. — Теперь она уходит, будто не хочет больше ничего объяснять. — Я прихожу каждое утро в шесть. Если ты увидишь меня, может, составишь мне компанию до того, как мистер Уэст встанет?

— И во сколько это?

Она пожимает плечами, спеша к двери.

— О, знаешь, в наши дни об этом можно только догадываться. Но, поскольку ты здесь, я уверена, что это произойдет в разумное время. Увидимся позже, Айви.

А потом она исчезает.

Словно летучая мышь, вырвавшаяся из ада, она унеслась прямо в закат.

Я не пытаюсь быть негативной или что-то в этом роде, но у меня действительно нехорошее предчувствие по поводу всего этого.

***

Я снова на улице, потому что мне нужно занести свой чемодан. Хочу покончить с этим как можно скорее, потому что боюсь столкнуться с Эйданом или этой кровопийцей Ниной. Я не заметила поблизости ни одного сотрудника. Не думаю, что кроме Тильды, есть еще кто-то, кто работает полный рабочий день. Мне жаль ее, если она единственная, кто управляет всем этим домом.

Чемодан действительно тяжелый. Я виню в этом Ану, она собирала его для меня. Мне следовало быть более внимательной к тому, что она положила, но перед отъездом я была сама не своя. Все было как в тумане.

Каждый шаг — это задача. Я действительно думала, что Эйдан был бы тем, кто занесет его внутрь, возможно, в попытке продемонстрировать мне свои мускулы. Я издала смешок/кашель/стон? Этот звук — совокупность всех моих безумных эмоций, потому что о чем я только думала?

Эйдан, до того, как мы встретились, и до того, как изменился, был придурком. Очевидно, он никому не помогал, кроме самого себя. Главный Мудак Востока и все такое. А еще он был завсегдатаем вечеринок, наркоманом и обожал трахаться с длинноногими женщинами, такими как Нина Гамильтон, которая до сих пор щебечет по телефону и смеется так, что мне хочется вцепиться ей в глотку.

Я потею, как свинья. И только затащила этот ублюдочный чемодан внутрь. Одно из колес скользит не по прямой, так что мне приходится поднимать эту штуку и каждые несколько мгновений менять направление. У меня жуткая паранойя из-за того, что он скребет по деревянному полу, потому что я практически волочу этого гигантского ублюдка за собой, используя грубую силу.

Теперь я снова на кухне и направляюсь в свою темницу.

— Интересно, как долго ты продержишься.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь. Нина стоит, прислонившись к двери на крыльцо, и смотрит на меня с веселой улыбкой на лице. Я прослеживаю взглядом ее фигуру. У нее потрясающее тело, но, по-моему, мои сиськи лучше.

Я одариваю ее фальшивой улыбкой.

— Думаю, мы еще посмотрим, а?

— Ты же не думаешь, что у тебя получится.

Я не отвечаю на это. И продолжаю тащить этого тяжелого ублюдка к своей двери.

— Эйдану не нужна ассистентка, — говорит она, глядя на свои ногти, будто я ей надоела. Втайне думаю, что Нина прочитала руководство «Дрянных девчонок» о том, как стать стервой. — На самом деле, твое пребывание здесь бессмысленно, — продолжает она. — Я не знаю, о чем думал Стивен. Это действительно странно. — Она задумчиво хмурит брови, прежде чем снова поднять взгляд и посмотреть на меня совершенно по-новому. — Ты появляешься здесь в этом дешевом платье и с дрянной краской для волос, будто пытаешься произвести впечатление на кого-то.

Ауч.

Боже, какая стерва.

Во-первых, платье было довольно дорогим. Около шестидесяти баксов или типа того. И мне оно нравится. Я осматриваю его сейчас. Платье действительно красивое и выгодно подчеркивает мою фигуру.

Во-вторых, моя краска для волос тоже стоила недешево. Боже, как бы я хотела, чтобы она была дешевой. Нет, Стивен позаботился об этом за меня, отправив в этот нелогично дорогой салон, где тебе целый час массируют голову, одновременно делая процедуры по уходу за лицом и подавая кофе по завышенной цене на подносе с кучей пирожных со странными названиями. Кофе был отменный, а за пирожные можно было умереть, так что… Думаю, мораль этой истории в том, что у богатых хороший кофе и качественная краска для волос, и в следующий раз, когда будете делать массаж головы, убедитесь, что ваши усики покрыты воском, чтобы вы не чувствовали себя неловко.

— Я не пытаюсь ни на кого произвести впечатление, — вежливо отвечаю, хотя мне кажется, что от нервов при этом грызу ногти. Однако предполагается, что я должна быть любезной. Стивен был непреклонен в том, что меня не уволят за то, что я стерва, но что-то мне подсказывает, что Нина, возможно, имеет влияние на Эйдана. Однажды уже так и было; не было преувеличением предположить, что она попытается добиться этого снова. Я должна разобраться с этим как можно скорее.

— Хорошо, — говорит она, но не верит мне. — Мы же не хотим выставлять себя дураками, думая, что этим кем-то может быть Эйдан.

Я делаю паузу и, запрокинув голову, издаю саркастичный смешок.

— О, Боже, нет! Вы можете себе представить, как я пытаюсь произвести впечатление на мистера Уэста? Этот парень обращается с женщинами как со швалью. Мне жаль всех, кто не знает, у них на лбу проставлен срок годности.

С этими словами я холодно смотрю на нее и открываю дверь. Затем подхватываю чемодан и с последним «юху» исчезаю внутри. На долю секунды я вижу ее разгневанное лицо, прежде чем захлопываю дверь.

Пошла ты, Нина. Твои часы здесь сочтены.

3

Айви

Мне нужно убить несколько часов, пока не стемнеет. Но не хочу сидеть сложа руки, потому что в итоге буду чувствовать себя разбитой. Заметив, что Нины нет во внутреннем дворике, выхожу наружу и осматриваю окрестности. Это замечательное место, такое зеленое, что после долгих лет, проведенных в разросшихся зданиях и каменных джунглях, я буквально впитываю это в себя.

Что самое приятное в этом дворе, так это то, что здесь нет большого бассейна, как можно было бы ожидать от такого богатого поместья. Зеленая трава тянется до самого холма, а потом ее прерывают высокие, густые деревья, и кажется, что до самой реки все в тени.

Не то чтобы я была в этом уверена, потому что на полпути вниз слышу голос Нины, доносящийся совсем недалеко. Резко останавливаюсь, вглядываясь сквозь деревья, и тут же замечаю ее.

Она цепляется за дерево, ее задница задрана в воздух, а другой мужчину стоит перед ней на коленях и делает снимки. Какого черта? У нее здесь фотосессия? Нина не замечает меня, слишком погруженная в себя, а я не могу отвести взгляд от этой ходячей катастрофы.

— Как думаешь, сколько лайков это наберет, Майк? — рассеянно спрашивает она. — Мне следует выглядеть более одухотворенной?

Фотограф издает глубокий, почти эротический звук.

— О, belle rose, ты похожа на богиню одухотворенности.

— У нее есть имя?

— Теперь это Нина.

О, мой гребаный Бог.

Закатив глаза, я отступаю.

Мне неудобно проходить мимо нее. Какое печальное признание, но это правда. Она завладела этим поместьем, а я пробыла здесь меньше минуты. Чувствую себя странно и не в своей тарелке, зная, что она вообще здесь, и что я только что застукала ее полуголой.

В итоге я возвращаюсь к себе, потому что для одного дня этого достаточно, и, честно говоря, что, черт возьми, вообще происходит?

Чемодан стоит в крошечной гостиной. Открываю его и роюсь в поисках сменной одежды и каких-нибудь женских принадлежностей. Я вспотела, мне нужно принять душ, и еще немного боюсь этого, потому что помещение не внушает доверия.

Должно быть, бог все-таки есть, потому что душ работает без сбоев. Войдя внутрь, я встречаю паука, который уютно устроился в углу и смотрит на меня. У меня такое чувство, что мне здесь будет очень одиноко, поэтому я смотрю на мерзкого урода и говорю:

— Я назову тебя Филот, в честь богини дружбы.

Филот сразу же уползает в другой угол.

Дикарь.

Я вздыхаю и моюсь, смывая с себя грязь и отвращение (спасибо, Нина) сегодняшнего дня. Затем выхожу из душа и сажусь на край ванны, вытираясь. Долго сижу, пытаясь подавить эмоции, которые грозят вырваться наружу. Я действительно умею подавлять их, поэтому проглатываю все до единой эмоции, когда они возникают, но в моей голове крутится одна и та же мысль.

Эйдан в этом доме, но все равно кажется, что он за миллион километров отсюда.

***

Я начинаю переодеваться в пижаму, когда чувствую вибрацию. Иду на звуки музыки в гостиную. Они доносятся из-за двери. Я слышу болтовню. Голоса громкие, но приглушенные. Не могу разобрать слов, но могу догадаться, что происходит.

Эйдан устраивает вечеринку здесь, в своем красивом доме в георгианском стиле, в самом центре глуши. Возможно, это соседи, и они живут неподалеку. Может, мне не стоит быть такой любопытной, потому что я достаточно наслышана о вечеринках Эйдана, чтобы знать, что буквально любой может оказаться по ту сторону двери. Например, стриптизерши, гоу-гоу танцовщицы и люди, которые уже напились. Мне было не настолько интересно, чтобы рассматривать фотографии, подтверждающие эти истории, но теперь… теперь мне нужно знать.

Я снова переодеваюсь в платье и открываю дверь. И выхожу, прежде чем успеваю остановить себя.

***

Это хаос.

Люди повсюду. Музыка гремит со всех сторон. Разные песни в разных комнатах сливаются воедино, перекрывая смех, рев и другие звуки, которые не могу различить. Чувствую запах алкоголя и людей, и вот я в пяти шагах от своей комнаты и уже пробираюсь сквозь толпу тел.

Я выглядываю на улицу и замираю. Просто… полнейший хаос. Люди толпятся по всему ухоженному двору, они шумные и неугомонные. Я не замечаю среди них Эйдана, поэтому иду дальше.

Я невидима в этом месте. Никто даже не смотрит в мою сторону, пока я перехожу из комнаты в комнату, пытаясь найти Эйдана, потому что мучаю себя, желая знать, где он в этом беспорядке.

Но я не могу его найти.

Всего час назад в этом доме было так чисто, а теперь под моими босыми ногами хрустят крошки, грязь и мусор. Мне так жаль Тильду.

В одной из комнат я нахожу Нину. Ее скрежещущий по доске голос слышен даже в таком шуме. Она не замечает меня, когда я прохожу мимо танцующих тел и девушек в бикини. Парочки прижимаются к стенам и целуются; в гостиной несколько человек играют в покер, и пока я поднимаюсь по лестнице на верхний этаж, танцующих тел становится все больше.

Здесь сильнее пахнет алкоголем. На этом этаже люди не так энергичны. Они бездельничают, разговаривают, перекрикивая музыку, в каждой руке по бокалу, глаза остекленевшие. Я прохожу сквозь облако дыма, обхожу еще одну интимную пару и продолжаю поиски Эйдана.

Но его нигде не видно.

Как мог исчезнуть хозяин дома?

Не знаю, что с этим делать. Мое любопытство — болезнь, и я изо всех сил стараюсь заглушить свою паранойю. Чувствуя себя побежденной, я разворачиваюсь и быстро иду по коридору. И двигаюсь так быстро, что не успеваю затормозить, когда достигаю конца коридора и, как раз поворачивая, в меня врезается чье-то тело. Я ударяюсь головой о твердую грудь, и чьи-то большие руки тут же хватают меня за плечи, чтобы удержать.

Я поднимаю голову, испытывая головокружение, и смотрю в глубокие карие глаза, но они принадлежат не Эйдану. Лицо, смотрящее на меня, знакомо, только я не знаю этого мужчину.

Но…

Но он просто прекрасен.

— Осторожнее, турбо, — ухмыляется он, его живые глаза смотрят на меня сверху вниз.

Я на мгновение замираю, теряясь в его взгляде, пытаясь вспомнить, кто он такой. Мужчина примерно моего возраста, широкоплечий и по-мальчишески красивый, и обаятельный.

Почему он кажется таким чертовски знакомым?

— Извини, — бормочу я неслышно.

— От чего или от кого ты убегаешь? — спрашивает он, все еще ослепляя меня своей улыбкой.

Сбитая с толку, я отвечаю:

— Ни от кого.

— Ты уверена?

— Да, уверена.

— Твое сердце в порядке?

Я замираю, нахмурив брови от странного вопроса, который только что задал мне этот незнакомец. Он читает выражение моего лица, и его улыбка смягчается.

— У тебя такое выражение лица, будто ты вот-вот развалишься на части, — объясняет он. — Я с радостью врежу по лицу парню, который в ответе за это.

— Я в порядке, — быстро говорю я. — Правда.

— Значит, для тебя естественно выглядеть как брошенная влюбленная?

Что? Вопрос настолько скептический, что я практически выплюнула.

— Что?

— Я спросил, естественно ли, что ты выглядишь так, будто кто-то вырвал твое сердце?

— Ты сказал, брошенная влюбленная.

— Ну, а ты?

— Что?

Его брови взлетают вверх.

— Брошенная влюбленная.

Я серьезно разговариваю с этим парнем?

Я бросаю на него взгляд.

— Ты всегда задаешь личные вопросы через две секунды после того, как сталкиваешься с кем-то?

— Только с тем, кто выглядит таким же несчастным, как ты.

— Я не несчастна, — выпаливаю, удивленная тем, что это звучит, будто я оправдываюсь.

— Ты уверена в этом? — Его глаза загораются, когда он смеется надо мной. Смеется. Надо. Мной.

Меня охватывает раздражение, и, осознав, что его руки все еще сжимают мои, я отмахиваюсь от его прикосновения и отступаю от него.

— Думаю, я знаю, что чувствую, — огрызаюсь я.

Он ухмыляется.

— Вздорная.

— Нет, просто раздражена, — холодно поправляю я.

— Хм. — Он пристально смотрит на меня в течение долгого времени, и я начинаю задаваться вопросом, почему все еще стою там, когда тот тихо спрашивает: — Хочешь потанцевать со мной?

Я моргаю, когда мое сердце начинает биться сильнее от того, как горячо он смотрит на меня. Мужчина только что пригласил меня потанцевать с ним, и я сама себе удивляюсь, потому что мне требуется несколько секунд, чтобы обдумать это.

Прочищая горло, я качаю головой.

— Нет.

— Нет? — удивленно повторяет он.

— Нет, — снова говорю я, на этот раз тверже.

— Ты звучишь неуверенно.

— Это не так.

— Ты не хочешь потанцевать со мной?

— Я же сказала «нет».

— Нет, ты не хочешь, или нет, твое сердце слишком разбито для этого?

Мои губы приоткрываются. Я бросаю на него недоверчивый взгляд.

— Что за навязчивая идея — думать, что мое сердце разбито?

— Разве это не так?

Из моих легких вырывается облачко воздуха, когда я возражаю.

— Нет, а даже если бы и было, это не твое дело.

Еще один веселый смешок.

— Ладно, турбо, просто спрашиваю.

Я сердито смотрю на него.

— Меня зовут не «турбо».

— Тогда как же?

Просто смотрю на него, на веселое выражение его лица, на сексуальную улыбку, которой он одаривает меня сейчас, потому что он явно привык к тому, что женщины от этого без ума, и я их не виню, потому что, вау, эта улыбка безумно соблазнительная и такая знакомая, что злюсь на себя за то, что не могу вспомнить его.

Я выпрямляю спину.

— Я не скажу тебе, — заявляю я, и меня поражает моя стойкость, потому что в этом парне есть что-то такое, что заставило бы меня захотеть, если бы он не посмеялся надо мной раньше. — А теперь, если ты меня извинишь…

Собираюсь обойти его, но он тут же встает передо мной, и я снова натыкаюсь на его крепкую грудь. Судорожно вдыхаю.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Хочу еще раз взглянуть на тебя, — задумчиво бормочет он, пробегая взглядом по моему лицу.

Черт возьми, что не так с этим парнем?

Мои глаза расширяются, и я сбита с толку, потому что он не торопится, разглядывая меня. Чувствую себя почти изнасилованной, но слишком потрясена, чтобы реагировать. Он странный и красивый, и у него такое дерзкое выражение лица, что мне хочется отшлепать его. И не знаю, почему я не реагирую!

— Могу я сказать еще кое-что напоследок? — тихо бормочет он, и его голос на удивление серьезен.

Я просто смотрю на него в ответ, ожидая.

Он подходит ближе и наклоняет голову так, что его лоб почти касается моего. Парень на мгновение заглядывает мне в глаза и говорит:

— Не трать свое время на придурка, который вызвал у тебя такое выражение лица. В море полно другой рыбы, а некоторые мужчины… Ну, некоторые из нас никогда не меняются и втайне не хотят этого.

Я сглатываю, переваривая его слова. И чувствую острую боль в груди, думая о холодном поведение Эйдана сегодня.

— Спасибо за твой непрошенный совет, — отвечаю я, но мой голос слаб и лишен язвительности.

Он улыбается в ответ и, наконец, отходит в сторону.

— Увидимся, турбо.

Я не говорю ему больше ни слова — он все усложнил — когда прохожу мимо него и продолжаю удаляться более медленным шагом. Невольно оглядываюсь через плечо и тут же жалею об этом, потому что мужчина резко оборачивается, наблюдая за мной.

Кто, черт возьми, этот парень?

Что за чудак.

Но, черт возьми, я откуда-то его знаю.

С трудом сглотнув, я ускоряю шаг.

Я не хочу знать, кто он такой. От него одни неприятности, я чувствую это за километр. У меня и так достаточно проблем с Эйданом, который не помнит меня и ведет себя как придурок, и, боже, где он?!

Я возвращаюсь к себе и закрываю дверь, страстно желая оказаться подальше от всех, особенно от этого красивого, высокомерного незнакомца.

Это был полный провал.

Где бы ни был Эйдан, он не хочет, чтобы его нашли, и это лучше, чем если бы нашла его в объятиях Нины. Признаюсь, я ждала этого и чувствовала, как во мне бурлит адреналин, пока не увидела Нину без него. Гарантирую, я сделала бы то, о чем потом пожалела бы, если бы мои опасения оправдались.

От запаха дыма и алкоголя у меня раскалывается голова. У меня болят уши от того, насколько там громко. Я чувствую себя старше своих лет, потому что уже устала и хочу просто лечь спать, но все еще беспокоюсь об Эйдане.

Мне нужно знать, что он делает.

Есть ли еще какая-нибудь женщина, кроме Нины, о которой мне стоит беспокоиться?

От этой мысли мне становится дурно.

Чувствуя себя подавленной, я переодеваюсь в пижамные шорты с Коржиком и огромную белую футболку (примеч. Коржик — (англ. Cookie Monster — «печеньковый монстр») — вымышленный кукольный персонаж, принимающий участие в телешоу «Улица Сезам»). Это была футболка Эйдана. Я вроде как украла ее, уходя от него, когда была гребаной идиоткой, которой нужно было пространство. Кому, черт возьми, нужно личное пространство от удивительно нежного, одетого в костюм миллиардера с грязным ртом?

Мне.

Забираюсь в постель и хватаю телефон. Я не разговаривала с Аной, только сообщила сегодня утром, что долетела. Пытаюсь открыть мессенджер, но не получается. Ни один из моих звонков тоже не проходит. Тьфу. Это подземелье без связи, но я не собираюсь возвращаться туда.

Ладно, неважно, просто подожду, пока вечеринка утихнет, и улизну наружу. У меня все равно три часа разницы во времени с Анной, так что я должна застать ее в постели.

Только теперь я чувствую, как тянутся минуты, и, поскольку не могу выйти в интернет, это внезапно становится единственным, чем мне хочется заняться.

Я достаю из чемодана блокнот в кожаном переплете и забираюсь обратно в постель. Затем беру ручку и открываю новую страницу. Перед тем, как начать писать, просматриваю свой плейлист в поисках бальзама для моего израненного сердца. Я нахожу «My Silver Lining» First Aid Kit. Закрываю глаза, позволяя словам течь сквозь меня. Затем открываю глаза и пишу.

Все идет не очень хорошо. Он меня не помнит. Он холоден и смотрит на меня так, словно я самое большое раздражение на свете. Это больно. Помню, однажды он сказал мне, что я ему вообще не мешаю. Этого мужчины больше нет, но он живет в доме, который я себе представляла. Почему? Как такое могло случиться?

Нина Гамильтон тоже здесь. Я ее уже ненавижу. Неужели никто не предупредил его, что она для него яд? Конечно, для него нормально слышать такое предупреждение. Ему необязательно ощущать ее, чтобы понять это, верно?

Я могу умереть, если мне придется увидеть это.

Моя рука дрожит. Я на взводе. Убираю ручку и зарываюсь головой в подушку. Потом делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Я не могу сорваться.

Я должна оставаться сильной.

Я не пойду по легкому пути…

4

Айви

Шевелюсь, открывая глаза. Я проспала несколько часов, и в животе у меня урчит из-за того, что пропустила ужин. Музыка больше не гремит, и я не слышу голосов. Смотрю на время. Сейчас два часа ночи, значит дома пять утра. Фу. Возможно, еще слишком рано звонить Ане, но она ранняя пташка и встает за несколько часов до работы.

Я покидаю свою темницу и высовываю голову. Ни на кухне, ни где-либо поблизости никого нет. Я спешу через комнату во внутренний дворик. На улице кромешная тьма. Я выхожу на теплый воздух и смотрю на свой телефон. Иду через патио и удаляюсь от мебели. Затем нахожу темное место среди деревьев. Я углубляюсь достаточно далеко, чтобы услышать плеск воды в ручье внизу, и на мгновение погружаюсь в этот звук, потому что он успокаивает.

Затем я проверяю свой телефон. Приходит поток сообщений. Ана пыталась связаться со мной. Даже Стивен прислал мне слова поддержки после своего телефонного разговора с Эйданом. Так приятно читать их все. До сих пор я не осознавала, как долго тянулся этот день.

Я звоню Ане, но она, должно быть, еще не встала, потому что звонок сразу же переключается на голосовую почту. Поэтому быстро оставляю ей сообщение и говорю, что со мной все в порядке.

Мое сердце, с другой стороны, — совсем другое дело.

Неподалеку раздаётся легкий шепот. Я оборачиваюсь, разглядывая группу людей, которая выходит во внутренний дворик и закуривает. Среди них — Нина. На ней все еще бикини, но она будто немного приспустила его, потому что обнажена большая часть ее груди, не так, как было раньше.

— Я не знаю, куда делся Эйдан. — Мне еле слышен ее голос. — Он всегда исчезает, когда я больше всего в нем нуждаюсь.

Я закатываю глаза. Что ей может быть нужно от него прямо сейчас?

Я не хочу проходить мимо них, особенно в том, что на мне надето. Поэтому вместо этого спускаюсь с холма к реке. Я вернусь, когда они покурят и уйдут в дом. Надеюсь, это не займет у них много времени.

Пробираюсь между деревьями, морщась от того, что я босиком. Мне следовало бы захватить шлепанцы. И уже почти добираюсь до кромки воды, когда вижу фигуру, стоящую именно там, где я хочу быть. Останавливаюсь. Уже думаю повернуть назад, но фигура знакомая, и он слышит, как я приближаюсь. Мужчина поворачивает голову и смотрит на меня.

Эйдан.

Мое сердце разрывается на части. Столько переживаний, а он здесь. Он был здесь все это время?

Я не могу разглядеть черты его лица с того места, где стою, слишком темно, но чувствую его пристальный взгляд. И также быстро он отводит глаза, возвращаясь к воде.

У меня есть желание вернуться, потому что новый Эйдан пугает, но я также испытываю искушение остаться и посмотреть, что произойдет. Это то, ради чего я здесь. Общаться с мужчиной и вернуть его. К тому же, мне действительно не хочется наткнуться на Нину в моих шортах с изображением Коржика и… ну, я зависима от Эйдана и испытываю неконтролируемое желание быть рядом с ним.

Я делаю несколько неуверенных шагов вперед и останавливаюсь рядом с ним. Все еще на безопасном расстоянии. Если бы Эйдан протянул руку, то не коснулся бы меня, что печально в той же степени, что и утешительно. Я тоже смотрю на воду, но мой взгляд то и дело скользит к нему. На нем брюки от костюма, рубашка, в которой тот был ранее, все еще расстегнута сверху, и он тоже босой, будто забрел так далеко, сам того не желая.

Мое существо согревается им. Я тихо вздыхаю, чувствуя кайф от того, что снова вижу его во плоти.

Но чем дольше я его изучаю, тем больше замечаю, что в нем что-то не так. Его поза необычна, какая-то неуверенная.

— У тебя прекрасная собственность, — наконец замечаю я и имею это в виду.

Эйдан смотрит на меня, усиленно моргая. Уже его раздражаю? Он не отвечает. И я воспринимаю это как сигнал «отвали нахрен». Но я не убегаю, нет, черт возьми.

Вместо этого подхожу ближе к кромке воды, ступая ногами на гальку. Вода окатывает мои ноги, и я внезапно вздрагиваю.

— Блядь! — шиплю я. — Холодная.

Я гримасничаю от вырвавшегося ругательства и бросаю на него извиняющийся взгляд. Но Эйдан даже не смотрит на меня. Кажется, он меня даже не слышит. Человек стоит, словно каменное изваяние, и я с таким же успехом могу быть невидимкой.

Захожу глубже в воду. Может, я хочу проверить его, привлечь его внимание, заставить его сказать мне что-нибудь. В глубине души мне просто хочется, чтобы шок от холода утихомирил мое бешено колотящееся сердце. Вода уже доходит мне до колен. Я вытягиваю руки, чтобы удержаться на ногах. Было бы неловко упасть. Я из тех, кто без проблем утонет в воде глубиной тридцать сантиметров.

Я останавливаюсь. Еще немного, и меня унесет течением. Холодно, но холод — это долгожданная передышка от жара и скорби о потере, с которой я совсем не готова смириться.

Чего бы я ни добивалась от Эйдана, у меня ничего не вышло. Когда оглядываюсь, вижу, что он уже поворачивается и уходит. Мое сердце замирает в груди, и я печально вздыхаю. У меня возникает желание позвать его, крикнуть: «Черт возьми, вспомни меня, заботься обо мне, я здесь, и ты так сильно хотел этого!»

Слова застревают у меня в горле. Я отвожу взгляд, пытаясь подавить эмоции, которые переполняют мои глаза. Все в порядке. Я увижу его завтра, и тогда ему придется говорить со мной. Ничего страшного, Айви. У нас есть время.

Я хандрю несколько секунд, вспоминая слова этого красивого мужчины, сказанные мне ранее, и размышляя, действительно ли выгляжу как дура с разбитым сердцем. Если так, то это так прискорбно, и мне нужно прекратить это дерьмо. Я выпрямляюсь, кивая сама себе. Будь, черт возьми, тверже, цыпочка.

Когда поворачиваюсь, чтобы вернуться обратно, я недооцениваю глубину. Поднимаю ногу, и поток воды заставляет меня потерять равновесие. Я накреняюсь вперед, падение происходит словно в замедленной съемке. И выглядит оно довольно драматично, потому что я выставляю вперед обе руки и издаю короткий пронзительный визг, когда резко приземляюсь. Моментально насквозь промокаю. Мои руки полностью погружены в воду. Я шлепнулась на колени, и они пульсируют от того, что камни впиваются в кожу. Мое лицо тоже все мокрое. Я ахаю от холода.

Я такая гребаная идиотка.

У меня не получается подняться. Я снова поскальзываюсь и во второй раз окунаюсь лицом в воду. Просто убейте меня.

Это унизительно. Пожалуйста, скажите мне, что он ушел. Я утону на мелководье реки, это здорово, если только он этого не увидит…

Я собираюсь снова попытаться подняться на ноги, когда чья-то рука обхватывает меня за локоть и тянет вверх. Хватка крепкая, но не слишком сильная. Я замечаю брюки от костюма и белую рубашку. Эйдан крепко тянет меня обратно на берег. С такого близкого расстояния я могу лучше разглядеть его. Вижу его профиль; он хмурится, оскалив зубы, и выглядит раздраженным.

— Спасибо, — бормочу, когда мы оказываемся в безопасности. Потому что только я могла превратить что-то такое безобидное, как вода по колено, в опасность. — Не знаю, что произошло. Обычно я не такая неуклюжая.

Честно говоря, кого я пытаюсь одурачить?

Эйдан отпускает мою руку, и я осматриваю себя. Я промокла насквозь. Скрещиваю руки на груди, потому что на мне нет лифчика, и думаю, что он мог бы все разглядеть, если бы захотел, в чем я сомневаюсь.

Молчание затягивается. Мы оба тяжело дышим. Ему как никак пришлось тащить меня из воды, а я не самое легкое создание на свете, спасибо шоколадному Haagen-Dazs (примеч. американский бренд мороженого, который позиционирует себя в верхнем ценовом сегменте рынка, обещает самые высокие стандарты качества своей продукции, обладающей незабываемым вкусом и бархатной текстурой). Он тоже весь мокрый. Уверена, что ему это не нравится, и… я замираю, закрывая глаза, когда до меня доносится его аромат. Это его одеколон, который я так любила, переплетенный с… алкоголем. Распахиваю глаза и чувствую, как срабатывают тревожные звоночки, когда смотрю в его остекленевшие глаза.

— Какого черт Стивен нанял тебя? — внезапно рычит он, нарушая тишину.

Эйдан кипит от злости. Он прищуривает глаза, когда смотрит на меня сверху вниз.

— Тебе нужен помощник, — пытаюсь сказать я.

— Это не то, что я спрашивал, — парирует он. — Почему он нанял тебя?

Я втягиваю воздух. Мне хочется потереть грудь, потому что сейчас она действительно болит.

Он ждет ответа.

— Стивен верит, что я могу помочь тебе, — наконец отвечаю я.

— Помочь мне с чем? — сразу же требует он. — Мне не нужен тайм-менеджмент. Мне не нужно, чтобы кто-то держал меня за руку или контролировал меня. Если ты еще не в курсе, я человек, который добился всего сам.

Такой напыщенный.

Я медленно киваю.

— Все это очень хорошо, мистер Уэст, но, судя по тому, что я слышала, ты немного в гребаном беспорядке.

Он замирает. Я не совсем понимаю, из-за чего он застыл. Из-за «мистера Уэста» или из-за того, что я назвала его гребаным беспорядком.

Неужели я уже упустила свои шансы здесь? Если я чем-то обидела его, то очень скоро столкнусь с Эстеллой в аэропорту. Мы вместе будет поедать Haagen-Dazs и обмениваться душещипательными историями о нашем пребывании здесь. Она скажет что-нибудь язвительное о Нине, и я соглашусь, а потом скажу, что назвала паука Филотом, и все будет хорошо.

Эйдан пристально смотрит на меня, и выражение его лица совершенно непроницаемо. У него оно всегда было совершенно непонятное. Но раньше он сопровождал это выражение прикосновением или милым замечанием. Старался успокоить меня. Сейчас нет никакого успокоения. Откровенно говоря, Эйдан Уэст наводит ужас, когда хочет, и я думаю, он пьян. Он несчастливый во хмелю.

— Ты не должна быть здесь, — говорит он, и именно так и считает.

— Почему? — тихо бросаю вызов я. — Я просто хочу делать свою работу.

— Твоя работа не должна быть здесь.

— Почему? — повторяю я.

Его взгляд становится жестким.

— Потому что ты создаешь сложности, которых я не хочу.

Я не знаю, что он имеет в виду. И с надеждой спрашиваю себя, не имеет ли тот в виду, что на подсознательном уровне чувствует ко мне влечение. Если это так, значит, мой Эйдан где-то там, рядом, и тянется ко мне. Боже, я надеюсь на это.

— Ну, я здесь, — говорю я, придавая своему голосу силу. — И никуда не уйду, пока ты не выставишь меня за дверь.

— Ты и недели не протянешь. — В его устах это звучит как обещание.

Я бросаю быстрый взгляд на его губы, вспоминая их вкус. Самое главное, вспоминая его фетиш. Я прикусываю губу, собираясь с духом, чтобы ответить:

— Думаю, мне придется доказать, что вы ошибаетесь, сэр.

Он замирает, уставившись на меня, и медленно хмурит брови.

Я отворачиваюсь и оставляю его стоять там. Чувствую на себе его взгляд. Хотелось бы, чтобы у меня хватило сил продолжить без сгрызающего меня изнутри любопытства, но я слаба. Поэтому оглядываюсь назад, и, конечно же, Эйдан внимательно наблюдает за мной, следит за каждым моим движением, и его застывшая грудь говорит о том, что он еще не сделал ни единого вдоха.

Я так спешу убраться от него подальше, что забываю, что во внутреннем дворике находится куча людей, в том числе насекомое Нина. Голоса затихают, когда я подхожу ближе. И резко останавливаюсь, осознавая свою ошибку. Некоторое время смотрю на них, а затем сокрушенно вздыхаю. Поворот назад выглядел бы странно, а о возвращении к Эйдану не может идти и речи. Типа «эй, сэр, я вернулась после моего драматичного ухода»… ага, ни за что!

Я продолжаю идти, высоко подняв голову.

Нина смотрит на меня, ее губы кривятся в усмешке, когда она оглядывает меня, задерживая взгляд на моих шортах.

— Это новая ассистентка, о которой я вам только что рассказывала, — объявляет она, подавляя смешок. Интересно, что сучка сказала обо мне, но, с другой стороны, все выглядят удивленными, так что ничего хорошего в ее словах точно не было.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — спрашивает она.

— Пошла искупаться, — спокойно отвечаю я.

— В своей детсадовской одежде?

— Да, — категорично отвечаю я, удивляя ее. — Я пошла искупаться в своей детсадовской одежде.

Я лишила насекомое дара речи.

Быстро осматриваюсь, вглядываясь в лица. Здесь есть несколько женщин, и, как и у Нины, у них такой вид, будто им в задницы воткнули острые предметы. Мужчины же совсем другое дело. Их это забавляет, но в то же время они с вожделением смотрят на мои мокрые ноги, словно очарованы ими. Да, все в порядке, можете пялиться. Мне нужна смелость среди этих пластиковых богинь.

— У них такое забавное чувство стиля, не так ли? — Нина продолжает бубнить, хихикая. — В наши дни в комиссионных магазинах нет вкуса.

У них. Имея в виду мой «класс» людей. Горячий гнев разливается по моему позвоночнику, заставляя напрячься. О, боже, я бы прикончила эту суку за две секунды, если бы могла. Вместо этого так сильно прикусываю изнутри губу, что она начинает кровоточить.

— Извините, — вежливо говорю, протискиваясь сквозь толпу. Я уже устала быть вежливой. Большую часть моей жизни я провела так, что мной помыкали, и боюсь, что мой запал иссяк, особенно в присутствии этой самовлюбленной сучки.

Нина встает перед дверью, блокируя меня. В пальцах у нее все еще горит сигарета, а рука поднята к голове, словно она позирует. Клубы дыма поднимаются вверх и окутывают ее. Не буду врать, она выглядит очень привлекательно. Я вижу ее привлекательность. Нина тоже знает, что чертовски привлекательна, потому что она такая чертовски самодовольная. Я все еще хочу вцепиться ей в горло и оттаскать за волосы, и у меня никогда не возникало таких жестоких мыслей по отношению к кому-либо… за исключением, может быть, моего обидчика из четвертого класса — Саманты — потому что у нее был Тамагочи, за которого я бы с радостью побила ребенка с коробкой карандашей. Мне нужно избавиться от этой сучки, потому что она — яд, и такими темпами она погубит Эйдана, а может быть и меня.

Она пристально смотрит на меня, на этот раз прилагая больше усилий, чтобы оглядеть меня.

— Из какого трейлерного парка ты выползла?

Девочки фыркают и смеются. Вот так мы, женщины, объединяемся, несмотря на наши различия. Нет, меня сейчас разорвут на части, не так ли?

— Он, наверное, называется Медоу-Спрингс, — говорит женщина, хихикая. — Разве они не все так называются?

Нина кисло улыбается.

— Может, нам стоит отвезти тебя в одни из них. Разве ты не почувствуешь, что тебе там самое месте, среди таких, как ты?

Успокойся, Айви. Ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в нападении. Подожди чего-нибудь более пикантного.

Мой разум прав. Мне следует помолчать, дать им насладиться моментом. Мне здесь не место. Я знаю это. Чувствую обиду и злость. На самом деле, я так зла, что не могу сдержать слов, которые рвутся у меня с языка.

Я улыбаюсь в ответ, приподнимая брови.

— Если это означает быть подальше от вас, ледяных сучек, я с радостью отправлюсь автостопом в задницу Сатаны. — Посмотрев на нее более суровым взглядом, я добавляю: — А теперь двигайся.

Лицо Нины внезапно вытягивается, и она выглядит уязвленной. Выглядывая из-за моего плеча, она выглядит расстроенной.

— Эйдан! Твоя новая ассистентка издевается над нами!

Я оглядываюсь через плечо, сердце подпрыгивает. Эйдан направляется к нам, не сводя с меня глаз.

Нина спешит к нему с драматичным видом, все еще держа в руке свою драгоценную сигарету, как реквизит, который она использует, чтобы выглядеть более соблазнительно.

— Ты меня слышал? — спрашивает она взволнованно. — Она назвала меня сучкой, Эйдан! Скажи мне, что ты не потерпишь, чтобы такие люди работали под нашей крышей.

Нашей крышей?

Не может быть, чтобы эта сучка на самом деле жила здесь. Я не хочу знать, что это значит. Поэтому отворачиваюсь, тяжело дыша. Это невозможно.

— Эй, мужик, — говорит один из парней. — На самом деле все было не так, Эйдан…

— Заткнись, — резко обрывает его Эйдан.

Мужчина замолкает.

— Эйдан, — кричит Нина. — Это неправильно! — Затем она поворачивается к своему сучьему племени. — После этого он не позволит ей остаться. Разе не так, детка?

Он не отвечает ей. В его присутствии атмосфера меняется, будто все тепло уходит из того, к чему он приближается. Я слышу его движение позади себя. Затем он оказывается передо мной и открывает дверь. И смотрит на меня сверху вниз с тем же раздраженным/холодным/тебе-здесь-не-место выражением лица.

— Входи, — приказывает он.

Я иду, и он следует за мной. Эйдан закрывает дверь, как раз в тот момент, когда раздаются вопли Нины. О, мой гребаный бог, ты должно быть шутишь надо мной. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но он уже проходит мимо меня. Просто подходит к двери моей комнаты и открывает ее.

— Внутрь, — требует он.

Я захожу, чувствуя себя ничтожеством. Уверена, что он собирается меня уволить. Я даже толком не работала здесь, не провела под его крышей больше десяти часов, и меня собираются отправить домой.

Я киваю сама себе, думая о Нине. Сучка хороша. Она сразу же увидела во мне угрозу и решила выплюнуть меня отсюда, как волк выплевывает кость. Туше.

Я прохожу мимо него и вхожу внутрь. И с трудом сдерживаюсь, потому что на двери уже появилась свежая паутина, и я прошла сквозь нее. Это Филот тоже пытается меня выгнать?

Что ж, до сих пор я была сыта по горло злобными сучками и восьминогими насекомыми, заставляющими меня чувствовать себя ненужной.

Я поворачиваюсь лицом к Эйдану.

— Прежде чем ты произнесешь хоть слово, она сказала мне, что мое место в трейлерном парке. И это нормально, не пойми меня неправильно. В детстве я жила в таком, и это было хорошо, мистер Уэст, даже весело, но она говорила об этом снисходительно…

— Помолчи, — парирует он, обрывая меня и захлопывая за собой дверь.

Моя темница маленькая, но с ним она кажется еще меньше. Я внезапно ощущаю себя хозяйкой. Это мое личное пространство, моя средневековая камера.

— Я бы предпочла поговорить снаружи, — с тревогой говорю ему я. — Не у меня дома.

Он поднимает брови.

— У тебя дома?

— Эта комната — мой дом, пока я не уеду…

— Ты уедешь в течение часа.

Меня охватывает паника.

— Это несправедливое увольнение, — возражаю я. — Я подписала контракт…

— Я не присутствовал при заключении…

— И все же это контракт!

Контракта нет.

Ему необязательно это знать.

Выпрямляюсь, потому что он прищуривается. Я должна быть сильной.

— И знаете, что, мистер Уэст? Это даже не рабочее время, так за что, черт возьми, вы меня увольняете?

— Тебе здесь не место, — повторяет он, повышая голос. — Я не хочу, чтобы ты была здесь.

— Ты это уже говорил. Это то, что ты сказал Эстелле, чтобы заставить ее уйти…

— Я ничего подобного не говорил.

— Тогда почему ты говоришь это мне?

Его лицо мрачнеет, и кажется, что он вот-вот взорвется.

— Потому что рядом с тобой я чувствую, что трещу по швам, и не понимаю этого.

Я замолкаю, позволяя его словам дойти до меня.

Он начинает расхаживать, его охватывает раздражение.

Я внимательно наблюдаю за ним.

— Я вызываю у вас неприятные чувства, мистер Уэст?

Он останавливается и холодно смотрит на меня.

— Не принимай меня за дурака.

— Как я это делаю?

— Я знаю тебя, — внезапно заявляет он, прищурив глаза, наблюдая за моей реакцией. — Я должен тебя знать.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы успокоиться.

— Почему ты так думаешь?

— Я так не думаю.

— Но ты чувствуешь это?

— Да.

— Что именно ты чувствуешь?

Нахмурив брови, он отводит взгляд, хмурясь.

— Я чувствую, что по какой-то причине ненавижу тебя.

Боль разливается по моей груди. Это самое острое чувство грусти, которого я раньше не испытывала.

Он смотрит на меня, в его взгляде столько гнева.

— Что, черт возьми, ты со мной сделала?

Я слабо качаю головой.

— Я никогда не встречала вас до сегодняшнего дня, мистер Уэст.

В каком-то смысле это правда. Я раньше не встречала такого Эйдана.

— Не лги мне, — резко отвечает он. — В какую игру вы со Стивеном играете?

— Я не играю ни в какие игры, — спокойно отвечаю я. — Я здесь для того, чтобы помочь вам выполнять вашу работу, убедиться, что вы выбираете правильные инвестиции, следуете заведенному порядку и, самое главное, убедиться, что вы не собираетесь тратить свое состояние на глупых маленьких сучек вроде Нины Гамильтон.

Эйдан предупреждающе смотрит на меня.

— Вам нужно следить за своим языком, мисс Монткальм.

Я замираю. Так, значит, он все-таки знает мое имя. А это значит, что он узнал обо мне что-то сегодня.

Несмотря на кажущуюся незаинтересованность, ему было любопытно.

Мне нужно уладить все как можно скорее.

— Послушайте, — осторожно говорю я. — Нина права в одном. У меня опыт жизни в трейлерах, и не заставляйте меня рассказывать о государственных средних школах, в которых я училась. Да, во множественном числе, мистер Уэст, потому что я была не слишком изысканным подростком. Однако, — я натягиваю на лицо самую фальшивую улыбку, на какую только способна, — я действительно хороша в том, что делаю.

— И что же это? — спрашивает он.

— Я верная. — Я борюсь с дрожью в голосе, пытаясь сохранить самообладание. — Я не оставлю вас. Бросайте в меня чем попало, я не сдвинусь ни на сантиметр. Я уже однажды совершила эту ошибку, мистер Уэст, я оставила того, кто во мне нуждался, и не собираюсь повторять ее с вами. Я позабочусь о том, чтобы вы вставали вовремя и были готовы. Прослежу за тем, чтобы все шло гладко. Я буду в вашем полном распоряжении, черт возьми. Что бы вам, черт возьми, ни понадобилось, я буду рядом.

Его веки опускаются в ту же секунду, как я ругаюсь. Я быстро добавляю:

— Я не буду использовать ненормативную лексику в офисе, не волнуйтесь…

— У меня такое чувство, что это маловероятно.

Я невинно пожимаю плечами.

— Ладно, я немного ругаюсь, но кто этого не делает?

Он проводит языком по нижней губе. Это ужасно отвлекает.

— Мисс Монткальм, с вами будет нелегко.

— Самым лучшим образом!

Эйдан оглядывает меня с ног до головы, задерживая взгляд на моих шортах с Коржиком. И даже замечает мой верх, все еще мокрый, все еще насквозь просвечивающийся. Он тяжело сглатывает и отводит взгляд, качая головой и проводя дрожащей рукой по волосам. Они слишком длинные. Я помню, он терпеть не мог, когда они падали ему на лоб во время тренировок.

— Нам нужно подстричь их, — тихо замечаю я. — Вернуть вас к нормальному состоянию.

— Откуда ты знаешь, какое у меня нормальное состояние? — рычит он.

— Стивен был очень информативен.

Он бросает на меня неприязненный взгляд.

Чтобы выглядеть более впечатляющей, я добавляю:

— Я даже сделаю это.

Он выгибает бровь.

— Вы подстригаете волосы, мисс Монткальм?

Я небрежно пожимаю плечами.

— У меня это неплохо получается. — Я наблюдаю за его реакцией и слабо улыбаюсь. — Вы скоро поймете это, мистер Уэст. Я полна сюрпризов.

Разве не это он говорил мне все время?

Боже, это разбивает мне сердце.

Он что-то бормочет в ответ и возвращается к двери. Затем открывает ее, но останавливается на пороге, глубоко вздыхая. Не глядя на меня, он говорит:

— Не доставляйте беспокойства Нине. Не доставляйте беспокойства мне. Я буду терпелив с вами, мисс Монткальм, только в этот раз. Все ясно?

Он собирается защищать Нину? Вы, черт возьми, издеваетесь надо мной?

Меня охватывает гнев, но я киваю, сдерживая ругательство.

— Все ясно, сэр.

Интересно, что это слово делает с ним, даже после потери памяти.

Он опускает голову, уставившись в пол, и вид у него почти страдальческий.

— Блядь, — разочарованно ругается он себе под нос. — Блядь.

Я облизываю губы, испытывая искушение увидеть, как он рушится от этого слова.

«Не дави на него, Айви», — мысленно шепчу я себе.

Не…

— Сэр? — Я говорю это как можно более невинно, с озабоченным видом, но внимательно наблюдаю за ним.

Его реакция мгновенна.

Его глаза вспыхивают, когда он поднимает голову, бросая на меня сердитый взгляд, прежде чем снова захлопывает дверь. Это происходит с такой силой, что стена в моей комнате сотрясается, и, прежде чем я успеваю осознать гневное движение, Эйдан широкими шагами пересекает комнату.

Ко мне.

Словно загнанная в угол добыча, я замираю, с тревогой ожидая какого-нибудь всплеска ярости… когда он врезается в меня и его рот прижимается к моему.

Черт возьми!

Поцелуй такой внезапный, такой неожиданный, что мне требуется какое-то время, чтобы осознать его губы на своих губах. Он крепко целует меня, и я чувствую вкус его гнева, горечи, когда тот раздвигает мои губы. Я даже не отвечаю. Просто не могу, потому что его гнев поразителен, и я не знаю, как с ним справиться.

Мои губы кажутся разбитыми, когда он сильнее прижимается ко мне ртом, словно что-то ищет. Эйдан обхватывает рукой мой затылок, пальцами грубо сжимает волосы, его язык скользит между моих удивленно приоткрытых губ. Он быстро пробует меня на вкус, проводя своим языком по моему, а когда начинает отстраняться, его зубы прикусывают мою нижнюю губу. Я втягиваю воздух от болезненного ощущения, которое он оставляет после себя. Когда я открываю глаза, он отпускает мои волосы и отступает на шаг, глядя на меня своими пьяными глазами.

«Пьяный», — повторяю я. — «Сам не свой».

— Я знаю тебя, — задумчиво произносит он, изучая меня.

Я не отвечаю ему. Лишь задыхаюсь, сбитая с толку. Мое сердце сжимается от отчаяния, когда я смотрю на него, пытаясь узнать. В выражении его лица нет теплоты. Его лицо какое-то неправильное и холодное. Мне кажется, что я смотрю в глаза незнакомца, потому что даже они темнее, чем я привыкла.

— Ну, а я нет, — слабо отвечаю я, и в моем голосе слышится боль. Я даже не пытаюсь скрыть ее. Если он так же пьян, как и раньше, то, скорее всего, ничего не вспомнит об этом утром.

Эйдан прищуривает глаза. Он только что поцеловал меня, и я все еще чувствую привкус алкоголя на его языке. Мужчина был так близко, его грудь прижималась к моей, рука теребила мои волосы, и все же… Я чувствую себя так, словно, между нами, целый океан.

Раздувая ноздри, он отворачивается от меня и топает обратно к двери. Затем распахивает ее и выходит, даже не потрудившись закрыть за собой. Так что это делаю я. Не спеша закрываю ее и прислоняюсь лбом к двери, медленно дыша, когда провожу языком по губам, пытаясь ощутить его вкус сквозь привкус алкоголя.

Мои мысли рассеяны. Я пытаюсь собрать их воедино.

Какой-то странный, сюрреалистичный день.

Мне удалось сохранить свою работу, солгав о контракте. На самом деле, я спасла ее, не отступив перед ним. Думаю, он сталкивается именно с этим. С людьми, которые замолкают, когда им приказывают, с людьми, который пасуют под его взглядом. Я их не виню. Эйдан Уэст — сильный человек. И всегда был таким, это не изменилось, но сейчас он стал другим.

Он такой… бесчувственный.

Но я что-то в нем пробудила. Я думаю. Это чувство было ему знакомо, и он преследовал это чувство до моих губ. Я до сих пор ощущаю тот обжигающий поцелуй на своих губах, и, проводя по ним пальцем, чувствую, какие они припухшие.

Я даже не смогла поцеловать его в ответ.

Потому что это не ощущалось как он.

Этот поцелуй был полон дурных намерений. Он не был наполнен страстью, которую я жаждала пережить вновь, и что бы Эйдан ни пробовал на вкус, он тоже не выглядел полностью счастливым.

Мое тело ослабло. Мой дух изранен. Я в плохом настроении, но чем дольше нахожусь в этом доме и чем дольше наблюдаю за его реакцией на меня, тем больше убеждаюсь, что смогу сделать это.

«Я найду Эйдана», — говорю себе, переодеваясь в другую одежду. Я собираюсь вытащить его из этого подлого незнакомца (определенно не такого уж придурка, как все говорят, но он довольно странный) и снова сделать его своим.

Я здесь, чтобы вернуть его и уничтожить подлого мужчину, который смотрит на меня, как на букашку, которую хочет раздавить, и я собираюсь сделать это. Да помогут мне небеса, я собираюсь вернуть Эйдана. Даже если это означает потерять себя в процессе. Даже если это будет означать, что мое сердце разобьется на части. Даже если в конечном итоге он не влюбится в меня снова. Ничего страшного. Ничего. Я не собираюсь отказываться от него. Мне так много нужно исправить. Я обязана помочь ему.

Я делаю глубокий вдох, забираясь в постель и сворачиваясь калачиком.

Все будет хорошо.

***

Эйдан

Что бы я, черт возьми, отдал прямо сейчас, чтобы получить кайф, почувствовать оцепенение и наплевать на все. Что бы я отдал, чтобы почувствовать себя отделенным от этого тела, когда оно разрушает все вокруг меня.

Я жажду этого разрушения.

Оно намного лучше, чем это.

Я стою на балконе спальни, вглядываясь в темноту. И не могу успокоить свое гребаное сердце. Что-то очень, очень не так, и я знаю, что это связано с той девушкой, которая появилась на моем пороге в этом платье, с этими чертовыми гладкими ногами и губами, которые, я чертовски уверен, пробовал раньше.

Я провожу языком по нижней губе, вспоминая этот поцелуй.

«Меня нанял Стивен. Я твой новый ассистент».

Я ни на секунду не поверил в ее бредовую историю, и черт бы побрал Стивена за то, что он тоже врал мне. Может, я и потерял память в той аварии, но я не гребаный идиот. Мир уже не тот, все изменилось, и я брожу по нему вслепую и в одиночестве.

Я не доверяю никому.

В конце концов, все уходят. Никто не остается… Никто.

Я закрываю глаза, пытаясь вспомнить фрагменты, которые приходят ко мне каждое утро. Как сон, они исчезают из моей памяти, как только я открываю глаза, но иногда… иногда я вспоминаю мимолетные моменты.

Мои пальцы перебирают темные волосы.

Беспорядок в квартире размером с коробку из-под обуви.

Пивные бутылки и кресла в самолете.

Мороженое и проливной дождь.

Кекс и звездное небо.

Я убежден, что эти сны — фрагменты моей памяти, которые возвращаются ко мне, и каждый раз, когда я, черт возьми, думаю о том, чтобы покопаться в них, чувствую сильный толчок.

Что-то внутри меня не хочет этого знать.

Что внутри меня говорит: «Остановись».

И когда я останавливаюсь, когда натыкаюсь на стену и чувствую боль в груди, не похожую ни на что, что я когда-либо испытывал, я вижу голубые глаза, смотрящие на меня в ответ.

Голубые глаза, как у Айви Монткальм.

Но это невозможно, не так ли?

Должно быть, это мой мозг играет со мной злую шутку.

Потому что до сегодняшнего для никогда не видел этих глаз.

И сейчас я как никогда чувствую себя таким лишенным надежды. Я никому не могу доверять… я даже самому себе больше не могу доверять.

Я подхожу к кровати и падаю на прохладные простыни. Провожу рукой по лицу, уже чувствуя, как усталость берет верх. В наши дни сон — это лекарство. Когда я отключаюсь, то погружаюсь в темноту. Я так легко погружаюсь в нее, что даже не шевелюсь. Даже когда приходят фрагменты. Даже когда не вижу лица темноволосой женщины, которая отказывается смотреть на меня. Я всегда тянусь к ней.

Тянусь к ее руке…

У меня вырывается стон боли.

Мне, черт возьми, нужно, чтобы Рут уговорила меня спуститься с этого уступа, потому что, когда я смотрю вниз, там так темно, что я даже не вижу дна.

Но, как и моя память, Рут ушла, и я чувствую пустоту.

5

Айви

«Я чувствую, что по какой-то причине ненавижу тебя».

Я открываю глаза. Его слова продолжают звучать у меня в голове.

Несмотря на то, что биологические часы моего организма нарушены, рано встаю с постели. Мое тело в таком состоянии, что я похожа на «Женщину с кривой шеей» из сериала «Призрак дома на холме».

Передвигаться тяжело, когда толком не сомкнул глаз. Эта кровать чертовски зловещая. На матрасе есть мягкие места, но мне пришлось искать их ночью. И даже тогда одна часть моего тела спала на облаке, а другая — на холодном, твердом камне.

Думаю, Эйдан умен. Если его грубое поведение и не отпугнуло его бывших ассистенток, то я уверена, что с этим отлично справилась эта гребаная кровать. Чертовски хорошая работа, мистер Уэст.

На мне белое боди с короткими рукавами и короткая черная офисная юбка. Выпрямляю волосы, что поначалу было проблематично, потому что из розетки в ванной раздаются подозрительные хлопки. Я прошептала молитву, прежде чем воткнуть в нее плойку. Отец Небесный, сущий на небесах…

Я все еще жива. Ура…

Надеваю черные балетки на плоской подошве, потому что у меня не хватает духа надеть туфли на каблуках, которые Ана приготовила для меня. В любом случае, ходить по дому на каблуках как-то неуместно. Типа, успокойся, черт возьми, Айви, он не будет пялиться на твои ноги.

Затем выхожу за дверь, навстречу яркому утреннему свету. Я сразу чувствую себя лучше. Этот дом, залитый солнечным светом, потрясающий, и мне нужно немного D (я про витамин). (примеч. тут Айви каламбурит. D — dick (член), и витамин D)

Тильда была на кухне и вытирала посуду, когда увидела меня.

— Доброе утро, — бодро поздоровалась она. Не знаю, как ей удается быть такой жизнерадостной после вчерашнего беспорядка, но я принимаю это.

— Утро, — сонно бормочу в ответ. Я как в тумане и устала. В руках у меня френч-пресс и кофейные зерна. Опускаю их на стол рядом с ней и начинаю готовить себе кофе.

— Если хочешь, можешь воспользоваться эспрессо-машиной Эйдана.

Я бросаю взгляд на чудовище, стоящее в углу кухни. Оно пугает меня своими кнопками.

— Все в порядке, Тильда. У меня есть этот малыш.

Мой френч-пресс стоил около двенадцати баксов по специальной цене, и у него вообще нет кнопок. Наливаю воду в чайник. Пребывание на этой кухне доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем на моей, и я до сих пор не удосужилась как следует убраться на ней. Не думаю, что Эстелла добралась до этого, или ассистентка до нее, и так далее. В той раковине что-то растет…

В доме заметно тихо. Я не привыкла к тишине. В квартире Аны всегда было шумно от ее топота. До этого в комнатах царил настоящий террор Дерека. Я замираю, просто думая о нем. Кажется, что Дерек был в другой жизни. Вздрагиваю.

— Я так понимаю, мистер Уэст еще спит, — заявляю я, пытаясь завязать разговор, потому что по утром мне сильно не хватает навыков общения.

— Думаю, да.

Хм-м-м.

Эйдан обычно вставал в четыре утра. Раньше меня сводило с ума, когда я видела, как он выходил в пять. Он был таким старательным.

Я включаю чайник и отхожу в сторону, размышляя о том, что, черт возьми, должна сделать сегодня. Первый шаг — убедиться, что парень встал, и как можно скорее, но для этого нужно пойти в его спальню и вытащить его из постели. При этой мысли у меня по спине побежали мурашки. Я действительно сказала ему, что сделаю это; и теперь просто в ужасе от того, что обнаружу, когда открою эту дверь.

Как мне поднять этот вопрос, не показавшись очевидной?

— Будет ли, эм… как ты думаешь, он будет один? — тихо спрашиваю, разглядывая свои ногти. Ана убила бы меня, если бы узнала, что я уже соскребла лак для ногтей.

— Я бы предположила, что да. — Ее голос звучит смущенно.

Я прочищаю горло.

— Я спрашиваю только потому, не хочу вмешиваться, ты понимаешь… — Затем замолкаю на полуслове, надеясь, что она уловит суть.

Тильда просто смотрит на меня в ожидании.

Ладно.

— Знаешь, — настаиваю я, на этот раз многозначительно глядя на нее. — Нина Гамильтон крутится тут.

Она медленно кивает.

— Да, она здесь недавно. Она здесь по работе.

Я хмурю брови.

— Она работает на мистера Уэста?

Тильда качает головой.

— О, боже, нет. — Она вздрагивает, и я понимаю, что не одна нахожу Нину неприятной. — Она здесь для фотосессии. И утверждает, что находится на… — она делает в воздухе кавычки, — «загородном отдыхе» на острове Ванкувер для, — еще кавычки в воздухе, — «духовного исцеления», что бы это ни значило.

Ах, это объяснило то, что я увидела вчера, когда чуть не наткнулась на нее, когда она терлась о то дерево. Как духовно.

Я все еще задерживаю дыхание, чувствуя, как что-то сжимается у меня в животе, когда спрашиваю:

— Значит, они с Уэстом не вместе?

Тильда замолкает, задумавшись.

— Я подслушала, как он сказал, что ей нужно уехать, когда девушка закончит, и в данный момент она в гостевой спальне, но… мисс Гамильтон сообщила ему о своих желаниях. Меня не было рядом, чтобы узнать, ответил ли он взаимностью. Как уже говорила, я каждый день ухожу в шесть, и даже тогда не всегда бывает достаточно рано, чтобы я могла пропустить начало вечеринок.

— Их не было до того, как она появилась?

— Да, — говорит она, колеблясь. — Они могут быть довольно неприятными, но в большинстве случаев люди убираются, а мне просто нужно прибраться в доме, так что… не так грязно, как раньше, если ты понимаешь, о чем я. — Сейчас она не смотрит мне в глаза, будто не хочет вдаваться в подробности.

Я нервно прикусываю губу.

— Как ты думаешь, Тильда, она в его комнате? — И, прежде чем она начинает интересоваться, почему так хочу это знать, я добавляю: — Просто потому, что я не хочу видеть ничего… — отвратительного, ужасающего, душераздирающего, — неуместного.

Тильда не может мне помочь. Она просто пожимает плечами с извиняющимся видом.

— Не знаю, Айви. Каждый раз, когда я заходила в его комнату, чтобы сменить простыни, ее нигде не было видно, если это поможет.

Это вроде как помогает.

Итак, тупорылая Нина находится в загородном доме Эйдана в георгианском стиле на острове Ванкувер для духовного исцеления, но подождите, ей нужен фотограф, чтобы сфотографировать ее полуголой у дерева. Это такая чушь, что я даже не могу. Сучка делает свои ходы, и мне нужно действовать быстро, чтобы выставить ее из этого дома.

Я просто пока не знаю, как это сделать, и время не на моей стороне.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Тильда, внимательно наблюдая за мной.

Я смотрю в сторону с напряженным выражением лица.

— Я отлично. Просто… мне нужен мой кофе.

Но даже это не дает мне так уж много времени. Мой кофе готов через пятнадцать минут. Я наливаю его в кружку и хожу по дому, прихлебывая его. Следую за Тильдой в разные комнаты, оттягивая неизбежное.

Я веду себя как слабачка. Мне нужно просто пойти в его комнату и разбудить.

Вообще…ничего… страшного…

Перед тем, как сделать это, я отправляю Стивену сообщение, спрашивая, с чего, черт возьми, начать, когда он встанет. Но тот уже отвечал на это раньше, и я пролистываю переписку, чтобы увидеть сообщение.

Стивен: У него есть деловые предложения, которые нужно просмотреть.

Хорошо, тогда мы можем начать с этого.

Я читаю еще одно его сообщение.

Стивен: Запомни, Айви, он растерян, потому что не помнит, как расстался с компанией. Ты должна отвлечь его тем, что он любит больше всего: предложениями. Эйдан захочет впиться зубами в разумные инвестиции.

Стивен прав.

Это то, что любил делать Эйдан.

Я просматриваю его сообщения и вижу одно от Аны.

Ана: Айви, звони мне сегодня в любое время после 5. Пожалуйста. Мне нужно услышать тебя. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Я тебя люблю.

Я тут же отправляю ей сердечко и отвечаю, что тоже люблю ее.

Пока Тильда убирается вокруг меня, я наконец набираюсь смелости спросить:

— Где спальня мистера Уэста, Тильда?

Время пришло. Я мысленно надеваю свой солдатский шлем.

Тильда ведет меня к ней. Комната на верхнем этаже, в противоположном направлении от того, куда он повел меня вчера. В его спальне массивные белые двойные двери. Мне не нужно входить, чтобы понять, что эта комната будет огромной. Она занимает треть верхнего этажа. Тильда сжимает мое плечо и ободряюще улыбается, а затем сбегает. Я не драматизирую это. Она не уходит быстро, она убегает от меня.

Она часто так делает. Похоже, Тильда может предсказать бурю негодования.

Но это нормально.

Правда.

Разминаю шею. Я сделаю это.

Я стою у дверей какое-то время, не веря в свой бред. Нервный выброс адреналина проносится по моему телу. Я напугана и уже чувствую себя несчастной. Потом кладу руку на ручку, делаю быстрый вдох и поворачиваю ее.

Вот. Готово. Я сделала это. А теперь иди, Айви.

Я толкаю дверь и вхожу в темную комнату. Затем осматриваю все вокруг, и вскоре мои страхи находят свое воплощение. Я чувствую запах ее духов. Потом вижу на полу ее бикини. Затем ее шорты. Я переступаю через них, тихо ступая, и останавливаюсь перед кроватью с балдахином.

Я, наконец, поднимаю взгляд.

Волны печали проходят сквозь меня. Я резко вдыхаю, губы дрожат. В моим глазах нарастает напряжение.

Они в постели, переплетенные, раздетые. Эйдан лежит на краю матраса, он спит на спине, без рубашки. Легка простыня едва прикрывает его бедра. Нина же более непристойная. Она совершенно голая, прижимается к нему так, словно преследовала его ночью. Ее рука лежит у него на груди.

Меня трясет.

Нет слов, чтобы описать эту агонию, острую и заостренную, словно кинжал, вонзенный в мое разбитое сердце.

Падает слеза. Я чувствую, как она стекает по щеке.

Чертовски больно.

Но в глубине души я знала, что это возможно. Как глупо с моей стороны было не подготовиться к этому должным образом. Ты глупая, наивная девочка, Айви.

Словно почувствовав меня, Нина шевелится и открывает глаза. Она сразу же находит меня. Мы смотрим друг на друга в тишине. Это любопытный обмен; будто она пытается понять меня, в то время как я пытаюсь не саморазрушиться изнутри.

Затем ее лицо искажается.

— Эйдан! — вскрикивает она, и в ее голосе слышится ужас, несмотря на невозмутимое выражение лица. — Эта девушка в нашей комнате и смотрит на нас! Эйдан, проснись!

Он открывает глаза, резко вдыхая. Она склоняется над ним и трясет его. Ее сиськи прижимаются к его телу. Я смотрю, как ее соски задевают татуировки, которые я облизывала и целовала.

Падает еще одна слеза.

Эйдан медленно садится. Он ничего не говорит, потому что Нина ведет себя как чертова банши.

— Ты не мог бы вышвырнуть ее к чертовой матери? — Она переводит взгляд на меня. — Убирайся, черт возьми, из нашей комнаты!

— Хватит, — говорит ей Эйдан тяжелым со сна голосом. — Она здесь, чтобы разбудить меня.

Это злит Нину. Она бросает на меня злой взгляд.

— Вот для чего нужны будильники, Эйдан. Тебе следовало запереть прошлой ночью дверь! — Она собирает простыню и оборачивает ее вокруг талии. Не на груди. Нет, только на талии. Она бесстыдно выставляет напоказ свою наготу, в то время как Эйдан, все еще полусонный, медленно вылезает из постели. Напряжение покидает меня, когда я вижу, что он в черных трусах. Это лучше, чем видеть его полностью обнаженным с этой злобной чихуахуа.

Не взглянув в мою сторону, он проходит мимо меня в ванную. И оставляет дверь широко открытой, когда мочится. Это совершенно не тот Эйдан, которого я знаю.

Я отворачиваюсь от Нины, потому что не доверяю себе. Потом подхожу к окну и раздвигаю тяжелые шторы. Свет льется внутрь, освещая комнату. Закрываю глаза от жара, впитывая его, как бальзам в рану. Нина чертыхается у меня за спиной, пока я прихожу в себя. Несколько раз сглатываю, пытаясь избавиться от кома в горле и вытираю слезы. Не могу позволить им увидеть мою боль.

Это намного сложнее, чем кажется.

Это все равно, что приказать ране зажить самой.

Это все равно, что увидеть свет во тьме.

Невозможно, но необходимо.

Я резко оборачиваюсь, взгляд напряженный, лицо бесстрастное. Нина выскальзывает из постели и натягивает стринги. Она хватает шелковый халат с кресла рядом с кроватью и накидывает его. Но не запахивает его. Оставляет его раскрытым, демонстрируя свои маленькие округлости, когда поворачивается, чтобы посмотреть на меня при свете.

— Ты плакала, — размышляет она, лукаво ухмыляясь мен. — Я видела. Ты стояла у кровати, смотрела на нас и плакала.

Эйдан выходит из ванной, но его голова повернута ко мне, будто он услышал ее.

— Думаю, это явное преувеличение, — холодно отвечаю я. — В этой комнате дьявольский аромат. Взрослый мужчина расплакался бы.

Нина усмехается, с сомнением глядя на Эйдана.

— У меня не такие сильные духи. Правда, детка?

У меня мурашки по коже каждый раз, когда она называет его «детка». Я представляю, как делаю с ней в «Rock’s People’s Elbow», и это помогает мне остудить ярость (примеч. Rock’s People’s Elbow — прием Дуэйна Скалы Джонсона в реслинге, когда на грудь соперника падают с локтя).

Эйдан по-прежнему смотрит на меня, не отвечая. Я, не колеблясь, отвожу взгляд. Не могу прочитать его, поскольку тот внимательно наблюдает за мной. Помнит ли он гневный поцелуй, которым наградил меня прошлой ночью? Судя по тому, как его взгляд мимолетно скользит по моим губам, думаю, что так оно и есть, но по тому, как мы смотрим друг на друга — холодно и настороженно — может и не вспоминает. Он ничего не говорит, отворачивается, открывает дверь в свою гардеробную и исчезает внутри.

Нина достает пачку сигарет с прикроватной тумбочки и закуривает. В доме моей гребаной мечта, эта сучка курит внутри, оставляя на стенах запах своих духов, а в зеркалах отражается ее лицо насекомого.

Она проходит мимо меня к балконной двери. Потом открывает ее и выходит, потягиваясь под жарким солнцем, халат едва держится на ней. Я пристально смотрю на нее, оценивая ее фигуру. Ее кожа безупречна, в то время как моя покрыта шрамами, отметинами и всевозможной дрянью. Она не смогла бы больше отличаться от меня, даже если бы попыталась.

«Такое тело, как у нее, не знало жизни», — говорю я себе. — «Оно не падало, не пачкалось и не страдало».

Эйдан выходит из гардеробной. Он наполовину одет в костюм. Единственное, что ему нужно сделать, это застегнуть рубашку. Я оглядываю его, изучаю костюм и качаю головой, потому что он совсем не похож на тот, который он носил раньше. Этот слишком тонкий и слишком облегающий. Не то, что костюм выглядит плохо. Вовсе нет. Просто выглядит неправильно.

Он замечает выражение моего лица.

— Не хотите объяснить, почему вы так хмуритесь, мисс Монткальм?

Я смотрю ему в глаза.

— Думаю, вы могли бы выбрать что-нибудь получше, мистер Уэст.

Он прищуривается.

— Думаешь, что разбираешься в костюмах?

— Я знаю, что ты будешь выглядеть лучше в более сбалансированном костюме.

— Сбалансированном в чем?

— В легкости и классическом крое.

— По-моему, ты выглядишь, что так и хочется трахнуть, — кричит Нина. Она прижимается спиной к балкону, смотря на нас.

— С этим никто не спорит, — отвечаю я. — Я просто выражаю свое мнение.

— Которое никто не спрашивал. — Она смотрит на меня, приподнимая бровь. — Что ты вообще знаешь о мужском гардеробе?

— Разве ты не должна сейчас тереться о дерево? — огрызаюсь я в ответ.

Она самодовольно ухмыляется.

— О, ты видела, да?

— К сожалению.

— Ты смешная, — сухо отвечает она. — Или это я вижу ревность?

— К тому, как ты потираешься о дерево? — усмехаюсь я. — Мне жаль дерево.

— Нет, что я могу обнять дерево и заставить его выглядеть чертовски красиво. Ты можешь что-нибудь сделать красивым, Айви?

Я кисло улыбаюсь ей.

— Знаешь, Нина, я никогда не была настолько тщеславной, чтобы задавать себе этот вопрос.

— Потому что ты обычная, а обычным людям это не нужно.

Моя улыбка становится милой.

— Красота увядает, дорогая.

Она пожимает одним плечом.

— Вот для чего нам нужен ботокс.

Я показываю большим пальцем в ее сторону и смотрю на Эйдана.

— Эта чихуахуа когда-нибудь перестанет лаять?

— Полегче, — предостерегает он нас, но я замечаю, как слегка изгибаются его губы, будто тот находит это — или меня? — забавным.

Почему Эйдан уделяет мне так много внимания? Он был с этой блохой всю ночь… разве не она должна быть объектом его гребаного внимания?

Правда в том, что я этого не вынесу.

Не хочу, чтобы он видел, как я ломаюсь.

Потому что я, черт возьми, могу.

Еще раз оглядев комнату, я понимаю, что сделала то, что должна была, и мне нужно убраться к чертовой матери, пока не столкнула эту сучку с балкона, пока не закричала, не расплакалась и не рассказала ему все.

Дерьмо.

— Я буду ждать в вашем кабинете, пока вы соберетесь, мистер Уэст, — сухо говорю ему я.

Я выхожу из комнаты, как всегда, осознавая, что он наблюдает за каждым моим шагом. Рядом с этим парнем чувствую себя, как под увеличительным стеклом.

Он пытается понять меня, и при таких темпах у него это может получиться.

***

Некоторое время я жду его в кабинете. Сижу на стуле напротив его пустого стола, снова и снова переживая их обоих на этой кровати. Мои эмоции утихли. Мой мир стал серым. Я защищаю себя от эмоциональных травм, но все еще одержима увиденным.

Я не могу отпустить это.

Так сделай с этим что-нибудь, Айви.

Киваю сама себе; адреналин разливается по моему телу с пугающей скоростью. Я дрожу, и от этой дрожи у меня стучат зубы.

Он мой. Он мой.

Сделай что-нибудь.

Сделай что-нибудь!

У каждого есть предел, и думаю, что я давно превзошла свой. Увидев ее… увидев их… что-то внутри меня оборвалось.

Прости, Стивен, но я не могу — я не буду — терпеть это.

Я встаю, чувствуя, что меня вот-вот вырвет, но это меня не останавливает. Вылетаю из кабинета и направляюсь в его спальню. Не думаю, потому что, если сделаю это, то напомню себе, насколько это плохая идея. Что я вот-вот провалю свою миссию.

Но это уже слишком, и я не могу этого вынести.

Он мой, а я его, и эта сучка не входила в нашу сделку. К тому же не подписывалась на то, чтобы она была здесь. Она должна уйти, или я сама физически уберу ее.

Я не для того провела все эти месяцы, ожидая его, чтобы наблюдать, как к нему прикасается сучка, которая, очевидно, манипулирует им, чтобы находиться здесь. Он же прогнал ее по какой-то причине ранее.

Я распахиваю дверь, а она все еще на балконе, все еще курит. Эйдан поправляет галстук, когда поворачивается и смотрит на меня.

Останавливаюсь посреди комнаты, стук моего сердца отдается в ушах, я покраснела и у меня кружится голова, но я не могу.

Я простор не могу.

— Тебе нужно вышвырнуть эту сучку из своего дома, — закипаю я, и в моем голосе появляются опасные нотки. — Ей, блядь, нужно уйти… сейчас же.

6

Эйдан

Я смотрю, как Айви выходит из комнаты, и провожаю взглядом ее фигуру, потому что она великолепна. И это проблема. Блядь. Меня охватывает чувство дежавю, будто я не в первый раз вижу, как она уходит. Отмахиваюсь от этого, потому что больше не знаю, чему верить.

Я начинаю сходить с ума.

Но, черт возьми, то, как она ответила Нине, было как глоток свежего воздуха. Не могу отрицать, что испытываю удовлетворение от того, что у моей новой ассистентки крепкий характер, а я уже начал думать, что мне здесь может стать скучно.

— Тебе действительно следует избавиться от этой девчонки, — говорит Нина с балкона. — Какая грубая сучка, да еще вторгается в наше пространство подобным образом. И не заставляй меня говорить об этой юбке. Как свинья в юбке.

Я медленно поворачиваю к ней голову, опуская глаза, потому что рядом с Айви она выглядит нелепо, а эта юбка… эта юбка на ней была чертовски греховной.

— Это не твое дело, что я делаю со своими сотрудниками, — огрызаюсь в ответ. — Точно так же, как это не твое гребаная дело — забираться в мою чертову постель посреди ночи.

Нина задерживается у раздвижной двери, наблюдая за мной с грустной улыбкой.

— Раньше тебе нравилось, когда я так делала, Эйдан. Поэтому подумала, что должна повторить старые приемы, чтобы освежить твою память. Разве мы не договорились, что я хотя бы попытаюсь? Мне жаль. — В конце ее голос срывается, и она отворачивается.

Я замираю и закрываю глаза, пытаясь найти истину в ее словах. Нравилось ли мне когда-нибудь, когда Нина забиралась ко мне в постель глубокой ночью? Я не помню этого, но не могу опровергнуть ее утверждения. Просто не имею ни малейшего понятия, и это еще одна проблема.

Я не знаю, кому доверять.

Не знаю, кто распространяет ложь.

Не знаю, в какую правду верить.

Потому что никто не хочет мне ничего говорить.

Я зол. И хочу вышвырнуть Нину из своего дома вместе с этой голубоглазой озорной крошкой, которая вытворяет странные вещи с камнем в моей груди. Я хочу побыть один, погрузившись в единственную известную мне истину — настоящее.

Нина продолжает причитать.

— Как ты мог быть таким холодным по отношению ко мне?

— Холодность означала бы, что неделю назад я выставил бы тебя за дверь, — огрызаюсь я. — Холодность означала бы, сказать тебе идти нахрен вместе со своей предполагаемой фотосессией. Как долго этот фотограф собирается здесь находиться?

Она оборачивается и смотрит на меня полными слез глазами.

— «Инстаграм» — это процесс, Эйдан! Процесс. Моя жизнь не такая систематичная, как твоя. Я сейчас очень важная персона, и это значит, что мне нужны правильные кадры, правильное послание для моих поклонников…

— Ты могла бы заявиться на пляж, Нина.

— Знаешь, на скольких пляжах я побывала, Эйдан? — Теперь ее глаза широко раскрыты, будто она не может поверить в то, что я говорю. — На пляже слишком много красоток в бикини. Это так… однообразно. Мне нужно показать свою утонченность. Мне нужно выглядеть одухотворенной, с глазами, устремленными в небо в молчаливой задумчивости. Снимки с острова в дикой местности, где я голой спиной прижимаюсь к поросшему мхом дереву, станут ярким примером, и буду первой, кто задаст этот тренд. Знаешь, что это может мне дать?

Я медленно моргаю, глядя на нее.

Жизнь, блядь, слишком коротка для такого плаксивого дерьма.

— Я делаю это для тебя, — добавляет она, всхлипывая. — Притворяюсь, что делаю это для себя, но я здесь ради тебя. Я здесь, чтобы напомнить тебе о нас.

— Но я не помню нас, — огрызаюсь я.

— Но ты же хотел жениться на мне, хотел, чтобы мы жили в этом доме вместе!

Она выглядит убитой горем. Я, черт возьми, не могу воспринимать это всерьез. И так привык к тому, что она играет свою роль, имитирует свои эмоции, манипулирует моими, и все ради чего? Потому что я не могу оставаться один?

Единственное, что изменилось, с тех пор как очнулся, — я вижу все в другом свете. Даже если то, что она говорит, правда, даже если мы были вместе и «любили друг друга», как она утверждает, почему я не хочу узнать эту правду?

Потому что это абсурд.

Я не могу любить и из всех гребаных людей никогда не полюбил бы Нину.

У меня черствое сердце, и я холоден. Эта часть меня всегда оставалась неизменной.

Она гребаная лгунья, и ее появление здесь было большой, очень большой ошибкой, и это полностью моя вина. Я не уверен, почему позволил ей вернуться. Если Айви я просто ненавижу, то с Ниной чувствую себя чертовски одержимым убийством. Настолько одержимым, что готов прыгнуть в машину и съехать с гребаного обрыва, если мне придется выслушивать ее дурацкие слезливые истории.

Надеялся ли я, что она вернет меня на темную сторону? Не поэтому ли терпел ее эти семь долгих-долгих дней? Проверял ли себя, чтобы понять, действительно ли я покончил с вечеринками, наркотиками, драками и той эйфорией, которую испытывал во всем этом? Стивен был непреклонен в том, что это больше не было частью меня, но он мог лгать мне, потому что никогда не одобрял мой образ жизни.

Правда в том, что я нахожу, что тяготею к темной стороне. Мне не хочется это признавать, но это правда. Я скучаю по этому. И хочу это вернуть. Все, что угодно, лишь бы перестать чувствовать себя таким безжизненным. Это щит, и я пользуюсь им большую часть времени, но бывают случаи… когда мне хочется почувствовать, как мое сердце бьется в предвкушении чего-то.

И Нина.

Она была как крэк. Давала мне кайф… мощный, всепоглощающий кайф. Была чертовым наркотиком. Наркотиком, который был рядом со мной, который никогда меня не подводил, никогда не говорил мне вернуться в строй. Она позволяла мне погрузиться в раздумья, подталкивала меня к реакции, и мне чертовски это нравилось.

Это заманчиво… она чертовски заманчива, чтобы вернуться к этому.

Вот почему это было ошибкой.

— Я хочу, чтобы ты уехала, — наконец холодно произношу я. — Заканчивай съемку и проваливай, Нина. Ты исчерпываешь гостеприимство, и я не против вышвырнуть тебя, если это, блядь, потребуется.

— Но ты сказал…

— Я не помню, что любил тебя, Нина, — горячо перебил ее. — Если когда-либо и чувствовал что-то подобное, то, должно быть, лгал. Сейчас я этого не чувствую и уж точно никогда не почувствую.

Она начинает всхлипывать, а я просто не могу заставить себя переживать об этом.

Либо я прав в своих чувствах, либо самый хладнокровный ублюдок в округе.

Неважно. Я слишком апатичен, чтобы переживать об этом.

Дверь внезапно распахивается. Я поворачиваюсь, все еще поправляя галстук, когда вижу, как в комнату возвращается Айви. Мои движения замедляются. В ее движениях нет грации, когда она останавливается как вкопанная и смотрит прямо на меня. Она тяжело дышит и дрожит. Ее глаза широко распахнуты, а лицо красное.

— Тебе нужно выгнать эту суку из своего дома, — кипит она. — Ей нужно проваливать… сейчас.

Казалось бы, после такого требования время должно замедлиться, но нет, нам не так повезло. В комнату врывается Нина, размахивая сигаретой перед лицом Айви.

— Да кем ты, черт возьми, себя возомнила? — пронзительно кричит она.

Айви игнорирует ее. Ее взгляд прикован к моему.

— Ей нужно уйти, мистер Уэст, — медленно повторяет она.

— Это тебе нужно убраться отсюда нахрен, — кричит Нина.

— Она манипулирует тобой, — продолжает Айви, когда Нина встает у нее на пути, не давая мне смотреть на нее.

Нина тычет ее в плечо.

— Ты, шлюха из трейлера, кем ты себя, черт возьми, возомнила…

— Не прикасайся ко мне, черт возьми, — шипит Айви. — Иначе выбью из тебя все дерьмо, сука. Я, блядь, умею драться, так что, если хочешь получить синяк под глазом для своей следующей фотосессии, испытай меня.

Нина испуганно ахает, а затем оборачивается и кричит на меня.

— Эйдан, ты это слышишь?

О, я, блядь, все прекрасно слышу. Месяцы никто не объяснял мне, что, черт возьми, происходит. Месяцы я расспрашивал людей, которые приходят и уходят из моей жизни…

Я роюсь в своих мыслях, не сводя глаз со своей новой ассистентки.

— Вы не просто так позволили ей уйти, мистер Уэст, — добавляет она. — Решать вам, но меня здесь не будет, если она останется.

Затем Айви уходит, а Нина уже лежит на полу, скорчившись, слезы текут по ее лицу, когда называет Айви лгуньей, гребаной лгуньей, самой большой лгуньей на планете.

Но дело в том, что я ей верю.

Я верю этому голубоглазому дьяволу.

7

Айви

Вот. Я сделала это. Дело сделано, а мое сердце все еще колотится в груди. Я вернулась в его кабинет и меряю шагами комнату, потому что до смерти боюсь, что совершила ошибку. Но это правда. Я не смогу быть здесь, если эта сучка тоже будет здесь. Не могу находиться с ней в одном помещении и видеть, как они снова вплетены друг в друга.

У меня разбито сердце.

Мне больно.

Я даже не успеваю успокоиться, когда открывается дверь, и входит он. Я совсем не готова. В комнате внезапно начинает не хватать воздуха. Я опускаю взгляд, чувствуя смесь страха и предательства. Делаю несколько быстрых вдохов, приказывая себе успокоиться.

Мы смотрим друг на друга.

Его взгляд твердый, мои глаза широко распахнуты.

Он выглядит спокойным, а я дрожу как осиновый лист.

Как ты мог пустить ее в свою постель? Но я не говорю этого. Просто смотрю на него, и чувство боли нарастает.

— Не хочешь рассказать мне, что это было? — спрашивает Эйдан, останавливаясь в дверях и глядя на меня.

Дерьмо.

Я делаю глубокий вдох.

— Она использует тебя…

— Почему тебя беспокоит то, что происходит с Ниной? — перебивает он.

— Как я уже сказала, это часть моей работы — следить за тем, чтобы ты не тратил свое время впустую…

— Нет, — снова перебивает мужчина. — Нет, мисс Монткальм, это оправдание не сработает.

Я выпрямляюсь, крепко сжимаю руки и быстро добавляю:

— Стивен очень заботится о вас.

Теперь он замирает.

— Стивен подговорил тебя на это?

Я киваю. Прости, Стивен.

— Да.

Это довольно дерьмовое оправдание, но оно может сойти, если я буду держать себя в руках.

Он изучает меня, ожидая, что я что-то скажу, и все, что я могу сделать в этот момент, — это представить его губы на губах этой сучки, его член внутри другой женщины, и мое сердце медленно замирает. Смотрю на него в ответ, как на незнакомца. Я опустошена внутри. Это не то, на что я подписывалась. Увидеть его с другой женщиной никогда не входило в мои планы. Я бы не приехала сюда, если бы знала.

— Я не нуждаюсь во вмешательстве Стивена, — отвечает Эйдан, хмурясь. — Я разобрался с ней.

— Разобрался?

— Она уже уезжает, — говорит он ледяным голосом. — Я не дурак, мисс Монткальм. И знаю, когда меня используют, когда мне лгут. — Последнюю фразу Эйдан произносит многозначительно, глядя на меня с холодным выражением.

Я теряю дар речи.

Блядь.

Возможно, это было импульсивно с моей стороны, но откуда мне было знать?

Я прочищаю горло.

— Что ж, хорошо для вас, мистер Уэст.

— Ты бы уволилась, если бы она осталась.

— Называйте меня импульсивной. — Я сохраняю невозмутимое выражение лицо. — Я передам Стивену.

— А лучше это сделаю я.

Что?

Он проходит мимо меня и обходит стол. Потом поднимает трубку, и мое сердце в груди замирает, когда меня охватывает паника. Эйдан звонит Стивену по громкой связи, будто ему нужно высказать мое дерьмовое оправдание. Нет, нет, нет. Я хочу спрятаться. Но вместо этого остаюсь на месте, даже вздергиваю подбородок с напускной уверенностью, мол, да, конечно, позвони Стивену.

Раздаются гудки, и я молюсь, чтобы Стивен был слишком занят, чтобы ответить. Который там час?

— Алло, — отвечает он после третьего гудка, и у меня замирает сердце. Мне следовало бы знать, что эти бизнесмены-мутанты всегда отвечают на звонки.

— Стивен, — холодно приветствует его Эйдан.

— Эйдан.

— Я звоню, чтобы подтвердить, что ты отправлял мне сообщение через мою помощницу. Это так?

Стивен на мгновение замолкает. Затем:

— Эм, я это подтверждаю.

Он не звучит правдоподобно. Ну же, Стивен, ты должен попытаться лучше.

Эйдан бросает на меня взгляд.

— Что именно это было за сообщение, Стивен?

Я смотрю на него в ответ, затаив дыхание.

Стивен прочищает горло, делая паузу.

— Полагаю, оно было о том, чтобы уберечь тебя от бесполезных отвлечений.

— Каких, например?

— Ну… обо всех, Эйдан, ты должен быть сконцентрирован.

— Нина, например, — выпаливаю я, пожимая плечами, когда Эйдан сердито смотрит на меня. — Ты меня о многом предупреждал, но… ты знаешь, сейчас мы говорим о Нине.

— Нина? — В голосе Стивена звучит недоверие, и затем наступает еще одна минута молчания, прежде чем тот добавляет: — Ах, да, Нина. Да, да, Нина. Она — так, кого нужно остерегаться, Эйдан.

К черту мою жизнь.

Эйдан закрывает глаза, качает головой и медленно выдыхает.

— Это чертовски нелепо.

— Она очень сильно отвлекает…

Эйдан нажимает кнопку, вешает трубку, затем опускает руки на стол и смотрит на меня своим устрашающим взглядом.

— Вы, должно быть, считаете меня гребаным идиотом, мисс Монткальм…

— Окей, знаете, я не жила под камнем, — перебиваю я, пожимая плечами. — О ваших отношениях с этой сучкой-насекомым можно судить по этим дерьмовым газетенкам, мистер Уэст. Нужно быть слепым, глухим и жить на Марсе, чтобы не знать о том, что она сделала…

— Мне плевать, что они говорят…

— Они очень информативны…

— Они полны лжи, мисс Монткальм, отсюда мое отвращение к ним.

Я не отвечаю. Прикусываю язык, как последняя сучка, потому что хочу сказать ему, что она использовала его по полной.

Ох, к черту.

— Она обокрала вас, — говорю ему, потому что к черту задание. — Она залезла в ваш сейф, мистер Уэст, и обокрала вас, ясно? И этой новости не было в тех газетенках.

— Дай угадаю, Стивен рассказал тебе это?

— Стивен много чего рассказал.

— Может, мне позвонить ему еще раз?

Мое сердце подпрыгивает, когда я спокойно пожимаю плечами, махнув рукой.

— У меня много источников.

— Я был одним из них?

Я на секунду замираю, изо всех сил стараясь не выглядеть шокированной. Эйдан все понимает, а кто бы не понял?

Пора разыграть карту отрицания.

— Конечно нет, — выдавливаю я.

Он пристально смотрит на меня, ища глазами мой взгляд. Я не отвожу взгляда, хотя каждая частичка меня хочет этого. Тупо остаюсь на месте, не сводя с него глаз, и стараюсь не обделаться, потому что, черт возьми, Эйдан Уэст действительно опасен, когда не любит тебя.

Молчание затягивается, и мне нечего сказать, чтобы разрядить эту неловкость, поэтому я предпочитаю держать язык за зубами.

Раздается стук в дверь, и в комнату влетает Тильда, неся поднос с фруктами.

— Доброе утро, мистер Уэст! — приветствует она, лучезарно улыбаясь нам.

Эйдан ничего не отвечает, она ставит поднос на стол и переводит между нами взгляд. У женщины совершенно непроницаемое выражение лица, потому что ее глаза бегают туда-сюда — она пытается что-то сообразить — но выглядит совершенно непринужденной.

— Если вам что-нибудь понадобится… — Она замолкает, и улыбка становится неловкой.

— Спасибо, Тильда, — сухо произносит Эйдан.

— Конечно. — Она быстро выходит из комнаты, и дверь за ней захлопывается.

Снова тишина.

Он кладет в рот виноградину и медленно жует. Я смотрю на его рот, на его невероятные губы, на его сильную челюсть и с трудом сглатываю, чувствуя, как во мне разгорается жар.

Какой красивый мужчина.

Плечи расслабляются, он, наконец, делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Затем спрашивает:

— Стивен подсказал тебе, что делать дальше? Потому что, помимо того, что ты будишь меня и вмешиваешься в мою личную жизнь, ты уже доказала, что бесполезна.

И в этот момент меня словно пронзает ледяным разрядом.

Мое лицо вспыхивает. Я чувствую себя уязвленной, потому что… бесполезна?!

— Бесполезно иметь ассистентку и не заставлять ее работать, — выдавливаю я из себя, не в силах сдержаться.

Он медленно улыбается, эта улыбка холодна.

— О, мисс Монткальм, этот рот навлечет на вас всевозможные неприятности, не так ли?

Я не отступаю.

— Я сказала неправду, мистер Уэст?

Выражение его лица такое же жесткое, каким внезапно ощущается мое сердце. Эйдан прищуривается, глядя на меня.

— Хорошо, мисс Монткальм.

Затем он пересекает комнату.

— Следуй за мной.

Он выводит меня из комнаты и спускается вниз по лестнице. Мы проходим мимо огромной гостиной и идем по широкому коридору. В конце открыта дверь. Я вхожу следом за ним, замирая на месте с открытым ртом. Я словно попала в библиотеку восемнадцатого века со шкафами из темно-коричневого дерева, красными коврами и передвижными стремянками. Она огромна, заставлена множеством рядов книг. Эйдан не останавливается, чтобы дать мне возможность осмотреть ее. Он проходит дальше в комнату, ни разу не оглянувшись, чтобы убедиться, что я следую за ним. В другом конце комнаты есть еще одна дверь. Мужчина входит и на этот раз стоит у двери, ожидая меня.

Я вхожу внутрь, разинув рот. Это маленький кабинет. Закрытый. Без окон. Он выглядит ужасно средневековым.

Эйдан наконец смотрит на меня с самым зловещим выражением лица.

— Какое у вас образование? — спрашивает он, и не похоже, что его интересует ответ.

— Я…

— Полагаю, вы знаете все, что связано с бизнес-администрированием и анализом данных.

— Я должна…

— Ты должна разобраться в этих бумагах. Я ожидаю, что они будут готовы сегодня к пяти часам. Если ты это сделаешь, то приму во внимание твою полезность. Если нет, можешь улетать домой следующим рейсом.

Я поворачиваю голову в сторону стола. На нем разбросана огромная кипа бумаг. Полный беспорядок. Я подхожу к столу, чувствуя на себе его взгляд, и беру листок, лежащий сверху.

— Что это? — спрашиваю я.

— Деловые предложения, — просто отвечает он.

Я просматриваю другие бумаги. И вижу названия компаний и отчеты.

— Вам нужно, чтобы я разобрала их.

— Как я уже сказал.

Я сжимаю зубы.

— Я имею в виду, как с ними разобраться?

Он раздраженно вздыхает.

— Если это деловые предложения, как ты думаешь, что бы я хотел о них знать?

Смотрю на него. Он даже не смотрит на меня, так я его раздражаю.

— Стоят ли они того.

Теперь он переводит взгляд на меня.

— Браво. Надо же, и в этой голове иногда появляются умные мысли.

Прежде чем я успеваю ответить, Эйдан уходит со словами:

— Удачи, мисс Монткальм. У меня такое чувство, что она вам понадобится.

Затем он закрывает за собой дверь, оставляя меня в полном одиночестве.

***

Эйдан в роли самодовольного придурка хочет, чтобы я просмотрела каждое предложение. Здесь, на столе, их, должно быть, больше дюжины, оформленных в виде длиннющих отчетов со знаками доллара, разбивкой активов и всякой непонятной мне белибердой. Здесь, по меньшей мере, сотня страниц, и-и-и я в полной заднице.

Ради всего святого, я стригла волосы, а не изучала бизнес в колледже. Нет, я бросила учебу, чтобы в конце концов приехать сюда и услышать, что я бездомная из трейлера, которая хочет что-то продать этой сатанинской женщине. Вновь перед глазами возникает вид ее сисек, прижатых к груди Эйдана этим утром, и сдерживаю свою боль.

Я не могу… не могу думать о таких вещах. И на грани того, чтобы провалиться в яму, из которой не смогу выбраться. Мне нужно отвлечься.

Я достаю телефон — надеюсь, здесь есть связь — и звоню Стивену.

— Что, черт возьми, произошло этим утром? — первым делом спрашивает он.

— Я не готова ответить на это, — тихо отвечаю я, стараясь держать себя в руках. — Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо.

— Я сейчас просматриваю бумаги и не понимаю, что, черт возьми, делаю, Стивен. А если не разберусь с этим дерьмом, он отправит меня домой. Это катастрофа.

— Хорошо, хорошо, — спокойно отвечает он. — Сфотографируй их все и пришли мне. Я дам тебе знать, если они заслуживают внимания.

Перед тем, как я вешаю трубку, он добавляет:

— Успокойся, Айви, хорошо?

— Я само спокойствие, Стивен, — медленно произношу я напряженным голосом.

В его голосе звучит грусть.

— Я понимаю.

— Ты не говорил мне, что Нина здесь.

— Я не знал, что она там.

В это трудно поверить, но я не ставлю слова Стивена под сомнения. Он никогда не лгал мне, и не вижу никаких мотивов ему начинать делать это. Подавляю свои эмоции, решив держать их под контролем.

— Да, ну, в любом случае, о ней позаботились.

— Как и должно быть.

— Как ты думаешь, он связался с ней? — Я не могу не спросить.

— Нет, ни за что. — Стивен непреклонен.

— Ты должен был сказать ему, что она была для него ядовитой, что он бросил ее.

— Он давным-давно полностью вычеркнул ее из своей жизни, — отвечает Стивен. — Я не думал, что она вернется, Айви. Прости, что проглядел ее. Должно быть, она узнала о случившемся от кого-то из его ближайшего окружения. Недавно стало известно о его несчастном случае, вот почему я сразу поспешил к тебе и попросил тебя сделать это.

— Они трахаются, Стивен. — Мой голос срывается. — Ты не представляешь, какого это.

— Прости, Айви. Я не могу себе представить, но… Я с трудом верю, что он был близок с ней.

— Я видела.

— Это просто… — Он вздыхает. — Недавно Эйдан очень ясно дал мне понять, в каком состоянии находится его тело после аварии. Он не… он не чувствовал себя таким уж сильным.

Очень сомневаюсь в этом. Эйдан — самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала, но… Я хочу принять это во внимание несмотря на то, что застала его врасплох, как бы нелепо это ни звучало, но это так и есть. Это так чертовски нелепо, что внутренне содрогаюсь от своей отчаянной попытки обрести надежду.

Он был почти голым. Она была с обнаженной грудью. Они были вместе в постели. И после этого я пытаюсь поверить, что ничего не было? Я такая глупая.

— Я тебя отпущу. Мне нужно покончить с этим, — твердо говорю я, прежде чем положить трубку. Затем делаю несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от комка в горле. В конце концов, я начинаю мерить шагами крошечную комнату, чувствуя, что здесь не хватает воздуха.

Я открываю следующую дверь и захожу в библиотеку. У меня столько неприятных эмоцией, мне нужно двигаться, попытаться восстановить силы. Поэтому брожу по проходам, отслеживая корешки книг, читая каждое название, будто они окна в душу Эйдана.

Этот мужчина просто не любит художественную литературу.

Это все экономика, и история, и бла-черт-возьми-бла.

Однако я нахожу небольшую полку, посвященную классической литературе. Что ж… это многообещающе.

Когда достаю книгу, чтобы пролистать, слышу слабый звук из другого прохода. Замираю на месте, надеясь, что это не Эйдан возвращается, потому что, черт возьми, я сейчас в полном беспорядке и не хочу больше терпеть унижения.

Еще легкие движения.

А затем долгий вздох.

Кто бы здесь ни был, он не задерживается надолго. Я слышу, как кто-то достает книгу, а затем шаги, приближающиеся к двери. Тихонько пробираюсь по проходу и высовываю голову достаточно быстро, чтобы заметить фигуру выходящего мужчины. Мне не видно его лица, но я вижу его голую спину и трусы — да, чувак в одних трусах, и это не Эйдан, но, черт возьми, накачан, как Эйдан.

Какого хрена?

Может быть, кто-то остался на ночь после вечеринки, во что трудно поверить, потому что, если бы остался один человек, другие последовали бы его примеру.

У чувака крепкая задница, отмечаю про себя, а затем киваю. Это достаточно отвлекло тебя, Айви? Я снова киваю. Да, да, достаточно.

Внезапно мужчина останавливается и резко оборачивается, и я ахаю, когда вижу его лицо.