Сердце льва

ВОССОЕДИНЕНИЕ С БЕРЕНГАРИЕЙ

Король охотился в нормандских лесах. Как и его предки, он был заядлым охотником. Это занятие приносило ему больше отдохновения, чем какое-либо другое.

Ричарда уже год как освободили из плена. Почти все это время он провел в боях, покоряя мятежных баронов и отвоевывая замки, захваченные в его отсутствие.

С Филиппом Ричард не виделся ни разу, хотя ему несколько раз представлялся удобный случай встретиться с бывшим другом. Однако ни он, ни тем более Филипп к этому не стремились. Филипп не смел предстать перед Ричардом. Как бы он объяснил свое предательство?

Однако думал он об английском короле неустанно. Кого-то это, может быть, удивит, но, не имея возможности наслаждаться любовью английского короля, Филипп находил некоторое утешение в ненависти.

За год произошло много разных событий. Джоанна вышла замуж и родила ребенка. Она была счастлива со своим графом. Ричарда это радовало. Принцесса Алисия, бывшая невеста Ричарда и любовница его отца, вернулась к брату. После смерти Генриха жизнь незадачливой принцессы была очень унылой. Оставалось надеяться лишь на то, что во Франции ее ждут благотворные перемены. Так оно и вышло: тридцатипятилетнюю Алисию выдали замуж за графа Понтье, который готов был закрыть глаза на скандальную репутацию уже немолодой принцессы ради того, чтобы породниться с королевским домом.

Ричард надеялся, что Алисия наконец обретет хоть какой-то покой.

Его золовка Констанция отказалась прислать Артура в Англию. Ричард был ужасно раздосадован. Ну почему глупая женщина ему не доверяет? Неужели ей не хочется, чтобы Артур стал наследником трона? Тем паче что у него есть серьезный шанс претендовать на престол. Будь Джеффри жив, он наверняка поддерживал бы в сыне эти честолюбивые мечты. Но наследник должен хорошо знать жизнь англичан, а лучше всего изучить ее, воспитываясь в Англии с детства.

Однако Констанция почувствовала тут какой-то подвох и отказалась. Ричарда злило, что она не доверяет своим родственникам. Нет, конечно, ее недоверие к Джону вполне оправданно, но в чем она может заподозрить его, Ричарда? А ведь Констанция даже заключила союз с Филиппом и послала сына во Францию! Она на все была готова, лишь бы Артура не забрали в Англию.

Ричард раздраженно пожал плечами. Ну и пожалуйста! Не хочет — как хочет! Тогда королем станет Джон. Он, по крайней мере, известен народу.

Сказав это, Ричард содрогнулся.

О Господи! Что будет с Англией, если на престол взойдет Джон?!

Мать наверняка посоветует позаботиться о собственных наследниках.

«Нет, — мысленно воскликнул Ричард. — Нет! Никогда!»

И постарался не думать о том, как одиноко Беренгарии в Пуату. Джоанна ее покинула, и даже юная принцесса теперь жила не с Беренгарией, а с женой Леопольда Австрийского, своей родственницей.

Леопольд недавно умер. При падении с лошади он сломал ногу, и у него началось такое сильное нагноение, что ногу посоветовали ампутировать. Понимая, что иначе заражение распространится по всему телу, герцог сам дал слуге топор и приказал наточить его.

А он был не таким уж и трусом, одобрительно подумал Ричард.

Но, увы, вскоре после ампутации герцог скончался в ужасных муках. Многие считали, что это Божья кара за то, как подло Леопольд обошелся с Ричардом Львиное Сердце, пользовавшимся после возвращения Аккры христианам покровительством небес.

Ричард до сей поры не оставил мечты о возвращении в святую землю.

Саладдин был уже мертв. Его приближенный Богаддин поведал миру, что султан погиб смертью храбрых. Саладдин не ценил мирские блага, никогда не забывал о том, что все на свете тленно, и призывал не проливать кровь попусту. Саладдин учил, что воевать можно только за родину и за Аллаха.

— Не живите в ненависти, — говорил султан. — Живите в мире со всеми. Прощайте людям их прегрешения, и они простят вам ваши.

«О, Саладдин! — вздыхал Ричард. — Ну почему мы не встретились при иных, более благоприятных обстоятельствах? А впрочем, как еще могли встретиться христианин и сарацин? Но я доверял тебе… уважал, как мало кого другого. И знал, что ты питаешь ко мне ответное чувство».

Погрузившись в свои мысли, Ричард оторвался от друзей и ускакал вперед. Такое случалось с ним уже не раз — порой ему хотелось побыть в одиночестве.

Когда Ричард выехал на поляну, к нему вдруг подбежал какой-то человек.

— Кто ты? — удивился король.

— Мое имя вам незнакомо. Но я знаю, кто вы.

— Кто же?

— Король и великий грешник.

Ричард громко расхохотался.

— А ты, я гляжу, не робкого десятка.

— Вы тоже, сир, ибо вам понадобится призвать на помощь все свое мужество, когда вы предстанете пред всевидящими очами владыки, с коим не сравнится ни один наш земной правитель.

— А, ясно! Ты предлагаешь мне заранее покаяться?

— Да! Покайтесь, пока не поздно.

— Но разве я плохой король?

— Ваша жизнь греховна.

— Не дерзи, приятель.

— Если говорить правду — дерзость, то можете считать меня дерзким. Покайтесь, милорд! Вспомните, что произошло с Содомом и Гоморрой! Неисповедимы пути Господни. Откажитесь от своих пороков! Иначе — вы обречены на вечные адские муки… Конец близок… ближе, чем вам кажется. Покайтесь, покайтесь, пока еще есть время.

Услышав такие речи, Ричард рассвирепел и выхватил из ножен меч. Незнакомец метнулся в лес и исчез за деревьями.

А Ричард застыл как вкопанный на поляне, глядя прямо перед собой. Так его и застали друзья.

— Вы чем-то опечалены, сир? — заволновались они.

— Нет… сущие пустяки… ко мне пристал какой-то безумец… наверное, дровосек.

— Хотите, мы его поймаем?

Ричард заколебался. Ему очень хотелось воскликнуть: «Да! Да! Поймайте его! Отрежьте ему язык! Пусть до гробовой доски помнит, как он оскорбил короля».

Но ведь… этот человек сказал правду!

В памяти Ричарда всплыли дикие оргии, в которых он участвовал в юности. Королю действительно не пристало так себя вести.

Поэтому карать незнакомца было вроде бы не за что.

— Оставьте его, — поморщился король. — Он наверняка безумен.

Однако месяц спустя с Ричардом случился приступ лихорадки. Да такой сильный, какого с ним еще никогда не бывало. И, заглянув в разверзшуюся перед ним бездну, Ричард вспомнил незнакомца, встреченного в лесу…

Пред его мысленным взором замелькали картины прошлого: скачущие во весь опор лошади, град стрел, кипящая смола, льющаяся с замковых стен, упоение битвой, жажда крови, нередко заглушавшая голос разума… Сколько раз он убивал просто для того, чтобы убить!

Ричард вспомнил защитников Аккры, которых приказал истребить в приступе гнева, всего лишь потому, что Саладдин не исполнял условия договора. Тысячи людей погибли тогда по прихоти разгневанного короля. И не только сарацины, ведь Саладдин в отместку казнил множество крестоносцев.

«Горе мне! — ужаснулся Ричард. — А я-то кичился своей справедливостью и благородством!»

Да, но он и вправду много раз проявлял снисхождение к своим врагам. Почему же сейчас ему вспоминаются только те постыдные моменты, когда он, позабыв про честь и совесть, впадал в буйство?.. И есть еще один человек, которому он принес неисчислимые страдания, — Беренгария! Ричард вспомнил ее на турнире в Пампелуне. Она была тогда совсем еще ребенком, наивной чистой девочкой. Беренгария взирала на него с обожанием, и он, зная уже об отношениях отца с Алисией, решил не связывать свою жизнь с изменницей и жениться на Беренгарии. Но… не лежала у него душа к женщинам! Не лежала — и все! И тем не менее он женился. Ведь долг короля — подарить государству наследника. А наследника-то как раз и нет… До сих пор нет, и это его главная нерешенная проблема. Что будет с бедной Англией? Кому она достанется? Джону? Артуру?.. Господи, неужели он так и умрет нераскаявшимся грешником?

В комнату неслышно вошел слуга.

— Милорд, к вам…

Но, не дав ему договорить, незваный гость уже вторгся в спальню короля.

Ричард видел его как в тумане.

— Кто ты? — слабым голосом спросил он. — Ангел смерти?

— Нет, сир, ангел смерти за вами еще не явился. Это Хью, епископ Линкольнский.

Ричард устало закрыл глаза. Старик, которого многие считали святым, всегда готов был защищать до последнего вздоха то, что, по его мнению, было праведным. Ох, как же неудобно королю с такими подданными!

Совсем недавно Ричард поссорился с Хью из-за одного священника. Ричард хотел определить его в приход Хью, а старик воспротивился. Тогда Ричард заявил, что так и быть, уступит на сей раз Хью, но пусть тот подарит ему от своего епископата меховую мантию стоимостью в тысячу марок. А Хью ответил, что не разбирается в мехах, но если королю угодно разбазаривать деньги церкви, то он, Хью, готов дать ему тысячу марок.

После этого случая в их отношениях появилась отчужденность. И теперь король решил, что Хью хочет просить у него прощения.

— Зачем вы явились? — холодно поинтересовался Ричард.

— Чтобы искать примирения с вами, сын мой.

— Вы недостойны моего прощения, — сердито прошептал Ричард. — Вы всегда были против меня.

— О нет, напротив! — покачал седой головой Хью. — Я всегда стремился быть вашим другом. Вот и теперь, узнав о вашей болезни, я приехал издалека, чтобы спросить: в ладу ли вы со своей совестью?

— Ха! Ты меня хоронишь прежде времени, прелат! Но не беспокойся, моя совесть чиста.

— Странно, — огорошил короля своим ответом Хью. — Я вас не понимаю. Вы живете отдельно от королевы, известной на весь мир своей добродетелью, и предаетесь забавам, которые не могут снискать одобрение у ваших подданных. Слухи об этом уже поползли по стране. У вас нет наследника, а вы не хуже меня знаете, какие страшные распри начнутся в государстве, когда вас не станет.

— Я назначил своим наследником принца Артура.

— Мальчика, который даже не видел нашу страну? Неужели вы думаете, народ его примет? А принц Джон, по-вашему, с этим смирится? О нет, мой король! Если вы умрете сегодня, ваша душа будет отягчена страшными грехами. Вспомните жизнь, которую вы вели, вспомните своих друзей… Откуда здесь было взяться наследнику?! Вы отбирали деньги у бедняков и тратили их на свои причуды, вы обложили народ непосильными налогами…

— Чтобы одержать победу в священной войне. А потом я наводил порядок в государстве! — принялся оправдываться Ричард.

— Подумайте о содеянном, ваше величество. Жизнь коротка. Смерть всегда маячит где-то у нашего порога. Вдруг ваша грешная душа предстанет перед Создателем уже сегодня? Каково ей придется?

С этими словами старик исчез так же внезапно, как появился.

Ричард молча смотрел ему вслед и думал:

«Верно говорит старик… Надо же, какой храбрец! Я, конечно, мог бы с ним расправиться, но не возьму еще один грех на душу. Мне нельзя сейчас умирать! Я должен перемениться, должен встать на путь истинный. Господи Всемилостивый, дай мне возможность исправиться!»

Он жарко молился, и через несколько дней здоровье короля настолько улучшилось, что он смог подняться с постели.

Едва оправившись, Ричард спешно поскакал в замок Пуату.

Беренгария сидела за вышиванием: с тех пор как Джоанна и юная принцесса с Кипра уехали, это было ее единственным утешением.

«Неужели я теперь всегда буду так жить?» — уныло думала Беренгария.

Замок почти никто не посещал; дни были настолько похожи друг на друга, что она потеряла счет времени. Роман Джоанны, отвлекавший Беренгарию от печальных мыслей, завершился счастливым браком. Малютки принцессы — и той уже не было рядом, так что Беренгарии не с кем было даже словом перемолвиться. Ей все чаще приходила в голову дерзкая мысль попроситься обратно к брату. Отец Беренгарии умер, и Санчо, конечно же, будет ей рад. Но вернуться в Наварру значит открыто признать, что Ричард ее бросил…

И вдруг, заслышав непривычный шум, Беренгария с радостью осознала, что в замок пожаловали визитеры!

Беренгария поспешно выбежала им навстречу и столкнулась… с Ричардом. Прекрасным, благородным рыцарем — таким, каким она его впервые увидела на турнире в Пампелуне.

Беренгария хотела склониться перед ним, но он обнял ее и сказал:

— Пойдем в замок. Мне не терпится с тобой о многом поговорить.

Сердце королевы гулко застучало, она растерянно посмотрела на мужа.

А Ричард взял ее за руки и заявил без обиняков:

— Беренгария, мы с тобой слишком долго жили порознь. С этим пора покончить.

Королева, разумеется, не понимала, почему муж так внезапно к ней переменился, но… разве это имело значение? Главное, что он приехал и пообещал с ней больше не расставаться!