Сердце в огне

8

Встреча с отцом состоялась в «Гриктауне» — греческом анклаве Торонто, где много кафе, ресторанов и магазинов. Естественно, ресторан был тоже греческим. Эта была идея Роберта Макгилви, который любил постоянные новации в жизни и безостановочный процесс познания. Он считал, что это омолаживает организм и делает человеческое существование намного интереснее. Усвоение плодов кулинарного искусства разных стран и экзотических кулинарных новаций тоже входило в процесс его непрерывного самосовершенствования и самообновления.

Отец прибыл с некоторым опозданием и, извинившись, сразу предупредил, что встреча, к сожалению, будет короткой. Выглядел он каким-то помятым, тихим и тусклым, что было, в общем, понятно в свете произошедших нерадостных событий. Но какой ужасный контраст с тем человеком, которого она знала всю жизнь: энергичным, сильным, веселым, уверенным в себе и импозантным. А теперь? Все рухнуло разом, и заслуги прошлого, и перспективы на будущее.

Подошел официант. Отец быстро просмотрел меню и заказал себе двойную порцию «узо» — греческой анисовой водки, минеральную воду, греческий салат, остро пахнущий козьим сыром, и «мусаку» — что-то вроде запеченного картофеля с мясом и овощами. Рейчел ограничилась томатным соком и из любопытства заказала порцию осьминога. На десерт — кофе капучино и фруктовое ассорти.

Попивая охлажденную воду в ожидании заказа, они некоторое время молчали. Рейчел решилась первой начать неприятный разговор.

— С тобой все в порядке?

В глазах отца на секунду мелькнула боль. Он не спеша отхлебнул глоток воды и как-то обреченно промолвил:

— Ты же все знаешь. Полагаю, что муж уже сообщил.

— Да, ты прав. Без излишних подробностей, но достаточно. А ты думал, он этого не сделает? Это правда, что он рассказал? В отношении твоих финансовых дел на фирме?

— Да, к сожалению. — Роберт Макгилви продолжал медленно, с паузами, выдавливать из себя слова, как бы выполняя тяжелую, непосильную для себя работу.

Интересно, подумала Рейчел, что бы он сказал, если бы узнал, во что обошлись мне его финансовые аферы. Тоже рассчитывал бы на снисхождение и всепрощение?

Но вслух она произнесла только главное для нее:

— У меня всего один вопрос. Почему? Почему ты пошел на это?

— У меня была женщина, — виноватым и обреченным голосом ответил отец. Он выглядел явно смущенным, признаваясь в таком грехе собственной дочери, которой в свое время говорил о таких понятиях, как супружеская верность и девичья честь. Особенно назидательно и патетически это звучало перед, ее вступлением в брак. И вот на тебе. Такое фиаско. Такая дистанция между теорией и практикой строительства семейной жизни.

Некоторое время он думал, идти ли дальше в своих признаниях, но затем, видимо, решил, что если уж каяться, то каяться до конца. Ему явно надо было выговориться перед кем-нибудь и облегчить душу. И лучше перед женщиной. Ей легче понять, что такое любовное чувство.

— Я любил ее. Так, как это иногда бывает с людьми в моем возрасте. Искренне и безнадежно. Потому что понимал, что это последняя моя любовь и что у нас нет будущего. Она моложе меня в два раза. Почему-то был уверен, что она разделяет мои чувства, несмотря на разницу в возрасте. Готов был для нее на все, чтобы оправдать и продлить эту любовь. В том числе и на удовлетворение всех ее пожеланий и прихотей. А это требует денег. Больших денег. Больше, чем я мог заработать официальным путем. Однако я пошел на это. Пошел ради нее. Но я ошибался. Она молодая, однако, как выяснилось, весьма расчетливая и циничная женщина. Потом я узнал, что у нее еще два таких же поклонника, моего возраста и положения. И со всех она весьма умело и регулярно выкачивала большие суммы. Потом сама мне в этом призналась, когда выяснила, что с меня уже нечего взять. Расхохоталась прямо в лицо и выложила всю правду. Ей было смешно. Она сильно рисковала, даже не понимая этого. В тот момент, в том состоянии я был близок к тому, чтобы убить ее прямо на месте. А потом покончить с собой. Как в мелодраме. — Он поморщился. — Лучше из пистолета, чтобы было эффектно и красиво. Ее прямо в сердце, а себе пулю в висок. Так, чтобы упасть прямо на это лживое и злобное создание, обнять в последнем агонизирующем усилии и уйти вместе в иной мир, а там уже никогда не разлучаться. Нелепо и глупо, но ведь даже в тот момент я продолжат любить ее, жестокую и капризную, но прекрасную и пылкую. Полиция нашла бы два хладных трупа, сплетенных в объятиях, как Ромео и Джульетта… или, скорее, как Квазимодо и Эсмеральда…

Он усмехнулся и некоторое время молчал. Потом продолжил:

— Однако вмешалось провидение, или, точнее, природный эстетизм. Пистолета под рукой не оказалось, а использовать в этих целях кухонный нож или утюг показалось слишком пошлым.

Да, она умеет играть и повелевать мужчинами. Этому не научишься. Это от природы. Со мной справилась легко и непринужденно, как с молодым щенком. Где-то за ушком почешет, где-то погладит, где-то похвалит или, наоборот, носом в лужу ткнет. И косточку перед носом положит, если заслужил. Глядишь, уже приручен и выдрессирован. Заглядываешь умильно хозяйке в глаза, виляешь хвостиком, стоишь на задних лапах, выпрашивая новую порцию ласки и собачьего корма.

Отец опять замолчал, задумавшись о чем-то своем. Рейчел тоже молчала, не зная, что можно сказать мужчине, да еще собственному отцу, после такой неожиданной, искренней и горькой исповеди. Несколько затянувшуюся паузу прервал официант, принесший заказ. Оба лениво поковырялись в тарелках. Отец выпил в два глотка стаканчик «узо», слегка разбавив его водой из кувшина, отчего напиток сразу приобрел молочно-мутный цвет. Затем заказал еще одну двойную порцию.

Рейчел не выдержала.

— Папа, ты слишком много пьешь. Это еще не конец жизни. Не отчаивайся. Сестра говорила, что у тебя есть уже какие-то планы.

— Спасибо за поддержку. Не бойся, не сопьюсь. У меня иммунитет к алкоголю. Просто небольшая разрядка, которую иногда может себе позволить мужчина. Планы? Да, кое-какие наметки есть. Хочу уехать за море, подальше отсюда, и начать там новую жизнь. В одном городе и в одной стране нам с твоим мужем не ужиться. Да и информация о моей проблеме все равно рано или поздно просочится в местные деловые круги. Так что здесь у меня нет будущего.

— Подобрал уже для себя что-то конкретное? Или пока только в самом общем виде?

— Ну, у меня сохранились кое-какие связи в Австралии с прошлых времен. Я там в свое время несколько лет занимался бизнесом. Так что думаю опять начать оттуда. А там посмотрим, как дела пойдут. Созвонился с одним бывшим деловым партнером и приятелем в Сиднее. Занимается строительным бизнесом. Ему нужен опытный финансист. Работа как раз для меня. Не смейся. В этом нет ничего смешного. Второй раз я этой ошибки не повторю.

— Извини, не хотела тебя обидеть. Я верю в то, что это был просто злой рок. Какое-то наваждение или временное помутнение разума. А как же мама? Ты с ней уже это обсуждал?

— Мама? А что мама? Жена не знает подробностей и не должна знать. Пусть думает, как и твой муж, что я проиграл деньги в казино. Я специально запустил этот слух и не стал опровергать, когда он распространился. Из двух зол выбирают меньшее. Увлечение азартными играми все же предпочтительнее звучит для делового сообщества, чем прослыть дураком, попавшим на старости лет в сети опытной вымогательницы, умеющей вытягивать деньги сразу из нескольких пожилых рогоносцев. Глупость в бизнесе хуже увлеченности.

Надеюсь, что правду они не услышат и от тебя. Моя исповедь предназначена только для твоих ушей. Об этом я даже твоей сестре не рассказывал. Не знаю почему, но из вас двоих я тебе больше доверяю. Решение уехать мы приняли вдвоем с твоей матерью. Она тоже считает, что так будет лучше. Свое жилье здесь мы продадим. Его содержание слишком дорого обходится, да и деньги будут нужны на первое время. Боюсь, что сюда мы теперь не скоро вернемся. Будете приезжать к нам в Австралию, когда соскучитесь.

— Ну что ж. Спасибо за доверие. Никогда не думала, что ты меня так выделяешь. А ты знаешь, что будешь дедом?

— Как? Ты не шутишь? В самом деле? Наверное, я самый последний в семье, кто об этом узнал. И давно уже ждешь ребенка?

— Несколько месяцев. Скоро будет заметно.

— В любом случае, я рад. Хотя бы одно приятное известие за последнее время. Это вселяет надежду. Жаль, что меня не будет во время его рождения. Я бы его с удовольствием понянчил. Говорят, что внуков любят больше, чем собственных детей. Ну, не надувай губы. Я пошутил. Я тебя очень люблю. А кто будет, мальчик или девочка? Или еще неизвестно?

— Пока не знаю точно. Не уверена в приметах и предсказаниях. Главное, чтобы ребенок был здоровый. Муж, естественно, как и все мужчины, хочет мальчика. Я за девочку. Ну, а там будет видно, как пройдет розыгрыш в природной лотерее. Я тебе сразу сообщу результат. А тебе кого бы хотелось?

— Видишь ли… Две дочери у меня уже есть. Так что хочется некоторого разнообразия. Мальчика, например. Китайцы говорят, что, если у мужчины рождается внук, он становится бессмертным. А человек всегда стремился себя обессмертить, если не своими деяниями, так потомками. Надеюсь, что к рождению своего прекрасного внука я успею стать на ноги, так что ему не придется стыдиться за деда. В крайнем случае, заведу ферму, буду выращивать кенгуру и страусов. Я слышал, что в Австралии дети любят кататься на страусах. Так что приезжайте, будет чем вас развлечь.

— Спасибо, обязательно. Я тоже на страусах в детстве не каталась. Мне будет самой интересно. И заодно будет возможность с кенгуру попрыгать наперегонки. — Рейчел представила себя сидящей верхом на страусе и скачущего рядом кенгуру и заливисто расхохоталась. Потом мечтательно дополнила: — Сидней, насколько помню школьную географию, на берегу моря находится. Так что мы можем приплыть к тебе прямо на собственной яхте.

— Да, это было бы здорово. Придется ферму прямо на берегу моря заводить, с собственным пляжем. А вместо страусов можно разводить акул и крокодилов.

— Лучше бы и то, и другое, для разнообразия. Меня радует твой оптимизм, папа, и готовность к переменам. Верю, что с такими качествами, с твоими знаниями и способностями ты не пропадешь. Сумеешь быстро устроиться на новом месте. Так что постарайся. Буду следить за твоими успехами. А когда ориентировочно собираешься туда отбыть?

— Наметил уже на следующей неделе вылететь в Сидней. Первый пробный шар запустить. Полечу, естественно, один, так сказать, на разведку. А там как дела пойдут. Придется вам с сестрой пока приглядеть за матерью, чтобы ей тут не скучно было. А теперь извини, — вдруг заторопился отец, демонстративно взглянув на часы. — У меня срочные дела на сегодня, как раз связанные с подготовкой отъезда. Вынужден тебя покинуть. Убери свой кошелек. Я плачу за обоих. И, пожалуйста, не спорь. Еще увидимся до отъезда, надеюсь. И не забудь, что ты обещала хранить мою тайну. Эта информация была только для твоих ушей. Не выдавай меня никому, особенно близким родственникам.

После ланча с отцом Рейчел вернулась в цветочный магазин. Розалин пока отсутствовала. Уехала на переговоры с поставщиком упаковочных и декоративных материалов. Это было хорошо. Требовалось самой поразмыслить над услышанным и решить, чем можно поделиться с сестрой из полученной информации. С учетом, конечно, своего обещания хранить доверенную ей семейную тайну.

Она часа два занималась счетами и учетными книгами. Потом решила, что потрудилась достаточно, и направилась домой. Вызывать шофера из дома по телефону она не стала, несмотря на категорические и неоднократные требования мужа. Добираться на общественном транспорте было не очень удобно. Она уже отвыкла от очередей на остановке, от уличного шума и необходимости пересадок.

К тому же в последнее время ее начало укачивать и немного подташнивать, особенно во время стояния в пробках, когда в раскрытые окна автобуса активно проникал выхлопной газ из работающих двигателей автомашин. Нередко на лице даже выступал холодный пот, и она с трудом высиживала до конца маршрута.

Где-то в этом плане муж был прав, подумала Рейчел. Зачем еще не рожденному ребенку и его матери дышать этой вредоносной гарью? Она ведь обязана заботиться о здоровье и безопасности малыша. Сам он это делать еще не может и вынужден доверять своим родителям. И вообще, насколько приятнее было бы сейчас нежиться дома, в ванне, с бокалом апельсинового сока в одной руке, держа в другой руке какое-нибудь полезное пособие для будущих матерей.

Она недавно побывала в большом двухэтажном торговом центре «Малыш», где присматривала себе специального покроя платья и брюки для беременных женщин. Правда, не стала покупать, решив, что с этим еще можно подождать. Зато долго и с удовольствием разглядывала детские коляски, кроватки, манежи и прочую непременную атрибутику счастливого детства для удачливых малышей, родившихся у преуспевающих родителей.

Представляла, как будет выглядеть ее ребенок, например, в этой изящной колыбели, прикрытой сверху розовым балдахином, украшенном пестрыми, разноцветными бабочками и белыми пенными кружевами по краям. Настоящая маленькая королева в своей опочивальне. Она уже продумала, как оборудует детскую комнату, какие веселые рисунки будут на обоях по стенам. Заодно приобрела и целую кипу литературы о том, как выращивать детей от зачатия и до пятилетнего возраста. Решила, что на первый период материнства, пожалуй, достаточно.

За этими скрашивающими дорогу мыслями удалось наконец добраться до своей безопасной домашней обители, где ее ждали стакан холодного апельсинового сока, теплая, наполненная ароматной пеной ванна, уютная и свободная домашняя одежда и легкий, но сытный и вкусный ужин, приготовленный Брайаном. Именно в этой последовательности. Потом можно будет немного посмотреть телевизор, тоже что-нибудь легкое. Никаких политических и экономических новостей и катастроф недели. Никаких убийств, демонстраций протеста, похищений детей и захвата заложников. Для ребенка вредна информация, будоражащая психику матери. Оптимальным будет какая-нибудь незатейливая «мыльная опера» с красивыми актерами и счастливым концом.

Ее прогноз вполне оправдался. Когда она вошла в квартиру, Брайан тут же появился, как из-под земли, со стаканом апельсинового сока, в котором позвякивали кусочки льда. Может быть, наблюдал из окна за ее приближением? Или у него дар экстрасенса? Он вежливо поздоровался и торжественно поинтересовался здоровьем госпожи О'Нил и ее будущего ребенка.

Мадам по привычке, с вялой укоризной, поправила его:

— Брайан. Мы же договаривались, что ты будешь называть меня просто Рейчел. Думаю, что ребенок развивается нормально. А как у тебя дела? Какие новости?

— Ваш муж звонил, просил предупредить, что вернется поздно. Деловой ужин с клиентами. А что вы будете на ужин? Могу предложить запеченную лососину с майонезом и дольками лимона, отварной картофель с петрушкой, помидоры в собственном соку, сливочное масло и камамбер. Или можно сделать ту же рыбу, запеченную с рисом, яйцом, зеленью и шафраном.

— Лучше с картофелем, по отдельности. Это мне вполне подойдет.

— Тогда через полчаса все будет готово. Где будете ужинать? В столовой? Или принести вам в комнату?

— А ты уже ел? А то, может быть, составишь мне компанию? Я бы с удовольствием посидела прямо на кухне. Одной так тоскливо.

— К сожалению, я уже закончил с собственной трапезой. А за столом вы будете не одиноки. С вами будет Люцифер. Он недавно проснулся. Практически весь день опять проспал в своей корзинке. Никак не дождусь, когда у него проснется интерес к исследованию квартиры. Буду у него вместо гида.

Небольшого, очень игривого и забавного черного котенка, которому дали кличку Люцифер, принес в дом пару недель назад сам мистер Брайан Коннор. Где он его нашел, осталось тайной. Маленький хищник с острыми зубками и яркими желтыми глазами быстро облюбовал себе угол на кухне, где обычно и проводил большую часть дня и ночи, подремывая на матрасике, покрытом разовой пеленкой, в красивой плетеной корзинке, и выбираясь оттуда только для еды и игры. Уже на второй день он стал всеобщим любимцем, хотя предпочитал всячески демонстрировать при случае свою независимость, самостоятельность и взбалмошный нрав.

— Ну что ж. С котенком, так с котенком. Я буду есть в столовой. А пока приму ванну. И не переживай за Люцифера. Он не меланхолик. Просто еще очень маленький. Будет еще носиться по всему дому сломя голову, как маленький чертенок, так что не обрадуешься.

Вернувшись из ванной, она увидела важно разгуливающего по кухонному столу Люцифера, принюхивающегося к аппетитному запаху запеченной рыбы, щекочущему его обоняние из-под фарфоровой крышки большого, продолговатого блюда. Как ему удалось забраться на стол, он, естественно, ей не сообщил. Просто настороженно и задумчиво посмотрел на хозяйку дома, как бы размышляя, стоит ли с ней здороваться и что ответить, если вдруг последует бестактный вопрос о том, что это он делает на столе в нарушение действующих домашних инструкций и санитарных норм.

— Ну что, Люцифер, дружище, как дела? — спросила Рейчел, поглаживая его между ушами и под подбородком. Кот что-то невнятно мяукнул и на всякий случай отошел слегка от рыбы, как бы демонстрируя случайность своего появления в зоне вкусных запахов и абсолютное равнодушие к мирским благам.

— Извините, мадам. Недоглядел. — Это на сцене появился сам Брайан, крестный отец маленького живого чуда.

— Ничего, пусть погуляет, где ему нравится. А рыбу он уже ест?

— Думаю, немного рыбки ему не повредит. Без майонеза и лимона, конечно. Я для него специально приготовил без специй, отварную. Надо будет аквариум завести, чтобы у него всегда была свежая рыба на завтрак. А может, и сам научится ловить. На удочку или лапой. Кстати, молоко я ему уже налил.

— Вот и прекрасно. У меня будет отличный сосед и собеседник за столом. Так и быть, положи и ему немного рыбы на блюдечко, в виде эксперимента. Для дегустации. Может быть, все же посидишь за компанию с нами двумя? Хотя бы чаю выпьешь или пива.

— Спасибо, мадам, за приглашение. Но у меня слишком много дел на сегодня. Боюсь не успеть. Оставьте все на столе, я потом уберу. — И, быстро расставив приготовленные блюда, он тут же удалился. Кофе или чай Рейчел обычно предпочитала наливать себе сама.

Как всегда, подумала она. Четко старается выдерживать установленную им самим дистанцию в отношениях с женой работодателя. Вежливо, но твердо и непреклонно.

После ужина она отнесла в корзинку заснувшего прямо во время еды котенка, пожелав ему приятных снов, и отправилась к себе в спальню. Прихватила заодно большую кружку с чаем, чтобы не тревожить Брайана и не ходить самой лишний раз на кухню. Из спальни был выход на террасу, и она устроилась там в шезлонге, накрывшись для тепла и уюта пледом.

Был прекрасный вечер, и сверху открывался отличный вид на мерцающую вдали спокойную гладь озера Онтарио, на разноцветные огни, украшающие небоскребы и улицы города. Солнце уже зашло за горизонт, оставив лишь призрачно-опаловую полоску с легким розоватым отливом на границе между небом и землей, где-то далеко на западе.

Память легко и услужливо перенесла ее в тот день, когда она впервые приехала сюда, счастливая и влюбленная в короля этого сказочного замка. Ее пребывание здесь казалось бы сплошным весенним праздником, если бы не одно «но», омрачавшее все остальное. В этом прекрасном доме когда-то правила бал первая жена владыки ее души и тела, и Рейчел иногда почти физически ощущала ее незримое присутствие. Это было неприятное чувство, как будто она жила в доме с привидениями, постоянно следящими за тобой и готовыми в любую минуту учинить тебе какую-нибудь пакость.

Она, конечно, добилась, чтобы интерьер был изменен. В первую очередь, в спальне. Но призрак, хотя и редко, но все же давал о себе знать, напоминая о прошлом хозяина, проявляя себя иногда в самых неожиданных хозяйственных мелочах и в некоторых привычках мужа.

Рейчел уже не раз думала о том, что ей гораздо легче было бы перенести наличие у него любовницы, чем страдать от этого щемящего, горького чувства заочной конкуренции и ревности к женщине, которой уже давно нет в живых. Зная о том, что частичка их прежней любви, что бы он ни говорил, постоянно живет и будет жить в его сердце.

Она прихлебывала быстро остывающий чай, пока тьма окончательно не опустилась на землю, взяв все окружающее в свои загадочные и сонные объятия. Заметно посвежело, даже похолодало, но под пледом было тепло, и Рейчел как-то незаметно задремала.

Вернувшийся после делового ужина муж нашел свою любимую жену на террасе. Некоторое время он молча наблюдал за ее умиротворенным лицом, за легким подрагиванием длинных ресниц во сне… Потом не выдержал и положил ладонь на ее плечо, чувствуя струящуюся, влекущую теплоту ее тела. Затем нагнулся и легко поцеловал в висок.

Рейчел почувствовала сквозь сон его взгляд и нежное прикосновение, слегка напряглась и потянулась, но не стала открывать глаза. Однако его не обманул этот нехитрый маневр. Она услышала над собой его бархатистый голос со слегка насмешливой интонацией, гармонично вплетавшийся в хрустящий и пряный ночной воздух этого города.

— Любуешься звездами, дорогая? Или решила здесь встретить рассвет? — Он зашел спереди, встав перед шезлонгом, и потянул ее за руки. — Позволь, я помогу тебе подняться и провожу до постели. А то спросонок можешь упасть.

— Спасибо, я сама справлюсь. — Рейчел попыталась отвергнуть протянутую руку помощи, но не успела. Он вдруг нагнулся и очень легко, ловко и непринужденно, как в старые времена, поднял ее на руки вместе с пледом и понес в спальню.

— Ну не надо так, — полусонным голосом пробормотала уже пробудившаяся принцесса, не способная еще оказать эффективного сопротивления своему похитителю. — Мы же договаривались.

Однако рвущийся наружу голос протеста был блокирован его поцелуем. Провокационным и нечестным поцелуем, поскольку он опять воспользовался ее физической расслабленностью и романтическим состоянием души. К тому же это был глубокий и чувственный поцелуй, вызвавший у нее почти мгновенно ответное желание. Более того, ей захотелось продолжения этого долгого поцелуя, и в более комфортных условиях… со слиянием тел в теплой и уютной семейной кровати.

Крис небрежно затворил дверь спальни ногой и уверенно понес нежное и томное тело жены прямо к заветному ложу.

— Ты не должен этого делать, — вновь прошептала она слабым и неубедительным голосом.

Однако никакой словесной реакции с его стороны не последовало. Видимо, властелин решил, что время для слов прошло, что слова давно пора заменить делами, которые сами за себя ответят.

Он плавно опустил ее на кровать и устроился рядом, примостив одну руку под голову, а вторую запустив под плед и охватив ладонью гладкий изгиб сочной и аппетитной женской плоти ниже талии. Его язык вновь вторгся в глубину ее рта, вызывая своими медленными, чувственными круговыми движениями закипание крови в венах, порождая сладостные волны в недрах ее тела.

Она поняла, что ею овладевают какие-то потусторонние силы, таившиеся до этого внутри, которые сильнее женского разума и воли. Эти силы сейчас толкали ее в крепкие объятия мужчины, предлагали, взывали, заклинали, умоляли слиться с ним, лишая остатков рассудка и здравого смысла.

Она задыхалась от бремени одежды, хотела освободиться от сковывающих покровов и препятствий, увидеть его обнаженное тело, почувствовать своими пальцами и губами его взволнованную, изнемогающую плоть…

Рейчел услышала собственный протяжный стон, вырвавшийся из груди, когда его ловкие и сильные руки быстро стянули с нее блузку и обхватили ладонями ее спелые, налитые груди. Большие пальцы рук легкими, круговыми движениями начали массировать соски, вызывая все новые ответные волны тепла внизу живота.

Потом она вдруг поняла, что это уже ее пальцы в спешке и нетерпении расстегивают и срывают с него одежду. А его пальцы в свою очередь спустились вниз, ритмично поглаживая и разминая ее лоно, уже увлажненное и освобожденное от последнего защитного слоя из тонкого бежевого шелка.

Вслед за пальцами покинули ее рот и спустились вниз, к сочленению бедер, его губы. Она застонала от острого наслаждения и нестерпимой жажды обладания, когда почувствовала, как его плотный и горячий язык раскрыл и раздвинул по всей длине ее уже припухшие половые губы, слизывая на ходу пряную влагу, скопившуюся между ними. Потом они слегка обхватили маленький бутон на вершине раскрывшейся перламутровой раковины. После нескольких всасываний и осторожных покусываний этого крошечного розового лепестка она почувствовала, как уплывает куда-то в сладостное небытие, а ее бедра рвутся к мощному, перевитому венами огромному мужскому столбу, бьющемуся в нетерпении в ее сжатой ладони, у самого входа в священные глубины.

Она уже не могла остановиться в этом безумии и пароксизме страсти. Это было выше ее сил. За пределами любых человеческих сил. Это было бы совершенно безнадежной попыткой остановить землетрясение или извержение вулкана. Это было бы против всех основ природы, против самой себя. Тем более, что его немыслимых размеров орган уже начал свое неумолимое погружение в сочную призывную темноту, плавно, медленно и осторожно, дюйм за дюймом, как будто впервые нащупывая и проторяя путь в этой тесной и влажной пещере.

Массивный предмет из плоти и кожи вошел в нее до самого конца и на несколько секунд и замер, постепенно расширяясь и еще более удлиняясь, достигая собственных максимальных пределов, одновременно как бы давая возможность окружающей нежной и трепетной женской материи привыкнуть к себе. Затем так же медленно и осторожно он двинулся назад, как бы измеряя свои габариты и проверяя свои возможности на разных режимах работы.

Рейчел почувствовала, что буквально сходит с ума от остроты ощущений, от этой нарочитой, неестественной медлительности. Ее руки инстинктивно обхватили партнера за бедра и жадно и требовательно потянули на себя, стремясь вновь вернуть себе ускользающий предмет, как будто боясь окончательно утратить соприкосновение с ним и остановить нарастающий прилив эротического экстаза.

Крис почувствовал этот порыв и легко поддался ему, одним резким толчком вновь войдя в нее, синхронно со встречным движением ее бедер. В течение нескольких мгновений чувствовалась легкая аритмия взаимных конвульсивных движений. Сказывался некоторый перерыв и потеря контакта в интимно-семейном общении. Потом восстановленное и укрепившееся чувство биологической и психологической общности быстро преобразилось в полное слияние, в нерасторжимый симбиоз двух начал, мужского и женского, светлого и темного. Это сразу отразилось и в гармонизации чувств, и в синхронизации движений.

Сверкали звезды в окне, стыдливо щурясь при виде бьющихся в экстазе обнаженных тел. Блики лунного света сплетались в причудливые узоры на призрачно-бледной коже, меняя при каждом смещении тел свой причудливый калейдоскоп. В ночную тишь непрерывно врывалось хриплое, прерывистое дыхание и сладостно-мучительные стоны.

А потом естественный и блестящий финал, как пышный салют в полнеба. Как джентльмен и заботливый муж, он подождал с достижением собственного эгоистичного удовольствия и извергся в нее только тогда, когда понял, что содрогающееся под ним женское тело уже достигло экстатической вершины и быстро скользит вниз, изнемогая и моля о пощаде. Он услышал ее затихающие крики и стоны, почувствовал, как ее тугое тело становится все более мягким и расслабленным, а резкие, порывистые движения становятся все слабее и замедленнее. И только тогда выпустил на волю мощный поток, затопивший до края и охладивший раскаленный от страсти женский сосуд наслаждений.

Они обессилено лежали рядом. Он на боку, обнимая свою прекрасную жену одной рукой, благодарно всматриваясь в ее успокоенное, умиротворенное и удовлетворенное лицо. Лицо женщины, доверившей себя мужчине, позволившей проникнуть в самые заповедные уголки своего тела, разделившей с ним радость и наслаждение эротической страсти, подарившей ему наслаждение обладания собой.

Он притянул ее поближе к себе и поцеловал в плечо.

— Я люблю тебя, моя радость.

Она увидела в свете луны мужественные черты его лица, отблеск звезд в его мерцающих глазах, почувствовала его удовлетворение победителя, стоящего с мечом в руке над телом поверженного и покоренного врага. Над телом, в котором рос и развивался его ребенок. И тогда она сказала:

— А я тебя ненавижу.