Серьезные отношения

Глава 21. Поля

- Ты знал? – вместо ответа хриплю Андрею в лицо.

- Да, - в голосе его совсем не осталось мягких, ласкающих ноток.

Сейчас он весь собран и натянут, словно стальная струна. Острый взгляд цепко смотрит мне в лицо, а сильные руки сжимают плечи не больно, но достаточно сильно, чтобы не вырвалась.

Смотрю на его сурово сжатые губы и чувствую, как по спине пробегает холодок страха.

Я же не могу бояться его? Правда?

Это все тот же Андрей, которого я уже привыкла считать своим.

Нервно облизываю пересохшие губы и почти шепчу:

- Почему не сказал?

- А ты почему не сказала?

Мне сложно объяснить, почему не сказала. Нормальному человеку не понять всех тараканов, что частенько правят моими мозгами.

- Я…боялась…

- Кого? – насмешка Андрея больно ранит в самое сердце, - Меня?

- И тебя тоже, - отвечаю, глядя на него исподлобья, - Ты был не слишком-то любезен в нашу первую встречу. Как-то не было желания с тобой вообще общаться, а уж тем более на тему нашего общего прошлого.

Макаров молчит, а я все же высвобождаюсь из его рук и, пытаясь хоть как-то унять сердцебиение, методично расчищаю стол для чая.

В холодильнике неизвестные мне люди тоже рылись, но продукты выглядят нетронутыми. Давя брезгливый порыв, достаю пачку молока.

- Ты будешь? – бросаю вопросительный взгляд на Андрея, и получаю в резкий ответ:

- Не буду, пока ты мне не расскажешь, какого хрена тебя тут происходит. Я так понимаю, в подъезде на тебя напали все те же «грабители» Так?

Андрей буравит меня испытывающим взглядом, а я в ответ смотрю прямо ему в лицо, не к месту, испытывая иррациональное желание разгладить глубокую складку между сурово сдвинутыми бровями.

- Меня сегодня уволили.

- Не соскакивай с темы, Полина! – повышает голос он.

- То есть то, что меня уволили из-за тебя - ничего не значит? – из груди вырывается истеричный смешок.

- В каком смысле из-за меня?

- Семейство твоей Евы постаралось, чтобы меня выперли.

Андрей нервно теребит волосы на затылке, взлохмачивая их еще сильнее.

- Я все улажу. Как уволили, так и назад примут.

- Не надо, - качаю головой я, - Знаешь, дурная была идея, пытаться завязать отношения с тобой. Я с самого начала знала, что ничего у нас не получится, а ты мне не верил.

- Что за чушь ты мелешь?! – срывается он на крик, - Я не могу отвечать за действия моих бывших родственников, но обещаю разобраться во всем!

Я качаю головой и испуганно вздрагиваю, когда в два прыжка преодолев расстояние между нами, Андрей обхватывает мое лицо ладонями и буквально впивается в губы болезненным поцелуем.

Мычу, пытаюсь оттолкнуть и увернуться, но он держит крепко и пытается разомкнуть мои губы, чтобы углубить поцелуй. Будто душу собрался выжрать!

- Пусти, - шиплю дикой кошкой, когда на мгновение удается ввернуться.

- Дура! – рычит в ответ Андрей, - Какая же ты Полька дура!

Мне отчего-то становится очень обидно за эти его слова. С таким жаром он их выплевывает.

По щекам начинают течь слезы, и мужчина принимается ловить губами соленые капли, заглушает срывающиеся с губ всхлипы.

- Ничего не бойся, - шепчет он между поцелуями, - Ничего не бойся, маленькая. Я все улажу.

Он еще что-то шепчет успокаивающее, и я, прижимаясь лицом к его плечу, впитываю, словно губка, этот момент нежности, а потом поднимаю лицо, чтобы посмотреть в серьезные глаза и прошептать:

- Я так устала, Андрей. Ты даже себе не представляешь, как я устала.

- Значит надо отдохнуть. Уволили? Вот и хорошо. Вот и славно, - гладит по волосам, - Сейчас соберем вещички и поедем на дачу. А школа… Да черт с ней. В другую тебя устроим, не хуже этой.

Какое-то время мы так и стоим посреди разгромленной кухни, а после Андрей слегка отстраняет меня от себя и говорит:

- Сколько тебе нужно времени на то, чтобы собраться?

Я окидываю потухшим взглядом свое жилище и севшим от эмоций голосом отвечаю:

- Минут десять. Можешь подождать меня в машине. Я пока умоюсь.

- Ну, уж нет! Я с тебя теперь глаз не спущу. Беги, умывайся.

В ванной я долго плескаю теплой водой в лицо, чтобы смыть потекший макияж, а после зависаю над своей зубной щеткой. Стойкое ощущение, что даже ее трогали чужие руки, не дает мне взять ее в руки. Кажется все здесь в квартире пропитано чужой, враждебной энергией.

- Не бери, мы купим все новое, - командует, заглянувший в ванную, Андрей, - Возьми только самое необходимое.

Я пытаюсь напомнить мужчине, что я теперь безработная и мне стоит экономить средства, но он только машет рукой в мою сторону.

- Брось эти глупости. Я в состоянии тебе купить все необходимое.

- Ты что же берешь меня на содержание? – криво ухмыляюсь я.

Он сморит на меня как-то странно, словно тщательно продумывает ответ.

- Я предлагаю тебе переехать ко мне. А там мы разберемся, но финансовые вопросы – это не то, чем тебе стоит забивать голову.

- Вот так запросто? – недоверчиво качаю головой.

- А как, Полина? Мы взрослые люди, чтобы ходить вокруг да около, будто подростки. Я успел тебя достаточно хорошо изучить и понять – сама ты будешь упираться до последнего. В себе и в своих чувствах я уверен. А ты все еще сомневаешься во мне?

- Нет, - смотрю ему прямо в глаза и ощущаю, как нижняя губа снова начинает дрожать, - В себе сомневаюсь. Я думаю…

- А ты думай меньше, - почти злится мужчина, - Вам женщинам много думать вообще противопоказано.

С этими словами он достает из шкафа небольшую спортивную сумку и кидает на кровать.

- Собирайся. Нам еще надо бабулю твою предупредить, что ты с квартиры съезжаешь.

- Но…, - растерянно замираю, сжимаю в руках спортивные штаны, - Тут не прибрано. Неудобно так все бросать на хозяйку.

- Я вызову клиринговую службу, - быстро отвечает он и достает из кармана телефон, - Покурю пока на улице.

Андрей уходит, оставив меня в полной растерянности и смятении.

Машинально складываю кое-какие вещи, ставя себе мысленную галочку – надо будет все перестирать обязательно. Постепенно сумка наполняется, и я с удивлением понимаю, что в нее поместились почти все мои вещи.

Кошусь на свои книги. С ними будет жаль расставаться, но с собой все это добро забрать не получится. Возможно потом, если будет возможность, заеду за самыми близкими сердцу книгами.

Подтаскиваю сумку к порогу и, убедившись, что Андрей не поднимается по лестнице, стрелой несусь обратно в комнату.

Осталось забрать самое главное.

То, что так старательно искали неизвестные, но так и не нашли.

В старой квартире были на удивление прочные деревянные полы. Много раз перекрашенные они давно утратили свой изначальный вид и выглядели довольно убого, но были все так же прочны, как и много лет назад.

Книжный стеллаж, наполненный книгами довольно тяжел, но сейчас, когда все они выставлены и раскиданы рядом, я с чуть кряхтя, немного отодвигаю его от стены. Именно там есть небольшое отверстие на стыке, слегка закругленного дерева. Просунуть пальцы просто так туда не получится, поэтому я, вооружившись пинцетом, проникаю в маленькую щель и тяну за шнурок тоненькую флешку.

Быстро прячу ее в сумку, придвигаю обратно стеллаж и судорожно выдыхаю, ощупывая в кармашке крошечный пластиковый треугольник.

Буквально через пару секунд хлопает входная дверь и слышится голос Андрея:

- Полин, ты готова!

- Да. Уже почти.

Хватаю свой старенький ноутбук, еще какие-то памятные мелочи – подарки учеников, заколку для волос и выхожу в коридор.

Дачный домик Макарова утопает в зелени цветущих деревьев.

Замечательное место.

В своих розовых мечтах я всегда хотела жить в подобном доме, заниматься хозяйством, встречать в работы мужа, воспитывать детей. Жаль, что не сложилось. Я могла бы стать отличной матерью.

- Ты чего нос повесила? - пытается шутить Андрей, - Сейчас костер разведем, мяса пожарим и, вот увидишь - жизнь наладится.

Я мысленно качаю головой.

Нет. Не наладится.

Каждый раз, когда я думаю об этом, происходит несчастье и все чего я добивалась огромным трудом, летит к чертям.

Ведь не сказать, что многого хочу. Мечты мои просты, я бы даже сказала, скучны и приземлены, но до сих пор кажутся недосягаемы.

Когда я жила в детском доме, наш воспитатель часто ворчала, что такие как мы никогда не станем нормальными людьми. Одно дело, когда ребенка воспитывает семья, а другое дело система. Психика ребенка ломается под гнетом подсознательного понимания, что ты никому не нужен. Именно это раскрывает в нас самые худшие, самые гадкие стороны. Вместо благодарности мы испытываем пренебрежение и даже отвращение ко всему, что для нас делает государство. Нам все должны и обязаны. Крыша над головой и горячая еда воспринимается, как само собой разумеющееся. Отсутствие любви и тепла превращает нас в маленьких крысенышей, затем в матерых крыс. Сознание и восприятие мира ломается настолько, что лишь немногие могут жить нормальной жизнью и не опуститься до маргинального состояния. Сколько таких примеров.

- Приготовишь что-то на скорую руку. Есть хочу – умираю, - просит Андрей, ставя на стол пакет с продуктами, и снова уходит в машину.

Похоже, Макаров скупил половина супермаркета. Куда нам столько еды? Я ем мало, Андрей в меру, а Макс и вовсе кушает, как цыпленок.

Кстати о нем…

Слишком погруженная в свои собственные переживания я и не заметила отсутствие ребенка.

- А где Максим? – спрашиваю у Андрея, едва тот, нагруженные очередными пакетами, появляется в кухне.

Мужчина тяжело опускается на табуретку и потухшим взглядом смотрит в окно.

- К матери уехал сегодня.

- Как? Разве твоя бывшая вернулась?

- Вернулась.

- И…как Макс? – осторожно произнесла я, уже примерно зная, что мне ответит Макаров.

- А он соскучился по маме.

Сажусь рядом с Андреем к кладу руку ему на плечо, чтобы хоть как-то поддержать. Хотя какая из меня поддержка… Так смех один.

- Это нормально. Мальчики – это мамины рыцари, а девочки – папины принцессы. Он любит мать и это прекрасно.

- Конечно, - кивает Андрей, - Только мне от этого нелегче. Он уехал только утром, а мне его уже не хватает. Глупо, да?

Он опускает голову и зарывается ладонями в и без того растрепанные волосы, а я с трудом подавляю порыв нежно пригладить эти взлохмаченные вихры.

Как же быстро хитрый майор проник мне в сердце, если я уже сейчас чувствую необходимость не только принимать, но и отдавать в ответ любовь и заботу.

- Все образуется, вот увидишь, - говорю я и принимаюсь за работу, - Жареная картошка тебя устроит? Боюсь сейчас я не в состоянии соорудить что-то более изысканное.

- Я только «за»! – с энтузиазмом откликается Андрей, - Пожарь побольше. К нам заедет наш общий давний знакомый.

- Наш? – от удивления роняю пучок зелени на пол.

- Да. Ты же помнишь Александра Павловича?

- Осина? – хрипло переспрашиваю я, чувствуя как в спину, будто раскаленный штырь воткнули.

- Ага, - словно не замечая моего ошарашенного лица, кивает Андрей, - Он ненадолго. Так, чайку попить.

Осторожно откладываю нож для чистки овощей и взглядом гипнотизирую мерно текущую из крана воду. Сомневаюсь я, что он приедет просто чайку попить.

Осин приедет с одним конкретным вопросом…ко мне.

Руки привычно моют клубни картофеля, чистят, нарезают тонкие ломтики, чтобы потом выложить на раскаленную сковороду. Так они получатся идеально поджаренными, золотистыми.

Пока жарится картошка, быстро крошу легкий салат из помидоров, огурцов и зелени, заправляю все его пахучим подсолнечным маслом и шустро накрываю на стол.

Едва я снимаю с плиты сковородку, как хлопает входная дверь на веранде и в прихожей слышатся мужские голоса.

- Проходи, не стесняйся, Палыч, - приглашает в кухню Андрей своего коллегу, - Полина уже и на стол накрыла. Картошечки вон пожарила. Сейчас и тебя угостит.

Я бы с удовольствием Осина не картошечкой угостила, а крысиным ядом и он посмотрев мне в глаза это сразу понял. Дураком он никогда не был и мой взгляд верно истолковал.

- Здравствуй, Полина, - сухо поздоровался он и присел на предложенный Макаровым табурет, Я тебя и не узнал. Богатой будешь.

Проигнорировала его последнюю фразу и, пробормотав какое-то вполне приличное приветствие, отвернулась к мойке, делая вид, что срочно надо помыть оставшуюся там посуду.

- Брось это, Поль, - ласково позвал Андрей, - Садись к нам. Совсем не кушаешь ничего. Так ты никогда не поправишься.

- Это точно! – мерзко хохотнул Осин, - Исхудала ты, Полин. Диетами увлекаешься.

- Бог с вами, Александр Павлович, - повернулась к мужчине и сложила руки на груди, - Это у меня нервное. Знаете, заболевание такое есть.

- Правда? - растерялся мужчина, - Надеюсь, ты лечишься?

- Два раза в год прохожу курс терапии у психоаналитика, - отвечаю я и киваю на накрытый стол, - Вы угощайтесь-угощайтесь. Сейчас я кое-что доделаю и к вам присоединюсь.

Холодно улыбнувшись Осину, иду в туалет, спиной ощущая, как Андрей провожает меня беспокойным взглядом.

Буквально залетаю в тесное помещение, опускаюсь на крышку унитаза и, согнувшись в три погибели, прячу лицо в ладонях, словно мне это поможет не видеть больше перед глазами жирную и лживую рожу Осина.

- Полин? – деликатно стучится в дверь Андрей, через какое-то время, - Ты в порядке?

- Да-да. Сейчас приду, - быстро вытираю лицо туалетной бумагой, которое почему-то стало совершенно мокрым.

Я даже не заметила, как начала плакать.

Конечно, от мужчин не укроется мой истеричный вид, но если не выйду, Макаров точно начнет сюда ломиться.

Вернувшись на кухню, сразу поставила чайник на плиту, принялась заварить чай и только, когда на столе появился заварник, сахар и кружки, уселась рядом с Андреем, с ненавистью глядя на Осина.

- Андрей мне рассказал о сегодняшнем происшествии в твоей квартире, - сказал мужчина, не стесняясь хлебать, заваренный мною чай, - У тебя есть мысли о том, кто это устроил?

- Ни одной, - соврала я, даже особо не пытаясь скрыть ложь.

- Если ты будешь молчать, то я не смогу тебе помочь, - очень проникновенно посмотрел мне в глаза Осин, - Это были твой бывшие друзья по Клубу? Ты с кем-то из них до сих пор общаешься?

- У меня там друзей никогда не было. А кто это был, вы можете узнать сами. Вы с ними тоже общаетесь.

Осин побледнел, и толстые губы мужчины сдались в тонкую линию.

- На что ты намекаешь, Элечка?

- Я не намекаю, а говорю прямым текстом, Александр Петрович, - ледяным тоном отчеканила я, - Это в вашей привычке ходить вокруг да около. Говорите зачем приехал и на этом разойдемся. Сил нет лицезреть вашу продажную рожу.

- Полина! – повысил голос Андрей, - Ты оскорбляешь моего друга.

- Мог бы и получше выбирать друзей! – огрызнулась я и снова повернула голову в сторону покрасневшего от ярости Осина, - Я вся во внимании.

Несколько долгих мгновений мы ним буравили друг друга неприязненными взглядами, а потом мужчина откинулся на спинку стула, в показном равнодушии, и посмотрел на Андрея.

- Дело в том, что наша очаровательная Полина, некогда живя с Кириллом Рязанцева, имела доступ к весьма любопытным документам. Рязанцев в свое время был хитрым жуком и очень грамотно собирал информацию на различных высокопоставленных персон. Как понимаешь, все они не без греха. Клуб Рязанцева слыл одним из самых элитных, и жаждущие запретного богатеи стекались туда, словно пчелы на мед. Хозяина посадили, а документики-то пропали. Да, Элечка?

Он замолчал, внимательно отслеживая мою реакцию, а после продолжил говорить Андрею:

- И кто же мог так постараться и зачистить всю информацию? Так ли невинна, слепа и глупа была его любимая девушка?

И что я могла ответить на такие вот вопросы?

Что ни говори, а Осин тот еще жучара. И самое главное, как он удачно Андрея во все это впряг. У Макарова же на лбу теперь написано, что он от меня не отвертится, пока всю вправду до мельчайшей подробности не выведает.

При всей моей ненависти к Осину, я прекрасно понимаю его мотивы. Все хотят жить хорошо и желательно беззаботно. Своя рубашка ближе к телу. А у Осина, насколько мне не изменяет память, есть семья, которой он дорожит.

- То я вам глупа, то хитра, - складываю на груди руки я, откидываясь на спинку стула, - Вам, Александр Павлович, не угодишь. Документы я никакие в глаза не видела и не брала. Зачем мне это надо?

- Быть может отомстить?! – мужчина нервно дергает воротник рубашки.

- Кому? Вам что ли? Вас и так жизнь накажет, - фырчу я и многозначительно добавляю, - Уже наказывает. Вы ведь не просто так здесь распинаетесь, правда?

Лицо Осина темнеет, и крупные ладони сжимаются в кулаки, а Андрей, до этого в недоумении слушавший наш разговор хмуро спрашивает:

- Это правда? Про документы? – и испытывающее смотрит на меня.

- Может правда, а, может, и нет. Кирилл меня в свои дела не посвящал, - пожимаю плечами я.

- С трудом верится, - бубнит Осин, тяжело поднимаясь из-за стола, - С какой радости людям Старостина устраивать обыск в квартире скромной учительницы?

- С чего ты решил, что в это он? – удивленно вскидывает брови Андрей и подозрительно смотрит на своего друга.

- А ты разве не понял еще? – я тоже смотрю на Осина, - Он сам дал им эту наводку.

- Палыч?! – нетерпеливо рычит Андрей.

- А что я еще мог сделать? Старостин сейчас под самим губернатором ходит и конкурентов одного за одним закрывает. Он меня как муху прихлопнет. У меня жена и дети.

Андрей несколько мгновений растеряно глядит на друга.

- И поэтому ты решил подставить Полину?

- Да не подставлял я ее! У нее эти документы! Врет она все! Путь отдаст и все успокоятся уже, - зло выплевывает Осин.

Тут не выдерживает Андрей и подрывается с места.

- Убирайся, - говорит он и указывает на дверь.

- Андрей, послушай. Ты просто не понимаешь какие люди там замешаны, - пытается его образумить мужчина.

- Да мне плевать, - качает головой Андрей, - Разговор окончен.

Осин еще несколько мгновений буравит меня ненавидящим взглядом и уходит, громко хлопнув дверью.

Некоторое время мы с Андреем молчим, каждый думая о своем, а потом он тянет руку и сжимает мое плечо.

- Что у вас произошло с Осиным? Мне казалось, он всегда защищал тебя.

- Да, - рассеянно тру переносицу, - Он защищал, когда это было выгодно ему. Ты же сам знаешь, как работает у нас полиция. Вы пытаетесь угодить и своим и чужим. Без обид.

- Какие уж тут обиды, - пытается пошутить он и мягко поворачивает мое лицо к себе, - Расскажешь?

Я сомневаюсь всего мгновение, а потом обреченно вздыхаю:

- У тебя есть что выпить?