Серьезные отношения

Глава 22. Андрей

На улице уже темно, когда я выхожу на веранду, чтобы судорожно достать из кармана пачку сигарет, прикурить и с каким-то нездоровым остервенением затянуться, словно это привычное движение сможет унять бушующий внутри меня вулкан чувств.

Полина, под влиянием пары рюмок старого доброго коньяка, уснула прямо на моем плече. Воспоминания и слезы вымотали ее, и организм просто отключился, решил, что пора уже завязывать со стрессами.

Я осторожно взял ее на руки и отнес в спальню, где безо всякого скрытого сексуального подтекста раздел до белья и бережно укрыл теплым одеялом. Некоторое время посидел рядом, осторожно перебирая рассыпавшиеся по подушке пепельные пряди с уже сильно отросшими темными корнями.

Темненькой ей все же было лучше. А тут ощущение, словно за цветом волос она хотела спрятать свою прошлую жизнь.

Бессмысленное на самом деле занятие. Борьба с собственным прошлым – это как борьба со страхом. Пока ты его не примешь, пока не смиришься, не преодолеешь этот невидимый барьер - не сможешь нормально жить дальше.

Свежий, лишенный дневной духоты воздух приятно холодит кожу, легкий ветер шевелит волосы. Я не с наслаждением, скорее с исступлением наполняю легкие никотином и постепенно успокаиваюсь, выстаивая четкий план действий.

История Полины с самого начала казалась мне недосказанной по той простой причине, что девушка, которую я встретил на перекрестке несколько лет назад и сегодняшняя сильно отличаются. Так люди меняются, причем в худшую сторону, под гнетом серьезных обстоятельств. Моя Снежная королева, при всей ее напускной холодности, человек с тонкой душевной организацией. Это не сразу заметно. Только немного узнав ее лучше, я раскусил нюансы ее хрупкой натуры.

Именно поэтому каждый удар судьбы, что приходился на ее долю, оставляет такой глубокий шрам на душе. Время лечит, но не излечивает до конца. Какие-то свои личные трагедии мы проносим через жизнь и Полина не исключение.

- Ты ведь часто тогда бухал с Кириллом. Ну, когда работал под прикрытием, - первое что произнесла она, когда опрокинула в себя рюмку крепкого коньяка, - И девочки с вами. Помнишь, была вами темненькая такая, симпатичная. Кристинка.

Я покачал головой – и правда не помню. Бабы в клубе постоянно терлись вокруг мужчин. И темненькие, и светленькие. Всякие. К их присутствию так привыкаешь, что начинаешь воспринимать, как мебель.

- Она была его любовницей, - невесело хмыкнула Поля, опустив взгляд на руки, - Я была для него домашней собачкой. Теплой, ласковой, комнатной. А Криска тусила на запретной территории. В целом логично…

Полина запнулась, сглотнула и тихо продолжила:

- Мне, когда его посадили, как-то плевать было на то, с кем он там терся. Не любила я его никогда. Просто благодарна была. Когда любят – принимают человека любого, каков бы он ни был, а я не смогла…принять.

- Ты поэтому его сдала? – догадался я, - Потому что он с девкой клубной развлекался за твоей спиной.

- Нет, конечно, - горько усмехнулась Поля, - Я забеременела. Глупо так получилось. Сначала я сильно испугалась – Кирилл не хотел детей и всегда тщательно контролировал мои приемы таблеток. Я скрывала, как могла, но…

- Он узнал и не обрадовался.

- Да, - едва заметно кивнула Поля, - Срок был еще не так велик и он отправил меня на прерывание. Я тогда почти решилась, но в последний момент что-то перемкнуло. Так я оказалась в кабинете Осина.

Примерная картина всего произошедшего, щедро приправленная недавним рассказом Палыча, сейчас прекрасно складывалась у меня в голове. Я прекрасно представляю, в каком состоянии была на тот момент Полина и теперь понятно почему она тогда оказалась в больнице.

- Я была совсем девчонкой и с трудом понимала, каково это быть мамой. Все бытовые и финансовые проблемы всегда в моей жизни решал Кирилл, но я старалась. Правда старалась! Были кое-какие деньги. Утроиться на работу санитаркой в больницу оказалось не так уж и сложно. Платили копейки, но я впервые была свободна и ждала своего малыша.

Она произносит эти чужеродные слова, а у меня вся душа на изнанку выворачивается от страшной догадки. Мне уже ясно, что произошло дальше.

- Сначала она звонила мне, - после недолгого молчания бесцветным продолжает Полина.

- Кто?

- Кристина. Угрожала, что придушит, наймет людей и они убьют меня в подворотне, а потом выбросят в первой попавшейся канаве.

- Она знала? – напряженно спрашиваю я.

- Что я беременна? - удивленно переспрашивает она и почти сразу качает головой, - Нет, конечно. Иначе бы нашла способ отравить меня еще, когда я жила в доме Кирилла. Любила она его до одури. Мне, кажется, у нее кукушка совсем тогда поехала. Я в магазин лишний раз из квартиры боялась сходить и на работу старалась выходить вместе с соседкой. Телефон на незнакомые номера перестала брать совсем, чтобы лишний раз не поддаваться панике, пока не нашла однажды записку в двери с очередными угрозами. Тогда-то я и решила обратиться к Осину. Он мне показался мужиком понимающим, порядочным, отзывчивым.

- И что? Он помог?

- Осин? – истерично рассмеялась она, - Повертел в руках записку, кинул в папку и попросил не беспокоить его по пустякам. Мол, все это только слова. Кристину он знает по допросам. Она только на словах такая крутая, а до дела – кишка тонка. И я ему поверила. А через два дня поздним вечером после очередной смены встретила ее. Кристина поджидала меня в подъезде. Одна. Может и правда хотела только яд сцедить, да по лицу похлестать. Но когда увидела меня с уже заметным животом, как обезумела. Никогда я еще не видела такой дикой ненависти в глазах человека.

- Она поняла, чьего ребенка ты носишь?

Полина в ответ кивнула и закусила дрожащие губы.

- Я плохо помню, что именно произошло. Она что-то кричала, ругалась, а потом со всей силы швырнула меня с лестницы. Очнулась я уже в больнице. Лицо разбито в кровь.

- Ребенок? - глухо спросил я.

Полина не ответила, только опрокинула в себя вторую стопку коньяка и тихо заскулила.

- Меня тогда Вика вытащила. Если бы не она я бы там, в больнице и подохла. И на работу устроила, и мозгоправа нормального нашла. Даже лицо, - она ткнула пальцами в свой нос, - Лицо помогла поправить. Мне тогда нос криво вправили.

Привлек Полину в себе, прижал ее голову к своей груди, пытаясь разделить ее боль. Она вся задрожала, как осиновый лист, шумно засопела мне в плечо и заплакала. Так горько, так жалобно, что попадись бы мне эта Кристина убил бы гадину.

- Я…как оклемалась снова пошла к Осину. Показания у меня еще в больнице взяли, обещали дело завести. А оказалось в итоге, что ни показаний моих, ни дела, и в больницу я поступила с банальной угрозой выкидыша. Не выполняла предписания врачей. Я умоляла твоего Палыча, на коленях ползала, чтобы помог посадить Кристинку, и он пообещал, конечно, а потом оказалось, что просто лапшу мне на уши вешал. Не собирался он помогать, потому что Криска с мужиком каким-то высокопоставленным спит. Вот и все…

Больше она ничего не говорила, только тихонько всхлипывала у меня на плече, пока не уснула.

Я долго еще стоял на веранде, устало облокотившись на перила, слушая ночной шорох листьев, цокот сверчков и размышляя.

О чем я думал, раз за разом прокручивая рассказ Полины?

Сразу обо всем и ни о чем одновременно.

И этот бессистемный рой мыслей не дал мне расслабиться и пойти лечь в кровать рядом с любимой женщиной.

В том, что она стала именно любимой, я уже не сомневался. Когда любишь - нуждаешься в человеке. А я нуждался в ней, хотя и отдавать приходилось гораздо больше, чем брать взамен. Выходит любовь – это все же не выгодные отношения, а некий акт самопожертвования.

Вероятно, так это и происходит, когда в один прекрасный момент ты понимаешь, что за одно только желание ложиться с ней в одну постель, просыпаться рядом и просто наблюдать за тем, как она готовит ужин, ты готов многое отдать, горы свернуть.

Если любишь по настоящему, то многое готов простить, понять и принять.

Жаль только прошлое Полины невозможно забыть и перечеркнуть. Это то, что будет вечно заставлять кровоточить ее сердце. Но у меня будет время вылечить его.

Так ведь?

Вернулся в спальню, когда уже за окнами забрезжил рассвет, прилег рядом с мирно посапывающей девушкой прямо как был в одежде и казалось только провалился в измученный сон, как сквозь дрему прорвался звук моего мобильного – сработал будильник.

Пошарил рукой по постели рядом и с беспокойством обнаружил, что Полины нет. Мгновенно подорвался с постели и как ошпаренный полетел на кухню.

Там тоже никого не оказалось.

- Вот черт! – выругался, хватая с полки ключи от машины и толкая ноги в кроссовки.

Если она ушла одна, то в ее состоянии может натворить невероятных глупостей.

Я уже открыл дверь на веранду, когда за спиной раздалось удивленное:

- Андрей?! Ты уезжаешь?

Замер на мгновение, а после медленно повернулся, чувствуя, как отпускает…

Полина стоит, закутавшись в мой старый махровый халат. Светлые волосы смешно собраны наверх и лишь несколько непокорных прядок мокрыми колечками вьются около лица, указывая на то, что девушка едва вышла из душа. Перевожу взгляд на голые ступни, которые выглядывают из-под тяжелого халата и все мысли вылетают из головы.

Как есть в обуви, подлетаю к ней и подхватываю на свою, приятно пахнущую гелем для душа, разморенную горячей водой, добычу на руки.

- Поставь! – пищит Полина, - Поставь меня. Я тебе завтрак хотела приготовить.

- А я не голодный. Потом, - жадно целую ее в шею, - Все потом.

В спальне кладу девушку на развороченную со сна постель и глубоко целую так, чтобы у нее не осталось сомнений, что именно я собираюсь сделать сейчас.

- Ты, - хриплю я, - Моя! Поняла?

Полина кивает в ответ и тихо стонет от удовольствия. Зарывается пальцами в мои растрепанные волосы, привлекает ближе к себе, а после неловко пытается стащить футболку через голову.

- Я соскучилась, - смущенно признается она, обнимая за плечи и целуя в ответ совсем робко, но совершенно искренне.

Мы вместе погружаемся в водоворот чувственных удовольствий, без оглядки даря друг другу любовь и доверие. Страсть подхлестывает нетерпение и я дрожащими руками освобождаю желанное тело от страшного халата, чтобы сойти сума от ее нежности, гладкости, от сладкого аромата женщины. Моей женщины.

А после мы занимаемся любовью.

Долго растягивая удовольствие, воплощая, если не все, то многие мои фантазии в реальность.

Сначала Полина зажимается. При свете дня ей стыдно за свою чрезмерную худобу и какие-то, только ей одной известные, известные изъяны фигуры.

- Не смей от меня закрываться, - шепчу, как пьяный, лаская ее взглядом, - Ты прекрасна.

Я отчаянно пытаюсь доказать ей это не словами, а ласками, стараясь уделить внимание каждому соблазнительному изгибу совершенного тела, пока она не раствориться в своем наслаждении, бессвязно шепча мое имя.

- Что ты наделал? – в преувеличенно ужасе шепчет она, когда уже утомленные мы лежим в обнимку на сбитой простыне, - Я снова вся грязная.

- Сходим в душ…вместе, - лукаво подмигиваю в ответ.

- Да ну тебя! – лупит по плечу и фырчит, как кошка, - Я кушать хочу, между прочим. А у него мысли только об одном.

Не могу с ней не согласится и молча, наслаждаюсь видом нежного стройного тела, когда Полина, сладко потянувшись, встает и натягивает мою футболку. Раньше меня эта бабская привычка брать без спроса мои вещи бесила, а сейчас вызывает какое-то нездоровое самодовольство.

Пока Полинка шуршит на кухне, я иду в душ и привожу себя в порядок. Утренний секс взбодрил, но небритая морда из зеркала смотрит слишком пугающе.

На улице ярко светит солнце, на столе стоит великолепный завтрак из гренок, варенья и яичницы с беконом, а у окна, согретая теплыми лучами – прекрасная девушка.

Разве бывало мое утро еще прекраснее?

Нет, конечно.

Я сажусь за стол, подтягиваю к себе стопку с гренками, параллельно отмечая, что их как-то слишком много для нас двоих и…замираю не донеся до рта хрустящий кусок.

- Ты тоже об этом подумал? – негромко спрашивает Поля, садясь напротив, - Я скучаю по Максу.

- Ему сейчас и без нас хорошо, - беззлобно бурчу я и все же кусаю гренку, - М-м-м, вкуснятина. Ты шикарно готовишь.

Полина слегка краснеет от похвалы, но взгляд ее становится грустным.

- Я к нему привязалась. Знаешь, мне даже жаль, что твоя бывшая вернулась. Эгоистично с моей стороны, правда?

- Ничуть, - отпивая из кружки ароматный кофе, качаю головой я, - Все люди в той или иной степени эгоисты.

Моя Снежная королева несмело улыбается, словно ее веселят мои философские умозаключения и тоже принимается за еду.

Какое-то время мы, молча, наслаждаемся завтраком. Не хочу мешать прорезавшемуся аппетиту Полины. Она и так слишком худенькая, а ест как птичка. Только когда ее тарелка пустеет, а к щечкам девушки приливает сытый румянец, я предлагаю:

- Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? Здесь красивые места, до речки рукой подать.

Она легко соглашается и спешит в комнату, чтобы там быстро натянуть черные спортивные штаны, достать из сумки кеды.

- Ты не против, если я возьму твою футболку? – смущенно спрашивает девушка, - Я свою не взяла.

- Конечно.

Полина одевается, заплетает растрепавшиеся волосы в тугую косу и поворачивается ко мне:

- Андрей. Я…хотела поговорить о том, что произошло вчера.

Внимательно смотрю в тревожно блестящие глаза, ожидая, что же она скажет дальше.

- Я соврала вчера. Я после всего хотела отомстить. Понимаешь?

- Понимаю, - мягко обнимаю ее за плечи, но Поля выскальзывает из моих объятий.

Идет к своей сумке, сует руку в боковой карман и что-то достает оттуда.

- Знаешь, мысли о мести я похоронила уже давно. Сначала мне было не нее. Здоровье подводило – сам понимаешь. А потом, я устроилась в школу и поняла, что это все бессмысленная трата своих жизненных сил. Я не каратель, не мститель, а просто слабая женщина. Боль никуда не делась, но мои ученики и новая работа, дала мне стимул двигаться дальше, многое переосмыслить и…принять... Вот, держи.

Она протянула мне раскрытую ладонь, и я с недоумением уставился на маленькую флешку на тонком шнурке.

- Это то, что им надо. То ради чего перевернули всю мою квартиру, - торопливо объясняет она, - Кирилл мне показывал, где у него тайник на крайний случай. Он всегда там хранил деньги на черный день. Я деньги не стала брать, а ее взяла. На флешке фалы видеосъемок, фотографии документов, встреч.

- И что ты теперь хочешь? – прищурившись, спросил я.

- Я ничего не хочу, - устало выдохнула она и вложила флешку в мою ладонь, - Ты лучше знаешь, что с этим всем делать. Используй на свое усмотрение.

Металл корпуса устройства приятно холодит кожу, и я осознаю, что со стороны Полины это своеобразный акт доверия. Гораздо больше, чем признание в любви. Она только что вложила мне в ладонь свою судьбу. Свое прошлое, настоящее и будущее. Один из самых бесценных подарков в моей жизни.