Шалая любовь моя

4

И все-таки покинуть пентхауз оказалось легко. Пока черный кугуар принимал душ, готовясь к отлету в 7.30 утра, тихонько распевая баритоном старую песню ливерпульской четверки «Вчера», Лейси нашла дверь заброшенной кухоньки, а в ней — дверь служебного хода, сошла на этаж ниже, а оттуда на лифте спустилась в вестибюль.

Задерживаться не было смысла, хотя Гора Рашмор заказал роскошный завтрак на двоих с шампанским. Несмотря на то, что он хотел с ней переговорить, как только она приведет себя в порядок, Лейси горестно осознавала, что говорить им больше не о чем.

«Вот видишь, — твердила она себе потом, сидя в самолете, летящем прямо в Нью-Йорк, — ни он, ни кто-либо другой не узнает, что ты провела ночь в роли преуспевающей шлюхи в пентхаузе отеля Талсы. Даже ее подруги не поверят во что-либо подобное!»

И что хуже всего — она опять забыла вернуть деньги. Лейси удирала в такой лихорадочной спешке, что не до конца застегнула «молнию» на платье и, прижав к груди босоножки, вихрем пронеслась через все комнаты.

«Нет, надо же быть такой рассеянной! Это уж слишком, — упрекнула себя Лейси. — А все из-за шампанского».

Гора Рашмор был лишь вторым мужчиной в ее жизни, а она не знает даже его имени. Хуже того, он остался убежденным в том, что Лейси — публичная девка. Подобные мысли могут стереть счастливые воспоминания об этой ночи, Между тем Лейси невольно отмечала, что все попадающиеся на глаза мужчины в сутолоке аэропорта Талсы и на борту «Боинга-737», летящего в Нью-Йорк, просто жалкие карлики по сравнению с только что покинутым ею красавцем великаном. Глядя в иллюминатор реактивного лайнера, Лейси видела лишь отражение серых, как грозовые тучи, глаз и сурового, мужественного лица, напоминающего ей о том, как хорошо было в его объятиях.

Лейси невольно представляла его стройную, красивую фигуру, золотую цепочку на шее, большие золотые часы «Ролекс», пока ее не отвлек второй пилот. Он присел на подлокотник ее кресла и начал непринужденную беседу в попытке назначить свидание. «Вполне в духе летчиков, работающих на линиях „Пан-Ам.“, — подумала Лейси. — Впрочем, и пилоты с „Президеншл“, смахивающие на правительственных чиновников, вели себя не многим лучше».

«Дурочка, у Горы Рашмор есть жена», — пыталась убедить себя Лейси, отделавшись наконец от второго пилота, и свернулась клубочком в кресле, чтобы немного поспать.

Но сон не приходил.

«Да прекрати же ты, — раздраженно твердила себе Лейси. — У него есть жена и не менее трех прекрасных детишек в Талсе, а еще дорогой дом в пригороде. Похоже, он крупный биржевой игрок. Свой отпуск наверняка проводит в Европе. Ну, естественно, имеет шестидесятифутовый катер и собственный реактивный самолет „Лир“, а еще три или даже четыре любовницы, — с глубоким отчаянием подумала она. — Ты просто излишне впечатлительна, — внушала себе Лейси. — Постарайся об этом не думать».

Но она опять вспомнила, как в пентхаузе прозвенел будильник и она обнаружила, что он уже не спит, а, опершись на локоть, разглядывает ее с пристальным интересом.

Лейси поняла, что он снова объят страстью, но на сей раз очень ласков, нетороплив и нежен. Он поднял ее на вершины блаженства.

Быть может, именно из-за того, что это был уже последний раз, она испытала чувство более глубокого наслаждения, чем прежде.

Прижав Лейси к себе и осыпая поцелуями ее лицо и шею, он хриплым голосом произнес:

— Я закажу самый роскошный в мире завтрак. Нам надо обо всем поговорить.

Еще тогда, лежа в его объятиях, вспоминала Лейси, она знала, что говорить им просто не о чем. Он ей не поверит — он с самого начала не поверил, что она не распутная девка. Лейси прекрасно понимала, что у нее просто нет аргументов, способных заставить его изменить о ней свое мнение. Так уж ей не повезло. Кроме того, после целой ночи любовных утех она настолько устала, что не в состоянии была ни о чем думать.

Лейси с отчаянием поняла, что никогда не уснет, если ни выбросит все это происшествие из головы. Выпрямившись в кресле, она помахала стюардессе. Надо прекратить раздумывать об оставленных позади странных и таких страстных переживаниях. Иначе все кончится нервным срывом.

— Я бы выпила мартини, — сказала Лейси стюардессе, хотя до ланча было еще далеко, и, кроме того, она знала, что алкоголь может оказать самое пагубное воздействие на кожу, угрожая тысячами морщинок. — Двойной мартини, пожалуйста, — добавила она, прикрывая глаза.

Работу в журнале «Каприз» Лейси начала через неделю, в понедельник, явившись в редакцию, расположенную в издательском комплексе «Каприз» на Мэдисон-авеню. Урок, полученный в Талсе, заставил ее весьма придирчиво подойти к выбору гардероба. Ровно в 9.00 перед главным редактором Глорией Фарнхэм предстала девушка в строгом темно-синем костюме в тонкую белую полоску, в английской блузке с узеньким галстуком, в темно-синих лайковых перчатках и с сумочкой того же цвета. Ее пепельные волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, и лишь несколько выбившихся прядей изящно спадали на виски. Главный редактор Фарнхэм, в облегающем платье, бросила на нее одобрительный взгляд и мимоходом заметила:

— Очень элегантно, милочка. Но, как бы то ни было, тебе придется заниматься домами мод на Седьмой авеню, — и ввела Лейси в большую шумную комнату, являющуюся сердцем журнала «Каприз».

«Наконец я журналистка!» — восхищенно воскликнула про себя Лейси. Она следовала за изящной фигурой главного редактора мимо заваленных бумагами столов; похоже, они занимали весь девятый этаж. Несмотря на ранний час, рабочий день был уже в разгаре: разрывались от звона телефоны, сотрудники сидели, склонив свои головы над персональными компьютерами, а все столы были завалены разными кондитерскими изделиями.

Лейси сразу поняла, что работать в журнале «Каприз» будет в тысячу раз приятнее, чем крутиться на подиумах в отелях и коммерческих центрах, колеся по всем Соединенным Штатам. Теперь она журналист, а не какой-то манекен, на который навешивают тряпки; теперь она тоже принадлежит к журналистской братии. Пусть даже ей придется ограничиться лишь вопросами, касающимися женской моды и ухода за внешностью.

Глубоко вздохнув, Лейси на минуту задержалась у рекламных плакатов и потом вновь поспешила за главным редактором. Вот он, ее избранный путь! Восторг! Творчество! Идеи! Лейси искренне надеялась, что ей до конца дней своих больше не придется слышать дискуссии бывших коллег о преимуществах использования наклеенного под грудью пластыря, когда нет места для каркасного лифчика, или как лучше всего замаскировать оставленный любовником след поцелуя.

— А, это вы, Глория, — проговорила миловидная брюнетка, торопливо закрывая ладонью телефонную трубку, когда главный редактор вошла в ее огороженную стеклянными стенами комнату. — Глория, то, что вам надо, мы сделали еще вчера.

— Прекрасно, милочка, — серебристым голосом произнесла главный редактор. — Знакомьтесь, это Стейси Кингсли — она писала те статьи для «Ежедневника женской моды», помнишь? Просто чудесно, что она будет работать с нами. А теперь, дорогуша, ты должна найти ей стол.

— Нет, не помню, — отозвалась редактор, озирая Лейси поверх стопок старых журналов. Ладонь ее по-прежнему зажимала телефонную трубку, но недостаточно плотно, чтобы оттуда не доносилась детская болтовня. — Боже, Глория, неужели мы будем делать фотоснимок прямо в редакции?! Зачем это нужно? Отпусти ее, сейчас для модели у меня нет работы!

— Джемми, милочка, она уже не модель, а младший обозреватель мод. Ты должна ее назначить на должность нью-йоркского модельера вместе с остальными младшими обозревателями.

— О Боже мой, неужели еще одна?! — пробормотала Джемми. Не убирая ладони с трубки, она локтем указала на угол стола. — Стейси, найди местечко и присядь, а я через минуту освобожусь.

— Я не Стейси, — поправила ее Лейси, думая о перспективах новой профессии. — Я Лейси Кингстоун.

— Ну, знакомьтесь, — бросила главный редактор Глория Фарнхэм, выходя из стеклянной клетушки, не обратив внимания на груду журналов «Эль» и «Харперз базар», свалившихся при этом на пол.

Редактор проводила удаляющуюся фигуру усталым взглядом и вполголоса произнесла:

— Глория — королева Вселенной. Впрочем, она великолепно зачитывает отчеты на советах директоров и при этом создает впечатление, что все делает она одна.

— Я действительно в восторге от перспективы работать здесь, — вежливо сказала Лейси.

— Ты еще здесь? — произнесла редактор в телефонную трубку. — Филипп, послушай меня, ради бога, не прикасайся к лицу. Сыпь нельзя трогать руками, слышишь меня? Пусть потерпит, если зудит. Попроси присмотреть за ним Терри и доктора. — Наступила короткая пауза, во время которой с другого конца раздавался детский голосок. — Верно, и то же самое касается твоих видеоигр. Даже Терри это понял. Во всяком случае, мне так хочется думать. — Редактор со стоном схватилась рукой за голову. — Филипп, попытайся, попытайся, чтобы все было в порядке до шести часов, хорошо? Я обещаю не задерживаться. Постараюсь прийти вовремя.

Повесив трубку, редактор отодвинула стопку гранок и виновато улыбнулась Лейси.

— У моего младшего сына корь, а старший в роли сиделки. Наша няня болеет. Собственно, она-то и заразила его корью. Эти два дня просто ад кромешный. — Ее усталые карие глаза быстро оглядели Лейси, пристроившуюся у краешка стола, среди стопок журналов. — Господь милосердный, умненькая и такая красивая! Что стряслось с модельным бизнесом? Похоже, в этом году у них перебор с девушками, похожими на Кристи Бринкли?

— Э, ну, нет… да, — зардевшись, сумела выдавить из себя Лейси. — Но на самом деле я однажды лишилась заказа на рекламу бюстгальтеров «Плейтекс» из-за того, что слишком похожа на Шерил Тигс.

— И только лишь? Торговля тряпками — сумасшедший бизнес, — фыркнула редактор и быстро взглянула на Лейси. — Силы небесные, да ты и впрямь картинка! Просто невероятно.

— На самом деле, — с беспокойством отозвалась Лейси, стремясь побыстрее оставить эту тему, — у меня широковатые бедра. В этом-то и дело, хоть кто-нибудь, да упомянет. — И, помолчав, добавила: — Я действительно хочу писать статьи. Вполне серьезно.

Ее собеседница дружелюбно рассмеялась.

— Ох, уж эти мне модели! Они все считают себя дурнушками. Это профессиональная болезнь. Держу пари, твой кавалер не жалуется, — сухо заметила она.. — По-моему, у тебя роскошные бедра.

Лейси оцепенела, хотя редактор не подала ни малейшего повода для воспоминаний о случившемся в Талсе. Но тем не менее она вспомнила, как нежно и восторженно ласкал ее черный кугуар. Внутренне содрогнувшись, Лейси поняла, что это воспоминание будет преследовать ее до конца дней; та долгая ночь фантастических любовных игр отчетливо отпечаталась в ее мозгу.

— Извини, — торопливо сказала редактор. — Я задела за живое? Это из-за мужчины, не так ли? Ты оставила профессию модели, чтобы забыть его? Этот негодяй скверно поступил с тобой, детка? — с сочувствием поинтересовалась она. — Или сей ничтожный человечишка просто женат?

— О, нет, — вздохнула Лейси, догадываясь, что отчаянно краснеет. У других женщин бывают романтические приключения, разбивающие им сердца. А она может лишь рассказать историю о том, как ее приняли за гулящую девку в гостинице, в самом центре Талсы. — На самом деле… Ну да, я пытаюсь забыть об этом, — откровенно призналась она.

Редактор тяжело вздохнула.

— Ты пришла куда следует, детка, поверь мне. У нас сейчас целых четыре младших обозревателя и лишь одна вакансия для постоянной работы, так что тебе придется работать до полусмерти, соревнуясь с остальными — каково это тебе? — Увидев слабую улыбку на лице Лейси, редактор продолжала: — Зарплата низкая, а модельерам никогда не угодишь, что бы ты о них ни написала. Ты вконец измотаешься, твои ноги будут мучительно ныть, макияж поблекнет, а твою прическу размоет дождь. Когда ты напишешь хорошую статью, никто этого не заметит и не оценит. И лишь через полгода Глория подойдет к тебе и поинтересуется, почему ты выглядишь такой зачуханной, хотя вначале была просто великолепна. Посмотри на этих сельдей в бочке. — Она указала в сторону редакции. — Компания зарабатывает деньги, сдавая все здание в аренду, а мы ютимся в такой тесноте. У нас не расходится и тридцати процентов тиража, и поэтому мы больше двух лет находимся на грани катастрофы, а «Вог» и «Харперз базар» бьют нас по всем статьям главным образом потому, что мы игнорируем их существование. Меня зовут Джемми Хэту-орт, я ответственный редактор, а также исполнитель еще четырех миллионов разных дел, и мои дети забыли, что у них есть мать. Ну, почти забыли. — Она принялась рыться в бумажных завалах, что-то отыскивая. Потом поинтересовалась: — Ты действительно сможешь писать статьи, Стейси… прости, Лейси? А главное — сможешь ли пахать как вол? Ты будешь работать над рубрикой «Новинки моды».

Это короткие заметки о производителях и оптовиках. Но скоро ты возненавидишь свое дело. Ну, как, не напугала я тебя? А голова еще не болит? И тебе не хочется выйти и освежить свой макияж? А может быть, у тебя возникло желание уволиться прямо сейчас и убежать куда глаза глядят?

— Да, да, да, — быстро ответила Лейси, начиная понемногу ориентироваться в ситуации, и ухмыльнулась. — И нет, нет, нет — на последние три вопроса. Это прекрасно, честное слово! Мне действительно нравится торговля тряпками. Я давно хотела бросить работу модели, вот и все. Кроме того, я не так уж и молода.

— Да просто рассыпаешься на ходу, — съязвила редактор. — Погоди, пока тебе исполнится целых двадцать пять. — Она вручила Лейси листок машинописного текста. — Вот тебе список домов моделей, с которыми работают младшие обозреватели. А поскольку ты такая милая деточка, я даю тебе список всех домов моделей, даже тех, о которых никто не слыхал уже много лет. На этой неделе тебе всего-навсего придется принести заметку о каждом из них. Вполне возможно, что некоторые могли уже прекратить свое существование, — предупредила Джемми. — Это старый список Глории.

— О, спасибо! — с энтузиазмом воскликнула Лейси. — Я весьма признательна вам. Постараюсь сделать хорошо, вот увидите!

— Ты просто прелесть! Боже, я чувствую себя детоубийцей!

— Вы только покажите мне мой стол, и я сразу приступлю к работе.

— Ах, да, стол. — Джемми Хэтуорт нахмурилась. — На самом деле у нас уже много лет не было свободных столов. Но в художественной редакции есть общий стол, специально для младших обозревателей. Тебе он подойдет.

— Вот и хорошо, — поспешно заявила Лейси. — Я могу работать где угодно. Мне до сих пор не верится, что после четырех лет учебы в школе журналистики и работы моделью это наконец-то свершилось.

Джемми вздохнула.

— Погоди, не убегай, — остановила она Лейси, соскочившую с края стола. — Это еще не все. Кафетерий компании в августе закрыт, но ты можешь приносить ленч с собой и есть его в дамской комнате стоя, если, конечно, тебя это устроит — там всегда полно народу. Зарплаты ты не будешь получать недели три. И не забывай оформлять еженедельный расходный лист на автобусные талоны. Упаси тебя бог ездить на такси, даже если ты растянешь связки на обеих лодыжках, «Каприз» тебе ни под каким видом транспортные расходы не оплатит.

— Хорошо, — решительно сказала Лейси. — Я ничуть не против поездок на автобусе.

— Ты доведешь меня до нервного расстройства, — простонала Джемми. — Пожалуйста, закрой дверь, когда будешь выходить. Я не хочу, чтобы Глория заявилась еще с каким-нибудь новичком. Корь и без того отравила мне существование.