Шёпот ветра (СИ)

Пролог

Прошлое…

Небо упадёт…Этой фразой в детстве меня часто страшила бабушка.

«Не будешь слушаться — небо упадёт», — любила повторять она. Поначалу я наивно верила и с опаской поглядывала на облака. Особенно впечатляли тяжелые свинцовые тучи в преддверии грозы. Но с течением времени фраза больше заинтересовывала, нежели пугала.

«Как понять, что упадет? По частям или всё сразу? А что будет после? А солнце? А звёзды?» — я дни напролет доставала взрослых, отчасти вынудив их пересмотреть методы воспитания.

В конце концов, мама прочитала мне целую лекцию об устройстве нашей вселенной, подстраховавшись обещанием, что если небо и вздумает падать, то она этого не допустит.

Но мамы не стало.

И небо упало…

Очередная молния вспышкой рассекла небосвод, жаля мощным зарядом телевышку неподалеку. Я вздрогнула и улыбнулась. Хотя, наверное, в подобных случаях принято рыдать. Но вместо слез по щекам стекали холодные капли дождя, а вместо боли душу изматывала остервенелая злоба.

На себя. На тетю. На него.

Почему-то больше всего на него…

— Кэти, пожалуйста, — его ладони легли на плечи, но я в очередной раз увернулась.

— Я же сказала — убирайся! — закричала, сквозь дождь, отступая от парня. — Проваливай, Краснов! — я указала на кованые ворота в нескольких метрах от нас.

Я не хотела его видеть. Не могла помнить то, что мы сделали.

— Кэти… — Пашка опять сократил расстояние между нами. Его одежда, как и моя, промокла насквозь, а с темных волос стекала вода, расчерчивая влажными дорожками лицо. — Просто давай зайдем внутрь. Тебе нужно успокоиться, — невесомое прикосновение холодных пальцев к лицу застало врасплох.

На какой-то миг я позволила себе слабость и прикрыла веки, наслаждаясь его холодом. Странно, с ним всегда было тепло, а теперь холодно.

«Холодно», — я открыла глаза, тут же напоровшись на обеспокоенный серый взгляд.

Не могу.

Видеть, слышать, знать, что если бы не он… Не могу!

— Ты, блин, что, глухой?! — Шаг. — Или тупой?! — Еще один шаг. — Отвяжись от меня! Зачем ты только приехал!

Всё из-за него!

— Хорошо! — резко выкрикнул парень. — Хорошо, хочешь орать на меня — ори! Можешь даже врезать мне, Сватова! Но только после того, как мы окажемся внутри! — он указал в направлении темно-серого здания.

Я затравленно посмотрела на белые металлопластиковые двери. Заходить не хотелось.

На щеке всё еще пылал след от тетиной пощечины, а в ушах звучало обличительное «паршивка». И дело было вовсе не в обиде. Я заслуживала этой пощечины, заслуживала её упреков и разъяренных слов…

— Китти-Кэт, пожалуйста… — обращение невольно воскресило в памяти сегодняшний день, подпитывая и без того раздавшуюся злобу.

— Иди ты к черту, Краснов! Котись к своей мечте! Благословляю! — я все-таки всхлипнула, и слезы заструились по лицу вместе с дождем.

Ладонь, что до этого тянулась ко мне в приглашающем жесте, сжалась в кулак:

— Только с тобой.

— Значит, теперь я тебе нужна? Стало жалко несчастную девочку, да?!

— Посылай меня хоть в ад, Сватова. Не уйду, — он упрямо скрестил руки на груди.

— Да что ты?! Не уйдешь?! — уголки губ дрогнули в слабой улыбке, несмотря на слезы. — Ты всегда уходил, Паш! Всегда выбирал свою дебильную музыку!

— Теперь я выбираю тебя! — парень попытался приблизиться, но я в который раз увеличила расстояние между нами.

— Какая честь! — с губ сорвался нервный смешок, и я до боли сжала кулаки, чтобы только не врезать этому придурку. — Удобно, знаешь ли, сначала разрушить мою жизнь, а потом прикинуться супергероем.

Черные брови взлетели вверх, а в серых глазах блеснула боль:

— Кэти, я не думал, что…

— Ты никогда не думаешь, Краснов! Всё у тебя случайно. Тогда, с Вовкой, ведь тоже не думал? Или хочешь сказать, что не ты виноват?! — этим вопросом я окончательно рушила все, что было между нами, используя самое сокровенное била по больному.

Но ведь он тоже ударил…убил.

Нет, мы убили.

— Если зайдешь внутрь — я уйду.

— Слово? — я недоверчиво посмотрела на парня.

— Слово, — кивнул он.

— Хорошо, — скрепя сердце согласилась, в больницу заходить по-прежнему не хотелось, но это лучше чем терпеть его присутствие и понимать, что все могло сложиться иначе.

Я развернулась и направилась к пятиэтажному зданию из серого кирпича.

«Десять процентов из ста», — прозвучал в голове голос хирурга.

Где-то там моему отцу сейчас спасали жизнь…

— Кэти! — Я по привычке обернулась. — Мне действительно жаль…

Взгляд еще раз прошелся по его мокрой одежде, влажным волосам, родному лицу со следами воды, которые так походили на слезы, и остановился на виноватых глазах. Чертово сердце в ответ болезненно дернулось, подстрекая вернуться к нему. Нырнуть в объятия. Прижаться к теплой груди…Как раньше.

Да, его объятия всегда исцеляли меня, но я больше не желала исцеляться:

— Твоя жалость ничего не изменит, Краснов. На похороны можешь не приходить. И вообще, никогда не приходи. С этого момента мы друг для друга никто.

Наше время…

Сиденье подо мной вздрогнуло, посылая импульс телу, и я резко распахнула веки, с паникой осматривая салон автомобиля.

— Сон, — с облегчением выдохнула я, стоило осознать реальность.

— Загоняла ты себя, Катька, — Инга, которая устроилась вместе со мной на заднем сидении машины, неодобрительно покачала головой. — Кошмар, да? — девушка коснулась моей щеки, стирая соленую влагу.

— Бред всякий, — отмахнулась, разворачиваясь к окошку.

Терпеть не могу, когда меня жалеют.

Инга в ответ цокнула языком, но приставать с расспросами, к счастью, не стала. Она вообще была не особо разговорчивым человеком, за что мне и нравилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы обе любили больше послушать, чем поговорить. И обе оберегали свои секреты.

Бетонный мегаполис продолжал мелькать за окном, открывая привычные глазу виды. Странно, еще совсем недавно я считала этот город чужим и холодным. Бездушной грудой металла и камня, что так отличалась от моего родного края. Однако, с течением времени человек способен полюбить всё, даже камень…

— Вить, останови здесь, — обратилась к водителю, когда машина поравнялась с главным корпусом моего университета.

— Ты что, собралась на пары в пять утра? — не смогла не съязвить Инга, пока автомобиль парковался возле серой высотки, что шпилем тянулась к небу.

— Ха-ха! До пятницы, — придумывать какую-то колкость в ответ было лень. — Спасибо, что подбросил, Вить, — обратилась уже к нашему провожатому, распахивая дверцу.

— Всегда пожалуйста, Катрин, — парень мне игриво подмигнул, вызвав на лице коллеги ехидную усмешку.

— Ладно, пока, — я выбралась из салона, намереваясь поскорее уйти, но Инга меня остановила:

— Эй, погоди! На! — девушка протянула белый пакет с логотипом популярного магазина одежды. — С днем рождения, Катька!

— Откуда ты…

— Секрет фирмы, — усмехнулась Инга. — Ну, бери же! Я спать хочу, между прочим! — нетерпеливо потребовала она, тряхнув длинными медовыми волосами.

— Не стоило, — я неловко взяла пакет, чувствуя, что принимая его, обременяю себя лишними обязательствами. На работе я старалась по минимуму рассказывать о себе. Работа была другой жизнью, ролью, которую доводилось играть ради денег. Листком в моей судьбе, который я потом обязательно вырву и сожгу. А подарок незримо превращал мою выдумку в реальность…

— Не за что, — фыркнула Инга. — Лучше выпей за мое здоровье, когда отмечать будете. Ладно, Вить, погнали, — она хлопнула дверью перед моим носом, не став слушать очередное «спасибо». Хотя, так даже лучше — мне всегда было трудно благодарить людей.

«Вот ты и постарела еще на один год, Сватова», — мысленно поздравила саму себя, разглядывая алый сверток в пакете.

Весенний ветер взметнул длинными локонами, заставив позабыть о подарке. Стянув с запястья резинку, я ловко собрала волосы в хвост, пока тяжелые пряди еще не успели прилипнуть к накрашенным блеском губам. Мне было лень снимать макияж после выступления, а еще меньше хотелось мыть шевелюру в такую рань. Все желания сейчас умещались в одно ёмкое слово — сон.

Натянув на голову любимые наушники, и еще раз окинув взглядом здание ненаглядной альма-матер, которое без толп студентов выглядело непривычно притихшим, я двинула в направлении родной общаги.

Навстречу ветру.

Казалось, что в его тихом шорохе, в нежных касаниях к моему лицу, таилось обещание чуда. Но я больше не верила в чудеса.

А ветер все пел, шептал, уговаривал распахнуть навстречу руки. Я лишь горько усмехнулась, подставляя лицо под лучи восходящего солнца…

Знакомый голос звучал в наушниках. Он, как и ветер, пел о любви:

Мы урывками…

Мы отрывками станем фраз.

То ли не были, то ли есть. Здесь, не сейчас.

Мы украдены. И не найдены.

Мы — никто.

Нас и не было.

Но мы были ведь?

Так давно…