Шёпот ветра (СИ)

Глава 9

— Кать…Катюша…

— Кузнецова, будь хоть ты человеком. Дай поспать! — я отмахнулась от навязчивого шепота подруги и для надежности укрылась с головой одеялом.

— Удели мне минуточку и спи сколько хочешь, — с недовольством ответила Лизка. — Уже час дня, между прочим. Нормальные люди давно проснулись.

— Нормальные люди не работают ночами, — я откинула с лица одеяло, капитулируя. — Ну, что там у тебя стряслось? Потоп, пожар, опять тараканы за холодильником?

— Фу! Нет, конечно, — скривилась Лиза. — Дашь мне свое красное платье?

— И ты меня разбудила из-за такой ерунды?

— Ну, если честно… — соседка присела на край моей кровати. — Одолжишь мне золотой кулон? Пожа-алуйста, — Лизка состроила жалобную моську и тут же сбивчиво затараторила: — Просто, понимаешь там будет такой контингент…а у меня украшений приличных нет… буду дешево выглядеть…хочу его впечатлить.

— А куда ты вообще идешь? Я думала у тебя свидание с этим твоим Чудом-юдом, — я вспомнила вчерашний рассказ подруги, больше похожий на юмористическую байку, и широко улыбнулась. — Или ты его собралась впечатлять?

— Фу! — вновь скривилась Лиза. — Делать мне больше нечего. Зайцева пригласила нас на какую-то пати, а значит там будет Денис, а значит…

— …ты должна его сразить наповал, — закончила я за подругу. — Может, лучше всё-таки Чудо-юдо? Тебе и сражать его не надо, он уже.

— Ну, так что с кулоном? — отбросила мои конструктивные предложения Лизка. — Можно взять?

Я машинально посмотрела на резную шкатулку на моей тумбочке. Золотой кулон с крошечным бриллиантом был подарком родителей на моё шестнадцатилетние. Я очень дорожила им, и почти не носила — боялась потерять. Хотя мама постоянно твердила, что бриллианты не должны пылиться…

«…они должны приковывать взгляды», — как вживую услышала её голос и, дрогнув, разрешила Кузнецовой взять украшение.

Через полчаса намарафетинная Лизавета — Чудо-юдо уж точно оценит — ускакала на свое чудное свидание. Я же, так и не уснув, решила провести время с пользой и отправилась в душ.

По возвращению я мечтала выпить литр сладкого чая и слопать булку, толсто намазанную сливочным маслом. И всё это под легкомысленный сериальчик — блаженство! Можно даже без сериальчика. И без масла. Ну, уж точно без Сереброва, развалившегося на Лизкиной кровати!

— Ты что здесь делаешь?! — выпалила я, от неожиданности уронив банные принадлежности на пол.

Как я не заорала — не знаю. Это напоминало какой-то сюрр. И я скорее готова была поверить, что в нашем шкафу открылась дверь в Нарнию, чем в то, что мажоришка находиться в моей комнате.

Но Серебров был реален и, к тому же, разговаривал:

— Представь себе, Сватова, сотка баксов способна открыть и не такие двери, — поделился он, так и не взглянув в мою сторону. Внимание царька полностью занимал гаджет в его ладони. — Ты где ходишь, кстати? Я уж заждался.

— Ты совсем ох***?! — я была на пределе. В отчаянье, в шоке, в панике…Мой взгляд беспорядочно метался по комнате, пока не наткнулся на мобильник, что по-прежнему лежал на моей кровати. — Выметайся немедленно! Иначе я полицию вызову!

— Ну, чего ты горячишься, солнце? Я, может, кино с тобой пришел посмотреть. Го-ря-чее. Впрочем, с тобой все горячо. Да, детка? — он поднял голову и окинул меня похотливым взглядом.

Я внутренне поежилась. Некстати вспомнилось — из вещей на мне один банный халат. И этот факт только усиливал мое ярое желание выставить мажоришку за дверь:

— Не собираюсь я ничего смотреть! Поднимай свою задницу и на выход! Еще минута, Серебров, и я звоню сто два!

— Уверен, копы тоже заценят мой фильмец, — совершенно не впечатлившись моими угрозами, хмыкнул царек.

— Серебров, уходи по-хорошему…

— Пять минут твоего времени, и я отчаливаю, — перебил мажоришка. — Просто взгляни, — он протянул мне свой мобильник.

— Пять минут, — предупредила я. И осторожно, словно к бешенной собаке, подошла к парню. Тот, как и прежде, разлеживался на чужой кровати прямо в обуви. Но мне некогда было спорить из-за такой ерунды. Главное — выставить царька вон.

Я кончиками пальцев перехватила Серебровский смартфон и уставилась на темную заставку видео с нечеткими силуэтами людей.

— Потрудись нажать пальчиком плэй, — попросил мажоришка, ехидно взирая на меня снизу вверх.

В ответ я фыркнула, но кнопку нажала, без интереса глядя на экран телефона. По приглушенной полутьме, громкой музыке и соответствующей атмосфере стало ясно, что это ночной клуб. В кадре то и дело мелькали лица и тела. Некоторых я узнавала — Серебров, Морыгин, Вишневский. А в следующее мгновение меня будто молнией пронзило: на экране появились знакомая клетка и мы с Ингой, танцующие в ней.

Я подняла лицо и в панике взглянула на мажоришку.

— Ну что же ты отвлекаешься? Самое интересное пропустишь, — он кивком указал на телефон в моей руке и плотоядно оскалился. — Твой выход, детка. Может, потом станцуешь для меня приват, ммм?

— Ну, ты и мразь, Стас! — я запустила в мажоришку телефоном и отошла к своей кровати, опустившись на краешек.

Стало тошно, от Сереброва, и от правды, которую он каким-то образом разведал. Зачем это ему? Неужели он действительно думает, что его осведомленность что-то изменит? Или, может, надеется так отомстить за ту стычку в буфете?

— Что тебе нужно? — холодно спросила я, рассматривая парня напротив.

— Ты, — просто ответил царек, окинув меня плотоядным взглядом. — Я щедрый. Сколько ты берешь за час, куколка?

— Я тебе не шлюха! — тут же вскипела я, соскочив с кровати. — Убирайся! Пять минут прошло!

— Но-но-но, — поцокал языком Серебров, пригрозив мне пальцем. — Я уйду отсюда только с тобой, крошка.

— Да неужели? Может, мне теперь в твои рабыни податься? В этом видео нет ничего противозаконного, как и в моей работе.

— Нет. Но будет. Незаконное можно запросто состряпать. Тем более с таким материалом, — он демонстративно покрутил телефоном в руке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты хоть понимаешь, настолько это бредово звучит? Тебе никто не поверит!

— Пффф… Серьёзно? Да тут делов-то, забабахать примитивный ролик и слить его в университетские паблики. Могу даже на мыло твоего деканата скинуть. Пусть знают своих героев в лицо! Кстати, я не говорил что ректор близкий друг моего отца? Думаю, он тоже не прочь узнать о таких одаренных девочках, как ты, — мажоришка встал и вплотную приблизился ко мне. — Если до тебя еще не дошло, читай по губам: я тебя потоплю. Тебя попрут из универа, детка. И тогда посмотрим, как быстро ты скатишься вниз. Жалкая сиротка, у которой ни дома, ни родителей. Ни-ко-го, кто бы её защитил.

— И это всё из-за того, что я наговорила тебе в буфете?! Да ты совсем рехнулся!

Если бы можно было уничтожить человека взглядом…

Никогда в жизни я не испытывала такой жгучей ненависти, как теперь. Я с яростью смотрела в глаза Сереброва и искренне надеялась, что тот упадет сейчас замертво.

— Жду тебя через пять минут, — бросил Серебров, направляясь к двери. — И оденься поприличнее.

— Я не буду с тобой спать! — выкрикнула ему вдогонку, презирая себя за то, согласилась. Без слов, но согласилась.

— Больно надо, — фыркнул он, громко хлопнув дверью.

Я еще некоторое время оторопело смотрела парню вслед, прокручивая в памяти наш диалог. А потом просто упала на кровать и впервые за долгое время разрыдалась.

В ушах по-прежнему раздавались безжалостные слова мажоришки: «Жалкая сиротка, у которой ни дома, ни родителей. Ни-ко-го, кто бы её защитил».

Стас стоял в узком коридоре напротив двери с цифрой 703 и недоумевал, как он, чёрт подери, здесь оказался?! На другом конце города его ждали вечеринка, невеста и десятки пожеланий на тему счастливой семейной жизни. Однако он почему-то торчал в этой богом забытой общаге со стенами цвета детской неожиданности и плешивым линолеумом на полу.

Хотя, если подумать, вечеринка была скучной, невесту он искренне ненавидел, а поздравления…

«Да пусть папаша подавится ими!» — Серебров от души пнул деревянный плинтус. Тот жалобно скрипнул и отошел от стены. Это несколько подуспокоило. Но для полного удовлетворения Стасу нужна была та, что находилась за дверью 703.

От нечего делать парень, в который раз, открыл видео с участием Сватовой на телефоне, вспоминая вчерашний вечер.

Стас злился. Мерил свою комнату шагами, словно беспомощный дикий зверь, которого загнали в ловушку. И который знал наверняка — ему не выбраться. Но вместо продажи в зоопарк, или того хуже — на убой, — Стаса заключали в надежную клетку под названием брак. А хозяйка его теперь не абы кто, а сама Милана Лукьянова — единственная дочь бывшего вора в законе и нынешнего хозяина большинства сталелитейных заводов страны. Чокнутая, разбалованная девица, которая привыкла, что ей достается всё на блюдечке. Так случилось и со Стасом. Для него просто выбрали роль. Милана, словно маленькая девочка, надув губы заявила свое «хочу», указывая пальчиком на Сереброва. И его родной отец, тут же завернул желаемое в оберточную бумагу. Только бантик оставалось прицепить.

Стас поначалу вообще принял этот цирк с женитьбой за розыгрыш. Ну, переспал он с девчонкой по пьяни. Ну, с кем не бывает? Что ж теперь, жениться? Как оказалось, да. Жениться. И на завтра уже была назначена официальная помолвка, а через месяц — свадьба.

«Чокнутая сука!»

— Хватит бесцельно слоняться. Так или иначе ты уже ничего не изменишь, бро, — подал голос от окна Морыгин. Парень счастливо улыбался, будто бы и не ныл Стасу целых пятнадцать минут о том, как Зайцева его продинамила. — В конце концов, тебе же никто целибат не навязывает, а свадьба это такое. Может, твоя Лукьянова еще поймет какой ты придурок и сама отчалит? — он сделал затяжку и выдохнул едкий дым в приоткрытую створку.

— Сам ты придурок, — Стас подошел к Дэну и перехватил у того из рук косяк. — Я тебя предупреждал насчет этой дряни в моем доме? — вопреки сказанному парень сделал кроткую затяжку и вмиг закашлялся.

— Вот если и дальше будешь строить из себя такого правильного мальчика, то Миланка никогда от тебя не отцепится, — назидательно изрек Морыгин. — Давай лучше в клуб запилим? Мы тут на днях в одном местечке зависали — закачаешься.

Стас на миг взглянул в расширенные зрачки Дэна и неожиданно для себя согласился. Его и правда никто к целибату не призывал. А женитьба это так — всего лишь побрякушка на пальце.

Клуб назывался «Клетка» и ничего особенного, как утверждал Дэн, в нем не было. Привычные техно и арт-хаус в исполнении второсортного диджея, заурядные светловые эффекты и «благородный» алый повсюду, который видимо должен был навевать мысли о роскоши, но навевал лишь скуку. Даже кованные изящные клетки с полуобнаженными девицами внутри не спасали ситуацию. Хотя…

Стас встал с красного кожаного диванчика и подошел к краю широкого балкона, где размещалась их ВИП-ложа.

— Круто отжигают, а? — Морыгин облокотился руками о перила, не отрывая взгляд от центра зала.

Там тоже стояла кованная клетка, только гораздо больше. И внутри, вместо примитивного танца в стиле гоу-гоу, творилось настоящее шоу.

Их было двое: почти одного роста и телосложения, с длинными волосами, как по классике жанра противоположных оттенков, обнаженными телами — если не брать в расчет те жалкие клочки полупрозрачной ткани на них, — и завораживающей пластичностью. Первая, светловолосая, демонстрировала чудеса растяжки, то и дело, повисая в невообразимых позах в большом металлическом круге, подвешенном в воздухе, — такие Серебров видел, разве что в цирке. Вторая, темненькая, извивалась рядом на шесте. Она, то замирала в воздухе под потолком, то в следующую секунду обрушивалась вниз, останавливаясь в нескольких сантиметрах от пола.

Стас невольно задерживал дыхание, глядя на это притягательное действо. А когда темненькая как бы невзначай подошла к своей партнерше и подарила той дразнящий поцелуй он и вовсе забыл, как дышать.

Возбуждение, словно ток, прошило насквозь, а во рту резко пересохло. Серебров тоже хотел этот поцелуй. И её он хотел: незнакомку с волосами цвета шоколада и сверкающей в свете софита кожей. Стас, позабыв о высоте, качнулся вперед. Отрезвил его насмешливый голос Морыгина:

— Блин, чувак, видел бы ты свою рожу! — расхохотался тот, удерживая телефон перед собой. — Прямо озабоченный хорек в брачный период! У тебя, когда в последний раз баба была?

— Ты что, меня снимаешь, урод? — Серебров в попытке перехватить гаджет, резко выбросил руку вперед, но Денис оказался проворнее и вмиг отпрыгнул на два шага:

— Прямо сейчас в инсту залью, — парень с улыбкой уставился в экран мобильника. — Во ржака будет! Миланка, кстати, у меня в подписчиках. По-любому заценит!

— Ага, а потом меня её папаша заценит. Ну и мой заодно, — кисло отозвался Стас, вновь разглядывая темноволосую. Что-то в ней было ведомое, будто он встречал её раньше.

— Да ладно! Харе себя хоронить, Серебро! — хлопнул его по плечу Морыгин. — Давай лучше поближе подойдем, — парень кивком указал на двух танцовщиц в клетке. — Вблизи картинка сочнее.

Стас точно её знал. Эти губы десятки раз целовали его во сне, а глаза, что загадочно поблескивали в прорезях кружевной маски, он видел буквально сегодняшним вечером. Перед тем, как Сватова поцеловала другого. И лилия на левой лодыжке, которую Серебров приметил в первый день их знакомства, только подтверждала его догадку.

— Даже не мечтай, Серебро. Эта цаца не продается, — отозвался Морыгин. Он, как и прежде, продолжал снимать видео.

— А ты откуда знаешь? — заторможено спросил тот. В голове никак не укладывалось, что та серая университетская мышь, которая опустила его на глазах у всего филфака, и сексуальная незнакомка на шесте — одно лицо. Полная сирота, родилась и выросла в каком-то захолустье, поступила по льготам, но учится хорошо — если верить данным раздобытым через связи в ректорате. Искусная танцовщица, которая умеет постоять за себя — если полагаться на собственный опыт.

— Да пацаны как-то хотели её снять, но обломились. У них здесь свобода выбора, — хмыкнул Морыгин. — Хочешь продавать себя — пожалуйста. Только делиться не забывай. Не хочешь — остальные шлюхи найдутся. Эту, кстати, купить можно, — парень указал на светловолосую девушку, что изгибалась в стальном кольце. — Правда, не дешовая зараза.

— Смотрю, пацаны не поскупились на инфу, — с намеком протянул Стас, усваивая сказанное.

«Значит, не продается».

Лицо парня тут же рассекла кривая усмешка. А в руках, как по волшебству, появился смартфон с включенной камерой. Стас Серебров не понаслышке знал, что всё в этой жизни можно купить. Ведь его самого не так давно продали.

«Тот, кто владеет информацией — владеет всем», — часто талдычил Стасу отец. И впервые парень был вынужден с ним согласиться. У Сереброва складывалось полное впечатление того, что Сватова теперь в его абсолютной власти. Словно послушная марионетка, куда поведешь — туда и пойдет.

Никакой воли. Никаких желаний. Безусловное подчинение.

И унижение.

Еще вчера, осознав, кто скрывается за кружевной маской развязной танцовщицы, Стас желал всего этого для Кати. Но минуты шли, а он всё смотрел на полуобнаженную девушку у шеста и понимал, что ему хочется совершенно иного.

Сереброву не нужны были страдания и позор Сватовой. О нет. Всё оказалось намного сложнее: Стасу была нужна она. Такая, как есть. Без остатка.

Катя ему нравилась. Сильно нравилась. И только поэтому Стас в кое-то веки решился на поступок. Пусть тот и не походил на романтический подвиг.

План был до гениального прост: шокировать девушку внезапным появлением; немного поиздеваться — надо же как-то её урезонить?! — премьерным показом видео; и забрать с собой на гулянку к Морыгину. Однако с Катей всё гениальное превращалось в глупость.

Стоило Стасу её увидеть, как он понял — не пойдет. Ни за что не пойдет с ним добровольно.

Серебров не терпел, когда его планы рушились. И часто на кураже совершал необдуманные поступки. Например, доводил до слез понравившуюся девушку:

— Ты что, ревела? — выпалил он, заметив её покрасневшие глаза и немного распухший нос.

— Просто у меня аллергия на мудаков, — ответила Катя, нервно одергивая одежду.

Парень еще раз оглядел Сватову, отмечая знакомые рваные джинсы, свободную рубашку и небрежный пучок на голове, — наверняка ведь назло ему так вырядилась, — и вновь сосредоточился на лице собеседницы:

— Точно ревела, — подытожил он, делая шаг навстречу. Внутри что-то дрогнуло. Ему вдруг захотелось прикоснуться к воспаленной коже и убедить её, что его угрозы блеф. Что ей нечего бояться.

Жаль Серебров не знал, что Катя его не боялась. Она его ненавидела:

— Ага, лила слёзы по твоей чёрной душонке, — девушка развернулась и поспешила прочь по коридору: — Надеюсь, ты будешь гореть в аду, Серебров.

— Считаешь меня придурком? — крикнул он ей вдогонку и поспешил следом.

— О, как я смею?! — притворно ужаснулась Катя, сворачивая к лифтам. — Моё мнение о тебе гораздо хуже, зайчонок.

— Постараюсь оправдать твои ожидания, киса, — Стас нагнал её и нажал на кнопку вызова.

Сватова со странным выражением на лице проследила за его жестом и зашагала дальше к лестнице:

— Ехать с тобой в тесном, замкнутом пространстве? Спасибо, но я пока не спятила.

Стас, от нечего делать, поплелся следом. Его губы то и дело трогала нечаянная улыбка.

— Добро пожаловать в мой персональный ад, — торжественно провозгласил мажоришка, стоило нам ступить на до неприличия ухоженную лужайку, на заднем дворе роскошного дома.

— Надеюсь, у них где-нибудь припасен котелок с кипящим маслом для тебя, — искренне пожелала я, оценивая обстановку.

Надо признать роскошным оказался не только особняк: широкие ровные клумбы с различными видами цветов, будто изысканная рама для гениальной картины, оформляли безупречный зеленый газон, который сейчас уничтожали десятки ног. А мраморный фонтан со статуей полуобнаженной девы с кувшином в руках, как бы намекал, что даже ущерб от сотен ног вряд ли огорчит владельца этой роскоши.

Играла живая музыка, а помеж гостей сновали официанты с выпивкой и закусками. Но мой взгляд то и дело привлекала утонченная фотозона с именем царька и некой Миланы.

— Только не говори, что Stanislav это ты, — я указала на деревянную ширму, украшенную, как и все здесь, пионами, с кричащей надписью: «Stanislav £ Milana». И припомнив, что уже встречала нечто подобное, ошеломленная повернулась к царьку: — Погоди, ты что, привез меня на собственную свадьбу?

Я по новой взглянула на разряженных от кутюр незнакомцев, которые чинно передвигались от столика к столику. Фуршет — вспомнила нужное определение, изучая пиршественные столы в тени огромных квадратных зонтов, что чем-то походили на пляжные. Здесь совершенно точно что-то отмечали. И это загадочное "что-то" очень напрягало.

— Беспокоишься, что одета не по дресс-коду? — мажоришка перехватил два бокала с шампанским у официанта и протянул один мне. — Или, что пришла без подарка?

— Ещё чего, — я осторожно пригубила напиток и, опомнившись, пригрозила парню: — Только не вздумай напиваться, Серебров! Тебе ещё меня домой везти!

— Слушаюсь и повинуюсь, — продолжал изображать покладистость царек, нервируя больше обычного. Я чувствовала себя добычей, у которой под боком притаился подлый хищник.

Стоило мне выйти из комнаты, как мажоришка из циничного мерзавца, который буквально пять минут назад клялся меня уничтожить, неожиданно превратился в этакого своего парня. Нет, он, как и раньше, оставался заносчивым идиотом, но всё чаще шутил, улыбался, и даже — ну, это полная жуть! — делал комплименты. Единственный раз, когда царек стал прежним, случился в машине: ему позвонил отец. Поначалу Стас отвечал сдержанно, но под конец разговора уже разорялся матом, а потом резко развернул машину и привез нас сюда.

— И где же Милана? — я вновь указала на кричащую надпись, из всех сил не замечая недоуменные взгляды со стороны окружающих.

— По идее, должна быть где-то тут, — беззаботно пожал плечами царек, холодно взирая на толпу зевак. — И это не свадьба, а помолвка.

— А… — спросить, зачем я здесь не успела. К нам неожиданно подошла пухлощекая немолодая дама в бежевом коктейльном платье.

— Стас! Ну, куда вы пропали?! Нехорошо заставлять своих гостей ждать, — женщина кокетливо пригрозила мажоришке пальцем и с улыбкой повернулась ко мне: — А это милейшее создание, я так понимаю, Милана?

— Вы ошиблись, тетя Лиана, — не дав мне и рта раскрыть, отчеканил Серебров и, приобняв меня за плечи, внезапно выдал: — Это Катя. Моя девушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы обе в шоке уставились на царька. Однако с этой эмоцией мы несколько поторопились:

— Кстати, она беременна. — Вот теперь впадать в состояние глубокого шока было в самый раз.

Мажоришка тем временем успел избавиться от шампанского и пристроил свою вторую лапищу на мой абсолютно небеременный живот, растягивая губы в слащавом оскале:

— Мы просто на седьмом небе! Надеюсь, будет мальчик, — еще и в лоб меня поцеловал.

Хэппи-энд. Аплодисменты. Занавес!

Из всего этого идиотского представления, мне наверняка было ясно одно: Серебров — козел. Засранец, который в чем-то накосячил, а прикрывать его буду я.

«Значит, в девочку для битья решил меня превратить?» — я оступилась и «случайно» наступила новоявленному папаше на ногу. Судя по рассерженному шипенью и ужесточившейся хватке на моей талии — мажоришка пребывал в восторге.

— Поздравляю? — наконец нашлась с ответом бедная женщина. Она то и дело косилась по сторонам, явно желая сбежать.

— Спасибо, — сквозь зубы процедил Стас. Это я еще раз оступилась.

— Прости, котик! — покаянно протянула и поспешила пожаловаться тетушке Лиане: — Ах, эта беременность делает меня ужасно неуклюжей. Особенно под хмельком, — я демонстративно пригубила игристое и лучезарно улыбнулась собеседнице.

— О…да… — сконфуженно замямлила та и, сославшись на какой-то пустячный повод, поспешно ретировалась.

Мы с Серебровым вновь остались наедине посреди пиршества.

— Значит, мальчика хочешь? — я раздраженно сбросила руки царька с себя и отошла на два шага. — Ничего не собираешься мне объяснить?

— А ты что-то имеешь против мальчиков? — безмятежно усмехнулся тот.

— Не прикидывайся дурачком, Стас. Что это сейчас было?

— Не твоего ума дело, Сватова, — вдруг резко ответил мажоришка. — Молчи, говорю только я, — скомандовал он и неприязненно посмотрел мне за спину.

— Стас… — к нам подошел статный, высокий мужчина. Не нужно было знать его имени, чтобы понять, кто находится передо мной. Схожесть отца и сына поражала. Разве что у старшего уже виднелась проседь в светлых волосах, а вокруг рта залегли глубокие морщины.

— …и Катя, — заполнил неловкую паузу парень, пока меня тщательно досматривали. И судя по поджатым губам, увиденное не очень пришлось по вкусу.

— Извини за задержку, пап, — подтвердил мою догадку царек. — Мы с моей девушкой слегка потеряли счет времени.

Ясно. У нас тут второй акт Серебровского водевиля намечается.

— Судя по всему, вы потеряли остатки мозгов. Ты что здесь устроил, щенок? — голос мужчины стужей пробирался под кожу и заставлял ежиться. Но я терпела и продолжала строить из себя немую.

— Я…

— В мой кабинет! Живо! — оборвал Стаса на полуслове отец и, развернувшись, спешно зашагал к дому.

— Теперь понятно почему ты такой, — озвучила мысли вслух, глядя на удаляющегося мужчину.

Вместо ответа парень отобрал мой бокал и всучил ближайшему официанту.

— Пойдем, — мажоришка потянул меня за руку, но с места я не сдвинулась.

Дудки! На такое я не подписывалась. Пусть сам свои семейные дела решает. Может сию минуту звонить ректору и пускать мою жизнь под откос!

Всё это я и озвучила парню.

— Побудешь в моей комнате, — раздраженно закатил глаза царек, заставляя следовать за ним. — Под откос! Придумала же! Для справки: я блефовал, Сватова. Нет у меня никаких связей в ректорате. Не грузись.

— Ну ты и придурок!

— Я же говорил, что постараюсь оправдать твои ожидания, солнце.

— Ты совсем идиот?! — в который раз вопрошал отец, пока Стас флегматично разглядывал тонкую царапину на идеальной поверхности письменного стола.

Сереброву не впервой было участвовать в этих заунывных нравоучительных беседах. У него за спиной имелся солидный опыт длинною в жизнь. С самого детства любой косяк с его стороны неизбежно грозил посещением отцовского кабинета и вот таким «конструктивным» диалогом.

Содержание этих бесед особо не менялось: Сереброва просто убеждали в разных словесных формах, что он — ничтожество и позор их славной фамилии. Изменилась только реакция Стаса. В детстве он лил слезы, втайне мечтая, чтобы отцовский кабинет с его бесценным антиквариатом исчез или хотя бы сгорел. В юности парень пробовал давать отпор отцу: в один из таких разговоров тот, взбесившись, запустил в него секретером для бумаг — так и появилась царапина на бесценном столе из красного дерева. Сейчас же Стас понял, что больше всего отца злит безучастность.

— Ты же понимаешь, что ведешь себя, будто десятилетний сосунок?! Подумай о семье! Это ничем хорошим для нас не закончиться, Стас!

Стас лишь криво усмехнулся: никакой семьи давно не было. Мать с сестрой уже десять лет как переехали в США, оставив его с отцом. Хотя он просил… умолял того отдать его матери. Но когда это Вячеслава Сереброва интересовало мнение десятилетнего сосунка?

— Твое счастье, что Мила попала в больницу, — отец неторопливо достал из серебряного портсигара сигарету.

— Что с ней? — поддавшись эмоциям, выпалил Стас. В душе, в самой дальней её части, против воли закопошилось волнение, которое тут же сникло на фоне гнева. Серебров ненавидел себя за эти непрошенные эмоции, а еще больше ненавидел эту лживую дрянь. — Впрочем, мне пофиг, можешь не отвечать.

— А на эту Катю тебе значит не пофиг? — мужчина прикурил, выпуская струйку дыма. По комнате вмиг разнесся знакомый запах ментола и табака. Стаса от него мутило, как и от любого другого курева. Спасибо папаше за счастливое детство.

— Не пофиг, — ровно ответил парень и бесстрастно взглянул на отца.

— Сосунок, как всегда думаешь только о себе, — прищелкнул языком тот. — Ты хоть понимаешь, что привел девчонку на съедение пираньям? Они сожрут твою Катю и не подавятся.

— Ты сам вынудил меня сюда явиться! — вдруг вскипел Стас. — Я не собирался…

— Трахать Милу ты тоже не собирался?! Давай еще вспомни свою байку, как она тебя опоила и совратила. Давно что-то не слышал! — мужчина резко встал и подошел к окну. — Надо уметь отвечать за свои поступки, сын.

— И смиренно принимать волю старших, — язвительно отозвался Серебров, прожигая спину того взглядом. — Желательно на коленях и с кляпом во рту.

— Поваливай, — раздраженно махнул рукой отец, так и не обернувшись. — И девчонкой своей не свети. Лукьянов даже косточек от нее не оставит, если почует в ней угрозу.

Парень только этого и дожидался. Он в мгновение ока очутился возле двери и со скрежетом повернул ручку: «Чертов антиквариат!»

— Стас! — неожиданно окликнул его отец, однако Серебров и не подумал останавливаться. — У Милы угроза выкидыша, — донеслось вслед, а в следующую секунду за его спиной со страшным хлопком закрылась дверь.

Я всегда любила свой дом. Въевшийся в стены запах корицы — бабушка, часто добавляла ту в выпечку; солнечные лучи в кружевных занавесках; множество памятных безделушек и семейных фото на полках. Дом прочно ассоциировался у меня с горящим очагом, который неизменно согреет и накормит.

Серебровский же особняк напрочь снес мои устои. Холодный и безлюдный — он напоминал дорогостоящую гостиницу, сошедшую со топовой странички инстаграма. Мебель, будто прямиком из прошлого века. Глянцевая узорчатая плитка на полах, прикрытая персидскими коврами. И нейтрально-бежевый на стенах. Ни единой фотографии или хоть какого-то напоминания о жителях этого дома, только унылые лесные пейзажи повсюду.

Я поднялась на второй этаж и с опаской покосилась на нужную дверь. Кто знает, вдруг мажоришка опять решил поиздеваться и вместо его комнаты я попаду в пыточную?

«Я блефовал, Сватова. Нет у меня никаких связей в ректорате», — если это и было правдой, то ситуацию особо не меняло. Стас Серебров, как и прежде, оставался моим врагом. И не так уж значима природа его поступка.

Шутка или месть? Какая разница? Оружие оставляет на теле одинаково болезненные раны и не важно, нанесены те во благо или из злости. Важен лишь человек, который сумел поднять руку. Посмел ударить.

Передернув плечами, я на секунду задержала дыхание и вошла внутрь. Миг — и я очутилась в совершенно ином доме.

Комната была солнечной и уютной. Огромное окно в пол с видом на сосновую рощу. Широкая кровать, небрежно застеленная темно-зеленым покрывалом. Рабочий стол из светлого дерева с открытым ноутбуком. И, конечно же, грамоты, медали и кубки на полках. А еще книги и картины.

Последние находки изумляли.

Я медленно пошла вдоль стены, разглядывая рисунки и удивляясь их странным сюжетам. Глаза, карие с темно-зелеными крапинками, в обрамлении черных ресниц. Губы, женские и мужские, слившиеся в поцелуе. Руки. Улыбки. Пальцы на клавишах. И еще раз глаза, только на сей раз светло-зеленые, знакомые. Складывалось впечатление, что передо мной головоломка и для разгадки недостает лишь несколько пазлов.

Неужели это всё создал Серебров?

Не верю.

Я обернулась и застыла, глядя на полотно, что висело в изголовье кровати. Оно разительно отличалось от остальных не только размером и наличием рамы, но и техникой исполнения. На картине были изображены двое. Парень и девушка, взявшись за руки, кружились под проливным дождем. Их силуэты растворялись под серым карандашным ливнем, но я отчетливо узнавала в парне, запрокинувшем голову к небу, Стаса.

— Терпеть не могу дождь, — прозвучало внезапно от двери и я, вскрикнув, подпрыгнула на месте.

— Тебе надо нервы подлечить, Сватова, — привалившись плечом к дверному косяку, прокомментировал мажоришка. — Пустырник, говорят, помогает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мне поможет только твое отсутствие в моей жизни. Вот что с тобой не так, Серебров? Что за нездоровая тяга к эффектным появлениям?

— Всё со мной не так, — невесело усмехнулся парень. — Ладно, пойдем, отвезу тебя в общагу.

— Отдай ключи, — потребовала я, стоило нам остановиться на парковке общежития.

Мажоришка с секунду недоуменно таращился на меня, а потом расплылся в ехидной улыбке:

— А я думал еще как-нибудь в гости заглянуть. Ты ведь даже чаю мне не предложила. Не слишком гостеприимно получается.

— Пусть тебя в отделении полиции чаем угощают, — я требовательно протянула раскрытую ладонь к парню. — Давай, Серебров, ты же будущий юрист и наверняка знаешь, что нарушать закон плохо.

— Я и дубликат не успел сделать… — продолжал издеваться царек. — Давай я верну, но попозже? Например, на нашем свидании.

— На каком еще свидании? — я на мгновение опешила, однако быстро взяла себя в руки. — Ты меня сегодня унижал и обещал уничтожить!

— У тебя просто плохое чувство юмора, — поморщился парень. — Но, думаю, это решаемо, — вновь разулыбался он.

— Ты помолвлен!

— Это тоже решаемо.

— Да я тебя терпеть не могу!

— Ну, а это вообще не проблема! — отмахнулся царек. — Так когда мне за тобой заехать?

— Когда превратишься в нормального человека. Кстати, можешь начать прямо сейчас и вернуть мне ключи.

Спустя пять минут препираний с мажоришкой и еще двадцать потраченных на разборки с вахтершей, я вызвала лифт и немного выдохнула. Желудок, почуяв скорую встречу с холодильником, жалобно заурчал, а в голове вновь замелькали соблазнительные образы булки и чая.

Телефон тренькнул за секунду до прибытия лифта. На экране высветилось имя Краснова и значок сообщения:

«Чем занимаются будущие журналисты по вечерам?»

Я прошла в кабинку, нажала нужный этаж и принялась набирать ответ парню. На лице, помимо воли, расползалась предательская улыбка.

О Сереброве и его идиотских шуточках я и думать забыла.

Кузнецова хмурясь, сверлила взглядом высокие ворота, из-за которых доносились жутко орущая музыка и нечленораздельные выкрики.

— Похоже, вечеринка уже в самом разгаре, — насмешливо прозвучало над ухом.

— Это точно здесь? — Лиза посмотрела на размалёванного, что стоял рядом, и раздражал одним только своим видом. Кто вообще приходит на подобные мероприятия в шортах и футболке?

Как оказалось многие…

Стоило им пройти в просторный двор с дощатой террасой и бассейном, как Лизка поняла: эта стерва-Зайцева опять её подставила!

Шорты, фуболки, топы, летящие туники, купальники, плавки и полотенца. Гости Морыгина щеголяли кто в чем горазд, будто они не на вечеринку в шикарном особняке явились, а отдыхали на каком-то захолустном пляже. Кузнецова в своем коктейльном платье и шпильках на фоне этой пестрой гурьбы выглядела белой вороной.

— О! Рада, что вы приняли наше приглашение! — к ним на всех парах подбежала Зайцева. — Лизон, виглядишь шикарно! — мгновенно ударила по больному врагиня. Сама Наташка вырядилась в красный сарафан, длина которого не оставляла ни единого шанса фантазии. — Дим, видела твою тачку — полный отпад! Это же последняя модель? Лимитированный выпуск?

— Понятия не имею, — пожал плечами парень. — Машина не моя, а брата.

— Двоюродного, — поспешила уточнить Лизка. Она тоже несказанно удивилась, увидев белый внедорожник возле своей общаги. И даже иначе взглянула на Чудо-юдо. Однако всё очарование спало, стоило парню признаться, что автомобиль принадлежит не ему, а какому-то дальнему родственнику.

— Кстати, Лизон, как твоя нога? Сильно болит? — Зайцева сочувственно скривила губы, хотя Лизке показалось, что та лишь сдерживает ликующую улыбку.

— В полном порядке, спасибо, — не моргнув и глазом, соврала она. Бедро по-прежнему болело, напоминая Кузнецовой о её досадной оплошности.

Вчера, на катке, вместо того чтобы сразить Морыгина, рыжая немного промахнулась и сразила муляжного Олафа. Наповал. Но и в таком конфузе имелись свои плюсы: Денис, как настоящий джентльмен, вызвался подвезти её домой. И это было идеальным завершением вечера! Вот если бы еще и Чудо-юдо с Зайцевой по пути потерялись…

— Ой, меня, кажется, Дениска зовет, — прощебетала Наташка, и птичкой упорхнула вон, пообещав вскоре вернуться.

Лизка едва не застонала от досады, когда увидела, как соперница подошла к Морыгину и беззастенчиво прильнула к нему всем телом.

— Ты не пробовала изменить стратегию? — напомнил о себе Чудо-юдо. — Заставь его ревновать, например. Недоступное всегда желаннее.

— А ты мне, конечно же, поможешь в этом нелегком деле? — фыркнула в ответ рыжая. — Прямо добрый самаритянин! И много дурочек на это ведется? — она сделала неопределенный пас рукой в сторону парня.

— О! Вопросы о бывших? — Дима насмешливо вздернул пирсингованную бровь. — Неужели у нас намечается прогресс в отношениях, Лисичка?

— Размечтался!

— С тобой совершенно неинтересно.

— А я здесь не для того, чтобы тебя развлекать! Пойду, прогуляюсь. И не смей ходить за мной!

«Неинтересно ему, видите ли!» — кипела в мыслях рыжая, осторожно лавируя в толпе развлекающихся. Она прошла мимо столиков с выпивкой, немного постояла возле барбекю, где обосновались Морыгин с Зайцевой, и уже приметила свободный шезлонг у бассейна, намереваясь посидеть и дать отдых больной ноге, как тот заняла какая-то развязная парочка. Тут-то Кузнецова и заприметила открытую раздвижную дверь, что вела в дом.

Лиза воровато оглянулась, несмело переступила порог, оказавшись то ли в гостиной, то ли в трапезной, и ахнула. Такую красоту ей доводилось встречать разве что на просторах интернета. По центру стоял огромный камин, что разделял комнату на две зоны: зону отдыха с диваном и двумя креслами-качалками и обеденную, с гигантским столом. Девушка еще раз посмотрела в открытую дверь и осторожно сняла туфли, оставив их в углу. Крадучись по дому, словно кошка, она всякий раз подмечала разнообразные милые безделушки: расписные вазы, журнальный столик, картины, бра, комоды, заставленные фото. Возле последнего Лиза остановилась и взяла вычурную рамочку в руки, изучая улыбчивого мальчишку, заключенного в ней.

Интересно, каково это, вырасти в таком доме? Без тошнотворного запаха плесени и нафталина? Без ржавой ванны, со сломанным душем и постоянно текущим краном? Без желтых пятен на потолке и облезлых обоев — последствия дырявой крыши, которую по сей день так и не перекрыли.

Наверняка, дети в таком доме вырастали счастливыми. Как Денис на этом фото. А у Лизки почти не было детских фотографий. Да и детства, по сути, у нее не было.

Громкий взрыв хохота, раздавшийся с улицы, заставил отвлечься и посмотреть в окно. Однако кроме громоздившейся толпы, Лизке ничего так разглядеть и не удалось. Зато она приметила Морыгина, который — о чудо! — стоял чуть поодаль в одиночестве и разговаривал по телефону.

Спустя минуту рыжая была у цели.

— О здоров, Лизон! Как нога? — поздоровался парень, сбросив звонок. А у Лизы, едва в глазах не потемнело от этого его «Лизон».

Он что, вовсе не воспринимает её как девушку? Неужели Чудо-юдо прав?

— Нормально. Спасибо, — отозвалась рыжая, сдерживая обиду в голосе.

— А ты почему Димыча не поддерживаешь? — Денис взмахом руки указал на неровный круг из толпы зевак, в центре которого явно происходило какое-то действо. — Они там с Седлом тягаются на руках, — заметив недоуменный взгляд девушки, парень со вздохом пояснил: — Ну, армрестлинг, или типа того.

Вот он шанс, подумала Кузнецова и, подражая Зайцевой, кокетливо произнесла:

— Я бы хотела посмотреть, но не могу пробиться. Не пускают! А я очень волнуюсь за Диму.

— Это за Седашина надо волноваться, а Димыч у тебя молодец. Двоих уже уложил! Пойдем, — Морыгин сжал её ладонь и бойко потащил в сторону сборища. — Момент и всё будет, Лизон.

Пред очи Чуда-юда они явились как раз в тот момент, когда татуированная рука парня вдавила в стол кисть соперника. Со всех сторон, как по команде, посыпались одобрительные выкрики и поодинокие аплодисменты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Идеально», — подумала Лизка и решительно шагнула к размалёванному. Сейчас Морыгин воочию убедится, что она не какой-то бесполый «Лизон», а девушка!

Красивая и желанная девушка!

Дима в этот момент пожал руку Сидашину и немало удивился, заслышав знакомый голос поблизости:

— Не знала, что хоккеисты так хороши в армрестлинге, — Лисичка стояла прямо напротив и улыбалась. Последнее настораживало и завораживало одновременно.

Он еще не видел её улыбки. Мягкой, влекущей, которая будто преображала лицо девушки, превращая её в настоящую красавицу.

— Хоккеисты во многом хороши, — чуть хрипло отозвался Дима, не смея оторвать взгляд от Лизы.

— Неужели? — насмешливо протянула Лисичка. — Кстати, поздравляю с победой!

Парень так и не понял, это он шагнул ближе к ней или она к нему? В один миг шею обвили тонкие руки, и он всем телом ощутил прикосновение её тела. А следом и губ. Будто противник со всего маху впечатал его в борт, заставляя окружающий мир померкнуть.

Будто и мира нет. Лишь она в его объятьях. И глаза, в которых застыли голубые льдинки, напротив.

А лёд ранит не хуже металла…

Лиза отстранилась первой. Отступила, разрывая объятья. И не глядя на него, сбивчиво прошептала:

— Это ничего не значит. Это для…Я лишь хочу привлечь внимание Дениса. Извини.

— С каких пор ты следуешь моим советам, Лисичка? — голос у парня звучал сипло, то ли после поцелуя, то ли от досады, что ядом разливалась внутри.

Но ответить девушка не успела. К ним вновь подлетела Наташка, которая тут же начала нахваливать Диму, а следом подтянулся Морыгин.

У Димки так и чесались кулаки съездить по роже этому недалекому мажору.

— А на каком этаже ты живешь? — парень заглушил мотор, разглядывая высотку поблизости.

От неожиданности Лизка вздрогнула: за всю дорогу они не перекинулись с Чудом-юдом и словом. Да и на вечеринке, после того злосчастного поцелуя, — и зачем она такое учудила? — Кузнецова старалась избегать общества парня или, по крайней мере, не оставаться с ним наедине.

— На седьмом, — девушка ухватилась за ремень безопасности и потянулась к замку, мечтая поскорее покинуть автомобиль и навсегда позабыть о ненормальном хоккеисте. Но судьба, как обычно, ей не благоволила: ремень заклинило.

— Надо же, моё счастливое число, — с улыбкой поделился Дима и склонился к Лизе, перехватив руку. — Давай помогу, — раздался характерный щелчок, а в следующую секунду лицо парня оказалось в считанных миллиметрах от ёе лица.

Опять карие глаза с темными крапинками напротив. И запах: тёрпкий, древесный, словно дурман — прямо в легкие. А еще тёплые пальцы, что едва уловимо касаются подбородка. И собственный вздох, который грозиться вот-вот сорваться с губ, чтобы выдать.

И сдаться.

— Пожалуйста, не надо, — сдавленно прошептала Лизка, вкладывая в эти слова всю силу воли.

Дима в тот же вмиг выпрямился и откинулся на спинку сиденья.

— Так сильно на него запала? — в голосе парня скользило раздражение. — И что ты в нем нашла?

Лиза прикрыла глаза, в попытке подобрать верный ответ. Однако вместо Морыгина её голова была забита исключительно Димой. Его татуировки, улыбки, остроумные шутки…то, как он целуется.

Лучше бы она не знала, как он целуется.

Лучше бы она его не знала.

— Деньги, — Кузнецова так устала от этих игр, что решила просто признаться. — Я нашла в нем деньги, Дима. Он мой шанс на обеспеченную жизнь. Вот такая я меркантильная дрянь.

Парень молчал, буравя её взглядом.

«Осуждает», — вдруг поняла рыжая и внезапно разозлилась. Да что он знает о ней, чтобы осуждать?! Ему-то наверняка не приходилось мыть полы за мать, лишь бы ту не выгнали с работы. Или отсиживаться зимой в холодном подъезде пока мама с дружками кутила сутки напролет.

— Что, больше не тянет меня целовать? Извини, со мной не получиться весело и быстро.

— С тобой только дорого и на всю ночь? — слова сорвались с языка, быстрее чем Дима успел их обдумать. Но сказанного уже было не вернуть.

— Козел! — напоследок выкрикнула Лизка, громко хлопнув дверцей внедорожника.

«Козел», — мысленно согласился с ней парень.

Машина сорвалась с места, увозя его прочь от девушки с глазами цвета льда. Ничего, он обязательно забудет её. Несколько дней — и даже не вспомнит.