Шёпот ветра (СИ)

Глава 13

«Привет, Китти-Кэт. Я тебе звонил…»

Я стояла в сумраке утра возле служебного входа «Клетки» и, кажется, в сотый раз перечитывала первую строку входящего сообщения от Паши. Меня так и подмывало открыть его и ответить парню. Но здравый смысл не позволял этого сделать. Во-первых, потому что Паша, скорее всего, уже спал. А во-вторых, я просто не хотела в очередной раз лгать ему. Ведь Краснов обязательно спросит, почему я бодрствую в пять часов утра. А в последнее время я и так врала достаточно.

Прошла уже неделя с того момента, как я согласилась быть с Пашей. Однако временами мой рассудок буквально впадал в ступор, отказываясь принимать эту данность за истину. Наверное, скажи мне кто в тринадцать лет, что в будущем я влюблюсь в Пашку Краснова — задиристого мальчишку, с десятками мелодий в голове, который постоянно изводил нашу преподавательницу по бальным танцам и втихаря учил меня стрелять из воздушки, — то без сомнения услышал бы вместо ответа издевательский хохот. Краснов всегда — ну, ладно, почти всегда, — виделся мне исключительно другом. Хотя, мама постоянно твердила мне, что мы с ним созданы друг для друга. Но тогда я думала, что мама просто подшучивает над нами.

Интересно, чтобы она сказала теперь? Наверняка бы, своё коронное: «Я же говорила».

Господи, как мне не хватало этого её «я же говорила».

Как мне не хватало их двоих.

Я сморгнула слезы и опять уставилась на экран.

«К черту, он мне сейчас нужен», — палец коснулся непрочитанного сообщения, а в следующую секунду перед глазами показалось длинное полотно печатного текста. Из-за нехватки времени Паша частенько писал мне подобные «письма», предпочитая сказать всё и сразу, нежели обмениваться короткими фразами, на которые ни он, ни я никогда не отвечали вовремя.

Я с жадность впилась глазами в текст, беззвучно повторяя слова сообщения:

«Привет, Китти-Кэт. Я тебе звонил, но ты, наверное, уже спала. Мы полчаса как заселились. И это был самый настоящий вынос мозга. Зарезервированную гостиницу якобы «заминировали», и нам пришлось менять отель на частную виллу. Зато теперь я могу всего за пару минут оказаться у моря. Не завидуй, Сватова. Мы обязательно съездим сюда, как только ты сдашь свою идиотскую сессию (терпеть не могу твою учебу, и всё, что отвлекает тебя от меня). Или лучше махнем к океану? Тебе надо попробовать покататься на серфе. Это чистый кайф. Или нырнуть с аквалангом. И не закатывай глаза, Сватова, я вовсе не выпендриваюсь. Может, я мечтаю подарить тебе целый мир? Заметь, подарить, а не утопить тебя в этом мире, как ты, наверняка, подумала. Ну что, ты уже понимаешь, как тебе со мной повезло? Впрочем, что я хочу от человека, который разглядел мои «бесстыжие глаза» спустя тринадцать лет знакомства?

Ладно, Китти-Кэт, просто я пытаюсь сказать, что очень скучаю по тебе. И ненавижу твою учебу.

Спокойной ночи и доброе утро. Напиши мне, а лучше позвони.

P.S.: надеюсь, ты помнишь, что на послезавтра у тебя нет никаких планов? Даже если они будут, я всё равно украду тебя, Сватова. Серьёзно.

P. P. S.: черт бы побрал эти расстояния, Кэти, как же я хочу тебя увидеть».

Я несколько раз перечитала последнюю строчку и тяжело вздохнула.

Мне тоже хотелось увидеть его. Безумно.

Я даже не представляла, что так можно скучать по человеку. Не только душой, но и телом. Помнить его обезоруживающую улыбку и глубокий голос. Изнывать без его поцелуев и прикосновений, и мучить себя вновь и вновь вспоминая каково это, быть с ним рядом: чувствовать учащенное сердцебиение под своей ладонью, тепло кожи, настойчивость губ. Нет, это была не просто обычная тоска, это был самый настоящий голод. От которого в один момент тебя могло запросто скрутить. До осязаемой боли. До остановки дыхания.

Паша сейчас находился в туре и активно покорял своим шоу «На глубине» крупнейшие стадионы страны. С одной стороны постоянная занятость парня была только мне на руку — я могла спокойно продолжать жить своей жизнью, работать в клубе и кое-как готовиться к внезапно наступившей сессии. А с другой — от осознания невозможности увидеть его в ближайшие дни проклятый голод становился стократ сильнее.

«Соберись», — приказала я себе, чувствуя, что вот-вот снова разревусь, но уже по иной причине.

Так и оставив сообщение парня без ответа, я вышла из месседжера и открыла приложение, чтобы заказать такси. Впервые за долгое время я могла позволить себе то, на что раньше у меня недоставало ни смелости, ни денег: навестить Лину с Сережей.

— Куда-то собралась? — раздалось неожиданное рядом, и я вздрогнула, чуть не выронив мобильник.

— Серебров, блин! Ты что, издеваешься?! — я с негодованием посмотрела на парня, который стоял в нескольких метрах от меня, небрежно засунув руки в карманы джинсов, и ухмылялся.

Вы только посмотрите на него! У меня тут почти что сердечный приступ случился, а он, зараза такая, улыбается!

— Я тоже рад тебя видеть, Катя, — ответил этот недосталкер, делая шаг ко мне.

— Стой, где стоишь! — хмуро скомандовала я и, справившись с шоком, едко спросила: — Чем обязана? Я-то надеялась, что ты решил оставить мою скромную персону в покое, Серебров. Или Милана закрыла тебя в подземельях, и ты наконец-то сумел выбраться на волю, сразу же поспешив ко мне? Это, конечно, льстит, но мне хватило бы обычной смс-ки.

— Вау! Это самый длинный монолог, который я от тебя слышал, Сватова. Признавайся, скучала по мне, а? — мажоришка всё-таки подошел ближе и подергал ремень дорожной сумки на моем плече. — Так куда ты едешь?

— Не твое дело, — я рефлекторно поправила, впившуюся в плечо лямку, и опять разблокировала телефон, вспомнив о такси, которое так и не вызвала.

— Такси? — хмыкнуло над ухом, а я едва не заскрежетала зубами. — Не боишься наткнуться на какого-нибудь маньяка?

— Уверенна, другого такого, как ты, мне не найти, — язвительно отозвалась я, чувствуя за спиной тепло чужого тела. — Серьезно, Серебров, отойди от меня. А лучше вовсе исчезни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Хочешь, я тебя отвезу? — напрочь игнорируя мои просьбы, предложил он. — И не нужно будет ждать двадцать минут, — опять сунул нос в мой мобильник парень.

— Чем дольше я тебя знаю, Серебров, тем больше мне кажется, что у тебя проблемы со слухом, — я отошла чуть поодаль и хмуро посмотрела на него. — У-хо-ди, — произнесла по слогам, подкрепив, на всякий случай, свой посыл жестами.

— Да ладно, Кать, мы же с тобою друзья, — мажоришка насмешливо хмыкнул, будто и сам не верил в сказанное.

— Конечно-конечно, — закивала я. — Как ты там говорил? Мы друзья в свободных отношениях? Вот и гуляй себе свободно, — припомнила ту эпичную сцену в кафе и нетерпеливо посмотрела на время. Такси, как назло, всё не было.

— Ох, Катька, и почему ты постоянно всё усложняешь? — мажоришка вдруг сократил расстояние между нами и совершенно неожиданно сдернул сумку с моего плеча. Так, что я даже толком отреагировать не успела, лишь оторопело черканула рукой по воздуху.

— Эй! — оправившись от шока, крикнула в спину этому недозлоумышленнику и поспешила следом. — У тебя что, совсем кукушка съехала, Серебров?! Немедленно верни сумку!

— Наверное, съехала, — не оборачиваясь, хмыкнул в ответ парень. — Садись, — ткнув брелком в сторону черного БМВ, приказал он и, открыв дверцу, забросил мою поклажу в салон и уселся сам.

Я, было, двинулась следом, но тут же замерла в нерешительности, не зная, как поступить. Если отнять мою неприязнь к мажоришке и забыть о его скверном характере, то поездка с ним казалась не таким уж и плохим вариантом. Ладно, это был идеальный вариант. Хоть я и получила вполне приличный гонорар после выступления в Пашкином шоу, и могла позволить себе такси, этим деньгам можно было найти более разумное применение. И если бы имелась возможность добраться к тете с племянником иначе, я бы непременно воспользовалась ей.

«Он просто хочет тебе помочь, а ты просто примешь его помощь. Это нормально», — вздохнув, проговорила про себя и смело направилась к БМВ.

— Ты же понимаешь, что опять шантажируешь меня, да? — я забралась в машину, и от всей души хлопнула дверцей.

— К сожалению, с тобой, Сватова, у меня работает только шантаж, — хмыкнул в ответ Стас, запуская навигатор. — Так куда едем?

Услышав вопрос, я закусила губу и отвернулась к окошку. Всё это казалось неправильным. Не со Стасом я должна была делиться тем, что собиралась сейчас озвучить.

— Катя?

— Онкологический центр «Эдельвейс», — на одном дыхании выпалила я и быстро затараторила: — Раньше можно было доехать по большой окружной, но сейчас она на ремонте, попробуй…

— Разберемся, — прервал меня парень, давая вводную навигатору.

— Ориентировочное время пути один час пятнадцать минут, — спустя мгновенье отозвалось женским голосом устройство, выстроив нужный маршрут.

Серебров завел машину и тронулся с места, лавируя по знакомым улицам. И когда я уже понадеялась, что неприятных разговоров удастся избежать, вдруг заговорил:

— У тебя там кто-то близкий?

— Да, племянник, — я до хруста сжала пальцы и напряглась, в ожидании потока новых вопросов. Но, к счастью, парень не спешил задавать их, лишь окинул меня пару раз нечитаемым взглядом и включил радио.

Облегченно выдохнув, я откинулась на спинку сиденья и опять уставилась в окно, размышляя о том, что у меня так и не решился спросить Стас, и что я никак не могла решиться рассказать Паше. Всякая история имеет две стороны медали — светлую и темную. В моей же истории обе стороны были окрашены в черный…

Просто поразительно как порой что-то незначительное может оборачиваться чем-то фатальным для нас. Брошенный случайно окурок — пожаром, скользкая от дождя дорога — страшной аварией, одна крошечная мутировавшая клеточка — смертельной болезнью.

Казалось бы, мелочь. Пустяк, который был и нет. Однако подобные «пустяки» имеют удивительное свойство радикальным образом менять нашу жизнь. И, к сожалению, я знаю об этом не понаслышке.

Сережа заболел через полгода после смерти моих родителей. И началось все вот с такого «пустяка», а именно с избитого диагноза ОРВИ и стандартного направления на сдачу анализов, результаты которых перевернули кардинально всё.

Острый миелоидный лейкоз, да и еще в варианте, который требует особого лечения с применением дорогостоящего препарата. Когда Лина мне позвонила и, задыхаясь в рыданьях, озвучила этот страшный диагноз, мое небо рухнуло на землю во второй раз. Но в любой борьбе, — а рак, как по мне, самая отважная борьба из всех возможных, — главное, ни за что не сдаваться. Так и началось наше сражение за Сережу.

Мы продали дом, Лина нашла несколько благотворительных фондов, которые обещали оказать поддержку и помочь с донорами крови, а её тогда еще муж, уехал на заработки в Италию. Я же устроилась официанткой на свою первую работу и вкупе с государственным пособием могла обеспечивать хоть какую-то материальную помощь тёте. Скорее всего, именно в то время мне удалось постичь ключевую истину нашего мира: деньги решают всё. Лекарства, анализы, донорская кровь, с которой, как оказалось, в нашей стране были большие проблемы — за всё это приходилось отдавать немалые суммы. Но мы смогли. И Сережа, благодаря врачам, тоже смог.

Спустя полгода мы с Линой сидели у нее в квартире и рыдали от счастья: Сережку выписали. Постепенно все вернулись к обычной жизни: племянник, пусть с опозданием, но пошел в первый класс, тетя вернулась на работу, а я уволилась и вновь сосредоточилась на учебе.

Говорят, что наш мозг быстрее вытесняет негативные воспоминания, замещая их более положительными. Мы тоже быстро забыли. О Сережиной болезни лишь напоминали специальная диета и плановые ежеквартальные обследования.

После одного такого обследования в марте этого года выяснилось, что рак вернулся.

И небо упало в третий раз…

Да, всякая история имеет две стороны медали. И цвет второй стороны я тогда, не колеблясь, выбрала сама. Он был угольно-черный, как и душа того, с кем я заключила сделку.

И я очень надеялась, что когда во мне хватит смелости рассказать об этом Паше, он сумеет меня понять.

— Ну что ты, Кать, — теплая ладонь погладила меня по спине, а я еще раз от всей души всхлипнула, наплевав на собственные обещания.

Мы с тетей сидели на лавочке в небольшом скверике, в тени пышных кленов. Вокруг щебетали птицы, а яркое солнце, пробиваясь сквозь просветы деревьев, уже норовило обжечь кожу. Несмотря на прогнозы Серебровского навигатора, дорога до клиники, благодаря утренним пробкам, заняла у нас чуть больше двух часов. Но задержка оказалась к лучшему: Лина как раз успела покормить Сержика и отвести его на утренние процедуры, чтобы выкроить время и встретиться со мной. Увидеться лично с племянником мне не разрешили из-за небольшого насморка, который для разрушенного иммунитета Серёжи нес смертельную угрозу. Однако новость, которую мне только что довелось услышать, перекрывала собой хандру из-за неудавшейся встречи и одновременно заставляла рыдать меня в три ручья.

— Полно тебе, Катёнок, — Лина погладила меня по спине и отстранилась, с улыбкой вглядываясь в моё наверняка зареванное лицо. — Не надо слёз, лучше улыбнись. Всё же хорошо.

— Это точно? Они не ошиблись? — кажется, в десятый раз переспросила я.

— Точно. Никаких ошибок, Кать, — тетя опять улыбнулась и вокруг её светло-карих глаз тут же собрались лучики-морщинки, делая ее на миг прежней.

Стыдно, но я иногда забывала, настолько Лина еще молода и привлекательна. А ведь раньше она была настоящей красавицей. Однако горе поменяло в её жизни слишком многое, в том числе и внешность. Так вместо длинных волос она начала носить короткие стрижки, а её фигура от постоянного нервного переутомления и недоедания сделалась по-мальчишески худощавой. Прежними остались только улыбка и взгляд, из которого ни на секунду не исчезала надежда.

Лина умела верить. Упорно и непоколебимо. Не опускала руки, когда у нас не хватало денег на частную клинику, что была для Сережи единственным шансом. Стойко переносила все мучения сына, находя в себе силы утешать его и подбадривать. И никогда не допускала мысли насчет плачевного исхода.

Тетя верила даже тогда, когда онкологи, как один, твердили, что химия в этот раз не поможет, а лишь отстрочит неминуемое. Чтобы выжить Сереже требовалась пересадка костного мозга. И один шанс на десять тысяч — именно такие прогнозы давали врачи на то, чтобы найти неродственного донора. И вера её не подвела — вчера донор нашелся.

— Эта женщина и вправду живет в нашем городе? Думала, им придется искать по всему миру, а оказывается так близко… — я провела ладонью по щеке и судорожно выдохнула, пытаясь вернуть контроль над эмоциями и унять слезы, причиной которым впервые за долгие месяцы стало счастье.

— Иногда, чтобы найти то, что нужно, не обязательно ходить за тридевять земель, Кать. Теперь главное, чтобы подготовка к операции и сама операция прошли успешно, а там — выкарабкаемся, — Лина достала пачку сухих бумажных платочков из кармана и протянула мне один.

— А Сёрежка как? Есть улучшения? — высморкавшись, с беспокойством спросила я.

— Нет, — улыбка Лины мгновенно поблекла, а мое сердце больно толкнулось об ребра. — Он сейчас практически всё время спит и почти не ест, жалуется, что тошнит. Химия в этот раз слишком тяжело ему дается, — она вздохнула и протянула мне очередную салфетку. — Всё, как врач и говорил: на грани возможностей. Господи, он такой худой, Кать! Видела бы ты его!

— Но теперь-то всё будет хорошо? — ласково проговорила я, заключая плачущую тетю в объятия. — Слышишь? Всё обязательно будет хорошо. Ему нашли донора, — не веря в то, что действительно сейчас произношу эти слова, медленно проговорила я. — Нашему Сержику нашли донора, он будет жить, Лина. Он обязательно будет жить. Иначе быть не может.

— Спасибо тебе, Катёнок. Если бы не ты…я бы…мы бы… — уткнувшись мне в плечо, сбивчиво заговорила она.

— Не смей приписывать все заслуги мне, — сварливо протянула я и крепче обняла тетю, чувствуя, как от нее знакомо пахнет больницей и антисептиком. — Ты сделала намного больше.

— И Костя, поблагодари обязательно еще раз Костю…

При упоминании имени бывшего я вся закаменела, но сразу же взяла себя в руки, обронив лишь скупое «передам» в ответ.

— Ты так и не смогла его простить, да? — отстранившись, проницательно спросила Лина. А я, затаив дыхание, настороженно посмотрела на нее. Но мысли наши, к счастью, не совпадали: — Думаю тебе давно пора отпустить эту ситуацию, Катёнок. Ни Костя, ни Паша не виноваты, в том, что случилось тогда, — она взяла меня за руку и ободряюще сжала мою ладонь. — Знаешь, я давно хотела сказать тебе…

Тетя что-то говорила о прощении и судьбе. Но я её едва слышала. Всё мои мысли занимало прошлое, которое тоже пахло больницей и антисептиком. А еще едким дымом и весенней грозой.

Я ненавидела грозы.

И ненавидела себя прежнюю.

Потому что, можно хоть сотни раз «отпустить ситуацию», но это никак не избавит от простого понимания того, что всё могло сложиться иначе.

Прошлое…

— Зай, сделаешь еще попкорн? — не отрывая взгляд от экрана, где только что главного героя столкнул с лестницы коварный призрак, спросил Костя.

— А ты не лопнешь, деточка? — хмыкнула я в ответ, продолжая наблюдать за идиотом, который на полном серьезе рассчитывал убить привидение ружьем. — Знаешь, это самый тупой фильм, который я видела.

— Ты так говоришь каждые выходные.

— И ты каждые выходные притаскиваешь очередной ужастик. Хотя прекрасно знаешь, что я не выношу этот антинаучный бред.

Я отвернулась от телика и посмотрела на профиль парня. Косая светлая челка закрывала лоб, почти касаясь длинных ресниц, а полные губы были сжаты в напряженную линию — он что, действительно так переживает за этого тупицу на экране?

— А тебе не приходило в голову, что я так пытаюсь привить тебе любовь к ним? — Костик повернулся и заговорщически улыбнулся мне.

Странно, еще бы год назад меня обязательно накрыло волной мурашек от подобного зрелища. Теперь же, глядя на эту улыбку, я не испытывала ровным счетом ничего. И это не могло ни угнетать. Как парень, мысли о котором не давали уснуть, мог стать мне настолько безразличным?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Время и расстояние.

Расстояние и время.

Мы были вместе вот уже три года, и вот уж год, как Костик поступил в агрономный и уехал учиться в столицу. Поначалу я дико скучала по нему и даже ревела, потом привыкла к нашим регулярным встречам по выходным, а в последнее время и вовсе радовалась, что Костя далеко и не отвлекает меня от подготовки к вступительным.

«Может, это обычное переутомление? Надо будет погуглить».

— Скорее всего, ты пытаешься привить мне любовь к микроволновке, — я потянулась к парню, который вновь увлеченно глазел в телевизор и, наперекор собственным чувствам, поцеловала его в колючую щеку, тут же отпрянув: — Ладно, я за попкорном. Какой будешь?

— С сыром. Спасибо, зайка.

— В следующий раз с тебя адекватный триллер, Скворцов, — бросила я на ходу, и, обогнув диван, направилась на кухню.

— Как насчет боевика? — послышалось с гостиной.

— Единственный компромисс, на который я готова пойти — это комедия, — с улыбкой выкрикнула в сторону коридора и открыла кухонный ящик, где у нас хранился попкорн.

Я закинула пакетик с семенами в микроволновку и облокотилась на широкий подоконник, разглядывая зеленый газон усыпанный древесной стружкой: папа с недавних пор увлекся деревообработкой и решил на досуге собственноручно изготовить новый паркет для нашей гостиной.

«Видела бы это бабуля», — усмехнувшись, с грустью подумала я, представив какую бы выволочку устроила та своему «любимому раздолбаю».

Неожиданно мое внимание привлекло размазанное движение с левой стороны высокого забора. Сердце тотчас гулко забарабанило в груди, а в следующую секунду я, с застрявшим в горле радостным воплем, бросилась к входной двери и рывком распахнула её.

Незваный гость, заметив меня, остановился посреди лужайки и ослепительно улыбнулся.

— Ты так и не научился пользоваться калиткой, Краснов, — деланно возмутилась я и в противовес сказанному широко улыбнулась в ответ.

В голове стучала только одна мысль: «Он здесь! Пашка здесь!», — а сердце продолжало таранить грудную клетку, норовя пробить её и броситься прямо под ноги музыканту. Мы не виделись целых полгода, и я никак не могла поверить в то, что наконец вижу Краснова вживую, а не по телеку.

— Может, я хотел сделать тебе сюрприз? — пожал плечами парень, продолжая торчать посреди моего двора.

— Или довести меня до инфаркта, — ворчливо протянула я и для надежности вцепилась в дверной косяк, лишь бы не осуществить желаемое, и не рвануть со всех ног к Пашке.

— Что-то по тебе не заметно, что ты сейчас свалишься, — оглядев меня с головы до ног, ехидно заметил он.

— Я бы с удовольствием. Но мне некуда валиться, — чуть хрипло отозвалась я, в горле после взглядов музыканта отчего-то пересохло. — Ни тебе дивана, ни каких-нибудь захудалых объятий.

— Эти пойдут? — Пашка широко раскинул руки в стороны, и вызывающе усмехнулся. — Вались, мне не жалко.

Однако валиться я не спешила. Пальцы до боли впились в лакированную древесину, а глупое сердце так разошлось, что я всерьез поверила в возможность инфаркта.

— Ну же, Китти-Кэт. Иди ко мне, — едва слышно прошептал Паша, глядя прямо в мои глаза. И дурацкое сердце тут же понеслось к нему навстречу.

А вслед за ним и я. Как же мне без него?

Я побежала так быстро, что в ушах засвистел ветер, а колючие древесные щепки не успевали жалить босые ступни.

— Ух ты, — выдохнул Краснов, когда я с разбега запрыгнула на него, обхватив ногами бедра. — А ты поправилась.

— Что-о… — договорить свою гневную тираду насчет тактичности некоторых хиленьких музыкантов мне так и не удалось: мир неожиданно покачнулся, а спустя мгновение я уже сидела верхом на Пашке, который, морщась, потирал затылок.

— Вот блин! Ты как? Цел? — обеспокоенно спросила я, зачем-то ощупывая плечи парня, что будто бы стали шире.

— Черт, Кэти. Тобой можно обезвреживать грабителей, — насмешливо хмыкнул он, а мне сразу же полегчало: если Краснов шутил — значит, его мозг был в относительном порядке.

— А тебе нужно в спортзал, — посоветовала я и для наглядности потрогала неожиданно-выдающийся бицепс.

«Хм…а это что-то новенькое».

— Ты говоришь в точности, как наш пиар-менеджер.

— Как ваш менеджер, — заторможено повторила, исследуя уже правое предплечье парня на предмет мышц, и только потом вспомнила: — Господи, Краснов! Ты выиграл! Вы победили! Вы по-бе-ди-ли!

Перед глазами тотчас всплыла картинка, где «Меридианы» стоят на сцене вместе со своим главным конкурентом на первое место в шоу «Уникум», а ведущий оглашает результаты зрительского голосования. Ей-богу, мой счастливый вопль было слышно даже на противоположном конце улицы.

— И ты решила в честь этого меня задушить? — Пашка накрыл ладонями мои руки, в которых совершенно случайно оказался ворот его футболки. — Думаешь, мне стоит умереть на пике популярности? В этом, конечно, что-то есть…

— Хоть ты и засранец, Краснов, но я всё равно тебя поздравляю. Вы заслужили эту победу, Паш!

На эмоциях я наклонилась и прижалась губами к гладковыбритой щеке парня, от которой приятно пахло бальзамом после бритья. Мне нравился этот уютный и такой привычный аромат. Нравилось, что несмотря на разлуку и популярность, Паша оставался прежним. Моим.

Не сдержавшись, я сделала глубокий вдох, да так и застыла, ощутив на затылке тяжесть чужой ладони.

— Ты чего? — почему-то шепотом спросила я, заглянув в серые глаза, которые были в каких-то десяти сантиметрах от моих.

— Просто так, — вторая ладонь парня легла на мою поясницу, обжигая своим теплом сквозь тонкую ткань футболки.

— Это странно, — поделилась я своими впечатлениями, чувствуя, как шершавые пальцы очерчивают каждый позвонок на моей шее.

— Странно «хорошо» или странно «плохо»? — вкрадчиво спросил Пашка, опаляя кожу дыханием.

Ответить у меня не вышло: прямо над головой послышалось многозначительное покашливанье, а следом раздался голос моего парня, о присутствии которого я совершенно позабыла.

— Я, конечно, привык к вашим закидонам, но это…

«Черт».

— Что, мать вашу, здесь происходит?!

«Черт! Черт! Черт!»

Клянусь, мне еще никогда в жизни не приходилось так быстро двигаться: вот в одну секунду я всё еще шокированная происходящим сижу на растерянном Пашке, а в следующую — уже стою напротив разъяренного Скворцова и пытаюсь сообразить, что делать.

Ситуация складывалась так себе. Ладно, если учитывать Костину неприязнь к Краснову, ситуация была откровенно катастрофической. Все три года наших отношений мне приходилось отвоевывать свою дружбу с Пашей и у меня это успешно получалось. Ведь что бы там Костя себе не придумывал, никаких поводов для ревности я ему не давала.

До сегодняшнего дня…

Я вспомнила внезапные прикосновения Пашки и едва не застонала от досады, осознав, что именно довелось увидеть моему парню.

«Но между нами ведь ничего такого нет!» — я скосила взгляд в сторону Краснова, который поднялся вслед за мной и, как ни в чем не бывало, принялся отряхивать одежду от древесной стружки.

— Кость, это не то…

— …что я думаю?! — закончил за меня парень, выдыхая вместе со словами едкий дым от сигареты. Я проследила за сизым облачком, проглотив замечание о том, что он обещал мне бросить. — Еще скажи, что ты случайно на него упала!

— Я…

— У него есть имя, если ты не забыл, — не дал мне и слова вставить Краснов и, развязно ухмыльнувшись, протянул: — Не ожидал так скоро встретить тебя, Скворцов.

— О чем ты? — позабыв о Костиной ревности, переспросила я. — Вы что, уже виделись сегодня?

— Пересекались как-то раз в столице, — ответил Краснов, удивляя неожиданной информацией. — Было очень любопытно. Да, Скворец?

И где это они могли встретиться интересно? Костя, настолько я знаю, в свободное от университета время, полностью отдавал себя танцам. Скворцов десять лет своей жизни посвятил спортивно-бальным танцам и вопреки воле родителей (которые выдели его будущим управленцем их эко-ферм), не отказался от своей мечты и нашел работу в каком-то шоу-балете, что часто выступал на корпоративах и в клубах.

Может, они в клубе встретились? Но Паша мне говорил, что их с пансионата в ночное время и вовсе не выпускали…

— Ого. А почему ты не рассказал, что вы виделись? — я повернулась к своему парню, который вместо ответа сделал очередную затяжку, заставляя меня хмуриться.

— Мне вот тоже интересно, Кость, почему ты ей не рассказал? — подчеркнуто издевательски протянул Пашка, а я нахмурилась еще больше.

— А тебе только это и надо? Да? — сквозь зубы процедил парень, буравя Краснова взглядом.

— А ты думал, что я спущу все на тормозах? — задал очередной супер-загадочный вопрос Пашка, доводя меня до точки кипения. Всё эти таинственные разговоры жутко бесили.

— Да о чем вы говорите?! — не выдержав, выкрикнула я и поочередно посмотрела на парней в ожидании ответа.

— Ну что, Костян, сам скажешь ей? — Паша кивнул в мою сторону и неожиданно широко улыбнулся Скворцову, словно ребенок, дразнящий хищника в клетке. — Или предоставишь эту честь мне?

— Ах ты, гнида! — Костя резким движением руки бросил недокуренную сигарету прямо в лицо Краснову, но музыкант успел среагировать и пригнуться, отчего окурок пролетел прямо у него над головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Костя! — ахнула я, но осталась не услышанной.

— Посветил рожей по телеку и сразу смелым заделался? Раз такой смелый, то расскажи Кате, какой ты охрененный друг, — парень резко вскинул руку, заставив меня вздрогнуть. — Друг, который только и мечтает о том, чтобы её трахнуть. А тут такой повод, грех не воспользоваться, скажи?

— Успокойся, Скворец, ты её пугаешь, — спокойно ответил Паша, пока я оторопело смотрела на своего парня, пытаясь осмыслить услышанное.

— Я, бл***, три года уже успокаиваюсь! — выкрикнул Скворцов и вдруг толкнул Пашку в плечо, тот пошатнулся и налетел спиной на деревянную дощатую стену небольшого старенького сарайчика, который служил папе временной мастерской. — И знаешь что? Хрен я тебе её отдам! — Костя стремительно сократил расстояние между ними и занес руку для удара.

Сердце упало в пятки от увиденного и я, не помня себя, бросилась к парню, желая его остановить, но не успела: Пашин кулак влетел Косте в бок раньше.

Парень согнулся, а кулак музыканта мелькнул в воздухе еще раз и с глухим звуком врезался Косте в челюсть, отчего его голова мотнулась вправо, а на нижней губе выступила кровь.

— Паша! Прекрати! — выкрикнула я и опять охнула: воспользовавшись тем, что Краснов отвлекся на меня, Скворцов схватил того за плечи и ударил коленом в живот, отбрасывая назад. Грязно выругавшись, музыкант вновь приложился об деревянную постройку и сполз вниз, прижимая руку к ребрам.

— Прекратите! — я рванула вперед, закрывая Пашу собой, и посмотрела на Костю, в надежде достучаться до него. — Что, черт возьми, между вами происходит?!

— Кэти, отойди, — донеслось хриплое позади, и я едва не заскрежетала зубами.

— Не называй её так! — выдал совсем не то, что мне хотелось услышать Скворцов.

— А то что? — поднявшись, с вызовом спросил Пашка.

«Ну уж нет!».

— Вон! Пошли вон! Оба! — потребовала я и повернулась так, чтобы видеть их обоих. — Раз никто из вас не утруждает себя объяснениями, то и я не буду утруждать себя участием в ваших разборках. Бейте друг другу морды где-нибудь в другом месте. А меня прошу избавить от этого зрелища!

— Я видел как он… — Паша глубоко вздохнул и быстро выпалил: — Короче, он тебе изменяет.

— Кажется, мы горим, — прежде чем я хоть что-то успела сообразить, сказал Костик, указывая Краснову за спину.

— Скворец, что за детсадовская отмазка? — сложив руки на груди, хмыкнул в ответ Пашка. — Ты еще скажи, что та блондинка плод моего воображения.

— Он не шутит, Паш. И вправду пожар, — флегматично подтвердила слова своего парня — своего ли? — не зная, что изумляло меня больше: огонь на стенах мастерской, весть о Костиной измене или информация о том, что Краснов мечтает со мной переспать.

Пашка отскочил в сторону и с изумлением уставился на пылающие доски:

— Черт. Андрей Николаевич так и хранит там бензин для газонокосилки?

— Он туда и зимнюю резину перетащил, — будто издалека раздался голос Кости, пока я увлеченно наблюдала за пламенем, что с каждой секундой охватывало большую площадь.

— Как думаешь, шланг достанет?

— Надо пробовать. Я в гараже вроде еще такой же видел, можно попытаться скрутить в один. Найдешь?

Всё мгновенно пришло в движение: Костя со всех ног рванул к аккуратным грядкам с зеленью и клубникой, возле которых папа сделал скважину с насосом для полива, Паша помчался к гаражу, а спонтанный ветер хлестко ударил в спину и дунул на пылающую постройку. Над головой раскатисто громыхнуло и я, оторвавшись от созерцания пожара, с некоторым удивлением посмотрела на низкие свинцовые тучи, которые бесконечным ковром заполняли собой небосвод. Ветер с новой силой закружил вокруг: взметнул волосами, забрался, щекоча, под юбку и подмял под себя огонь, заставляя тот испуганно прогибаться и разбегаться в разные стороны. Вместо едкого запаха дыма в воздухе отчетливо пахнуло озоном, и я вновь запрокинула лицо, глядя на тяжелые облака.

В тот день, когда Костик предложил мне встречаться, тоже было такое же небо. И аромат дождя кружил голову. Или так было от бесконечного чувства влюбленности, которое я испытывала к нему? Паша тогда сказал, что рад за меня.

Выходит, он врал мне?

«Друг, который только и мечтает о том, чтобы тебя трахнуть».

Выходит, они оба врали?

«Я видел как Костя…Короче, он тебе изменяет».

Нет. Это полный бред. Просто они, как обычно, оговаривают друг друга из-за банальной неприязни и своей ребяческой ревности.

Это ложь.

Это ложь!

Ветер вдруг тяжелой пощечиной ударил по лицу, а горький дым обжег ядом глаза, в которых уже и без того стояли слёзы.

— Кэти, не стой так близко! — Пашка подскочил ко мне и потащил за руку к крыльцу.

— Скажи, ты ведь соврал? Костя на самом деле не изменял мне? — послушно следуя за музыкантом, наконец-то спросила я.

— Нет. Это правда. Прости, Кать…

— Шланг не достает! — послышался запыхавшийся голос Кости. — Кать, где у вас ведра?

— Значит, ты действительно изменил мне? — я задержала взгляд на разбитой губе Скворцова и посмотрела в его голубые глаза.

— Катя… — Внутри пылающей постройки вдруг что-то громко ухнуло, отчего огонь волной взметнулся до самой крыши. А небо озарила яркая вспышка молнии.

Парни одновременно выругались, и оба достали из карманов мобильники.

— Короче, я вызываю пожарную, — приложив трубку к уху, сообщил Костя. — Если огонь перекинется на…

— Ты говорил, что любишь меня! Что это на всю жизнь! — не в силах больше сдерживать внутреннее пекло, взорвалась я. — Что это, блин, за любовь такая?!

— Алло, у нас пожар… — быстро затараторил парень, избегая моего взгляда.

— Думаю, надо набрать твоих, пока соседи не переполошили их, — отвлек на себя внимание Пашка. — Кстати, почему они не…

— Знаешь, ты ничем не хуже его! — я ткнула пальцем в сторону Кости, который детально пояснял диспетчеру, как проехать к моему дому. — И то, как ты сегодня себя вел…это отвратительно! Друзья так не поступают, Паш.

— Я просто хотел…

— Ох, прости, я совсем забыла, что ты вовсе не дружбу со мной собирался водить!

— Я всё-таки наберу твоего отца, — уставившись в экран смартфона, тихо проговорил парень.

— Да делайте, что хотите! — зло бросила я и зашла в дом, напоследок громко хлопнув дверью.

Лучше бы я поехала вместе с родителями в гости к Лине. Тогда бы ничего этого не случилось.

Я вихрем взлетела на второй этаж и ворвалась в свою комнату, уже твердо зная, что хочу сделать. Не давая себе и шанса на сомнения, бросилась к стене увешанной многочисленными фотоснимками. Паша — Костя — Паша — Костя: улыбчивые, серьезные, задумчивые, дурашливые. Родные. Любимые.

Предатели!

Их лица в моих руках рассыпались на части, мозаикой расплывались перед глазами, мелким мусором липли к влажным пальцам. Мгновение — и вместо десятков фото передо мной оказались голая стена. Но этого казалось мало. Я круто развернулась и уставилась на гитару, что висела на гвозде прямо над кроватью.

«Отец опять хотел выбросить. Можно, я пока у тебя спрячу?» — словно наяву услышала Пашкин голос, а в памяти яркой картинкой расцвело воспоминание, как запыхавшийся Краснов стоит в нашей прихожей, сжимая в руках то единственное, что осталось от его погибшего брата.

Я встала коленями на кровать, обхватила ладонью тонкий гриф и неуверенно потянула музыкальный инструмент на себя.

«Просто сделай это», — приказала себе, чувствуя кожей привычную прохладу струн. — «Ну же!» — я поднялась с кровати, занесла гитару высоко над головой и тут же осела на пол, судорожно цепляясь за музыкальный инструмент, словно за живого человека.

— Зачем они так…Зачем… — я прижалась щекой к лакированной обшивке инструмента и крепко зажмурилась, отчаянно желая, чтобы весь окружающий мир исчез. Чтобы дождь, наконец, прекратил барабанить по стеклу, противная сирена умолкла, а навязчивый рингтон моего мобильника перестал раздражать своим звучанием. Мне просто хотелось нажать на паузу. Хотелось остановить мир, чтобы побыть наедине со своими разочарованием и обидой.

Тогда я еще не знала, что нет ничего страшнее пауз.

Когда хирург замолкает на полуслове и неловко отводит взгляд в сторону.

Когда в трубке во время разговора с полицейским повисает оглушающая тишина.

Когда после очередной неудобной паузы участливо спрашивают, что же случилось, а ты отделываешься уже привычным: «Погибли в автокатастрофе».

Настоящее…

— Знаешь, мама ведь тогда звонила мне. Всю дорогу пока они ехали — звонила, — посмотрев в карие глаза Лины, тихо призналась в том, чего не знал никто, кроме Паши.

Когда пожарным удалось унять пламя, Скворцов предпочел уйти, а Краснов — остаться. Демонстрируя удивительное нахальство, музыкант просто завалился в мою комнату и уселся рядом. Его не испугали даже гнев и обида, которую я от всей души обрушила на него. Именно Паша отобрал у меня трезвонящий мобильник, который я до этого успешно игнорировала, и ответил на входящий звонок от полицейского. Именно он приложил трубку к моему уху и заставил выслушать собеседника. И именно в его объятиях я искала утешение, когда голос на том конце провода сообщил, что мои родители разбились.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Катёнок… — вновь участливо начала Лина, но я её перебила:

— Я ведь просто могла ей ответить, понимаешь? Сказать, что со мной всё в порядке. Может быть, тогда бы они…Может… — от простого понимания того, что ответь я тогда на звонок, папа не стал бы так гнать по скользкой от дождя трассе, меня начинало трясти.

— Кать. Катя! Послушай, — тетя обхватила моё лицо ладонями, заставляя смотреть на нее. — Это бы ничего не изменило.

— Но…

— Нет, перестань себя винить в том, что ты не в силах исправить! Прошу тебя. Лилю и Андрея уже не вернуть. Но от них осталось прекрасное продолжение — умная, красивая и безумно добрая девочка. От них осталась ты, Катя. Единственное, что ты можешь сделать для своих родителей — это просто быть счастливой. Понимаю, что это немного не вяжется с нашей ситуацией, но в свете последних событий, думаю, ты имеешь полное право наконец-то оторваться по полной и разбить парочку мужских сердец, — она отпустила меня и широко улыбнулась.

— Значит, быть счастливой это, по-твоему, зажигать на вечеринках и отшивать парней? — улыбнулась в ответ, чувствуя как ком, что до этого стоял в горле, исчезает.

— В твоем возрасте мне этого было вполне достаточно, — пожала плечами Лина. — Ой, уже время! — спохватившись, подскочила она, отключив будильник на смартфоне. Я поднялась вслед за тетей и протянула ей сумку, в которую собрала их с Сережей летние вещи.

— Там еще парочка фигурок «Мстителей», пазлы и один очень подозрительный робот, — кивнув на поклажу, сообщила я. — Надеюсь, Сержику понравится.

— Ну что ты! Уверенна, он будет в восторге! — Лина перехватила сумку и приобняла одной рукой меня за плечи. — Спасибо тебе. И я серьезно, Катёнок, в том, что случилось, нет твоей вины. Перестань себя изъедать.

— Попробую, — невесело усмехнулась я.

— Ну, ладно, мне пора, — тетя напоследок еще раз сжала моё плечо и отстранилась.

— Хорошо. Сержику привет и тысяча поцелуев!

— Обязательно! Спасибо!

Я стояла посреди мощеной дорожки до тех пор, пока тоненький тетин силуэт не исчез из поля зрения, и только потом развернулась и медленно побрела к выходу, прокручивая в голове одну-единственную мысль:

«Сережа будет жить. Ему нашли донора».

Влюбленность. Первая, вторая, третья — неважно, какой по счету она будет. Но однозначно это чувство рано или поздно становится синонимом счастья для нас. А счастье, то же солнце — затмевает всякие беды и пробивается сквозь любую тьму. Даже если эта тьма заключена в дорогостоящие линзы очков от «Дольче»…

Серебров отставил картонный стаканчик с кофе на блестящий капот автомобиля и запрокинул голову к ярко-голубому небу. Когда-то дед учил его определять время по положению солнца, но за долгие годы Стас растерял это знание. Однако он и без этого мог запросто сказать, что Сватовой уже не было целую вечность. И парень, честно говоря, весь извелся, ожидая её.

Видите ли, сорок минут для простого влюбленного могут запросто обернутся бесконечностью. Или всё намного проще и во всем виновато безжалостное солнце…

Стас не мог определить точно, что он чувствовал по отношению к Сватовой. Было ли это обычным влечением или чем-то большим. Просто в её присутствии все его проблемы меркли, а изматывающие мысли о Миле и предстоящем отъезде отступали на задний план. Рядом с Катей он вообще ни о чем не думал. Кроме её глаз…или волос…или ног, с помощью которых она вытворяла невероятные вещи у шеста.

При воспоминании о последнем пульс привычно зачастил, а в горле пересохло. Стас протянул руку за стаканчиком, делая глоток эспрессо, и ожидаемо скривился:

— И зачем я только купил это дешевое пойло? — задал скорее риторический вопрос парень и вздрогнул, когда получил неожиданный ответ:

— Кажется, в психологии этому посвятили целый раздел. Что-то о людях, которые любят причинять себе боль. — Хоть Катя и выглядела привычно невозмутимой, но Стас моментально заметил покрасневшие глаза и распухший нос.

«Опять ревела», — сделал верные выводы парень и вопреки внутренней тревоге усмехнулся в ответ:

— Ну, тогда я рад, что буду не одинок в своих страданьях, — он словно фокусник достал из-за спины второй картонный стаканчик и протянул девушке.

— Неожиданно, но спасибо, — растерявшись, пробормотала она и, принюхавшись, сделала осторожный глоток кофе.

— Пожалуйста. Я не знал, какое ты любишь, поэтому взял какое было, — неловко пошутил Стас, стараясь не слишком открыто пялиться на свою собеседницу. Получалось это у него откровенно плохо. Его взгляд так и норовил соскользнуть в ложбинку меж грудей в широком вырезе майки или залипнуть на влажных от кофе губах, которые были в каких-то полметра от него.

Достаточно всего лишь сделать шаг и…

— Ну, с сахаром ты определенно угадал.

— Ага, — продолжая пялится, согласился неизвестно с чем парень и уже почти набрался смелости, чтобы осуществить задуманное, как мобильник в его левой руке издал характерный звук.

Стас, оттесняя прочь неуместные мысли, взглянул на загоревшийся экран смартфона. Банковское приложение извещало, что перевод средств на расчетный счет фонда поддержки онкобольных «Парус» прошел успешно.

Это и напомнило ему о кое-чем важном.

— Как все прошло? — осторожно спросил Серебров и внутренне подобрался, не зная чего ожидать от Сватовой: слез или очередной порции безмозглой самонадеянности.

Первого он страшился, а вторым уже был сыт по горло.

Конечно же, Стас предложил Кате денег. А как иначе? Девчонка впахивала не жалея себя в этом отстойном клубе, играя на публику в однополую любовь. И он был полным идиотом, что не догадался о причинах подобного способа заработка раньше. Однако и Сватова та еще дурочка: вместо того, чтобы искать поддержки и трезвонить на всю округу о своей беде или на худой конец просто молча принять его помощь, строит из себя чертову героиню.

Да он битых полчаса угробил на то, чтобы добиться от Кати реквизитов! На все его предложения она отвечала бессмысленным: «Я не хочу быть у тебя в долгу».

Она что, действительно принимает его за отморозка способного на такое?!

— Хорошо, — отставив недопитый кофе на капот машины, просияла внезапной улыбкой Катя. — Очень хорошо! — радостно провозгласила она и сделала невозможное: девушка вдруг шагнула к нему и порывисто обняла за талию.

И Стас пропал.

— Представляешь, ему нашли донора! Сереже нашли донора! Кажется, я только сейчас осознала… — сбивчиво затараторила Сватова, не ведая, что с ним творилось. Эмоции, словно ураган, стремительно налетели и затянули в самый центр, лишая кислорода. Да и кому он нужен, когда к тебе прижимается та, которую ты желаешь больше всего на свете: мягкая, теплая, невозможно близкая. Его Катя.

— Здорово. Я очень рад за него. За вас, — нескладно ответил парень и всё-таки сделал глубокий вдох, вдыхая вместе с воздухом Катин запах, — что-то свежее и цветочное, — и осторожно обнял её в ответ.

— Спасибо тебе. За то что подвез…И за…

— Сватова, ты можешь просто помолчать? — оборвал поток ненужных благодарностей Стас и, поддавшись напору чувств, закрыл глаза и уткнулся подбородком в её макушку, наслаждаясь странным умиротворением, которое дарили эти объятия. Было что-то знакомое в них. Что-то родное.

Однако умиротворение продлилось недолго.

— Серебров, — угрожающе прорычали где-то снизу, а податливое секунду тому тело, будто окаменело под его ладонями. — Я вообще-то тут радостью с тобой делюсь.

— Вот и делись. Я готов посвятить этому всё свое свободное время, — так и не разлепляя век, лениво протянул парень. — Всё для тебя. Не стесняйся.

— Не стесняйся?! — едко переспросила Катя и, сбросив его руки, отстранилась, увеличив расстояние между ними.

— И почему ты всегда усложняешь? — вздохнул Стас, по-прежнему ощущая тепло её тела на себе. Это было приятно. Слишком приятно, чтобы внутри сразу же появилось навязчивое желание повторить их объятия.

— Может, потому, что ты постоянно перегибаешь? — раздраженно дернула плечом девушка и, подхватив картонные стаканчики, выбросила их в урну поблизости.

— Перегибаю? Солнце, да я еще даже не начинал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Вот и не пытайся, козлик, — она невозмутимо обошла Стаса и, распахнув дверцу, проскользнула на заднее сидение машины. — Мы едем или как?

— Серьезно? Ты сбегаешь от меня на заднее сидение после захудалых обнимашек? — недоверчиво протянул парень, устраиваясь на месте водителя. — А что будет после поцелуя? Соберешь чемодан и отправишься покорять Антарктиду? А после секса…

— Серебров, блин! Заводи уже эту чертову машину!

— Оппа, да ты реально стесняешься! — его смеющийся зеленый взгляд встретился в зеркале с её разъяренным золотисто-карим. Не удержавшись Стас подмигнул девушке и хмыкнул, когда она ожидаемо отвернулась. — Для справки, ради последнего пункта я готов последовать за тобой даже в Антарктиду.

— Учитывая твои сталкерские замашки, Серебров, я в этом даже не сомневаюсь, — сосредоточив внимание на экране смартфона, съязвила в ответ Катя. — Напомни-ка, сколько там дней осталось до твоей свадьбы? Никак не дождешься, наверное?

— Ауч! А ты умеешь делать больно, Сватова. Как ты там говорила? В психологии этому посвятили целый раздел. Что-то о людях, которые любят причинять другим боль, — выруливая с парковки, усмехнулся парень.

— Там, также есть раздел о людях, которые вечно увиливают от неприятных вопросов, — парировала девушка.

— Свадьбу перенесли, — быстро сдался Стас. — Её величество Милана пожелала каких-то редкостных бабочек-мутантов, без которых наш брак невозможен.

— Бабочки-мутанты? Наверное, это будет незабываемо, — их смеющееся взгляды вновь встретились в зеркале заднего вида. — Пришлешь мне потом фотку?

— Надеюсь, мне не придется этого делать, — вдруг посерьезнел Стас и тут же улыбнулся: — Ты никогда не хотела побывать в Америке?

— А что же случилось с Антарктидой? — насмешливо переспросила Катя, набирая сообщение в мессенджере.

— Уверен, белоснежные пляжи Маями понравятся тебе намного больше гребанного льда. Я серьезно, Кать, поехали со мной в Штаты?