Шотландец в Америке

24.

— Я сейчас же иду к шерифу и расскажу обо всем, что произошло двадцать пять лет назад, — сказал Керби. — Я не хочу стать причиной гибели других людей.

Дрю вернулся на ранчо вместе с Керби и Мастер-сом, которому удалось умиротворить власти Сан-Антонио. Он доказал, что Киллиан находился в чужой комнате с преступной целью, и его убийство было оправданно. Дрю в деле не фигурировал, и его имя даже не упоминалось.

— Обвинение в убийстве клерка падет и на Торпа, но ты, Керби, ничего не сможешь доказать, — возразил Бен, — а если ты уничтожишь шансы Торпа на губернаторство, он, можешь быть уверен, не оставит в покое ни тебя, ни, скорее всего, Габриэль и Джона.

Керби выругался.

— У Дрю есть другая идея насчет того, как вывести Торпа на чистую воду. После смерти Киллиана Торп будет настороже, но, если мы правильно выберем наживку, он может клюнуть, особенно если возникнет опасность, что ты заговоришь и тем самым разрушишь его надежды на должность губернатора. Знать наверняка, что ты понял, кто он есть на самом деле, Торп не может, но заподозрить это — вполне.

Опершись на кресло, в котором сидела Габриэль, Дрю с удовлетворением слушал, как Бен развивает его план.

— А если, — закончил Бен, — Торп действительно так жаден, как о нем говорят, то он не упустит возможности продать земельный участок богатому шотландцу. Англичане сейчас вовсю скупают земли на Западе и вкладывают огромные деньги в развитие скотоводства, поэтому Торп ничего не заподозрит. К тому же — при благоприятных условиях — он захочет и деньги получить, и оставить за собой земли, если удастся. Вот вам и ключ к действию. Мы должны сделать эту возможность очень привлекательной, чтобы Торп не мог устоять против соблазна.

Керби нахмурился.

— А если Торп не клюнет на эту наживку?

— Дрю тогда скажет, что передумал покупать участок, и мы придумаем что-нибудь другое.

В комнате воцарилась тишина.

— Дрю скорее сойдет за богатого бездельника, если при нем будет и жена, — заметила Габриэль. Дрю мгновенно вскинулся.

— Нет, — сказал он, с удивлением расслышав в собственном голосе панические нотки. — Торп может тебя узнать, если видел на сцене.

— Не узнает, если я изменю внешность, — возразила Габриэль, оборачиваясь к нему. — Белокурый парик может творить чудеса, а такие парики всегда есть у дорогих портних.

Руки Дрю похолодели, и он остро почувствовал это, когда Габриэль сжала его пальцы в своей теплой ладошке.

— Я не желаю прожить до конца своих дней, опасаясь любой притаившейся за деревом тени, — сказала она тихо. — В конце концов, это дело не только Керби, но и мое.

В поисках поддержки Дрю поглядел на Бена.

— Ради бога, Бен, скажи ты ей, что это чудовищная идея!

Бен, однако, покачал головой:

— Не могу. Она права. Муж с женой — это хорошая мысль.

Дрю сжал ладонь Габриэль.

— Нет, — упрямо повторил он.

Девушка круто обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Дрю, ты собираешься рисковать своей жизнью. Я имею право поступить так же. Я этого хочу. И я так сделаю! Хотя бы в память об отце.

Теперь Дрю знал ее даже слишком хорошо. Если он не позволит Габриэль ехать с ним, она придумает собственный план действий. Рискнула же она в одиночку отправиться на перегон! А с ним и с Беном она по крайней мере будет под защитой.

— Вы не будете предоставлены самим себе, — сказал Бен, — у меня есть друзья, которые вам помогут. Люди, достойные доверия.

Эти заверения не успокоили Дрю, но он знал, что решение Габриэль останется неизменным. Все же пойти на такой риск было трудно, и он сурово глянул на Бена.

— Если с ней что-нибудь случится…

Бен посмотрел на него, потом на остальных.

— Все будет хорошо. Думаю, на этот раз Филип Торп повстречает равного ему противника.* * * Номер в гостинице Остина был одним из самых лучших, в которых Габриэль приходилось бывать. Вернее, не приходилось. У родителей было мало денег, и поэтому они останавливались в чистых, но бедных меблированных комнатах.

Бен настаивал на «Гранд-отеле», потому что здесь были обособленные «люксы», которые по карману богатому шотландцу. Номер из двух смежных комнат представлял также большую гарантию безопасности. Поэтому Бен заказал такой «люкс» для Эндрю Камерона, лорда Кинлоха, и его жены Кэтрин. Второй такой же номер он снял для богатого золотодобытчика из Колорадо, Дэна Форсайта.

Габриэль оглядела комнату с восхищением, но и с некоторой опаской. Дрю, будучи графом, вероятно, привык к подобной роскоши, но она в этих апартаментах чувствовала себя не в своей тарелке.

Дэна Форсайта, а вернее Бена, посетили два незнакомца, обладающих цепким, пронзительным взглядом. Один из них, Кейн О'Брайен, ловко отпер без ключа дверь между двумя номерами. Габриэль вскоре узнала, что некогда О'Брайен был известен как разбойник по прозвищу Дьявол, — это прозвище ей уже не раз приходилось слышать. Она не совсем понимала, как этот человек здесь оказался, но Бен ему верил совершенно и безоговорочно, хотя вид у О'Брайена и вправду был разбойничий. Второго их помощника звали Джуд Меррил. Это был бывший полицейский, чем-то обязанный Бену. Еще нескольких человек Бен направил в «Круг-К» — охранять Керби и Джона. Поразительно, сколько народу ухитрился собрать Бен для этого дела, которое, в общем, его самого касалось мало.

Габриэль и Дрю отправились по магазинам. Она купила два превосходных платья, он — пару дорогих костюмов. Для того чтобы осилить покупки, они соединили свои средства, а Керби, хорошо заработавший на перегоне, вручил им солидную сумму на «покупку» земли.

Следующим шагом должно было стать приобретение белокурого парика, и когда Габриэль упомянула об этом в присутствии мужчин, Кейн О'Брайен в тот же день доставил парик. Габриэль не спрашивала, где он его раздобыл, но должна была признать, что у бывшего Дьявола хороший вкус и наметанный глаз. Парик оказался ей совершенно впору. Он скрывал коротко остриженные локоны, и в модной шляпе Габриэль выглядела в нем очень элегантно.

Каждый день по несколько часов Дрю учил ее говорить с шотландским акцентом, и тут ее артистические навыки пришлись как нельзя более кстати.

Дрю усилил свой собственный акцент, изгнав из произношения все следы пребывания на американском Западе.

Закончив подготовку, Дрю написал Филипу Торпу деловое письмо с уведомлением, что он, граф Кинлох, будучи в Америке, хотел бы приобрести солидный кусок земли, и ему известно, что Филип Торп как раз тот человек, который может помочь ему в этом деле. Однако, добавил Дрю в письме, он хотел бы, чтобы сделка совершалась конфиденциально, так что не согласится ли мистер Торп без промедления встретиться с ним в гостиничном номере?

После чего Дрю отправил к Торпу посыльного с письмом.

Осталось только ждать. Бен и О'Брайен присоединились к Дрю и Габриэль, и в гостиной их роскошного номера они принялись обсуждать подробности своего плана. Ни Габриэль, ни Дрю ни на минуту не должны оставаться одни. О'Брайен и Меррил будут следовать за ними по пятам, куда бы те ни направлялись, и Дрю должен все время держать их в виду. Бен останется в гостинице и будет ждать, когда Торп сделает свой ход.

Габриэль заметила, что Дрю и О'Брайен сразу понравились друг другу, на что Бен суховато заметил: мол, рыбак рыбака… Оба они бездельники и бродяги. Спокойный, сдержанный, наблюдательный Меррил больше напоминал Бена.

Итак, все пятеро снова обсудили план. Если Торп станет наводить справки, то узнает, что в Америке сейчас действительно пребывает граф Кинлох, человек довольно сомнительной репутации. Дрю заморгал, услышав такую характеристику, но потом, пожав плечами, пренебрег. Габриэль следила за ним и поняла, что Элизабет права: он действительно ненавидит свой титул. Остатки прежней досады на его скрытность испарились бесследно. Ей очень хотелось подойти к Дрю, погладить его по щеке, утешить, приласкать… оказаться в его объятиях. Увы, судя по всему, их не собирались оставлять вдвоем. Бен торчал в номере безотлучно — и не только потому, что волновался из-за их безопасности. Он, по-видимому, взял на себя роль старшего брата и защитника Габриэль — и как бы она высоко ни ценила его заботы, все же предпочла бы, чтоб ее иногда оставляли с Дрю наедине.

— Ты уверена, что хорошо владеешь оружием? — спросил ее Дрю. Габриэль кивнула и достала отцовский кольт. Мужчины в изумлении уставились на нее. Разумеется, пришлось доказывать свое умение, и она не могла не заметить одобрительный взгляд Дрю, когда успешно выдержала экзамен.

Все же вид у Бена был озабоченный.

— Стреляй с близкого расстояния, — посоветовал он, — ну, если придется стрелять, конечно.

Тихонько вздохнув, Габриэль согласилась.

Раздался стук в дверь, Бен и его друзья спрятались в спальне. Дрю открыл дверь. Мальчик-посыльный вручил ему конверт.

— Мне было сказано подождать ответа, — сказал он.

Дрю вскрыл конверт и быстро прочел послание.

— Передай мистеру Торпу, что завтра в десять утра — самое удобное время.

Мальчик кивнул и исчез в коридоре. Дрю запер за ним и условным знаком постучал в дверь спальни. Трое мужчин вошли в гостиную.

— Итак, джентльмены, — сказал Дрю, — Торп проглотил наживку.* * * Филип Торп лицо имел цветущее, сложение плотное, покрой костюма безупречный. Сразу было видно, что этот человек хорошо ест, пьет и вообще живет недурно. У него также был холодный взгляд, хотя с лица не сходила улыбка.

С тайным отвращением Габриэль глядела, как утренний гость, шагнув на порог гостиной, протянул руку Дрю.

— Милорд, — почтительно проговорил он.

Габриэль искоса взглянула на Дрю и почувствовала, с каким презрением, разумеется, хорошо скрытым, тот пожимает руку Торпа. Однако держался Дрю внешне довольно любезно, хотя и снисходительно, что, впрочем, можно было ожидать от человека его класса и происхождения. «Он был бы хорошим актером», — подумала Габриэль.

— А это леди Кинлох, — сказал Дрю, собственническим жестом обняв ее за талию.

— Весьма польщен, леди Кинлох, — сообщил Торп.

Габриэль не протянула руки, лишь слегка приподняла брови, как, по ее представлениям, делают аристократки.

Торп снова повернулся к Дрю.

— Я так понял, что вас интересует земля.

— Именно так, — ответил Дрю с сильным шотландским акцентом, — но я хочу прежде сказать вот что. Недавно у меня появились кое-какие деньги, но также есть и долги. Надеюсь, вы понимаете. У меня есть знакомый англичанин, который получил большую прибыль от ранчо, приобретенного здесь, в ваших пустынных краях. Я тоже хочу купить ранчо и найти управляющего для него — без особой огласки. Мой друг говорит, что я могу утроить вложенный в землю капитал, и очень скоро.

— Но покупка земли должна быть зарегистрирована, — осторожно заметил Торп.

— Да, я так и думал, — сказал Дрю. — Вначале сойдет девичья фамилия моей жены. — Он пожал плечами. — А потом я найду средства для уплаты долгов, и все будет в порядке.

— Почему вы обратились именно ко мне? — осторожно спросил Торп.

— А я слышал, что вы владеете здесь большими угодьями, — сказал Дрю, — и можете расстаться с их частицей, так как вам нужны деньги для должности… как это называется?

— Губернатора, — солидно подсказал Торп.

— Да, так. И меня заверили, что вы очень умный бизнесмен, остро чувствующий скрытые возможности. Я лично не вижу ничего противозаконного в подобной сделке. Просто я хочу подчеркнуть нежелательность… огласки.

— Сколько у вас денег? — спросил Торп.

Габриэль почти воочию видела, как он облизывается, словно кот при виде сливок.

— Почти двести тысяч ваших американских долларов.

Филип Торп сморгнул:

— Наличными?

— Я не доверяю банкам, — важно ответствовал Дрю. Торп издал горлом какой-то полузадушенный звук.

— Но вы, конечно, не носите эти деньги в кармане?

Дрю пожал плечами.

— Так я ведь всегда вожу с собой в экипаже пистолет, — сообщил он гордо, — и деньги вам могу заплатить не мешкая.

Габриэль почти видела, как вертятся шарики в мозгу Торпа, между прочим, уже получившего телеграфное подтверждение из Англии, что граф Кинлох находится сейчас в Америке.

— У меня действительно есть земля, которая вам может подойти, — вкрадчиво начал Торп. — Если хотите, я вам покажу это место на карте.

Дрю кивнул. И Торп поспешно развернул на столе карту.

— Это в трех милях от Остина. Раньше здесь была плантация хлопка. Во время войны владелец умер, и я купил участок у его вдовы. Земля просто ждет не дождется нового хозяина. Очень миленькое место. Холмистое. Река с чистой питьевой водой. Ну, разумеется, у меня есть и другие покупатели. Фактически, вот только вчера… — Он многозначительно замолчал.

Дрю повернулся к Габриэль. Она деликатно передернула плечиками.

— А как насчет индейцев?

— Они давно покинули те края, леди Кинлох, — заверил ее Торп, — и в самой Шотландии вы живописнее местности не найдете.

— Но я хочу обратно в Шотландию, — жалобно протянула Габриэль, глядя на «мужа».

Но Дрю, однако, твердо ответил:

— Ты же знаешь, что это невозможно. Судьи… — Он резко оборвал себя, словно запоздало вспомнил о присутствии Торпа.

— И как скоро мы можем оформить купчую на землю, если место нам понравится? — спросил Дрю Торпа, глаза которого уже загорелись от жадности.

И еще как загорелись, удовлетворенно отметила про себя Габриэль.

— Но у вас, наверное, есть друг, знакомый юрист, с которым вы могли бы посоветоваться? — пустил пробный шар Торп.

— Разве я похож на человека, который полагается на чужое мнение? — презрительно ответил Дрю. — Да еще мнение какого-нибудь здешнего жителя?

И повернулся к «жене».

— Это всего на несколько месяцев, дорогая. Все устроится.

— Но это стыд и срам, — сказала Габриэль, наклоняясь к Дрю. — Моя семья опять будет чувствовать себя униженной, если ты…

— Мистеру Торпу неинтересны наши семейные дела, дорогая, совершенно неинтересны. К тому же когда мы покажем им, как выгодно вложили деньги…

Габриэль громко вздохнула.

— Вам понравится ваша собственность, леди Кинлох, — поспешно вставил Торп. — И там есть еще прелестный небольшой домик.

— Небольшой? — испуганно переспросила Габриэль.

— Полагаю, что нам следует самим осмотреть землю и дом, — вставил Дрю, — и чем скорее, тем лучше.

Торп кивнул.

— Я мог бы встретить вас там завтра же. Расскажу, как добраться. И привезу заблаговременно документы в случае, если вас этот участок заинтересует. Дело в том, что другой покупатель тоже хочет на него посмотреть.

Дрю насупил брови в притворном беспокойстве.

— Но я возьму с собой деньги. Если нам все понравится, мы сможем сразу же подписать бумаги.

Торп сел за стол и набросал им план, как добраться, а затем взглянул на «супругов»:

— Так, значит, завтра в полдень?

— Ага, — с довольным видом согласился Дрю.

— Лорд Кинлох, иметь с вами дело — одно удовольствие.

— О, разумеется, — с высокомерной усмешкой заявил Дрю.

Во взгляде Торпа мелькнула неприязнь, однако ее почти сразу погасила неискренняя улыбка.

— Если вы осядете в Техасе, буду рад, если вы проголосуете за меня на выборах.

— Ах да, — почти издевательски протянул Дрю. — Выборы. У вас, янки, престранные обычаи.

Торп покраснел от злости, но все же сумел выдавить из себя «до свидания» — и удалился.

Габриэль, затаив дыхание, выжидала, пока стихнет звук шагов в холле. А затем они обменялись с Дрю взглядами и расхохотались.

— Ну, если приманка в двести тысяч долларов не раздразнит его жадность, то ничто на свете не сможет его пронять, — сказал Джуд Меррил, глядя на план, начерченный Торпом.

— Он так старается попасть в число респектабельных людей. Вряд ли он такой дурак, чтобы рисковать своей репутацией.

— Да, но жадный человек не может устоять перед деньгами, которые сами плывут в руки, — заметил Бен. — А у Кинлоха здесь нет друзей, зато есть наличные. И, по-видимому, он не в ладах с законом. Чего же лучше?

Дрю взглянул на Бена:

— Ты всегда так хорошо понимал негодяев?

— Да, — ответил за него Кейн, — и я вам когда-нибудь об этом расскажу.

Дрю усмехнулся.

— А моя сестра знает об этой стороне твоей натуры?

Габриэль улыбнулась. Опять эти двое сцепились. Однако, хотя Бен и Дрю иногда напоминали ей пару бульдогов, она ясно видела, что под видом непримиримого соперничества скрывается истинная дружба.

— А ты ее сам спроси об этом, — предложил Бен.

— Обязательно спрошу, — не остался в долгу Дрю.

Потом они дружно стали разглядывать план местности, начерченный Торпом, а Бен, О'Брайен и Мер-рил сверили его с собственными познаниями окрестностей Остина.

— Скорее всего он не станет рисковать и стрелять в своих владениях, — предположил О'Брайен.

— Согласен, — ответил Бен. — Он сделает это где-нибудь в стороне, чтобы все походило на обычное ограбление двух беззаботных иностранцев, до которых нет никому дела.

— Вот здесь, — сказал Меррил, указывая на план. — Вот развилка, и дорога поворачивает к владениям Торпа. Я знаю это место. С двух сторон холмы. Идеальное место для засады.

Кейн согласился.

— К тому же Торп думает, что у вас с собой будет только один пистолет, какой-нибудь старинный раритет, снятый со стены в фамильном замке, — улыбнулся Бен.

— Это очень рискованно для Торпа — действовать в одиночку, — вставил Меррил.

— Но вряд ли он станет нанимать убийцу так близко от дома. А кроме того, после смерти Киллиана ему надо найти нового «охотника за черепами». Для этого у него не было времени. Разумеется, если у него нет никого в запасе.

— Да у него этих типов полно, — возразил Кейн.

— Возможно, — согласился Дрю, — но не забудьте, джентльмены, ведь он собирается положить в карман двести тысяч. Едва ли он захочет с кем-нибудь делиться своей добычей.

«Да, он прав», — подумала Габриэль. И надо положиться на его знание человеческой натуры, которая действует согласно своим законам.* * * Дрю тщательно выбирал экипаж, который собирался взять на прокат. Закрытый с трех сторон, он был достаточно защищен против обстрела из засады. Впереди навес — стало быть, того, кто сидит на козлах, не разглядишь. Напавшему придется подойти поближе и оказаться лицом к лицу с намеченными жертвами. Впрочем, только такой затейливый экипаж и могла выбрать для себя чета высокомерных аристократов.

Сидя на козлах, Дрю подъехал к гостинице с заднего входа. Там к нему подсели Кейн О'Брайен и Габриэль с двумя ружьями и револьвером. У Дрю за отворот сапога тоже был заткнут револьвер, а под передним сиденьем лежал кольт Габриэль.

Бен уехал вперед, к первому предполагаемому месту засады. Меррил получил задание после полуночи проникнуть в дом Торпа с намерением последовать за ним. Все четверо мужчин тщательно продумали каждый шаг, выверили время, когда экипаж должен проезжать мимо определенных точек на плане Торпа, — это для того, чтобы, если Меррил упустит Торпа из виду, он смог бы легко присоединиться к остальным.

Теперь только Дрю по-настоящему понял, почему Бен считался таким хорошим шерифом. Он не полагался на случайность, тщательно продумывал все возможные варианты. Наверное, из него вышел бы очень ловкий и осторожный преступник, с улыбкой подумал Дрю.

Когда они выехали из города, Габриэль притихла и принялась внимательно приглядываться к каждому валуну, каждому холму по дороге. Так много сейчас зависело от того, что предпримет Торп! Захочет ли он рискнуть всем, что имеет, ради жирного куша? Удовлетворится ли продажей большого куска земли по хорошей цене или захочет получить все? И когда он решится, если решится, напасть на них? До или после расчета?

Рука Габриэль коснулась его бедра, и Дрю ободряюще улыбнулся девушке. Она руку не убирала, и ему пришлось подавить внезапно вспыхнувшее желание. Не время сейчас отвлекаться на посторонние мысли, но все же Дрю с трудом сдерживался. Они не оставались наедине с тех пор, как поселились в гостинице. Бен все время торчал в номере — не могли же они при нем ложиться в одну постель! Поэтому Дрю спал на диване в гостиной, а Бен — там же на полу.

Дрю начал насвистывать шотландские песенки, а когда на минуту смолк, О'Брайен сзади приглушенным голосом попросил:

— Еще.

— Давно ты знаешь Бена? — поинтересовался Дрю.

— Да, и это длинная и довольно печальная повесть. Я несколько лет ненавидел этого сукина сына.

Дрю фыркнул.

— Могу понять твои чувства. Я сам какое-то время чувствовал то же самое. Правда, он умеет располагать к себе.

— Неужели? Я что-то не заметил, — проворчал О'Брайен с заднего сиденья.

— Тогда почему же вы здесь? — спросила Габриэль, неотрывно глядя вперед.

— А черт меня побери, если я знаю! Бен послал телеграмму, известив, что нуждается в моих криминальных талантах. В такой просьбе я не мог отказать: подумать только, Мастерс — не такой благородный праведник, каким я его привык считать, и, значит, нам предстоит стоящее развлечение!

Несмотря на цинизм этих слов, Дрю уловил в голосе О'Брайена нотку восхищения.

— Ну а кроме того, — добавил Кейн, — я, как и Меррил, у него в должниках.

Дрю тоже теперь в долгу перед Беном. Интересно, сколько же подобных «должников» накопилось у Мастерса за все эти годы?

Экипаж подъезжал к дорожной развилке, и Дрю повернул лошадей налево. Первое вероятное место для засады в миле отсюда. Он весь напрягся — не от боязни за себя, но от ощущения опасности, грозящей Габриэль.

Повисла тишина, нарушаемая только цоканьем копыт по камням и скрипом колес. Дрю услышал, как зашевелился за спиной О’Брайен, приводя ружья в боевую готовность. Пальцы Габриэль снова вцепились в бедро Дрю. Он улыбнулся ей и опять начал насвистывать песенку. Ее ногти вонзились глубже.

Дрю увидел впереди холм и напряг зрение, пытаясь разглядеть, не блеснет ли где дуло ружья в лучах солнца, если, конечно, Торп уже в засаде, но ничего не заметил. Не было также никаких признаков присутствия Бена.

Экипаж катился дальше к следующему холму — в полумиле от первого. Дрю крепче сжал поводья. Черт возьми, как же он ненавидит это тягостное напряжение, как нестерпима сама мысль, что Габриэль тоже выступает в роли приманки! Он перекинул поводья в одну руку и сжал другой пальцы Габриэль. Они обменялись взглядами. Глаза у нее были невероятно синие и полные любви. Такая храбрая, такая нежная…

Неужели он сошел с ума? Зачем он привез ее сюда? Но разве у него был выбор?

Дрю хотелось высказать ей все, что лежало на сердце. Именно сейчас — вдруг с ним что-нибудь случится? Ему чертовски хотелось быть уверенным, что Габриэль останется невредима.

Слова, однако, застряли у него в горле. Сейчас не время для излияний. Вот когда все это кончится… А сейчас Дрю старался выразить свои чувства взглядом и пожатием руки.

Но Габриэль все поняла. Радость засветилась в ее глазах, и сердце Дрю учащенно забилось.

— Смотрите в оба! — сухо предупредил сзади О'Брайен, почуяв, что сейчас они видят только друг друга.

Одного предупреждения было достаточно. Дрю понимал, что не смеет подвергнуть опасности своих друзей, да и сам, черт побери, тоже не хочет рисковать понапрасну — особенно теперь, когда будущее предстало перед ним в самом радужном свете.

Они проехали мимо лощины. Дорога была совершенно пустынна. Где же, черт возьми, Бен?

Следующий поворот открыл взгляду место, которое Бен и О'Брайен считали самым подходящим для засады. Габриэль словно оцепенела в ожидании — но не от страха. И Дрю почувствовал прилив гордости за нее. Господи, как же он любит эту женщину!

Дорога опять свернула влево, по обе ее стороны вздымались холмы, и Дрю увидел впереди несколько бревен, лежащих так, словно они упали с повозки. Он внутренне собрался, им овладела спокойная решимость.

Он нащупал спрятанное оружие и попридержал лошадей. Торп все рассчитал. Он знал, что приезжие сейчас выйдут из экипажа, чтобы убрать с дороги бревна. Значит, Дрю станет легкой добычей — и Габриэль тоже окажется уязвимее одна, без его защиты. Где же, черт побери, Бен и Меррил?

Однако Дрю и без них знал, что надо делать. Торп, чтобы его можно было обвинить в попытке ограбления и убийстве, должен выстрелить. Интересно, хорошо ли он стреляет и есть ли у него помощники? Если есть, то Бен и Меррил уже, конечно, знают об этом.

Если они еще живы. Проклятье, зачем он разрешил Габриэль поехать с ним, зачем поддался на ее уговоры?

Обернувшись, словно для того, чтобы поговорить с «женой», он сообщил О'Брайену:

— Здесь на дороге лежат бревна… Я должен их убрать.

— Нет! — испуганно вмешалась Габриэль.

— Но другого пути нет, мы должны положиться на Бена.

Из недр экипажа донеслось фырканье.

— Может, вы что-нибудь получше придумали, О'Брайен? — вызывающе осведомился Дрю.

— Боюсь, что нет. Разве только вам, неженке-аристократу, окажется невдомек, что надо самому убрать бревна, и наш друг потеряет терпение.

Дрю начал серьезно обдумывать это предложение, но тут О'Брайен высказал другое:

— Если Торп хотел, чтобы солнце светило ему в спину, он расположился где-нибудь справа. Подъезжайте как можно ближе к бревнам и только тогда выходите. Пусть экипаж и лошади будут справа от вас. Оттолкните ногой первое бревно и подведите лошадь к следующему.

Дрю сделал глубокий вдох. Да, это может сработать.

— Вам с Беном, когда вы работаете вместе, сам черт не брат.

— Возможно. Только мы, черт возьми, обычно действуем по разные стороны фронта.

— Дрю?

Он оглянулся. Габриель наклонилась и нежно поцеловала его прямо в губы.

— Будь осторожен, — прошептала она.

— А ты откинься назад, не высовывайся, — приказал он, отдавая ей поводья и полагаясь в случае чего на помощь О'Брайена.

— О'Брайен, если начнется перестрелка, толкните ее на пол.

Дрю спустился и, держа лошадей между собой и холмом, отбросил ногой в сторону первое бревнышко, потом второе, стараясь при этом выглядеть как можно беспечней и беззаботней, однако рассчитывая каждый свой шаг. Лишь на долю секунды он вышел из-под прикрытия экипажа. В тот же миг грянул выстрел, и пуля ударила его в плечо. Габриэль вскрикнула, Дрю пошатнулся. Лошади прянули назад. Дрю хотел их успокоить, но они бросились вперед, и он остался на виду.

Где же, черт побери, Бен?

Грянул новый выстрел. В дюйме от него взметнулась пыль. Пока О'Брайен пытался удержать лошадей, из экипажа вынырнул вихрь пышных юбок.

— Нет, — закричал Дрю, — нет!..

Но Габриэль уже бежала к нему, и он увидел в ее руках ружье. Она бросила ему ружье — и Дрю упал на него плашмя, откатился в сторону, пытаясь понять, откуда стреляют. Ему почудился было блеск металла — но тут снова прогремел выстрел, и фонтанчик пыли взметнулся как раз в том месте, где Дрю был только секунду назад. Он тоже прицелился и выстрелил, хотя почти не надеялся попасть. И сразу же раздались другие выстрелы, а экипаж подался назад — видно, О'Брайену наконец удалось справиться с лошадьми.

Дрю сумел подняться на колени, затем встал на ноги. Он подтолкнул Габриэль к экипажу, и снова раздался выстрел, раскатившийся эхом вокруг.

Лошади встали на дыбы. Не обращая внимание на жгучую боль, Дрю ухватился за борт экипажа и сумел-таки втиснуть Габриэль на заднее сиденье. О'Брайен изо всех сил пытался сдержать обезумевших лошадей.

— Уезжай! — сказал Дрю О'Брайену. — Убирайся отсюда к черту!

С этими словами он как следует шлепнул по крупу одну из лошадей. Экипаж сорвался с места, и Дрю остался один.

Он снова упал на землю, сжимая ружье. Обшаривая взглядом холм, он уловил какое-то движение. Дрю прицелился, но в это время раздался выстрел совсем с другой стороны, за ним еще один. Движение на холме замерло, и что-то тяжелое стало падать вниз со склона, переворачиваясь на лету.

Дрю видел, как тело рухнуло на дорогу, как к нему подскакали два всадника. Тогда Дрю выпустил ружье и перевернулся на спину, стараясь превозмочь боль.

Ему надо было узнать только одно — что с Габриэль все в порядке. Поэтому он изо всех сил пытался удержать уплывающее сознание, не давая себе скатиться в милосердную пустоту, где нет этой раздирающей тело боли. Уже почти провалившись в полузабытье, он услышал конский топот. Дрю на миг зажмурился, но почти сразу заставил себя открыть глаза — и увидел, что над ним склонился Бен.

— Все кончено, — сказал он. — Поздравляю. Чертовски удачный выстрел.

— Но я же не мог… — начал Дрю.

— Да, ты не убил Торпа, но кое-что ухитрился сделать. Ты его серьезно ранил, так что, увидев меня, он выстрелил, но промахнулся. Его убила пуля, но он был уже обречен. Ты не говорил, что умеешь так хорошо стрелять. Извини, что я опоздал. Торп изрядно петлял, добираясь сюда. Мы уж думали, что он решил проехать дальше вперед. Услышав выстрелы, мы поспешили сюда. Было не до тонкостей, так что пришлось с ходу ввязываться в драку. И если бы ты его не ранил…

Бен не закончил фразы, так как вернулся экипаж. Дрю смутно расслышал шелест юбок — и тут на него обрушился освежающий ливень поцелуев.

Габриэль цела и невредима. И Дрю с благодарным чувством снова закрыл глаза. Теперь можно было позволить себе отключиться.

— Не смей закрывать глаза! — требовательно воскликнула Габриэль, и на лицо Дрю упала капля соленого дождя. — Черт тебя возьми, Дрю! Гляди на меня!

Дрю послушайся. Изящная шляпа сбилась набок, перья на ней изломались и запылились. Белокурый парик съехал на сторону — наверное, тогда еще, когда он втолкнул Габриэль в экипаж. Он не мог удержаться от улыбки: она выглядела почти такой же замарашкой, как старина Гэйб.

Габриэль покачала головой, пристально глядя на Дрю, и наконец тоже улыбнулась: она увидела себя его глазами. И ласково коснулась ладонью его щеки.

— Я тебя люблю, — тихо сказала она, — и эту твою глупую улыбку тоже.

Но тут она разглядела, что по дорогой ткани его нового щегольского костюма расползается ярко-алое пятно.

— Дрю… — прошептала она.

— Нет, рана не очень серьезная, — отозвался Дрю, не понимая, почему голос его так слаб.

— Проклятье! — Кейн О'Брайен присоединился к Бену. — Хватит разговоров, надо остановить кровотечение.

Дрю шевельнулся и не смог удержаться от стона.

— Элизабет мне за это голову оторвет, — проворчал Бен.

Он принялся расстегивать промокшие от крови сюртук и рубашку Дрю.

— Сколько же на тебе этих проклятых одежек, — пробормотал он и в конце концов, потеряв терпение, разорвал рубашку. Он нахмурился, увидев шрамы от прежних ран, и помрачнел еще больше, как следует разглядев свежую.

— Пошевели рукой, — скомандовал он.

Дрю послушался, вызвав новый приступ нестерпимой боли. Впрочем, предплечье и кисть руки двигались свободно.

— Задеты только мягкие ткани, — сказал Бен небрежно, передернув плечами, и Дрю понял, что сказано это лишь для того, чтобы успокоить Габриэль.

В глазах бывшего шерифа отразилась нешуточная тревога.

Тогда Дрю решил подыграть ему.

— А что, Торп действительно мертв? — спросил он.

— Окончательно и бесповоротно, — мрачно ответил Бен, — и два бывших шерифа могут засвидетельствовать, что он напал на экипаж простодушного шотландского графа, который решил вместе со своей дамой прокатиться по окрестностям.

Дрю скорчил гримасу.

— Неужели надо представлять дело таким образом?

Бен усмехнулся:

— А что? Мне нравится!

— Да что за важность, как все это будет представлено? — вмешался О'Брайен. — Надо поскорее перевязать рану и доставить Камерона к врачу. Меня дома ждет жена.

— Меня тоже, — вздохнул Бен, — и она наверняка меня удавит за то, что ее драгоценного братца подстрелили.

С укором глянув на Дрю, он стянул с себя куртку и принялся расстегивать рубашку.

— И не вздумай, — еле шевеля губами, сказал Дрю. — Не порть рубаху… и не перевязывай.

— Да какого черта…

— Для этого… есть подавала, — пояснил Дрю, пытаясь расшевелить потрясенную видом крови Габриэль.

— Подавала? — удивился Бен.

— Да, это я, — сказала Габриэль, внезапно приходя в себя. Выпустив руку Дрю, она задрала подол и сняла с себя нижнюю юбку. Невозмутимо оторвав от нее полоску ткани, она умело и крепко забинтовала рану. Руки у нее были удивительно ласковые и нежные, а в глазах светились любовь, сочувствие и гордость. Да, она гордилась Дрю.

И он, лежавший в пыли, чувствовал себя так, словно его возносят на горные вершины.

О'Брайен удивленно наблюдал за ними.

— Подумать только, «подавала», — сказал он и покачал головой.

И Дрю слабо, с трудом улыбнулся.

— Да, и чертовски дельный.

Габриэль едва заметно улыбнулась, хотя в глазах ее по-прежнему таилась тревога.

— Ему нужен врач, — сказала она. — Пуля застряла в плече.

Меррил взял под уздцы лошадей, а двое других мужчин помогли Дрю добраться до экипажа. Габриэль села на заднее сиденье, Дрю положил голову ей на колени, и экипаж отправился обратно в Остин. Было так славно ощущать тепло ее рук и колен… однако боль усиливалась. И слабость тоже. И сонливость. Он с трудом мог открыть глаза, едва мог пошевельнуться. И очень скоро провалился в благословенное забытье.

Дрю проснулся от аромата цветов, прикосновения теплых рук и ясного голоса, который напевал его любимую шотландскую колыбельную.

И от боли.

Он чуть приоткрыл веки и увидел, что над ним склонился ангел с самыми синими в мире глазами.

— Наконец-то, — прошептала Габриэль.

Он попытался шевельнуться, но был слишком слаб, и ему мешали тугие бинты. Затем Дрю припомнил: возвращение в Остин, врач, хлороформ. Надо было извлечь глубоко засевшую в мякоти плеча пулю. Как долго он здесь находился?

Он обвел взглядом комнату. Полно людей. Бен, О'Брайен, Меррил, Керби. Даже Дэмиен. При первом же движений Дрю они все с озабоченными лицами подошли к кровати и теперь радостно улыбались. Все до единого. Неужели он всем им был небезразличен?

Габриэль тихонько взяла его за руку. Глаза у нее подозрительно блестели.

— Я уж боялся, что ты не проснешься, — сказал Бен, и его улыбка стала еще шире.

— А я думал, что ты… уже на пути домой, к жене спешишь, — ответил Дрю и, взглянув на О'Брайена, добавил:

— И ты тоже.

Оба пожали плечами и смущенно переглянулись.

— Да Элизабет меня и на порог бы не пустила, если бы я уехал, не зная, что с тобой. Ну и самому надо было удостовериться, что все идет как следует. Не так уж много у меня зятьев, чтобы ими разбрасываться.

— Так вот, я цел, — ответил ворчливо Дрю и, сморщившись от боли, добавил:

— Кажется. Так что можешь теперь отправляться восвояси.

— И это вся твоя благодарность?!

Дрю рассердился.

— Но ты должен быть там!

— А ты не должен был лезть под пули, — огрызнулся Бен.

— Мир, мир, — вмешался О'Брайен. — Что касается меня, то я и вправду должен ехать. — Он подошел поближе и протянул Дрю руку. — Был рад помочь. Если что понадобится, не стесняйся… — И с этими словами он развернулся и вышел.

Следующим подошел Керби. Некоторое время он постоял молча, но лицо ясно выражало обуревавшие его чувства.

— Не знаю, как тебя и благодарить… Ты, кажется, во второй раз спасаешь мою шкуру.

Дрю взглянул на Габриэль, на ее руку, лежавшую в его руке, на людей, которые стояли вокруг его постели.

— Керби, ты дал мне больше, чем я когда-либо смел мечтать.

И замолчал, потому что тоже был взволнован. Керби научил его настоящей дружбе. Верности. Преданности. Не встреться он с Керби, никогда не узнал бы такой полноты жизни. В душе Дрю росло чувство гордости, что он завоевал уважение и любовь таких людей. И хотя он скоро должен будет с ними расстаться, он никогда больше не будет одинок. Никогда.

Ведь у него теперь есть Габриэль. Не отрывая от нее взгляда, он осознал, что остальные потихоньку вышли из комнаты.

Тогда Дрю сжал ее руку.

— Я люблю тебя, — наконец произнес он слова, которых избегал всю жизнь. Теперь ему было что предложить этой женщине. Не земли, не деньги, но цельную душу, открытое сердце и счастливое будущее. Счастливое, потому, что он обрел друзей, потому, что научился чувствовать, сострадать и любить.

Да, теперь он способен любить. И пустота в его душе наконец заполнена. Но в ней еще было много места для новых привязанностей.

Губы Габриэль задрожали, в глазах заблестели слезы.

— Неужели мои дела так плохи? — прошептал Дрю, внезапно испугавшись, что может вдруг вот так запросто потерять все свое обретенное богатстве.

— О нет! — порывисто ответила Габриэль, — Я только подумала… Я боялась, что ты никогда ни произнесешь этих слов. — Она наклонилась над ним, коснулась его щеки губами с такой любовью и нежностью, словно его поцеловал сам ангел. Но, может, так оно и было на самом деле!

Теперь Дрю верил в ангелов. В волшебство. В чудеса. В любовь.

От полноты чувств он даже вздохнул. Лежа навзничь на постели, со жгучей болью в плече, когда каждое движение становилось настоящей мукой, он никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем сейчас.

Когда Габриэль подняла голову, Дрю здоровой рукой привлек ее к себе.

— Думаю, — сказал он тихо, — пора и мне обзавестись женой, к которой я мог бы возвращаться. — Голос его слегка дрогнул. — Если только она сможет любить бродягу-шотландца, которому нечего ей предложить, кроме своего имени.

Габриэль улыбнулась — и мир вокруг него озарился сиянием.

— Но ведь мы так богаты. У нас есть сын.

— И прекрасный конь по имени Билли Бонс, — сказал Дрю.

— Сэр Уильям, — поправила его Габриэль. — Я его переименовала. И у нас есть первая голова нашего будущего стада. Из Самсона выйдет прекрасный отец семейства.

— И собака, — добавил он, ведя счет благам, которые никогда не рассчитывал иметь.

— Ага, — подтвердила Габриэль, — все это и еще многое другое.

— Да, многое, многое другое, — согласился Дрю. А потом приподнялся в постели — и губы их слились в бесконечно долгом поцелуе.