Синеглазка, или Не будите спящего медведя!

Глава 12.

На следующий день на работу я примчалась в самом хорошем расположении духа. В кровать упала без сил вечером, едва разобрала покупки, так что отоспаться все-таки удалось. Рано утром папа пришел с работы трезвый в кой-то веки и просто лег спать, а я же, вздохнув с облегчением, спокойно и никуда не торопясь, собралась в университет.

Надо сказать, и там обошлось без приключений!

И вроде все шло хорошо, даже слишком, пожалуй. Обычно после таких моментов стоило ожидать скорых неприятностей, но… Едва вернувшись, папу я обнаружила дома, спокойно потягивающего чай из своей огромной расписной кружки! Он читал что-то из современной фантастики и идти к кому-нибудь, как и звать гостей к себе вовсе не собирался.

Невольно радуясь благополучному стечению обстоятельств, я приготовила ему ужин и стала собираться в клуб, до которого добралась даже немного раньше, чем планировала.

И уже возле служебного входа столкнулась с девочками-официантками, курившими в компании улыбающегося финансиста. Который, в общем-то, раньше всегда ходил по клубу, не особо довольный собственной жизнью. И постоянными, практически вошедшими в привычку «увольнениями».

– О, Риш! – махнула мне рукой Катя, приветствуя и подзывая присоединиться к их небольшой компании. – Ты сегодня поздно.

– Так у меня гости только в десять, – улыбнулась я ей. Ей вообще сложно было не улыбаться, настолько она приветливой была и какой-то… задорной, наверное. Общительной. Веселой. И просто приятной.

– Блин, я пищу, когда она так делает! – застонала Оля, молоденькая официантка из самой маленькой кальянной. – Арин, ты хорошенькая такая, я аж не могу!

– Вообще не говори! – согласилась Катерина и, сжав тоненькую сигаретку губами, с удовольствием ухватилась длинными пальчиками за мои щеки. – Кава-а-ай!

– Ну, Ка-а-атя, – сделав жалобные глаза, попыталась сопротивляться, хотя знала наверняка, что это просто бесполезно. Девушка все равно не отстанет, как ни проси, да и вообще… привыкла я к ней уже за пару дней как-то.

– Роман Евгеньевич, а вы-то чего сегодня такой счастливый ходите? – покосилась тем временем Ольга на улыбающегося рокера, одетого сегодня в черные джинсы с цепочкой на бедре, черную же футболку с изображением гадко скалящихся черепушек и стильный пиджак с закатанными рукавами.

– Кстати да, – тоже полюбопытствовала Катя, оставляя, наконец, мои щеки в покое. Прищурившись, она вскинула тонкие, красиво изогнутые брови и поинтересовалась. – Случилось что-то?

– Эх, девчуль! – откровенно довольный рокер широким жестом приобнял обоих за плечи, подтягивая хихикнувших и откровенно довольных девочек к себе поближе. – Счастье мое воистину не имеет границ… Ибо меня сегодня не уволили!

– Как мало для счастья надо человеку, – не удержавшись, прыснула Катерина. Мы с Олей невольно хихикнули, переглянувшись.

– Лапуль, желаю тебе никогда не попасться под раздачу нашего шефа, – укоризненно посмотрел на нее Роман и снова улыбнулся, пыхнув сигаретой. – Между прочим, я сегодня чуть реально от счастья не сдох, когда меня просто и незатейливо послали!

– Вы опять кофе Михаилу Александровичу носили? – как ни странно, догадалась я, о чем идет речь.

– Ага, – кивнул брюнет и, отпустив Олю, стряхнул пепел прямо на землю, поясняя. – Опять Сане продул. Впрочем, фигня вопрос. Лександрыч на сей раз всего лишь скривился, кофе вылил в ближайший фикус и ласково отправил меня в пеший эротический!

– Девчонки с дневной смены говорили, что он даже чашку с балкона не выкинул, – поделилась слухами Катя. – Я даже сразу не поверила!

– Так Анна Сергеевна же здесь, – неуверенно заметила я, хотя не очень-то любила сплетничать о начальстве. – Вроде говорили, что в ее присутствии всегда так.

– Так нет сегодня Чудища, в том-то и прикол! – хохотнул наш казначей и, затушив окурок об стену, выбросил его в урну. – Так, лан, девчат, докуривайте и погнали. А то сейчас злой Верещагин притопает, и по ушам настучит за то, что мы тут сплетничаем украдкой. Всё-всё, топ-топ!

Переглянувшись, девчонки хихикнули и, выбросив сигареты, торопливо вскочили на крыльцо. С трудом сдерживая улыбку, я пошла за ними, как и финансист. Однако Роман Евгеньевич даже ключи не успел достать, как дверь вдруг пиликнула и открылась.

И нас всех поприветствовал знакомый, насмешливый голос, сообщивший:

– Собственно, злой Верещагин уже притопал. Так кому тут первому уши надрать?

– А я чё? – вскинулся рокер, торопливо обходя начальника службы безопасности по дуге, впрочем, откровенно улыбаясь. – А я ничё!

– А другие вон чё? – передразнил его Олег Геннадьевич и повернулся к хихикающим девчонкам. – Кстати, о других… Марш на рабочее место! И что б я сплетен больше не слышал!

– Как скажете, Олег Геннадьевич! – хором ответили официантки и торопливо шмыгнули внутрь.

А взгляд начальника охраны тем временем остановился на мне…

– Добрый вечер, – как можно приветливее улыбнулась я.

– Ариш, – тут же расплылся в какой-то странной улыбке рокер и многозначительно протянул. – Ну, здравствуй, здравствуй!

– Эм-м, – я озадаченно посмотрела на него, не понимая причину столь странного и непривычного приветствия. – Что-то случилось?

– А? – удивленно выгнул брови тот. И снова улыбнулся. Хитро-хитро так! – Нет, что ты. Все в порядке. Ты заходи, заходи!

Пожав плечами, я вошла в клуб, особо не беспокоясь по поводу странного поведения байкера. Мало ли, что ему в голову могло прийти? Но почему-то всей душой чувствовался какой-то подвох…

Особенно когда начальник службы безопасности догнал меня и пошел рядом, заложив руки за спину с зажатой в них рацией, глядя на меня с любопытством. Он ступал неторопливо, легко подстроившись под мои маленькие шажки, хоть ему, наверное, с его длинными ногами в синих камуфляжных штанах и тяжелых берцах, было, наверное, неудобно.

– Что? – все-таки не выдержав столь пристального внимания, спросила, но останавливаться не стала.

– Да не, мне просто интересно, – фыркнул рокер. И вкрадчиво так поинтересовался, прищурив внимательные зеленые глаза, которые смотрели с некоторой хитринкой. – Почему именно Михин байк?

– Олег Геннадьевич! – мигом вспыхнула я, запнувшись об порог комнаты отдыха. Брюнет меня придержал за локоть, но многозначительно ухмыляться так и не перестал! Я вздохнула, поправляя лямку нового рюкзачка на груди поверх куртки. – Вы все видели, да?

– Кто? Я? – притворно ужаснулся рокер, но уголки его губ дрогнули и все равно растягивались в улыбке. – Я ничего не видел!

– Обманываете, – укоризненно посмотрела я на него, машинально сунув руки в карманы кожанки.

– Обманываю, – охотно, даже слишком согласился начальник охраны без малейшей тени раскаянья. Фыркнув, он добавил. – Нет, я, конечно, мог бы сказать, что…

– За сплетни тут принято стучать по ушам, – быстро напомнила я ему, вспоминая только что прошедшй разговор на улице. И, прищурившись, спросила. – Вы же этого не хотите, правда?

Байкер подавился воздухом, а я, хихикнув, быстро шмыгнула в сторону незапертой раздевалки.

– Язва ты, Ариш, – донеслось мне обиженное вслед. А потом смешок и нахальная просьба. – Ну, хоть фотки-то покажешь?

– Олег Геннадьевич, – укоризненно посмотрела я на брюнета и, покачав головой, вошла в раздевалку.

Вот же… как его так прилично назвать, чтобы не обругать собственное руководство?

Это не рокеры, это бабушки-сплетницы какие-то!

Надеюсь хоть Илья Алексеевич еще не в курсе произошедшего…

Переодевшись, я убрала вещи и, сняв приемник с зарядки, уже привычным жестом закрепила его на юбке. Включила, сунула наушник в ухо и, заперев кабинку, направилась на второй этаж по служебной лестнице. Половина девятого вечера – в клубе уже было много посетителей.

И только на втором этаже как всегда тише и спокойней.

– Привет, – поздоровалась я с Аликом, который теперь работал здесь постоянно, наконец-то осуществив свою мечту о «лестнице в рай». Теперь-то понятно, о чем тогда он говорил Дане в гараже. – Как ты?

– Арин, ну наконец-то! – улыбнулся мне шатен и, отставив бокал, который протирал, вдруг произнес. – Я уже успел соскучиться.

– Скажешь тоже, – фыркнула я, чувствуя, как невольно краснеют щеки. Алик мне нравился, да… Но как друг и только. – Много сегодня народа?

– Да прилично, – отозвался бармен и, усмехнувшись, достал из-под стойки знакомый кофейный стакан из толстого фарфора. – Прошу. Твоя ежедневная повинность.

Я украдкой вздохнула, но поблагодарив парня, принялась готовить традиционный директорский кофе по секретному рецепту нашего администратора.

Если честно, появляться в кабинете руководства было довольно неловко после того вечера… Но выбора-то все равно не оставалось.

– Риш, второму шефу тоже кофе захвати. Черный и побольше, – послышался вдруг в наушнике голос Олега Геннадьевича. Вездесущего, как и всегда!

Машинально кивнув, я сварила еще чашку и, аккуратно пристроив все это на подносе, отправилась на балкон. Уже на середине оглянулась – помещение, где должен был находиться администратор, действительно пустовало. На танцполе внизу веселилась молодежь, но мотоциклов, к моему огромному сожалению, там уже не наблюдалось…

Как ни странно, оба директора, не смотря на поздний час, обнаружились в своем кабинете, где было на удивление тихо и немного темно – включенными оставались только одинаковые настольные лампы. А толстые стеклянные стены каким-то образом почти не пропускали внутрь посторонние звуки и громкую музыку.

Увидев меня, Илья Алексеевич, сидевший у дальней стены, закинув ноги на свой стол и просматривая какие-то бумаги, приветливо махнул рукой, но почему-то молча. Только многозначительно так покосился на второй стол, стоящий у стены напротив входа… за которым, уронив голову на скрещенные перед собой руки, мирно спал Михаил Александрович.

И не знаю почему, но меня это уже совсем не удивляло…

Подойдя ближе, я молча поставила на стол стакан, отодвинув на всякий случай подальше, чтобы сонный рокер не смахнул его рукой. На что этот самый рокер недовольно буркнул, не отрывая глаз:

– Харлей, пошел на хрен.

Я удивленно моргнула. Но, сообразив, в чем дело, перевела взгляд на Илью Алексеевича. Тот с явным трудом сдерживал хохот, поглядывая то на меня, то на своего «спящего» соучредителя.

Укоризненно покачав головой, я отнесла ему его кофе. Байкер благодарно кивнул, принимая довольно-таки большую чашку и, ухмыляясь, в полной тишине кивком указал мне на Михаила Александровича.

Я удивленно округлила глаза, указывая на себя пальцем и одними губами спрашивая «я»?

Директор интенсивно закивал лохматой головой и замахал рукой, не скрывая многозначительной улыбки, непрозрачно и настойчиво намекая, что «будить» второго владельца клуба придется мне.

Вздохнув, я привычным жестом прижала круглый блестящий поднос к животу и подошла к своему сонному руководству, надеясь, что он встанет и без моей помощи. Но увы, моим надеждам не суждено было сбыться – мягкий светлый ковролин на полу прекрасно глушил и без того негромкие шаги.

Замерев около стола в неуверенности, раздумывая, что делать, оглянулась на Илью Алексеевича. На что тот только густыми бровями подвигал, откровенно ухмыляясь.

Я мысленно вздохнула, сетуя на несправедливость и аккуратно, не слишком громко постучала кулаком по черной матовой столешнице совсем рядом с ухом светловолосого байкера. На что он недовольно отозвался, так и не открывая глаз:

– Сказал же, пошел нахрен. Сам разгребайся с этим договором!

И где-то я уже это слышала…

Илья Алексеевич прыснул в большой кулак, но мужественно сдержался.

А вот я не выдержала и, улыбнувшись, негромко произнесла:

– Михаил Александрович, не заставляйте меня снова бить кулаком по вашему столу.

Ну не подзатыльник же ему отвешивать, в самом-то деле? Я не Анна Сергеевна, я так не умею. Да и не смогу совершить подобное, в общем-то. Собственный директор – отнюдь не мой сосед, с ним такое поведение не простительно, мягко говоря.

Удивительно, но после моих слов рокер поднялся мгновенно, смотря широко распахнутыми глазами:

– Чего?!

– С добрым утром, Михась! – всё-таки загоготал его коллега, скидывая ноги в тяжелых остроносых ботинках на пол.

Честно говоря, глядя на удивленное лицо светловолосого директора, от смеха я удержалась с трудом.

– Ваш кофе, – пододвинула я стакан так, чтобы он попал в зону видимости моего не проснувшегося до конца начальника. И улыбнувшись, кивнула. – Приятного вечера.

И ушла под громкий хохот Ильи Алексеевича, мысленно хихикая над собственным руководством и украдкой качая головой.

Нет, они действительно в чем-то байкеры. Суровые, прямолинейные, иногда грубые и очень принципиальные… Почти всё как положено! Но в остальном же… просто детский сад!

И как я только их раньше боялась?

Согласно нигде не указанному распорядку, вернулась я ровно через двадцать минут.

Ильи Алексеевича уже в кабинете не оказалось, а вот вполне бодрый Михаил Александрович, одетый сегодня в белую футболку с изображением гитары и светлые потертые джинсы, уже активно работал на ноутбуке. Пальцы, не скрытые обрезанными кожаными перчатками быстро бегали по клавиатуре, взгляд почти не отрывался от экрана и, внимание рокера, похоже, было полностью сосредоточено на документе.

Не желая мешать, я потихоньку подошла и, пристроив кружку горячего, ароматного чая и тарелку с многослойным бутербродом на край стола, так же тихо отступила.

Но успела сделать только шаг, как меня ухватили за руку с быстрой просьбой:

– Арин, подожди!

– Ай! – невольно ойкнула, когда от рывка застежка на ремешке больно впилась в кожу. Директор мое запястье тут же отпустил, а на пол, стукнувшись о колесико офисного кресла, шлепнулись мои новенькие часы.

– Извини, – тут же произнес байкер, и на миг мне показалось, что его голос звучит уж как-то слишком виновато. Я поспешила заверить его в обратном, одновременно приседая, чтобы поднять часики:

– Ничего страшного, Михаил Александрович… Айщ!

От сильного удара из глаз почти натурально посыпались искры! Я даже на пол села, прижимая к саднящему лбу ладонь. А напротив меня в такой же позе морщился мой директор, правда, с той разницей, что он сидел на краю кресла, а не на полу.

– Вот же… – приоткрыв один глаз, рокер явно сдержал ругательство, потирая пострадавший лоб. И, опустив руку, быстро поднялся. – Ты как, жива?

– Да я в порядке, – попыталась улыбнуться, машинально принимая протянутую мне руку и поднимаясь с ковра. И зачем-то тихо пожаловалась. – Больно…

– Дай, посмотрю, – тут же обеспокоенно попросил директор, пытаясь отнять мою ладонь ото лба.

Я поспешно попыталась отказаться от внезапной помощи, ругая себя за излишнюю болтливость и несдержанность:

– Не надо, Михаил Александрович! Я в порядке!

– Не спорь! – фыркнул владелец клуба и, не смотря на сопротивление, поднял меня на руки и усадил… на свой стол. Снова!

– Михаил Александрович!!

– Цыть! – на меня цыкнули в прямом смысле этого слова. И спрыгнуть на пол просто не позволили! Да еще и посмотрели сурово, почти силой убирая ладонь от пострадавшего лба. – Ничё не знаю. Посмотрю – тогда пойдешь!

– Да не надо, все нормально, – попыталась я отказаться еще раз, но замолчала, когда он обхватил мою голову ладонями, пристально рассматривая место, куда пришелся удар. Осмотрел, а потом коснулся пальцами. И вроде бы аккуратно, но я скривилась от боли. – Ай…

– Шишка будет, – невесело подвел итог байкер, оставляя, наконец, мой лоб в покое. – И приличная.

– Не страшно, – вздохнула я от облегчения. Шишка – ерунда на самом деле, главное, чтобы директор поскорее оставил меня в покое и позволил слезть с его стола. Ведь в его кабинет в любой момент мог войти кто угодно, а стать причиной слухов и сплетен среди работников клуба не хотелось совершенно. Да и неловко было как-то от ситуации. Я уже молчу о том, что щеки начинали гореть, когда рокер ко мне прикасался, стоя вот так, совсем близко!

Настолько близко, что можно было ощутить едва уловимый, приятный запах его одеколона. Пряного, терпкого и чуть сладковатого…

И уж тем более я не хочу говорить и даже вспоминать о том, что сейчас, как раз под нами, у монитора с камерами сидит и наверняка ухмыляется вездесущий и всевидящий начальник службы безопасности!

Опять же подшучивать начнет, а надрать ему уши у меня не получится, даже если сильно захочу.

Не дотянусь я до них!

– Чёт не везет нам с тобой, Ариш, – плюхнувшись в глубокое офисное кресло, усмехнулся Михаил Александрович и, наклонившись, поднял с пола свалившийся с моего запястья «будильник». – То чашки, то блюдца… Теперь хоть часы в качестве разнообразия!

– Это да, – не могла не признать я некоторую невезучесть наших редких встреч. Попутно потихоньку и незаметно сдвигаясь к краю стола, чтобы слезть. Однако просто не успела – рокер, заметивший мои скромные попытки сбежать, быстро придвинулся вместе с креслом так, что теперь если я и спрыгну, то окажусь не на желанном полу, а на коленях собственного руководства!

– И куда мы? – выгнув брови, насмешливо и как-то хмуро поинтересовался Михаил Александрович, складывая руки на груди. И выглядел он недовольно… Почему-то.

Я тихо вздохнула, но все-таки уточнила:

– На пол. Мне неудобно сидеть на вашем столе. Это неприлично.

– А меня мнение других не партит, – хмыкнул байкер, прекрасно уловив, что я имела ввиду на самом деле, говоря о неудобстве. – Как зайдут, так и выйдут обратно! Пока голова не отойдет, отсюда ни шагу. Не хватало, чтобы ты еще где-нибудь в коридоре сознание потеряла.

– Да я в порядке, правда, – попыталась я возразить. И даже вроде как пошутила, правда получилось немного неуверенно. – У меня голова крепкая.

– У меня-то крепче, – спокойно парировал Михаил Александрович, у которого, как я поняла, на все мои возражения обязательно найдется, что сказать. И переспорить его просто не получится! – Так что ничего не знаю… Упс.

– Что? – удивленно посмотрела я на владельца клуба и, заметив его хмурый взгляд, направленный на мои часы, зажатые в его руке, подалась вперед, пытаясь рассмотреть получше. – Неужели треснули?

– Почти, – нехотя признался рокер, подвешивая их в воздухе за ремешок, показывая круглый циферблат, по защитному стеклу которого от удара разошлись круговые трещины. – Неудобно вышло, извини.

– Не страшно, – тихо вздохнула, забирая часы и опуская взгляд. Рассеяно провела пальцами по глубоким трещинам, раздумывая, можно ли поменять стеклышко, коснулась бронзовых клепок в виде звездочек на узком замшевом ремешке…

На самом деле вчерашнее приобретение было жаль безумно. Не совсем женские, но и не мужские, чуточку грубоватые, в рокерском стиле, но такие красивые – я вчера буквально влюбилась в эти часы, сразу как только их увидела. И денег на их покупку было совсем не жалко, Шуту даже уговаривать меня не пришлось.

Ну, разве самую малость.

– Да чет не верю, – скептично откликнулся директор и, протянув руку, отобрал ставшие бесполезными часы. – Давай сюда. Отвезу их в ремонт.

– Не надо, – спохватилась я и попыталась забрать ходики обратно. – Я сама могу это сделать!

– Неа, – откликнулся Михаил Александрович, усмехаясь. Еще и ногами оттолкнулся от пола, откатываясь назад вместе с креслом, чтобы я до него не дотянулась. – Это как с поездкой домой, Риш. Я задержал, я отвез. Я сломал, я и починю.

– Вы не обязаны это делать…

– Не спорь, – меня снова не стали слушать, один взглядом пронзительно-зеленых глаз давая понять, что возражения бесполезны и бессмысленны. Перевернув часы, байкер осмотрел клеймо фирмы, выдавленное на металле на обратной стороне. И перевел изумленный взгляд на меня, негромко протянув известное название. – «Децибел»?

– Ну, да, – кашлянув, невольно призналась, сунув ладони между коленей, опуская подбородок, невесть от чего чувствуя себя так, словно меня застали на месте преступления.

– Ты и магазин рок-атрибутики? – брови моего начальника изогнулись еще больше. – Я сейчас извиняюсь… но это как?

– Мой сосед, – невольно улыбнулась я, признаваясь в том, о чем обычно не распространялась мало знакомым людям, и уж точно не собственному руководству. – Для которого я мотоциклы фотографировала, помните? Мы с ним с детства дружим. Когда были подростками, он увлекся роком. Его даже Шутом из-за этого прозвали, он очень «Король и Шут» любит. И друзья у него такие же.

– И ты затесалась в эту сумасшедшую компанию? – уточнил Михаил Александрович, разглядывая меня с каким-то любопытством. И вдруг протянул так… укоризненно! – Ну, Арина…

– Что? – смущенно посмотрела я на него, уже не зная, куда деваться от стыда. И не понимая, за что, собственно, мне вообще сейчас стало стыдно!

– Ты мне сейчас полный разрыв шаблона устроила, ты в курсе? – добродушно усмехнулся вдруг байкер. Спрятав часы в карман джинс, он подкатился ближе и спокойно прихватил со стола чашку с уже, наверное, остывшим чаем.

– Скорее уже тогда когнитивный диссонанс, – мягко улыбаясь, привычно поправила я. Правда совсем не ожидала, что рокер вполне натурально поперхнется ароматным напитком после моих слов!

– Так, – прокашлявшись, владелец клуба откатился в сторону и, оставив кружку, вытянул из-под тарелки с бутербродом, тоже остывшим, бумажную салфетку. Вытер подбородок и, скомкав бумажку, посмотрел на меня, точнее на мой невинный взгляд. – Я от Чудища сей термин пару раз слышал… Может хоть ты объяснишь, что он значит? А то рыжая только ржет!

– А вы поймете? – посмотрела я на парня, слегка прищурившись. Желание безобидно подколоть собственного начальника билось о рамки приличия, но если честно, неудержимо рвалось наружу. Ну не могла я удержаться! Особенно после фразы, произнесенной обиженным тоном:

– Да вроде не дурак… Как-нибудь уж пойму!

– Хорошо, – пожала я плечами, с трудом пряча улыбку. И процитировала давно заученный наизусть, в общем-то, не самый сложный термин из тех, что приходилось выучить. – Когнитивный диссонанс – состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций…

Ответом мне стала тишина.

А потом левая бровь рокера медленно, очень медленно поползла вверх. И раздался вполне закономерный вопрос:

– Чё?

– Ваша реакция на несоответствие между представленным и увиденным, – заталкивая поглубже желание расхохотаться, спокойно пояснила, медленно слезая со стола и потихоньку отступая к двери. И мне даже дали это сделать, в кой-то веки!

Проще говоря, пока владелец клуба находился в некотором подобии кратковременного ступора, мне удалось от него сбежать. И только у дверей меня остановил недоуменный вопрос:

– Ри-и-иш… А ты на кого учишься?

– На психолога, – тихо хихикнула я, глядя, как брови шефа снова устремляются вверх, к золотистым, слегка растрепанным волосам. И, увидев бездну удивления на лице байкера, покачала головой с деланным сожалением. – И снова тот самый когнитивный диссонанс… Приятного вечера, Михаил Александрович!

И сбежала, прижимая ладонь ко рту, чтобы не расхохотаться в голос.

Оказывается, вводить в недоумение собственное начальство так… приятно.

А главное, может хоть это отучит упрямого директора сажать меня на свой стол прямо посреди рабочего дня!

– Ну, Риша-а…- послышался вдруг в наушнике голос Олега Геннадьевича сквозь чей-то громовой хохот на заднем плане. И я, кажется, даже догадываюсь, чей именно! – Ну, выдала… тут тебе директор передать просил, что премию выписывает прямо сейчас. В двойном размере!

Вот же… Точно сплетники!

– С меня тройная, – раздался уже другой голос, но тоже руководства, и тоже знакомый. – Если добрые ручки Арины спасут меня от голодной, неминуемой смерти! Риш, кофе, принеси, а? И печенек! Побольше!

Остановившись уже возле лестницы, я только головой покачала, узнав просьбу нашего арт-директора, скорее напоминающую стоны умирающего, голодающего и обездоленного ребенка.

Ну точно, не клуб, а какой-то детский сад. Не больше и не меньше!

И почему именно мне досталось бегать по кабинетам рокеров, причем абсолютно всех, включая логово вечно ворчащего финансиста и прячущегося по углам сисадмина?

Только мне Женя сообщал, где он будет находиться, чтобы я приносила ему его любимый зеленый чай с лимоном. И хотя Олег Геннадьевич и раньше пытался у меня выпытать, где прячется его друг и работник, я всегда предпочитала тактично отмолчаться…

А теперь и подавно не скажу!

Сварив очередную порцию кофе, но уже в куда меньшем объеме и, добавив туда чуть-чуть кардамона, прихватила вазочку с имбирным печеньем, которое, по-моему, только для Александра и закупалось, я направилась в кабинет арт-директора, огибая танцпол по кругу, избегая попадать в толпу развлекающихся, хмельных гостей.

В небольшом помещении справа от сцены было светло, уютно, царил легкий хаос, но царила почти полная тишина. Два рабочих стола стояли друг напротив друга, а у дальней стены, напротив выхода, за стеклянной стенкой находилась небольшая звукозаписывающая студия. Там, в «предбаннике» за рабочим столом, стоящим возле пульта, обычно и пропадал наш ди-джей.

Его куда более шумные и не терпящие коллеги же предпочитали общество друг друга. Единственное окно за спиной арт-директора было закрыто плотными жалюзи, на столе стоял большой моноблок с клавиатурой, а сбоку на полу корзина, полная бумажных рулоном со схемами, рисунками и чертежами.

И если у Александра рабочая поверхность всегда находилась под завалами цветных карандашей, ручек и фломастеров, то у Ильи, нашего ведущего, столешница вместе с ноутбуком постоянно засыпалось ворохом отдельных листов с напечатанным текстом, горками смятых листочков и целыми, ровными стопками.

Специальные подставки с отделениями для бумаг априори пустовали.

– Ура, еда! – алчно покосился на меня арт-директор, активно потирая руки и засучивая рукава темно-синей толстовки с надписью кислотно-зеленого цвета, выведенной наклонными буквами. Английскую рок-группу со скрипачом в их составе, чье название было отображено на одежде рокера, признаться, я тоже любила.

– Разве это еда? – укоризненно покачала головой, выставляя на стол заказанное. И, не удержавшись, предложила. – Давайте я что-нибудь нормальное принесу?

– Не корми его, не заслужил! – вмешался в разговор высокий парень привлекательной внешности. Спортивного телосложения, с белыми волосами с объемной стрижкой и косой челкой, падающей на левый висок, он как-то сразу обращал на себя все внимание. А уж когда начинал говорить… от смеха обычно падали все! Илья был иногда невыносим, он даже в присутствие руководства мог довести ближе всех к нему стоящих коллег до приступа нервного смеха. И переязвить его могла, наверное, только Анна Сергеевна.

– Чой-то? – опешил от такой наглости арт-директор, едва не уронив любимую круглую, мягкую печенюшку в кружку с кофе. – С хрена ли загуляли, товарищ ведущий?

– А ты второго гитариста нашел? – как-то зло посмотрел на него Илья и снова принялся наворачивать круги по кабинету, явно не в силах сдержать эмоции и усидеть на месте. По-моему, он в принципе находиться в одном положении не мог. – Три месяца осталось, японский бог… Даже меньше! А у нас не то что конь, у нас еще ни хрена не завалялось! Как ты планируешь подготовиться? Ну как?

– Я тебе барабанщика нашел? – прищурился Саша в ответ. – Нашел! И клавишника. И бас-гитариста! Солист…

– Я в курсе, кто солист, – фыркнул в ответ на это Илья, складывая руки на груди поверх яркой толстовки с принтом. – Я сам! А гиде нам взять гитариста… Ну вот гиде? Точнее гитаристку, мать ее итить!

– Хм, – вдруг протянул Александр и, отставив чашку, произнес так… вкрадчиво. – Ари-и-иш?

– Что? – откликнулась, поворачиваясь и отпуская руку, которой уже взялась за дверную ручку, чтобы вернуться наверх и начинать потихоньку готовить комнаты свиданий. – Еще что-то принести?

– Да не, – переглянувшись с арт-директором, с любопытством и каким-то кровожадным интересом покосился на меня застывший посреди кабинета Илья. – Ты у нас человечек новый, талантами своими нас еще не баловавший…

– И пальчики у тебя длинные и тонкие, ногточки короткие, голосок приятненький, – рокер легко подхватил манеру ведущего и уже откровенно смотрел на мои руки, которые я торопливо спрятала за спину вместе с подносом. – А поделись-ка своей самой сокровенной тайной… Ты, случаем, на гитаре не играешь, не?

– Ну, – я смущенно кашлянула, не особо желая признаваться в том, что когда-то окончила музыкальную школу на пару с Шутом. Куда, собственно, он меня и приволок, заявив, что черта с два он один туда пойдет. – Играю… А что?

– Изобразишь? – с надеждой посмотрел на меня Илья.

– Ну-у-у, – я задумалась и, встретив два направленных на меня взгляда, все-таки вздохнула, соглашаясь. – Если только быстро.

– Один момент! – радостно откликнулся ведущий, развернулся и направился в сторону комнаты звукозаписи. Но был остановлен окриком Саши:

– Куда, балда? Камеры же пишут!

– Черт, забыл, – остановившись, почесал затылок Илья. – Мы ж только звук полчаса назад вырубили…

– Ща добьем! – глотнув чая, обнадежил его арт-директор, который уже набрал номер и теперь прижимал телефон к уху, ожидая ответа собеседника. – Жек, ты жив? Окей. Будь другом, картинку с моего кабинета Верещагину рубани. Ага, что б жизнь малиной не казалась. Ага, минут на десять, не больше. Ништяк!

– Готово?

– Фирма веников не вяжет, – удовлетворенно отозвался Александр, откладывая мобильник на стол. – Пока Олег сейчас чухнет, пока с Жекой свяжется, пока досюда доберется… Минут десять у нас есть точно! Тащи гитару.

И снова я оказалась впутанной в какой-то странный заговор, организованный руководством клуба.

Ну почему же именно мне так везет, а?

– Не понял, – послышался в наушнике голос Олега Геннадьевича. – Жек, что с камерой Сашкиного кабинета?

– А я откуда знаю? – ответил ему якобы удивленный голос системного администратора. – Сейчас гляну.

– В темпе!

– Началось, – фыркнул Саша, в то время как вернувшийся Илья едва ли не торжественно вручил мне обычную, классическую шестиструнную гитару.

Присев на диванчик, что стоял справа от двери, я вытащила наушник из уха, что б не отвлекал и, пристроив музыкальный инструмент на коленях, привычно коснулась струн, проверяя настройку. Подтянула вторую, проверила и, убедившись, что звучит как надо, посмотрела на подошедших парней:

– А что сыграть-то?

– А что угодно, – переглянувшись с арт-директором, пожал плечами Илья. – Первое, что в голову придет.

– Только побыстрее, Ариш, а то вот-вот Верещагин притопает, – добавил Саша.

Я задумалась, но только на миг. Было, конечно, желание исполнить для заговорщиков песню про кузнечика, с которой, наверное, все учились играть на гитаре. Но, отбросив идею, неожиданно вспомнила песню, которую любил Шут почему-то именно в моем исполнении.

Пальцы стали сами по себе перебирать медные струны. Почему-то песня совместного исполнения групп Люмен, Би-2 и Агаты Кристи мне показалась наиболее подходящая рокерам этого клуба:

– Ты открывал ночь, всё что могли позволить,

Маски срывал прочь, душу держал в неволе.

Пусть на щеке кровь, ты свалишь на помаду,

К черту барьер слов, ангелу слов не надо.

А мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы,

Темные твари и сорваны планки нам.

Если нас спросят, чего мы хотели бы

Мы бы взлетели, мы бы взлетели.

Мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы,

Там на пожаре, утратили ранги мы

Нету к таким не любви не доверия,

Люди глядят на наличие перьев.

Мы не ангелы, парень…

– Кажется, мы только что нашли гитариста… – едва я закончила петь, произнес Илья, как-то странно блестя глазами и едва ли не потирая руки в предвкушении.

– Гитаристку, – довольно улыбаясь, поправил его наш арт-директор. И, сунув руки в карман толстовки, непреклонно добавил. – И солистку!

Я только удивленно вскинула голову, абсолютно не понимая, о чем идет речь:

– А?..