Сирота для Стража Альянса (СИ)

27

Яра набрала код на узкой металлической двери, и та отъехала в сторону. За дверью оказалась небольшая комнатка без окон с голыми стенами. Она была закрыта решёткой, а из всего убранства была только откидная от стены жёсткая кровать, крепившаяся на цепях, и небольшой биотуалет.

На кровати, поджав ноги к груди, лежал мужчина лет пятидесяти. На нём был местами перепачканный белый комбинезон, волосы выглядели всклокоченными, а лицо покрывала седая щетина. На левой скуле расплылся уже выцветающий синяк.

Мужчина что-то бормотал себе под нос, подёргивая плечом. Потом вскинул взгляд на нас, несколько раз моргнул и снова скукожился и продолжил бормотать.

— Это ты с ним сделала? — поражённо прошептала я. Поверить, что моя мать может быть настолько жестокой и бесчеловечной, было сложно.

Хотя, что я знала о ней?

Ничего.

Но уже того, что видела, было достаточно, чтобы понять, что она далеко не проста.

— Дафна, ещё раз: если бы не этот человек, ты бы спокойно жила на своей планете под крылом дядюшки-правителя и его милой цветочка-жены, бороздила бы океаны в обнимку с лиаймусами и стаями рыб. Твоей самой большой проблемой было бы выбрать платье на праздник, а не бесконечно пытаться выживать. Понимаешь? — Яра сложила руки на груди и закатила глаза. — Но ты такая же, как твой папаша-землянин — добрая и сердобольная. Как ты вообще выжила-то?

— Если бы не он, — я кивнула на мужчину, который, казалось, и не понимал, что мы стоим рядом, — ты и я бы никогда не увиделись. Ты сама сказала, что была мертва и тебя должны были предать океану.

Яра поджала губы и моргнула. Несмотря на всю жестокость, которой она была пропитана, я чувствовала, что у неё есть душа.

— Поэтому этот щуплик ещё жив, — сказала уже не так агрессивно, а потом захлопнула дверь камеры обратно.

— Ты сказала, что мой отец — землянин. Что это значит? Вы с разных планет?

На лицо Яры набежала тень. В глазах полыхнули эмоции, от которых даже у меня засосало под ложечкой.

— Мой народ лишился возможности продолжать род естественным путём. Своих детей мы выращивали в пробирках, но с каждым поколением падал эмоциональный спектр, — Яра отвернулась и стала готовить травяной чай. Я её не перебивала, только слушала. — Мы отправились на другие планеты, чтобы попытаться выяснить, как они размножатся, и что упустили мы сами.

— Вы… просили их поделиться информацией?

— Не “вы”, Дафна, — Яра обернулась и посмотрела на меня. — Мы. Ты — часть нас. И нет, мы не просили. Мы их порабощали и сами брали то, что нужно.

У меня по спине пополз холодок. Яру упрекнуть мне было не в чем — она была честна и говорила всё как есть. Но… воспринимать было сложно. И приговор, озвученный Стражем, казался всё ближе к пониманию.

— Мы прилетели на Землю. Это такая планета. На ней тоже много воды, а земляне очень похожи на кроктариацев в своей биологии. Среди наших были учёные, проводившие тайный эксперимент, в который оказались вовлечены я и мой брат Тайен. И земляне — тоже брат и сестра. Ты, Дафна, — наполовину кроктарианка, наполовину Землянка. Точнее, на четверть… ну не суть, ты поняла, о чём я. Ты уникальное дитя. У тебя непростой генетический набор, и пока никто толком не знает, на что ты способна.

Информация ложилась тяжёлыми пластами, и я пыталась осознать её. Яра говорила всё прямо, не обходя острых углов, и за это я была благодарна ей, но… мне становилось страшно.

А что если учёные Гидры знают, кто я? Что если я и правда опасна, и Стража за мною послали не просто так?

— Я думаю, что этот щуплик, — Яра кивнула на камеру, в которой содержался учёный, — в курсе многого. Но пока от него добиться сложно чего-то путного.

— А отец… он где? На Земле? Или на Кроктарсе?

И вот тут я чётко увидела, что Яру прошила ещё одна, не менее острая эмоция.

— Когда нас похитили, он отправился на поиски. Если бы не он, я бы и не вышла из анабиоза, в котором держал меня щуплик после того, как вернул к жизни. Но сейчас твой отец находится в самом центре Гидры, в тюрьме. Я чувствую, что он жив, и собираюсь вернуться за ним, когда отправлю домой тебя.

Какой бы непростой Яра не была, какой бы жестокой не являлась, сейчас она была сосредоточена на одном — спасти свою семью. И это по-настоящему впечатляло.

— Я пойду с тобой, — сказала я решительно. — За отцом.

Теперь у меня была семья, и не собиралась снова оставаться одна. Отец и мать искали меня, рисковали своими жизнями, ни на минуту не прекращая верить. И осознавать это было невероятно ценно.

Внезапно Яра улыбнулась. Открыто и искренне. Видеть улыбку на её лице казалось чем-то невероятным.

— Хорошо, — кивнула она. — А теперь идём спать. День был сложным, и тебе ещё предстоит узнать очень многое.

День действительно был очень сложным, чего уж тут говорить. Поэтому спорить я не стала, и мы оправились по спальням.

Уснуть получилось быстро. Сознание погасло, словно лампочка.

Предчувствие молчало, наконец, дав мне передышку, и организм воспользовался этим, отключившись на несколько часов.

Но ночью я проснулась от жажды. Видимо, моё тело проходило какую-то перестройку после переходов и требовало дополнительной жидкости.

Я встала и тихо прошла в основную комнату к кухонной зоне. Налила себе стакан воды и выпила с наслаждением. А потом услышала стоны.

Стонал пленник в камере. Громко, словно просил что-то.

Я замерла и прислушалась снова. Сердце стучало громко, я ощущала себя растерянной. Несмотря на всё, что рассказала о деяниях этого человека Яра, я чувствовала жалость к нему.

Я налила в стакан воды и подошла к двери. Набрала код, который запомнила, пока его набирала Яра. Дверь отъехала, и я вошла в камеру.

Мужчина сидел на полу, обхватив себя, и быстро раскачивался. Увидев меня, он замер.

— Хотите пить? — негромко спросила я, осторожно протянула стакан через решётку и поставила на пол.

Мужчина не двинулся. Он смотрел на меня не моргая.

— Эллиот… — тихо прошептал он. — Эллиот… где Эллиот? Где? Где он?

Было непонятно, он продолжает бормотать сам с собой или обращается ко мне.

— Я не знаю, — всё же ответила ему. — Кто такой Эллиот?

— Эллиот… Эллиот, — продолжал бормотать учёный. — Он ключ… он… мой сын…