Сиротка для Ледяного Повелителя

1.

Он подходил все ближе, и с каждым его шагом мне казалось, что воздух становится холоднее. Когда мужчина поровнялся со мной, я затаила дыхание.

`От его ледяного проницательного взгляда меня вдруг бросило в жар.

— Продается? — спросил он у Грига с интересом.

Тот засуетился и, подобострастно кланяясь покупателю, подскочил ко мне.

— Это высочайшего класса рабыня, повелитель, — начал он, сдергивая с меня капюшон, — Можно употребить для любых целей. Рабство подтверждено. Цена весьма приемлемая.

— Для любых целей говоришь?

— Да, она обучена читать и писать, она может быть служанкой, может греть вам постель. При этих словах оставшиеся зеваки захихикали.

Я не поняла, почему они смеются, и торговец, тоже, похоже, ничего не поняв, улыбнулся на всякий случай.

Услышав смех мальчишек, повелитель строго глянул на них. При этом взгляде они сразу же умолкли и поторопились убраться подальше.

— Греть постель мне не нужно, спасибо, — сказал он мягко.

Повелитель Крастен взял меня за подбородок и заставил посмотреть вверх, ему в глаза. Ну и леденющая у него рука.

Я могла поклясться, что ощутила, как мой подбородок покрывается инеем от этого прикосновения. В его глубоких голубых глазах искрилась веселая снисходительная насмешка.

На улице стоял трескучий мороз, у людей и собак изо ртов шел пар. Но вот изо рта Крастена пар не шел, как будто он вовсе не дышал.

Как странно.

— Холодно тебе, девочка? — спросил он не отпуская руки.

— А вам? — простодушно спросила я, — на таком морозе без шапки и простудиться недолго.

Он приблизился к моему уху, его ледяное дыхание обжигало кожу.

— Ты смешная, пожалуй возьму тебя, — прошептал повелитель с улыбкой в голосе и отстранился.

Его слова одновременно взволновали и напугали меня.

— Лучше и придумать нельзя, повелитель. Посмотрите, какие у нее белые волосы посмотрите на эти глаза. А фигура! — восклицал Григ, — это тело, вы такого не найдете! Лучший товар, который когда либо удавалось привезти в эти земли, я вам клянусь,

При этих словах, он силой сдернул с меня теплую соболиную шубу.

Мое обнаженное тело обожгло чудовищным холодом, дыхание перехватило и от страха и обиды из глаз сами собой начали литься слезы, которые почти сразу замерзали на щеках.

За что он так со мной?

Я вспомнила слова матушки про огонек, и зажмурившись, призвала его всеми силами своей души, которые только могла найти внутри.

И в это мгновение, к своему изумлению я впервые по-настоящму его почувствовала. Только на одну маленькую секунду, как будто маленькое солнце вспыхнуло у меня в груди.

От удивления я открыла глаза.

— Вы только взгляните на эту грудь, посмотрите на эти бедра и ноги. Это чистый идеал, — нахваливал меня Григ. А я ошеломленно смотрела на него.

— Одень ее, чертов идиот, она продрогнет до смерти, — разозленно бросил Крастен, — сколько ты хочешь?

— Да, повелитель, — засуетился Григ торопясь накинуть на меня шубу, в которую я сразу же закуталась с головой, — для вас, я бы отдал ее даром, поскольку наслышан о вашем.

— Сколько денег? — перебил повелитель, слова его звучали твердо и нетерпеливо.

На лице торговца эмоции с бешеной скоростью сменяли одна другую. Он начал судорожно что-то считать в уме, закатывая глаза и загибая пальцы.

— Да какие такие господа? — засмеялся ему в лицо наглый прыщавый подросток лет пятнадцати с пушком над верхней губой, — у нас тут, кроме повелителя Крастена и нет никого. А его собственную персону уж давно не видать. Да оно и к лучшему, я так считаю.

В толпе утвердительно загомонили, кто-то даже хлопнул парня по плечу, в поддержку его слов.

— А кто это такой? — заинтересовавшись, спросил мой надсмотрщик.

— А ты не знаешь? Торговать приехал, а не знаешь кто тут главные люди? —хохотнул подросток, — тебе стоило прежде разузнать, в чьи земли отправляешься.

Как бы ни пришлось тебе ехать обратно с голым задом, раз ты такой дурак.

— Учить меня не надо, — обиделся надсмотрщик и сплюнул в снег, — ученый я, коли сказать нечего, вали подобру, поздорову, а то спущу на тебя собак, и дружков своих забирай.

Я знала, что у Грига сильно болят зубы, и молилась: чтобы мальчишки не слишком действовали ему на нервы.

Тройка злобно рычащих псов, как будто услышав угрозу хозяина, принялась натягивать цепи, яростно рыча на мальчишек.

— Тише, тише, собачки, не сердитесь, мальчишкам просто нечем заняться, —прошептала я обращаясь к псам.

Но собаки, конечно, меня не слышали. И мне стало страшно, когда столб, в который было вбито кольцо, удерживающее цепи, опасно заскрипел, если собаки высвободятся, мальчишкам не поздоровится.

— А девка-то хороша! — воскликнул еще один парень, смотри сочная какая. А ну-ка, приоткрой шубку, покажи, чего там у тебя!

Я ожидала, что будет нечто подобное, когда меня выставят на продажу, но в действительности, быть товаром выставленным на всеобщее обозрение, оказалось куда неприятнее.

А что если у кого-нибудь из этих недобрых людей все-таки найдется нужная сумма?

Я изо всех сил постаралась скрыть страх, который охватил меня и подняла голову, молча глядя вдаль, вспомнив наказ моей приемной матери — не впадать в отчаяние, даже если кажется, что все пропало. И всегда искать огонек в душе‚ который согреет даже в самую холодную ночь.

— А шубка-то какая у нее красивая, где такую взял? Купец, давай шубку-то куплю у тебя, а ребятки на деваху поглазеют, в чем мать родила, — улыбаясь, выкрикнул еще один зевака, и приложился к бутылке, что была у него в руках. Он был постарше предыдущих и одет побогаче. Бедняга явно выпил лишнего, и видимо от того вел себя так безобразно.

— Даю три золотых за шубу! — крикнул он отрываясь от бутылки, и тряхнул кошелем, в котором звякнули монеты.

Я не удержалась и с тревогой посмотрела на Грига. Нет... Он ведь не станет этого делать? Мгновение он как будто раздумывал над предложением, и я зажмурилась и замерла от страха. Гомон толпы нарастал и мне казалось, что они сейчас растерзают меня. Собаки перешли на задыхающийся лай, а сердце мое колотилось все сильнее.

— Идите отсюда, мелюзга, — крикнул наконец Григ — не распугивайте мне покупателей.

— Может быть, и правда, зря мы сюда сунулись, — пробормотал он, морщась от зубной боли, так, что только я могла его услышать, — ехали в такую даль, загубили двух лошадей, чтобы над нами потешалась жалкая деревенщина.

Я облегченно выдохнула и постаралась унять бившую меня крупную дрожь. Псы продолжали надсадно лаять на зевак, натягивая цепи до предела.

Вдруг толпа, которая только что гомонила, перекрикивая друг друга, начала затихать, и люди принялись быстро расходиться. Сильный порыв ледяного ветра едва не сбросил меня с площадки, на которой я стояла. Я, не спрашивая разрешения, накинула на голову капюшон и обняла себя за плечи, пока надсмотрщик отвлекся на своих собак.

Ох и влетит мне за это. Но уж лучше влетит, чем замерзнуть насмерть.

— То то же, — сказал Григ обнажая свои гнилые зубы в кривой улыбке, обрадованный, что его угрозы наконец сработали, — собачки-то у меня надежные.

Вмиг глотку перегрызут, не зря, видать, потратился.

Я заметила, что толпа начала редеть, люди, похоже, нашли более интересные дела в это утро. На площади стало непривычно тихо.

Собаки, как будто испугавшись чего-то, вдруг затихли, и поскуливая, прижали уши и улеглись на снег.

Чего это они?

И туг я увидела, что послужило причиной этого затишья, точнее, кто.

Не глядя по сторонам, между рядами двигался высокий мужчина, чуть поодаль, следом за ним шли угрожающего вида здоровенные мужики в медвежьих шубах.

Еще издали, мне бросились в глаза странные украшения на лбу у их предводителя которые сверкали на солнце словно застрявшие льдинки.

Шапки этот человек не носил, и его длинные темные волосы развевались на ветру.

Он словно светился изнутри, и был так красив, что мне было трудно оторвать от него взгляд. В каждом его движении чувствовалась мощная сила и совершенная уверенность.

Не старый, на вид не больше тридцати лет. Но до чего же бледен.

И почему ему не холодно? Если так ходить, можно ведь и простудиться.

— Это точно он, — зашептались пацаны, — это повелитель Крастен.

Мальчишки явно боялись, но не уходили, любопытство в них видимо боролось со страхом, и первое, похоже, выигрывало.

Интересно, почему его называют повелителем? Чем он тут повелевает в этой снежной глуши? Я думала, что повелитель у нас только один, наш триединый император. Но нет, похоже, есть еще.

Я в очередной раз убедилась в том, до чего же мало я знаю о нашем мире, похоже, еще меньше, чем знала о другом, который покинула еще в детстве. О мире, о котором никому не говорила:

Из воспоминаний меня выдернул резкий рывок.

Чья-то грубая рука схватила меня и притянула к себе.

Рука скользнула под шубу и отвратительные грубые пальцы начали сладострастно трогать мое обнаженное тело. Я не успела даже вскрикнуть, как он зажал мне рот второй рукой. Я попыталась вывернуться, но он держал крепко, не давая мне шевельнуться и начал оттаскивать меня за угол дома.

Нет Пожалуйста. Что он делает Зачем?

— Сладкая моя, небось замерзла, куколка. Пойдем со мной, я тебя согрею;—шепнул голос, и в нос мне ударила вонь от спиртного, — повезло тебе, что ты меня встретила. Ты не представляешь, что этот ледяной колдун делает с такими как ты.

Я в ужасе попыталась закричать, но безжалостная рука по прежнему крепко зажимала мне рот.

— Не кричи, солнышко, я спрячу тебя, он тебя не найдет, — продолжал говорить голос, — другие тебе не помогут, они только рады, что он выбрал тебя, а не одного из них.

Что он со мной сделает? Я снова заплакала от отчаяния. Только бы он отпустил меня, только бы все это оказалось дурным сном.

Я снова попыталась высвободиться, но он держал крепко.

Парень открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но тут хватка его вдруг ослабла.

Я резко развернулась, воспользовавшись мгновением, и увидела, как нападавшего на меня парня берут за шиворот и отшвыривают в сторону, словно нашкодившего пса.

Я узнала в нем того самого грубого весельчака, что предлагал купить мою шубу.

— Догоняй повелителя, девочка, он не любит ждать, — пробасил мой спаситель здоровенный мужик в медвежьей шубе, один из тех, кто сопровождал повелителя,

— недоумок надрался с утра пораньше, как свинья. Треклятая деревенщина не обучена манерам.

Я кивнула мужику, словно в полусне, еще не до конца веря своему счастью, и поторопилась продолжить путь то и дело оступаясь в глубоком снегу.

— Беги, дурочка, — услышала я вслед.

Обернувшись, я увидела, как парня оттаскивают куда-то, а он брыкается изо всех сил и что-то вопит.

Стараясь не думать о том, что сейчас чуть не произошло и о словах парня, я поспешила вслед за удаляющейся фигурой Крастена.

Я так долго находилась внутри крытой повозки, что уже, кажется, и забыла, как ходить. Пока мы добирались сюда, торгаш берег меня, словно я была фарфоровой куклой, и боялся, как бы я ни обморозила себе чего-нибудь по дороге через эти суровые края.

Я изо всех сил постаралась взять себя в руки за те мгновения, что догоняла его.

Мне почему-то не хотелось, чтобы повелитель видел мои слезы.

— Поспеши, — сказал Крастен, когда я наконец поравнялась с ним, — нет нужды оставаться в этом отвратительном месте дольше, чем необходимо.

— Да, да, простите, я просто давно не была на ногах, они везли меня всю дорогу и не выпускали пройтись.

— Видимо, боялись, что ты удерешь от них, — с улыбкой сказал Крастен.

— Видимо, да. Хотя удрать я могла только в лес, где меня очень быстро бы съели волки.

Крастен молча двигался вперед, и я украдкой посмотрела на него. Он весь словно бы светился изнутри, мне хотелось смотреть и смотреть на его лицо.

— А куда мы идем? — спросила я, изо всех сил стараясь поспевать за его широким шагом.

Мы подошли к большому, невероятно красивому белому коню, привязанному к ограде. Таких животных мне видеть еще не доводилось. Грива у него была настолько белоснежная, что казалась созданной из ярких облаков.

— Какой красивый, это мальчик, или девочка? — прошептала я, не в силах скрыть своего восхищения.

Крастен, не мешкая ни секунды, ловким движением забрался в седло и протянул мне руку.

— Нужно ехать, у меня еще сегодня дела, давай руку.

Я стояла чуть поодаль от коня, не решаясь подойти ближе

— Ну давай же, это не страшно, ты что, на лошадях не ездила?

— Вы будете смеяться, но лошади не очень-то меня любят, поэтому меня к ним не подпускали, — я подняла взгляд на повелителя, — может, лучше я пешком пройдусь?

Он засмеялся и покачал головой.

— Если мы будем идти пешком, у нас уйдет целая вечность, дай руку.

Я вздохнула и, сделав шаг вперед, неуверенно протянула ему руку. Он ловко подхватил меня и усадил перед собой.

Это произошло так быстро, что я даже не успела испугаться и только охнула от неожиданности.

— Держись, сказал он мне на ухо. И от его дыхания повеяло холодом, — ехать будем быстро.

— Держусь, — прошептала я, решив полностью довериться этому загадочному, удивительному человеку.

ЕГО мощные бледные руки держали поводья. На руках не было перчаток. Он казалось, совсем не испытывал холода.

Он развернул лошадь, и мы поскакали по дороге, обгоняя вереницу повозок и пешеходов, нагруженных тяжелыми тюками. Они все тащились на рынок, чтобы успеть занять там места получше и продать свои товары.

Я хорошо знала эту работу,

Мы с моими приемными родителями все мое детство ходили на такие рынки и торговали там тем, что сумели вырастить на земле летом, и смастерить зимой.

Я могла только надеяться, что Крастен человек хороший. Я сразу выкинула из головы то, что тот пьяный парень говорил про него на рынке.

Я привыкла верить своим глазам и ушам, а не чужим словам, поэтому все, что мне оставалось, это довериться ему и спокойно ехать, глядя по сторонам.

— Сколько тебе лет? — спросил он, чуть повышая голос из за поднимающегося ветра. Лошадь скакала так плавно, что я уже успела было задремать.

— Мне исполнилось 18 лет, — отвечала я

— Хороший возраст, — я слышала, как в его голосе звучит улыбка.

— Мне нравится мой возраст, — отвечала я, — я еще молода, но уже не ребенок, я уже знаю жизнь, но не устала от нее.

— Ты знаешь жизнь? — он хохотнул, — надо будет рассказать об этом моим ребятам, они посмеются.

— Да, конечно, знаю, — отвечала я, ничуть не смутившись его смехом, — я уже и горе познала, и радость. Были в моей жизни и лишения и приобретения. И даже видите, в рабство меня продали. Не каждый человек проходит через такое.

— Да уж, тут ты права, не каждый, — сказал он задумчиво.

— А любовь в твоей жизни была? — спросил он с легкой усмешкой.

— Вы смеетесь надо мной? — смутилась я.

Повелитель не ответил.

Интересно, к чему это он спрашивает? Я слышала истории, когда рабынь покупали богатые люди и после, влюбившись, делали своими женами. И в эту минуту у меня промелькнула отчаянная надежда, что повелитель купил меня именно для этого.

Любовь? Я чувствовала мощное тело повелителя за своей спиной, чувствовала, как он придерживает меня рукой, и что-то влетело в самое сердце и распустилось там несмело, подобно весеннему цветку.

Могла бы я полюбить такого человека, как повелитель?

— А скажите, что я буду делать в вашем доме? — спросила я повелителя прямо, когда мои грезы начали уходить слишком уж далеко. Я бы сказала опасно далеко.

— О, ничего особенного ты делать не будешь, я всего лишь принесу тебя в жертву.