Сиротка для Ледяного Повелителя

5.

Услышав эти слова, я посмотрела на нее вопросительно, но мой взгляд она если и заметила, то предпочла не отвечать на него.

Они явно знали что-то такое, о чем им нельзя было мне сообщать, однако то и дело проговаривались,

Мне все эти недомолвки были неприятны, и тревожность не покидала мое сердце, но я решила, что лучше всего сейчас будет сделать вид, что я ничего не замечаю.

В конце концов, все разрешится само собой, рано или поздно. К чему тревожиться попусту?

Тем более, что сейчас мне было на что отвлечься.

Еда, которую принесла Клара со своими помощниками, была просто волшебной. Я никогда в жизни не ела ничего подобного, и с невероятным удовольствием уплетала все, что она мне накладывала щедрой рукой.

— Триединый император! — воскликнула старушка, — да что же это такое? Тебя что, совсем не кормили там... Там, где ты была до этого?

— Кормили, бабушка, но ничего подобного я никогда не пробовала. Если бы на небе проводили конкурс поваров, ваш повар занял бы там первое место! —улыбаясь, восхищенно поделилась я с Кларой своим восторгом.

— Я ему передам, — добродушно сказала Клара, явно довольная эффектом который произвела на меня еда.

— Как он сделал эти кексы такими воздушными? — спросила я, держа в руках почти невесомый кексик.

— Девочка моя, будет лучше, если ты у него сама спросишь. Он страсть, как любит делиться своими кулинарными изобретениями.

— Правда?! — воскликнула я, — ивы можете меня с ним познакомить?

— Конечно, — улыбнулась Клара, — в любое время.

Когда с завтраком, наконец, было покончено, и я блаженно откинулась на стуле, не в силах выразить то, как это было великолепно. В комнату вошла Сэльма, держа в руках другое платье.

Конечно, оно было не таким роскошным, как предыдущее, но даже оно показалось мне слишком красивым для такой простой девушки, как я.

— Я нашла тебе подходящее платье цвета весеннего неба, — сказала Сэльма, протягивая мне наряд, — оно прекрасно подойдет к твоим глубоким голубым глазкам.

Я встала из-за стола и несколько раз поблагодарила Клару и ее маленьких помощников. Я так рассыпалась в комплиментах, что, похоже, даже немного вывела Сэльму из себя.

— Хватит, хватит! Успокойся, дочка, мы просто делаем то, что приказал нам повелитель. Это наша работа, а ты, просто должна принимать все это, как должное.

— Как должное? — непонимающе помотала головой я, — я никогда не смогу принимать это, как должное, не так меня воспитывали. И знаете что?

— Что? — заинтересованно спросила Клара.

— Я бы хотела однажды вот так же угостить вас всех. И вас, бабушки, и мальчиков, конечно же.

Все четверо, особенно мальчики, удивленно ставились на меня, не в силах скрыть своего потрясения. Мне было непонятно, чему это они так удивляются.

Но меня тут же осенило.

— 0, не волнуйтесь, — заверила их я, — матушка хорошо научила меня готовить.

Конечно, не так, как ваш чудесный повар, но я уверена, что вам понравится, особенно если он любезно согласиться преподать мне пару уроков.

Клара и Сэльма странно переглянулись.

— До чего же чудная, — пробормотала Клара, укладывая передавая мальчикам тарелки, которые те аккуратно укладывали в корзинки.

— Так вы согласны? — спросила их я

— Да, да, разумеется, мы согласны, — странно улыбаясь, ответила Сэльма.

— Авы, мальчики? Как вас зовут?

— Я Талем, а это Джод, — ответил тот, что был постарше.

—А я Милена, — улыбаясь, сказала я, пожимая мальчикам руки, — друзья могут называть меня Милли.

Они улыбнулись и вежливо ответили по очереди.

— Очень приятно, Милена.

— Милли, — поправила их я.

— Очень приятно, Милли.

Наконец, они собрали все, что принесли с собой, и смущенно попрощавшись, вышли из комнаты вместе с Кларой, тихо прикрыв за собой дверь.

Мы с Сэльмой снова остались вдвоем.

— Скажи, пожалуйста, о каких других девушках все постоянно говорят? — спросила я ее, надевая на себя новое платье.

Услышав этот вопрос, Сэльма нахмурилась, как будто вспомнила что-то неприятное.

— Кто это все? — спросила она, помогая мне завязать шнурки на платье.

— Ваша сестра, к примеру, — ответила я.

— Не бери в голову, дочка, Клара частенько болтает без умолку и говорит глупости даже не задумываясь. Все, что тебе нужно знать, тебе скоро сообщит повелитель.

Когда мне наконец представилась возможность посмотреть на себя в зеркало, я обомлела.

Я впервые видела себя такой невероятно красивой. То, что Сэльма сделала с моими волосами, было просто невероятно. И платье... Оно выглядело так, словно я была настоящей принцессой. Мне ужасно непривычно было видеть себя в таком виде.

Я тряхнула головой, и заботливо уложены руками Сэльмы волосы, как пружинки взметнулись вверх и вниз. Я засмеялась от радости, Сэльма улыбалась вместе со мной.

— Ему понравится, — улыбаясь, сказала она и погладила меня по плечу.

— Теперь ты можешь, наконец, отдохнуть, — сказала Сэльма, стоя в дверях, —вечером вернется повелитель и он, возможно, захочет увидеться с тобой.

И она вышла, оставив меня наедине с моими мыслями.

Только теперь, оставшись одна, я вспомнила про подарок, который сделал мне Вольц,

Я достала из кармана халата перо, которые у краткой спрятала туда.

Только теперь мне предоставилась возможность как следует разглядеть его. Оно было невероятно белым, и как будто сияло изнутри волшебным светом. При этом оно не было похоже ни на одно перо ни одной птицы, невероятно крепкое и гибкое и при этом совершенно невесомое.

Я отпустила его, и, к моему удивлению, оно зависло в воздухе, медленно кружась вокруг своей оси.

Неужели правда?

— Перо настоящего ангела, — возникли в моей памяти слова Вольца.

И я вспомнила, что когда-то очень давно, много лет назад, как будто в другой жизни.

Я была знакома с одним настоящим ангелом.

Глядя на чудесное перо ангела, я не смогла удержаться, и не погрузиться в невеселые воспоминания той поры моей жизни, когда судьба впервые столкнула меня с настоящим ангелом.

В то время я только появилась в этом новом, чуждом для меня мире, оторванная от родителей, оторванная от всех привычных вещей, одинокая, запуганная и боящаяся каждого шороха.

Я сразу поняла, что девочка, в тело которой я попала, была бродяжкой, сироткой, которую взяли в качестве помощницы в богатый дом.

Можно сказать, что ей повезло, учитывая, что обычно, в той местности сирот отправляли в чудовищные рабочие дома, где они трудились до седьмого пота, отрабатывая каждый маленький кусочек хлеба.

Старая женщина, которой я помогала, без умолку твердила о том, какой счастливый билет я вытянула, попав к великодушному, влиятельному купцу Джазду, а не к каким-нибудь «торговцам плотью».

Смысл этой фразы я поняла сильно позже, когда уже немного освоилась. Но от ее слов страх все равно продирал меня до самых кончиков пальцев на ногах. Я воображала себе такие ужасы, которые иным даже в страшном сне не приснятся.

Я трудилась изо всех сил, постигая премудрости ухода за большим старинным домом под руководством старухи Линды.

И постепенно, моя жизнь стала для меня привычной. Тяжелый труд стал моим спасением от невеселых мыслей и воспоминаний об утраченных родных и близких, которые остались где-то далеко, в прошлой жизни, в другом мире.

Месяц шел за месяцем.

Линда хоть и ругала меня на чем свет стоит, всякий раз, когда я делала что-то не так, по сути, была женщиной незлой. Я очень старалась угодить ей: делать все вовремя и как следует, не разговаривать с гостями купца и с самим купцом, ходить тихо и быть как можно более незаметной.

Иногда, примерно раз в месяц, когда у нее было особенно хорошее расположение духа, она с торжественным видом дарила мне маленькую шоколадную конфету.

— Вот, держи, — говорила она с улыбкой, протягивая мне лакомство, — ты была хорошей девочкой. Будь такой же хорошей и впредь,

— Спасибо, тетя Линда, — тихонько отвечала я, с благодарностью сжимая в ладошке конфетку.

— Только не вздумай задирать нос, — мгновенно изменившись в лице, сказала Линда, — если что будет не так, вместо конфет получишь только розги. Ясно тебе?

— Да, хозяйка, — скромно произносила я, соблюдая этот небольшой ритуал.

После этих слов я должна была поклониться и неслышно удалиться в маленькую комнатку на чердаке, которую мне выделили.

НО в этот раз кое что пошло не по плану.

— Сегодня наш любезный хозяин Джаэд должен привезти девушку в наш дом.

Слышишь?

— Девушку? — спросила я несмело.

— Да, представь, это пакостное отродье теперь будет жить в нашем доме. Я не обсуждаю решения нашего любезного хозяина, но лучше бы он потратил эти несметные деньги на что-то более подходящее. Подумать только, они ловят этих уродцев и отрезают им крылья. И люди платят за этих существ огромные деньги.

Она сказала слово «существа» с особым презрением, и тут же спохватилась, что говорит лишнее при ребенке.

— Ты чего тут уши греешь? — крикнула она на меня, замахиваясь поварешкой, —стоило тебя похвалить, как ты сразу пакостишь, мерзавка?

— Яне грею уши, тетенька, — вскричала я, — я даже не слушала, что вы говорили.

Я закрыла уши руками, показывая, что ее слова, сказанные до этого, для меня полная загадка.

— Ладно тебе, — смягчилась Линда, очевидно, заметив, что сама начала со мной откровенничать, вместо того, чтобы отпустить, как она делала это всегда после нашего ритуала одаривания.

Я как мышка двинулась к себе, но Линда остановила меня в дверях окриком.

— Не вздумай с ней разговаривать, поняла меня? Под страхом смерти не смей.

— Да, тетенька, — отвечала я.

Я мыла пол на втором этаже уже час, и до того увлеклась этим процессом, что даже не заметила, как она появилась в доме.

Я пошла в очередной раз менять воду, напевая про себя какую-то песенку, и совершенно отвлекшись, едва ли не столкнулась с ангелом на лестнице, чуть не опрокинув на дорогой ковер ведро с грязной водой.

За такое меня бы точно убили, потом наказали, а после убили еще раз.

Она схватила меня за руку, чтобы я не упала. Я посмотрела наверх и застыла глядя в ее невероятные глаза.

— Девочка, осторожнее, — сказала она с улыбкой, — так можно и убиться.

Мое дыхание перехватило, настолько она была прекрасной, настолько чудесное и открытое лицо было у нее, как будто она спустилась ко мне с неба, чтобы забрать меня отсюда.

— Вы девушка хозяина? — тихонько спросила я, и тут же спохватилась, вспомнив, что мне нельзя с ней разговаривать.

— Девушка? Этого мерзкого жирного скота? — с презрением сказала она, и я до крайности смутилась, услышав из ее уст такие грубости.

— Простите, — сказала я, намереваясь побежать дальше, помятуя о запрете Линды на разговоры.

— Постой, — она мягко взяла меня за руку, — скажи хотя бы, как зовут тебя?

— Милли, — скромно пробормотала я, и ловко вывернувшись из ее мягкой хватки побежала дальше, пока мне не влетело от хозяйки.