Сиротка для Ледяного Повелителя

10.

На следующий день мне все же разрешили выйти на улицу. Мне до того надоело сидеть на одном месте и смотреть наружу только через заледеневшее окошко, что, я была вне себя от радости и сияла как начищенная золотая медаль.

Забывшись на минуту, я чуть не закружила Сэльму в танце, но вовремя остановилась, осознав, что для нее это, возможно, будет слишком — не так уж хорошо мы были знакомы и уж точно пока не были подругами.

— Пойдем, — сказала Сольма, как только я закончила завтракать, — повелитель хочет тебе что-то показать.

— Это будет новое испытание? — спросила я как можно более нейтрально, пытаясь по возможности скрыть мгновенно охватившее меня волнение, когда Сэльма подавала мне верхнюю одежду на выходе.

— 0, — улыбнулась Сольма, — тебе никто этого не скажет, кроме повелителя потому что никто не знает.

Она смотрела на меня с какой-то странной улыбкой, как будто хотела еще что-то добавить, и взвешивала про себя, стоит ли, или лучше повременить.

Но в итоге она едва заметно покачала головой и открыла массивную входную дверь, впуская морозный воздух с улицы.

Редкие снежинки падали с неба и застревали в моих волосах, распущенных и лежащих поверх шубы. Снежная корка хрустела под ногами. Я не могла не улыбаться, наслаждаясь опьяняюще свежим морозным воздухом этого утра.

Рассветное солнце пробивалось сквозь плотные облака и словно бы приветствовало меня.

— Как же здорово, — не сдержавшись, сказала я Сэльме.

Она только слегка улыбнулась и кивнула: еепохоже, это утро не особенно радовало.

Она шагала довольно быстро, явно не желая задерживаться, когда повелитель приказал привести меня.

Со вчерашнего дня, когда мне удалось увидеть его в окно и помахать рукой, я его так и не видела. И когда я спросила Сэльму вечером, повидаюсь ли я с ним, она ответила, что это вряд ли, потому что у повелителя куча дела и ему некогда.

Хорошо хоть она не добавила, что ему некогда увидеться именно со мной.

Я узнала мальчиков, помощников повара, с которыми познакомилась на днях. Они играли в снежки, возле одного из деревянных домов, похожих на бараки. Видимо, тут жили люди, которые не удостоились чести поселиться в замке.

Я хотела крикнуть им и поздороваться, но не стала этого делать, помня, что мы торопимся. Поэтому я просто помахала им рукой, но они меня так и не увидели: увлеченные своей игрой.

Наконец, мы дошли до площади, и я увидела их.

Множество красивейших ледяных фигур, выставленных по периметру, как в музее.

В основном, насколько я могла видеть, фигуры представляли собой молодых девушек, удивительно точно выточенных изо льда.

— Ничего себе, — я как завороженная, проходила от одной фигуры к другой Сэльма мне не препятствовала, давай подойти к каждой и рассмотреть.

Были здесь и фигуры зверей. Я видела собаку, лисицу и оленя.

Витые рога оленя, сделанные изо льда, казались совершенно невероятными. Я не могла себе представить, как можно было сотворить нечто подобное, не поломав хрупкий лед.

Я протянула руку, чтобы коснуться этого чуда.

— Лучше не надо, — услышала я издали голос повелителя, оказывается, он стоял чуть поодаль и с улыбкой наблюдал за мной, — они довольно хрупкие.

Надо же было мне так увлечься, что я даже не заметила повелителя. Оглянувшись, я увидела, что Сольма оказалась далеко позади, а я прошла добрых метров пятьдесят, переходя от одной восхитительной фигуры до другой.

— Простите, — смущенно сказала я, отдергивая руку.

— Спасибо, что пришла, — сказал Крастен, — подойди поближе.

Я, как завороженная, смотрела в его голубые глаза, и только сейчас заметила, что он стоит возле огромной бесформенной глыбы льда, из которой, впрочем, уже начинали вырисовываться некоторые детали. В ней узнавалась едва различимая пока человеческая фигура.

Я с трепетом наблюдала, как повелитель ловкими движениями вырезает большие куски льда, чтобы создать основную форму скульптуры. С помощью зубила и молотка он с невероятной точностью отбивал куски льда от большой глыбы, так что фигура становилась все более явственно различимой.

Повелитель, то и дело поглядывая на меня, терпеливо трудился над скульптурой, мягко ударяя в нужных местах, на утрамбованный снежный настил с тихим стуком сыпались куски льда.

Из бесформенной глыбы медленно проступали плавные линии.

— Это похоже на освобождение. Как будто вы вызволяете ее из заточения, —сказала я, глядя, как проступают плечи, руки и грудь девушки.

— Только если она хочет этой свободы, — загадочно сказал повелитель, подмигнув мне.

— Все эти скульптуры тоже сделали вы? — спросила я.

— Как ты догадалась? — насмешливо ответил он вопросом на вопрос.

Я потупилась от смущения, не зная, что еще сказать, чтобы не столкнуться с его насмешкой.

— Подними голову, пожалуйста, — сказал он.

Я послушно подняла голову, стараясь не смотреть ему в глаза, хоть мне и очень хотелось. Они словно бы притягивали меня, так что я боялась утонуть в их бездонной морозной синеве и забыть обо всем.

— Расскажи мне, как тебе нравится у нас? Может быть, есть какие-то пожелания?

Сэльма не достает тебя бесконечными придирками? Никто тебя не обижает?

Сказать ему, что Гаррет приходил ко мне? Я чувствовала, что если не сделаю этого сейчас, потом может быть поздно, и мне уже никто не поверит. Хотя с чего бы мне поверили теперь? Я же видела, как он общался с повелителем, судя по всему, они как минимум приятели. Что если Гаррету ничего не сделают за его хамство, а потом он заявится ко мне снова и сделает, что захочет?

— Сэльма, — отвечала я, — даже чересчур добра ко мне, и она, и ее сестра. Все здесь относятся ко мне очень хорошо.

— Все ли? — Крастен оторвался от работы и заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.

Я в замешательстве отвернулась, чувствуя, что еще мгновение и он увидит, что я не честна с ним.

Я услышала, как инструменты мягко легли на деревянный ящик. Несколько шагов и повелитель уже стоял рядом со мной.

Он мягко взял меня за подбородок, и я почувствовала, как его пальцы обжигают мою кожу. Я попросила огонек согреть меня, и прикосновение повелителя стало таким же теплым, как прикосновение любого другого человека.

— Ваши руки, они такие холодные, — сказала я, подняв взгляд.

— Но не для тебя, ты не замерзаешь, — сказал он с улыбкой.

— Нет, — прошептала я, — мне даже.

Я осеклась, боясь прозвучать слишком развязно.

— Тебе что? — спросил он, продолжая смотреть мне в глаза.

— Мне даже нравится, — наконец, сказала я.

— Как интересно, — пробормотал он озадаченно, убирая руку от моего лица, — Я не хочу выпытывать твои секреты, Милли, я хочу, чтобы ты была честна со мной. Кто из моих людей тебя обидел?

— Знаете, если вы уверены, что меня кто-то обидел, — упрямо ответила я, — уж лучше вы у них сами спросите.

— Что мне теперь, допрашивать каждого, кто живет в замке?

— Не нужно никого допрашивать, вы же видите, что со мной все в порядке. Я пришла на своих ногах, никто не причинял мне боли. Так что и говорить не о чем.

Повелитель какое-то время пытливо смотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

В этот момент мысли мои метались в голове, как обезумевшие белки, я не знала, правильно ли я сделала промолчав.

— Ты удивительная девушка, и с каждым днем ты удивляешь меня все больше, —задумчиво сказал он и снова принялся за работу над скульптурой, на этот раз выбрав более тонкий инструмент.

Я вспомнила о голосе, который потребовал моего появления завтра утром в дубовой роще. Я набралась всей смелости и наглости, которые только были мне доступны.

— Простите, повелитель, есть кое кто, кто меня действительно обижает.

— Да? И кто же? — спросил он, вопросительно подняв бровь, но, впрочем, не отрываясь от работы.

— Вы, — отвечала я.

— Надо же... И чем же я тебе не угодил? — хохотнув, спросил он.

— Вы не выпускаете меня из комнаты. Я очень тяжело переношу заточение в четырех стенах.

— А сейчас ты где? — насмешливо спросил он.

— Сейчас я на улице, — я запнулась.

— Ну и чего же тебе еще? Ты на улице, мы мило беседуем, и ты жалуешься, что тебя не выпускают?

— Я бы хотела, чтобы меня не запирали на ключ, — выпалила я одним махом, предельно дерзко глядя на повелителя.

Он некоторое время смотрел на меня, а потом покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты убежала, девочка, это ради твоей же безопасности.

— Но разве так поступают с невестой?

Резец соскочил со скульптуры, и повелитель тихо выругался.

— Кто сказал тебе? — теперь он говорил уже без улыбки.

— Сэльма сказала мне, — ответила я чувствуя нарастающий жгучий стыд, — а это не так?

— Черт бы побрал эту старую перечницу. Болтает без умолку.

Я поняла, что совершила еще одну непростительную глупость. В который раз уже за последнее время.

— Простите, — пробормотала я, краснея от стыда, — я не знала, Сэльма, должно быть, пошутила, а я по глупости приняла за чистую монету.

Я развернулась и пошла прочь, к далекой фигурке Сэльмы, ожидавшей меня у входа на площадь. Я ругала себя всеми подходящими приличными словами, которые мне удалось вспомнить, и даже использовала парочку неприличных, яростным шепотом втаптывая по одному слову за шаг по плотно накатанному снегу.

Вдруг я ощутила, как кто-то тронул меня за плечо.

Оказывается, повелитель шел рядом со мной, а я даже не заметила.

Он улыбался, глядя на мое замешательство. Мне захотелось добавить пару ласковых слов и про него, но я сдержалась.

— Что вы улыбаетесь? — спросила я дерзко

— Не сердись, Милли, — сказал он, мягко останавливая меня, — постой же ты.

Я остановилась, толком не понимая, чего это на меня нашло и почему я так дерзко себя веду. Огонек в груди горел как факел, разжигая мое негодование и обиду.

— Вы сказали, что хотели бы, чтобы я была с вами честна, а сами насмехаетесь надо мной. Я, может быть, и вовсе не хочу быть вашей женой. Вы купили меня как рабыню, ну так вот и используйте как положено. Я не виновата, что ваши близняшки выдумывают небылицы.

Я стояла и сердито дышала. Весь доступный мне запал негодования иссяк, и огонек внутри постепенно начал утихать.

Повелитель взял меня за плечи.

— Настоящий огонь, — с улыбкой сказал он.

— Дайте мне хотя бы какую-то работу, чтобы я не изнывала целыми днями от безделья, — наконец попросила я его. Я могу помогать вашему повару, или чистить снег, или что угодно.

— То есть, ты бы не хотела быть моей невестой? — хитро прищурившись, спросил повелитель.

— Зачем вы так шутите? Это жестоко.

— Прости, девочка.

Он мягко обнял меня. Его прости, прозвучало так просто и так искренне, что я почувствовала себя так, словно бежала куда-то без оглядки и со всего размаху влетела в стену. Ни следа моего негодования не осталось. Я только чувствовала.

как утопаю в мощной, широкой груди Крастена. И все мои тревоги растворяются.

— Придешь завтра утром сюда? Я доделаю ее, посмотришь, что получилось.

Я кивнула.

— Только если разрешите мне чистить снег.

— У нас есть более подходящий народ для этого. Да и, к тому же, люди будут смотреть на меня странно, если моя невеста будет разгуливать по окрестностям с лопатой и гнуть спину на работе для крепких мужиков.