Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2

Глава 4 Давление

Сперва нужно было прочувствовать Ци.

Лу Инь закрыла глаза, сосредоточилась, и вскоре вокруг неё стали проявляться вихри и потоки незримой энергии. С ростом её концентрации воздух делался всё более плотным, и наконец Лу Инь показалась, что она находится на дне реки.

Она приоткрыла губы и сделала глубокий вдох, постепенно наполняя свои лёгкие.

Несмотря, а может именно по причине отсутствия врождённого таланта Лу Инь проявляла особенное усердие в культивации. Богатый человек может недоесть второе блюдо и отказаться от третьего, в то время как бедняк обглодает каждую косточку; так и Лу Инь научилась погружаться в состояние предельного сосредоточения, когда она пыталась впитать каждую капельку драгоценной энергии. Более того, подобного рода «спартанская культивация» заострила её чувства. Она была намного более восприимчива, нежели многие более одарённые воины, которые никогда не испытывали проблем с поглощением Ци.

В этом не было ничего необычного.

Почти все «бездарные» практики тренировали себя таким образом.

И тем не менее ещё ни разу не случалось, чтобы закалённый подобными тренировками человек вдруг обретал истинный талант…

Лу Инь приготовилась ловить жалкие крупицы драгоценный энергии, сделала глубокий вдох и едва не поперхнулась, когда в неё устремилась бурная река; последняя немедленно пропитала её с ног до головы. Все мышцы девушки затрепетали сладостным трепетом. Они напоминали сухую почву, на которую обрушился даже ливень, но полноценный водопад. Лу Инь испугалась и немедленно попыталась остановиться, как вдруг снова услышала крик, напоминавший ревущий огонь, и увидела птицу, объятую языками синего пламени…

В это время Сима Фэй тоже погрузился в медитацию.

По крайней мере на первый взгляд.

На самом деле одним глазом он поглядывал на Лу Инь, а другим на табличку системы. Когда девушка затрепетала, словно полая металлическая статуэтка, по которой шибанули палкой, Сима Фэй сразу посмотрел на её характеристики:

'Лу Инь

…

Степень трансформации: 14%'

…16%

…19%

…21%

…23%

— Кх!

Лу Инь закашляла и раскрыла веки.

— Всё в порядке? — сразу, с напускной тревогой спросил Сима Фэй.

Дыхание Лу Инь было прерывистом. Сердце билось с такой силой, что, казалось, ещё немного и пробьёт грудную клетку. Все её мышцы наполняла невиданной силы живительная энергия; потребовалась почти целая минута, прежде чем она пришла в себя и приподняла свои дрожащие руки. После этого Лу Инь заметила беспокойство, с которым смотрел на неё старший Сима, и поскорее проговорила с придыханием:

— Я… ха… в порядке.

Сима Фэй медленно кивнул, продолжая хмуриться,

— Можешь рассказать мне, что случилось? — спросил он серьёзным голосом.

Лу Инь немного помялась и заговорила.

По завершению её рассказа Сима Фэй задумчиво поглаживал подбородок.

— Вот как… Хм…

Лу Инь взволнованно поджала коленки.

Она была похожа на пациента, который ожидает вердикт своего врача.

Вдруг Сима Фэй приподнял руку и нежно похлопал её по плечу:

— Не волнуйся, всё в порядке, — сказал он с лёгкой улыбкой.

— Х-хорошо… — проговорила девушка и покраснела.

При этом действительно успокоилась.

Лу Инь прекрасно понимала, что любые «непредвиденные события» во время культивации были чреваты ужасающими последствиями. Что если она совершила ошибку? Что если внутри неё поселился демон? Все эти тревоги разом набросились на её сердце, словно хищные звери, и все они немедленно разбежались перед лицом единственной улыбки.

— Скажи, Лу Инь, в последнее время ты не видела никаких видений? Немного более ярких, чем простые сновидения?

— Видений? Ах, да… — живо кивнула девушка.

— Можешь мне про них рассказать?

Лу Инь задумалась и завела рассказ, стараясь припомнить все подробности своего странного сновидения.

— Лазурная птица… — кивнул Сима Фэй. — Так я и думал… Поздравляю, Лу Инь.

Девушка сморгнула.

— … Сперва я был не совсем уверен, но теперь это предположение можно считать, пожалуй, самым вероятным; насколько хорошо ты разбираешься в родословных?

— Родословных?

— В большинстве своём они проявляют себя в раннем возрасте, но иной раз бывают исключения. Обыкновенно этому процессу сопутствуют видения и необычайный рост врождённого таланта… — рассказывал Сима, припоминая содержимое книжки, которую заранее прочитал, чтобы показаться знающим человеком.

Вскоре в глазах Лу Инь, помимо сосредоточенного внимания, мелькнуло почтение.

Кто ещё кроме старшего Сима мог так быстро, причём используя такое малое количество зацепок, определить, что именно с ней произошло?

По завершению его рассказа Лу Инь ощутила лёгкую растерянность.

Всё это казалось нереальным.

Родословная… до сих пор она только слышала про обладателей последней. Родословная была у Мьяо Чжо. Благодаря ней последняя обрела огромную власть и популярность. Люди пророчили ей большое будущее и говорили, что девушка обязательно займёт почётное место на Турнире Молодых Драконов, а затем прославится на всю провинцию; что если бы не Лин Ю, она могла претендовать на титул наследника достопочтенного Патриарха; что её кандидатура была бы даже более предпочтительной, ибо девушка изначально была родом из Жемчужной провинции.

Когда Лу Инь попыталась представить себя на месте человека, принимающего все эти почести, у неё невольно закружилась голова. Если бы она стояла, а не сидела на твёрдой земле, у неё, верно, подкосились ноги.

Девушка перевела дыхание и помотала головой.

Нет. Глупости. Разумеется, она не могла быть настолько талантливой. Господин Сима рассказывал, что бывают разные родословные и проявляют они себя с разной силой. Мьяо Чжо и господина Лин Ю почитали именно потому, что их родословные были особенного хорошими. В свою очередь сила самой Лу Инь, наверное… нет, наверняка была совершенно непримечательной.

У девушки не было особенной причины так думать… и тем не менее эти мысли привели её в чувства. Ей намного проще было смириться с ничтожеством своего таланта, нежели его величием.

После этого Лу Инь почувствовала тёплую бурю, которая стремительно разгоралась в её сердце. Даже если её родословная была слабой, незначительной, ничтожной, она всё равно даровала ей хотя бы крупицу таланта. Значит, она была уже не совсем бездарной. Значит, у неё был…

— … Потенциал. Но не более того, — серьёзным голосом сказал Сима Фэй.

— А?..

— Я знаю, что это хорошее известие, Лу Инь, и не хочу омрачать твою радость, но тебе следует помнить, что родословная не делает тебя всесильной. Она помогает, но не более того. Именное твоё усердие играет первостепенное значение. Я прошу тебя не забывать об этом.

— К-конечно, — едва не до земли опуская голову кивнула Лу Инь.

— Хорошо. Тогда… Поздравляю, — сказал Сима Фэй и нежно похлопал её по голове, после чего радостное волнение в сердце Лу Инь приобрело обжигающие нотки.

— Впрочем, ещё одно замечание. Тебе не следует никому рассказывать про свою родословную. Понимаешь, почему?

— Д-да, конечно, — ответила Лу Инь, после чего стала усиленно размышлять, почему же ей не следует никому рассказывать.

На самом деле причина была в том, что в таком случае девушка неминуемо окажется в центре всеобщего внимания. И хотя к этому времени их отношения уже немного устоялись, Сима Фэю всё ещё казалось, что этого было недостаточно. Они были «друзьями» и не более того. Ему всё ещё нужно было использовать карту «социальной изоляции», в которой они находились; в таких условиях семена любви произрастают намного быстрее. До поры до времени он собирался быть единственным настоящим другом Лу Инь — а значит для всех остальных она должна была оставаться бездарной служанкой.

Некоторое время он и вовсе собирался представить всё таким образом, якобы девушка получила родословную благодаря его действиям (собственно, так оно и было). Заявить, что у него была врождённая сила или нечто в этом роде, но затем решил, что в таком случае Лу Инь снова может начать считать его своим Покровителем. С большим трудом ему удалось вывести их отношения на границу Дружбы, и последнее, что ему хотелось, это снова их испортить, сделав её своей должницей до гроба.

— Это опасно, — сказал Сима Фэй серьёзным голосом.

— Опасно?

Сима кивнул:

— Великий клад представляет в равной степени благо и проклятие. За Мьяо Чжо стоит могущественный клан Мьяо. Поэтому она может ничего не бояться. Но если простой человек обнаружит сходный талант, найдутся те, кто захочет заполучить его в свои руки, захочет использовать его, захочет избавиться от него. Разумеется, Секта Жемчужного Истока постарается не позволить этому случится, и в то же время нет защиты лучшей, чем тайна.

При иных обстоятельствах я бы всё равно посоветовал тебе открыть своё дарование… — на этом моменте Лу Инь смутилась, ей странно было слышать про «своё дарование», — но сейчас особенная ситуация.

— Особенная?… Ах, турнир!

— Верно, — сказал Сима. — На турнире обещают быть представители Храма Тысячерукой Бодхисаттвы. Это редчайшая возможность для всех фракций Жемчужной провинции. Они готовы потратить любые ресурсы, чтобы добиться победы, развивая собственных учеников… и устраняя конкурентов.

Лу Инь поёжилась.

— Впрочем, — прикрывая глаза произнёс Сима Фэй. — Если ты считаешь моё суждение ошибочным, я не буду мешать тебе поступить по своему разумению.

— Нет, я согласна! — немедленно заявила девушка.

Она согласилась не только потому, что доводы старшего Сима были разумными, и вообще она доверяла его рассуждениям больше, чем своим собственным, но потому что боялась внимания, в центре которого неминуемо окажется, если расскажет про своё (пускай и незначительное) дарование.

— Пусть так, — кивнул Сима Фэй. — Главное, чтобы это был твой собственный выбор, Лу Инь.

— Он мой, — прошептала девушка.

Сима Фэй улыбнулся:

— Хорошо… А теперь прости меня, что омрачил столь радостное событие своей тревогой. В качестве извинения, позволь мне приготовить чай…

…

Несмотря на судьбоносные перемены, распорядок Сима Фэя и Лу Инь оставался неизменным. Они всё также продолжали встречаться у него в пещере, беседовать на разнообразные темы, тренироваться и культивировать. Сперва Лу Инь чувствовала себя немного растерянной, но затем, по мере того, как её силы стали расти семимильными шагами, в сердце девушки стало пробиваться радостное волнение. Исчезли тучи, которые всё это время висели у неё над головой, и впервые перед нею протянулся безграничный горизонт.

Значит она была не бездарной. Значит всё это время у неё был талант. Настоящее дарование. Она больше не будет обузой для старшего Сима. Возможно… маловероятно, но всё же возможно (лелеять эту мысль она ещё пока не смела) настанет день, когда она действительно сможет устремиться в небесную высь…

Даже Мин Юй заметила перемены в настроении своей соседки, правда, сделала на основании последних немного неправильные выводы…

Однажды, когда Лу Инь вернулась в общежитие в особенно хорошем настроение (ибо добилась заметного прогресса в культивации), Мин Юй пристально посмотрела на сияющее лицо своей соседки и проговорила:

— Неужели они наконец переспали?..

На следующий день она подарила ей противозачаточное зелье.

Лу Инь подарок приняла, хотя и была при этом пунцовая, как раскалённая сковородка.

Вскоре, однако, девушка приструнила радостное волнение от своей новоявленной силы.

Может по причине воспитания, которое она получила от бабушки Лу, или влияния Сима Фэя, который (по крайней мере на глазах Лу Инь) культивировал всё своё свободное время, или благодаря её собственному характеру, но Лу Инь не смела почивать на лаврах. Даже самое выносливое семечко не может взойти, если его не поливать. Талант может проявить себя только в сочетании с усердной работой.

Лу Инь работала. Она тренировалась не только в пещере Сима Фэя, но по возвращению домой, хотя это приносило намного меньше пользы, чем занятия на вершине горы. Девушка спала всего четыре часа в сутки; затем решила, что даже это было слишком много, и сократила спальные часы до трёх. Каждый раз, когда она чувствовала себя уставшей, она вспоминала Сима Фэя и думала о том, что последний наверняка тренируется — эти мысли, как сухие брёвнышки, вновь разжигали пламя её усердия.

Сам Сима, меж тем, дремал по меньшей мере восемь часов. В свободное время (то бишь вообще любое, когда ему не приходилось заниматься с Лу Инь) он валялся на своём шезлонге, читал газеты и решал сканворды. Несколько раз он отправлял в них собственные анонимные заметки, в раздел анекдотов, и даже получал за них определённый гонорар.

Прежде он часто совершал прогулки и захаживал в чайные домики, но после всего, что случилось с Мьяо Чжо, Сима Фэй оказался в своеобразной социальной изоляции. Прочие люди старались с ним не разговаривать. Даже не смотреть на него. Все они боялись навлечь на себя гнев Жемчужных копий. Сима Фэй был не против, если бы такая жизнь не была, во-первых, довольно скучной, и если бы ему срочно не нужны были эликсиры, чтобы стать сильнее.

У него был неплохой талант, и в то же время его явно было недостаточно, чтобы проявить себя на предстоящем турнире.

Сима Фэй понял это в тот самый момент, когда по секте Жемчужного Истока разлетелось громогласное известие:

«Юный господин Линь Ю стал Воином Истинного Ци!»