Скальпель для шейха (СИ)

36

Всё было создано для того, чтобы произвести на посетителя впечатление о величии и могуществе компании.

Офис «Сафино» был оформлен в виде веера, с круглым секретарским столом, украшенным мрамором, в центре.

Первое, что бросалось в глаза, — это то, как секретарша с явным высокомерием и пренебрежением сдержанно кивала посетителям.

— Кристина, — Тукаев представил меня шатенке с ухоженной кожей и лицом модели. — Надеюсь, наш новый трансплантолог.

В следующую секунду на лице секретарши, будто кто маску сменил. Теперь на них смотрела миленькая девушка. Она улыбалась с игривыми ямочками на щеках, во весь рот и готова была услужить чем угодно.

— Юная, — голос переливался от приветливости. — Не знала, что бывают такие... молодые врачи.

— Как дела с Руфусом? — спросил Тукаев, быстро изучая протянутые записки и убирая их в карман пиджака.

— Ужасно. Хотели...

— Босс? — прервал он, совершенно не реагируя на смену декораций на лице Кристины.

— Мистер Брицкриг ждет.

Мы с ним прошли по длинному коридору и остановились у ничем не примечательной двери.

— Удачных переговоров, — выговорил он и скользнул взглядом по темно-зелёному трикотажному платью, что женственно облегало мое тело, подчеркивая формы. Затем вытянул руку в направляющем жесте. На мой вопрошающий взгляд пояснил:

— Он обычно не проводит персональных собеседований.

В просторном мраморном помещении, кроме стеклянного стола с ноутбуком и трех кресел из бежевой кожи, не было другой мебели. Пылающий камин создавал уютную атмосферу, а панорамный вид на белоснежный город добавлял очарования. Я встал, чтобы поприветствовать посетительницу.

Она же, застыв на пороге, не могла отвести взгляд.

Подумал: «Конечно, малышка, подобная встреча может испугать кого угодно».

Решил дать ей время осмотреться. Одетый в черную рубашку и брюки, я точно выглядел не устрашающе, а скорее расслабленно.

Девушка продолжала стоять в дверях, не отрывая от меня огромных глаз. Несколько секунд она изучала мою шею, линию черных волос на висках, широкие плечи и то, как руки спрятаны в карманах.

Я намеренно снял галстук, расстегнул ворот и закатал рукава.

У неё перехватило дыхание. И это заметно. Я знал, какое впечатление произвожу на женщин, и хотел произвести на эту незабываемое. Но Вера волновалась слишком сильно.

— Красивое платье, — попытался успокоить её, осторожно делая шаги навстречу.

Она хлопала ресницами. Её щеки раскраснелись, дыхание было поверхностным и учащённым.

— Спасибо.

Подошел достаточно близко, чтобы протянуть руку для рукопожатия, но не предлагал. Губы сами растянулись в улыбке. Выражение лица приобрело сосредоточенность, какая бывает у людей в моментах внутреннего напряжения.

— Операция. Прими мое восхищение.

— Вы меня не выбирали, — она, наконец-то протянув руку для рукопожатия, отпустила дверь, и та затворилась за её спиной.

Её рука казалась мягкой. Хотелось поднести к губам и поцеловать. Я слегка сжал руку Веры, уверенно ощущая ледяной холод и дрожь. Инстинкт во мне ширился. Страх притягивал. Я проскользнул ладонью по ладони.

— Все способны ошибаться, — сообщил ей, искренне глядя в глаза, так и не выпустив нежных пальцев до конца, разглядывая каждую её черту, выжидая, пока она успокоится. Затем только отпустил. И сам не понял, я про себя и наше давнее расставание или про неё.

— Присядем?

Она кивнула.

— Обсудим детали, — произнес, вполне по-деловому. — Моё предложение стандартное. Первый контракт на полгода, затем обсуждение условий и подписание следующего. Сумма семьдесят тысяч в месяц. Жилье и транспортные расходы за наш счет, включая переезд тебя и членов семьи. У вас муж?

Она кивнула, чуть выпрямившись. Я протянул бумаги с официальным предложением, обдумывая то, что и так знал. Муж... Она замужем. Это и не мудрено. Мы все живем свои жизни.

— Дубликат договора на почте.

Пару минут в кабинете стояла тишина.

Она читала.

А я смотрел в ноутбук, будто бы изучая данные.

Девушка старалась не облизывать губы и не дышать чересчур шумно. Но вот её бёдра. Она сжимала их плотно друг к дружке, скрестив ноги внизу. Достаточно напряжённо, чтобы привлечь внимание.

Я переместил заинтересованный взгляд на её лицо.

Зрачки расширены, выражение настороженное, помада красная. Тон напомнил о белье в магазине. Она его купила?

Я откинулся назад на спинку кресла, потёр подбородок, задевая нетерпеливо губы и гадая. Купила или нет? У платья широкий V-образный вырез, стоило отодвинуть край — и я легко узнаю ответ.

— Два вопроса. Твой ответ останется конфиденциальным, — произнёс я, дождавшись, когда она посмотрит в мою сторону.

— Для чего нужны поездки в Новосибирск?

— Там жила моя подруга.

— А у меня там жила мама.

Она тут же поняла, что не права, поджала губы, ощетинившись в ожидании второго вопроса.

— Вера, — я пожурил её взглядом. — Мне известно про Галиба. Я не спрашиваю о нём. Подписки о неразглашении останутся в целости. Я спрашиваю о тебе. Ведь ты не знаешь, кто ты такая. Верно?

Реакция была та, что нужно.

Гнев. Раздражение. Злость. Жёсткость и тяжесть в ярком взгляде. Вот это страсть.

— Я думала, что пришла на собеседование!

— Так и есть. В Лондоне ты будешь оперировать не самых простых людей, понимаешь? — я перестал улыбаться.

Теперь скальпель в её руках представлялся красочно. А секунду назад передо мной сидела милая, чуть испуганная лань. Она выросла за эти годы. Повзрослела. Изменилась.

— В каком смысле?

Ощущая, как переполняются лёгкие воздухом, я шумно выдохнул, стараясь сбросить сексуальное напряжение.

— Рок-звёзд, например. Семью шейха. И многих других. Поэтому, — со всей строгостью посмотрел ей в глаза, — я должен знать о тебе всё.

Она помолчала, обдумывая озвученное. Стало любопытно, насколько хватит её терпения. Косо посмотрела на бумаги, отказалась, положила их на стол.

— А второй вопрос?

— Мы проверяем все версии и не смогли найти информации по биологическим родителям.

Она кивнула.

— Я о них ничего не знаю. Всё, что мне известно, есть в личном деле об усыновлении.

— Ты пыталась их найти?

— Все об этом мечтают, — она тряхнула головой, горько усмехнулась. — Мечтают, но не все находят.

— Есть предположения, кто ваши родители?

— Должно быть, шлюха и сутенер, — процедила она, наблюдая, как дёрнулись мои брови.

— Ты шутишь?

— Все способны ошибаться.

В кабинете повисла напряжённая пауза.

— Значит, не хочешь принимать предложение. — Я сохранил улыбку. — Что так? Не может быть, чтобы один неудобный вопрос заставил тебя передумать.

В её взгляде всё ещё читалось раздражение, и теперь к нему примешивались искры ехидной иронии. Она не стала скрывать усмешку.

— Мне кажется, я недостаточно благонадёжна для вашей компании.

— Ты же не знаешь наших стандартов, — я наклонился вперёд, вкладывая во фразу двусмысленность и намёк. — Они весьма широки, Вера.

Она шумно выдохнула и потеряла ровность дыхания, заставляя придержать коней, восхититься её чувствительностью и очевидной отзывчивостью. Такая реакция не могла не трогать и не могла не возбуждать.

— К тому же мы проводим исследования в области гинекологических трансплантаций. Интересно?

Я видел, я попал в яблочко. Десять из десяти. Если что и могло её заинтересовать, так это.

— Верно, интересная тема, — ответила немного сбивчиво.

— Тогда в чём дело?

Девушка вздохнула, расстроенно посмотрела на меня. Неужели пойдёт ва-банк? Как она теперь откажется?

— Я только что поняла, что не смогу работать с человеком, — замолчала, скосила глаза на огонь, затем вернула смягчившийся взгляд. Однако выросла красавица, играет по-взрослому. — Который нравится мне.

Я от неожиданной откровенности улыбнулся. Словно рыбак, ощущал, как нужно подсекать её. Но если потяну леску резко и вытяну рыбку, она же по этой же причине сорвётся с крючка. Ах, Вера, Вера, даже если ты решила, что сорвёшься с крючка и погрузишься на тихое дно, есть же ещё сети.

— Насколько сильно?

— Достаточно.

— А если я пообещаю тебе, что ничего не случится? — предложил он вкрадчиво.

— Я очень переживаю за свою профессиональную репутацию, мистер Блицкриг. Вы знаете, она у меня не вполне, — Вера хитро сощурилась, — чистая.

— У всех есть скелеты в шкафу.

— У некоторых буквально.

— Не стоит их оттуда доставать. Что касается нас, я даю тебе слово: ничего не будет.

Не зря я это сказал. Живой женский взгляд и ритмичное покачивание головы говорили, что вызов брошен. А самому нестерпимо, прямо в этот же момент, захотелось её поцеловать.

Я чётко понимал: внутри себя, каждый из нас, и она, и я, уже занимается сексом друг с другом. Пока в мыслях, пока мечтая, но эта разгоряченность, напряжение и сладость уже текли между нами, полыхая и подталкивая к соблазну.

— Нет, — отсекла она твёрдо, глядя чувственным, влажным взглядом, когда всё её тело говорило мне "да". — Я думаю, придётся отказаться.

Она встала на ноги, чуть покачивая бедрами, выпрямила спину. Я тоже встал. К двери мы подошли вместе, танцуя в одном переполненном, наэлектризованном поле.

— У тебя сутки, чтобы передумать, — я положил ладонь на ручку двери. — Подожди.

Пальцем осторожно сдвинул край выреза платья в сторону.

Она замерла, краснея при виде красного кружева. От моего прикосновения. От того, что разрешила сама.

Пару секунд выразительно переплетались взгляды. Мой и её. Глаза в глаза. Мой представлял, что я с ней сделаю в этом белье, и её отвечал тем, что она бы согласилась на всё. Всё, что я ей смогу дать и предложить.

На губах у меня появилась удовлетворённая улыбка.

— Мне кажется, ты вполне благонадёжна, — произнёс я, следя, как Вера, сгорая от желания и смущения, дрогнула и прошла мимо, выскочила из кабинета.

Я закрыл глаза, довольный оперся на дверь, запрокинул голову, мучительно выдыхая.

О, женщины. Никогда не знаешь, какое действие принесёт желаемый результат.

Вера в красном. Горячая, сладкая, желанная малышка. Хотя уже не малышка… лучше.

Именно это я хотел увидеть сегодня. Кто ж удержится, чтобы на такое не посмотреть? Какие силы нужны, чтобы вытерпеть всё остальное? Но если это позволит сохранить ей жизнь, я пойду на это.