Скандалы не дремлют

Глава 12

Эверли боролась с инстинктом вернуться к Габриэлю и принять все, что он был готов ей дать. Это было проявлением слабости, но она действительно хотела верить, что он говорил ей правду. Не так давно у девушки по соседству случился выкидыш после очень стрессовой ситуации на работе, и это стало ужасной трагедией для всей семьи. Поэтому Эверли понимала, почему Гейб, возможно, «бросил ее под автобус», чтобы успокоить свою беременную сестру. Но ей также была ненавистна мысль, что она могла стать одной из тех глупых девочек, которые прощали за все бойфренда, потому что не могли перестать любить этого придурка.

Но все это неважно, по его собственному признанию, он намеревался заставить ее уйти с работы, прежде чем его сестра возьмет на себя правление «Кроуфорд», потому что считал, что она была любовницей Мэда. И она не могла выкинуть этот отчет из ее головы. Теперь она жалела, что не смогла рассмотреть его. Сколько еще он нарыл, кроме дерьма о ее отце? Разве ей не следует знать, что у него есть на нее? Может быть, Эверли и самой следует начать копать. И частный детектив ей не потребуется. Она могла узнать все о Габриэле Бонде. Она могла взломать его банковские записи и сделать так, чтобы все выглядело, словно он отмывает деньги…

О Боже, вот на что будет похожа жизнь с таким безжалостным человеком, как Габриэль Бонд. Постоянная борьба. Она была готова к войне с мужчиной, в которого влюбилась. Ее сердце сжалось. Даже если ей нравился Мэддокс, он был таким же. Всегда готовый низвергать своих врагов.

Она не могла так жить.

— Вы двое в порядке? — спросил Дэкс, когда она вошла в комнату.

— Насколько это возможно. А теперь, что вы нашли? — Эверли не видела причины выкладывать подробности ее отношений с Габриэлем, особенно его друзьям. Вместо этого она направилась к столу. Все, что ей было нужно, это погрузиться в работу и раскрыть загадку. А потом они с Габриэлем могут попрощаться.

Коннор посмотрел на нее поверх газеты, которую изучал.

— Ты довольно хорошо знала Мэда, верно?

— Мне так казалось. — Она бы хотела, чтобы Мэд был здесь, чтобы она могла узнать его мнение о том, как обращаться с Габриэлем, который вел себя сегодня утром, как полный гребаный мудак-идиот. Она готова держать пари, что Мэддокс дал бы ей какой-нибудь сумасшедший совет, который в итоге оказался бы ужасно мудрым. Или предложил бы найти ей мужчину по вызову. На самом деле, в его случае это бы было и тем, и другим.

— У тебя есть какие-то мысли, почему он стал искать этих двух женщин? — спросил Коннор.

Роман вздохнул, как будто ответ был очевиден.

— Ты говоришь о Мэде. Для групповушки, придурок.

Коннор закатил глаза.

— Не думаю, что он потратил бы десять тысяч, просто чтобы устроить секс втроем. Ну, хорошо. Он мог бы, но я сомневаюсь, что он бы нанял частного сыщика. Он знал достаточное количество организаций высшего класса, предоставляющих эскорт услуги. Он бы просто позвонил им.

— Я сдаюсь, — уступил Роман. — Так кого должен был найти этот частный детектив?

Коннор посмотрел на свой блокнот.

— По словам дочери детектива, Мэд нанял ее отца, Уэйна Ферлинга, чтобы найти двух женщин за последние два года. Первую звали…

— Почему вы говорили с его дочерью, а не с ним самим? — перебила Эверли. — Не смогли связаться?

— Мистер Ферлинг был убит при ограблении два месяца назад, — пояснил Коннор.

— Прямо перед своим домом.

— Это подозрительно, — присвистнув, прокомментировал Дэкс.

— Да, подозрительно, принимая во внимание тот факт, что Ферлинг жил в самом безопасном районе города, — признал Коннор. — Я проверил, и оказалось, что это единственное убийство в этом районе за последние два года.

— Так частный детектив, которого Мэд нанял при загадочных обстоятельствах, мертв, как и сам Мэд, — подвел итог Габриэль, заходя в комнату.

Эверли пыталась мыслить, как если бы он был не более чем еще одним винтиком в колесе этой тайны.

— Извини, что перебила, Коннор. Продолжай.

Он кивнул.

— Дочь Ферлинга сказала, что сначала Мэд нанял ее отца, чтобы найти женщину лет пятидесяти, Дебору Эллиот. Это произошло чуть больше девяти месяцев назад. Она жива и живет во Флориде. Потом совсем недавно Мэд искал женщину по имени Наталья Куликова. Она была русской иммигранткой, которая приехала в Штаты почти пятнадцать лет назад. По-видимому, какое-то время спустя она исчезла.

— И опять в самом центре этого дерьма — русские. — Дэкс с задумчивым лицом расхаживал по комнате. — Сначала Сергей, потом Братва, и теперь Наталья. Это лишь совпадение. Но имя Дебора Эллиот и отдаленно не похоже на русское. Как она во все это вписывается?

Внезапно Эверли перестала думать о вопросе Дэкса или ее проблемах с Габриэлем.

— Мэддокс пытался найти Дебору Эллиот? Вы уверены в этом?

— Да. — Кивнул Коннор, выглядя совершенно уверенным.

Из-за резкого приступа головокружения она оперлась о стол, пытаясь представить возможные последствия. Сейчас, более чем когда-либо, ей хотелось иметь возможность опереться на Габриэля.

— Эверли? Что случилось? — он подбежал к ней и выдвинул стул.

Она опустилась на сиденье. Дебора Эллиот. Он искал Дебору Эллиот. От этой мысли голова Эверли вновь закружилась.

— Дебора Эллиот — это моя мать.

Все в комнате замерли, и внезапно все взгляды устремились на нее.

— Ты шутишь? — спросил Роман.

Она покачала головой.

— Нет. В смысле, это девичья фамилия моей матери. Уверена, есть много Дебор Эллиот, но для еще одного совпадения… — она, наконец, посмотрела на Габриэля. — Мэддокс искал мою мать. После того, как нашел ее, он, видимо, всячески пытался найти и нанять меня. Зачем? И что заставило его искать ее?

— С Мэдом никогда не знаешь наверняка, — ответил Габриэль. — Но, кажется, я видел фамилию твоей матери в финансовых отчетах, которые нашел на его столе прошлой ночью.

— Они были в той папке, которую ты спас от огня? — спросил Коннор, оглядывая стол в поисках упомянутого файла.

— Да. — Гейб указал на простую папку из манильской бумаги на другом конце стола. — Вон она. Когда я изучал ее, внутри все казалось таким хаотичным. В эту папку Мэд засунул кучу квитанций наряду со старыми платежками на имя Деборы Эллиот.

— Платежками? Как Мэддокс вообще мог знать мою мать?

Коннор пролистал файлы, спасенные Габриэлем.

— А он и не знал. Знал его отец. Эти выплаты были произведены около двадцати с лишним лет назад. Есть ли шанс, что мы сможем поднять архивы отдела кадров «Кроуфорд Индастриз»? У меня есть догадка. Я очень хорошо помню Бенедикта Кроуфорда, поскольку провел кучу праздников с Мэдом и старым ублюдком.

Прежде чем она смогла опомниться от шока и вызваться помочь, Габриэль схватил ноутбук Коннора и начал печатать с помрачневшим лицом.

— Я тоже его помню. Ты думаешь…

— Именно. — Коннор нахмурился, обдумывая это. — Эти выплаты составили более двухсот тысяч в течение шести лет. Что еще это может быть?

— Как по мне, так похоже на взятку, — припечатал Дэкс.

Все четверо мужчин изучали друг друга, как будто в поисках консенсуса. Они вели разговор через поднятые брови, мимику и обрывки фраз. Чувствуя себя абсолютно «не в теме», Эверли опять ощутила головокружение.

Взятка? Зачем кому-то нужно подкупать ее мать? Она могла легко представить, как эта женщина берет деньги. Это было то, чего она всегда хотела. Ее мать недолго была рядом, но Эверли могла вспомнить, как та говорила о времени, когда ее жизнь была лучше, и это всегда касалось денег и социального положения. Эверли не могла не взглянуть на Габриэля. У него было и то, и другое. Ей не мешало бы помнить об этом. Люди, живущие в этом мире — или пострадавшие от него, как ее мать, — сделают что угодно, чтобы остаться в нем или вернуться в него.

Ни одна из этих болезненных мыслей не ответили ей на вопрос, почему такой властный человек, как отец Мэддокса, дал ее матери так много денег.

— Я не понимаю, — наконец, потребовала она. Это был их мир. Конечно, они все понимали. — Объясните мне кто-нибудь.

— Как только Гейб найдет то, что мы ищем, — пообещал Коннор.

— Вот. Да, двадцать восемь лет назад она недолгое время работала в «Кроуфорд». Уволившись, она вышла замуж за отца Эверли и через несколько месяцев родила. Бенедикт Кроуфорд продолжил платежи, пока Эверли не исполнилось шесть лет.

Сделать выводы было легко, и они ошеломляли. Если бы она не сидела, Эверли бы упала.

— У обоих моих родителей голубые глаза. Я-я никогда не понимала, от кого у меня орехово-зеленый цвет. — Ответ пришел сам собой, и она пробормотала этот факт, ни к кому в частности не обращаясь.

— У Мэддокса были зеленые глаза, — мягко сказал Габриэль. — Как и у его отца.

Эверли зажмурилась. О, Боже. Она из рода Кроуфордов. Эта мысль заставила ее откинуться на спинку стула, ее дыхание сбилось.

Гейб повернулся к ней, в его голубых глазах светилась забота.

— Эверли?

Она кивнула.

— У Бенедикта Кроуфорда могла быть только одна причина, чтобы покупать молчание моей матери. Дебора Эллиот не похожа на доносчицу, но она определенно похожа на женщину, которая стала бы спать со своим боссом и использовать своего незаконнорожденного ребенка ради денег.

— Черт… — пробормотал Дэкс. — Ты сестра Мэддокса?

Это откровение давало ответы на некоторые вопросы, но и вызывало другие. Почему ее мать не потрудилась упомянуть, что ее папа не был ей биологическим отцом? А что если он даже знал? Почему никто не сказал ей, что у нее был родной брат, особенно сам Мэддокс? Очевидно, он знал. Он нанял и обучал ее, предложил свою дружбу и заставлял ее смеяться. Он просто никогда не говорил ей правду.

— Теперь, когда я думаю об этом, детка, то понимаю, что на самом деле ты немного похожа на Кроуфордов. Кроме глаз, у тебя их подбородок. Радуйся, что тебе не достался нос старика. — Габриэль улыбался, глядя на нее. — Ну вот, теперь мы знаем, почему Мэддокс к тебе не прикасался.

Так много лет. Так много лжи. Так много вопросов. Эверли знала, что зацикливание на этой раскрытой тайне не поможет неотложным делам. Тем не менее, правда ошеломила ее. Шокировала. Что ей следовало чувствовать? Несомненно, скоро нахлынут ощущение предательства и гнева, но сейчас… это просто шок. Разумом она понимала, что не изменилась из-за того, что оказалась внебрачным ребенком Кроуфорда, но как это могло изменить восприятие ее прошлого… и будущего?

Эверли глубоко вздохнула. Позже. Она обдумает это, когда у нее будет время, когда сможет остаться одна. Она ни в коем случае не хотела показывать Габриэлю еще одну свою слабую сторону.

Девушка заставила себя сосредоточиться и перевела взгляд на Коннора.

— Это все очень увлекательно, но как это может быть связано с убийством Мэддокса? У нас есть идеи, кто такая Наталья? Вы уже направили кого-то по ее следу?

Габриэль опустился на одно колено рядом с ней.

— Погоди. Ты понимаешь, что это все меняет? Я прямо сейчас могу сказать Саре правду. Ты понимаешь, насколько ей станет лучше при мысли, что Мэддокс не спал с тобой? Что он просто проводил время, стараясь узнать свою сестру? — Гейб улыбнулся.

— Она будет так счастлива, что у ее ребенка есть тетя.

Эверли уставилась на него. Неужели он действительно думал, что раскрытие этой тайны улучшит их отношение друг к другу? Возможно, ему так и казалось. Но Сара будет относиться к ней не лучше, чем, когда думала, что она любовница Мэддокса. Сара, вероятно, будет считать Дебору Эллиот шлюхой, Эверли — незаконнорожденной, которая недалеко ушла от своей матери.

— Это не имеет значения.

— Конечно, имеет. — Габриэль взял ее за руку. — Это все меняет.

Она отодвинулась.

— Это лишь означает, что, поскольку у тебя есть доказательства, что Мэддокс не осквернил мою честь, ты, наконец, готов поверить в мою честность. Так что теперь ты готов к отношениям. Уже слишком поздно, Габриэль. Я закончила их двадцать минут назад, когда ты доказал, что я не могу тебе доверять. Мы попытаемся выяснить, кто убил Мэддокса, а также, кто такая Наталья и какое отношение она имеет к моей матери. Тогда мы закончим. — Она, не моргнув глазом, повернулась к Коннору. — Частный детектив нашел телефон моей матери? В последние годы я с ней не разговаривала. И сейчас бы не хотела. Может быть, один из вас ей позвонит? Уверена, если вы предложите ей деньги, она ответит на все ваши вопросы.

Она не могла свыкнуться с мыслью, что ей придется говорить с матерью, особенно после новости, потрясшей ее сегодня утром. Если она услышит по телефону Дебору Эллиот, то, вероятно, будет только кричать. Эгоистичная сука заработала на своей дочери деньги, оставив ту на воспитание в бедности рядом с человеком, с которым у Эверли не было ни капли общей крови. Несмотря на все это, Джордж Паркер вырастил ее как свою собственную дочь. Он был для нее отцом — гораздо больше, чем донор спермы, который был ее биологическим родителем.

Папа никогда не говорил ей, что она не была его родной дочерью, но, возможно, он и не знал. А если и знал, то она любила его еще больше за то, что он был самым лучшим родителем, какого только может желать девочка. Он дал ей все, что мог, особенно свои любовь и поддержку, в отличие от других мужчин в ее жизни. Бенедикт Кроуфорд заплатил ее матери, чтобы избавиться от ответственности. Мэддокс скрывал правду и манипулировал ею. Он мог сказать ей, что они были братом и сестрой в любое время, но молчал. А Габриэль… она даже не хотела думать о Габриэле.

— Эверли? — Габриэль всматривался в ее лицо. — Детка, это не так. Все не должно быть так.

Она встала, потому что ей было нечего ему сказать. Эверли хотела подальше скрыться с его глаз, но она не знала, куда пойти. Она повернулась к Коннору, Роману и Дэксу, которые спокойно наблюдали за ней. Она уже была готова уйти, когда зацепилась взглядом за какие-то фотографии. На трех из лежащих на столе были знакомые лица.

— Откуда вы это взяли?

— Они были в ящике, — ответил Роман. — Мы никак не можем понять, почему Мэддокс прятал эти фото. Если кто-нибудь узнает, что он хранил фотографии молодых девушек, особенно женщина, которая работает в «Скандалах Капитолия», они используют это против него.

Покачав головой, Эверли с шумом выдохнула.

— Здесь нет сексуального подтекста. Мэддокс мог быть плейбоем и извращенцем, но он был не из тех, кто охотится на детей.

— Согласен, — присоединился Коннор.

Эверли взяла фотографии, чтобы снова взглянуть. По крайней мере, здесь она могла что-то прояснить и, возможно, остановить эти порочные слухи. Она указала на фото сверху.

— Эта девушка пропала. Была похищена из родной деревни около месяца назад. На самом деле, все они пропали без вести. Они были девочками, посещающими школы, финансируемые Фондом. Должно быть, Мэддокс прикладывал все усилия, чтобы найти их. Я поверю в это гораздо больше, нежели в его больное влечение. Кроме того, эти дети были с разных континентов. Как он мог иметь с ними неподобающие отношения, находясь на расстоянии тысяч миль?

— Я рад, что у нас есть еще одна зацепка. — Коннор прищурился. — Расскажи мне об этом фонде.

— Фактически фонд был основан почти пятьдесят лет назад. Теперь это любимый проект Тавии, но все в «Кроуфорд» приложили к нему руку.

— Тавия слишком молода, чтобы управлять фондом в течение десятков лет, — заметил Дэкс.

— Программу запустила ее бабушка. После того, как она ушла с поста, бразды правления взяла мать Тавии. — Эверли вернулась к изучению фотографии. — После того, как они обе отошли от дел, Тавия сама стала лидером. Она стремилась к этому с того момента, как примерно шесть лет назад ее взяли в «Кроуфорд» на должность младшего руководителя. Я слышала, что когда-то ее семья была богата, но они инвестировали значительные средства в интернет-стартапы, которые рухнули вскоре после терактов одиннадцатого сентября. Так что, когда она взяла все под свой контроль, то стала искать корпоративных спонсоров, чтобы удержать фонд на плаву. Учитывая репутацию Мэддокса с женщинами, фонд купил хорошую рекламу, так необходимую ему и компании. Это своего рода противопоставляется гадким слухам о мужчинах семьи Кроуфорд и делает Мэддокса больше похожим на привлекательного негодяя, чем на ублюдка.

— «Кроуфорд» выделяет на это дело уйму денег. Я тоже принимал участие. Подозреваю, Тавия извлекла из этого выгоду, — размышлял Габриэль.

— Конечно. Фонд помог ей быстро подняться по карьерной лестнице. Совсем недавно она потянула за собой свою подружку, Валери. Может быть, поэтому Мэддокс не уволил ее с работы. Потому что у него не было никаких проблем с тем, чтобы уволить женщину, с которой он спал в прошлом, будь на то повод.

— Мы никогда не узнаем наверняка. — Похоже, Роману это не особо нравилось.

— В отличие от Тавии, Вэл бы никогда не рискнула поломать ноготь, возясь с реальными детьми. Но Мэддокс действительно верил, что фонд оказывает помощь. Так что, может быть, он не уволил ее, потому что она помогает организовать ежегодный концерт. — Эверли нахмурилась. — Но ведь на самом деле мы все принимаем участие. Мой друг Скотт, с которым ты, вероятно, был ужасно груб по телефону, проводит много свободного времени, занимаясь маркетингом и развитием фонда. Я участвовала в нескольких мероприятиях по организации питания в школах. Это весело и заставляет чувствовать, что мы делаем что-то хорошее.

— Знаете, может оказаться, что мы ходим по кругу, — размышлял Дэкс. — Эти фотографии могут быть совершенно не связаны с женщинами, найти которых Мэд просил частного детектива. И все это может не иметь ничего общего с его убийством.

— Но у нас нет никаких других зацепок, — заметил Коннор.

— Да. — Голос Габриэля звучал низко, как будто вероятность, что они никогда не раскроют убийство друга, тяготило его не только из-за угрозы потенциального тюремного заключения.

Эверли старалась не думать о неприятностях, грозящих Габриэлю.

— Совершенно очевидно, что Мэд нашел чеки Деборы Эллиот, что побудило его найти Эверли, — развивал тему Дэкс. — Мы можем предположить, что у него есть фотографии этих девушек, потому что они пропали без вести, а кто-то, вероятно, попросил его помочь найти их. Может быть, у Ферлинга были контакты за границей? Может быть, эта Наталья — еще одна пропавшая девочка.

Эверли пожала плечами.

— Я знаю, что зарубежные отделения «Кроуфорд» работают медленно. Уверена, Тавия заставляет их горы свернуть, чтобы найти тех девушек. Они ей как семья. Но ничего про пропавшую Наталью я не слышала.

— Мэддокс хранил всю эту информацию в сейфе. Я думаю, что каждый ее кусочек каким-то образом связан с остальными. Мы просто не видим как, — предположил Коннор. — Я поспрашиваю о Наталье Куликовой у знакомых.

— Он говорит о шпионах, — прошептал ей на ухо Габриэль, пододвинув свое кресло ближе к Эверли. — Хотя уверен, он бы назвал их своими коллегами-аналитиками или как-нибудь еще.

Эверли заставила себя сдержаться и не растаять от его внимания, пока Гейб вторгался в ее личное пространство.

— Почему бы мне не пойти в офис и не поговорить с Тавией, узнаю, она ли дала Мэддоксу эти фотографии? Тогда, возможно, мы сможем связать пропавших девочек с убийством Мэддокса.

— Я пойду с тобой. Мы возьмем вертолет, — предложил Габриэль.

Дэкс покачал головой.

— Вертолет был на крыше здания, сгоревшего прошлой ночью.

— Мой вертолет? Они уничтожили мой вертолет? — Габриэль стукнул кулаком по столу. — Чертовы придурки. Теперь я в ярости.

Он чуть не погиб в пожаре и злится из-за потери драгоценного вертолета?

— Может быть, тебе следует остаться здесь и разобраться со страховой компанией, — предложила Эверли. — Я проберусь в «Кроуфорд» сама. Все, что мне нужно, это машина.

Он покачал головой.

— Если мы идем в «Кроуфорд Индастриз», то идем вместе.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Дэкс скрестил руки на груди.

— Эверли права. Мы не можем постоянно здесь прятаться. Может, лучше пролить свет на некоторые истины, — предложил Гейб. — Давайте представим Эверли как сводную сестру Мэда, тогда наши отношения будут смотреться более выгодно.

— Между нами нет никаких отношений, — напомнила она ему. — Так что представлять меня прессе совершенно бессмысленно.

— Это не так, — возразил Роман. — Если они узнают о твоем биологическом родстве с Мэдом, скорее всего, перестанут спекулировать безумными групповухами и тем, что Гейб убил его в приступе ревности.

— Согласен, — присоединился Коннор. — Обсудите это, пока будете приводить себя в порядок. Вы придете к выводу, что эта пресс-конференция — хорошая идея. Если вы собираетесь встретиться со СМИ, то должны выглядеть безукоризненно и профессионально. Роман может быстро достать новый костюм и платье с туфлями для Эверли. К тому времени, как вы примете душ, одежда будет доставлена.

— Думаю, ты прав. — Габриэль встал и протянул девушке руку.

Она не приняла ее.

— Я не хочу давать прессе новый повод перемывать мне косточки.

Роман уже энергично отдавал приказы кому-то по телефону. Он вытащил устройство из уха и вопросительно взглянул на нее.

— Размер обуви?

— Тридцать восьмой, но…

Он не дослушал, что она собиралась сказать. Он просто снова засунул наушник в ухо и вышел из комнаты.

— Пойдем. — Габриэль схватил ее за руку.

— Ты идешь. А я нет, — возразила она, когда он потянул ее прочь. Хотя мысль о том, чтобы надеть одежду, от которой не воняло дымом, соблазняла, последнее, чего она хотела, так это оставаться наедине с Габриэлем.

Он не стал слушать, а вместо этого повел ее к лестнице.

— Ты не можешь думать, что наш разговор окончен. Я знаю, что облажался, но не перестану говорить лишь из-за того, что тебе неудобно.

— Это злит меня, Габриэль. И я не собираюсь идти с тобой в спальню.

Он повернулся, и прищурил свои великолепные глаза.

— Почему? Боишься, что я воспользуюсь тобой? Или что ты мне это позволишь?

Эверли смотрела на него. Он не прав… в основном. Ей было слишком больно, и она слишком сердита, чтобы желать его сейчас. Через тридцать минут? Час? После одного из его сбивающих с ног поцелуев? Она не хотела проверять.

— Думай, что хочешь.

Габриэль просто улыбнулся.

— Если наверху что-нибудь произойдет, то только в случае, если это начнешь ты. Даю слово, что не прикоснусь к тебе, если ты не захочешь. А ты хочешь, Эверли?

Когда он понизил голос до сексуальной тональности, она не могла не ответить.

Это была чисто физическая реакция. Она могла проигнорировать это. Она ведь не собиралась попадать в его ловушку снова, не так ли? Эверли держалась за воспоминание того отчета и той информации, которые отправились туда, где Габриэль Бонд держал компромат на всякий случай на людей, присутствующих в его жизни. Она не могла не вспомнить, как Мэддокс делал то же самое. Габриэль даже признался, что Мэд вероятно тоже собирал файлы на него и всех их друзей. Она всегда будет ждать, что Габриэль применит эту информацию.

— Нет. Не хочу, и тебе следует знать, что я не собираюсь менять свое мнение.

— Посмотрим. — Он опустил руку и начал подниматься по лестнице.

— Ты думаешь, что тебе не может противостоять ни одна женщина?

— Нет. Но думаю, что мы не можем находиться в одной комнате, не касаясь друг друга. Сейчас ты злишься на меня, но что ты будешь чувствовать через неделю, в течение которой я буду относиться к тебе как к принцессе, исполнять любое твое желание? Что ты будешь чувствовать после того, как я покажу тебе все, что могу предложить?

— Я думаю, что ты предлагаешь мне все это только после того, как получил доказательства, что я не шлюха. Я думаю, что у тебя все еще есть компромат на меня, который ты готов использовать в ту же минуту, как решишь, что я предала тебя.

— Во-первых, я ни разу тебя так не называл. Рад ли я, что у тебя не было отношений с Мэдом? Чертовски рад. Это бы добавило неприятностей. Но мне все равно. Я в любом случае хотел тебя. — Он открыл дверь в их комнату. — Что касается того отчета, я все объяснил и избавился от него. Я даже не читал эту чертовщину. Ты должна поверить, что я попросил его составить прежде, чем узнал, о ком пойдет речь. Я попросил частного детектива разузнать о твоей семье, Эверли. Но я чертовски хорошо понял после выходных, проведенных вместе, что не готов потерять тебя. Я защищал свою сестру и ее ребенка от какой-то безликой женщины, которая может прийти и потребовать часть наследства Мэда.

Эверли вошла в спальню, готовая к бою.

— Ты думал о том, что я действительно имею право на часть наследства Мэда?

Теперь он имел дело с ней. Теперь она увидит настоящего Габриэля Бонда.

Мужчина вздохнул и сел на кровать, все еще помятую от их занятий любовью.

— Конечно, имеешь право. Думаю, Мэд бы хотел, чтобы часть его досталась тебе. Мы можем поговорить об этом. Мы все, я, ты и Сара сядем и обсудим, что нам делать. Думаю, когда у тебя будет что-то от твоего брата, ты будешь чувствовать себя лучше в твоем мире.

Она посмотрела на него, потому что это было не то, чего она ожидала. Совсем не то.

— Мне ничего не нужно от Кроуфордов. И это не мой мир.

Это не имело значения. Зайдя в ванную комнату, Эверли залезла под душ. Слезы текли по лицу, когда она пыталась принять все это. Почему Мэд не сказал ей? Или он вообще не планировал вводить ее в курс дела?

Неужели она всегда будет чувствовать себя маленькой девочкой, чья мать не была рада ее существованию? Теперь она знала, что ее биологический отец тоже не был ей рад. Габриэль хотел ее, но как долго это будет продолжаться?

Двадцать минут спустя ее сердце болело не меньше, но она знала, как сильно будет скучать по Гейбу. Это казалось сумасшествием — влюбиться в парня, которого она знала всего несколько дней. Еще хуже, узнать, что она была сводной сестрой Мэддокса. Она не знала, что делать, и ее первым порывом было обратиться к Габриэлю за поддержкой. Но если бы он дал ей это, не последовал бы за этим нож в сердце? Она хотела верить ему, вероятно, больше, чем должна. Она просто не знала, осмелится ли.

Выйдя из душевой кабинки, девушка нашла совершенно новый чемоданчик косметики у раковины, наполненный удивительными шедеврами от «Диор» и «Шанель». У Эверли не было иллюзий; эти вещи были дорогими. Но немного макияжа заставит ее чувствовать себя более собранной, и, если они будут проводить эту пресс-конференцию, чтобы объявить, что она и Мэддокс брат и сестра, ей нужно выглядеть лучше.

Эверли закончила и подмигнула своему отражению в зеркале, а затем затянула ремень халата, который она взяла с соседнего крючка и вышла в спальню, не обращая внимания на взгляд Габриэля.

— Твоя одежда в шкафу, — объявил он.

По-видимому, Роман принес ее вместе с косметикой, пока она была в душе. На плечиках висело красивое платье-футляр цвета морской волны. Внизу на полочке из белого дерева стояла пара великолепных бежевых туфель, которые, наверняка, были чертовски неудобными. Кружевной бюстгальтер и пара трусиков в тон, все еще с бирками, аккуратно были сложены на полке.

Несмотря на то, что Роман являлся юристом, который стал политическим воротилой, он знал, как одеть женщину. Наряд был шикарным, но выглядел профессионально и идеально ей подойдет. Она мельком взглянула на этикетку. «Прада». Неудивительно, что платье так хорошо выглядело.

— Надеюсь, ты не ждешь, что я заплачу тебе за платье. Я не могу себе это позволить, тем более что скоро лишусь работы. — Она сняла вешалку, взяла нижнее белье и направилась в ванную. Эверли не собиралась переодеваться перед Габриэлем.

— Это платье твое. Останься здесь, Эверли. Я все равно все видел, — возразил он.

Она почти полностью закрыла дверь. Маленькую щель в дюйм девушка оставила только для того, чтобы слышать его. Она хотела закончить этот разговор как можно скорее.

— Ты больше не можешь это видеть. А теперь приведи мне вескую причину, по которой я должна выступить с тобой перед прессой.

Она мельком увидела, как он ходил взад-вперед по спальне. Он снял рубашку, обнажив свои красивые мышцы. «Я не буду смотреть. Я не буду смотреть».

— Ну, во-первых, если мы объявим прессе, что ты наполовину Кроуфорд, все взглянут на историю с другой стороны. Внезапно ты окажешься не женщиной, которая разрывалась между двумя мужчинами. Ты окажешься женщиной, потерявшей брата и оставшейся с мужчиной, который о ней заботится. Это более жалостливая картина.

Он прав. В ней опять проснулось желание верить тому, что он говорит. Она боялась доверять ему. Все, что Эверли узнала о его мире, пугало ее. Даже если сегодня Гейб чувствовал это, как она могла быть уверена, что завтра все будет так же? Он менял женщин как перчатки. Как она может знать, не обращался ли он с ними так же, как недавно обращался с ней, вплоть до того момента, пока не появится кто-то новый и более привлекательный?

Сняв с крючка свою юбку, она отбросила ту в сторону. Будем надеяться, что химчистка сможет удалить вонь от дыма.

— Разве не будет еще жалостливее, если я предстану перед лицом трагедии в одиночку?

— Нет. Потому что тогда ты будешь девушкой, проведшей безумные выходные с парнем, которого она подцепила в баре, а не девушкой, состоящей в отношениях с лучшим другом ее брата, с которым она сблизились после похорон Мэда.

Чтоб его, он снова прав. Если она не объявит прессе о своей родственной связи с Мэдом, они будут обсуждать сексуальные утехи Габриэля, но это будет лишь очередным ярким заголовком в желтой прессе. В принципе, для него это пройдет незаметно, в то время как на нее, вероятно, повесят ярлык «шлюха» до конца жизни.

И сколь бы она не сердилась, Эверли нельзя забывать о том, что Сара носит ребенка Мэддокса. Этот ребенок станет единственной семьей, которая у нее осталась. Готова ли она подвергнуть семейное имя, а заодно и ребенка, суду общественности, просто чтобы избежать компании Габриэля и спасти свою гордость? Нет. Дерьмо, она ненавидела, когда ее загоняли в угол.

Эверли закончила надевать платье и взглянула на себя в зеркало. Если не считать, что волосы нуждались в небольшой укладке, то выглядела она чертовски хорошо. Платье сделало удивительные вещи с ее фигурой. Его цвет оттенял кожу, а глаза казались зеленее, чем обычно.

Эверли была готова столкнуться с реальностью, как никогда. Не справедливо, что сплетни очернят ее имя, если она не пройдет через это, но нельзя отрицать, что выход в свет с Габриэлем поможет унять грязные слухи. Если таблоиды будут думать, что они представляют собой скучную пару, то потеряют интерес.

— Прекрасно. Мы объявим пресс-конференцию. Я буду хорошо вести себя на камеру, но у меня есть условия.

— Что угодно. — Он стоял у двери, голый по пояс, глядя на нее через щель в один дюйм. — Скажи, что тебе нужно.

Она нуждалась в нем не только, чтобы разрешить ситуацию с таблоидами, но этого не должно случиться. Лучше признать это сейчас.

— Во-первых, я не могу сама застегнуть это платье.

С голодным взглядом Гейб распахнул дверь, и она старалась не таращиться на то, как прекрасен он был на самом деле.

— Повернись, и я застегну.

Она подняла волосы и резко развернулась, благодарная за повод отвести взгляд. Может быть, когда-нибудь ей станет легче смотреть на него. Но пока это ранило так сильно, что могло довести до слез.

— Это платье тебе идет, — пробормотал он и опустил одну руку ей на талию, а другой стал застегивать молнию. Медленно. Так медленно, словно не хотел скрывать ее обнаженную плоть. — Расскажи мне о других своих условиях.

— Я хочу поговорить с Сарой, когда это закончится. Я хочу участвовать в жизни моей племянницы или племянника.

Габриэль остановился. Когда Эверли подняла глаза, то обнаружила, что он пристально смотрит на нее в зеркало. Они выглядели как семейная пара, которая готовится к обычному дню в офисе.

— Обещаю, что ни я, ни Сара не отвернемся от тебя. Знаю, ты мне не веришь, но я никогда этого и не планировал. Раньше я успокаивал сестру, чтобы она перестала сердиться, чтобы позже смогла принять это в более хорошем расположении духа. Я не собирался отворачиваться от тебя. Не думаю, что смогу. Но если единственный способ нашего с тобой общения — это через общего племянника или племянницу, то я согласен. Мэддокс Кроуфорд был ублюдком, и он был моим лучшим другом. Он хотел, чтобы о тебе позаботились. Это очевидно для меня. Так знай, что независимо от того, как ты сердишься, я буду о тебе заботиться. Я бы сделал это, потому что мы были любовниками, но я сделаю это, потому что Мэд сделал нас семьей.

Семья. Слово наполняло ее радостью. Она не понимала, насколько скучала по отцу, пока не узнала, что у нее есть брат — и она потеряла его прежде, чем узнала, кем он был для нее. Больше всего на свете Эверли хотела иметь семью.

Девушка кивнула и отошла от Гейба.

— Спасибо. Я не нуждаюсь, чтобы обо мне кто-то заботился, но я хотела бы знать этого ребенка.

— Идет. Что-то еще?

— Ты будешь держать свои руки подальше от меня. — Ему придется. Она могла общаться с ним в будущем ради ребенка Сары, но не более. Независимо от того, насколько они оба будут любить свою племянницу или племянника, дальше эта любовь не распространится.

— Я не могу обещать тебе этого.

Эверли попыталась усмирить и свою злость, и неприятное чувство, которое появилось при этих словах.

— Не волнуйся. Я позабочусь об этом. Ты собираешься принять душ и закончить переодеваться?

— Я принял душ в ванной комнате Коннора, пока ты купалась здесь. — Не отворачиваясь и не давая ей шанса сбежать, он сбросил штаны.

Снизу Габриэль был совершенно голый.

Она судорожно вздохнула и постаралась не смотреть, но это было все равно, что предложить наркоману шприц и сказать ему, не брать его. Твердые выпуклости и жилистые впадины его тела кричали о том, что он мужчина. Выражение лица Габриэля сказало ей, что он знал о ее мыслях. Самодовольный засранец.

Пока она пыталась удержаться от того, чтобы не засунуть язык ему в рот, Гейбу удалось надеть пару чистых боксеров, угольного цвета брюки и белоснежную сорочку. Свежий хлопок открывал горло, демонстрируя несколько дюймов загорелой груди. Она все еще чувствовала ее под своими ладонями, теплую и гладкую. Эверли дрожала от желания прикоснуться к нему и сжала пальцы в кулак, чтобы удержаться.

С ловким изяществом он повернулся к зеркалу над комодом и надел красный галстук.

— Будет лучше, если мы войдем и уйдем вместе. Не обращай внимания на вопросы, на которые не хочешь отвечать.

— Я ни на какие не хочу отвечать.

— Тогда оставьте это мне. Роман вызвал лимузин. Он собирается поехать в «Кроуфорд» с нами. Фото Романа Колдера, поддерживающего нас, будет весомым доказательством серьезности наших отношений.

— Поддельных отношений. — Черт. Это звучало капризно даже для нее самой, но ей нужно было установить между ними границы, иначе ее защита рухнет. Габриэль, конечно, сам не потрудится их установить. Он, казалось, решил использовать каждую возможность, чтобы затащить ее обратно в постель.

Почему? Это было единственным, чего она не могла понять. Возможно, если она сможет ответить на этот вопрос, у нее появится лучшее представление о том, как разобраться во всем этом беспорядке между ними.

Габриэль пожал плечами.

— Называй как хочешь. То, что Роман находится рядом, говорит о том, что Зак это одобряет. А значит, пресса будет верить, что у нас все серьезно. Ты можешь остаться у меня. Через несколько недель, когда все утихнет, мы можем спокойно разойтись, если это то, чего ты хочешь. Но ты должна знать, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты захотела остаться.

Она не могла остановить слезы, внезапно навернувшиеся на глаза.

— Я не принадлежу твоему миру, Габриэль. И не хочу принадлежать. Я знаю, что, в конце концов, прощу тебя за этот доклад. Не смогу не простить. Но цена, которую я должна буду заплатить, чтобы быть с тобой, слишком велика.

Выражение его лица смягчилось, и он шагнул к ней, чтобы взять за руку. Эверли позволила это ему, нуждаясь в этот момент в заботе.

— О чем ты говоришь, детка? Это из-за прессы?

Она покачала головой.

— Не только из-за прессы. Из-за всего. Мэд ничего не рассказал мне. Ты говоришь, что он хотел, чтобы обо мне позаботились, но не рассказал мне. Судя по всему, что я знаю, он собирал на меня информацию, чтобы суметь надавить в случае, если я когда-нибудь узнаю об этом и захочу отхватить кусок пирога.

Габриэль вздохнул и притянул ее к себе.

— Я так не думаю.

— И из-за тебя. Ты же знаешь, я никогда не впишусь в твой мир. Я не знаю, какой ложкой пользоваться или кто главные игроки на поле. Мне нравятся компьютеры, потому что они не врут мне. Код не искажает истину. Он делает то, что я говорю ему делать. Я всегда буду дурочкой из маленького городка. Ты можешь одеть меня в это платье, но ты никогда не забудешь, откуда я родом, как не забудут и твои друзья. Прежде чем ты осознаешь это, начнешь воспринимать меня как помеху и вернешься обратно к супермоделям и актрисам, которые тебе так нравятся.

Его руки обвились вокруг нее, и он прижал девушку к себе.

— Детка, ты не можешь так думать.

Она позволила ему обниматься ее. Может быть, это было в последний раз.

— Но я так думаю. Разве ты не видишь, насколько лучше было бы, если мы расстанемся цивилизованно? Я не могу быть той, кто тебе нужен, и я даже не хочу пытаться вписаться. Я терпеть не могу злословие и манипуляции.

— Если тебе не нравится мой мир, то это только потому, что не видишь, как меняешь его. Эверли, с того момента, как я увидел тебя в том баре, что-то внутри меня изменилось. Мне тоже не нравится, как работает мой мир. Так измени его со мной. Мы не должны играть по чьим-либо правилам, кроме своих. А насчет того, что мне тебя мало… ты моя удивительная богиня ботаников, и я в восторге от тебя. Я очарован тем, как работает твой ум, и покорен твоей силой. Ты загадка для меня, и я готов до самой смерти пытаться решить ее. — Он сделал шаг назад, его лицо покраснело от волнения. — Поэтому послушай меня и слушай внимательно, Эверли Паркер. Я собираюсь тебя соблазнить. Я буду постоянно рядом с тобой, держа за руку и целуя тебя каждый раз, когда ты позволишь мне напомнить, как хорошо нам вместе. Может, ты и будешь спать сегодня в другой спальне, но уверяю, ты будешь думать обо мне и о том, сколько удовольствия я могу тебе подарить. Ты будешь лежать в постели и вспоминать все способы, которыми я тебя касался и пробовал на вкус. Я буду на расстоянии нескольких метров, думая о том, как хороша ты на вкус. Я бы хотел, чтобы ты была рядом, чтобы я мог показать тебе, как сильно хочу быть с тобой. Я буду продолжать искать способ достичь этого, и ничто не сможет мне помешать. Когда ты будешь готова, то тебе всего лишь надо будет пройти по коридору. И я буду более чем счастлив сделать все, чтобы добиться тебя и показать, что мы потеряли находясь вдали друг от друга.

Он отошел, и у нее затряслись руки.

Эверли была совершенно уверена, что сегодня не сможет думать ни о чем другом.