Скелеты общества

ГЛАВА 13 Райан

— Как себя чувствуешь? — мой тон был бесстрастным.

В тот момент, когда мои ноги переступили порог офиса, все человеческое во мне отключилось. Я была здесь машиной, методичной и холодной. Я с гордостью взяла на себя роль судьи, присяжных и, при необходимости, палача для людей, которым еще предстояло предстать перед правосудием.

Таково мое правило.

В этой комнате находились только виновные люди; я не вытягивала информацию из невиновных. Серхио и Марио знали, что, если я не найду доказательств их вины, я не буду их пытать.

Слюна упала на бетонный пол у моих ног.

— Ты заплатишь за это, сука, — кипел он.

— О, я бы поспорила. Как клуб узнает, что с тобой случилось? — легкомысленно спросила я.

Я подошла к шкафу, открыла его и достала несколько своих любимых инструментов.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — теперь в его голосе слышался оттенок паники.

Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что его глаза прикованы ко мне. Я наклонила голову и улыбнулась, игнорируя его вопрос — это всегда заставляло их ерзать.

— Тебе нравится мой офис? Я сама его спроектировала, — я указала на место ниже того, где он сидел. — Дренаж значительно облегчает смывание крови, — я повернулась обратно, продолжая говорить. — Все, что мне нужно, — это разлить по комнате отбеливатель и промыть из шланга.

Когда я снова повернулась к нему, его лицо побелело. Он не подумал о том, что я могу убить его или пытать. Реальность ситуации начала доходить до него, и он попытался заерзать на своем месте. Улыбка расплылась на моем лице, наблюдая, как он борется, потому что я знала, что он не сможет освободиться. Я видела, как слишком много заложников ломали стулья и убегали, поэтому разработала свой метод.

Жертва сидит с прикованными к металлическому стулу лодыжками и поднятыми над головой руками. Я была уверена, что кто-то в какой-то момент сможет найти выход из этой ситуации, но у меня нет привычки оставлять их одних надолго. Большинство мужчин, оказавшихся здесь, были слабаками, которые даже не пытались сбежать. Они охотятся на слабых, а потом хнычут, когда я привлекаю их к ответственности.

— Где, черт возьми, Марио? Я попросил главного, а не какую-то сучку, изображающую крутого парня, — крикнул он, но дрожь в его голосе выдала страх.

Ганнер нанес хук справа, прежде чем схватить мужчину за бороду и повернуть его голову назад.

— Следи за своим гребаным тоном, — Ганнер с отвращением покачал головой. — Ты попросил ответственного человека, и вот она здесь, удостаивает тебя своим присутствием, а твоя чертова жалкая душа будет проявлять неуважение? — недоверчиво спросил он.

Глаза мужчины расширились, когда он увидел эмблему Ганнера. Никто из жнецов не заметил, что он был членом общества Скелетов, но этот, черт возьми, теперь точно заметил. Я подошла к Ганнеру и положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить его ярость и учащенное биение моего сердца от его ответа. Я не могу позволить себе отвлекаться.

— Что ты хотел обсудить… — я посмотрела на его куртку, где было вышито название его клуба и должность — он тоже был сержантом по вооружению, интересно. — Спиннер?

Из его носа обильно текла кровь, а глаз уже начал опухать. Вместо ответа кровавый плевок приземлился мне на ноги. Он усвоил урок о том, что нельзя называть меня сукой в присутствии Ганнера. Я закатила глаза на эти детские выходки. Мужчины всегда хотели проверить меня и посмотреть, в какую игру играет картель.

Так было в самом начале.

Часть меня всегда думала, что Марио включил меня в те первые сеансы пыток, чтобы посмотреть, сломаюсь ли я. Если бы эмоциональные осколки, которыми я обладала, можно засунуть еще глубже. Может быть, он думал, что сможет исправить меня, если я развалюсь на части, или, может быть, он знал, что этот самосуд заставит меня почувствовать, будто я искупаю свою вину.

Но проблема с искуплением грехов заключается в том, что ты никогда не сможешь разорвать порочный круг.

— Я задала вопрос, Спиннер. Поскольку ты, похоже, ничего обо мне не знаешь, я дам тебе несколько полезных советов о том, как я работаю, — я кружила вокруг него, пока говорила, наблюдая, как он ерзает под моим холодным взглядом. Много лет назад я узнала, что люди нервничают, когда не могут видеть тебя в поле зрения.

— Я задаю вопрос, ты отвечаешь. И спрошу только один раз, — прошептала я ему на ухо.

Зловоние его страха теперь пересиливало слабый запах чистящего средства. Я улыбнулась, зная, что Спиннер понял, что я хищница, а он — добыча. После еще нескольких секунд молчания он решил, что его лучший шанс выбраться с территории Лос-Муэртос живым — это сотрудничать.

Его голос был торопливым и умоляющим.

— Я здесь только для того, чтобы поговорить с Марио. Думал, он будет здесь, мне просто нужно кое в чем разобраться. Клянусь.

Мои брови нахмурились от его слов. Возвращаясь к началу, я наблюдала за его лицом в поисках каких-либо подсказок.

— Марио знал, что ты придешь? — спросила я, разозленная тем, что в моем голосе слышалось замешательство, потому что Спиннер уловил это и сразу же изменился.

Усмехнувшись, он наклонился как можно дальше вперед, упершись запястьями в потолок.

— Кто ты, черт возьми, такая, чтобы задавать такие вопросы? Я хочу поговорить с тем, кто принимает решения, — Спиннер наклонился, чтобы указать подбородком на Ганнера, прежде чем продолжить.

— Насколько я, блять, знаю, это всего лишь член, на который ты насаживаешь свою хорошенькую киску. Этот подонок, вероятно, платит тебе за это. Скольких еще братьев ты трахаешь? — теперь его голос был пропитан ядом. — Нет, сука, у тебя, блять, нет права голоса в Лос-Муэртос. Ты просто издеваешься надо мной, — его взгляд упал на двустороннее зеркало, и он закричал на него, как будто кто-то наблюдает. — Марио, я хочу с тобой поговорить.

Ганнер рядом со мной практически вибрировал от ярости. Мне пришлось удерживать его, положив руку ему на грудь, пока этот мудак извергал свои теории заговора. Женщина в этом мире привыкла к тому, что ее обвиняют в распутстве.

Больше власти у красивых сучек, которые ставили мужчин на колени, а затем заставляли придурков платить за поклонение. Я управляла гребаным стрип-клубом; очевидно, я сторонник секс-работников. Но, к сожалению для Спиннера, это не та работа, которую я выполняю для Лос-Муэртос.

Прежде чем он понял, что происходит, я сократила дистанцию и всадила пулю ему в коленную чашечку, раздробив ее и оторвав половину икры. Крики агонии Спиннера отразились от кафельных стен.

Мой голос прозвучал спокойно и невозмутимо.

— Слышала, что тяжело ездить на байке с раздробленным коленом. Врачи редко когда могут восстановить подвижность. Слишком сложная операция даже для опытных хирургов. В худших случаях ногу приходится ампутировать, — я наклонила голову, зная, что выглядела сумасшедшей. — Жнецы возят своих людей в больницы? Или вы, ребята, все еще пользуетесь услугами клубного врача? — злоба была очевидна в моем тоне.

Спиннер в муках мотал головой взад-вперед, находясь на грани потери сознания. Я знала, что он не замечает моих слов. Но я говорила это не для него. Я говорила это для двух его братьев по клубу, которые смотрели трансляцию происходящего из своих комнат для допросов.

Мои пальцы впились в его челюсть.

— Эскучаме пендехо[19], считай это своим официальным предупреждением о том, что Тусон — территория Лос-Муэртос и Скелетов Общества, и тебе здесь не рады. И скажите своему президенту, чтобы в следующий раз он провел кое-какие исследования, потому что Бруджита Лос-Муэртоса не ценит такого неуважения, и я начну подбрасывать трупы к его порогу, если он будет злить меня еще больше. Понятно?

Его глаза расширились при упоминании названия улицы, подтверждая, что все эти придурки, должно быть, новенькие.

Как только Спиннер отключился, я повернулась к Ганнеру. Поймав его взгляд, я попыталась оценить его реакцию на то, что сейчас произошло. Невинные люди никогда не появлялись в этом офисе. Поэтому я редко испытывала чувство вины, когда занималась этим видом бизнеса. Но в тот момент, когда я нажала на курок, мое сердце упало в желудок при мысли о том, что я увижу на лице Ганнера. Сможет ли он хотя бы взглянуть на меня?

Он оценивающе оглядел меня с ног до головы. Но, похоже, его не отталкивал тот тип насилия, на который я способна. Это немного успокоило мое беспокойство. Я знала, что после того, что он сейчас увидел, всегда будет смотреть на меня в другом свете. Я очень сожалела о том, что позволила Ганнеру стать свидетелем этого, но не знала, как загнать пресловутого джинна обратно в бутылку.

Мои ладони наткнулись на грубую ткань джинсов, об которые я вытерла пот. Я нервничала из-за того, что он хотел мне сказать. В два шага он сократил расстояние между нами. Подняв свою большую руку, он потер морщинку между моими бровями.

— Перестань выглядеть такой обеспокоенной. Думаешь, я раньше не видел огнестрельного ранения?

Его рука скользнула вниз к моему плечу, пытаясь снять напряжение.

Тихий стон вырвался у меня, прежде чем я ответила:

— Я только что застрелила человека, Ганнер. И не в целях самообороны или какой-либо другой юридической причины. Конечно, я беспокоюсь о том, какой будет твоя реакция, — дерзко ответила я.

Ганнер приподнял бровь, глядя на меня.

— Юридической? Думаешь, я коп? — он дразнил, скорее всего, в попытке заставить меня расслабиться.

Я повернулась, чтобы направиться к двери.

— Нет, придурок. Я не думаю, что ты коп. Ты, блять, отрезал палец и угрожал засунуть его в задницу, — Ганнер хихикнул при воспоминании, заставив меня закатить глаза. — Я пыталась сказать, что для меня это нормальная реакция — беспокоиться о том, как кто-то воспримет то, что я выстрелила кому-то в коленную чашечку.

— Райан.

Я остановилась, повернувшись к нему лицом, заметив, как он проводит рукой по волосам и смотрит на бессознательное тело Спиннера.

— Если тебе интересно, думаю ли я, что ты больная на голову, то нет. Правильное и неправильное не как черно-белое. Серая зона — это место, где живут люди, которые делают больше всего хорошего для других. Мы готовы нести это бремя, чтобы другие могли оставаться исключительно в свете.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но поняла, что у меня нет слов. Я понятия не имела, как распутать паутину эмоций, вызванных его словами и действиями.