Склонность к «Венере» (СИ)

Шанс

На другой день Атрей явился в школу с решительным и гордым видом, в отглаженной рубашке, чем сильно выделялся среди буднично переговаривающихся одноклассников и одноклассниц. Ещё бы: они-то пришли тест проходить, а он – подвиг совершать. Естественно, и настрой будет разный.

Войдя в класс, парнишка по привычке плюхнулся на первую парту: во-первых, с неё лучше видно, что творится у доски, а во-вторых, не маячат в поле зрения ненужные спины и затылки. Устроившись на привычном месте, Атрей принялся грызть ручку: чем дольше не раздавали вопросы теста, тем сильнее его одолевали сомнения.

В конце концов, а так ли сильно ему это надо? Венеры ведь живут совсем не так, как остальные. Они не учатся в старшей школе, заканчивают только среднюю: всё равно они в большинстве своём потом не работают, лишь ведут домашнее хозяйство и занимаются прочими малоинтересными вещами. Пусть внешне они могут и не отличаться от Марсов – в Олимпусе давно была одна мода для всех, благо порой отличить женщину от мужчины или Марса от Венеры по внешности было невозможно. Но жизнь у них другая. Атрей хорошо это знал: им часто про такое на уроках психологии рассказывали.

Очередной лысоватый тощий дядька, походящий на жердь, внимательно посмотрел на вошедшего первым мальчишку и важно поправил очки. Эти психологи всё важно делают – даже ходят жутко напыщенно, щёки раздувают, как воздушные шары.

– Здравствуйте.

– З-Здравствуйте, – заикнулся Атрей. Мальчишка до жути боялся, что сейчас его начнут о чём-нибудь спрашивать, и уже жалел, что первым влетел в кабинет. Пусть бы этот словно клонированный лысоватый дядька доставал кого-нибудь другого, а не лез!

– Не стоит беспокоиться, – психолог заулыбался. И улыбка у них тоже одинаковая – важная такая, как все они. – Этот тест – не более чем формальность. За всё время, пока он использовался для определения психологического пола, не было зафиксировано ни одной ошибки.

Атрей сглотнул. Этого ещё не хватало – болтливый дядька! Вот бы поскорее от него отвязаться, ответить на вопросы и совершить свой подвиг. К счастью, в кабинет уже повалили другие ученики, и психолог отцепился от сидящего за первой партой мальчишки. На столешницы быстро легли нужные листы – будущий «рыцарь» даже не успел заметить, когда лысоватый дядька что-то успел достать. Мужественно куснув ручку ещё разок, он уставился на лист. Всего десяток вопросов, и ответы очевидны.

«Смогли бы вы отказаться заводить ребёнка, если бы это угрожало вашей карьере?»

Глупый вопрос, если вспомнить, что большинству учеников было по двенадцать лет: разве надо в таком возрасте думать о том, что там будет в далёком-далёком будущем? Но тут ответ простой – Венера ни в коем случае не должна отказываться от возможности иметь ребёнка. Какая карьера, если может появиться новый член семьи, новый человек? Сам Атрей особой любви к малышам не испытывал: братьев и сестёр – да и отца с матерью, если уж по-хорошему – у него не было. Ко всем в школьное общежитие приходили родственники. К нему же не приходил никто.

Так, вот, отлично, уже почти вжился в роль Венеры! Им ведь по статусу положено ныть и себя жалеть. Все остальные давно писали, а Атрей всё никак не мог себя заставить быть героем, как положено. Кусал ручку, собирался писать – и тут же отдёргивал руку, боясь оставить хоть какой-то след на бумаге. Вот она – трусость поганая!

– И почему же вы не пишете? – спросил незаметно приблизившийся психолог, до того мирно ходивший туда-сюда по рядам. Атрей нервно сглотнул: не хватало ещё, чтобы он заметил, как дрожат спешно спрятанные под парту руки и как сильно изгрызена ручка. Он же психолог – вдруг сообразит?

– Я… ну, думаю, – как показалось мальчишке, он весьма удачно выпутался из ситуации. Но лысоватый дядька лишь вновь поправил очки, слегка щурясь:

– Не нужно думать, отвечайте интуитивно. Так, как вам кажется правильным с самого начала. Только тогда тест можно считать действительно объективным. Пишите, пишите.

Теперь этот стоящий над душой дядька не собирался отходить: навис знай себе над Атреем, с интересом вглядываясь в ещё пустой листок с ответами. Вдохнув поглубже, мальчишка решился, прижал изгрызенную ручку к бумаге и принялся строчить – так быстро, как только мог, чтобы только психолог убрался и поверил.

Следовало отмечать все ответы, ставя себя на место ведомого и слабого существа. Лишь на последнем вопросе Атрей запнулся. До того мальчишка уверенно писал, что готов кому-то подчиняться, хотя на деле его от подобного коробило, любит готовить и вообще является по всем параметрам идеальной Венерой, без малейших отклонений от намеченного курса.

Последний вопрос был самым прямолинейным, и в то же время – самым странным. Гласил он: «Кем вы себя считаете – Марсом или Венерой?». Следовало бы написать добивающий аккорд, вписать себя как Венеру, но здесь Атрей остановился. Его ответы, конечно, хороши, но если он после этого ещё и сам определит себя как Венеру, они будут отдавать откровенной фальшью. Сглотнув, мальчик отметил: «Не знаю». Лучше уж так.

Ноги словно сделались ватными, пока он шёл к столу психолога, дабы отдать ему свой листок. Не становилось спокойнее и после, пока он сидел в коридоре, ожидая завершения проверки всех тестов. Наконец, они снова вернулись в кабинет, Атрей всё же услышал долгожданное: «Венера», пусть и сказанное с некоторым сомнением в голосе.

И разом стало легче дышать, будто что-то, сжимавшее глотку, отпустило. Все одноклассники с одноклассницами шли, спокойно обсуждая свои результаты, а Атрей широко улыбался: ну вот, подвиг во имя любви он теперь точно совершил. Осталось только как-нибудь случайно познакомиться с Галатеей.