Сколько стоит счастье, или приключения взбалмошных ведьм

Глава 9. Обычная

Последнее, что помнила Ева перед аварией — её искренний смех, веселый взгляд Артема, а потом темнота. Все случилось так резко, что она даже не поняла, что пошло не так. В больнице ей объяснили, что в них врезалась иномарка, водитель которой не справился с управлением. Что самое странное пострадал в этой ситуации лишь один человек, ни у Евы, ни у водителя иномарки и его семьи не было даже царапин. После осмотра всех отпустили. С Артемом же все было куда сложнее. Однако врачи твердо сказали, что с ним все будет хорошо. Со временем.

Пока парню накладывали гипс, Ева покорно сидела в коридоре и ждала. Вскоре подъехала Капитолина. Она не сказала ни слова, хотя по ней было видно, что сказать она хотела очень многое. Но видя полное отсутствие Евы в реальности, женщина решила её не трогать. Пока.

Ева же долго и мучительно приходила к решению. Все факты говорили лишь об одном — кто-то хотел, чтобы погиб Артем. Ведь не просто же так пострадал лишь он. И этим кем-то могут быть лишь сверхъестественные силы. Проклятие ведьм — вот кто виновник аварии. А значит, это Ева виновата, что Артем едва не распрощался с жизнью. Она и только она. На душе стало мерзко. Как же она могла так рисковать? Ей говорили, её предупреждали, а она плевала на это. Была эгоисткой. Как она могла?

Ева подняла взгляд, подошли Елена и Вероника. Вскоре пришла и Грета. Еве стало противно от выражения их, словно им плевать на нее. Всех интересовал лишь один вопрос: так значит, это — правда? Мы прокляты? И никого не волновало, что творилось на душе у взбалмошной ведьмы. Может, все ведьмы — эгоистки? Ева разглядывала лица девушек. Грета была увлечена спором с Капитолиной. С каких-то пор она тоже перестала верить в проклятие. Неужели влюбилась? Нет, вряд ли, скорее ей просто хотелось с кем-нибудь поругаться.

Вероника увлеченно наблюдала за спором, но сама не влезала, лишь молча слушала. У нее был заинтересованный взгляд, который так и говорил, что, наконец-то, произошло хоть что-то интересное. И когда она успела стать такой? Она ведь казалась такой тихоней, любительницей одиночества, а теперь… «Теперь она похожа на меня», — подумала Ева и перевела взгляд на Елену. Нет, Ева ошиблась, одна ведьма все-таки переживала за нее. И это Елена.

Ева вновь отвернулась от ведьм, ей не хотелось вникать в разговор, ей было все равно, что они там решат, главное она свой выбор уже сделала.

Они полностью оккупировали третий этаж больницы. Что самое интересное никто туда даже не пытался пройти, позволяя девушкам ругаться, сколько им влезет. Обшарпанные некогда белоснежные стены больницы словно говорили, что со времен постройки ремонт здесь не делали.

— Так, — Грета развела руки, приказывая всем замолчать. — Давайте подведем итог. То есть, из-за проклятия Ева и Артем попали в аварию. У ведьмочки ни царапинки, а Артем все еще без сознания?

— Именно так, — ответила Капитолина.

— И виновато во всем проклятие?

— Да.

— Но, может, это просто совпадение?

Спор разгорелся с новой силой. Девушки ругались, пытаясь понять, что же произошло. Кто-то считал, что проклятие всему виновник, кто-то говорил, что это не более чем случайность. Лишь Ева молчала. Она закуталась в кофту и сидела в стороне от всех. Ей просто хотелось убежать оттуда, остаться одной, чтобы никто её не трогал. Крики и ругань начинала порядком бесить ведьму, она, не выдержав, встала. Никто этого даже не заметил, все были слишком заняты обсуждением последних событий. Ева прошла вперед по коридору и остановилась около окошка. Снег перестал идти, даже вышло солнышко, теперь сугробы переливались на свету. Еве же хотелось дождя. Чтобы на улице все зазеленело, а потом небо озарила молния. Жаль, что это невозможно.

Ева подошла к автомату, чтобы купить кофе. В кармане брюк даже нашлась мелочь. Однако аппарат выдал ей лишь полстакана, чем сильно расстроил девушку. Вернее, вконец взбесил. Она стукнула по нему ладонями и не выдержала. Слезы, что она так долго сдерживала, полились из глаз. Внутри она уже все решила, приняв единственное верное решение в данной ситуации.

— Ева, ты как? — Елена осторожно подошла к ведьме.

— В полном порядке, — Ева горько улыбнулась сквозь слезы.

Елена подошла и обняла Еву, та даже не стала сопротивляться. Так они и стояли посреди больничного коридора, такие разные на первый взгляд, но подруги. Они не говорили о том, что друзья, не вели себя как настоящие подружки, незаметно для самих себя становились все ближе друг к другу.

— Все будет хорошо, — прошептала Елена. — Мы найдем выход из ситуации.

— Нет, — ответила Ева. — Его нет. Только не сейчас.

Елена не нашлась, что ответить. В глубине души она и сама понимала, что решения этой проблемы нет. И никогда не было.

Ева села на подоконник, она уже не плакала, глядя на нее и вовсе казалось, что ей все равно. Но это же Ева, как она может признаться всем, что у нее на сердце. Она давно уже решила, что будет стервой до конца.

Елена села рядом, хотела погладить её по плечу, но передумала. Они так и сидели молча.

Тем временем Капитолина внушала ведьмам свою политику.

— Я вас предупреждала, что нельзя любить. Видите, что из этого вышло? Мальчик мог погибнуть. Счастье, что он жив, — женщина подошла к ведьмам ближе, стук её каблуков раздавался по всему коридору.

— А что если это совпадение? — не сдавалась Грета.

— Можешь попробовать, — Капитолина подняла одну бровь. — В следующий раз в больнице будем сидеть из-за тебя. Или в морге.

— А мне все равно, — неожиданно заявила Вероника. — Я никогда и не любила никого. К тому же, я лучше буду ведьмой, мне это больше нравится. Зачем мне эта любовь?

— Правильное решение, — одобрила Капитолина.

— И что дальше? — спросила Грета. — Нам не пора еще уходить отсюда? Ненавижу больницы.

— Мы здесь ради Евы, разве нет? — холодно осведомилась Капитолина.

Девушки пожали плечами. Они и не заметили, как Ева исчезла, а за ней и Елена.

— Девочки, вы должны подружиться, как вы не понимаете, вы должны быть всем друг для друга.

Грета рассмеялась и покачала головой.

— Боюсь, не выйдет. У нас слишком разные взгляды на жизнь.

— Придется как-то с этим справляться.

Капитолина состроила подобие улыбки и пошла к Еве и Елене. Девушек она нашла в конце коридора, они молча пили кофе. Как только Ева увидела Капитолину, она сразу оживилась и пришла в себя.

— Ты сможешь кое-что сделать для меня? — хрипло спросила она.

Капитолина кивнула.

— Сделаешь так, чтобы он помнил о наших отношениях, но не чувствовал боли из-за того, что мы больше никогда не увидимся? Это возможно?

— Разве ты не можешь сама внушить ему? — холодно спросила женщина.

Ева молча покачала головой и опустила взгляд. Она и не могла и не хотела этого одновременно. Капитолина кивнула.

— Мне понадобиться зелье, без этого я не смогу ничего ему внушить. У тебя есть полчаса, если хочешь попрощаться.

— Он еще не очнулся.

— Тем лучше, не находишь? — спросила Капитолина и не дожидаясь ответа двинулась по коридору. Вскоре она скрылась за поворотом, был слышен лишь стук её каблуков.

— Это то, о чем я думаю? — спросила Елена. — Может, ты…

— Я должна, — оборвала Ева.

— Понимаю, — прошептала Елена. — Ты должна поступить правильно, потому что и правда любишь его.

Ева спрыгнула с подоконника и пошла к палате Артема. Ей было плевать можно туда заходить или нет, у нее есть полчаса. Последние тридцать минут, которые оставлены ей на прощание. Она подошла к двери и замерла, испугавшись, что он может уже не спать. Что она тогда ему скажет? Как сможет не разреветься, зная, что эта их последняя встреча? Но поборов страх, Ева зашла внутрь. В палате было уютно, что никак не вязалось с понятиями Евы о том, как должны выглядеть обычные больничные палаты. Потом ведьма догадалась, что это похлопотала Капитолина, чтобы Артема поместили в условия получше.

Но потом девушка увидела Артема, и не замечала уже ничего, что было вокруг. Она видела только его. Его выглядел таким безмятежным, казалось, что ему снилось что-то очень хорошее и доброе. Руку и голову перебинтовали, а на ногу и вовсе наложили гипс. Красоту лица портили синяки. Ева, увидев в каком виде Артем, так и застыла на месте. Это все из-за нее. Это она виновата.

Ева подошла ближе и присела на стул. Она взяла Артема за руку и стала вглядываться в его лицо, ей хотелось запомнить каждую черту, чтобы никогда не забыть, как он выглядит. Она не хотела забыть о любви к нему, она хотела сохранить это чувство, какой бы боли это не стоило.

— А знаешь, что я еще помню? — тихо спросила Ева Артема. — Я помню, как я прощалась с тобой. Сердце в груди сжималось, хотелось лишь плакать. Но я запретила себе. Я выбрала для себя роль стервы, которой пофиг на всех. Но ты сумел хоть на какое-то время снова вернуть меня, вернуть ту девчонку, что еще не знала ничего о своей настоящей матери.

Ева замолчала, утерла слезу, но потом вновь продолжила.

— Я помню каждую секунду, что мы провели вместе. Я помню, как люблю тебя. Но я должна, понимаешь, просто должна так поступить. Знал бы ты, как мне хочется дождаться, пока ты проснешься, лечь рядом и рассказывать тебе что-нибудь смешное. Я бы даже приготовила тебе суп, ну, вернее, попросила бы Елену приготовить суп, — Ева улыбнулась, представляя эту картину, но потом вновь помрачнела. — Но этого не будет. Потому что я, черт подери, ведьма. Впервые в жизни я мечтаю быть просто человеком. Но у меня нет права выбора, за меня все решила судьба. Ненавижу это.

Ева взяла Артема за руку, жалея, что не может увидеть его глаза.

— Я помню, как первый раз услышала о проклятии. Мое сердце сразу остановилось. Я не знала, что делать. Но потом решила пойти на риск и… проиграла. Мне очень жаль, что все так вышло.

Ева резко отпустила его руку и встала, потом не сдержалась и легонько чмокнула Артема. После этого она уже не могла находиться в палате. Слезы текли по её щекам, пока она чуть ли не на ощупь брела к двери. У самого выхода она обернулась и в последний раз посмотрела на Артема.

— Просто будь счастлив, хорошо? — прошептала она и вышла за дверь.

В коридоре её уже ждала Елена. Остальные девушки пропали, видимо, уехали домой. И то верно, что им тут делать? Их близкие люди не попадали в больницу. Елена же увидев, что Ева вышла, подбежала к ней и погладила по плечу.

— Ты как? — спросила она, но потом сразу исправилась. — Прости, глупый вопрос. Хочешь поговорить об этом?

Ева покачала головой. Сейчас ей хотелось больше всего на свете, чтобы кто-нибудь сказал ей, что проклятие — злая шутка. Она бы расцеловала этого человека, правда, потом бы попыталась его убить за то, что посмел обмануть её. Но такого не будет, это навсегда останется лишь мечтой.

— Ты всегда можешь поговорить со мной, — сказала Елена. — Ты же знаешь это?

— Конечно, — сказала Ева. — Не переживай, через пару часов я буду как новенькая.

— Не нужно держать все в себе.

— Все в порядке, правда, это уже пройденный этап моей жизни.

Елена, конечно, не поверила Еве. Она чувствовала её боль. Но девушка понимала, что говорить об этом Ева точно не станет. Никогда и ни с кем.

На следующий день Ева спрятала все свои переживания поглубже в себя. Она твердила себе, что просто обязана казаться сильной. Она выбрала такую роль, теперь она будет ей следовать. Внутри нее бушевала буря, но на лице была натянута улыбка, пытавшаяся всех обмануть. Но тем, кого она могла одурачить, было все равно, а Елена слишком хорошо научилась чувствовать людей. С ней такой дешевый цирк не пройдет.

Когда Елена вошла в спальню Евы (она всего лишь хотела убедиться, что с ней все хорошо), она увидела её у зеркала. Ева накрасила губы, бросила помаду в косметичку, потом поправила складки платья.

— Куда-то собираешься? — спросила Елена.

— Сегодня же пятница, — с фальшивой улыбкой пояснила Ева.

Елена сложила в голове два плюс два. На Еве надето красивое короткое платье, аккуратно прорисованы стрелки на глазах, волосы волнами ниспадают по спине. И сегодня пятница. Все ясно.

— Думаешь, Эдуард все еще ходит в тот бар? Ты не была там уже пару месяцев.

Ева развернулась к подруге, улыбка пропала, теперь появилось раздражение.

— Конечно, он меня ждет. Традиции редко меняются у таких одиноких мужчин, как он.

Елена усмехнулась, но спорить не стала. Она решила, что Еве нужно как-то развеяться, отвлечься. Она подняла руки, сдаваясь, и вышла из комнаты.

Ева же оказалась права. Едва она зашла в бар, как увидела Эдуарда, сидящего за барной стойкой. За время, что они не виделись, Эдя нисколько не изменился. Все тот же грустный, подавленный взгляд, словно он не нужен никому на свете. Сердце Евы сжалось, ей стало действительно жаль Эдурда, он ведь так одинок, а она бросила его.

Ева села рядом с Эдей и улыбнулась ему. В его глазах сразу сверкнула радость. Но потом она быстро сменилась ошеломлением.

— Здравствуйте, Эдуард, — сказала Ева и подозвала к себе бармена.

— Ева, это вы, — прошептал Эдуард.

— Конечно, это я, — улыбнулась ведьма и заказала себе лимонад. Пить Еве совершенно не хотелось, наоборот было желание остаться трезвой.

— Неужели, это возможно? — выпучив глаза, спросил Эдуард.

Ева немного растерялась от такого вопроса, обычно он уже говорил ей, какая она прекрасная. А тут еще и бармен просил расплатиться за напиток.

— Разве же вы не можете сделать одолжение прекрасной даме? — часто моргая, спросила Ева.

— Простите, но вы должны заплатить, — строго ответил бармен.

Ева вконец запуталась. Она посмотрела на Эдуарда и заметила разницу. Исчезла щенячья преданность из глаз, зато появился укор. А бармен не был пленен её чарами, для него она была просто обычной девушкой, что пришла выпить в бар, он таких видит миллион каждый день. Она — всего лишь одна из тысячи. Не особенная, не прекрасная, а обычная.

— Как же так? — пробормотала Ева. Она взглянула на стакан и решила испробовать простое заклинание. Первое, что пришло ей в голову — воспламенить его. Но ничего не получилось.

— Ева, как такое возможно? — спросил Эдуард. Ева перевела глаза на него. Она едва удерживалась от того, чтобы не разрыдаться. — Ева, почему вы так жестоки ко мне?

— Я… — Ева не знала, что ответить, поэтому спросила единственное, что пришло ей в голову. — Вы все помните?

— Да, — подумав, ответил Эдя. — Все. Я думаю, что все.

— Вот черт, — сказала Ева и сорвалась с места. Оставаться в баре дольше стало опасно. Эдуард знал её тайну, он знал о ней все, а она ничего не могла с этим поделать. Она вообще не могла ничего поделать. Вся её магия… словно… испарилась. Боже, неужели она больше не ведьма?

Бармен кричал ей вслед, что она забыла расплатиться. Но Еве же было плевать. Последнее, что она услышала перед тем, как выбежать на холодный воздух, это голос Эдуарда. Он сказал, что заплатит за девушку.

Оказавшись на улице, Ева задумалась, что ей теперь делать. Холодный воздух обжигал горло, стало больно дышать. Ева остановилась и задумалась. Во-первых, она не будет распускать нюни. Она сильная, она никогда не плачет, она сама дает сдачи. Ну, или не рыдает на виду. Поэтому нужно скорее сделать нормальное выражение лица и спокойно куда-нибудь пойти. Порыдает она дома. Во-вторых, нужно выяснить, когда она потеряла силу. Когда она последний раз колдовала? Кажется, это было еще до аварии. После расставания с Артемом, девушка была слишком подавлена, чтобы делать вообще что-либо. Лишь на людях она улыбалась и говорила, что все в порядке, а для этого колдовство ей не требовалось. А когда она собиралась в бар, мысли были настолько плохими, что она решила в кое-то веки сама сделать макияж и привести прическу в порядок.

В-третьих, что делать теперь? Куда идти? Как вернуть магию?

Ева позвонила в дверь и выругалась про себя. Когда ты можешь колдовать, все куда проще. А теперь она как простой смертный стояла у двери и ждала, когда её впустят. Если вообще впустят. Но дверь открылась. Ева без приветствий влетела в квартиру и принялась кричать, что было мочи.

— И что это значит? Верни мне мою магию! Сейчас же!

Капитолина, увидев разъярённую Еву, не удивилась. Она уже привыкла, что юное поколение очень вспыльчиво. Поэтому она лишь спокойно спросила, что произошло.

— Что случилось? Что случилось? — гневно выпалила Ева. Она расхаживала по коридору туда-сюда, не зная, что бы еще вытворить для пущего эффекта. — Я не могу колдовать. Я больше не ведьма. Верни мне мою магию!

— Я не могу.

Ева застыла на месте. Если бы она была все еще ведьмой, то в этот момент обязательно бы началась гроза на улице. Даже не смотря на то, что там был мороз и снег. Она была настолько зла, что не могла контролировать эмоции.

— Сделай. Что. Нибудь. Сейчас!

Капитолина прошла в гостиную, она была все так же спокойна, как танк. Казалось, эту женщину ничто не может вывести из состояния равновесия.

Еве пришлось проследовать за женщиной. Она недовольно оглядывала комнату, нарываясь что-нибудь разбить. Но как назло вокруг не находилось ни одной хрупкой вещицы.

— Объясни мне спокойно, что произошло.

— Я не могу колдовать. Моя сила исчезла.

— Как давно?

— Сегодня узнала.

— По твоим эмоциям можно было догадаться, — задумчиво произнесла Капитолина и села на кресло.

Ева в нетерпении ждала продолжения диалога, но молчание все тянулась. Когда она уже собиралась снова закричать, Капитолина все же заговорила.

— Думаю, ты сама блокируешь свои способности.

— Это как? — раздражённо отозвалась девушка.

— Где-то в глубине себя ты мечтаешь не быть ведьмой. Быть обычным человеком, чтобы быть с любимым. Поэтому связь утеряна.

— То есть я теперь человек?

— Нет. Ты ведьма.

Ева недовольно покачала головой, к чему все эти глупости, пусть ей просто вернут её силы и дело с концом.

— Так верни мне мою магию.

— Не могу.

— Это как!..

Капитолина подняла руку, останавливаю новый взрыв Евы.

— Все зависит лишь от тебя. Когда придет время, ты снова станешь ведьмой. Покопайся в себе.

— И что мне делать сейчас?

— То же, что делала раньше.

Ева фыркнула, а потом быстро вышла из квартиры, хлопнув дверью. Внутри была лишь ярость. Даже объяснить Капитолина не в состоянии человеческим языком. Говорит, что причина внутри. Но она хочет быть ведьмой, она не хочет быть простым человеком! Однако силы все равно пропали.

Что же ей теперь делать? У нее не осталось совсем ничего. Ничего… Как вернуть магию?

Выйдя на улицу, Ева все же дала волю слезам. Как же ей хотелось спросить совета у Артема, а потом прижаться к нему. Он бы погладил её по голове и сказал, что она замечательная. Что она справиться со всеми проблемами.

Ведьма медленно побрела по пустынной дороге. По щекам катились слезы, а в душе была пустота.