Скромная королева

Глава одиннадцатая

Тео

После разговора с Холли я нахожусь на седьмом небе. То, что я не могу обнять ее, поцеловать, когда захочу, становится невыносимым. Я как гребаный наркоман, переживающий ломку и хватающийся за любую дозу, которую могу получить. И в данный момент эти дозы состоят из текстового сообщения или короткого телефонного звонка. Это просто пиздец. Как только я нашел ее, нас разлучили внешние силы. Мне нужно сосредоточиться. Потому что я знаю, что по окончании этой работы я вернусь домой к своей жене.

Я отправляюсь в тот сомнительный стрип-клуб, который, как известно, посещал Джон-младший. Не понимаю, зачем человеку с таким богатством приходить в такое место. Он мог бы позволить себе высококлассных проституток, если ему это нравилось. Показываю вышибале свое поддельное удостоверение, и он пропускает меня, даже не взглянув на него. Либо я выгляжу чертовски старым, либо им просто наплевать.

Наверное, с мешками под глазами я выгляжу на пятьдесят. Я не спал. Мне везло, когда удавалось выкроить добрых три часа за ночь. Без жены рядом со мной я ни хрена не могу успокоиться. До Холли я никогда не спал рядом с женщиной. А теперь мне чертовски нужна эта женщина, чтобы заснуть. Какую бы власть она ни имела надо мной, она проникла чертовски глубоко. И я не собираюсь обрывать эту связь.

Я направляюсь к бару и заказываю виски на английском. Пусть все думают, что я турист, приехавший на родину своих предков. Местные будут вести себя более развязно, если решат, что я не знаю языка. Может быть, я и родился в США, но не заблуждайтесь, наследие моей семьи по-прежнему связано с Сицилией. Семья Валентино хорошо известна на родине. Мой дядя сейчас там Дон. Я мог бы сказать ему, что нахожусь рядом, и все ресурсы были бы в моем распоряжении.

Как бы я ни доверял своей семье, в глубине души меня всегда терзают сомнения. Мне трудно поверить, что сицилийцы не знали, во что Джон-младший ввязался с этим ирландским ублюдком. Я просто не понимаю, почему они до сих пор не положили этому конец. Это касается их дочерей, их сестер, их внучек, их кузин — всех их похищают на улице и продают. Те девочки, которых я видел, были уроженками островов или материка. Их мольбы звучали на беглом итальянском языке.

Интересно, удалось ли команде, которую я послал на склад, вытащить их оттуда? Мне нужно связаться с Нео, чтобы выяснить, что из этого вышло… Остальные трое хотели, чтобы я забыл об этих девушках и занялся более крупной рыбой. Проблема была в другом: Я не мог забыть. Надеюсь, мой кузен добрался до них до того, как состоялся аукцион.

После того как я уже тридцать минут торчу в этом захудалом баре, рядом со мной садятся два тучных засранца в костюмах, которые свисают с плеч. Один из них поворачивается и ворчит:

— Come va⁸? — Я в замешательстве морщу лоб, а затем обращаюсь к бармену. — Еще одну.

Мгновение они внимательно смотрят на меня, а затем отворачиваются и продолжают свой разговор. Я достаю телефон и прижимаю его к уху.

— Детка, я скоро вернусь. Только возьму немного еды, — говорю я и якобы сбрасываю звонок. Мужчины рядом со мной хихикают и отпускают шутки по поводу американцев.

Я слушаю их разговор, насколько это возможно при громкой музыке. Притворяюсь незаинтересованным и листаю свой телефон. Смотрю на фотографии Холли, которые я сделал, когда она не видела. Те, на которых она работает в моем офисе, и те, на которых она спит. Мне нравится запечатлевать ее образ в те моменты, когда она не знает, что я за ней наблюдаю. Эти снимки искренние, естественные и чертовски великолепные.

— John Junior è fuori. Ho sentito che il trifoglio arriverà in città la prossima settimana. — Один из мужчин рядом со мной шепчет своему другу. Джон-младший вышел — да, потому что я, бл*дь, его убрал, ублюдок. А вот то, что Клевер приезжает в город, — это уже интересно.

Я заказываю еще один напиток, взбалтываю жидкость в бокале, прежде чем выпить его.

— Знаешь, Донателло что-то подозревает. Он знает, что что-то происходит. Когда он выяснит, что именно, головы покатятся, и я, бл*дь, не хочу быть не в той команде, когда это случится, — отвечает другой парень. Донателло… Может, мне стоит сообщить ему о своем присутствии? Но, впрочем, он, наверное, уже и так знает. В конце концов, это его страна; он должен знать, кто приезжает и уезжает. — Pensi che andranno fino in fondo? Prendere la nipote di Donatello è un vaffanculo⁹.

Моя рука сжимает бокал. Они говорят о том, чтобы похитить внучку Донателло. Какой долбаный идиот настолько глуп, чтобы попытаться сделать что-то подобное? В голове проносятся все возможные варианты. Неужели он знает об их планах? Поэтому они хотели, чтобы я приехал сюда? Как далеко все зашло? Я нахожусь в стране меньше суток, и мне удалось довольно быстро все выяснить. Конечно, человек такого положения, как Донателло, уже должен был знать об угрозе… если только его крыса не занимает высокое положение.

— Он этого не заметит. Он никогда не заподозрит, что младший босс хочет его убрать. Джованни знает, что старик сойдет с ума, если его драгоценная принцесса исчезнет. — Джованни? Я набираю это имя в поисковике. Я знаю, кто этот ублюдок. Неужели он действительно способен предать Донателло? Все возможно. Именно по этой причине я никогда никому не доверяю полностью: кто-то всегда стремится превзойти тебя. Холли, возможно, единственное исключение из этого правила. Эта женщина прикроет меня, несмотря ни на что. Я знаю это. Она доказывала это снова и снова. Я встаю на шаткие ноги и падаю на парня рядом со мной.

— Осторожно! — кричит он на ломаном английском.

— Извини, приятель, не стоило пить последнюю, — говорю я и направляюсь к двери. Только оказавшись в тени на тротуаре и направляясь в маленькую дерьмовую квартиру, я достаю телефон, который стащил у мерзкого урода в баре.

— Снимите гребаную комнату. Господи! — ругаюсь я, возвращаясь на виллу и обнаруживая Лану и Алексея на диване. Голых. Голые на этом чертовом диване. Бл*дь! Некоторые вещи невозможно забыть. Белая русская задница Алексея — одна из них.

— Заткнись. Ты просто завидуешь, потому что у тебя нет секса. Что ты выяснил? — Шаги Ланы следуют за мной на кухню. Я не оборачиваюсь. — Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы оделась, прежде чем пойти за мной.

— Конечно, она оделась. Думаешь, я позволю твоей развратной заднице увидеть ее голой? — рычит Алексей.

Повернувшись, я ухмыляюсь ему.

— С чего ты взял, что я этого еще не видел? Мы были помолвлены два года, знаешь ли. — Это не так и я никогда, бл*дь, этого не хотел, но ему не нужно знать. Секунду спустя я смотрю в дуло «Глока».

— Пошел ты. Грязный итальянский ублюдок, — рычит Алексей. Ухмылка не сходит с моего лица, и не потому, что я думаю, будто он не способен нажать на курок. Я знаю, что он способен. Нет, это потому, что я знаю, что он этого не сделает — Лана никогда не позволит ему навредить мне.

— Лана, будь куколкой и успокой своего парня, — говорю я ей, прежде чем развернуться и уйти. — И еще совет, товарищ: ты в Италии. Если планируешь выбраться отсюда живым, постарайся никогда не повторять эту фразу. — Я направляюсь в свою комнату и беру телефон. Я знаю, что разговаривал с Холли не так давно, но мне нужно услышать ее голос.

— Ти, ты в порядке? — Она говорит торопливо, задыхаясь, когда, наконец, берет трубку.

— Холли, что случилось? Почему ты задыхаешься? — спрашиваю я, уже набирая номер Нео на своем запасном телефоне.

— Я была в душе. Выбежала, когда услышала, что звонит телефон, — говорит она.

— Ты была в душе? Значит, прямо сейчас ты голая? Мокрая и голая для меня?

— На мне полотенце. Но да, кроме него, я везде мокрая.

— Где ты?

— В возмутительно огромном доме, который ты купил в Бонди. Мы переезжаем в Сидней? Зачем тебе понадобилось покупать такую вычурную недвижимость здесь, Ти?

— Я купил его для нас. Мы дорастем до него. Мы не переезжаем, Холли, но мы будем часто там бывать, как я подозреваю.

— О, хорошо.

— Ты в главной спальне?

— Да.

— Иди закрой дверь, — инструктирую я ее. Я слышу ее шаги, а затем щелчок.

— Холли, тебе нужно научиться запирать двери. Ты была в душе. Кто угодно мог войти.

— Ну, в последний раз, когда кто-то случайно влез в мое пространство, я в итоге вышла за него замуж, так что, думаю, это мне на руку. — Она смеется.

— Твоя безопасность — это не шутка. А теперь иди и ложись на кровать.

— Ну, большой босс? Почему я лежу на кровати? Я сейчас намочу все одеяла.

— Я куплю тебе новые одеяла. Просто сделай это.

— Хорошо, я на кровати, — говорит она.

— Развяжи полотенце, Dolcezza. Проведи руками по груди. — Я закрываю глаза, представляя, как она следует моим указаниям, так же ярко, как если бы я видел это воочию.

— Подожди, нет. Я не могу этого сделать, Ти. Я имею в виду, я… я никогда раньше не делала ничего подобного. Погоди, ты пытаешься заняться со мной сексом по телефону, да? О боже, просто убей меня. — Она нервно лепечет какую-то ерунду. Даже это меня чертовски заводит.

— Холли, расслабься. Ты можешь это сделать. Ты никогда раньше не мастурбировала? — спрашиваю я, прекрасно зная, что она это делала. Я видел содержимое ее прикроватных ящиков.

— Ну, конечно да, но это совсем другое. Я занималась этим в одиночестве. У меня никогда не было зрителей.

— У тебя нет зрителей, Dolcezza. Есть только ты и я. Закрой глаза и слушай мой голос. Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо.

— Ладно. Но чтобы ты знал, если я буду стесняться или что-то в этом роде, я все равно хорошо проведу время.

Я не могу удержаться от смеха. Она благодарит меня еще до того, как мы начали.

— Холли, закрой глаза, затем возьми правую руку и обведи пальцами свою грудь… легонько.

— Хорошо.

— Зажми свой сосок между пальцами, Dolcezza.

— Мммм… — Она издает легкий стон.

— Я хочу, чтобы ты представила, что это мои руки касаются тебя. Потянись еще ниже. Проведи кончиками пальцев по гладкой коже внутренней стороны бедра. Черт, я так хочу почувствовать твою кожу прямо сейчас. Я хочу зарыться головой между этими бедрами и есть тебя днями напролет.

— Я хочу этого. Всего этого. Я тоже этого хочу.

— Я хочу, чтобы ты медленно провела указательным пальцем по центру своей киски.

— О боже, — стонет она.

— Скажи мне… ты мокрая для меня, Холли? Вставь палец в свою тугую киску и скажи мне, насколько ты мокрая.

— О боже. Ах, мммм, — бормочет она.

— Скажи мне, Dolcezza, — приказываю я.

— Да, я мокрая, такая чертовски мокрая.

Я ухмыляюсь.

— Хорошая девочка. Я знал, что ты возбудишься. Как сильно ты хочешь, чтобы мои пальцы были в тебе прямо сейчас? Как сильно ты хочешь, чтобы мой язык ласкал тебя, Dolcezza? Хочешь ли ты, чтобы мой член заполнил тебя, входил и выходил, пока ты не кончишь? — Я сжимаю член в руке, и из кончика вытекает сперма.

— Я хочу все это, Ти. Черт возьми, я так чертовски возбуждена. — Ее голос хриплый, ее желание очевидно.

— Мой член принадлежит тебе, Dolcezza. Он твердый и весь твой. Я хочу, чтобы ты медленно провела пальцами по своему клитору.

— Ммм, Ти, мне нужно…

— Не смей пока кончать, Холли. Мы кончим вместе. Подожди. Вставь два пальца в мою киску.

— Ти, мне нужно… Я не могу… О боже.

— Я так близко. Слышать, как ты возбуждаешься из-за моих слов, чертовски приятно, Холли. Скажи мне, что тебе нужно?

— Мне нужен ты, черт возьми. Ты мне так чертовски нужен, — кричит она.

— Холли, я хочу, чтобы ты кончила сейчас! Кончи для меня. Отпусти себя и переступи через эту грань, Dolcezza. Черт! — рычу я, выплескивая собственную сперму себе на живот.

— Да! Святой ад, — шепчет она, прежде чем наступает тишина — единственное, что я слышу с другого конца линии, — ее тяжелое дыхание.

— Черт, я люблю тебя.

— И я тебя. Боже, если бы я знала, что секс по телефону может быть таким, я бы попробовала его гораздо раньше. — Я слышу улыбку в ее тоне.

— Я не против, Холли. Мне нравится быть у тебя первым. Может, в следующий раз мы перейдем к видео? — Мой член снова твердеет при этой мысли.

— Ммм, может, я подожду, пока ты не вернешься. Знаешь, это даст тебе стимул поторопиться домой.

— У меня достаточно стимулов, чтобы вернуться домой. Ты — единственный стимул, который мне нужен. — Черт, я никогда ни по кому не скучал так сильно, как по этой женщине. Я скучаю по всему, что связано с ней. Ее запаху, ее прикосновениям, ее голосу, ее смеху. Я скучаю по ее рыжим волосам, рассыпавшимся по подушкам, когда она спит. — Я чертовски скучаю по тебе, Dolcezza. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Я не думала, что можно так сильно по кому-то скучать. Но уже легче, когда знаешь, что ты жив. Когда я думала, что ты… — Она останавливается на полуслове.

— Я знаю. Мне жаль, что я так поступил с тобой. Я никогда больше так не поступлю. Но ты должна мне кое-что пообещать.

— Что?

— Если что-то случится… Я не хочу, чтобы ты страдала. Пообещай мне, что найдешь способ жить дальше и снова стать счастливой, что никогда не причинишь себе боль, как бы больно тебе ни было в тот момент. — Перед моими глазами все время стоит картина — она на полу с осколком стекла в руках… Какие мысли роились в ее голове в тот момент? Если бы Нео не успел к ней, сделала бы она это? Перерезала бы она свое запястье?

— Я не могу этого обещать. Я хочу, но я не могу жить без тебя, Тео. Просто заканчивай свои дела и возвращайся ко мне.

Черт! Она, бл*дь, повесила трубку. Я действительно хотел услышать это обещание.