Скромная королева

Глава двадцать пятая

Холли

Мне кажется, что я сплю, и это удивительный сон, от которого я никогда не захочу проснуться. Я буквально лечу над Италией на вертолете. Я не могу сдержать улыбку, наблюдая за городом и пейзажами под нами.

Я беру лицо Ти в свои ладони и прижимаюсь к его губам.

— Я в восторге. Боже мой, Ти, я не могу поверить, что лечу над Италией. Это потрясающе. Почему ты не сказал мне, что здесь так красиво? То есть, конечно, я знала, что так и будет. Но, вау. Просто… вау. Посмотри на это. — Я показываю в окно.

Через гарнитуру я слышу хихиканье Нео, и тут я понимаю, что все слышат мои откровения, не только Тео. Я чувствую, как пылают мои щеки.

— Нам досталась прекрасная страна, bella. Ты должна увидеть как можно больше, пока находишься здесь, — говорит Донателло.

Я вежливо улыбаюсь пожилому мужчине. В нем есть что-то такое знакомое. Чем больше я смотрю, тем больше убеждаюсь в его сходстве с Тео. Это его глаза, они такие же.

— Как вы двое связаны? Двоюродные братья, он твой дядя? — спрашиваю я Ти, указывая между ним и Донателло. Глория давится водой, которую пила, а Донателло спешит ей на помощь, потирая рукой по спине.

— Мы не родственники, Dolcezza. Донателло — глава другой семьи. — Тео целует меня в висок. Мне нравится, что его никогда не волнует, кто находится рядом с нами. Он всегда находит способ прикоснуться ко мне, маленькие поцелуи то тут, то там. Он не боится никому показать, что я его. Я бы солгала, если бы сказала, что мне это не нравится.

— О, хорошо. Вы просто похожи, вот и все. — Я пожимаю плечами и продолжаю смотреть в окно.

Я измучена. Эта смена часовых поясов выбила меня из колеи. Все, чего я хочу, — это свернуться калачиком и спать следующие два дня. Я только что вышла из душа, которым буду пользоваться как можно чаще, пока не придется уехать отсюда. Это был чистый рай. Обернув вокруг себя полотенце, я прохожу в нашу гостевую спальню. Она больше похожа на мини-квартиру: в ней есть бар, мини-кухня и собственный бассейн на балконе. Кому нужен курорт, когда у тебя есть друзья с такими домами? Меня должно волновать, что все это зиждется на насилии и кровавых деньгах, но сейчас я не могу заставить себя думать об этом.

Дверь в комнату приоткрыта. Я подхожу, чтобы закрыть ее, прежде чем переодеться, но останавливаюсь на пороге.

— Мне нужно, чтобы ты отправился по этому адресу и вывез Лану из страны. Отправь ее задницу домой. — Голос Тео тих, но сохраняет суровую нотку.

— Какого хрена она вообще здесь делает, Ти? — возражает Нео. Хороший, черт возьми, вопрос — я бы тоже очень хотела получить на него ответ прямо сейчас. И почему Ти не сказал мне, что она здесь.

— Она и ее гребаный русский парень ворвались на мой борт. Слушай, они оба остановились на этой вилле. Просто скажи им, чтобы уезжали. Нам нужны ясные головы, если мы собираемся сделать это сегодня. Аукцион начнется через два часа. Мы должны поторопиться.

— Ладно, с Ланой я разберусь, но ты не пойдешь на этот гребаный аукцион один. Я пойду с тобой.

Мне действительно не следовало бы подслушивать; это не то, что мне нужно слышать. Но в то же время я не могу этого не делать.

— Нет, мне нужно, чтобы ты остался здесь с Холли, Нео. Я не могу делать это и волноваться за нее. Мне нужно знать, что она в безопасности.

— Она заперта в крепости Донателло. Внутри поместья с ней ничего не случится. Пусть Сонни остается с ней. Я иду с тобой, — настаивает Нео. Кажется, я еще никогда не слышала, чтобы он говорил так решительно.

— Черт возьми, хорошо, но нужен не только Сонни. Я не доверяю никому из здешних ублюдков. Не менее четырех человек у двери в эту комнату. Пусть будут здесь через десять минут. Нам нужно уходить. И позаботься о том, чтобы вывезти Лану из этой чертовой страны, пока ее не убили. — Ти переступает порог, и я замираю. Меня поймали с поличным, я подслушиваю разговор, о котором мне не положено знать. Я сглатываю, нервничаю и крепче прижимаю полотенце к груди. — Fanculo¹¹, что ты слышала, Dolcezza? — Ти наклоняет голову набок, его глаза блуждают по моему телу.

— Я… я не хотела. Прости, — заикаясь, говорю я.

— Ты уверена в этом? Потому что с того места, где я стою, это выглядело совершенно намеренно.

— Почему ты не упомянул, что Лана приехала с тобой в Италию? — спрашиваю я, пытаясь перевести разговор на него.

— Это то, что тебя беспокоит? Ладно, я не сказал тебе, потому что это не казалось важным.

— Ты увез другую женщину через весь мир и тебе это не показалось важным?

— Все не так, и ты это знаешь, Холли. Или ты пропустила, что она взяла с собой своего гребаного русского парня?

— Нет. — Считайте меня дурой, но я доверяю Тео больше, чем кому бы то ни было. Я знаю, что между ним и Ланой ничего нет, но мне не хочется так просто отпускать его с крючка.

— Ты действительно так думаешь обо мне, Холли? Что я предам тебя? — спрашивает он, складывая руки на груди. Он пытается скрыть боль в своих глазах и в своем голосе. Но я вижу это, и это заставляет чувство вины вырваться на поверхность.

— Нет, не думаю. Я не сомневаюсь в твоей верности, Тео. Но дело не в этом. Дело в том, что ты все время что-то от меня скрываешь. И мне это не нравится. — Он вздыхает в ответ, проводя руками по волосам. Он выглядит усталым. Напряженным. Я ему сейчас совсем не помогаю. — Тебе лучше остаться и отдохнуть сегодня. Какие бы планы у тебя ни были, я уверена, они могут подождать до утра.

— Я не хочу ничего, кроме как забраться с тобой в эту постель и не покидать ее, по крайней мере, неделю. Но у меня есть несколько дел, о которых я должен позаботиться. Не жди меня, Dolcezza. Я не знаю, сколько времени это займет.

Его рука перебирает мои распущенные пряди, поднимая мое лицо к нему. Затем его губы опускаются на мои, раскрывая их одним движением языка. Этот поцелуй голодный, страстный, настойчивый. Я чувствую каждую унцию любви, желания и преданности, которые этот мужчина испытывает ко мне. И все это в одном поцелуе. Его руки дрожат, когда он отстраняется.

— Пожалуйста, не уходи. У меня нехорошие предчувствия, Ти. Пожалуйста, не оставляй меня снова, — эгоистично шепчу я. Я знаю, что не должна этого просить. Но сейчас мне все равно.

— Я люблю тебя — никогда не забывай об этом. Я чертовски сильно люблю тебя, Холли, — говорит он, игнорируя мою мольбу. Затем он уходит и закрывает дверь за собой.

Почему у меня такой ужас в животе? Я чувствую себя беспомощной, и все, о чем я могу думать, — это молиться, чтобы Ти вернулся ко мне целым и невредимым. Я не смогу заснуть сегодня без дополнительной помощи, как бы ни было измождено мое тело. Я надеваю футболку Тео, которую он снял, наливаю себе огромный бокал красного вина и сажусь на кровать. Вскоре я ставлю бокал с вином на прикроватную тумбочку и забираюсь под одеяло. Я чувствую, как сон затягивает меня. Я пытаюсь бороться с ним, но это бесполезно.

Я просыпаюсь от какого-то звука. Что это было, черт возьми? В комнате темно, но немного света проникает из прилегающей ванной. Я встаю и вскрикиваю, когда снова слышу этот звук. Это безошибочный звук выстрела.

— Сонни? — зову я. Мое сердце замирает, когда дверь открывается, и тело Сонни падает на пол, кровь растекается лужей вокруг его головы. Я слышу крик, который вырывается из моих легких, прежде чем понимаю, что он исходит от меня.

Я смотрю на пожилого мужчину, стоящего в дверном проеме, его белая рубашка испачкана красным. Он направляет пистолет в мою сторону, шагая ко мне. Я застываю на месте. Не могу пошевелиться.

— Кто вы? — успеваю спросить я, прежде чем он протягивает руку и бьет меня по лицу. От удара меня отбрасывает, и я падаю на кровать.

— Гребаная шлюха, ты думаешь, что можешь меня допрашивать? Так дело не пойдет. — Он подходит ближе, и меня отталкивает мерзкий запах алкоголя у него изо рта, когда он наклоняется ко мне. — Ты можешь поблагодарить своего мужа за то, что с тобой сейчас произойдет. Ему следовало оставить все как есть. Ему следовало не лезть в мои гребаные дела. Что ж, посмотрим, как ему понравится, когда я влезу в его.

Он начинает расстегивать штаны, и я понимаю, что мне нужно действовать, бежать, пока не случилось то, от чего я никогда не смогу оправиться. Я пинаю его ногами, попадая ему в живот, и бегу к двери. Но спотыкаюсь о тело Сонни и падаю в лужу его крови.

Меня оттаскивают назад за волосы, пока я пытаюсь прийти в себя.

— Сучка, теперь я буду наслаждаться этим еще больше. Я сниму это на камеру и прослежу, чтобы твой тупой муж не упустил ни минуты.

— Нет, не трогай меня! — кричу я, начиная отчаянно бороться. Я бью и пинаю все, что попадается под руку. Я не позволю этому ублюдку изнасиловать меня и показать это Тео. Это, бл*дь, уничтожит нас. Уничтожит его. Я кусаю его за руку, достаточно сильно, до крови, но получаю удар в висок. Мое зрение затуманивается, комната кружится, и меня бросают на кровать. — Нет! — снова кричу я.

«Вставай, Холли. Вставай и беги!» — мой внутренний голос заставляет меня двигаться. Но я не могу заставить свои конечности подчиниться. Он достает нож, и мое тело застывает. Все, о чем я могу думать, это: «Пожалуйста, Боже, не дай Тео увидеть это. Пожалуйста, Боже, не дай этому случиться». Он проводит лезвием по моей футболке и разрезает ткань, обнажая мою грудь.

— Нет, пошел ты! — кричу я, пытаясь выбраться из-под него. Он протягивает руку и сжимает мою грудь, его пальцы грубо впиваются в мою плоть. Затем его рука опускается ниже и касается моей киски. О боже, это конец… Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия, чтобы оттолкнуть его от себя. Но его вес прижимает меня к кровати. Я чувствую, как его пальцы проникают внутрь меня, и вскрикиваю от боли, агония и унижение от нежелательного проникновения сравнимы с ударом ножа в сердце.

— Остановись! Пожалуйста, остановись! — прибегаю я к мольбе.

Я закрываю глаза, решив, что будет лучше, если я не буду видеть, как это происходит, если я представлю, что нахожусь в другом месте. Я могу притвориться, что это всего лишь ужасный кошмар, и скоро я проснусь, и все закончится, вот только это — воплощение моего самого большого страха. Но потом… все останавливается. Невыносимый груз сваливается с моего тела, я открываю глаза и вижу перед собой разъяренного Донателло, приставившего пистолет к голове напавшего мужчины.

— Тридцать лет, бл*дь, и вот как ты мне отплатил? Ты гребаный сукин сын. Это моя невестка, придурок. Неужели ты думал, что тебе сойдет с рук прикосновение к ней? Я должен, бл*дь, посадить тебя на цепь в подвале, чтобы ты ждал расправы от Тео. Я слышал, у него есть такие методы, что то, что мы делали, покажется тебе детской забавой. — Донателло улыбается. Как будто он… гордится?

Но у меня нет времени или сил, чтобы продолжать расшифровывать его мимику. Мне нужно выбраться отсюда. Я стягиваю остатки футболки на груди и сползаю с кровати. Только встав на ноги, я вижу на полу брошенный пистолет. Я поднимаю его. Мой разум проясняется, и я сосредотачиваюсь на одной вещи. На одном человеке. Я нацеливаю ствол на мудака, корчащегося на полу, пока он что-то отвечает Донателло по-итальянски.

— Я, бл*дь, сказала — нет! — шиплю я и нажимаю на курок. Три раза. Я наблюдаю, как его тело содрогается от каждого удара металла о плоть, а красный цвет окрашивает его белую рубашку. Однако я не опускаю оружие. Вместо этого я нацеливаю его на Донателло. Я не могу доверять никому в этом доме. — Где мой муж? — спрашиваю я.

Донателло опускает свой пистолет и убирает его за пояс. Затем он поднимает руки.

— Я не причиню тебе вреда, bella.

— Где Тео?

— Его здесь нет. Пойдем, я выведу тебя из этой комнаты. Я отведу тебя к Глории, она в конце коридора. Просто опусти его и иди за мной, — говорит он.

Я не двигаюсь. Я никуда с ним не пойду. Я понятия не имею, был ли он в курсе всего этого или нет.

— Позвони Тео. Сейчас же. Скажи ему, что он должен вернуться.

— Хорошо, я позвоню ему. — Я смотрю, как он достает из кармана телефон. Но прежде чем он успевает набрать номер, в комнату вбегают несколько мужчин с оружием на изготовку, каждый из стволов направлен в мою сторону. — Опустите свои гребаные пушки. Вы не тронете ни одного волоса на голове этой девочки. Она моя семья. — Они делают, что им говорят, опускают пистолеты, но никто из них не выходит из комнаты. Неужели они боятся того, что я могу сделать с их боссом?

Раздаются гудки, и Тео отвечает.

— Донателло?

— Мне нужно, чтобы ты вернулся домой, Ти. Ты должен бросить все свои дела и немедленно вернуться сюда!

— Почему? Что случилось?

— Где Нео? Дай ему трубку, — приказывает Донателло.

— Нет, бл*дь, скажи мне, что происходит. Или, да поможет мне Бог, я сделаю так, что ты пожалеешь о том дне, когда пригласил меня в свой гребаный дом.

— Это Холли. С ней все в порядке. Я добрался до комнаты раньше… Я успел вовремя. Но тебе нужно вернуться сюда сейчас же.

— Холли? — Тео начинает говорить по-итальянски. Он говорит слишком быстро, и я не понимаю, что он говорит. Но я знаю, что он напуган. Это слышно по тону его голоса.

— Tи? Я в порядке. Мне просто нужно, чтобы ты приехал и забрал меня сейчас, пожалуйста. — Я пытаюсь сохранить самообладание.

— Dolcezza, поговори со мной. Что случилось? Я уже еду, хорошо? Я буду очень скоро.

— Спасибо, — говорю я.

— Не вешай трубку, Холли. Что, бл*дь, происходит?

— Мне просто нужно… Мне нужно, чтобы ты… — Что мне нужно? Я даже не знаю. Мне нужен душ. Мне нужно смыть грязь этого человека с моего тела. И мне нужен мой муж.

— Я еду так быстро, как только могу, Dolcezza.

— Я прослежу, чтобы ворота были открыты. Мы в твоей комнате. — Донателло кладет трубку, убирая телефон обратно в карман.

И тут меня осеняет мысль. Я могу завести их прямо в чертову ловушку.

— Погоди, откуда мне знать, что ты не собираешься сделать что-нибудь с Ти, как только он войдет в эту дверь? — спрашиваю я Донателло, все еще нацеливая на него пистолет.

— Потому что я даю тебе слово. Никому из вас не причинят вреда в этом доме… больше.

— Ну, по понятным причинам твое слово сейчас ничего не значит. Я должна была быть здесь в безопасности, и посмотри, что произошло. — Я смотрю ему за спину, туда, где неподвижно лежит тело Сонни. Я даже не могу осознать, что он мертв… что он умер из-за меня.

— Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но я никогда бы не причинил тебе вреда, Холли. Я никогда не смогу причинить боль никому из вас. — Нам больше нечего сказать или сделать, кроме как ждать, когда Тео приедет.