Сквозь пространство

Глава 14

Почти сразу, после того, как отнес образцы Джини Джеру, Малкольм поспешил к Нарисе Петровне, которая в этот момент была не в лаборатории, как обычно, а в своей каюте. Он зашел под предлогом обычного разговора между капитаном и начальником экспедиции. Кэп удивился тому, как каюта из стандартного временного жилища превратилась в захламленное подобие кабинета безумного ученого. Небольшая ниша, где широкая полка обычно служила подобием столика, была полностью завалена бумагами с рукописными формулами и какими-то пробирками. Прикроватная тумбочка с часами-музцентром, которые по-старинке управлялись через инфракрасную панель, являла собой склад каких-то измерительных приборов, похожих на те, что Мэл видел во временной лаборатории. И почему она хранила это все здесь, а не в лаборатории на рабочем столе? Возможно, любила всегда быть ближе к работе?

Он застал ее за изучением какого-то отчета на планшете. Ученая устало терла глаза, когда зашел капитан. Простой вопрос о необходимой помощи или предоставлении каких-то вещей был встречен бурной реакцией. Выяснилось, что: «Да, нам нужно ваше одобрение на подпитку нескольких приборов от корабельного генератора. Наши медленно справляются. А еще разрешение пользоваться утилизатором. И, если это возможно, попросить немного термопасты для системного блока обработчика, а то у нас подозрения, что он перегревается».

Капитан, конечно, был удивлен, но спокойно выслушал все просьбы и пообещал посильную помощь. В голову все никак не шел способ, как бы он смог добраться до волос и образцов слюны Нарисы.

Вполне можно было порыскать на столе и ее кровати, но тогда точно не оберешься вопросов, чего это капитан делает и зачем собирает волосы. Но ответ пришел к нему сам, когда Мэл заметил, как ученая излишне часто за время их короткого разговора снимала и надевала обратно очки.

— Нариса Петровна, — он изобразил беспокойство, — у вас у самой-то все хорошо?

Та неопределенно пожала плечами и тяжело вздохнула, вмиг теряя самообладание.

— Капитан, зачем вам мои личные проблемы? — она выглядела до ужасного усталой.

— Вы правы, незачем, — кэп задумчиво рассматривал исписанные мелом стены. — Но вы помните про то, что в условиях ограниченного пространства и круга общения получить нервный срыв куда легче, нежели в нежных земных условиях. Я просто проявляю капитанскую учтивость, Нариса Петровна.

Женщина усмехнулась и покачала головой.

— Капитанская учтивость, — повторила она и тяжело выдохнула. — Так и скажите, что переживаете, как бы я в случае срыва что-нибудь не испортила на вашем пусть и старом, но уютном корабле.

Капитан лишь пожал плечами, не собираясь прятать взгляд. Доктор наук с улыбкой помотала головой, отложив планшет в сторону и облокотившись на спинку стула, на котором сидела возле заваленного бумагами стола.

— Спасибо за внимание, капитан Кэмпбелл, но это лишь банальная усталость. Я люблю свою работу, уважаю каждого члена команды, но трудно решаемая задача часто выжимает из меня последние соки. Спасибо, что заглянули.

Малкольм кивнул:

— Просто выдалось свободное время, — капитан все ломал голову, как же ему достать хотя бы образцы волос.

Впрочем, если остальные члены команды справятся, и проверенные окажутся вне зоны риска, тогда методом исключения можно будет полагать, что Нариса и есть тот самый подставной человек. От осознания того, что сейчас он вполне может находиться с Коллекционером в одном помещении, по коже пробежал нехороший озноб. Успеет ли Мэл заблокировать дверь? Получится ли выхватить пистолет раньше того, как его тело начнут кромсать? По крайней мере, он постарается, чтобы тварь не выбралась наружу. И вообще, кэп не любил сдаваться. Видимо, что-то мелькнуло в его взгляде, ведь черты женщины смягчились, и она грустно улыбнулась.

— Капитан, может, это вам нужен кто-то, кто выслушает?

Она спросила за секунду до того, как он собрался придумать какую-то нелепицу. Мэл быстро ухватился за возможность, но действовал так, чтобы не показать, насколько рад ее наблюдательности.

— Нариса Петровна, это все та же банальная усталость, уж вы-то меня поймете, — он чуть криво ухмыльнулся.

— Похоже, настало время, — понизила голос ученая, и Кэмпбелл насторожился, ожидая чего-то ужасного.

Но вместо того, чтобы звереть на глазах и кидаться на него, собеседница медленно встала, с несвойственной для ее комплекции грацией прошлась, опустилась на колени и вытащила маленький чемоданчик из-под кровати. Она положила его на постель, щелкнула замками и вытащила увесистую бутыль вина.

Кэп удивленно приподнял брови.

— Нариса Петровна, — прищурился мужчина, — во время полета распитие алкоголя противоречит правилам безопасности.

— Ой, я вас прошу, бокал вина еще никому не вредил. Это даже полезно. Хорошее красное вино стимулирует ваши сосуды…

— Вы говорите это капитану судна, — впрочем, его губ уже коснулась улыбка. — И я не пью. Вообще.

Ученая немного стушевалась, поняв, что излишне переборщила с доверием и теперь понимала, что сама себя сдала перед капитаном.

— То есть, мне убирать, или вы конфискуете у меня вино?

— Нет, я не имею права, — кэп огляделся. — Просто я не вижу то, из чего мы будем его пробовать.

Нариса заговорщицки ухмыльнулась и, не глядя, сунула руку за штору, закрывающую полку над кроватью, после чего вытащила оттуда две абсолютно одинаковые мензурки с небольшими носиками.

Спустя полчаса капитан и доктор микробиологических наук перешли на панибратское «ты», поговорили о работе с подчиненными, высмеивая схожие ситуации в их разных сферах деятельности, Мэл пожаловался на Союз, с каждым годом ужесточающий и увеличивающий по сроку проверку и получение лицензии на перевозку грузов и людей. Нариса посетовала на молодых ученых, которые, в силу возраста, часто с трудом концентрируются только на работе. Поругала подчиненных, но выглядело это совсем уж по-матерински.

Капитан с осторожностью потягивал напиток. Алкоголь всегда действовал на него убийственно. После полбутылки коньяка он мог просто отключиться или натворить таких дел, что потом долго пришлось бы восстанавливать репутацию (и это притом, что Мэл мог и не вспомнить всего на утро). Даже с вином он был всегда крайне осторожным. Молоко — вот что приносило Малкольму удовольствие куда больше, нежели алкоголь.

— … в общем, мы так и не договорились, — закончил свой рассказ капитан и почти незаметно отпил из мензурки.

Нариса налила третьи сто пятьдесят миллилитров. Щеки женщины раскраснелись, но она все так же была ясна умом.

— И как же ты смог заставить этого идиота убрать ограничитель с корабля?

— Пришлось немного пострелять, — пожал плечами Мэл и закинул ногу на ногу, сидя на кровати Нарисы, за неимением другого места для посадки. — Тогда он быстро согласился нас отцепить.

— Романтичная у тебя жизнь, Малкольм. Пусть и трудная, но все же романтики в этих всех путешествиях много.

— А ты никогда не думала, что твое место где-то еще, а не только в лаборатории?

— Думала, когда моложе была, — она вздохнула. — Да только наука увлекала меня всегда сильнее, нежели дурацкие вечеринки и мужчины. Ты уж прости, но ведь вас, мужчин, много, а настоящая любовь — она одна. Так уж получилось, что люблю я науку, лаборатории, звук работающих центрифуг, прохладу микроскопа и запахи реактивов. Решение невыполнимых задач — вот моя жизнь и страсть.

— Поэтично звучит, — Мэл допил вино из своей мензурки и с неохотой согласился на еще одну порцию. — Я вот космосом болею, наверное, поэтому в свое время учился на специалиста по межпланетным связям, хотел прикладывать руки к колонизации и развитию планет периферии. Но роль, в которой я нахожусь сейчас, нравится мне куда больше.

— Ты стремился работать на благо Союза, это похвально, Малкольм.

Кэп лишь кивнул. То, что сделал с его отцом Союз, никогда больше не вернет молодому капитану веру в светлое будущее под колпаком этого богомерзкого синдиката. Ровно то же самое чувствовала и его команда. Многие откровенно ненавидели нынешнюю власть за все те лишения, что им пришлось пережить. Поэтому Мэл и его команда часто не кичились перевозкой контрабанды или чем похуже. Танишу не корми, но дай пострелять по федералам.

— А знаешь, — Нариса выглядела глубоко задумчивой, — я ведь хотела иметь семью. Видела, как счастлива моя сестра. Еще живая мама постоянно докучала мне вопросами о замужестве и женском счастье. Да только не повезло. А впрочем, — она выпрямилась, слегка промокнув подушечкой пальца внутренний угол правого глаза, — это мои проблемы, тебе их знать ни к чему. Слушай, капитан, — ученая схватилась свободной рукой за голову и посмотрела в сторону лежащего на столе планшета, — у меня же работы много. Спасибо, за компанию. Мне и в правду стало легче, будто отдохнула.

Нариса поставила свою мензурку на пол и потянулась к планшету, посмотреть какую-то присланную ей запись, а Мэл, быстро поменял их импровизированные «стаканы» местами. Он схватил тот, из которого пила ученая, и, попрощавшись, вышел в коридор. Довольный найденным на кровати волосом и ярким отпечатком губ на мензурке, капитан поспешил к Джеру.

В медотсеке кипела работа. Уткнувшись в микроскоп, друг указал пальцем в сторону анализатора и попросил капитана вбить показанные им цифры в рабочий планшет с открытым в нем документом.

— Сколько? — как бы между делом спросил рыжеватый доктор.

— Эм… сто тридцать, два с половиной и двадцать два, — продиктовал Малкольм цифры и заметил, что это результаты Вирджинии. — Что скажешь? Есть уже что-то?

— Твоя красотка-ученая чиста, не переживай.

— Джер, может, хватит уже?

— Мэл?

— Что?

— Глупая это затея, — доктор отстранился от микроскопа и, сняв перчатки, почесал лоб.

— Почему?

— Мы не успеем. Скоро Банадае, Мэл. В ручную, один, я физически не успею. У меня нет такого хорошего сканера, как у космопорта на Земле. Нет того оборудования, что облегчило бы вывод этого показателя. Мне бы лишь анализатор, как в госпитале Союза, где я работал. Может и правда стоит всех собрать, все рассказать. Будем начеку, каждому из наших дадим по пистолету.

— Черта с два, Джер, — помотал головой капитан. — Я не позволю никому из них пострадать.

Ручной коммуникатор завибрировал, и Мэл уставился на сообщение от Хлои.

— Что-то случилось, — быстро бросил он и буквально вылетел из медотсека.