Слишком долго была хорошей

Глава вторая

Воспоминания Элины

Девушка с юности не страдала от отсутствия внимания со стороны представителей противоположного пола, а с течением времени этого внимания становилось всё больше, и оно проявлялось всё энергичнее, настойчивее. Элине писали из армии друзья детства и бывшие одноклассники, пытались ухаживать студенты из института, дарили цветы и приглашали на свидания. А с тех пор, как Лина начала работать, число мужчин в её окружении значительно увеличилось.

Это были настоящие мужчины, взрослые и самостоятельные, и Элина испытывала к большинству из них искреннее уважение, даже восхищение, но никого особенно не выделяла. Общалась со всеми одинаково вежливо, доброжелательно и спокойно.

Всё изменилось зимой, в декабре. Рабочий день начался обычно, да и всё вокруг не выходило за рамки обыденности. Ничто не предвещало каких-либо судьбоносных событий.

Лину попросили отнести документы в бухгалтерию депо. Выходя из здания, в котором размещался отряд ВОХР, девушка энергично распахнула двери, и они едва не ударили по лбу какого-то высокого широкоплечего парня, держащего в руке чёрную дорожную сумку.

Он был в такой же униформе, как и все остальные ВОХРовцы, однако Элина раньше никогда не видела этого молодого человека, иначе бы точно не забыла. Красивое мужественное лицо с твёрдым подбородком, правильные черты, насмешливый и внимательный взгляд серо-голубых глаз, очень короткие тёмно-русые волосы…

— Извините, пожалуйста, — смущённо заговорила девушка. — Я вас не ударила?

— Мне даже жаль, что нет, — улыбнулся незнакомец.

Разумеется, улыбка у него оказалась абсолютно обезоруживающая, — такая, которая, кажется, способна растопить все льды обоих полюсов.

— Почему? — Лина, прижимающая к себе журнал и папку с документами, вскинула глаза на мужчину, который был выше её почти на целую голову.

— Тогда мы могли бы подольше задержаться на обсуждении этой темы. А так я скажу: «Всё нормально», вы ещё раз попросите прощения, и мы разбежимся.

Девушка удивлённо смотрела на незнакомца, не зная, что можно ответить на столь странное заявление. Мужчина (ему было лет двадцать пять, не больше) воспользовался повисшей паузой и продолжил:

— А давайте сначала?

— Что… сначала? — в горле у Элины резко пересохло, а сердце забилось слишком быстро.

Она ещё не успела понять, что с ней происходит, ведь это было впервые.

— Вы снова выйдете из здания, а я постараюсь, чтобы у вас получилось как следует приложить меня дверью.

— Зачем? — обычно стройно говорящую и имеющую большой словарный запас Лину явно одолело косноязычие.

— По двум причинам, — продолжая стоять рядом, парень пристально и чуть насмешливо вглядывался в лицо девушки. — Во-первых, испытывая чувство вины, вы волей-неволей вынуждены будете проявлять участие и разговаривать со мной. А во-вторых, я хочу снова пережить этот незабываемый момент.

— Какой именно? — Элина поздравила себя с тем, что смогла задать вопрос из целых двух слов.

Она уже всерьёз опасалась, что незнакомец сочтёт её немножко дурочкой. А может, и не немножко.

— Момент нашей первой встречи, — вдруг став серьёзным, ответил мужчина. — И своё впечатление от этой встречи. Хотя… я бы не доверил слову «впечатление» то, что пережил.

Лина молча смотрела на него, чувствуя, как вспыхнуло её лицо, и от этого смущаясь ещё сильнее.

К счастью для неё, в этот момент двери снова распахнулись. Элина и незнакомец повернули головы и уставились на появившегося в дверном проёме одного из ВОХРовцев Романа Переверзева. Смотрели так, будто только что пробудились от сна и ещё не поняли, где явь, а где то, что привиделось.

Веснушчатое лицо Романа расплылось в хитрой улыбке.

— Вот ты где, Серов! А мы в окно смотрим: ты идёшь. Кружку для тебя достали… У нас там кофе. Растворимый, конечно, но зато Венька принёс пироги, его жена напекла. Ждём-ждём тебя. Решили уж, что потерялся с непривычки, хотя тут и заплутать-то негде. А ты здесь, оказывается, уже нашу Элиночку обхаживаешь! Лучше зови её кофе пить.

— Я по делам пошла, Рома, — откашлявшись, ответила Лина Переверзеву. — В бухгалтерию.

— Но ведь вы же вернётесь? — поддержал сослуживца тот, кого Роман назвал Серовым. — Приходите кофе пить. Пожалуйста! Я сегодня проставляюсь. Купил в кулинарии торт и всякие другие вкусности.

Парень указал на спортивную сумку, которую держал в руках, и заглянул в лицо Элины.

— Придёте?

— Хорошо, приду, — кивнула девушка.

— Ладно, Лёха, пойдём, — Роман потянул коллегу за рукав. — Мужики ждут.

— А я вас буду ждать, — сказал Лине «Лёха».

Мужчины скрылись за дверью, а Элина пошла к зданию, в котором располагалась бухгалтерия депо. На душе было не то что радостно… Это слово казалось девушке слишком бледным, не способным передать её эмоции. Как он сказал? «Не доверил бы этому слову»? Душу переполняли счастье и ожидание чего-то невероятно прекрасного.

Следующие три недели так и прошли в том прекрасном сне, в котором Лина очутилась, впервые увидев Алексея. Если позволяла служба, каждую свободную минуту мужчина проводил в кабинете секретаря, и все окружающие, казалось, начали к этому привыкать. Во всяком случае, если первое время каждый из сослуживцев Алексея считал своим долгом изобрести «оригинальную» шутку и озвучить её, то постепенно все юмористические потуги коллег сошли на нет.

Чай Лёша пил только с Элиной; его кружка «жила» в кабинете девушки, и он всегда приносил что-нибудь вкусное. Лина тоже старалась не отставать. Она уже давно умела готовить простые блюда, а теперь начала осваивать выпечку. Когда есть ради кого стараться, тогда и дела идут энергичнее.

Серов был очень интересным, эрудированным собеседником с прекрасным чувством юмора, и темы для разговоров не переводились. Рассказывал он Лине и о своей жизни. Алексею не так давно исполнилось двадцать шесть лет, а повидать он успел очень многое. Учёба, служба в армии, работа в милиции, длительная командировка на Кавказ, снова милиция, и уже после отряд ВОХР.

Разница в возрасте у них была восемь лет, но иногда Лине казалось, что она младше Алексея на несколько жизней.

Девушку немного смущал и настораживал тот факт, что Серов не пытается выйти за рамки приятельских отношений, не назначает ей свиданий, не претендует на время Элины вне рабочего. Не то что бы она была настолько самоуверенна, даже наоборот! Но она видела, как он смотрит на неё, и наверняка знала, что каждую минуту свободного времени Лёша посвящает ей. Тогда что его останавливает? На слишком скромного и нерешительного он точно не похож.

Весь хрустальный замок, старательно и с большим воодушевлением возводимый Линой, рухнул за несколько дней до наступления Нового года. Девушка с замиранием сердца ждала первого в своей жизни корпоратива (как называют подобные мероприятия сейчас).

Она уже решила, какое платье наденет. Жаль, что не было возможности купить новое, да и туфли бы не мешало обновить, но в период практически тотального дефицита об этом оставалось только мечтать.

Почему-то Лина была уверена, что праздник станет переломным моментом в их с Алексеем отношениях.

В принципе так оно и вышло, только действительность кардинально отличалась от ожиданий Элины. Наивная простушка надеялась на то, что станет ещё счастливее и воспарит ещё выше, но увы, её подстерегало лишь возвращение с небес на землю, и посадка оказалась крайне жёсткой.

Они с Алексеем не обсуждали праздник заранее, Лина всё решила и намечтала себе сама. Однако накануне Алексей выглядел мрачным и усталым, когда пришёл пить чай в кабинет секретаря.

— Лёша, у тебя всё хорошо? — всё-таки не выдержала и спросила девушка с тревогой.

— В целом — да, — махнул рукой мужчина. — Просто не выспался. Сын заболел ветрянкой, две ночи почти не спали. Температуры нет, но язвочек очень много, потому ему и не спится, чешется всё.

— А-а-а, понятно, — протянула Лина, поскольку нужно было что-то ответить, не молчать же, когда рассказывают о больном ребёнке. — Надеюсь, всё будет хорошо.

— Будет, конечно, — вымученно улыбнулся Серов. — Пройдёт острый период, и будет. А пока единственное, о чём мечтаю, — выспаться. Жена-то хоть днём помаленьку досыпает, а я на работе, тут даже не приляжешь. Потому завтра на праздник не приеду, хотя собирался.

Алексей задумчиво и сожалением смотрел на Элину, но она не замечала этого, поскольку пребывала в шоке.

Это потом, позже, когда немного опомнится, она будет ругать себя самыми страшными словами, которые знает. Будет анализировать шаг за шагом, минуту за минутой.

Серов никогда не переходил границ, общаясь с ней, всегда относился по-дружески. Да, выделял её и предпочитал её общество обществу сослуживцев, но на этом всё. Не было с его стороны никаких намёков и вольностей. Почти все мужчины не против поболтать и посмеяться с симпатичными девушками, а она нафантазировала себе невесть что!

Даже не удосужилась навести справки и узнать, женат он или нет. Решила, что если обручальное кольцо отсутствует, то и жена тоже. Такое даже неопытностью и юностью нельзя оправдать!

Воспитанная в строгости Лина не допускала для себя поблажек. Она была в ужасном моральном состоянии, поскольку помнила, как кокетничала с Алексеем. А теперь получается — строила глазки чужому мужу и мечтала о нём. При мысли о том, как он это замечал и понимал, становилось настолько не по себе, что было тяжело дышать от безжалостного удушающего стыда. Просто Серов — культурный человек, и воспитание не позволяло ему указать ей на её поведение, ткнуть носом.

Всю ночь девушка не спала. Сначала долго плакала в подушку, стараясь не всхлипывать, чтобы бабушка не услышала. Потом, устав плакать, лежала и смотрела в темноту. Сначала было принято решение на следующий же день подать заявление об увольнении.

Однако Элине очень нравилась её работа и увольняться совсем не хотелось. Подумав ещё, рассудила, что, к счастью, не успела наделать глупостей и окончательно опозориться. Ситуацию можно и нужно исправить.

Кое-как удалось не уснуть за машинкой в последний в том году рабочий день, а на мероприятие Лина, разумеется, не пошла. Новый год, который всегда был любимым праздником Элины, прошёл… просто прошёл, как любой другой день. Теперь всё и всегда было так.

После праздников Лина перенесла их с Алексеем кружки и чайные ложки в комнату, которая заменяла кухню, и с тех пор пила чай только там, а на обед ходила в столовую.

Из того, что Алексей сразу под это подстроился и не задал ни одного вопроса, девушка сделала соответствующие выводы. Он всё прекрасно понимает, так выходит… Лину захлестнула новая волна жгучего стыда, но это необходимо было пережить и принять как урок на будущее, а не прятать голову в песок.

Вот так получилось: счастье, основанное на неведении, длилось всего три недели, а серость и беспросветность — вот уже почти полгода. Настало лето, и сессия приближалась неумолимо.

Девушку это немного встряхнуло ещё и потому, что положительная оценка по одному из предметов была под вопросом у всех студентов группы, даже у самых лучших.

Преподаватель по этой дисциплине был очень уж въедливым и совсем не бескорыстным. Во всяком случае, он постоянно открытым текстом заявлял, что деньги — зло, которого всё время не хватает. А ещё сообщал студентам о своей любви к чёрной икре и балыку.

Элина знала, что все студенты придут на экзамен не с пустыми руками, а ей даже посоветоваться было не с кем. Родители — честные коммунисты, которые относились ко всякого рода подношениям резко негативно. Бабушка тоже всю жизнь трудилась и была человеком принципиальным.

О том, что идти на экзамен с конвертом, — это значит, напрямую нарушать закон, Лина знала. А вот с подарком, вроде как, можно. Только где взять этот подарок, когда полки магазинов хронически пусты?

Память постоянно возвращала её к одному из разговоров с Алексеем. Мужчина тогда рассказал, что его двоюродный брат может, если нужно, достать и хорошую рыбу, и икру. Тогда Элина об этом даже не задумывалась, а потом свела на нет общение с Серовым. Но кажется, придётся всё же обратиться за помощью к Алексею, другого выхода нет.

…Лина поджидала Алексея в той самой комнате, которая заменяла столовую, кухню и комнату отдыха одновременно. В то время в штат отряда ещё не входил психолог, и руководство не организовало специальную комнату психологический разгрузки.

Девушке повезло: Серов пришёл пить чай в одиночестве. В руках мужчина держал небольшой свёрток с бутербродами. Элина вскочила из-за стола, забыв о том, что не должна обнаруживать своё волнение. Они с Алексеем не разговаривали с глазу на глаз с того самого дня, когда прояснилась ситуация с его семейным положением, и теперь сердце стучало так, что кажется, было слышно даже на улице.

— Привет, Лёша! — выпалила девушка, стараясь не представлять, как выглядит со стороны её лицо и как звучит голос.

— Привет, Лина, — Серов остановился, во все глаза глядя на неё.

Дышать стало трудно: она так долго запрещала себе думать о нём и смотреть на него, а теперь словно кто-то сорвал все шлюзы, и эмоции хлынули, сметая всё на своём пути.

— Давай чай тебе приготовлю, — засуетилась Элина, чтобы хоть что-то делать, как-то начать беседу и вывести её в нужное русло.

— Давай, — продолжая внимательно и жадно смотреть в лицо девушки, Алексей устроился за столом и начал разворачивать бумагу. — Себе тоже сделай и угощайся бутербродами.

Лина не стала спорить, хотя «угощаться» бутербродами, приготовленными явно руками его жены, не собиралась.

— Вот, у меня пирожки есть, — она подвинула Серову небольшую эмалированную миску. — Ты тоже угощайся.

Некоторое время в комнате царило молчание: Алексей ел, а Элина пила чай и собиралась с силами.

— Рассказывай, что случилось, — спокойно заговорил мужчина. — Я же вижу.

— Ничего не случилось, но… — девушка решительно выдохнула, — мне нужна твоя помощь, Лёша.

— Всё, что смогу, сделаю, — кивнул Серов. — Чем помочь?

— Помнишь, ты говорил, что твой двоюродный брат может достать через знакомых рыбу и чёрную икру? Мне очень надо. Заплачу́, сколько скажет.

— А зачем тебе?

Лина объяснила ситуацию, и Алексей нахмурился, кусая нижнюю губу.

— Не нравится мне это, но не хочется подставлять под удар окружающих. В частности, студентов, — покачал он головой. — А так не терпится разобраться с этим деятелем.

— Лёша, пожалуйста, не надо! — взмолилась Элина, которая уже пожалела о том, что обратилась к Серову. — Мне там ещё учиться!

— Да ладно, понял я, — махнул рукой мужчина. — Не переживай, ничего не будет. Но учти, что когда-нибудь этого любителя балыков поймают за руку. Всё тайное становится явным.

Опять повисло молчание. Элина с ожиданием смотрела на Алексея, и он смотрел на неё — загадочно.

— Я помогу тебе. И даже с братом сам сочтусь, возражать бесполезно, — заговорил наконец Серов. — Но за это ты пойдёшь со мной на свидание.

Лина вскочила и сделала шаг к двери. Внутри всё клокотало от возмущения, смешанного с волнением. Но далеко уйти не удалось, поскольку Алексей успел перехватить её.

— Ты меня неправильно поняла, Лина! — он смотрел в её глаза пристально и очень близко, не давал ей отвести взгляд, словно держал его. — Точнее, это я выразился неверно. Мы просто погуляем и поговорим, клянусь! Не бойся меня. Я никогда не посмею…

Алексей прерывисто вздохнул и замолчал. Элина смотрела на него и понимала: он не лжёт. Каким-то неясным и неизвестным науке чувством поняла: этот человек никогда не причинит ей зла.

— Хорошо, договорились, — сдалась девушка.

В субботу вечером Серов ждал Лину на скамейке у дома её бабушки. Гуляли долго, до самой ночи. Сначала шли пешком до городского парка, а потом Алексей провожал Элину обратно. Его жена с сыном уехали к родственникам, потому он никуда не спешил.

— Я ведь не был раньше городским жителем, — рассказывал Серов. — Родился и вырос в селе, рядом с Каспием. После командировки на Кавказ решил перебраться сюда и остановился сначала у тётки. А у неё квартирантка жила, Наталья. Бойкая, весёлая и общительная. Болтали с ней, смеялись, а через три дня после знакомства всё у нас случилось. Она уже не девушка была, а я только после командировки. В общем… неплохо проводили время. Но тут тётка встала на дыбы: устроила скандал, кричала, что у неё не дом свиданий. Я вещи начал собирать, хотел съехать, а Наташка — в слёзы. Мне так жалко её стало. Меня ведь никто не заставлял спать с ней, понимаешь? Нехорошо получилось, стыдно. Пришлось жениться. А когда выяснилось, что люди мы совсем разные, и даже поговорть нам не о чем, Наташа была уже беременна. Родился Сашка. Сына я очень люблю и бросить его не могу. Не смогу нормально жить, зная, что пацан мой растёт безотцовщиной при живом отце. Если бы дело было только в жене, давно бы развёлся. Нет любви. Уважения нет, понимания, тепла. Ничего такого, что связывает души двоих людей. И она меня не любит, я её раздражаю. Пытается уговорить меня, чтобы снова уехал в командировку или на Север за большими деньгами, а я сопротивляюсь. Жизнь совсем беспросветной казалась, только сын был смыслом. А потом… Никогда не забуду тот день, когда мы с тобой встретились в дверях. На смертном одре вспомню. Вот так узнал, что такое любовь, как это может быть светло и радостно, как сладко и как больно. Что делать теперь, Лина? Как жить?

Лина потрясённо молчала, во все глаза глядя на Алексея, и он снова заговорил.

— Понимаю, что у тебя может возникнуть отвращение ко мне, но рассказал всё как есть. Я заметил, ты стала сторониться меня, как только узнала о том, что я семейный человек.

— А как иначе? — тихо ответила девушка. — Я к такому не приучена.

— Знаю, — грустно кивнул мужчина. — Ты ещё совсем юная, и душа у тебя такая чистая… Понимаю, что не имею права лезть к тебе со своими разговорами и тем более с проблемами. Но ничего не могу поделать с собой. Мне так не хватает нашего общения! Меня будто лишили света, лишили сил, надежды…

— У меня нет к тебе отвращения, Лёша. Не маленькая, всё понимаю. Но также я не хочу, чтобы у меня было отвращение к самой себе.

Элина даже Серову не могла рассказать о семейных делах и о том, что произошло шесть лет назад. О том, как она стояла в прихожей и слушала тяжёлый разговор родителей: нетрезвый голос отца, истеричные выкрики мамы… О том, как рушился мир Элины, а душу заполняли безысходность, паника и страх.

Нет, она категорически не хочет стать такой, как та телефонистка Верочка, к которой ходил отец. Это папа говорил, что Вера понимающая, и ей интересно слушать его. Лина же считала подругу отца женщиной без сердца и без совести; той, для кого не существует понятия «чужая семья».

Какой бы жёсткой и категоричной ни была Алевтина Ильинична, мать Элины, девушка очень любила её и всегда была на её стороне. И отца любила, и братьев, особенно Игорька, которого растила наравне с родителями, пока не переехала к бабушке. Любой человек, который посмел покуситься на счастье и целостность её семьи, автоматически становился для Лины врагом. И сама она меньше всего хотела стать для кого-то таким человеком. Особенно для маленького Саши, сына Алексея.

Это был не только максимализм юности, но и твёрдые жизненные принципы, привитые при воспитании. Среди родных Элины до сих пор никто и никогда не разводился. К созданию семьи все подходили очень серьёзно и принципиально. Вот и Владислав Иванович всё осознал, и жизнь в семье Сотниковых вновь наладилась. Давно никто не разговаривал о прошлом, но вот сейчас на девушку буквально обрушилась лавина эмоциональных воспоминаний.

— Давай хотя бы останемся друзьями, Лина? — Серов заглянул в лицо девушки. — Обещаю, что разговоров о чувствах больше не будет. Сегодня первый и последний раз, когда я дал себе волю. Но очень тебя прошу не лишать меня твоего общества. Мне… просто до боли не хватает наших разговоров, и я знаю, что тебе тоже.

«Тогда у меня была надежда, — с горечью подумала Элина. — А теперь её нет и не будет».

Однако отказать Алексею она не смогла, и их совместные чаепития возобновились. Мужчина сдержал слово и никогда больше не заводил разговоров о своих чувствах. Лина постепенно свыклась с ролью друга и в какой-то момент ей даже стало легче.

Анализируя ту ситуацию спустя время, женщина пришла к выводу, что скорее всего, и сама тогда ещё не была готова к серьёзным отношениям. А может, она просто успокаивала себя. Чувства к Алексею так и не прошли, но она радовалась тому, что есть: постоянному общению с ним, его заботе и знакам внимания.

Через несколько дней после той самой памятной прогулки Серов догнал Лину, когда она уходила домой в конце рабочего дня, осторожно взял за локоть и подвёл к невысокому светловолосому парню.

— Познакомься, Лина, это мой двоюродный брат Павел Тимофеев. Тот самый, о котором я тебе рассказывал. Паша, знакомься, это Элина Сотникова, моя сослуживица.

— Очень приятно! Если бы я знал, с какой девушкой меня собирается познакомить Лёха, нашёл бы свободное время раньше, — новый знакомый внимательно и настойчиво смотрел в лицо Элины.

Она пожала плечами и смущённо улыбнулась. Павел не произвёл на неё впечатления. Ростом с неё, светловолосый, с большими голубыми глазами и резкими чертами лица, он очень сильно проигрывал Алексею, хоть и был одет подчёркнуто дорого, по последней моде.

Решено было посидеть и обсудить всё в кафе, расположенном неподалёку. Павел намекнул, что они с Элиной уже взрослые и вполне могут договориться с глазу на глаз, однако Серов, поймав беспомощный и умоляющий взгляд девушки, пошёл с ними. Во время разговора Тимофеев переводил пристальный и напряжённый взгляд с лица Элины на лицо брата, а потом обратно и хмурил светлые брови.

Было очень заметно, что Лина в самом деле произвела на него огромное впечатление. А поскольку человеком он был настойчивым и очень практичным, несмотря на свои двадцать два года, то решил не терять времени даром.

На следующий день Алексей был на выходном, и когда Элина в одиночестве вышла вечером из дверей конторы, сразу увидела Павла, который явно дожидался её.