Слишком долго была хорошей

Глава шестая

— Ой, Валера… Мне бы самой-то хоть собраться. Это ты человек мобильный и лёгкий на подъём, а для меня куда-то выбраться — целая история, — Лина вздохнула.

— Ты же не одна поедешь. Ну да ладно, не буду пока настаивать, а то это похоже на давление. Вот привыкнешь ко мне, и вернёмся к этому разговору.

— А я… привыкну?

— А что этому может помешать?

— Сильнее, чем я сама, вряд ли что-то или кто-то сможет помешать.

— Тот факт, что ты это понимаешь, Лина, уже говорит о многом.

— А тебе, Валера, всё ясно?

— Я бы не стал делать таких громких заявлений и поспешных выводов, но… Надежда появилась тогда, когда я впервые увидел тебя после долгой разлуки, а сегодня эта надежда окрепла и прочно встала на ноги.

Разговор был странный и многозначительный, но обычно скромной и сдержанной Элине почему-то очень не хотелось, чтобы он заканчивался. Впервые за долгое время на душе было по-настоящему легко, хорошо и уютно.

— Ещё хотел вот что уточнить, — Валерий вдруг стал серьёзным и деловым, и Лина уже собиралась загрустить, но, как выяснилось, поторопилась. — Мне ведь не показалось, будто ты сказала, что мечтала стать библиотекарем?

— Не показалось. Мечтала, — улыбнулась Элина.

— Дело в том, что у нас в университете произошли реорганизация и обновление библиотеки. А Дора Самсоновна как работала там одна, так и работает, — не могут ей найти помощника. Как смотришь на то, чтобы поработать хотя бы временно? Вдруг тебе понравится? Или ты ещё не отдохнула?

— Уф-ф-ф, — выдохнула Лина. — Так много впечатлений и перемен сразу… Пусть даже пока в перспективе. Мне надо подумать, Валера.

— Конечно, — кивнул Мизгирёв. — Подобные решения никак нельзя принимать необдуманно.

— А если я начну работать, как потом… поеду на Север? Кто меня отпустит?

— Мне определённо нравится направление твоих мыслей! — Валерий буквально расцвёл. — А ещё я думаю, что видимо, сделал что-то очень хорошее. Иначе за что судьба так благоволит мне? Поверь, с поездкой я всё организую. Тебя непременно отпустят. То есть, я могу заняться планированием нашего путешествия? Но разумеется, мы будем обсуждать все нюансы и вместе принимать решения.

— Хорошо. Спасибо тебе, Валера, за то, что взял надо мной шефство. Детям докучать не хочется, у них своя жизнь. А я пока совсем того… Чувствую себя, как слепой котёнок.

— Всё будет хорошо, Лина! Главное, что мы встретились вот так спустя много лет. Разве это не похоже на чудо?

— Нет, — покачала головой Лина. — Это не похоже, это и есть чудо.

Уходя домой уже заполночь, Мизгирёв взял с Элины слово, что она серьёзно подумает по поводу подработки в библиотеке. А ещё он пригласил Лину к себе на ужин, который собирался организовать следующим вечером.

С утра Элина поехала домой к сыну, поскольку невестка перед отъездом попросила её проведать квартиру. Серёжа должен был вернуться из командировки через сутки, и Лина решила проверить, в каком состоянии находится квартира.

Конечно, она старалась не вмешиваться в семейную жизнь детей, но в глубине души, как и всякая мать, стремилась сделать «как лучше».

Квартира поразила Лину беспорядком, который царил, казалось, на каждом квадратном сантиметре. Выглядело всё так, словно Юля спасалась из дома бегством. Впрочем, так было всегда, когда сын с семьёй уезжал, а Элину просили присмотреть за квартирой.

К приезду детей она наводила идеальный порядок и наполняла холодильник продуктами. Но в этот раз Лина просто проверила всё, заперла двери на все замки и ушла. И твёрдо пообещала себе, что больше никогда не станет вмешиваться в чужую жизнь, даже с благими намерениями.

Конечно, она и прежде никогда не давила на детей и напрямую не навязывала им свою точку зрения, но в глубине души определённо лучше них знала, как им надо жить. Или думала, что знает.

Потом Элина решила навестить родителей, и мама сразу взяла её в оборот, попросив помочь и сделать уборку в большом старом серванте.

Неторопливая однообразная работа располагала к разговорам, и Лина сама не заметила, как рассказала о том, что случайно встретилась с бывшим соседом бабушки.

— Как-то ты даже воодушевилась, пока рассказывала об этом соседе, — с подозрением проворчала мать.

— Мам, ну а какой мне быть? Плакать, что ли? Да, я очень рада тому, что мы с Валерой встретились.

— Плакать не надо, — отрезала Алевтина Ильинична. — А излучать ты должна прежде всего достоинство. Сама же недавно сказала, что ты уже не девочка, потому не будь смешной.

— Я только и делаю, что излучаю достоинство, мама, — ровно и спокойно ответила Элина. — Мне уже равных нет в этом занятии. А если вдруг кого-то повеселит моё поведение, то нет проблем. Пусть люди смеются, это полезно для здоровья.

— Лина, ты что, серьёзно? — глаза Алевтины Ильиничны расширились от удивления. — Ты собираешься впустить в свою жизнь какого-то непонятного мужчину? Человека, с которым ты общалась сорок лет назад, в глубоком детстве? Ты понимаешь, сколько воды утекло с тех пор? Языком-то молоть он может всё что угодно!

— Не собираюсь впустить, а уже впустила, — пожала плечами Лина.

— У тебя что, запоздалый кризис среднего возраста?

— Можешь ещё какой-нибудь диагноз поставить мне навскидку, мама? В любом случае я не хочу и не буду больше об этом говорить.

В подтверждение своих слов Лина вернулась к уборке. Алевтина Ильинична всплеснула руками, но не смогла ничего возразить дочери.

Однако, зная свою маму, Элина не обольщалась: прекрасно понимала, что тема не закрыта, и ругала себя за излишнюю болтливость.

А кому ещё рассказать, как не маме? Молодым вряд ли интересно. А мама — это же, по идее, самый близкий человек. Родная душа, которая всегда поддержит и искренне порадуется за тебя.

Дожив до пятидесяти двух лет, Лина так и не смогла принять тот факт, что далеко не все матери и не всегда принимают сторону своих детей. Она по-прежнему очень любила свою маму и прекрасно понимала, что Алевтина Ильинична точно не из тех матерей, которые завидуют успехам собственных детей и не желают им добра. Нет. Просто её мама никогда не умела и не хотела приспосабливаться к людям и к ситуациям; она всегда считала своё мнение, представление о добре и свою картину мира единственно правильными и пыталась подогнать под собственные идеалы всех и вся. И до сих пор пытается.

Однако как только покинула квартиру родителей, Лина сразу перенеслась мыслями к грядущему вечеру. Валера ждёт её на ужин!

Сначала она задумалась о том, какой вклад можно внести в подготовку, что купить. Может, пирожное? Или торт? Или фрукты? Элина уже повернула к супермаркету, но остановилась на половине пути и мысленно ударила себя по рукам.

Она не должна вмешиваться и вносить коррективы! Пусть Валера проявит себя и сделает всё так, как задумал.

Как выяснилось позже, мысль эта оказалась весьма здравой, поскольку Мизгирёв справился с подготовкой ужина превосходно. Меню было классически простым, без экзотики и изысков, но зато мужчина приготовил всё сам, а не заказал доставку. Покупной был только торт. Валерий признался, что хоть и любит сладкое, кондитером от этого не стал.

Так был положен задел на следущий вечер: Элина пригласила Валерия на чай с тортом её собственного приготовления. Именно за чаем с тортом Мизгирёв изложил Лине планы по поводу будущего путешествия.

— Я забронировал билеты в Архангельск на первое августа. Погуляем там несколько дней и там же сориентируемся по дальнейшему маршруту. Думаю, найти автобусный тур труда не составит. Запланировал поездку на август, поскольку до этого мне ещё нужно будет съездить в поле на десять дней. Прилетят коллеги из Санкт-Петербурга.

— Ты уже что-то оплатил? Сразу скажи мне сколько нужно внести…

— Об этом не беспокойся, я разберусь сам.

Мизгирёв сказал это не снисходительно и не оскорблённо, а спокойно и по-деловому. В общем, как-то так, что Элина тут же всё поняла и прикусила язык. Правда почти сразу у неё возник вопрос на другую тему.

— Валера, я подумала по поводу университетской библиотеки. Мне нравится твоя идея. Думаю, что я справлюсь. Но, если возможно, мне бы хотелось приступить к работе уже после поездки, ближе к осени.

— Думаю, это правильное решение, — и по поводу работы, и по поводу сроков, — согласится Валерий. — Итак, мы с тобой достигли договорённостей почти по всем пунктам.

— Почему «почти»? — удивилась женщина.

— Потому что я ещё не сделал тебе предложение.

— Предложение? — испугалась Лина. — Вот так сразу?!

— Считаешь, что мы ещё недостаточно долго знакомы? — поднял брови Мизгирёв.

— Валера, вот ты смеёшься, а дело-то серьёзное!

— Ничуть не смеюсь, Лина. Мне просто совершенно не хочется терять ни минуты времени, которое я могу провести с тобой.

И тут Элина сделала то, чего никак не ожидала от себя. Точнее, сказала то, что ей не могло даже присниться.

— Я тоже не хочу терять ни минуты времени, которое могу провести с тобой, Валера. А ты… переезжай ко мне! Предложение можно и потом сделать.

— Думаешь, я откажусь? — тут же нашёлся Мизгирёв. — Только вот… почему я к тебе, а не ты ко мне?

— Потому что я не уезжаю в длительные командировки и, соответственно, больше времени буду проводить дома. А мне привычнее здесь. Не обижайся только!

— Даже и не думал обижаться. На что? Я счастлив, что у тебя хватило смелости сделать такой решительный шаг. Что ж, признаю твою правоту. Когда можно начать собирать вещи?

— А пойдём вместе собирать?

На том и порешили. Валерий переехал, а точнее, перешёл к Лине в тот же вечер. А через два дня, когда они вместе готовили ужин, раздался звонок в двери. Как оказалось, в гости к Элине пришли её родители.

— Мама? Папа? — удивлённо спросила Элина, переводя взгляд с хмурого лица Алевтины Ильиничны на растерянное — Владислава Ивановича. — А почему вы без предупреждения?

— И что? Теперь ты нас на порог не пустишь, если без предупреждения? — с вызовом спросила мать. — Вот времена настали! Родные люди должны заранее ставить в известность о своём визите.

— Аля, — тихо и укоризненно предупредил жену Владислав Иванович. — Спокойнее.

— Конечно, впущу, мама! — Лина посторонилась. — Просто я удивлена. Если есть возможность предупредить, почему не сделать этого? Ведь меня могло не оказаться дома, вот в чём дело!

— Да, а замки ты поменяла, — усмехнулась мать.

— Разумеется, — пожала плечами Элина. — Мой дом — моя крепость.

— Лина, всё в порядке? — в дверях появился Валерий, который вытирал руки кухонным полотенцем. — Здравствуйте!

Он сразу узнал родителей Элины, поскольку не только помнил их с детства, но и не один раз встречался с ними во дворе дома за прошедшие с его возвращения годы.

— Здравствуйте! — кивнула Алевтина Ильинична и бросила многозначительный взгляд на мужа, но тот лишь протянул Мизгирёву руку.

На жену не смотрел.

Лина порадовалась тому, что они с Валерой решили приготовить на ужин овощное рагу и отварить молодой картофель, а не затеяли что-нибудь порционное. Теперь хоть не придётся в спешном порядке готовить ещё что-то, — ужина хватит на всех.

Алевтина Ильинична с видом инспектора ходила по квартире, а мужчины вышли покурить на балкон. Лина видела, как Валерий указал рукой на балкон своей квартиры. Видимо, объяснял, кто он и откуда.

К счастью, у матери хватило такта начать серьёзный разговор не за ужином, а уже после, когда пили чай.

— А вы, Валерий, в гостях здесь? Или… живёте?

— Живу вот уже третий день, — спокойно ответил Мизгирёв. — Мы с Элиной приняли решение съехаться, и она предложила жить здесь, поскольку ей сложно оставаться одной в холостяцкой квартире во время моих командировок.

— Вы работаете вахтовым методом?

— Не совсем. То есть, совсем нет. Думаю, что ваше беспокойство полностью обосновано, ведь Лина вам не чужая. Потому я готов рассказать о себе, ответить на любые ваши вопросы и даже предоставить документы. Но такой разговор состоится лишь один раз. Впредь все решения по поводу нашей дальнейшей жизни мы с вашей дочерью будем принимать только вдвоём.

Алевтина Ильинична так и застыла, не в силах подобрать слова для ответа, а Владислав Иванович удовлетворённо кивнул. Он определённо уже одобрил выбор дочери.

Валерий, как и обещал, рассказал о себе всё, что касалось дела и грядущих событий.

— И какие ваши дальнейшие планы? — деловито поинтересовалась Алевтина Ильинична. — В отношении Лины?

— Мы собираемся официально оформить всё, то есть, пожениться, — прямо глядя на потенциальную тёщу, ответил Мизгирёв.

— Так ли уж это обязательно? — женщина перевела взгляд на дочь. — Зачем тебе это нужно в твоём возрасте, Лина? Да и Валерию уже не двадцать лет. Можно же как-то обойтись без того, чтобы впрягаться в имущественные дела? Нужно больше думать о детях, а не выходить замуж за первого встречного мужчину!

— Позвольте с вами не согласиться, — холодно возразил Валерий. — Лина уже более семи лет живёт одна. Уверен, что при её внешней, а главное, душевной красоте желающих стать тем самым «первым встречным» было более чем достаточно, но они получали отпор. Вы, конечно, можете возразить мне и сказать, что я льщу себе, однако я снова с вами не соглашусь.

— Не думаю, что ребята будут против моего замужества, — твёрдо ответила матери Элина. — Во-первых, они давно взрослые, и у них своя жизнь. Во-вторых, я их не обделила. Средства от продажи дома и имущества мы поделили на троих равными долями. Что касается недвижимости, то и я, и Валерий приобрели её до заключения брака, не правда ли? Потому все эти пассажи ни к чему.

— Что? — Алевтина Ильинична удивлённо подняла брови.

— Ваше беспокойство не имеет под собой оснований, — пояснил Валерий.

Глаза его смеялись.

— Не обижайтесь на мать, — заговорил Владислав Иванович. — Она никогда не отличалась особым чувством такта. И всегда уверена, что знает всё лучше других.

По взгляду, который бросила на говорившего жена, было понятно, что дома Владислава Ивановича ждут разборки за самоуправство и излишнюю демократичность.

— Также в скором времени мы собираемся отправиться в длительное путешествие, — расставил точки над «i» Мизгирёв. — Сначала на Север, а после в Краснодарский край, где живут мои родители.

Алевтина Ильинична цокнула языком и осуждающе покачала головой, глядя на дочь.

— А до этого я ещё на десять дней поеду вместе с Валерой в экспедицию, — окончательно «взбунтовалась» Лина. — Предупреждаю заранее, чтобы вы не планировали пока никаких мероприятий с моим участием.

…Родители Элины ушли домой через час. Владислав Иванович выглядел очень довольным, а Алевтина Ильинична — озадаченной. Проводив гостей, хозяева квартиры вернулись в кухню.

— Пожалуй, ещё чайку́, — выдохнула Лина и включила чайник. — Ты даже не представляешь, какую борьбу мы выдержали и какое сопротивление преодолели.

— По поводу чайку́ согласен, — Валерий обнял Лину и восхищённо заглянул в её глаза. — А тебе верю на слово. Вот только по поводу экспедиции…

— А что по поводу экспедиции? — подняла бровь Лина.

— Ты это всерьёз?

— Если, конечно, для меня там найдётся какая-нибудь работа.

— Лина, я-то очень рад, и работу для тебя найду, это без вопросов. Но тебе нужно хорошо подумать.

— Я уже подумала. Любящая жена должна следовать за мужем. Тем более, у нас же не семеро по лавкам. Даже кота пока нет.

…Элина и Валерий поженились в сентябре, после того, как вернулись из путешествия. Алиса и Сергей полностью приняли и одобрили выбор матери. У Владислава Ивановича сложились с зятем добрые дружеские отношения. Алевтине Ильиничне тоже пришлось принять выбор дочери (иного выхода не было), и она наконец-то хотя бы официально признала право Элины на личное счастье.

Максим, сын Валерия, продолжает делать успехи в научной работе. Он по-прежнему холост. Каждое лето ненадолго приезжает в гости к отцу, хорошо ладит с Элиной.

На работу в университетскую библиотеку Лина так пока и не устроилась, поскольку часто сопровождает мужа в командировках, а в остальное время помогает детям, — занимаемся внуками. Супруги Мизгирёвы по-прежнему не завели кота, поскольку пока не начали вести оседлый образ жизни. Но кот определённо в перспективе. А может, даже два кота.

Конец