Слишком глубоко

Глава 13

Сердце Патрисии вело себя довольно странно. Она осознавала, что Эрин находится в ее доме и что у нее есть кто-то, для кого можно приготовить обед. Стоило ей взглянуть на нее, как ее грудь наполнилась теплом. У нее возникло ощущение, что ее сердце, полное любви и удовлетворения, кто-то так сильно сжал, что эти чувства вырвались наружу и заполнили ее грудь. Она, действительно, хорошо себя чувствовала, не смотря на напряжение в текущих делах. После того, как было найдено тело Де Маро, она работала без передышки почти три дня и была очень утомлена. Так что готовка и расслабляющей вечер с Эрин, были как раз тем бальзамом, который поможет ей восстановиться после трудовых будней.

«Я смотрю, ты готовишь обед». — Эрин скользнула на барный стул, направив взгляд на салат.

«Это — моя терапия», — с мягкой улыбкой произнесла Патрисия. — «Это помогает мне расслабиться. И я надеюсь, что ты голодна».

Грусть скользнула по лицу Эрин. Именно в этот момент Патрисия заметила, что ее глаза выглядели тусклыми и безжизненными, как — будто были лишены цвета.

«Нет», — ответила Эрин.

Патрисия взяла большой помидор и начала нарезать его небольшими кубиками. Курица и картофель были в духовке, наполняя кухню своими ароматами. Она надеялась, что домашняя еда подбодрит и оживит их обеих.

«Куда ты ходишь каждый день?» — спросила она, стараясь говорить как можно беззаботней. Она знала, что Эрин покидала дом. Патрисия звонила домой и на сотовый Эрин, но не получила ответа.

«Сегодня я ходила в библиотеку».

«Да? Нашла что-нибудь хорошее?»

Эрин сидела и смотрела сквозь нее, словно находилась в своем собственном мире.

«Maк?»

«А?» — откликнулась она.

«Я спросила, нашла что-нибудь хорошее? Например: интересную книгу?»

«Ах, да. Конечно».

Патрисия изучала ее в течение нескольких минут. Она видела, что Эрин потеряла в весе и Патрисия знала, что она плохо спит. Она не раз слышала, как та ходила ночью по комнате. Эндерсон очень беспокоилась о ней, и ненавидела себя за то, что ее не было дома, чтобы помочь Эрин в это эмоционально — тяжелое для нее время.

«Как ты себя чувствуешь после всего?» — спросила она. — «Тебе стало хоть немножко лучше?»

«Не особенно».

«Ты получила известие от Лиз?» — Патрисия задала вопрос мягко, ее любопытство взяло над ней верх. Это было так не похоже на Адамс, чтобы просто так взять и кого-то отпустить. Особенно, если учесть то, что это Эрин ушла из дома. Патрисия знала: Адамс сделает все возможное, чтобы вернуть ее назад.

«Нет».

Патрисия добавила нарезанный помидор в салат.

«Может, ты хочешь поговорить с ней? Возможно, тебе стоит сделать первый шаг».

Она не понимала, почему вообще предлагала ей что-то сделать в отношении Адамс. На самом деле, Эрин было лучше без нее. Но, тем не менее, Патрисия не могла спокойно стоять и наблюдать за ней, такой грустной и такой расстроенной. Эрин была не похожа на других людей, которых она знала. Когда Мак чувствовала, то отдавалась вся своему чувству. Это затрагивало ее. Слишком глубоко.

«Я пробовала», — произнесла Эрин. — «Я приехала к ней в студию. Но это уже не имело смысла. Все кончено».

«Я сожалею». — Повторила Патрисия. Она не знала, что еще сказать в этой ситуации. Эрин выглядела так, словно собиралась разбиться на миллион частиц и развеяться по-ветру. — «Maк, я…»

Эрин неожиданно усмехнулась, чем очень удивила ее. — «Если бы только Лиз могла слышать тебя сейчас».

«Что ты имеешь в виду?» — Она перемешивала большими деревянными щипцами салат, заправив его домашним соусом.

Эрин казалась немного колеблющейся и не ответила на вопрос.

«Что? Что такое?»

«Она думала, ты ненавидишь ее. Думала, что ты можешь сделать все для того, чтобы погубить ее или встать между нею и мной».

Патрисия положила щипцы на стол. — «Ты тоже так думаешь?»

Что ж, это было правдой, она, действительно, имела чувства к Эрин. Чувства, которые выходили за рамки простой дружбы. И теперь в ее душе поселилась маленькая надежда, поскольку с Лиз все было кончено. Но попробовать встать между ними? Нет, она хотела счастья для Эрин. Это было на первом месте.

«Нет», — Эрин встретилась с ней взглядом. — «Я всегда защищала тебя. На самом деле, это то, о чем мы спорили в последний раз».

Патрисия молчала.

«Она узнала о нас», — призналась Эрин.

«Нас?»

«О той ночи. Когда мы были… вместе».

Патрисия отвернулась, все это время она подавляла воспоминания. Приступ новой боли скрутил ей живот, словно его обвили руки, толстые, жилистые, словно ветви.

«Ты сказала ей?»

«Нет, я не призналась ей. Она поняла это сама». — Эрин посмотрела на свои руки. — «И она нашла книгу. Твой последний роман».

Патриция взяла салатницу и понесла ее к столу. Ей нужно было двигаться. Ее кровь, горячая и густая, двигалась под загорелой кожей. Она пересекла кухню, вернувшись к ящикам, чтобы достать ножи и вилки. Эрин осталась у бара, глядя на свои руки, очевидно пребывая в глубокой задумчивости.

«Он был обо мне?» — спросила Эрин.

Патрисия застыла, когда положила ножи рядом с вилками на столе. Она посмотрела на Эрин, которая неподвижно сидела на стуле и выглядела ужасно потерянной и разбитой. Тем не менее, она была так красива со своими всезнающими, необычайно нежными зелеными глазами и, растапливающей сердце, улыбкой. Она осталась такой же скромной и доброй, как и раньше.

Привлекательность Эрин, ее красота, ее способность безгранично любить и заботиться о любимом человеке — было тем, что заставило Патрисию написать книгу. После того, как дело об убийствах Соблазнительницы было закрыто, она не смогла выкинуть Эрин из головы. Она написала книгу об убийствах, а затем, очень раздраженная, вернулась в свой участок, и, стремясь забыться, окунулась с головой в работу. Но ее мысли все время возвращались к Эрин. Писать о ней — было тем единственным способом, с помощью которого она могла управлять своими эмоциями. Лиз увезла Эрин на яхте, но для Патрисии Эрин надолго осталась в ее сердце и мыслях.

Мак наблюдала за ней. И Патрисия знала, что ответ написан на ее лице.

«Я думаю, что курица готова». — Она перешла к духовке и вытащила из нее их обед. После того, как Патрисия положила на две тарелки куски курицы и нарезанный кубиками картофель и перец, она вернулась с ними к столу.

Эрин поднялась, чтобы налить им немного холодного чая.

«Думаю, я бы выпила немного вина», — произнесла Патрисия, доставая бутылку «Мерло» из винного холодильника на соседней стойке.

Ее нервы были на пределе и она чувствовала на себе взгляд Эрин, чувствовала, что та ждет ответы на ее вопросы. Она знает о книге. Она знает, что книга была о ней. Она читала любовные сцены. Она знает все мои мысли, словно побывала в моей голове.

Это было плохо, особенно сейчас, когда ее либидо буквально кричало на нее за бездействие. Она была духовно обнажена, поскольку Эрин только что сняла с нее последний защитный слой. Ее руки дрожали, когда она опустила бокалы. Она торопливо поставила их и открыла бутылку. Красная жидкость, с булькающим шумом наполняла бокалы. Перед тем, как присоединиться к Эрин за столом, она сделала несколько больших глотков. Она любила пить «Мерло» охлажденным. И в данный момент, оно понравилось ей гораздо больше обычного.

«Как курица?» — спросила она, прежде чем один из них успел ее попробовать.

Эрин уставилась на нее. — «Ты в порядке?»

«Хм? Да, я в порядке». — Она нарезала курицу и заставила себя съесть кусочек. Затем отпила еще вина.

Эрин также пила вино и позволила Патрисии снова наполнить их бокалы. В конце концов, она спросила:

«Как дела? Я слышала, вы нашли еще два тела во время поиска».

«Ты права».

«Что нового? Нашли что-нибудь полезное?»

Патрисия медленно жевала. Изменение темы приветствовалось, но не особенно тепло.

«Мы пока не уверены».

«Каково их состояние? Трупы слишком разложились? Могут о чем-нибудь рассказать?» — Пока Эрин задавала вопросы, то успела порезать свою курицу на небольшие кусочки.

«Ты же знаешь, я не могу разглашать такую информацию».

Нож и вилка Эрин скользнули и остановились в куриной грудке. — «Прости, я забыла». — Ее тон снова стал невыразительным, а глаза остались опущенными вниз.

Патрисия положила вилку. — «Не то, чтобы я не хотела рассказать тебе об этом…»

«Разве?» — Эрин подняла глаза и пронзила ее тяжелым взглядом. — «Поскольку именно так это и звучит. Словно ты не доверяешь мне, как — будто я какая-то сумасшедшая штатская, одержимая не своим делом».

«Ты — гражданское лицо», — тихо сказала Патрисия.

Эрин положила столовое серебро и отодвинула от себя тарелку.

«И…» — Она встала. — «Ты мне не доверяешь».

Патрисия тоже встала, положив ладони на стол.

«Я не забыла, что ты подвергла риску предыдущее дело. Или, что тебя освободили от обязанностей в отделе по этой же причине. Это серьезные проблемы, и я до сих пор не понимаю, почему ты это сделала».

Эрин встала напротив нее, скрестив руки на груди. Казалось, она так сильно обижена и напряжена, что может потерять равновесие, если ее слегка толкнуть.

«Что, если бы это была я? Что, если бы меня обвинили в убийстве, Патрисия? А ты знала, что я невиновна, но никто бы не верил этому. Что бы ты сделала?»

Патрисия смотрела на нее, пытаясь понять смысл ее слов.

«Я не понимаю».

«Ты позволила бы мне уйти? С тем, что ты чувствуешь ко мне?»

Патрисия почувствовала, как от этого вопроса налилось тяжестью ее тело.

«Что?»

«Ты бы попыталась помочь мне, не взирая ни на что, потому что ты любишь меня?»

«Я…»

«Ты пожертвовала бы работой ради любви, Патрисия? Ты сделала бы это для меня?»

«Я бы сделала то, что правильно», — сказала она, наконец.

«И что именно?»

«Я бы следовала закону». — В этом не было сомнений. Никакой неопределенности в ее голове. Это было то, кем она была.

«Закон». — Эрин отвернулась. Когда она снова посмотрела на нее, ее глаза были полны слез. — «Ну, вот в этом разница между тобой и мной. Что правильно для меня, то не контролируется никаким законом. Закон не имеет ничего общего с любовью».

Она повернулась и направилась из кухни в гостиную. Патрисия пошла следом за ней, не понимая ее мотивов, но очень хорошо зная, что Эрин было больно.

«Подожди», — прошептала она, подходя к ней сзади, положив руку ей на плечо.

«Не надо, пожалуйста». — Эрин обернулась. Ее глаза снова были кристально зеленые, слезы вернули им яркий цвет.

Патрисия протянула руку и стерла слезу. Ее сердце обливалось кровью из-за жалости к Эрин.

«Я сожалею».

«О чем? О том, что скрываешь свои чувства ко мне? О том, что влюбилась в меня и написала чертову книгу об этом, не сказав мне? О том, что пустила меня в свой дом, позволила мне спать в соседней комнате, в то время как сама совсем не доверяешь мне?» — Она с шумом втянула воздух. — «О чем же ты конкретно сожалеешь, Патрисия?»

Патрисия не могла говорить. Казалось, ее руки слились с лицом Эрин. Горячие слезы объединили их вместе. Эрин была здесь. В ее доме. В ее руках. То, чего она так долго хотела. То, о чем она мечтала и не думала, что такое когда-нибудь повторится. Она ближе притянула ее к себе. Полные розовые губы Эрин манили, приоткрывшись от переполнявших эмоций.

«Я сожалею обо всем этом. Я…» — Затем она приникла к ней и поцеловала ее в губы, последние слова было необходимо вложить в нее, а не произносить. Одно слово за другим. Мне очень жаль. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе.

Удивленная Эрин слегка застонала от охвативших ее ощущений. Их влажные губы слились друг с другом в горячем поцелуе. Один раз, два, три. Горячее дыхание разлилось теплой волной по их телам.

«Эта книга», — шепотом произнесла Эрин. — «Она обо мне». — Она не спрашивала. Она хотела, чтобы Патрисия сама сказала ей. Чтобы сказала это.

«Да». — Слово медленно вышло из ее груди. Горячий туман правды.

«Почему?»

Причины этого «почему» были прямо перед Патрисией, смешиваясь с самим воздухом, которым она дышала. Тем не менее, у нее не было слов. Слова уже были сказаны. Штампованными чернилами на сотнях страниц.

«Ты, Эрин. Вот почему».

«Почему ты не сказала мне?»

Патрисия все еще держала ее лицо в своих руках. Она не могла отпустить. И не отпустит.

«Ты была счастлива. С Лиз».

Очередная слеза скользнула по ее лицу. Он скользнула в ладонь Патриции. «Я люблю Лиз», — прошептала Эрин.

Патрисия улыбнулась признанию. Честность Эрин согревала ее.

«Я знаю». — Она снова посмотрела на эти манящие губы. — «Я знаю».

Она снова поцеловала ее. Жарко, влажно. Слезы. Любовь. Эрин ответила на ее поцелуй. Тихо постанывая, она, словно, сдавалась ей. Реакция Патрисии была незамедлительной. Прижав ее сильнее, она подвела ее к стене, словно искала в ней опору.

«Как бы мне хотелось побывать в твоей книге», — произнесла Эрин, отстраняясь от нее. — «Чтобы то, что ты описывала в ней, стало реальным. Как бы мне хотелось найти способ, чтобы я могла, открыв книгу, погрузиться в нее, оставив этот мир позади себя. Я не хочу быть больше собой, Патрисия. Я хочу окунуться в твою фантазию. Пусть даже на короткое время».

«Хорошо». — Патрисия поняла, что ей было нужно. Она понимала это лучше, чем кто-либо другой. Потеряться в выдуманном мире было именно той самой причиной, которая заставляла ее писать.

Эрин подняла руки, запутавшись пальцами в волосах Патрисии. Затем ее язык скользнул по нижней губе писательницы. Услышав свой собственный стон, Патрисия сплела свой язык с языком Эрин.

Таким сладким, бархатным, сулящим неземное блаженство.

Они стояли, слившись воедино. Патрисия, все еще, прижимала Эрин к стене, а та прильнула к ней, жадно целуя ее в губы. Они обе неожиданно громко застонали. Патрисия отвечала на поцелуй так страстно, что ее дыхание сбилось и стало прерывистым. Она сунула руку под рубашку Эрин, приподняла ее бюстгальтер, желая ощутить под пальцами затвердевшие соски молодой женщины. Когда Эрин вскрикнула от этого прикосновения, Патрисия оборвала поцелуй и стала спускаться губами ниже. Сначала ее голодный язык познакомился с правой грудью. Покрывая ее поцелуями, она добралась до затвердевшего соска и, обхватив его губами, стала жадно посасывать его.

Не владея собой, Эрин вцепилась пальцами в ее волосы. Застонав от удовольствия, она откинула голову назад и стукнулась головой о стену. Патрисия так увлеченно посасывала ее сосок, что чуть не кончила от ощущения полной груди в своем рту. Прервавшись, она сдернула с Эрин рубашку, отбросив ее в сторону вместе с бюстгальтером.

Эрин так и стояла у стены, тяжело дыша. Ее груди подрагивали в такт дыханию. После поцелуев Патрисии, правая была влажной и покрасневшей, а левая, словно хранила, еще нетронутую девственность.

Патрисия вернулась к прерванному занятию и снова поцеловала Эрин. Она не могла насытиться ее вкусом. Таким сладким и горячим, таким желанным. Неожиданно, ей захотелось почувствовать и попробовать другую часть молодой женщины. Она просунула руку, в свободно облегающие, джинсы Эрин. Хлопковые трусики были теплыми и влажными. Спустившись пальцами ниже, она обнаружила, что короткие кудряшки Эрин были столь же влажны и горячи. Со стоном, она скользнула пальцами дальше, проводя ими по расщелине.

«Ммм». — Эрин, овладев нижней губой Патрисии, слегка прикусила ее.

Патрисия больше не могла сдерживаться. Она отстранилась и, взяв молодую женщину за руку, потянула за собой.

«Пошли. Сейчас».

Патрисия вела ее по коридору в свою спальню.

«Нет, только не сюда», — прерывисто произнесла Эрин. — «Я здесь не смогу».

Патрисия сразу поняла ее опасения. Слишком многое произошло в этой комнате в ту ночь, когда их жизнь была под угрозой. Она потянула Эрин в гостевую спальню. — «А здесь, нормально?»

Эрин кивнула.

«Хорошо».

Патрисия толкнула ее на кровать и уселась ей на ноги. Эрин медленно провела пальцами по лифчику Патрисии, расстегнула его и освободила ее грудь.

«Ты…» — начала было Эрин, но потом остановилась.

«Что?» — спросила Патрисия, когда ее бюстгальтер был выброшен в сторону. Она тяжело задышала, стоило лишь пальцам Эрин коснуться ее груди.

«Такая…» — Эрин не закончила предложение, вместо этого она притянула ее к себе и вовлекла в еще один глубокий поцелуй.

Патрисия начала ритмично двигаться, вжимая бедро между ног Эрин, нуждавшейся в этом прикосновении. Это продолжалось лишь несколько мгновений, поскольку их рты обещали большее. Они целовались и терлись друг о друга. Снова и снова. Когда восхитительное, темное блаженство оргазма начало затмевать ее разум, Патрисия отодвинулась в сторону. Ее промежность пульсировала, требуя высвободить накопившуюся страсть. Все ее естество возмутилось потере контакта. Игнорируя острую боль, она торопливо расстегнула джинсы Эрин и стянула их вместе с трусиками. Тяжело дыша, она смотрела на блондинку с голодным желанием, которое испытывала в течение многих дней.

«Я должна попробовать тебя на вкус», — прошептала она.

Эрин посмотрела на нее глазами, полными необузданных эмоций. «Ты хочешь меня», — сказала она, не то, спрашивая, не то утверждая.

«Больше всего на свете».

«Скажи это еще раз».

«Я хочу тебя».

Эрин закрыла глаза.

«А Лиз не хочет меня». — Она тяжело вздохнула. — «Я нуждаюсь в тебе. Я нуждаюсь в твоем желании».

«И я тоже».

«Снимай штаны», — произнесла Эрин голосом, охрипшим от желания.

Блондинка наблюдала, как Патрисия поднялась и отошла от кровати.

«И трусики тоже снимай».

Патрисия медленно разделась. Эрин приподнялась на локтях, освещенная лунным светом, падавшим на кровать через вертикальные жалюзи. Ее голодный взгляд медленно скользил по обнаженному телу Патрисии. Детектив никогда не думала, что ее кожа способна так пылать от одного только взгляда. Когда их глаза встретились, слова уже были не нужны.

Патрисия влезла на кровать. Она чувствовала, как припухли ее губы, а рот наполнился слюной и кровью, словно она, умирающая от голода, внезапно попала за праздничный стол. Она развела ноги Эрин, слегка нажимая на бедра. Эрин подчинилась и лунный свет заблестел на ее плоти, влажной от желания.

Патрисии лизнула сначала одно, а затем другое бедро. Она уловила запах Эрин. Медленно вдыхая, она, словно впитывала его в себя и ее глаза прикрылись от удовольствия. Затем она поцеловала то место, где только что был ее язык. Страстные, посасывающие поцелуи покрывали чувствительные бедра. Не владея собой, Эрин снова вцепилась в ее волосы, двигаясь навстречу страстным губам.

Предвкушение удовольствия скрутило в тугой узел нижнюю часть живота Патрисии. Когда она, наконец, подобралась к плоти Эрин, то закрыла глаза, позволив носу и щекам впервые почувствовать и коснуться ее. Такую влажную. Горячую. С пьянящим ароматом.

Она накрыла ее губами и жадно пила сладкий нектар. Эрин вскрикнула и приподняла бедра, желая большего, предлагая ей всю себя. Патрисия смаковала ее, наслаждаясь нектаром, и возбуждала налившийся от желания узелок. Она кружила над ним, находя удовольствие в том, как он дергался от прикосновений, но не изменила положения и продолжала нежно массировать его языком.

Он, словно якорь. Закрепился и ждет удовольствия, которое я дарую ему. Он не сдвинется с места, пока не получит своего. Это мое навсегда.

В ее мозгу то и дело вспыхивали яркие вспышки. Пока она пировала, ее гормоны устроили массированную атаку. Эрин то и дело постанывала, а ее тело содрогалось в конвульсиях. Ее хрипловатый голос, насыщенный удовольствием, доводил Патрисию до безумия. Расположенная между ее ног, она была беспомощна, пока дегустировала и обладала ею, доставляя той удовольствие.

Она поцеловала грубее, задержалась языком дольше и надавила сильнее. Она пила ее соки, испытывая восторг от шелковистой кожи и горячих ощущений на своем языке.

Когда Эрин начала вздрагивать, она провела языком по всей ее женской сущности, по ее клитору, по всем ее складочкам. А потом прошлась по влажным дорожкам.

Эрин все теснее прижималась к ней, ее голова металась по подушке из стороны в сторону. Мышцы живота напряглись и подергивались в такт движения языка Патрисии. Она что-то отрывисто и приглушенно говорила, словно вдалбливала в себя эту мысль. — «Мне это нужно», — продолжала повторять она. — «Мне это нужно».

В ушах Патрисии вдруг резко застучало, шум доносился, словно сквозь плотный слой ваты, позволяя ей блокировать все остальное и позволяя продолжить свои ласки. Так продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, как Эрин особенно сильно потянула ее за волосы, чтобы привлечь внимание.

Патрисия нехотя прервала свое занятие, с сожалением оставив плоть Эрин.

«Что?» — Она едва могла говорить, ее рот был полон сладкого нектара, а губы припухли от напряжения.

«Иди сюда». — Эрин потянула ее за плечи.

Патрисия подползла к ней, приведенная в замешательство ее действиями. Эрин поцеловала ее ладонь, а глаза были полны слез.

«Я должна попробовать тебя. Сейчас».

Патрисия чуть растерялась и замешкалась. Ее собственная плоть пульсировала, требуя внимания так же сильно, как и стук в ушах. Но эмоции, которые она увидела в глазах Эрин, заставили ее остановиться в нерешительности.

«Скорее». — Эрин потянулась к ней.

«Ты уверена?»

«Да. Пожалуйста».

Патрисия покорилась и сделала так, как ее просили. Она перекинула ногу над головой Эрин, становясь к ней задом наперед. Она почувствовала, как нежные руки Эрин направляют ее. И когда горячее дыхание блондинки коснулось внутренней стороны бедер детектива, она едва не кончила от ощущений.

«Сейчас», — она едва услышала шепот Эрин. И тут же почувствовала влажный рот блондинки на своей плоти.

«Ох!» — Она выгнула спину, не в силах сдерживать эмоции. Патрисия слышала и чувствовала, как причмокивает горячий и влажный рот Эрин, пронзая стрелами ее тело. Эрин умирала от сексуального голода по ней так же, как и Патрисия. Она не могла, да и не хотела больше сдерживаться. Ее бедра начали вращаться. Глаза закрылись сами собой. Это было так чертовски здорово. Она до боли прикусила свою нижнюю губу. О, Боже. О, Боже. Она была так близка к оргазму. Теперь осталось совсем немного.

Она снова приникла ртом к лону Эрин, и они наслаждались друг другом жадно и отчаянно. Патрисия обернула руки вокруг бедер Эрин, поддерживая ее, прижимаясь к ней, посасывая ее. Язык вырисовывал круги повсюду, касаясь каждой складочки, каждого потаенного места. Они стонали, зарываясь друг другу в плоть. И так же вместе они вошли друг в друга.

Это было так сладко. Так незабываемо и чувственно.

Эрин застонала. Патрисия поняла, что она на грани и сильнее заработала языком. О, Боже. Это был рай. Да, должно быть она попала на небеса. Она была уверена в этом. Патрисия почувствовала, как Эрин отвела рот. Она почувствовала, что той не хватает воздуха, и сдавленный крик вырвался из ее горла. Она оторвала бедра от постели и пальцами впилась в ноги Патрисии. Она кончала долго и сильно. Патрисия ни разу не остановилась, пытаясь осушить ее до дна.

Эрин кончила. Кончила под ней. Весь этот удивительный момент близости промелькнул в голове Патрисии. Она запомнила его навсегда. Потом сглотнула и еще немного пососала. Где-то глубоко внутри своего сознания она знала, что этот момент больше никогда не повторится. И сейчас она в полной мере взяла все, что только могла взять, пользуясь предоставленной возможностью. Она чувствовала, как чувства к Эрин наполнили теплом ее душу.

Это было настолько прекрасно, насколько и печально.

Детектив застонала. Эрин была так чувствительна и отзывчива к ласкам. Патрисия снова лизнула ее и, в то же время, почувствовала, что ее собственную плоть нежно ласкали и посасывали, снова и снова.

«Иди сюда», — услышала она приглушенный голос Эрин.

Патрисия села, ее руки поглаживали живот блондинки, а тело ритмично двигалось надо ртом Эрин. Девушка стонала, наслаждаясь своими действиями. Ее язык, словно ракета, погружался в лоно Патрисии, лаская ее изнутри, а затем возвращался на клитор и облизывал его. Патрисия стонала, каждое движение языка огненными всполохами разливалось по ее внутренностям. Задыхаясь, она начала произносить имя Эрин. Никогда прежде она не испытывала такого блаженства.

Эрин крепче ухватилась за нее и принялась интенсивно посасывать плоть.

«О, мой Бог…» — закричала Патрисия.

Блондинка продолжала сосать, постепенно наращивая темп. Они обе знали, что время пришло.

«Эрин… Эрин…» Буквально выдохнула Патрисия. Она бурно кончила, подняв руки и выгнув спину. Ее тело, словно, пронзила молния. — «Ах… Aх… Aх!» — кричала она, сотрясаясь всем телом.

Ее голос затих, но тело продолжало непроизвольно двигаться, отчаянно нуждаясь в каждой унции удовольствия. Кажется, что прошла целая вечность, пока Эрин остановилась, а Патрисия перестала двигаться. Некоторое время, они оставались неподвижными и молчали. Их разгоряченная кожа покраснела и покрылась капельками пота.

Патрисия затуманено смотрела на свет уличного фонаря, пробивавшегося сквозь жалюзи. Ленивые, крошечные частицы пыли исполняли на свету свой замысловатый танец. Ее сердце разгоняло по телу теплую, тяжелую кровь. Казалось, что в теле не осталось ни одной косточки, настолько мягким и податливым оно было. Она медленно слезла с Эрин, двигаясь с особой осторожностью, поскольку чувствовала, что в любой момент может рухнуть. Блондинка наблюдала за ней сквозь отяжелевшие веки. Патрисия улеглась рядом и уткнулась носом в ее шею. Она слышала биение сердца Эрин и чувствовала смешанный запах страсти и пота. Детектив подумала, что в такой вот момент она готова умереть от счастья.

Когда она подняла глаза, то заметила, что взгляд Эрин затуманен и глаза полны непролитых слез.

«Все будет в порядке», — произнесла Патрисия.

Эрин молчала. Она просто свернулась рядом с ней и безудержно разрыдалась. А Патрисия лишь растерянно смотрела на потолочный вентилятор. Пытаясь хоть как-то успокоить Эрин, она гладила ее по голове, тихо нашептывая: «Шшшш, все в порядке. Все будет в порядке».

Хотя сама при этом не очень верила своим словам. Будущее Эрин было весьма туманно. А их совместная жизнь вообще была маловероятна. Несколько минут ее счастья прошли. И больше никогда не вернутся.

Эрин уткнулась в шею Патрисии, чувствуя себя в относительной безопасности, устроившись на мягкой коже. Она не хотела отодвигаться от нее, боясь того, что скрывалось за запахом и мягкостью Патрисии. Она не хотела поворачиваться лицом к тому, что только что сделала. Она хотела, чтобы все это исчезло в темноте ускользающей ночи.

Эрин думала, что нуждалась в сексе, нуждалась хоть в каком-то контакте. Но она оказалась неправа. В чем она нуждалась, так это в любви. Причем в любви Лиз, а не Патрисии.