Случайное знакомство

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Интересно, если бы она жила иначе, то была бы сама другой? Этот вопрос Лиза задавала себе уже много лет, но не могла найти удовлетворительного ответа.

Она знала, что слишком замкнута, но большинство людей видели в ее необщительности лишь надменность, поскольку дальше ни к чему не обязывающего разговора дело обычно не шло. В лучшем случае ее замкнутость воспринималась как сдержанность.

Став взрослее, Лиза поняла, что в ее робости виноваты родители, хотя они и желали для нее самого лучшего. Да, они показали ей всю Англию, но в восемь, в двенадцать и тем более в четырнадцать лет хочется не разнообразия и многочисленных переездов, а постоянства и уютного дома. Ей были нужны друзья, не меняющиеся каждый год, а одни и те же, надежные, все понимающие, с которыми она бы росла и развивалась год за годом, пока формируется ее личность, с которыми могла бы смеяться, приглашать их в гости и делиться немудреными девчоночьими тайнами.

Но, даже придя к подобному выводу, она не стала упрекать родителей. Зачем? Прошлое уже не изменишь. Они ее очень любили, и нельзя упрекать их за страсть к путешествиям, которой — увы — в ее крови не было. Она предпочитала сидеть на одном месте, поскольку никогда не знала, что ждет ее за углом.

Отец Лизы был биологом с неиссякающей любознательностью ко всему новому. Его очаровывало все необычное. Однажды он устроился работать лесничим только для того, чтобы узнать до малейших деталей жизнь леса.

В другой раз он провел полтора года на побережье в суровой Шотландии, изучая морскую флору и фауну, любовь к которым жила в нем до самой смерти.

Те полтора года были худшими в ее жизни, подумала Лиза. Она до сих пор хорошо помнила дребезжащий школьный автобус, постоянно пасмурную погоду, крошечный класс, презрительность одноклассников, относящихся к ней с необузданной жестокостью, как, впрочем, и к любому чужаку, жившему в их деревне. Но она упрямо продолжала гордо вскидывать подбородок и. делать вид, что не замечает их ненависти, и в конце концов у нее появились друзья и там.

Но на самом деле в ней не было ни капли уверенности, а робость росла с каждым днем.

Подходя к яхте, Лиза вдруг безотчетно вскинула подбородок; точно так же, как она делала это много лет назад, входя в ненавистную школу, к хмурым и надменным одноклассникам. Тогда этот жест придавал ей мужества, и сейчас отвага вновь наполнила ее.

Все остальные уже прибыли. Она увидела их на палубе яхты и пошла немного быстрее. Видимо, ее тоже кто-то заметил и позвал Энгуса, поскольку он немедленно вылетел на палубу, опять наполовину обнаженный, и спустился на причал, чтобы встретить ее.

Аура неугомонной жизнерадостности, окружающая его, перекинулась и на Лизу, тут же прекратившую нервно покусывать губу.

— Я надеюсь, что не опоздала, — начала было она, но Энгус, забрав ее чемодан, лишь одарил ее улыбкой — неповторимой смесью язвительной иронии и неприкрытого восхищения, и Лиза тут же почувствовала себя ужасно неловкой и неуклюжей, подозревая, что он смеется над ней.

— Не переживайте, у нас же нет жесткого графика, — наконец сказал он. — И это лишь одно из множества преимуществ перед теплоходом, совершающим круизы. Мы бы подождали вас в случае чего.

Энгус пошел к яхте, а Лизе ничего не оставалось, как последовать за ним, угрюмо глядя на его широкие плечи, а в голове билась мысль: надо вернуться, пока не поздно…

Ноги казались страшно тяжелыми и подгибались в коленках, но Лиза заставила себя глубоко вздохнуть, успокоиться, насколько это было возможно, и подняться на палубу яхты, проигнорировав руку Энгуса, протянутую ей.

Сквозь темные стекла солнцезащитных очков девушка внимательно оглядела небольшую группу людей, в обществе которых ей придется провести две недели.

Сколько раз она вот так же стояла в детстве перед классом незнакомых ребят, с которыми предстояло проучиться какое-то время. Выдавив из себя улыбку, Лиза приготовилась к знакомству, которое, к счастью, не заняло много времени.

Элис, Джерри, их девятилетняя дочь Сара и кузина Энгуса Каролина. Вся компания, одетая в купальные костюмы, уютно устроилась в шезлонгах под жарким солнцем и смаковала напитки.

— А сейчас, — сказал Энгус, когда Лизе все были представлены, — я хотел бы похитить у вас Лизу и показать ей каюту. Что вы желали бы выпить? — любезно поинтересовался он, повернувшись к смущенной девушке. — Мы собирались обедать немного позже, когда выйдем в море.

— Мне все равно, что, — также вежливо ответила она, хотя у нее уже свело скулы от неискренне учтивой улыбки, приклеенной к лицу.

— Лучше подумайте, чего вам хочется, — улыбнулась Элис. — А не то мой муженек проявит инициативу и быстренько намешает вам один из своих «фирменных» убийственных коктейлей, от которых валятся замертво, не выпив и половины.

Джерри со смехом попытался опротестовать столь тяжкое обвинение супруги, но силы были явно неравными.

— В таком случае я бы предпочла стакан сока.

— Весьма мудрое решение, — похвалила ее выбор Элис.

— Наоборот, глупое, — презрительно вставила Каролина, не произнесшая до этого ни единого слова. Даже когда Энгус представлял ее Лизе, она не снизошла до улыбки, молча протянула руку, а едва коснувшись руки Лизы, сразу же отдернула ее, ясно показав, что не желает ничего знать о ней, и спокойно продолжала поджариваться на солнце, едва прикрытая бирюзовым бикини, оставляющим слишком мало места для воображения.

Лиза растерянно взглянула на нее, не зная, что ответить.

Трудно было поверить, что они с Энгусом родственники. Платиновая блондинка с изумрудными глазами, Каролина только в одном была схожа с Энгусом — она была так же красива, как и он.

— Не смей так говорить с Лизой. — Голос Энгуса был обманчиво мягок, но в нем звучало грозное предупреждение. — Загорай молча, как это делала до сих пор.

Сдвинув огромные солнечные очки на нос, Каролина блеснула злыми зелеными глазами.

— Тебе вовсе незачем опекать ее, — произнесла она, кивнув в сторону Лизы. — Она уже не ребенок, разве не так? — И еще раз презрительно взглянула на девушку.

— Да, меня не нужно опекать, — вежливо ответила Лиза, чувствуя, как в ней вскипает возмущение. — Я вполне могу позаботиться о себе сама, равно как и защититься от ядовитых змей.

— Сильно сказано, — одобрительно протянул Джерри, — в духе истинной женщины двадцатого столетия.

Лиза с радостью воспользовалась предлогом и повернулась в его сторону.

— Вот только наши мужчины до сих пор не избавились от предрассудков восемнадцатого века, — дополнила Элис под громовой хохот остальных.

Лиза же занялась Сарой, читающей приключенческую книжку, и через несколько минут они обе весело смеялись над какой-то шуткой. Лиза и сама в своей неискушенности напоминала ребенка.

— Дорогая моя, вы так и не сказали, какой сок будете пить, — прервал их Джерри, сорокалетний приятный мужчина, правда немного располневший.

— А что, есть выбор? — удивилась Лиза.

— Ну, выбор небольшой, но апельсиновый, грейпфрутовый, арбузный, манговый, ананасовый и виноградный соки здесь есть.

— Виноградный самый полезный и вкусный, — снова послышался голос Элис.

— Да? Ну тогда я выпью именно его. Спасибо. Никогда не пила его раньше.

— Может, я все-таки покажу вашу каюту? — сердито спросил Энгус, незаметно подойдя к Лизе. — Или вы продолжите дегустировать разные соки?

— Не надо сарказма, Энгус, — попросила Элис, но он, уже никого не слушая, схватил Лизу за руку и потащил с палубы в ее каюту.

Яхта оказалась огромной. Великолепной. Шикарно отделанной. Просто потрясающей! Лиза не знала, на что глядеть.

— Она принадлежит вам? — поинтересовалась она, когда Энгус распахнул перед ней двери в каюту.

— Да, — довольно улыбнулся он. — Нравится?

— О, она великолепна! — выдохнула девушка. — Это ж целый дом! Я не знала, что яхты бывают такими большими. Она просто восхитительна! — Внезапно вспыхнув, она посмотрела на Энгуса. — Я кажусь вам глупой, да? — с невеселой усмешкой спросила она, пытаясь пройти в каюту, что было делом непростым, потому что дверной проем был и без того небольшим, да еше Энгус загородил его, и протиснуться внутрь, не коснувшись его полуобнаженного тела, было практически невозможно.

Он ничего не ответил, молча поставил чемодан на постель и вновь оперся о дверной косяк.

— И вы правы, думая так, — ожесточенно продолжала Лиза. — Я действительно наивна до глупости.

— Ну и хорошо, — невозмутимо вставил Энгус, засовывая руки в карманы и продолжая глядеть на нее в задумчивом удивлении.

— Я распакую вещи, а потом поднимусь к остальным, ладно? — Неплохо бы вам и самому присоединиться к гостям, я хочу остаться одна, ясно слышалось в тоне Лизы, но Энгус и с места не сдвинулся.

— Черт оказался вовсе не таким страшным, каким вы его намалевали?

Она возненавидела себя за то, что позволила этому типу узнать все ее слабости. Пожав плечами, Лиза промолчала.

— Ну так как?

— Элис и Джерри показались мне очень приятными людьми, — выдавила из себя Лиза.

— А Каролина? — невозмутимо продолжал Энгус.

— Увы, ваша кузина мне не приглянулась, — осторожно ответила Лиза. На самом деле Каролина ей совершенно не понравилась, особенно тон, которым она говорила с ней, и нескрываемое холодное презрение в хорошо поставленном голосе.

— Простите ее, — попросил Энгус, игнорируя ответ Лизы. — Она очень избалована. Родители уже не могут с ней справиться и решили, что будет лучше, если она поедет со мной.

— Они решили, что вы сможете наставить ее на путь истинный?

— О, нет. Я не из тех людей, кто сможет это сделать. Просто им захотелось отдохнуть от нее. Вы не обращайте внимания на ее слова.

— Ну, спасибо вам за ценный совет, — ледяным тоном поблагодарила Лиза. — Я постараюсь ему следовать.

— Я надеюсь, это не великое одолжение мне? — подняв одну бровь, поинтересовался Энгус, и Лиза покраснела.

— Конечно же, нет. И еще раз большое вам спасибо за все. Я очень благодарна вам…

— Ради всего святого, — прорычал он, взъерошивая свои темные волосы и бросая на девушку разъяренный взгляд. — Когда вы прекратите благодарить меня?!

— Но я…

— Лучше распаковывайте свой чемодан, — проворчал он, и Лиза совершенно неожиданно для себя вдруг подошла к нему и схватила за руку.

— Не сердитесь.

— Да когда же вы, наконец, поймете, что я пригласил вас сюда не из милости и не из жалости? И насколько я помню, вы почему-то совсем не торопились благодарить меня, когда узнали, что нас будет шестеро, а не шесть сотен, — взорвался Энгус.

— Да, — вздохнула Лиза. — Но независимо от количества народа, путешествующего на корабле, вы все равно были очень добры, пригласив меня.

— Однако именно я испортил ваш предыдущий отпуск, — напомнил Энгус. — Забыли?

— Но большинство людей и не подумали бы компенсировать его, тем более таким образом.

— У большинства просто нет на это денег, — парировал Энгус, пристально глядя на девушку. — Я богат и могу себе это позволить.

— Что вы хотите этим сказать?

Она покосилась на него и отвернулась, чувствуя, как ее дыхание учащается, и искренне надеясь, что он не заметил ее состояния. Почему он так действует на нее? Она не понимала.

Она всегда умела держать себя в руках, так почему же ее тело пылало, стоило Энгусу подойти ближе, хотя разум говорил, что нельзя допускать этого? Они живут в двух слишком разных мирах, чтобы тешить себя иллюзиями.

Тем более она совершенно не привлекает Энгуса. Он ни разу не взглянул на нее как на женщину. Да она и не в его вкусе. Не красавица, а нечто серенькое и средненькое, с самыми обычными чертами лица, вот только губы слишком пухлые, что всегда огорчало Лизу. Фигура хоть и стройная, но опять же слишком обыкновенная. Единственная ее гордость — великолепные волосы, блестящие, мягкие, правда, не длинные, только до плеч. Но почему разум ей говорит одно, а тело реагирует по-другому?

— Почему вы нервничаете в моем присутствии? Неужели мое богатство действует на вас столь подавляюще? Или вы всегда такая робкая?

— Я никогда не была робкой! — запротестовала Лиза. — Вы же знаете меня. Как вы могли предположить подобное?

Ее сердце неистово билось в груди. Как ей хотелось, чтобы он не уходил! И в то же время разум кричал иное: пусть он уйдет, а ты успокоишься, распакуешь вещи.

Энгус продолжал молчать, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать глупый спор.

— И вообще, это не ваше дело, — гневно продолжала Лиза, стараясь не смотреть на него. — Вы меня пригласили — я приехала, но все остальное вас не касается!

— И что, это совсем никого не касается? — изумленно поинтересовался он. — Неужели вы и в самом деле хотите навсегда укрыться в вашей скорлупе и жить спокойной, но ужасно пресной и скучной жизнью?

— Пожалуйста, уйдите, я хочу распаковать вещи.

— Нет, прежде все же ответьте на мой вопрос, мне интересно ваше мнение.

— Вы чересчур любопытны.

Энгус лишь пожал плечами и продолжал смотреть на нее в ожидании ответа.

— Я не люблю, когда меня так дотошно расспрашивают, — упрямилась Лиза. И еще больше не люблю, когда меня жалеют, добавила она про себя. — Мне все равно, сколько у вас денег. Как я уже говорила, богатый и благородный — вовсе не синонимы. Но здесь… — она бросила на него взгляд из-под ресниц, — я поняла, что не все богачи — высокомерные снобы, среди них есть и очень милые люди.

— Я просил вас ответить на мой последний вопрос.

— А я не желаю отвечать на него. В конце концов, я женщина, должны же быть у меня привилегии?

— Впечатляюще сказано, — Энгус окинул Лизу оценивающим взглядом, заставив ее покраснеть. — Ладно, устраивайтесь и разбирайте вещи. Когда закончите, поднимайтесь наверх, только не забудьте надеть купальник.

— Есть, командир! — шутливо отсалютовала девушка.

— Лиза, — тяжело вздохнул уже уходивший Энгус, — я же не диктатор, я просто прошу надеть купальник. Я не собираюсь указывать вам, что делать, говорить или надевать, а всего лишь хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно.

Ну, а если не диктатор, то кто же? — размышляла девушка после того, как он ушел. Благодетель? Или обычный мужчина? Распаковывая вещи, она гнала от себя мысли об Энгусе. Она не желала видеть в нем мужчину, не желала думать о его сильном, гибком теле, неотразимом шарме, под влияние которого моментально попадал всякий, оказывавшийся достаточно близко. Она не хотела в него влюбляться.

Несколько минут спустя, поднявшись на палубу, Лиза увидела еще один шезлонг, поставленный, по всей видимости, для нее неподалеку от ложа Каролины, и рядом — тарелку с сандвичами и виноградный сок. Вся компания уже перекусывала, лениво болтая о пустяках. В сторону появившейся Лизы повернулась одна Элис, на минуту оторвавшись от книги, но затем опять погрузилась в чтение.

Жара сморила всех, окутав душным покрывалом, не хотелось ни говорить, ни читать, а только дремать, удобно устроившись в шезлонгах.

Лиза так и сделала. Надев широкополую соломенную шляпу, она украдкой стала смотреть на Энгуса, о чем-то тихо разговаривавшего с Джерри; судя по их оживленному виду, разговор был явно о работе. Наклонившись вперед, он оперся локтями о колени, и Лизе была хорошо видна его спина, такая загорелая, мощная, гибкая… Залюбовавшись его красивым телом, девушка совершенно забыла о Каролине, которая напомнила о себе сама, тихо, чтобы не услышали другие, сказав:

— Что-то вы слишком долго пробыли с Энгусом внизу, когда он якобы пошел показывать вашу каюту.

Лиза промолчала, лишь покосившись на белокурую красавицу.

— Так что же вы там делали столько времени? — пряча за улыбкой ненависть, напрямик спросила Каролина.

— Внизу? — недоуменно переспросила Лиза. — Ничего. А что? — Ей и самой было очень даже интересно узнать, что такого предосудительного можно успеть сделать за три-четыре минуты.

Каролина изящно пожала плечиками и безразлично ответила:

— Да так, простое любопытство, — и принялась втирать крем для загара с неторопливостью человека, превосходно знающего, как из этой обычной процедуры сделать целое представление. — К тому же, — продолжила она, когда Лиза с радостью решила, что разговор окончен, — Энгус нуждается в защите.

Лизе очень хотелось рассмеяться, но она сдержалась, лишь иронично заметив, что Энгус не выглядит беспомощным человеком, нуждающимся в какой-либо защите.

Решив не обращать внимания на соседку, Лиза поудобнее улеглась в шезлонге и, скрестив стройные ноги, со сладким зевком закрыла глаза, подставив тело лучам солнца и слушая оживленную болтовню Элис и Сары. Через некоторое время они встали, и лишь легкий бриз доносил обрывки их разговора — Элис пыталась угадать названия тропических рыбок, во множестве плескавшихся за бортом яхты.

— Он объяснил, почему пригласил вас сюда, — неожиданно раздался скучающий голос Каролины.

— Да?

— Джордж, его шофер, сбил вас. Вот Энгус и предложил вам приехать сюда — из жалости.

— Энгус очень любезен, — пробормотала Лиза, кипя от злости и в который раз повторяя, что она — простая гостья, а Каролина — кузина Энгуса. Сжав кулаки и несколько раз глубоко вздохнув, Лиза наконец справилась с собой.

— Он в самом деле очень любезен, — продолжала меж тем белокурая змея, — но будет лучше, если вы не станете злоупотреблять этим.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сдержанно ответила Лиза, хотя отлично знала, куда именно та клонит.

Каролина повернулась к Лизе и, сняв солнечные очки, яростно сверкнула зелеными, как изумруды, глазами.

— Я говорю о том, что Энгус весьма привлекательный мужчина, но лучше вам будет держаться от него подальше. Я ясно выражаюсь?

Обвинение, прозвучавшее в ее голосе, было настолько нелепым, что на какое-то время Лиза онемела. Когда же она обрела способность говорить, то уже без всякой дипломатии выпалила:

— Можете не беспокоиться на этот счет. Имея такую заботливую кузину, меня Энгус опасаться не должен.

Каролина задохнулась от злости, но не успела ничего сказать, так как вернулись Элис и Сара, и разговор пришлось прекратить. Воспользовавшись их приходом, Лиза поднялась с шезлонга и подошла к Элис. Та стояла у поручней яхты и задумчиво смотрела вдаль, а ветер трепал ее волосы.

Энгус и Джерри ушли в рубку. Как сказала Элис, они давно знают друг друга, и их дружбе не мешает семилетняя разница в возрасте. Она все говорила и говорила, но Лиза не слышала ее, как и не видела красоты моря, по которому скользила легкая яхта. В ее памяти звучал лишь один голос — презрительный, высокомерный голос Каролины.

И что самое ужасное — в ее обвинениях все было правдой. Энгус, без сомнения, привлекательный мужчина. Удивительно, что он до сих пор не женат, но если подумать хорошенько, то становится ясно почему: при строительстве империи не остается времени на жену, детей и долгие совместные зимние вечера перед камином.

— Он постоянно ездит, почти не бывает в Англии, — продолжала тем временем Элис, когда внезапно раздался голос Энгуса, незаметно подошедшего сзади:

— Я надеюсь, что вы говорите не обо мне. Знаете, это дурной тон — перемывать человеку косточки за его спиной.

Элис с усмешкой повернулась к нему.

— Да с тебя еще причитается за рекламную кампанию твоих добродетелей!

— Неужели не нашлось хоть одного плохого слова? — с ленивой улыбкой поинтересовался он у Лизы, чье сердце глухо забилось в такт словам Каролины, все еще звучавшим в голове.

— Представьте себе, не нашлось, — беспечно ответила она, не в силах поднять голову и встретиться с его глазами. — Элис сказала, что вы много и тяжело работаете.

— В ваших устах это звучит — «трудится как муравей», так?

Затем он опять повернулся к Элис, заставив Лизу почувствовать легкую зависть при виде их обоюдной симпатии. Сама она очень тяжело сходилась с мужчинами, и у нее никогда не возникало подобных дружеских отношений.

Она всегда держалась очень напряженно в их обществе, крайне медленно сближалась с кем-либо и совершенно не могла шутливо кокетничать, как Элис.

— По-моему, — воскликнула Элис, увидев слоняющегося по палубе без дела Джерри, — кое-кто без меня совсем скис! — и ушла.

— Потрясающий человек! Так и искрится юмором, — вздохнула Лиза.

— Да, сколько я ее помню, она всегда была такой.

— Я вам завидую, — совершенно неожиданно для себя вдруг сказала Лиза и, отвернувшись, стала смотреть на море. Она не хотела говорить того, что сказала. У нее это вырвалось случайно, без всякой задней мысли, но чувствовала она себя неловко.

— Завидуете, что я провел с ней много времени? — улыбаясь, уточнил Энгус.

— Нет, я имела в виду вовсе не это…

— Я знаю, что, — он придвинулся ближе, почти касаясь ее руками.

— Мы далеко от берега? — спросила она, и Энгус вновь засмеялся, словно прочел ее мысли и понял, что Лиза пытается сменить тему разговора.

— Нет, не очень.

— Вы отдыхаете здесь каждый год?

— Вам осталось добавить: и еще живы? Лиза! На море сейчас совершенно безопасно, а вы боитесь лишь потому, что впервые здесь, впервые вылезли из вашего кокона, охватывающего квартиру и питомник.

— Нет, я была на море. Отец как-то работал в Шотландии на побережье, но то море совершенно не похоже на это.

— Я думаю. А что он там делал?

— Я же сказала — работал. Он биолог.

— А кто ваша мать?

— Жена биолога.

— Ну а вы — дитя биолога?

— Верно. Знаете, море в Шотландии всегда было таким бурным, а это — невероятно спокойное.

Энгус пожал плечами и пристально взглянул на девушку.

— Да, вода здесь необычайного лазурного цвета, прямо манит искупаться, но скрывает в себе гораздо больше опасностей, чем неприветливое и бурное Северное море.

— Да, я слышала, как Элис говорила об этом Саре.

— Как, вы разве не проходили это в пансионе?!

— Я очень мало что знаю о тропических рыбах, фактически лишь то, что мне рассказывал отец, когда изучал мир морских созданий, но его в основном интересовали северные виды рыб. А училась я в обычной школе, не в пансионе, хотя, наверное, вы думаете, что мне страшно не повезло.

— А любовь к растениям вам тоже привил отец?

— Может быть. Я как-то никогда не задумывалась над этим. Но почему вы задаете столько вопросов? Я не желаю больше говорить о себе.

— Что ж, вольному воля. — Шарм Энгуса был настолько притягательным, что Лиза и сама не заметила, как повернулась к нему лицом, опершись спиной на ограждение, и улыбалась, глядя на Энгуса и прикрыв ладонью глаза от яркого солнца.

— Мне надоело говорить только о собственной персоне, чью жизнь я и так хорошо знаю.

Лиза осторожно покосилась на Каролину, продолжающую поджариваться на солнышке и напоминающую змею своим блестевшим от крема телом. Спит или не спит? Трудно понять из-за огромных солнечных очков, почти полностью скрывающих ее лицо.

— А где Элис и Сара? — девушка вновь попыталась сменить тему.

— Элис терроризирует Джерри, а Сара носится по палубе. Удивительно, сколько времени этот ребенок проводит на открытом солнце — и хоть бы что! А почему вы не поступили в университет?

Лиза лишь тяжело вздохнула, поняв, что расспросы еще не скоро прекратятся. Как же ей надоели его многочисленные вопросы! Да, она понимала, что Энгусу интересна ее жизнь, настолько отличающаяся от его собственной, но его неуемное любопытство заставляло ее чувствовать себя неким диковинным животным, ископаемым динозавром, исследуемым Энгусом с дотошностью истинного ученого.

— Если вам так интересно, — покорно пустилась она в объяснения, — мои родители погибли, и мне надо было на что-то жить. Ни о каком университете не могло быть и речи. Мне надо было идти работать, оплачивать счета за квартиру, просто жить.

— Ясно, — глухо пробормотал он.

Не терпя жалости, Лиза ответила с большей едкостью, чем собиралась:

— Я так рада, что вы все поняли. Мне сразу стало намного легче от вашего «ясно». — Откинув назад волосы, она внимательно поглядела на него, прищурившись от яркого солнца. — А что бы вы сделали на моем месте? — сердито Спросила она. — Вы с такой въедливостью выявили все мои недостатки. А теперь представьте себя на моем месте. Ну и как?

— Я просто не могу поставить себя на ваше место.

— Конечно, не можете. Вы же никогда не ходили по улицам города, не жили, как живут многие. Нет. Вы лишь проноситесь по городу в шикарной машине с шофером; если куда-то вам надо ехать, вы летите самолетом, классом «люкс», а первые красавицы становятся в очередь, чтобы переспать с вами. Я нарисовала полную картину или есть еще какие-то детали?

Лизу переполняло негодование, но продолжить разговор было невозможно: яхта замедляла ход, чтобы войти в порт Бекиа. А Лиза, стоя спиной к морю и кипя от гнева, даже смотреть не желала на красивую гавань.

Появилась Элис, держа за руку Сару, и, увидев Энгуса и Лизу, с радостной улыбкой направилась к ним. Энгус, тоже заметив ее, прошептал сурово, что этот разговор они продолжат позднее. Его лицо напоминало скорее каменную маску древнего грозного божества, нежели лицо живого мужчины.

— Это угроза? — так же тихо поинтересовалась она.

— Обещание. — И, резко оттолкнувшись от поручней, ушел в рубку.

Как только яхта пришвартовалась, Каролина лениво поднялась со своего шезлонга и, тряхнув копной белокурых волос, натянула шелковую блузку поверх миниатюрного бикини, готовясь ехать в отель.

Я должна привыкнуть, говорила себе Лиза, привыкнуть к подобным вольностям в одежде других. Но это оказалось тяжелой задачей — сама она в жизни не смогла бы появиться в подобном наряде на улице, но, возможно, Каролина в свои девятнадцать чувствовала себя так вполне комфортно.

Подошедшая Элис сказала, что в Бекиа они пробудут дня два, и посоветовала ничего из вещей с собой не брать. Все равно оба дня они будут загорать, плавать и, если еще останутся силы после одуряющей жары, играть в водное поло.

Лиза решила послушаться, надела шорты с легким топиком и, покидав в сумку кое-какие мелочи и несколько вещей, которые могли понадобиться, меньше чем через пять минут вновь поднялась на палубу.

До отеля добирались на такси. Лиза села с Элис и Сарой в одно, а Энгус, Джерри и Каролина — в другое. Ехать было недалеко, и всю дорогу Лиза весело проболтала с Сарой о растениях, рассказывая ей все то, что слышала от отца, когда сама была ребенком. Она объяснила, какие растения где растут, и почему в разных странах растут различные растения, и какую роль они играют в жизни насекомых. Она сама удивилась, сколько, оказывается, помнит, ведь прошло почти пятнадцать лет.

Но шофер прервал их беседу, остановив машину перед отелем, утопающим в зелени фруктовых деревьев, широкой лентой опоясывающих здание.

Лиза и представить себе не могла, что в мире может существовать подобное неописуемое, сказочное великолепие. Все красочные проспекты, во множестве хранившиеся у Лизы, померкли перед необычайными красками действительности. Но на остальных эти поистине райские места, по всей видимости, не произвели ровным счетом никакого впечатления: Элис и Джерри уже бывали здесь раньше и все видели, а Каролина лениво зевнула и, даже не взглянув на окружающие красоты, заявила, что идет к бассейну.

Когда же Сара, держащая мать за руку, серьезно заметила, что столько загорать вредно, Каролина лишь сморщила носик.

— Тебе, может, и вредно, а мне — нет. Когда я вернусь в дождливую Англию, то хочу, чтобы все видели, что я отдыхала не где-нибудь, а в тропиках.

— У тебя уже и так удивительно красивый загар, — заметила Элис, но Каролина, самодовольно кивнув в ответ, скрылась.

— Ну, а куда пойдете вы? — повернулся к Лизе Энгус.

— Думаю сходить к морю. Составишь мне компанию, Сара? — наклонилась к девочке Лиза, пытаясь скрыться от пронзительных голубых глаз.

— Но не дольше чем на полчаса, — тут же вставила Элис, и обе кивнули в знак согласия.

— Мама слишком уж опекает меня, — жаловалась Сара немного позже, когда они прогуливались по берегу, ища красивые раковины.

— Но так и должно быть! На то она и мама. Кстати, защищают своих чад и насекомые, и растения — каждое своим, доступным ему способом.

Когда Сара вернулась в отель, Лиза вдруг поймала себя на том, что пристально приглядывается к людям у бассейна, пытаясь увидеть, там ли Энгус. Меня вовсе не заботит, где он, уговаривала она себя, просто если он там, то мне следует быть настороже.

У бассейна его не оказалось. Тогда Лиза стала корить себя за любопытство. Как же ей хотелось выкинуть его из головы и больше никогда не вспоминать! Не нервничать, когда она глядит на него. Не вспоминать после разговора с ним каждую фразу, произнесенную глубоким, бархатистым голосом. Словом, хотелось безопасности и покоя.

Вернувшись на почти пустой пляж, она растянулась на полотенце, и глаза у нее закрылись сами собой.

Когда же она их открыла, то увидела над собой чистое, безграничное небо изумительного бирюзового цвета. Если бы какой-нибудь художник решил запечатлеть на своих полотнах красоту острова, подумала Лиза, то у него ничего бы не получилось. Никто не сможет передать необычайно четких линий, на редкость ярких красок и того редкостного мерцания, охватывающего все вокруг, что делает пейзаж по-неземному красивым.

Со вздохом блаженства она вошла в ласковую воду Карибского моря, теплую, как парное молоко, и, забыв обо всем, быстро поплыла вперед, остановившись, только когда с непривычки заныли все мышцы. Оглянувшись назад, Лиза залюбовалась островом, хорошо видным с моря.

Зрелище было потрясающее. На белый, как пудра, песок лениво накатывались волны и так же неторопливо отступали назад, оставляя за собой четкий мокрый след, куда вновь наступала следующая волна… Легкий бриз, шелестящий в вершинах деревьев, и ропот моря казались шепотом любовников в пик страсти, который то замолкал, то вновь раздавался под ясным небом.

Обратно Лиза плыла неторопливо, наслаждаясь нежным прикосновением морской воды к коже, и первое, что она увидела, едва выйдя из воды, было разъяренное лицо Энгуса, стоящего на берегу с ее пляжным полотенцем в руках.

— Где вас черти носят?! — заорал он, прежде чем она успела что-либо сказать.

— Ч-что? Что случилось? — запинаясь от смущения, спросила Лиза, вытершись полотенцем, сунутым Энгусом, и снова кинув его на песок.

— Отвечайте!

— Я плавала! — торопливо ответила она, отступая назад. — А разве что-то произошло? — растерянно поинтересовалась она. Почему он такой злой? Возможно, случилось что-то ужасное? Но при чем здесь она?

— Оглядитесь. И что вы видите? — прорычал Энгус.

Лиза осторожно осмотрелась, но ничего страшного не увидела.

— Здесь никого нет, — робко пролепетала она.

— Вот именно. Пляж абсолютно пустой, так?

— Да. — О Боже, что он от нее хочет? — Должно быть, уже позднее, чем я думала. Сколько сейчас времени? Я оставила часы в отеле.

— Это не имеет значения. Я хочу знать, какого дьявола вы полезли в море, если прекрасно видели, что на берегу никого нет?!

— Ах, вы об этом… — Она слабо улыбнулась и вздохнула с облегчением. — Но я была в полной безопасности, — как ни в чем не бывало продолжала она, не замечая, что выражение лица Энгуса становится все более мрачным и зловещим.

— А если бы с вами все-таки что-то случилось? Что бы вы тогда делали?

— Но ничего ведь не случилось! — Возмущение потихоньку вытесняло первоначальный испуг. — Я очень хорошо плаваю. — Солнце медленно заходило в море, его яркий свет отступал перед надвигающимися сумерками.

— И это все, что вы можете сказать в свое оправдание?

— Послушайте, — примирительно сказала она, — мне действительно очень жаль, что я заставила вас волноваться или причинила какое-то беспокойство, но мне на самом деле ничто не угрожало. — Она глубоко вздохнула и продолжила, чувствуя, что обязана это сказать, чтобы в дальнейшем с ней не обращались как с неразумным ребенком: — К тому же моя жизнь — не ваша забота. Я уже давно взрослый человек и вполне могу сама о себе позаботиться. — И с нарочитой грациозностью растянулась на полотенце, ожидая, когда же наконец Энгус уйдет.

Но вопреки ее ожиданиям он не ушел, а, наоборот, присел рядом, заставив девушку остро почувствовать, что на ней лишь купальник.

— Так значит, ваша персона — только ваша забота? — натянуто спросил он.

— Верно. Но может, вернемся в отель? — Она села на полотенце, и Энгус услужливо протянул руку, помогая встать. Но когда Лиза собралась уйти, его железные пальцы, обхватившие ее талию, не пустили ее. — Что вы делаете? — взвизгнула возмущенная девушка.

— Я просто не собираюсь позволить вам сбежать, — невозмутимо ответил он. — Вы сказали, что уже взрослый человек, который сам может позаботиться о себе, правильно? Ну так докажите это, Лиза!