Случайное знакомство

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Доказать? — повторила ошеломленная девушка. Сумерки быстро сгущались, смягчая жесткие черты лица Энгуса, которые вскоре и совсем стали неразличимы в темноте. Были видны только его глаза.

— Да. — Он все еще не убирал рук с ее талии, и прикосновение его теплых пальцев к коже вызывало в девушке бессознательную тревогу. Она не знала, чего он хочет от нее, что подразумевает под своими словами.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, о чем вы говорите. Пожалуйста. — Она почти шептала. — Я действительно не привыкла к… к такому…

— К чему «такому»? — Хотя его голос и прозвучал удивленно, Лиза знала, что он ни капли не изумлен. Рука Энгуса продолжала лежать на ее талии, он прекрасно понимал, какое действие оказывает на нее, и наслаждался ее нервозностью, напоминая кота, играющего с мышкой, когда, перед тем как съесть ее, он хочет немного позабавиться.

— Я думаю, нам пора возвращаться в отель…

— Зачем? Мы великолепно можем еще прогуляться по пляжу, поговорить… И не надо так дрожать, я вас не съем.

Лиза улыбнулась, нервничая и удивляясь, как сильно бьется ее сердце, стремительно гоня кровь и заставляя ее чувствовать жар и пульсацию во всем теле. У нее было несколько не очень серьезных связей с мужчинами, но ничто — ни их прохладные поцелуи, ни горячие руки, обнимающие ее, — ничто не могло подготовить ее к всесокрушающей волне острого желания, пронесшегося по ее телу как ураган.

Но все же усилием воли девушка обуздала эмоции и безмятежно ответила:

— Разумеется, я не боюсь вас, с чего вы взяли? Но я немного продрогла, и вообще, пляж не очень-то подходящее место для таких поздних прогулок.

— Вы замерзли? — Он окинул Лизу недоверчивым взглядом. — Не может быть. Еще довольно тепло…

Впервые за все время Энгус оценивающе оглядел ее фигуру, но интерес в его взгляде исчез так же быстро, как и появился, оставив Лизу в недоумении: показалось ей это или нет? Придя к выводу, что показалось, она успокоилась и попыталась взять себя в руки, чтобы перестать нервничать из-за каждого подозрительного взгляда.

— Вы с Каролиной очень мило беседовали сегодня на яхте, — вывел ее из раздумий ленивый голос. Лиза чуть не поперхнулась от столь абсурдного предположения, но, слава Богу, сдержалась.

— Мы… что?

— Что она вам сказала?

— Не помню, — она опустила глаза, ощущая, как прокатываются по ее телу волны желания, вызванного прикосновением Энгуса.

— Помните, — ласково, но твердо заявил он. — Скажите мне!

— Нет. По крайней мере до тех пор, пока вы не отпустите меня и не позволите вернуться в отель, — с той же ласковой улыбкой ответила Лиза.

— Ни за что! Ведь это ультиматум, не так ли? А я не выношу никаких ультиматумов и условий.

Молчание зловещей тучей сгущалось над ними, и в конце концов Лиза не выдержала и неохотно пробурчала:

— Мы говорили о вас. Точнее, Каролина сказала, что вы нуждаетесь в защите.

— Что?! Я нуждаюсь в защите?! А она случайно не уточнила, от кого?

— От меня, — мрачно ответила Лиза, злясь и на себя за то, что рассказала все, и на Энгуса, вынудившего ее к этому.

Энгус убрал руку с ее талии и, повернув к себе лицом, задумчиво посмотрел на девушку.

— Думаю, мне надо будет поговорить с Каролиной. Как кузену с кузиной.

— Нет! Пожалуйста, не делайте этого! — жалобно попросила Лиза. — Я бы не хотела становиться причиной каких-либо раздоров, ведь Каролина защищала ваши интересы. Возможно, будь я на ее месте, то поступила бы так же.

— Вот уж не ожидал, что вы приметесь защищать ее, — искренне удивился Энгус. — Ну так знайте, что проблемы Каролины состоят в том, что она не может устоять ни перед одним мужчиной. Она порхает от одного к другому, принимая каждую женщину за заклятого врага, только и мечтающего перебежать ей, Каролине, дорогу. Она и в круиз-то отправилась после очередной ссоры с последним приятелем. И это у нее был уже третий за последние два года.

— Пожалуйста, не продолжайте…

— Вы сами сказали, что желаете рассматривать все с ее позиции, и я просто хотел доказать, что вы совершено не такая, как Каролина.

— Да, — пробормотала Лиза. Во рту у нее внезапно пересохло. — Но она такая красивая, — без всякой связи неожиданно произнесла она.

— Я не хочу говорить о ее внешности, — довольно резко ответил он. — Вы лично порхали от одного мужчины к другому?

— Конечно, нет.

— А у вас есть любовник?

Лиза почувствовала на себе пристальный взгляд его темных глаз, прожигавший ее насквозь.

— Это не ваше дело. — Лицо девушки стало пунцовым от столь интимного вопроса. Да как он смеет спрашивать у нее такое? Что он возомнил — раз так случилось, что она его гостья, то должна отвечать на любой его вопрос, даже о своей девственности?

— Вы не ответили.

Поколебавшись несколько секунд и решив, что он все равно не отстанет, пока не добьется ответа, Лиза выпалила, кипя от гнева:

— Я не отношусь к современным девицам. Я верю только в серьезные отношения. И у меня никогда не было ни единого… Но разумеется, среди моих друзей есть и мужчины тоже!

— Конечно.

Девушка вырвалась и отбежала в сторону. По ее щекам текли слезы, слезы смущения и унижения.

— Я предпочитаю иметь богатый жизненный, а не сексуальный опыт! — крикнула она и, повернувшись, обнаружила стоящего за спиной Энгуса.

— Безусловно.

— И прекратите во всем соглашаться со мной! Думаете, я не вижу, что вы смотрите на меня свысока? Я отнюдь не дура.

— Несомненно.

— Опять вы соглашаетесь!

— Вам хочется, чтобы я спорил с вами?

— Это хоть не так унизительно, как ваше поддакивание! — продолжала бушевать Лиза.

Энгус лишь покачал головой и, нежно обняв ее за плечи, отчетливо и медленно произнес:

— Да когда же вы поймете, что я и не собираюсь жалеть вас? Вы настолько жалеете себя сами, что в сочувствии посторонних нужды нет.

— Это неправда.

Он легонько встряхнул ее, заставляя прислушаться, но не к своим словам, а к самой себе — к импульсам своего тела, и тишина опустевшего пляжа помогала ей в этом.

— Вы больше не можете оставаться в своей скорлупе, — заговорил он через некоторое время. — Пусть вы приехали сюда под действием некоего сумасшедшего импульса, но раз вы все же здесь, то это самое подходящее место, чтобы вылезти из кокона. Ведь он защищает вас не только от суеты жизни, но и от всех удовольствий.

— Зачем вы мне говорите все это? Зачем лезете ко мне в душу? Я не нуждаюсь в психоаналитике!

— Вы хотите, чтобы я замолчал, потому что я говорю правду, и правду неприятную.

— Сколько можно повторять: моя жизнь — не ваше дело!

— А я говорю, что мое.

Опустилась темная тропическая ночь и окутала их. Тишину нарушали лишь равномерный шум прибоя да легкий бриз, шелестевший в зарослях буйной растительности.

— Почему вы думаете, что некрасивы? — неожиданно хриплым голосом спросил Энгус, нежно проводя рукой по ее шее. — Вы же сами однажды сказали, что деньги не являются показателем человеческих достоинств, но все же принижаете себя. Почему?

Лиза не знала, что ответить. Его голос настолько изменился — стал более глубоким, менее сдержанным, да и дыхание Энгуса участилось, так же как и у нее. Подняв глаза, девушка увидела вздымающуюся и опускающуюся широкую грудь и, зачарованная этим зрелищем, почувствовала, что не в силах ни говорить, ни двигаться.

Энгус запустил пальцы в шелковистые волосы Лизы, наслаждаясь их мягкостью, и притянул ее к себе так близко, что точеные черты его лица показались девушке расплывчатыми. Она закрыла глаза, даже не пытаясь вырваться, — внезапно все ее тело стало ватным, и даже если бы она и захотела убежать, то не смогла бы: ноги не слушались ее. Но ей и не хотелось вырываться. Лиза всей душой желала, чтобы Энгус поцеловал ее, прямо здесь, посреди пустынного ночного пляжа.

Их губы встретились, и она застонала — то ли в знак протеста, то ли от неимоверного желания, переполнившего ее, а может, от того и другого. Она чувствовала, как его жесткое тело прижалось к ней, а руки скользят по спине.

Его губы, такие нежные и настойчивые, вызвали в ее изголодавшемся по ласке теле сладкую дрожь наслаждения. Когда же его язык проник в медовые глубины ее рта, лаская и терзая в сладостной пытке, ее груди напряглись и прижались к его груди, плотно, до боли.

Между ними вспыхнула безумная страсть — о такой Лиза лишь читала. Целомудренная по своей натуре, она до этого мгновения и не представляла, что эротическое наслаждение может быть настолько сильным, что каждая жилка задрожит от неугасимого желания. Новые ощущения пугали, но Лиза уже была не в состоянии сказать «нет».

Когда же язык Энгуса проложил пылающую дорожку по ее шее, она инстинктивно откинула голову назад, давая ему доступ к нывшей от напряжения груди. Энгус дышал часто и неровно, и Лиза лишь вздохнула, когда он спустил с ее плеч бретельки купальника, а потом и вовсе сорвал его.

Она и не пыталась надеть купальник снова, лишь застонала от потрясения и неимоверного наслаждения, когда его рука накрыла одну грудь, лаская. Энгус обводил большим пальцем ее сосок до тех пор, пока тот не затвердел под его нежными прикосновениями.

Грудь у Лизы была маленькая, а соски — большие и чувствительные и, казалось, пульсировали под его пальцами. Все тело дрожало от незнакомых ощущений.

Наклонившись, Энгус вобрал в рот другой сосок, посасывая и легонько кусая его. И так, крепко обнимая друг друга, они вместе упали на песок. Лиза окончательно потеряла голову от нахлынувших эмоций, но Энгус, видимо, отдавал отчет в своих действиях, так как Лиза почувствовала, что лежит на полотенце, неизвестно как оказавшемся под ней. Она была настолько поглощена происходящим, что ни ливень, ни гром, ни даже армия солдат, появись они на пляже, не проникли бы в ее сознание, затянутое багровой дымкой страсти.

Энгус покрывал бесчисленными поцелуями ее нежную шею и лицо, лаская, дразня, терзая…

Она была готова пройти этот путь до конца — слепое безудержное желание говорило в ней. И только почувствовав руки Энгуса, бережно разводящие ее ноги, она как бы очнулась от невероятного сна, затянувшего ее в свои райские глубины и чуть не заставившего совершить непоправимую ошибку.

Она словно увидела себя со стороны, с большой высоты, и вся жизнь побежала перед ней как на кинопленке. Вот она совсем маленькая, со смешно торчащими косичками и книжками под мышкой, бежит в школу; а вот она на своей самой первой вечеринке, нервничает до такой степени, что чувствует себя совсем разбитой; а вот она, та же робкая Лиза, лежит на пляже, открытом всем ветрам, и занимается любовью с мужчиной, поддавшись порыву безумной страсти.

Ласковые руки Энгуса добрались до ее лона, заставив Лизу страстно выгнуться под его тяжестью, но все же, собрав всю свою волю, девушка сумела выдохнуть:

— Не надо!

— Что случилось? — Его голос звучал невнятно, а дыхание было как у бегуна, пробежавшего по крайней мере сотню миль без передышки.

— Я не могу! — хрипло прошептала она, но Энгус, пригвоздив ее к песку всей своей тяжестью, так что она не могла пошевелиться, лишь свирепо прорычал:

— Чего ты не можешь, так это остановиться в такой момент!

— Мне больно!

Он молча откатился в сторону, и Лиза поднялась, дрожа, как от холода.

— Простите… — начала было она, но он резко оборвал ее:

— Забудьте об этом.

— Я не думала… Я правда не думала, что дойдет до этого… Я не хотела…

— Говорю вам, забудьте. — Энгус резко поднялся и быстро зашагал прочь, а Лиза ринулась за ним вдогонку.

Ее пронзала почти физическая боль при одной только мысли о том, чем они занимались. Когда они перешли границу, за которой уже не могли сказать «нет»? Как она могла перешагнуть через те принципы, что растила в себе годами? Чем больше она думала, тем сильнее убеждалась, что огромную роль во всем этом сыграл и Энгус Гамильтон.

Она признавала, что он неимоверно притягателен, ведь силу он не применял. Она была очень неопытна, соблазнить ее — пара пустяков. Но что привлекало его, такого искушенного и богатого, к ней? Невинность? Романтичный лунный свет? Или все это вместе? Как же нелегко ответить на вопросы, касающиеся только мужчины и женщины!

Лиза посмотрела на фигуру, почти невидную в темноте, быстрыми шагами, уходящую в тень деревьев, окаймлявших отель, и снова волна ужаса окатила ее.

— Вы сердитесь, я знаю, — уныло сказала она, отчаянно надеясь, что он не вцепится ей в горло от переполняющей его злости, хотя Энгус не замедлил шаг и никак не показал, что услышал ее. — Однако вы должны понять, что я не отношусь к тем женщинам, которые прыгают в постель к первому встречному.

— Мне ваши объяснения как мертвому припарки, — холодно буркнул он, не оборачиваясь.

— Я не собиралась извиняться, а только хотела объяснить…

— Что чувствуете себя увереннее после происшедшего?

— Нет. — И вообще, почему она обязана что-то объяснять ему? Ее первоначальное желание отнести все происшедшее на свой счет и оправдать его постепенно угасло.

Должно быть, он опять прочел ее мысли, поскольку остановился и взглянул на нее так, что Лизе захотелось оказаться как можно дальше от этого места.

— Раз вы считаете, что вам станет легче, если все разъясните, то я весь внимание.

— То, что произошло между нами… не знаю, как это и назвать…

— Сексуальным притяжением, — любезно подсказал Энгус.

— Может быть. — Нет, она не могла произнести это, не могла применить к тому, что происходило между ними на пляже, эти слова — «сексуальное притяжение» показались ей такими… бесстыжими.

— Нет, не может быть. Именно сексуальное притяжение, желание. Произнесите же это!

— Ну хорошо, хорошо. Сексуальное притяжение. Так лучше? — Лиза пришла в ярость. — Извините меня, что попросила остановиться, не дойдя до главного момента, но если бы перед тем как мы… в общем, если бы у меня было время подумать, то ничего подобного бы не произошло.

— Как все было для вас ужасно! — саркастично процедил Энгус. — Как же вы вытерпели все это, бедняжечка!

— Я не говорила, что все было ужасно, — кипя от злости не менее, чем он, ответила девушка, ненавидя его за власть, которую он имеет над ней, а себя — за слабость. — Просто я чуть не совершила ошибку. Вот и все, что я хотела сказать, собираясь извиниться перед вами.

— Извинения приняты, — коротко кивнул он и вновь зашагал прочь, а Лиза поспешила за ним, едва успевая.

Разумеется, он все еще сердился. Гнев в нем не утихал ни на секунду с той самой минуты, когда она попросила остановиться. Наверно, ни одна женщина не осмеливалась останавливать его в подобный момент. И для него, пожалуй, совершенно естественно, что двое людей могут заниматься любовью, даже не испытывая этого чувства друг к другу. И уж точно ни одна из его любовниц не задумывалась о правильности или целесообразности их занятий.

— Этого больше не произойдет, — сказала Лиза вслед удаляющемуся Энгусу. Впереди показались огни отеля, и с каждым шагом в девушке росло чувство стыда за происшедшее.

— Совершенно с вами согласен — такое не должно повториться.

Глубоко вздохнув, Лиза продолжила:

— Фактически мне даже не нравятся мужчины вашего типа.

Энгус, резко остановившись, обернулся к девушке. Выражение его лица представляло странную смесь негодования и жгучего любопытства.

— А какие мужчины вам нравятся больше всего?

— Ну, как бы вам сказать… — стеснительно прошептала Лиза. Одно могу сказать точно — не вы, подумала она. И не подобные вам здоровяки-красавцы с недюжинным умом и очарованием. И конечно же, не те, кто может развлекаться с серенькими мышками вроде меня лишь потому, что те оказались в нужном месте в нужное время.

— Пойдемте. — Энгус уже улыбался. — Уверены, что чувствуете себя лучше?

Лиза промолчала.

— Послушайте, — ласково начал он. — Я прекрасно понимаю, что вы не валитесь в страстных объятиях на песок с мужчиной только потому, что он вам понравился. Нет. Вам нужно, чтобы мужчина прежде поклялся в вечной любви и отвечал всем вашим суровым требованиям, и тогда, и только тогда, вы, может быть, и пустите его в свою постель. Кроме того, — как ни в чем не бывало продолжал Энгус, не обращая внимания на вспышку ее негодования, — вы потребуете от него гарантий на всю жизнь.

— Прекратите! Я не требую никаких обязательств! А вы просто злитесь, что я отказала вам! Могу поспорить на что угодно, что ни одна женщина до меня не смела так поступить с вами, Его Высочеством Энгусом Гамильтоном!

Почувствовав, как румянец заливает ее щеки, Лиза тем не менее продолжала:

— Вы всегда получали абсолютно все, что хотели, и думали, что так же легко заполучите и меня в свою постель! Вы злитесь, потому что пострадала ваша мужская гордость, и пытаетесь обвинить в этом меня, придумывая причину, по которой я отказалась спать с вами. Но хотя вы и привлекательный мужчина, а я, надо признаться, очень неопытна, правда заключается в том, что мне вы совершенно не нравитесь, и как мужчина — в особенности!

Глаза Энгуса прищурились, и только сейчас Лиза поняла, что сказала. В общем, все это было правдой, но стоило ли подливать масла в огонь? Причем в таком количестве? Энгус выглядел так, будто его единственным желанием было убить ее, и немедленно.

— Простите, — запоздало пробормотала она. — Я не хотела говорить этого.

— Ну почему? Зато вы выпустили весь пар и успокоились. — И его губы изогнулись в леденящей кровь улыбке. — Вы все правильно сказали, за одним маленьким исключением: между черным и белым есть еще и серое, о чем вы забыли, обвиняя меня.

— Да, — вздохнула Лиза, и губы Энгуса вновь язвительно изогнулись.

— Предлагаю забыть все, что произошло.

— Согласна, — кивнула она с явным облегчением. Так, пожалуй, подумала она, будет лучше всего. Ничего не произошло. Вот только как забыть его руки, ласкающие ее податливое тело, его губы, припадавшие к ее груди, поцелуи, сводящие с ума…

Развернувшись на пятках, Энгус ушел, и его величавой походке мог бы позавидовать король. Лизе тоже ничего не оставалось, как удалиться в свою комнату и с тяжким вздохом рухнуть на постель.

Но едва она закрыла глаза, как вновь увидела пляж, себя с тяжело бьющимся сердцем, извивающуюся под такой приятной тяжестью жесткого тела Энгуса… В жизни бы не поверила, что она — она! — способна на подобное. Всегда, с самого детства, она училась контролировать свои чувства, иначе не смогла бы выдержать бесконечных переездов. Даже когда погибли родители, она не потеряла голову от переполнявшего ее горя. Она купила квартиру, нашла работу и с тех самых пор была абсолютно уверена, что жизнь будет развиваться исключительно по ее сценарию. Но сейчас!..

Она никогда не задумывалась, каким хочет видеть своего мужа, лишь твердо знала: он будет спокойным, даже флегматичным, и, разумеется, главным в жизни для него должен быть покой.

Лиза начала неторопливо одеваться к ужину, гадая, сможет ли смотреть на Энгуса, не вздрагивая и не краснея, — вот уж ее несносная особенность, вечно на ее лице написаны все мысли, и остальные гости с легкостью прочитают, что произошло. Да сможет ли она вообще поддерживать беседу?

Но когда она присоединилась к остальным в столовой, то осторожно взглянула на Энгуса, садясь за стол, и на миг их взгляды встретились. Ничего не произошло, подтвердили его холодные, как льдинки, голубые глаза. Так что переживать не из-за чего.

Это жизнь, напомнила себе Лиза, и именно этого ты хотела.

Ей все еще было стыдно. Как она отплатила человеку, давшему ей возможность увидеть этот рай наяву, а не на манящих глянцевых брошюрах! Но и позволить ему довести то, чем они занимались на пляже, до логического завершения она тоже не могла.

Миниатюрные самолеты, «букашки», как называли их здесь, совершали чартерные рейсы над островами Кануан, показывая неописуемо красивые бухточки и пляжи, пролетали над Майреаном и затем летели к песчаной отмели Тобаго, где вода была настолько чистой, что вы могли разглядеть каждую песчинку, лежащую на дне на глубине в несколько метров. Именно на Тобаго Лиза впервые познакомилась с удивительной, первозданной красотой подводного мира, ныряя с аквалангом.

Еще она видела острова — красивые крошечные изумруды, разбросанные среди сапфирового океана, — и эти картины она решила сохранить если не навсегда, то на долгие годы в фотографиях и в памяти.

Но когда яхта отправилась в знаменитую Гренаду, то к бочке меда прибавилась ложка дегтя, и не одна, — какой бы большой ни была яхта, все же разминуться с Энгусом было невозможно, и его присутствие омрачало безоблачный отдых Лизы.

На первый взгляд их жизнь текла как прежде. Лиза улыбалась, смеялась над шутками, весело болтала с Элис, загорала и успешно делала вид, что мрачное настроение Энгуса ни в коей мере ее не заботит. Тайком бросая на него взоры из-под ресниц и следя за каждым его словом, движением, взглядом, она вспоминала тот вечер на пляже, его ласки, поцелуи, стоны…

Но через пару дней сказочный отдых закончится, и жизнь снова войдет в привычную колею, в рутине будней сгладится память о происшедшем, но в глубине души она сохранит каждую, даже самую незначительную деталь отпуска на Антильских островах.

Скоро, уже совсем скоро Энгус поставит яхту в док Гренады, где они проведут последнюю ночь перед тем, как улететь в Англию.

На следующее утро, позавтракав, Лиза улеглась в шезлонг и лениво глядела на горизонт, туда, где бирюзовая вода сливалась с лазурью неба. Девушка загорела не меньше, чем Каролина, и загар очень красил ее. Глаза цвета темного шоколада, казавшиеся обычно безжизненными на бледном лице, приобрели экзотический вид на золотистом фоне. Лениво зевнув, Лиза задремала на солнышке, нещадно палившем даже в этот ранний час, рассеянно слушая обрывки разговора остальных.

— Там такие миленькие базары… горы свежих фруктов…

— Можно купить любую красотку всего за несколько соверенов…

— В Гренаде прелестные пляжи, помнишь?.. Поплаваем немного перед обедом.?

— Дорогая, скажи, но только честно: я сильно пополнел?..

Все голоса слились в общий гул обсуждения планов на последний день отдыха, навевая дремоту на греющуюся под солнышком Лизу. Но вскоре жара сморила и всех остальных, отодвинув обсуждение планов на вечер, когда станет прохладнее. Боже, это же их последний день здесь…

Из сонного оцепенения Лизу вывел голос Энгуса, тихо позвавшего ее, и девушка резко села, взволнованно глядя на него.

— Извините, я не слышала, вы что-то сказали?

Элис что-то пробурчала о тропическом солнце и его усыпляющем эффекте, на что Джерри, еще не совсем очнувшись, ответил, что если его вечно сонный бухгалтер не решит наконец вопрос с налогами, то он по приезде оторвет ему голову, и снова впал в спячку.

Лиза вновь повторила свой вопрос, совершенно растерянная — ведь Энгус открыто избегал ее все последние дни.

— Каролина собиралась провести весь сегодняшний день на пляже, — небрежно заметил он, дополняя слова весьма выразительным взглядом, говорившим, что грех этим не воспользоваться. — Но поскольку это наш последний день здесь, а вы единственная из нас, кто никогда на Гренаде не был, я решил показать вам остров. Вам наверняка понравятся здешние растения, они так разнообразны и очаровательны!..

— Спасибо, но я с большим удовольствием тоже поваляюсь на солнышке, — ответила Лиза. Ну надо же, он решил! — фыркнула она про себя. И я, разумеется, обязана немедленно забыть, как он вел себя последние дни, и с радостью принять «приглашение»?

— Я уверена, Лизе будет лучше понежиться на пляже, чем в твоей компании, да еще по такой жаре, осматривать достопримечательности острова, — раздался ленивый голос Каролины, с усмешкой глядевшей поверх огромных солнечных очков, с которыми она не расставалась ни на минуту во время всего путешествия.

— А я уверен, что лучше бы тебе помолчать, Каролина, — с улыбкой ответил Энгус, а затем снова повернулся к Лизе. — Вы не можете уехать отсюда, не взглянув на растения, которые растут только здесь, на этом острове, — вкрадчиво начал он. — Но если у вас есть причины опасаться меня, то…

— Нет, конечно, нет, — поспешно воскликнула девушка, уловив, однако, вызов в его голосе. И Энгус улыбнулся улыбкой победителя, охотника, знающего, что зверь все же попал в ловушку.

— Значит, решено. — И довольный, разлегся в кресле, закинув руки за голову, в то время как Элис, заинтересовавшись разговором, стала расспрашивать Лизу о ее работе в питомнике, на что Каролина, презрительно фыркнув и опять водрузив чудовищные очки на нос, проговорила, конкретно ни к кому не обращаясь:

— Моя мать тоже интересуется растениями. Даже участвует в ежегодной выставке цветов в Челси. Что-то рыхлит, пересаживает, поливает… Какая скука! Нет, я, конечно, люблю цветы, но как можно с ними столько возиться, как некоторые? Проще купить понравившийся букет.

— Ты вообще не любишь ни с чем возиться, кузина, — заметил Энгус, поглядывая на часы.

— Ну зачем начинать все сначала, Энгус? Не будь хоть сегодня занудой, ладно? — (Но Энгус не повернул головы в ее сторону.)

Ленивое замечание Каролины направило разговор в другое русло, а Лиза, лежа в шезлонге, предавалась печальным воспоминаниям, навеянным небрежным монологом Каролины. Да, ее бывший жених относился к ее работе точно так же — с изрядной долей пренебрежения. Не то что Энгус…

Энгус. Неужели она влюбилась в него? Осторожно бросив на него взгляд, Лиза поняла, что раньше и не замечала, насколько притягательна его смуглая красота, благодаря которой наверняка не одна женщина потеряла голову.

Когда яхта вошла в док, Лиза потеряла Энгуса среди общего гама — все договаривались, где и во сколько встретятся, куда пойдут обедать, где собираются купаться… Сам же Энгус пошел искать машину, чтобы немедленно начать осматривать остров.

— Вам так повезло, — как всегда сияя, болтала Элис. — Подумать только, проехать по острову, увидеть потрясающие места и цветы! Какая прекрасная идея! Энгус очень о вас заботится.

— Да, в самом деле, — уныло отозвалась Лиза, изо всех сил стараясь придать голосу хоть немного радости.

Тоскливо проводив взглядом уходивших Элис, Джерри и Сару, она вдруг увидела Каролину, в красивой шелковой рубашке без рукавов и в большой соломенной шляпе, скрывающей лицо.

— Вы разве не собирались уйти с ними? — вежливо спросила Лиза.

— Да, но прежде я хочу поговорить с вами.

— Послушайте, — тяжело вздохнув, начала было Лиза, но затем остановилась. Она же ни в чем не виновата, а значит, и оправдываться ей нечего.

— Нет, это вы послушайте и зарубите себе на носу — то, что Энгус пригласил вас проехаться по острову, еще не значит, что вы его заарканили. Уж не воображаете ли вы…

— Прекратите!

— Нет, вы выслушаете меня! Да кто вы такая — простая садовница, которая и одеваться-то по-настоящему не умеет! Запомните — Энгус вам не достанется!

— Но, Каролина, вы ошибаетесь… — Лиза снова попыталась успокоить разбушевавшуюся девушку, но та уже никого, кроме себя, не слышала.

— Я все прекрасно вижу! Вы пытаетесь окрутить его, но лучше не перебегайте мне дорогу, вам же хуже будет! Вы меня еще не знаете!!

— Каролина, да что с вами? Я совершенно не интересую Энгуса, и он не волнует меня. — Немного помолчав, она продолжила: — Я понимаю, как вы сами относитесь к нему, но он-то видит в вас только ребенка… Кстати, вам пора — вон Элис уже машет, чтобы вы спускались.

— Все равно на вас он не женится: вы не из нашего круга, — белая как мел от ярости, прошипела Каролина.

— Да я и не хотела бы оказаться там, — усмехнулась Лиза, чувствуя, как вскипает в ней гнев.

— Я вас предупредила. — И, откинув белокурые волосы, Каролина убежала, сжимая кулаки.

Через двадцать минут вернулся Энгус с целой связкой ключей, лицо его было мрачнее грозовой тучи.

— Если ваши планы поменялись, то не надо никуда ехать, — нервничая, предложила Лиза. — Я очень неплохо проведу день и на пляже.

— Угу, — кивнул он, и она поняла, что на этот вариант надеяться не следует. — Я уверен, что вы скорее предпочтете остаться в ненавистной компании Каролины, чем наедине со мной, но все же вам придется согласиться на второй вариант. — И подведя ее к старенькому голубому автомобилю, усадил на переднее сиденье, а сам занял место шофера.

— Вы хотя бы взяли карту? — поинтересовалась она. — А может, вы еще передумаете? Мне наша поездка не кажется такой уж хорошей идеей.

— Нет, это чертовски хорошая идея, — возразил он почти агрессивно. — А карту я не взял. Предлагаю ехать куда глаза глядят, а потом увидим, что из этого получится.

Лиза промолчала. Она отнюдь не была в восторге от перспективы бесцельной езды по незнакомому острову, где так легко заблудиться, но спорить с ним ей хотелось еще меньше.

— Язык проглотили, Лиза? — спросил он, выруливая на дорогу с такой неторопливостью, что Лиза заподозрила, что на большее эта развалюха и неспособна. — Или же вас так ошеломила предстоящая прогулка?

Но Лиза продолжала молчать. Она и сама не знала почему — то ли нервничала, то ли в самом деле боялась грядущей поездки, которая неизвестно чем закончится.