Случайное знакомство

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Добралась Лиза великолепно. Она останавливалась на каждой бензозаправке, разминая затекшие ноги. В машине она включала музыку. Голоса певцов заполняли маленький автомобиль, создавая иллюзию веселой компании.

Проехав половину пути, Лиза остановилась, устроив себе обеденный перерыв и перекусив сандвичем, приготовленным Элли. Как всегда, он был выше всяких похвал. Сумбурные мысли потихоньку стали проясняться, туман, царивший в голове, рассеялся. Лиза долго думала над словами Энгуса, лежа без сна в постели, но до сих пор не знала, что ответить ему. Теперь же решение было почти что принято.

В половине четвертого Лиза подъехала к коттеджу. Он совершенно не изменился с того времени, когда она была здесь в первый раз. Маленький, аккуратный, с минимальными удобствами. Идеальный дом для уик-эндов, как любил говорить Пол, причем можно не бояться, что его обворуют, ведь с первого взгляда видно, что брать там, в отличие от этих ультрасовременных вилл, просто нечего.

Первый этаж представлял собой одну комнату, разделенную широкой стойкой на кухню и гостиную.

Гостиная была довольно большая, с камином, перед которым лежала охапка дров в корзине, явно знававшей лучшие дни, но сейчас выглядевшей хуже некуда, однако идеально вписывавшейся в обстановку.

Перед тем как начать распаковывать вещи, Лиза включила отопление — одно из немногих завоеваний цивилизации, дошедших сюда. В середине зимы оно, конечно, не особо согревало помещение, но хотя бы выгоняло промозглый холод, всегда царивший в этом практически необитаемом домике.

С трудом втащив сумку с пожитками в одну из спален и распаковав их, Лиза спустилась в кухню, где разложила по местам продукты, и стащила пальто, поскольку в доме от включенного отопления становилось тепло, а часом позже за пальто последовал и толстый кардиган.

В сумке, приготовленной Элли, было несколько пакетов молока, яйца, хлеб, баночки и коробочки с готовыми блюдами, кофе, соки, масло — короче, все, что было нужно, и сверху букет цветов, который Лиза сама купила по дороге сюда.

К пяти часам окончательно стемнело. За стенами домика бушевал ветер, а внутри было тепло и уютно. Лиза устроилась на софе — ноги на подушке, другая подушка положена под голову, рука поглаживает живот.

Ей почему-то вспоминалось детство, и, улыбаясь, она перебирала счастливые мгновения.

Лежа в темноте домика, где ничто не нарушало тишину, Лиза думала, что когда-то это было для нее самым большим счастьем в жизни — безопасность, надежность, постоянство. Она тихо засмеялась, поняв, какой была глупышкой. Как же быстро под влиянием Энгуса изменились ее приоритеты и мечты!

Судьба посмеялась над ее планами спокойной, безмятежной жизни, подсунув Энгуса Гамильтона. Решение, сформировавшееся по пути сюда, принято. И Лиза принялась перечислять причины, по которым их брак был лучшим, единственным выходом из сложившейся ситуации.

Она не могла просто повернуться и уйти прочь — возвратиться к своей обыденной, монотонной жизни. Даже если бы не было ребенка, это было уже невозможно. После той дикой, неукротимой страсти, поглотившей их обоих, было бы смешно пытаться вернуться к привычной жизни.

Это было бы все равно, что после того, как Энгус показал ей всю широту, глубину и полноту жизни тройного измерения, пытаться возвратиться в двойное измерение, в котором она жила прежде.

Это и было основной причиной, почему она приняла такое решение. Что бы ни ждало ее впереди, она уже не сможет вернуться к прежней одинокой жизни, познав страсть и красоту слияния двух тел. Решение принято, и назад пути нет, с Энгусом или без него, но она, Лиза Фримен, станет жить полноценной жизнью, как и всякая молодая женщина.

Безмятежности и монотонности не будет больше в моей жизни, заявила себе Лиза. Энгус бросил мне вызов — что ж, я его приму, и мы еще посмотрим, кто кого!

Правильно сказал Энгус, никто не знает, что ждет нас впереди. Все может быть. Надо только идти вперед и не оглядываться назад. Она вполне может научиться устраивать обеды на двадцать персон. И кто знает, может так случиться, что это не настолько и ужасно, как она думает. И ответственность, непомерной тяжестью с юных лет легшую ей на плечи, Энгус тоже частично снимет, и, возможно, ей это понравится, ведь принадлежать любимому душой и телом — не самая тяжелая участь.

По иронии судьбы Энгус был человеком, вобравшим в себя все то, что она не желала видеть в будущем муже. Но при одном его появлении в ней просыпалась безумная страсть, доставшаяся, наверное, от родителей. И справиться с этим безумством Лиза не могла, как, наверное, не мог никто в мире.

Около семи Лиза решила перекусить содержимым одной из многочисленных баночек, куда Элли заботливо положила готовые блюда. Она добавила щедрой рукой кетчупа, обнаруженного на кухне. Пол говорил, что в коттедже у них всегда есть консервы и прочие продукты, поскольку заранее не знаешь, когда захочется перекусить и хватит ли еды, привезенной с собой.

Утолив голод, Лиза уселась на уютную софу с книжкой, поскольку все равно делать было нечего, в доме не было даже телевизора. Несмотря на горячие мольбы детей, Пол и Элли были непреклонны. Телевизор можно посмотреть и дома, а здесь, в коттедже, отдыхать так отдыхать, причем на свежем воздухе, а не тупо уставившись на экран.

Лиза не жалела об их решении. По дороге сюда ей уже успели порядком надоесть и радио, и музыка, так что она наслаждалась первозданной тишиной, царившей в доме.

Но усталость скоро дала о себе знать. Лиза, поднявшись на второй этаж, приняла душ и легла в постель.

В домике было три крошечных, необычайно милых спальни, где потолком служила крыша. В одной из спален она была стеклянная, и, лежа в постели, можно было глядеть на темное, в звездах, небо. Засыпая, Лиза думала, что когда-то, в другой части света, они с Энгусом занимались любовью под точно таким же небом и звезды сияли только для них. Но и сейчас они светят им обоим, несмотря на то что она здесь, в Озерном краю, а он где-то в Лондоне. Интересно, чем Энгус сейчас занимается? Наверное, работает, ведь еще нет и половины девятого. Любопытно, а будет ли он работать хоть немного меньше, когда они поженятся? Когда появится малыш в доме?

Незаметно для себя Лиза уснула, а когда открыла глаза, вокруг было темно и страшно. Не совсем проснувшись, она испуганно оглянулась, пытаясь вспомнить, где она и что здесь делает. Помотав головой и отогнав остатки сна, она облегченно опустилась на подушки, поняв, что находится в домике Пола. И тут резкая боль пронзила ее, заставив застонать. Это была схватка.

Ох, нет, Господи, нет! — пронеслось у Лизы в голове. В нарастающей панике она принялись искать выключатель лампы, когда внезапно тишину ночи разорвал бой часов, с новой силой ударив по нервам.

Включив наконец лампу, Лиза с трудом сползла с постели, каждое движение причиняло неимоверную боль. Вторая схватка положила конец всем сомнениям. Тишина и одиночество, прельстившие ее вначале, обернулись против нее.

Лиза поняла, что начинаются роды, причем гораздо раньше, чем она думала, да и доктор, осматривавший ее три дня назад, заверил, что причин для беспокойства нет, роды начнутся в предполагаемые сроки. Правда, ни один врач не может сказать со стопроцентной уверенностью, когда малыш решит появиться на свет, добавил он позднее. Некоторые дети рождаются раньше времени, а некоторые — позже. Он также уверил ее, что, скорее всего, ей придется перехаживать. Увы, малыш не услышал — или не понял — слов доктора.

Лиза медленно поплелась к лестнице, поскольку телефон стоял на первом этаже, в гостиной.

С трудом спустившись и подняв трубку телефона, она не услышала привычного гудка. Телефон не работал. В ужасе Лиза опустилась в кресло, чувствуя себя совершенно разбитой, не в состоянии пошевелиться и ругая себя последними словами, что не удосужилась перед отъездом спросить, работает ли телефон. Но с другой стороны, она была абсолютно уверена, что если бы Пол и Элли знали, что телефон отключен по той или иной причине, то предупредили бы ее.

Новая схватка повергла Лизу в отчаяние. Едва она закончилась, Лиза, собравшись с силами, которые ей придала безнадежность, схватила сумочку с ключами и устремилась к двери.

Накинув пальто на тонкую ночную рубашку, Лиза выскочила в темноту, к автомобилю, стоявшему возле дверей. Она должна, должна выехать на шоссе, видневшееся вдали за деревьями, и добраться до больницы. Но, к своему ужасу, внезапно поняла, что не в силах даже завести машину, не говоря о поездке куда-либо, поскольку она и понятия не имела, где находится больница. Схватки становились все сильнее и чаще, заставляя ее кусать от боли губы и постанывать.

Лиза не могла ни о чем думать, кроме усиливающихся схваток. Откинувшись на спинку сиденья, она полулежала, молясь. Сколько прошло времени до того, как она услышала шум подъезжающей машины, Лиза не знала, она лишь облегченно вздохнула, когда пронзительно завизжали тормоза и какой-то большой автомобиль остановился позади.

Ей было глубоко безразлично, кого черт носит в этой глуши в поздний час, да еще и на дикой скорости. Это была помощь. А кто за рулем, ей было наплевать, хоть разбойник, собирающийся ограбить коттедж. Главное, ее отвезут в больницу или по крайней мере вызовут «скорую помощь» по телефону из ближайшего дома.

Новый приступ боли заставил ее зажмуриться. Как сквозь туман Лиза услышала, как кто-то открыл дверцу ее автомобиля, чертыхнулся, а затем бережно вытащил ее из машины и куда-то понес.

С трудом открыв глаза, Лиза увидела расплывчатое, но настолько знакомое и дорогое ей лицо. Энгус! Дверь в коттедж открылась от одного хорошего пинка, и Лизу аккуратно внесли внутрь.

— И сколько это уже продолжается? — даже не пытаясь скрыть ярость, рявкнул Энгус, но в ответ ему раздался мучительный стон. Осторожно уложив Лизу на софу, он прорычал: — Как позвонить в больницу?

— Телефон… не работает… — задыхаясь, прошептала Лиза, чувствуя себя глубоко несчастной и больной.

— Проклятье? Лежи и не смей никуда уходить. Я скоро вернусь.

«Не смей никуда уходить»? Интересно, куда и как она может пойти в таком состоянии? Неужели Энгус думает, что она вприпрыжку побежит в лес, лишь бы спрятаться от него? Или, как любезная хозяйка, помчится в кухню варить для него кофе?!

Лиза не понимала, что Энгус делает здесь, в коттедже, и куда убежал сейчас, когда ей так плохо. Но одно его присутствие успокаивало, хотя боль и не уменьшалась. Роды начнутся совсем скоро, она чувствовала это.

Лиза посещала группу «Будущие мамы», где много говорилось о современных средствах, практически снимающих боль во время родов. Но, Господи, кто же думал, что она будет рожать здесь, в домике, посреди ночи, где единственным болеутоляющим служила диванная подушка, подсунутая Энгусом под спину!

— «Скорая» уже в пути. Я вызвал их по моему мобильному телефону, — послышался жесткий голос. Подняв испуганные и полные муки глаза, Лиза увидела Энгуса, стоящего на коленях у софы и ласково убирающего взмокшие от пота пряди волос с ее лба.

— Моя дорогая, — шептал он, — держись. Врачи скоро приедут. Только держись, милая, постарайся. Максимум через полчаса приедет «скорая». Этот треклятый дом стоит у черта на куличках.

Энгус назвал ее «моя дорогая»! Наверно, послышалось. Она уже так измучена болью, волнами накатывающей на нее, терзающей беззащитное тело. Тысячи лет женщины мучаются, рожая детей. Господи, за что нам такие муки? И непроизвольно Лиза сильнее сжала руку Энгуса.

— Энгус, я подумала и решила…

— Не сейчас.

— Энгус!..

— Позже скажешь, моя любовь, позже.

— Да выслушай же меня! — закричала Лиза. — Ребенок! «Скорая» не успеет, я рожаю!

А затем, в круговерти событий, она забыла обо всем, даже как ее зовут. Непереносимая боль скрутила ее, заставляя выгибаться и стонать, да и нервы подвели — ведь Лиза была уверена, что будет рожать в больнице, под наблюдением врачей… Но когда необычайно спокойный Энгус положил ее на ковер перед пылающим камином, который он непонятно когда успел затопить, и стал успокаивать с непоколебимой уверенностью, что все пройдет хорошо, Лиза тоже успокоилась, да и присутствие Энгуса подействовало лучше, чем самое хорошее болеутоляющее.

Его голос, такой нежный и ласковый, придал Лизе уверенности и спокойствия, так необходимых в этот момент.

Понемногу в памяти всплыло все, чему их учили в группе «Будущие мамы», и Лиза начала дышать так, как советовали, прислушиваясь к телу.

Какая-то неведомая сила внезапно начала подсказывать, что делать, боль стала слабее, и, когда Энгус сказал: «Ты все делаешь просто прекрасно, дорогая», Лиза смогла даже улыбнуться. А еще через какое-то время он, с благоговением человека, впервые наблюдающего рождение новой жизни, воскликнул прерывающимся голосом:

— Головка! Лиза, я уже вижу головку!

Ребенок родился, когда к коттеджу под вой сирены подлетела «скорая помощь». Лиза вопросительно взглянула на Энгуса, и он, прочитав немой вопрос в ее глазах, ответил:

— У нас прелестная девочка.

Врач перерезал пуповину, и Лиза с дочерью были немедленно отправлены в больницу. Дорога в этот час была пустынна, и доехали быстро. Вслед за «скорой» на своей машине ехал Энгус, стараясь не отставать. Девочку завернули в кремовое одеяльце, и всю дорогу Лиза не могла оторвать от нее глаз.

Ей не верилось, что это наконец случилось. Глядя на крошечную головку малышки с темными волосиками — как у папы, на маленькое сморщенное личико, она позабыла боль, столько часов терзавшую ее. Казалось, что все это — и страх, и боль, и ужас — было давным-давно, тысячу лет назад. А сейчас Лизе хотелось покрыть родное личико поцелуями, осыпать ласками.

— Ну, вы даете! — сказал один из врачей, сидевший с ней в машине. — Так быстро родить! — И, видя тревогу в глазах Лизы, поспешил добавить: — Не беспокойтесь, с малышкой все будет в порядке, она совершенно здорова. Просто не каждый день встречаются малыши, которым так не терпится появиться на свет, да еще в самом неподходящем месте!

Лиза кивнула и робко улыбнулась, а затем уже вместе с улыбающимся врачом стала снова разглядывать дочурку.

Скоро они подъехали к больнице, Лизу на носилках внесли в палату, где ее осмотрели и заверили, что у нее тоже все в порядке, даже разрывов нет.

— Мы не продержим вас здесь долго, милочка, — улыбаясь, сказал Лизе еще один врач. Весь штат больницы видел в ней чуть ли не национальную героиню, хотя сама Лиза чувствовала себя форменной идиоткой — уехать к черту на кулички, когда вот-вот начнутся роды, да еще не удостовериться, работает ли телефон!

Еще ее беспокоило, где же Энгус и что значили те нежные слова, которые он ей нашептывал в коттедже.

— А где Энгус? — набравшись смелости, наконец поинтересовалась Лиза.

— Ваш супруг? Он сидит в приемной. Рвался за вами сюда, в палату, но мы его не пустили. Как только я закончу осматривать вас, разрешу ему войти, — заявил врач.

И рассыпался в похвалах его хладнокровию и невозмутимости. Какой умный, спокойный, умелый человек! Лестные восклицания, с изрядной долей благоговения, сыпались как из рога изобилия.

— Я и то нервничал больше, принимая своего первого ребенка! — напоследок добавил он.

Прошло еще немало времени, прежде чем врач закончил осмотр и впустил в палату изнывающего от нетерпения Энгуса. При его появлении Лиза почувствовала себя ужасно смущенной, язык прилип к гортани — короче, она испытала всю гамму чувств, овладевших ею, когда несколько месяцев назад — а вернее, целую жизнь — он вот так же входил в ее палату после несчастного случая на дороге.

Энгус казался неимоверно усталым, растрепанным и взволнованным. Темные волосы выглядели так, будто он их без конца взъерошивал присущим только ему нервным движением, а черная щетина подчеркивала худое лицо. Глядя на него и не в силах промолвить ни слова, Лиза твердо поняла одно — она любит этого мужчину, и неважно, отвечает он ей взаимностью или нет.

— Ты выглядишь так, будто это у тебя была нелегкая ночка, — наконец пробормотала Лиза, откидываясь на подушки и наблюдая, как Энгус подтаскивает кресло к кровати.

— Да уж, приятного мало. Но не будем об этом. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! — воскликнула она, ничуть не покривив душой. — Правда, немного устала, но это пустяки. Врачи осмотрели девочку и сказали, что все просто чудесно и я тоже в порядке.

— Я уже видел нашу дочь, — счастливо улыбнувшись — если не сказать, блаженно, — ответил Энгус. — Кстати, мы еще не прояснили некоторые вопросы…

— Почему я поехала в коттедж? — закончила за него Лиза.

— Да, почему?

— Мне надо было подумать, — вздохнула Лиза. — А это самое подходящее место для размышлений. — Ей хотелось так много рассказать Энгусу о своей любви, и лишь мысль, что, узнав обо всем, он может встать и уйти навсегда, поскольку не отвечает ей взаимностью, удерживала Лизу.

О браке сейчас она тоже опасалась говорить. Этот день был одним из лучших в ее жизни, и омрачать его деловыми разговорами Лизе совсем не хотелось.

— Как ты нашел меня? — спросила она, только чтобы не молчать.

— Мне позвонили из «Харродза».

— «Харродза»? — недоуменно переспросила Лиза, нахмурившись, на что Энгус укоризненно покачал головой.

— Лиза, неужели ты не помнишь тот огромный универмаг, где мы с тобой накупили кучу вещей для малышки? Поскольку в машину все не вошло, мы договорились, что тебе покупки привезут домой. Но тебя дома не оказалось, и поэтому позвонили мне на работу. Я понял, что, раз ты не сидишь дома, читая и ожидая покупки из «Харродза», значит, что-то случилось. К счастью, я вспомнил имя твоего босса, позвонил и выбил из него всю правду.

— Ты говорил с Полом? — удивилась Лиза.

— Да, и не думаю, что ты хочешь услышать слово в слово то, что я сказал ему, узнав, что ты, в твоем-то положении, уехала в какой-то коттедж, стоящий на краю земли. Естественно, я бросил все и помчался вдогонку за тобой.

— Ох, бедняга, — засмеялась Лиза, покраснев от смущения. — Но я рада, что ты приехал. — Помолчав, она затараторила, боясь, что Энгус перебьет ее: — Я же еще не успела поблагодарить тебя. Мне страшно даже думать, что случилось бы, если…

Но здесь Лизу перебил стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, вошла медсестра, чтобы увезти каталку, на которой Лизу доставили в палату, а следом за ней другая медсестра принесла ребенка. Ее ребенка. Вернее, их малышку.

Малютка абсолютно здорова, заверила их старшая медсестра, и Лиза моментально забыла про недавний разговор. Малышка чуть-чуть не дотягивала до семи фунтов и страшно хотела есть. Лизе показали, где находится кнопка вызова, чтобы позвонить, если будут какие-то проблемы. Медсестра поздравила Энгуса и Лизу и добавила, уже стоя в дверях:

— Время летит быстро, лет через двадцать станете дедом и бабушкой. Так что не растеряетесь, если придется принимать внуков.

И ушла, оставив счастливых родителей наедине с дочерью. Когда Лиза наконец оторвала зачарованный взгляд от малышки, то увидела, что и Энгус смотрит на этот крошечный пищащий комочек с таким любопытством и гордостью, как будто впервые в жизни увидел младенца.

Господи, пусть эти самые счастливые минуты моей жизни не кончаются, взмолилась Лиза. Она решила даже не упоминать о браке только из-за того, что это вернет их с небес на грешную землю. Но тогда, в коттедже, Энгус ей нашептывал нежные слова, коварно напомнила Лизе память. Нет, протестующе замотала она головой, это было, наверное, игрой воображения, что Энгус говорил ей «дорогая», «моя любовь»…

Склонившись над кроваткой малышки, Лиза прошептала, боясь разбудить ребенка:

— Сколько можно называть ее «малышкой»? Мы должны придумать ей имя.

— А какое тебе нравится? — прошептал в ответ Энгус, не отрывая глаз от кроватки.

Немного подумав, Лиза ответила:

— Эмили. Эмили — так звали маму. — И пусть малышка, продолжила она про себя, унаследует ее любовь к свободе, пусть простор не угнетает ее, как меня. И пускай малышка найдет свое счастье и великую любовь, как и ее бабушка. И не совершает глупостей, как мать.

— Тогда Эмили Наташа, — добавил Энгус.

— А почему Наташа?

— Так звали мою бабушку.

Какое прелестное имя, решила Лиза, вот только как быть с фамилией?

— Энгус, — нерешительно начала она. — Я знаю, ты бы хотел поговорить об этом позже, но лучше давай сейчас. Я поехала в домик Элли и Пола, чтобы подумать. Я приняла решение.

Энгус ничего не сказал. Просто поднялся и отошел к окну, любимому его месту, снова воздвигая невидимый, но очень прочный барьер между ними.

— Знаешь, мне нелегко говорить. Но поверь, я и не думала принуждать тебя к браку, когда поняла, что забеременела. — Лиза взглянула на Эмили, вернее, на Эмили Наташу, лежащую в больничной кроватке на спинке и сжимающую крошечные кулачки, будто ловя что-то. Она не могла поверить, что это прелестное создание — плод случайной связи.

Энгус молча посмотрел на Лизу, и нельзя было сказать, что это прибавило ей мужества. Он выжидающе кашлянул, показывая, что весь внимание и ждет продолжения. Вздохнув, она договорила:

— Я была в шоке, мне показалось, что меня загнали в ловушку, откуда нет выхода. Что делать, я тоже не знала.

— А мне сообщить об этом даже и в голову не пришло, — довольно резко заметил Энгус, и Лиза слабо улыбнулась.

— Как я могла? — печально возразила она. — Мы же едва знали друг друга.

— Достаточно хорошо, чтобы ты могла прийти.

— Когда я думала о тебе, то всегда представляла огромную, глубокую пропасть. Ты стоишь по одну ее сторону, а я — по другую. Я ведь далеко не дурочка, Энгус. Может, я не так изысканна и утонченна, как другие твои женщины, но я не глупа. Не любовь толкнула нас в объятья тогда, на пляже, а минутная страсть, импульсивный порыв.

Лиза снова улыбнулась. Не верится, что когда-то она была таким наивным созданием, искренне верящим, что любой импульсивный порыв обязательно повлечет за собой несчастья. И невидимой грани между жизнью и существованием она тоже не понимала тогда.

— Я никогда не думала, что нас может связать что-то, — вздохнула Лиза. Да, я не думала, продолжила она про себя, но надеялась. — Я прекрасно понимала, что мы слишком разные. — Она отважилась взглянуть на Энгуса, но его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным, и Лиза снова опустила глаза на спящее чудо в кроватке.

— И ты сбежала, — резюмировал Энгус без малейшего намека на обвинение, просто констатировал факт, и Лизе ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.

— Да, я сбежала. Потому что великолепно помнила, что единственное, что ты предлагал, — стать твоей любовницей. А на такое я согласиться не могла, это причинило бы слишком много боли, когда бы ты ушел. — Выждав немного и убедившись, что оспаривать сие он и не собирается, она сглотнула, поскольку к горлу подступил комок, и продолжила: — Я знаю, ты считаешь, что мне следовало сообщить о ребенке, но я не отважилась. Я слишком хорошо знала твой образ жизни, как знала и то, что, едва я переступлю порог твоего дома с подобной новостью, привычная для тебя жизнь разрушится в момент.

Лицо Энгуса помрачнело, но он промолчал.

— Разумеется, я не думала, что встречу Каролину.

— Которой не терпелось сообщить тебе, едва ты появилась на яхте, что я — ее добыча, а ты лишь навлечешь позор на мою голову.

— Я тоже так считала и не нуждалась в ее мнении! — с жаром воскликнула Лиза, но, вспомнив об Эмили, несколько умерила пыл: — Я сама сделала этот вывод, Каролина здесь ни при чем. Если бы она не встретилась со мной на той злополучной выставке цветов!..

Ирония судьбы: одна случайность познакомила ее с Энгусом, другая снова свела их вместе.

— А потом появился ты с предложением руки без сердца…

— Звучит так, будто твой худший ночной кошмар воплотился в жизнь. — Отойдя от окна, Энгус присел на краешек постели.

— Да ты хоть представляешь, что чувствует женщина, когда ей предлагают брак, продиктованный обстоятельствами! — Лиза хотела выразить все свое негодование в этих словах, но не смогла. Где-то в глубине билась мысль, что она должна ненавидеть или хотя бы быть равнодушной к Энгусу Гамильтону, но сердцу не прикажешь… — я всегда представляла, что предложение руки и сердца — это некое таинство, событие незабываемое…

Лиза поняла, что не может продолжать — в горле стоял ком, глаза были полны слез, голос дрожал. Но, постаравшись совладать с собой, она возобновила рассказ:

— Мой отец просил маму выйти за него, стоя на коленях. В то время им было только восемнадцать, и они решили подождать со свадьбой, пока папа не окончит университет. Сделав маме предложение, он подарил ей огромный букет цветов, а потом рассказал о каждом цветке интересную историю. Мама была очарована им.

— Звучит как сказка, — сухо ответил Энгус. — «И никогда они не расставались, и умерли в один и тот же день».

— Они действительно погибли одновременно. В автокатастрофе.

Этого Лиза никогда и никому не рассказывала. Вначале у нее не было никого, с кем бы она могла поделиться своим горем, а потом… Потом она отстранилась от всего мира, ушла, как улитка, в себя. Все мысли, горести и радости — все это Лиза держала в себе, не делясь ни с кем, просто молча страдая.

— Они тогда поехали в соседний город, отцу надо было сходить в местный ботанический музей, где были собраны редкие травы. Я сидела дома, готовясь к поступлению в университет. День был дождливый, и тяжелый грузовик, потерявший управление, вынесло на встречную полосу, прямо на их машину… Смерть была мгновенной. — Лиза глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Знаешь, мои родители были идеальной парой. Наверное, их романтизм немножко передался и мне. Ты только подумай — тебя я встретила на дороге, и наш ребенок родился тоже практически на дороге.

Возможно, моя романтика — это несчастные случаи? — усмехнулась про себя Лиза. Я же получила от жизни все, что хотела, кроме взаимной любви, и нет даже надежды, что Энгус однажды скажет заветные слова.

— Знаю, что сейчас не место и не время говорить об этом, но ты должен знать, почему мне тяжело согласиться на брак, продиктованный не любовью, а обстоятельствами.

Комочек в кроватке запищал, реснички у Эмили дрогнули и взлетели вверх. Глазки у нее были голубыми-голубыми и такими же блестящими, как у отца, волосы темные — тоже как у Энгуса. Лиза нажала кнопку вызова медсестры, чувствуя, как возрастает в ней паника. Что она должна делать? Надо ли кормить малышку? Так быстро?

Но она была благодарна Эмили, прервавшей разговор, который становился все более тягостным. Лиза боялась, что не выдержит и расскажет Энгусу о своих чувствах, о своей любви.

Она никогда никому не говорила, что у нее накопилось в душе, да и сейчас не станет. Энгус будет чувствовать себя слишком неловко, если узнает, что она любит его, ведь он сам никогда не сможет ответить ей взаимностью.

В палату вошла медсестра и вынула Эмили Наташу из кроватки. Лиза в смущении взглянула на Энгуса, надеясь, что он выйдет, пока она будет кормить девочку грудью, но он и не пошевелился. Демонстративно усевшись в кресло, он всем своим видом показал, что и с места не стронется. С пылающим от смущения лицом Лиза спустила ночную рубашку, оголив грудь, и неловко стала совать малышке набухший от молока сосок. Та принялась сосать, забавно причмокивая.

В конце концов, Энгус отец малышки, решила Лиза, так что нечего стесняться, но поднимать на него глаза опасалась, чувствуя, как горят щеки.

— Ну и к какому решению ты пришла? — как ни в чем не бывало поинтересовался Энгус.

— Да, я выйду за тебя замуж, — прошептала Лиза, не глядя на него и молясь, чтобы принятое решение оказалось верным.