Случайные соседи

Глава 64. Кто виноват?

- Леманн, это все ты виноват! - Прорычала я, останавливаясь возле стула, прогибаясь в спине и утробно подвывая. Моя поясница изнывала от боли, как и все тело в целом.Давид, беззаботно спрыгнул с моей высокой больничной кровати, и весь, такой ослепительно красивый и бодрый, облаченный в хирургические штаны и рубашку, пружинистым шагом, подошел ко мне.- Да. Конечно я виноват, кто же еще? - Костяшками он надавил на две точки над копчиком, и я удовлетворенно застонала.- Ты... Я буду тебе это по гроб жизни вспоминать!- Ладно. Я не против.

- Мне хотелось его ударить, но я сдерживалась, как могла.Схватка закончилась и я продолжила курсировать кругами по палате, отдыхая. Через три минуты все повторилось, и по ногам потекла прозрачная и липкая жидкость.- О! Воды отошли! Я позову врача! - Хлопнул по своим коленям Леманн и вышел в коридор, попросив меня стоять на месте.- Прелестно... - Загробно отозвалась я... - Куда же я денусь?Слишком оптимистичный. Ни грамма уважения ко мне, и тому плачевному состоянию, в котором я оказалась.Доктор, естественно еврейский, в одной из самых дорогих клиник Санкт - Петербурга, где проходил практику Иосиф, пришел, тоже приторно улыбаясь. Хорошо хоть родсттвенника никаким ветром не принесло!- Ну, что у нас тут!- Нечто феноменальное...

Такое ощущение, что я писаю, и не могу остановиться! - Простенала я.- Это всего лишь воды, душенька!“Не. Называй. Меня. Душенькой!!!” - Злобно шипела я про себя, позволяя медсестре сменить мою рубашку на новую, а Леманну снять мои шлепки и помыть их в раковине.Нужно помнить о дыхании. Как там было на курсах по подготовке к родам? Вдох через нос, два выдоха через рот. Или это у пловцов?Когда началась новая схватка, которой я уже потеряла счет, мне было абсолютно все равно, для кого была предназначена эта схема, главное, что она работала, помогая слегка притупить боль.- Ты отлично справляешься! Молодец! Моя умница! - Видимо в этой больнице, одна я считала, что ни черта у меня путного не выходит, и я заваливаю свою миссию по деторождению, даже еще не приступив к основной части!- Леманн, я больше не могу.... - На этот раз, отдых я решила провести на гимнастическом мяче, но промежность лишь сильнее запекло.

Ладони по привычке легли на большущий живот, который был неестественно каменным, а лбом я уткнулась в пресс стоящего передо мной мужа.- Мы справимся! - Весело прозвенел его голос.Как же - как же!!!Меня кололи ножами, топтало копытами стадо коров, потом кусали осы в самых непредсказуемых местах, кожу сдирали живьем, а все окружающие ждали появления на свет чуда…

- Напомни мне, как я на это согласилась? Под пытками? Я не могла пойти на ЭТО добровольно!- Все хорошо, Мири. Осталось еще немного!Давид опять попал под раздачу, и когда волна боли захлестнула меня, я до невозможного сильно стиснула его бока пальцами. Нужно отдать ему должное, стоял и даже не шелохнулся!Периодически мне давали подышать, засовывая под нос трубочку с кислородом , завязывали вокруг живота датчики, поднимая больничную рубашку чуть ли не подмышек, но мне было уже не до стеснения.

У меня между ног побывала уже целая гвардия врачей и акушерок!Когда меня начало тошнить, улыбчивый врач опять вернулся, и чуть ли не захлопал в ладоши, оповещая, что раз рвет - то мы уже на финишной прямой.Давид помогал мне умыться.Иосиф не мог выбрать такую профессию! Акушерство, это... слов не хватает, что бы описать!Вместо того, что бы зажиматься, я должна была расслабиться. Мозг протестовал, тело тоже. Я дышала, и заставляла его слушаться.- Больше не могу... - Захныкала я. Особенно вид трансформирующейся в кресло кровати привел меня в полнейший ужас.- Ну потерпи немножечко, Мириам! Сколько согласна потерпеть? - Доктор Абрам Андреевич, вымыл руки и надел новые перчатки. Я перевела взгляд на часы над дверью, и как истинная еврейка…

- Максимум минут пятнадцать... Потом умываю руки...Я не сказала ничего смешного, но врач и акушерка, вместе с медсестрой загоготали в голос.Я точно не участвую в юмористическом шоу?Отсмеявшись и вытерев слезы, Абрам Андреевич, уложил меня, Давида посадил за моей спиной, и я почувствовала легкое дуновение на своей шее.Дааа.... прекрасно.... Это было то, что нужно!- Ну что, готовы? - Врач посмотрел на монитор, и тут меня скрутило от неизвестных доселе позывов! - Поехали!- Что? Куда поехали? - Я опасливо перевела взгляд от акушерки к врачу.

Живот начал сокращаться сам собой! Это были потуги, которые абсолютно ошеломили меня.Дышать, дышать, дышать... главное было правильно дышать! Не обращать внимания на то, что я вымотана и морально и физически за десять часов в родовой палате, забыть про подступающий голод. Боль, которая удивляла, пугала и выворачивала на изнанку. Просто дышать!Крик нашего с Давидом первенца разрезал воздух в палате в двадцать три часа пятьдесят пять минут двадцать девятого декабря. Ровно через десять минут, после нашего с доктором разговора.

За окном падал большими снежинками снег, ложился на подоконник, и, казалось, подсматривал за нами.- Мальчик! Замечательно кричит! - Похвалил врач, укладывая нашего сына мне на оголенную грудь. - Уложились за десять минут, Мириам! Еще есть пять минут в запасе, тут второго ребёночка нет?Мне не должно было быть смешно, но улыбку сдержать я не смогла. Мои руки дрожали от перенапряжения, акушерка занималась последом. Нерешительно, я опустила ладони на горячее, липкое от крови, и бог весть чего еще, крошечное тельце, и поверх моих рук опустилась плотная простыня, а потом и одеяло.Вслед за руками я задрожала вся, но врач Абрам Андреевич уверил, что все так и должно быть.

Он похлопал Давида по плечу, поздравляя и его тоже. Леманн же был бездвижен и тих.- При - вет.... Привеееет... - Выдавливала из себя сквозь сильную дрожь.Малыш ерзал на мне, терся щекой, и забавно хмурился, продолжая истошно кричать.- Давид, он точная твоя копия... Д-давид? - Я начала уже было волноваться, но он обнял сзади мою голову, целуя куда придется - в затылок, висок, макушку, основание шеи, и оттаял.- Да, да Мири. Я здесь.... просто немного... Господи, не могу поверить!Его ладони поползли по моим плечам, проследили линию предплечий и легли поверх одеяла, ощупывая маленькое тельце.

.Аккуратно я вытащила свою левую руку из под одеяла, дотронулась до его ладони, обхватила и поднесла к темненькой головке ребенка, провела по ней кончиками его пальцев, потом по круглой щечке и крошечному носу, и открытому рту, продолжающему возмущаться.- В точности, как ты, видишь?Я откинулась назад и положила голову на плечо Леманна.Выпачканной в мою кровь рукой он поправил очки в черной оправе, и рвано выдохнул.- Мой сын...- Да. И скорее всего, он будет петь, а не играть на фортепиано! - Плоско пошутила я, и коснулась губами его челюсти. - Сашенька...Ясные голубые глаза, сквозь толстые линзы очков следили за младенцем на моей груди, неуверенно касались его головки. Я чувствовала, как учащенно бьется за моей спиной сердце Давида. А потом он поднял мое лицо к себе, смял мои губы, и повторял одно лишь слово: спасибо. Спасибо Спасибо!Убивать Леманна, или бить мне перехотелось.