Случайный свидетель

Глава Двадцатая

После того, как я вышла из библиотеки, я удалилась в свою комнату на ночь, чтобы дождаться Винса. Мой приятный разговор с Матео заставил меня задуматься, и я поняла, что мне нужно быть добрее к Винсу. Может, он параноик и сумасшедший, но ссора сделает это хуже, а не лучше. В любом случае, Матео не представляет реальной угрозы за пределами разума Винса, и я не хочу портить наши отношения, позволяя всему выйти из-под контроля.

Я отправила ему сообщение, чтобы спросить, когда он придет домой, но он мне не ответил. Перед тем, как пойти в душ, я отправила ему еще одно сообщение, в котором просила прощения за то, что сорвалась, и что не хочу с ним ссориться.

Душ, который я приняла, был слишком горячим, но стоять под горячими струями было так приятно, что я потеряла счет времени.

Заправив край полотенца спереди около груди, я выхожу из ванной. Прохлада спальни по сравнению с этим кажется приятной.

Подойдя к столу, я проверяю телефон, чтобы узнать, ответил ли он. Ничего. Я была в душе целую вечность, так что он должен был уже прочитать сообщение.

Я вздыхаю и открываю учебник истории. Наверное, могла бы заняться этим сегодня вечером и покончить с этим, но сейчас я слишком устала. Я решаю сначала полежать в постели несколько минут и просто дать отдохнуть глазам.

Только я засыпаю. Я не осознаю этого, пока кровать не прогибается рядом со мной, Винс не заползает и не обнимает меня в темноте. Я шевелюсь, но не готова просыпаться. Рада, что он дома, в безопасности. Знаю, что он пил за ужином, и не была уверена, едет ли он к Джоуи или нет. Я бы спросила, но он захлопнул дверь у меня перед носом.

— Эй, ты, — бормочу я, протягивая руку назад, чтобы погладить то, на что ляжет моя рука. Это его бедро, и он все еще в брюках, а не в пижаме.

Его рука обвивается вокруг моей талии, он находит край полотенца и тянет его.

Не открывая глаз, я улыбаюсь. У меня сейчас нет физической выносливости, чтобы заняться сексом, но то, что он хочет этого, заставляет меня думать, что он тоже больше не хочет бороться. — Я очень хочу спать. Могу ли я перенести это на другой раз?

Его рука касается моего голого живота, затем скользит вниз между ног.

Несмотря на мои слабые возражения, я позволила своим ногам раскрыться для него. Возбуждение шевелится от его прикосновения, и я думаю, что это не убьет меня, если я подожду еще 20 минут, чтобы уснуть.

Моя голова откидывается назад, когда его пальцы движутся внутри меня, сначала один, но он быстро вталкивает второй. Его большой палец массирует мой клитор, пока два других исследуют, но к моему разочарованию, он останавливается всего через несколько секунд.

— Подразнивай, — бормочу я, когда он отстраняется.

Он тихонько посмеивается. Затем его руки оказываются на моих бедрах, и он направляет меня, чтобы я перевернулась на живот. Я переворачиваюсь, не совсем уверенная, куда мы движемся, но затем он делает самую удивительную вещь — он начинает тереть мне спину. Если он собирается мириться после ссор таким образом, я думаю, что в будущем их будет легче пережить. Все покалывает, когда его сильные руки работают с моими мышцами, и хотя я чувствую себя определенно блаженно, есть большая вероятность, что он снова усыпит меня.

Пока он не останавливается, раздвигая мои ноги. Его рука проходит по моей голой заднице, и я чувствую, как кровать сдвигается, когда он меняет позы. Я приподнимаюсь на руки и колени, предполагая, что он собирается войти в меня по-собачьи, но он не расстегивает пуговицы и молнию. Вместо этого он снова вторгается в меня двумя пальцами и начинает двигать ими. Это ощущается по-другому, он не просто играет с моим клитором, а погружается глубже, быстрее.

— О Боже, как приятно, — говорю я ему, ёрзая задницей.

Его свободная рука перемещается с моего бедра на мою задницу, и он слегка шлепает меня, пугая, но и возбуждая. Закрепив руку на моем бедре, его толчки набирают еще большую скорость, и я чувствую предательское нарастание оргазма. Когда он наступает, это не похоже ни на один оргазм, который я испытывала раньше. Я кричу слишком громко, дрожа, когда мой оргазм содрогается во мне.

Чувствую себя как вялая спагетти-лапша, падаю на живот, тяжело дыша. — Охренеть.

Затем начинаются поцелуи. Он целует меня, прокладывая дорожку по позвоночнику, охватывая заднюю часть моих бедер. Я никогда не была так удовлетворена в своей жизни, но я не буду возражать против большего количества поцелуев. Он может делать с моим телом все, что захочет, прямо сейчас, я не буду возражать.

Он отходит от меня, и я слышу, как шуршат одеяла, когда он их натягивает. Я не знаю, что он делает, пока он не переворачивает меня на спину снова. Он под одеялом. Прежде чем я успеваю возразить, он начинает осыпать поцелуями внутреннюю часть моего бедра.

О, Боже.

— Винс, я не могу, — говорю я, слегка посмеиваясь. — Это невозможно.

Но затем его горячее дыхание касается меня, пальцы раздвигают меня, а его язык проникает в меня.

Я ошибалась, осознаю я, и из меня вырывается дыхание. Я такая мокрая, что мне стыдно, но он меня буквально пожирает, и возбуждение, которое я считала исчерпанным, с ревом возвращается к жизни.

Он вытаскивает язык обратно, вырывая из меня мучительный крик, и проводит по моему телу ртом, покусывая меня губами.

— Господи Иисусе, — бормочу я, зарываясь руками в мягкие черные простыни. — Не останавливайся, пожалуйста.

Он подчиняется, ласкает мой клитор языком, пока я не начинаю думать, что умру от нарастающего давления. Все мое тело напрягается, когда я приближаюсь к очередному оргазму, в ужасе от того, что он остановится, двинется или задышит по-другому — что угодно, что может меня прервать. — Да, да, не останавливайся. О, Боже.

Удовольствие взрывается во мне во второй раз. На самом деле, удовольствие — слишком слабое слово для того парализующего удовлетворения, которое охватывает меня, когда я выгибаюсь, а затем падаю на кровать.

Теперь я действительно не могу двигаться. Вот дерьмо.

— Это было невероятно, — медленно говорю я. — Охренеть.

Его смех грохочет у меня в животе, и я наклоняюсь, нежно пропуская его волосы сквозь пальцы. — Ты потрясающий. Спасибо.

Он кладет голову мне на живот, а я продолжаю рассеянно играть с его волосами. Я знаю, что должна отплатить ему той же монетой, но в данный момент пошевелить телом просто невозможно. Я клянусь себе, что сделаю это завтра. Сейчас все, чего я хочу, — это наслаждаться послевкусием этой потрясающей пары оргазмов и запустить пальцы в волосы Винса.

-

Обычно утро понедельника — не самое любимое мной, учитывая ранний подъем после долгих выходных, но когда я спускаюсь вниз на завтрак, я чувствую себя чертовски хорошо.

Винс встал раньше меня и уже вышел из комнаты к тому времени, как я встала, чтобы принять душ, но я улыбаюсь, видя его с Матео за завтраком.

Обхватив его шею сзади руками, я наклоняюсь, чтобы подарить ему утренний поцелуй. — Эй, ты.

— Эй, — отвечает он, слегка удивленный, увидев меня. — Хорошо спала?

— О, да. Я целую его еще раз на всякий случай, задерживая поцелуй губами, прежде чем наконец отступить.

Матео смотрит на меня, и я хочу быть дружелюбной и сказать привет, но я также не хочу заставлять Винса дуться. Я довольствуюсь теплой улыбкой ему за головой Винса, затем иду на кухню.

Когда возвращаюсь к столу, я занимаю свое обычное место справа от Винса, а Матео — справа от меня, во главе стола. Интересно, почему мы никогда не менялись местами, ведь Винсу явно не нравится сидеть так близко к нему. Он же не говорил, что мы не можем.

Думаю, если я собираюсь продолжать обслуживать его по воскресеньям, то имеет смысл держать нас всех вместе.

— Я составила этот список, — говорю я Матео, потому что он просто пришел мне в голову. — Во всяком случае, начала его составлять. Он еще не закончен, но, думаю, будет к тому времени, как я вернусь из школы.

Он одобрительно кивает, беря в руки чашку с кофе. — Хорошо, я закажу их прямо сейчас.

— Какой список? — спрашивает Винс.

— О, книги для библиотеки, — говорю я, кладя руку ему на бедро и улыбаясь. — У меня были некоторые рекомендации.

На этот раз мое сжатие ноги, похоже, успокаивает его, потому что он принимает это объяснение, не раздражаясь. Очко.

Уверенная в том, что я смогу справиться с этой работой и поладить со всеми, я начинаю есть овсянку с клубникой.

— Ты работаешь сегодня вечером? — спрашивает Винс.

— Да.

— Я тебя подвезу. Тот парень сегодня опять там?

— Понятия не имею, — спокойно отвечаю я.

Это привлекает интерес Матео. — Какой парень?

— Никто. Марк — пекарь. Он обучал меня на прошлой неделе.

— А, — говорит он, кивая. — Хороший?

— Да, он очень милый. И тренер хороший.

Винс первым доедает еду, так как начал раньше меня. После того, как он оставил еду на кухне, он возвращается, играя с ключом. — Я буду в машине.

— Я почти закончила, — говорю я ему, загребая ложкой кусок побольше.

Я заканчиваю все остальное в рекордное время и спешу убрать посуду. Поскольку Винса нет, я улыбаюсь Матео немного свободнее. — Хорошего дня.

В этот момент он читает газету, но откладывает ее в сторону, чтобы улыбнуться в ответ. — Тебе тоже, Миа.

-

— Вот это и есть идеальное печенье. Я могу просто уйти в отставку, я им здесь больше не нужен.

Смеясь, разглядывая грязное месиво печенья, я говорю: — Заткнись.

Подняв руки в обороне, он говорит: — Нет, я серьезно! Смотри. Схватив печенье, он откусывает, затем закатывает глаза в преувеличенном экстазе. — О, Боже, — говорит он с полным ртом печенья.

Я фыркаю, комкая бумажное полотенце в руке и бросая его ему в живот. — Я ухожу. Можешь сам придумать дизайн печенья, я тебе больше не помогаю.

Ухмыляясь, он бросает печенье в ближайший мусорный бак и говорит: — Думаю, это, наверное, к лучшему. Ты просто сиди там и выгляди красиво; я сделаю всю мужскую работу.

Я закатываю глаза и корчу гримасу, будто мне хочется блевать.

Он все еще улыбается, обрисовывая, а затем заливая свое печенье так, как я просто не могу. — Извини, я напоминаю тебе воспоминания о твой домашней жизни?

Я сажусь на табуретку рядом с его рабочим столом. — Какая домашняя жизнь?

— Вся твоя история с женами мафии, — говорит он, бросая на меня игривый взгляд. — Из того, что я слышал, они очень…

— Традиционные? — предлагаю я.

— Я собирался сказать «сексисты», но, конечно, мы так и сделаем. Он меняет пакетики с глазурью. — Тебе хоть удается услышать какие-нибудь пикантные подробности?

— Сочные мелочи? Нет, я ни в чем таком не участвую. Чем они занимаются вне дома, я не знаю. Моя работа — обслуживать парней за ужином и носить красивое платье.

— О, да ладно. Я уверен, что ты получишь что-то большее. Я люблю «Крёстного отца» . Мы должны встретиться за чашкой кофе как-нибудь, и ты сможешь выложить все.

— Там действительно нечего выкладывать. И я на 100 % уверена, что Винс не позволит мне выпить с тобой кофе.

Его брови поднимаются, но он хотя бы продолжает смотреть на печенье, а не на меня. — Позволит тебе? Он твой парень или хозяин?

— Разница не такая уж большая, как ты мог бы подумать, — говорю я беспечно.

— Фу, — говорит он.

Я не спорю, но, как сказала Шери, мне не стоит об этом думать. — Что есть, то есть. А у тебя есть счастливая дама, которую ты можешь назвать своей?

В этот раз он ухмыльнулся: — Нет, рядом нет никого, кто бы запретил мне выпить кофе с другом.

Я закатываю глаза. — Это не так. Он не был… контролирующим, когда мы встречались, но теперь, когда мы живем вместе, я начинаю замечать это гораздо чаще.

— Я почти уверен, что так оно всегда и бывает, — говорит он ровным голосом. — Как долго ты вообще встречалась с парнем, прежде чем переехала к нему?

— Я оставляю за собой право не отвечать на этот вопрос, — заявляю я.

— Недостаточно долго, я так понимаю?

— Это был не мой выбор.

Марк хмурится, хватая новый поднос с пустым печеньем. — Переезд к парню не был твоим выбором?

Взглянув на стол, я понимаю: — Нам, наверное, стоит поговорить о чем-то другом.

— Но мне это интересно. Мне нравится слушать о твоей жизни — она гораздо более захватывающая, чем моя. Я не чужд девичьей болтовне, — шутит он. Затем, немного серьезнее, он сказал: — К тому же, похоже, дома все становится немного напряженнее. Просто хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть с кем поговорить, если понадобится.

— Ну, спасибо. Но, честно говоря, это не так, как звучит. Винс не плохой парень, просто у него очень странная семья. Я не думаю, что он был бы таким… как угодно, просто он реагирует, и некоторые члены семьи думают, что это забавно или что-то в этом роде, поэтому они подталкивают его, и..

— Он выбывает из игры, — предполагает Марк.

— Он не Халк. Он не жестокий, — уверяю я его серьезно. — Он просто параноик. Они все такие. Безумный уровень паранойи в этой семье.

Кивнув и пожав плечами, он говорит: — Я, наверное, тоже был бы параноиком, понимаешь?

— Не настолько параноидально.

— Какую самую безумную параноидальную вещь ты видела с тех пор, как переехала? Они установили что-то вроде шпионских камер, — говорит он, театрально указывая на комнату.

Мои брови поднимаются. — Шутишь, но у них есть наблюдение. Очевидно, что ты можешь видеть, а что нет. Я не тратила много времени на размышления об этом аспекте Большого Брата. Я предполагаю, что это больше для внешних угроз, чем для наблюдения за моим походом к бассейну.

— Да, мафиозные разборки и все такое. Я знаю, знаю, я тоже так делаю.

Я качаю головой, потому что он сумасшедший. Спрыгнув со стула, я говорю ему: — Ну, поскольку я здесь совершенно бесполезна, я пойду посмотрю, нужна ли Франческе помощь спереди.

— Нет, — тянет он. — Останься и составь мне компанию!

Я качаю головой, но игнорирую его просьбу и иду вперед.