Через три дня после случая в гараже Джейн сидела в ложе прессы в «Кей Арена», глядя на лед.
- Нам дадут бесплатную еду и выпивку? – спросила Каролина.
- Бесплатная еда и выпивка есть в комнате для прессы. - Джейн притащила сюда Каролину, чтобы рядом был кто-то, с кем можно поговорить. Кто-то, кто помог бы ей выбросить из головы ее нынешние проблемы с мужчинами. – Я обычно не хожу туда до матча.
Каролина надела суперобтягивающую футболку с символом «Чинуков» и столь же узкие джинсы. Она явно собиралась поохотиться и уже привлекла внимание камермена, который три раза давал изображение Каролины на большой экран.
Дарби присоединился к ним за несколько минут до начала шоу. Его волосы торчали от геля, а «страж кармана» был вставлен в черную шелковую рубашку. Джейн представила менеджера Каролине, и его рот немного приоткрылся, а глаза стали огромными, пока он смотрел на прекрасную подругу журналистки. Его реакция была не в новинку для Джейн, но ее немного удивило то, что Каролина обратила свой шарм на Дарби и взяла того на мушку.
Когда шоу перед игрой началось, Джейн поняла, что в ближайшие пятнадцать минут ей надо пойти в раздевалку и пожелать команде удачи. Она должна была встретиться с Люком в первый раз с тех пор, как он поцеловал ее, а она сошла с ума и закинула ногу ему на бедро: слава Богу, в последнюю минуту смогла прийти в себя и не поехала с ним в мотель. Это стало бы полным кошмаром по многим причинам.
Хотя нельзя было отрицать, что она сгорала от желания к Люку Мартинò. Ее притягивало к нему, как будто он был магнитом, а она огромным куском железа, и, казалось, Джейн ничего не могла с этим поделать.
Она провела последнюю неделю путешествия, избегая Люка насколько это было возможно. Избегая мужчину, который раздражал ее, злил ее и заставлял ее внутренности таять. Большую часть времени Джейн была занята: взяла интервью у Дарби для колонки «Одинокая девчонка» и написала статью о милых парнях, которые обычно приходят к финишу последними. Мисс Олкотт рассказала своим читательницам, что они должны избегать тех парней, которые вызывают пожар в женских сердцах, и вместо этого повнимательней приглядываться к милым молодым людям. Она процитировала Дарби и постаралась, чтобы его слова звучали так, как надо. Он же должен был поговорить о ней с тренерами, которые все еще не хотели видеть журналистку рядом с командой.
Джейн взяла на вооружение собственный совет и честно пыталась избегать того парня, который вызвал пожар в ее сердце, затем прижал ее к стене и поцеловал. Она должна была быть потрясена и повергнута в ужас, но, глядя, как Люк приближается к ней, чуть прикрыв глаза, полные страстного желания, почувствовала слабость и возбуждение одновременно. В ту секунду, когда его губы коснулись ее, Джейн уступила своему сердцу и дала ему то, чего оно так отчаянно желало. Люка.
Хотя ее чувства к нему были в полном беспорядке, Джейн не могла больше отрицать правду. Она хотела Люка Мартинò. Она хотела быть с ним, но быть чем-то большим, чем просто еще одной женщиной в номере еще одного отеля.
Большим, чем фанаткой.
Он назвал ее ханжой. Джейн была кем угодно, но не ханжой. Ей было все равно, если мужчина грубо выражался во время секса. Ради Бога, она ведь писала о Медовом пирожке. Нет, она не была ханжой. Она была женщиной, сохраняющей чувство собственного достоинства, борющейся с собой и с ним. Борющейся с тем, чтобы не влюбиться окончательно и бесповоротно в недоступного мужчину.
Джейн полагала, что если Люк когда-нибудь узнает, что Медовый пирожок – это она, ей больше не придется бороться. Он, вероятно, никогда больше не будет с ней разговаривать. Он может возненавидеть ее.
После того как в ее номере в Денвере на прошлой неделе Люк сказал ей, что это платье виновато в том, что он поцеловал ее, Джейн отослала в мартовский номер то, что написала о красавце-голкипере из Сиэтла. Она была так зла и уязвлена, что нажала кнопку «отправить», и статья унеслась в киберпространство.
Если Люк увидит и прочитает мартовский номер журнала, то узнает, что оказался самой последней жертвой Медового пирожка. Джейн говорила себе, что он должен быть польщен. Что, может быть, он будет польщен. Не каждый мужчина в Америке удостаивается чести быть доведенным до комы самой Хани. Но на самом деле Джейн не верила, что Люк почувствует себя польщенным, и это вызывало у нее чувство вины. Конечно, он никогда не сможет связать Ханни со спортивной журналисткой. Он никогда не узнает, что она сделала. Однако это не уменьшало ее вины.
Дарби засмеялся над чем-то, сказанным Каролиной, и оторвал Джейн от мыслей о Люке. На короткое мгновение она задумалась, должна ли предупредить Хоуга, что он не во вкусе ее подруги, что та, вероятно, отвергнет его, но он выглядел более чем счастливым, попавшись на улыбку Каролины. Вместо того чтобы предостеречь его, Джейн позволила ему самому все решить. Она положила портфель под сиденье и заставила себя спуститься на лифте на нулевой уровень.
Она взглянула на темно-синий пиджак, который надела поверх белой водолазки, и застегнула его, удостоверившись, что он прикрывает ее грудь. До того как Люк упомянул, что ее соски торчат, Джейн действительно уделяла им не очень много внимания. Она на самом деле не особо замечала свою грудь. Та была маленькой и не являлась ее главным достоинством. Джейн полагала, что и никто не замечает ее.
Никто, кроме Люка.
Ее шаги замедлялись по мере приближения к раздевалке, у двери которой она остановилась, слушая воодушевляющую речь тренера Найстрома. Когда тот начал закругляться, Джейн расправила плечи и вошла внутрь. Она не смотрела на Люка, но ей не нужно было видеть его, чтобы знать, что он рядом. Она чувствовала, что он наблюдает за ней. И это было плохим знаком.
- Эй, Шарки, - окликнул ее Брюс.
- Привет, Рыбка, - ответила она и повернулась к остальной команде. Заняв свое место в центре раздевалки, Джейн приступила к исполнению ритуала удачи: – Натяните штаны, джентльмены. Я хочу вам кое-что сказать. Это займет всего минуту, и я не хочу, чтобы вы исполняли это ваше синхронное дерьмо по сбрасыванию раковин. Путешествие с вами, парни, было опытом, который я не забуду. Надеюсь, в этом году вы выиграете кубок Стэнли. - Джейн подошла к капитану команды, который как раз натягивал свитер через голову: - Удачи в игре, Хитмэн.
Марк пожал ей руку. Хотя рана на его губе наверняка причиняла боль, он улыбнулся:
- Спасибо, Джейн.
- Всегда пожалуйста.
Роб должен был сегодня выйти на лед, и Джейн подошла к его шкафчику.
- Как ты себя чувствуешь, Кувалда?
- На все сто, - тот стоял на коньках, возвышаясь над ней. – Хорошо вернуться в строй.
- Рада видеть тебя здесь.
Наконец Джейн повернулась к Люку и направилась к нему. Несколько прядей темно-русых волос упали ему на лоб. Счастливчик сидел, положив шлем на колени. Его ясные голубые глаза следили за ее приближением, его взгляд был предусмотрительно пустым. С каждым шагом ее желудок сжимался все сильнее. Джейн предпочла бы гнев Люка Мартинò. Хоть что-нибудь. Она остановилась перед ним и сделала глубокий вдох:
- Ты большой тупоголовый придурок.
- Спасибо, - сказал он голосом, полностью лишенным эмоций.
- Пожалуйста. - Джейн говорила себе, что надо уйти, но не могла сделать ни шагу. – Я взяла интервью у Диона на прошлой неделе.
- И что? Разве тебя не предупреждали, что не следует действовать мне на нервы перед игрой?
Ладно, может быть, у него все-таки были какие-то эмоции. Он явно был в ярости. Хорошо. Ярость лучше, чем безразличие.
- Да. И ты сказал мне не раздражать тебя после игры.
- Так почему ты все еще здесь?
- Я все подготовила для твоего интервью.
- Очень плохо.
Пришло время нажать на него.
- Мы заключили сделку, Мартино́. Если ты не сдержишь свое слово, я никогда больше не назову тебя придурком.
- Отлично, - Люк встал и посмотрел на нее. - Завтра, после того как ты закончишь ходить по магазинам с Мари. Когда ты привезешь ее домой, сможешь задать свои вопросы.
- Превосходно, - Джейн улыбнулась и удалилась, прежде чем он успел передумать. Когда она вернулась в ложу прессы, Дарби и Каролина были увлечены беседой о его костюме от «Гермес».
Джейн достала из-под сиденья портфель и, покопавшись внутри, вытащила ежедневник и пачку стикеров. «Интервью с Люком», - написала она и приклеила бумажку на завтрашний день в ежедневнике. Как будто на самом деле могла забыть об этом.
Во втором периоде Каролина наклонилась к Джейн и прошептала ей в ухо:
- Ты только посмотри на весь этот тестостерон.
- Что-то вроде звезд «Кэмпбелс суп» на льду? - засмеялась Джейн.
- Нет, вроде банка спермы.
«Чинуки» проиграли команде «Флорида Пантерс» на последних четырех секундах игры, когда игрок «Пантерс» выполнил бросок в одно касание с синей линии. Люк упал на колени, но шайба каким-то образом проскользнула между его щитками. Вратарь посмотрел назад в сетку и ударил клюшкой по перекладине, когда раздалась финальная сирена.
Когда Джейн снова вошла в раздевалку, она не опускала глаз и оказалась лицом к лицу с Владом Фетисовым и его сломанным носом. Она не знала, что хуже: смотреть на Цепеша выше плеч или ниже талии.
Расспрашивая Влада о его травме, Джейн тайком бросала взгляды на другой шкафчик. Люк стоял спиной к ней, снимая свое обмундирование, пока не оказался обнаженным выше талии. Взгляд Джейн скользил вниз по ложбинке его позвоночника до ягодиц. Мартино́ повернулся, и ее горло сжалось.
Над его шортами, как приглашение согрешить, виднелась татуировка в виде подковы. Как ни крути, этот парень был пиршеством для глаз. Неудивительно, что он привлекал ее. Неудивительно, что ее мозги отключились, когда он коснулся ее. У нее не было секса со времен Винни, которого она выкинула на улицу почти год назад.
- Это взсего лиж игра, - закончил Фетисов, и Джейн порадовалась, что записала его ответ, потому что не услышала ни слова из того, что он говорил.
- Спасибо, Влад.
Может быть, пришло время завести нового любовника. Кого-то, кто поможет ей выкинуть из головы Счастливчика и его татушку на удачу.
Когда Джейн на следующее утро заехала за Каролиной, и они отправилась в Белл Таун, над Сиэтлом висела серая дымка. Поскольку позднее должно было состояться интервью с Люком, Джейн надела свою обычную деловую одежду: серые шерстяные брюки и белую блузку. Каролина нарядилась в розовые кожаные брюки и облегающую блузку в красную и розовую полоску и выглядела так, как будто лет на тридцать пять опоздала на прослушивание к «Хохмам Роуэна и Мартина». На ком-нибудь другом такой наряд казался бы настоящим модным кошмаром, но на Каролине он каким-то образом смотрелся сногсшибательно.
Они забрали Мари около кондоминиума Люка и успели как раз вовремя в парикмахерскую. Сначала Вонда подрезала обсеченные концы волос девочки, затем сделала стрижку лесенкой длиной чуть ниже подбородка. Стрижка была молодежной, симпатичной и добавила Мари примерно четыре года.
После этого они пошли в «Гэп», «Биби» и «Хот топик», где Мари купила кожаный ремень с большой серебряной пряжкой и футболку с «Заботливыми мишками». Каролина приобрела новый пирсинг в пупок и ярко-розовую пилочку для ногтей. Джейн взяла футболку «Бэтгерл». Они разговаривали о парнях и музыке, и о том, кто из голливудских актрис становится страшной. Везде, где они бывали, Мари по полной использовала кредитку Люка.
У витрины «MAC» в «Нордстроме» визажист использовала минимум косметики, чтобы лишь подчеркнуть большие голубые глаза Мари и показать ее ровный цвет лица. Мари выбрала помаду глубокого красного цвета, который ей шел, но прибавил еще год. Джейн не могла не задуматься, что скажет Люк насчет того, что сестра выглядит так по-взрослому. Скоро все это выяснится.
Когда дело дошло до выбора одежды, Мари восприняла советы Каролины без единого возражения. Та умела так направлять людей по верному пути, что они и не понимали, что их направляют, и их не ранило, что Каролина была высокой, красивой и одевалась как супермодель.
- Эти будут маловаты, - сказал она Мари, когда девочка попыталась взять обтягивающие джинсы «Кельвин Кляйн» сорок второго размера. – Дизайнеры делают одежду для анорексичных девиц или маленьких мальчиков. А ты, слава Богу, совсем не похожа на мальчика, - добавила она и вручила Мари сорок четвертый размер.
Дарби Хоуг появился в обувном отделе, где Мари мерила сабо от «Стив Мэдден» на пятидюймовой танкетке.
- Я сказала Дарби, что помогу ему подобрать несколько рубашек, - объяснила Каролина, и если бы Джейн не знала ее лучше, то могла бы поклясться, что подруга немного покраснела. Быть такого не может! Потому что зануды из «Менса» с ярко-рыжими волосами были не во вкусе Каролины. Она любила высоких, мрачных и свободных от «стража кармана».
Каролина указала Мари на черные ботинки с большими серебряными пряжками по бокам.
- Эти будут фантастически смотреться с той камуфляжной юбкой и ремнем, которые ты купила.
Сама Джейн подумала, что ботинки ужасные, но глаза Мари загорелись, и она воскликнула:
- Йо-хо-хо! – что, как полагала Джейн, было выражением одобрения. И снова она, слушая девочку-подростка, почувствовала себя старой и, чтобы привести чувства в порядок, взяла плетеные сандалии с двухдюймовым каблуком.
Присев рядом с Дарби, она стала зашнуровывать их.
- Что думаешь? – спросила Джейн, закатав штанины брюк и рассматривая сандалии под разными углами.
- Думаю, они выглядят как обувь для пугала.
Она взглянула на него, одетого в любимую шелковую рубашку с черепами и кожаные штаны, и задумалась о первопричинах этого прикида.
Хоуг наклонился и сказал ей на ухо:
- Мне надо, чтобы ты замолвила за меня словечко перед Каролиной.
- Ни за что. Ты оскорбил мои сандалии.
- Если устроишь мне с ней свидание, я куплю тебе эту обувь.
- Хочешь, чтобы я была твоей свахой?
- А что, у тебя с этим какие-то проблемы?
Джейн посмотрела на свою подругу, которая стояла у прилавка «Ральфа Лорена», уставившись на пару туфлей.
- Э-э, да.
- Две пары.
- Забудь, - она сняла сандалии и засунула их обратно в коробку. – Но дам несколько советов. Выбрось рубашку с черепами и не говори о «Менсе».
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Закончив делать покупки в обувном отделе, Джейн с Мари поехали на эскалаторе на верхний этаж, в отдел нижнего белья, а Каролина и Дарби отправились к мужской одежде.
Джейн и Мари уже сгибались под тяжестью пакетов, когда, наконец, нашли вешалки с бюстгальтерами.
- Как тебе этот? – спросила Мари, показывая на бледно-лиловый кружевной лифчик.
- Милый.
- Хотя могу поспорить, что неудобный, - Мари склонила голову набок. – Ты так не думаешь?
- Прости, но я вряд ли смогу помочь тебе здесь. Я не ношу лифчики. Никогда не носила.
- Почему нет?
- Ну, как ты заметила, они мне не особо нужны. Я всегда просто надевала топики или бюстгальтеры без бретелек, или вообще ничего.
- Моя мама убила бы меня, если бы я просто надела топик.
Джейн пожала плечами:
- Да, ну, когда я взрослела, мой отец не особо любил говорить о всяких женских штучках. Так что, думаю, он просто долгое время притворялся, что я мальчик.
Мари перевернула ценник:
- Ты все еще скучаешь по своей маме?
- Все время, но сейчас это уже не так тяжело. Просто постарайся и вспомни все самое хорошее, что у тебя было с мамой до ее болезни. Не думай о плохом.
- От чего умерла твоя мама?
- Рак груди.
- О.
Они посмотрели друг на друга через вешалку с бюстгальтерами: голубые глаза Мари встретились с глазами Джейн, и ни одной из них не надо было говорить о том, как тяжело наблюдать, когда любимый человек умирает таким образом. Они знали.
- Ты была младше меня. Ведь так? – спросила Мари.
- Мне было шесть, и мама долго болела, перед тем как умерла. - Ее маме был тридцать один год. На один больше, чем Джейн сейчас.
- Я все еще храню цветы с гроба мамы. Они уже завяли, но каким-то образом помогают мне чувствовать связь ней, - Мари опустила глаза. – Люк не понимает этого. Он думает, я должна выбросить их.
- Ты не говорила ему, почему хранишь цветы?
- Нет.
- Надо сказать.
Мари пожала плечами и взяла красный лифчик.
- У меня есть кольцо с помолвки моей матери, - призналась Джейн. – Отец оставил обручальное кольцо с ней, но забрал ее кольцо с помолвки. Я обычно носила его на цепочке на шее. – Она не говорила о кольце и о том, что оно значило для нее, уже много лет. Каролина не понимала, потому что ее мать сбежала с водителем грузовика. Но Мари поняла.
- А где кольцо сейчас?
- В моем комоде для нижнего белья. Я сняла его через несколько лет после смерти мамы. Думаю, что ты выбросишь цветы, когда почувствуешь, что пришло время.
Мари кивнула и выбрала белый аква-бра:
- Взгляни на этот.
- Выглядит тяжелым. - Джейн сняла один с вешалки и сжала чашечку. Она оказалась тяжелой и мягкой, и Джейн подумала, что Люк сказал бы о своей маленькой сестре, носящей бюстгальтер пуш-ап. А потом спросила себя, что бы он подумал, если бы она надела такой.
- Люк, возможно, не хочет, чтобы ты покупала большой поролоновый лифчик.
- О, ему будет все равно. Он, скорее всего, даже не заметит, - сказала Мари, взяла четыре лифчика и скрылась в примерочной. В ожидании девочки Джейн подхватила бесчисленные пакеты и направилась к вешалкам с трусиками.
Может, Джейн не очень много знала о бюстгальтерах, но она была знатоком трусиков, а два года назад стала приверженцем трусиков танга. Поначалу она их ненавидела, но потом полюбила. Они не забивались, как обычные трусы, потому что, ну… они уже были там. Пока Джейн ждала Мари, она купила шесть хлопковых с лайкрой трусиков с подходящими к ним топиками.
Выйдя из примерочной, Мари положила стопку трусиков и три лифчика на прилавок. В ее сумочке защебетал сотовый телефон, и девочка открыла ее.
- Алло, - сказала в трубку Мари. – Ммм... думаю, да, - она взглянула на Джейн. – Я спрошу ее. Люк хочет знать, голодна ли ты.
Люк?
- Зачем?
Мари пожала плечами.
- Зачем? - спросила она брата, вручила продавцу кредитку Люка, а затем сказала Джейн: - Сегодня его очередь готовить. Он говорит, что поскольку ты придешь брать у него интервью, он и для тебя что-нибудь сделает.
В настоящий момент две вещи занимали Джейн. То, что Люк готовит, и то, что он, должно быть, больше не злится на нее.
- Скажи ему, что я умираю от голода.