Смотрите, Джейн забивает!

ГЛАВА 14 Взаперти: cкамейка штрафников

Джейн хотела бы, чтобы Каролина была с ней на матче следующим вечером. Ей был нужен человек, который удержал бы ее от слишком большого количества мыслей, от бесконечного анализа того, что она сделала предыдущей ночью. Но на самом деле все уже было проанализировано вдоль и поперек. Она три раза занималась сексом с Люком Мартино́. Три потрясающих, изумительных, невероятных раза. И каждый раз, с каждым прикосновением, с каждым словом, слетающим с его губ, она все больше влюблялась в него, пока не начала думать, что ее сердце уже никогда не оправится от этого.

Около двух часов ночи он заснул на скомканных простынях в лучах лунного света, струящегося сквозь окна. Только что Люк рассказывал о своем детстве в Эдмонтоне и вдруг вырубился, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Джейн никогда не видела, чтобы кто-нибудь засыпал так быстро. Она смотрела на него в течение нескольких мгновений, чтобы удостовериться, что с ним ничего не случилось. Затем убрала прядь волос с его лба, коснулась щеки и грубой щетины на подбородке. Потом собрала свою одежду и, не разбудив Люка, ушла.

Джейн никогда так быстро и так сильно не влюблялась в мужчину. И ушла, оставив его спящим, главным образом потому, что не знала, что сказать. Спасибо? Давай как-нибудь снова встретимся? Увидимся на игре завтра вечером? Она ушла, потому что для одноразового секса существовало правило: кто-то всегда уходит до рассвета.

И к тому же она ушла без трусиков: не смогла найти их в темной спальне и не хотела, включив свет, разбудить Люка. Она оставила их там и теперь больше всего боялась, что его горничная или, еще хуже, Мари найдет их.

Нет, не так. Больше всего Джейн боялась не обнаружения пропавших трусиков. А увидеть Люка сегодня и почувствовать, как сердце совершит бешеный скачок, а потом ухнет вниз. В прошлом у нее были бой-френды и партнеры на одну ночь. Ей причиняли боль, и она делала больно другим. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, какую боль ей мог причинить Люк. Джейн знала это. Она знала, что этот момент близится, и все же, казалось, не могла остановить его.

Все эти чувства были такими пугающими и удивительными, но в самом центре всей этой путаницы оказалось чувство вины. Люк подтвердил прошлой ночью то, что Джейн прекрасно знала. Она больше не могла успокаивать себя тем, что он посчитает историю Медового пирожка льстящей его самолюбию. Что ему будет все равно. Нет, все будет не так, и Джейн ничего не могла поделать с этим. Не было никакого способа смягчить этот удар для него. И понимание того, что Люк никогда не узнает, что за этим стояла она, совсем не помогало с тем чувством вины, от которого сжимался желудок Джейн.

Она любила Люка и даже не стала утруждаться и врать себе, что оделась не для него. Что не для него воспользовалась красной помадой, надела красную блузку с черным жакетом и брюками. Она чувствовала себя глупо, когда побежала покупать эту блузку, потому что Люк сказал, что Джейн нравится ему в красном. Как будто это могло заставить его полюбить ее.

За полчаса до игры мисс Олкотт отправилась в раздевалку.

- Натяните штаны, джентльмены, - начала Джейн, заходя внутрь. Воспроизводя свой ритуал на удачу, она чувствовала на себе взгляд Люка, горячий и полный энергии, но отказалась смотреть на него. Не после прошедшей ночи. Не после того, что они делали вместе в его спальне. Мисс Олкотт закончила говорить и пошла к двери, вздернув подбородок.

- Джейн, ты кое-что забыла, - окликнул ее Люк.

Нет. Она не забыла. Уставившись на мысы своих ботинок, Джейн повернулась и зашагала через комнату. Остановившись перед Мартино́, подняла, наконец, глаза от его коньков, вверх по объемным щиткам, мимо рыбы на свитере к губам, которые так страстно целовали ее предыдущей ночью. Везде.

- Я думала, ты не играешь сегодня.

- Не играю, но если голкипер получит травму, мне придется выйти вместо него.

- А, ну ладно, - вздохнув, усилием воли Джейн подавила желание покраснеть и наконец-то посмотрела в веселые голубые глаза. - Ты большой тупоголовый придурок.

- Спасибо, - ответил Люк с озорной улыбкой, - но я говорил не об этом, когда сказал, что ты кое-что забыла.

Джейн выдала свою речь про снимание раковин, пожала руку капитану и назвала Люка придурком. Она ничего не упустила.

- Это ты о чем?

Он наклонился вперед и чуть слышно прошептал:

- Ты оставила свои трусики в моей постели прошлой ночью.

Все внутри Джейн замерло, и она вдруг забыла, как дышать. Быстро посмотрела вокруг, чтобы удостовериться, не услышал ли их кто-нибудь, но, казалось, все были заняты своими делами.

- Я нашел их утром под своей подушкой и подумал, не оставила ли ты их там с какой-то целью? Может быть, как пожелание доброго утра.

Лицо и шея Джейн запылали, а горло сжалось. Она смогла лишь пискнуть:

- Нет.

- Почему ты не разбудила меня, когда уходила?

Джейн сжала руку в кулак и прокашлялась:

- Ты спал.

- Я отдыхал перед вторым раундом. Боже, ты была такой горячей прошлой ночью. - Люк присмотрелся повнимательней и нахмурился: – Ты смущена? – спросил он, неподдельно озадаченный.

- Да!

- Почему? Никто не слышит меня.

- О, Боже, - прошептала она и ушла, пока ее волосы не загорелись. Вернувшись в ложу прессы, Джейн обнаружила там Дарби. И он привел с собой Каролину.

- Эй, вы двое, - поприветствовала она их, садясь. – Если бы я знала, что ты хочешь посетить еще один матч, Каролина, я бы пригласила тебя с собой.

- Все нормально. Я на самом деле совсем не любительница этого, но Дарби позвал, а у меня не было никаких других дел. – Каролина пожала плечами: – Я пыталась дозвониться до тебя вчера вечером. Где ты была?

- Нигде. Я отключила телефон.

- Терпеть не могу, когда ты так поступаешь. – Подруга изучала ее в течение секунды, затем наклонилась ближе: – Ты врешь.

- Нет, не вру.

- О, да, ты врешь. Я знаю тебя всю жизнь. Я знаю, когда ты врешь, - ее глаза сузились. – Где ты была?

Джейн наклонилась вперед, чтобы взглянуть на Дарби. Он разговаривал по мобильнику.

- Я была на свидании.

- С мужчиной? – Джейн не ответила, и Каролина задохнулась. – С одним из хоккеистов!

- Шшш!

- С кем? – прошептала та и оглянулась, как будто их подслушивали агенты ЦРУ. Каролина считала, что владеет иностранным языком, на котором они с Джейн общались со времен начальной школы. К которому сейчас и прибегла: поросячья латынь. - Жи-скау не-мау, ейн-джау.

- Позже, - Джейн закатила глаза.

Когда на льду началось световое шоу, она открыла лэптоп и во время игры делала записи, стараясь не пялиться на основного голкипера «Чинуков», который, сложив руки на груди, сидел на скамье запасных и наблюдал за игрой. Несколько раз он поворачивался и смотрел на ложу прессы. Через три ряда их глаза встретились, и сердце Джейн застучало где-то в горле.

И она отвела взгляд. Она никогда в жизни не была так не уверена в себе. А как женщина, которая держит все под контролем и поступает соответственно, она ненавидела чувство неуверенности. От него ее желудок завязывался узлом, а голова болела.

- Джейн? - Каролина потрясла подругу за плечо, пытаясь привлечь ее внимание.

- Что?

- Я три раза звала тебя.

- Прости, я задумалась о статье, - соврала Джейн.

- Дарби хочет, чтобы мы пошли с ним куда-нибудь выпить после игры.

Джейн наклонилась вперед и посмотрела на заместителя главного менеджера. Она сомневалась, что Дарби хотел, чтобы она болталась поблизости, поэтому сказала:

- Не могу! - И это было правдой, которую, как решила Джейн, Дарби знал. – Мне надо пообщаться с игроками и написать статью к определенному сроку. – Она также должна была привести в порядок интервью Люка. – Идите вдвоем, без меня.

Дарби сделал попытку выглядеть расстроенным.

- Ты уверена? - спросил он.

- На все сто.

Ей было почти жалко парня. Джейн любила Каролину, но ее подруга собиралась растоптать скучное сердце Дарби своими туфельками от Феррагамо. И снова она подумала, что должна предупредить Хоуга, но у нее было собственное сердце, о котором следовало побеспокоиться.

«Чинуки» проиграли «Бостон Брюинз» со счетом два-три. После игры Джейн сделала глубокий вдох и снова вошла в раздевалку. В шкафчике висели щитки Люка, но сам он ушел. Джейн выдохнула, чувствуя странную смесь облегчения и гнева. Ужасные кульбиты влюбленности. Люк знал, что после игры она будет в раздевалке, и он ушел, даже не поприставав к ней. Болван.

Джейн взяла интервью у тренера Найстрома и второго вратаря, который отразил двадцать бросков по воротам из двадцати трех. Она поговорила с Кувалдой и Фишем, затем с портфелем и жакетом в одной руке пошла по коридору.

Люк стоял рядом с выходом, глядя, как она приближается к нему. Он надел свой темно-синий костюм от Хьюго Босса и красно-коричневый галстук и был так красив, что рот Джейн наполнился слюной.

- У меня кое-что есть для тебя, - сказал Мартино́ и оттолкнулся от стены.

- Что?

Он посмотрел ей за спину, когда мимо прошел спортивный журналист из газеты конкурентов.

- Джим, - кивнул ему Люк.

- Мартино́.

Проходя мимо, репортер оглядел Джейн, и ей не надо было читать его мысли, чтобы узнать, что он размышлял об ее отношениях с печально известным своим нежеланием общаться с журналистами вратарем.

Люк снова посмотрел ей за спину, затем вытащил красные кружевные трусики танга из кармана пиджака.

- Вот. Хотя думаю, мне, возможно, следовало оставить это на удачу, - сказал Счастливчик и покрутил красный кусочек кружев на пальце. – Может, покрыть их бронзой и повесить над кроватью.

Джейн выхватила у него трусики, засунула в портфель и оглянулась на пустой коридор.

- Они не принесли тебе удачи. Ты сегодня не играл.

- Я думаю о другом виде удачи, - Люк потянулся к ней и провел пальцами по волосам. – Пойдем со мной.

О, Боже. Она заставила себя стоять прямо, когда на самом деле ей хотелось упасть в его объятия.

- Куда?

- Куда-нибудь.

Джейн заставила себя сделать шаг назад, и Люк опустил руку. Скачки и падения: ее сердце походило на мячик.

- Ты знаешь, что меня не должны видеть с тобой.

- Почему, черт возьми, нет?

- Ты знаешь почему.

- Потому что ты хочешь, чтобы люди считали тебя профессионалом.

Он уловил суть.

- Точно.

- Тебя видели с Дарби.

- Это не одно и тоже.

- Почему?

Она не любила Дарби. При взгляде на Дарби она не начинала разрываться в разных направлениях. И кроме того, если бы она отрицала отношения с Дарби Хоугом, люди бы на самом деле могли поверить ей. А если придется отрицать отношения с Люком, никто ей не поверит.

- У него нет твоей дурной репутации.

А когда мартовский выпуск «Хим» появится на прилавках, репутация Люка станет еще хуже.

Он просто смотрел на нее, как будто не мог поверить в то, что она сказала.

- И что, если бы я был женоподобным мальчиком, ты бы не боялась, что тебя увидят со мной?

- Ради Бога! Дарби не женоподобный.

- Ты ошибаешься, любимая.

Любимая. Она подумала, скольких женщин во скольких разных штатах он звал любимыми. Сколько из этих женщин позволили запудрить себе мозги мыслями о том, что они отличаются от других. Сколько из них были достаточно глупыми, чтобы позволить себе влюбиться в Люка.

Позволить. Когда Джейн смотрела на изгиб его верхней губы и в его голубые глаза с длинными ресницами, слово позволить звучало так, как будто она все держала под контролем. Как будто у нее был выбор. Но все было иначе: она не позволяла этому случиться. С ноющим сердцем, побуждающим ее обнять его руками за шею и никогда не отпускать, Джейн заставила себя сказать:

- Прошлая ночь была ошибкой. Мы не можем позволить этому произойти снова.

- Ладно.

Ладно? Ее сердце разбито, а он говорит ладно? Она не знала что делать: пнуть его в счастливую татушку или убежать. До того, как разразится слезами. Пока она решала, Люк открыл дверь за своей спиной, схватил Джейн за руку и затащил в кладовую. Закрыл дверь, а потом включил свет.

- Люк, что ты делаешь?

- Подтверждаю ту плохую репутацию, о которой ты говорила.

Джейн подняла свой портфель перед собой.

- Стоп!

Счастливчик улыбнулся, и Джейн не поняла, был ли виноват запах чистящего раствора или шарм Мартинò, но она почувствовала головокружение.

- Ладно. – Он протянул руку мимо нее и запер дверь.

Джейн посмотрела на дверную ручку, а потом на него.

- Люк! – Он не мог просто затащить ее сюда в любое время, когда ему хотелось этого. Ведь не мог? Нет! – Думаю, у тебя создалось ложное впечатление о прошлой ночи. Обычно я не… Я имею в виду... я никогда не спала с теми, у кого только что взяла интервью.

Он положил палец на ее губы:

- Твоя сексуальная жизнь – не мое дело. Мне все равно с кем или как, или в каких позициях ты была.

То, что ему было все равно, ранило Джейн больше, чем следовало.

- Но я хочу…

- Шшш, - прервал он ее. – Кто-нибудь может услышать тебя, а ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной. Помнишь? – Люк положил руки на дверь по обеим сторонам от головы Джейн и наклонился к ней, заставляя отступить. Их тела разделял лишь ее портфель.

- Я думал о тебе с тех пор, как проснулся этим утром.

Джейн была слишком испугана, чтобы спросить, что именно он думал.

- Мне надо идти, - сказал она, полностью осознавая, что если бы протянула руку и отперла дверь, он позволил бы ей уйти. И все же она не могла заставить себя сделать это. – Мне надо написать статью.

- Пять минут погоды не сделают.

Запах его одеколона смешался с запахом чистящего раствора, и Джейн не смогла придумать ни одной причины, почему она не должна была остаться здесь на несколько минут. Люк обнял ее одной рукой за талию и наклонил голову. Его голос был грубым скрежетом рядом с ее ртом, когда он сказал:

- Что бы ты ни делала, держи свой портфель перед грудью.

А затем поцеловал Джейн. Его губы были теплыми, рот горячим и, как и все в нем, сексуальным и соблазнительным. Сначала его поцелуй был агрессивным, потом Люк чуть отстранился, чтобы заставить ее следовать за своим языком. Моментально узнавание пронеслось по коже Джейн и сгустилось в желудке. Всего несколько минут. Его губы скользили по ее щеке и шее. Он отодвинул воротник блузки и мягко всосал кожу.

- Ты такая нежная, - прошептал он, прокладывая дорожку поцелуев к ее уху. – Снаружи и внутри.

Послышавшиеся с другой стороны двери мужской смех и тяжелый акцент Урагана заставили Люка снова посмотреть на Джейн. Его голос был таким же прерывистым, как и дыхание, когда он сказал:

- Ты все еще крепко держишь свой портфель, любимая?

Джейн кивнула и вцепилась в портфель мертвой хваткой.

- Хорошо. Не отпускай его и не позволяй мне уговорить тебя убрать его, - предупредил он. – Или ты, скорее всего, окажешься на полу, а я буду на тебе.

Джейн знала, что должна быть шокирована их поведением. Целоваться с Люком Мартинò в кладовке «Кей Арена» было верхом глупости, но маленькое ее сердце подпрыгнуло от счастья, и ей захотелось смеяться. Люк хотел ее. Это было во всем: в том, как он смотрел на нее, в глубоком голодном тембре его голоса. Он мог не любить ее, но хотел быть с ней.

Люк отошел на несколько шагов.

- Это была не самая моя лучшая идея. - Из прохода снова донесся шум, и Мартино́ сказал: - Думаю, мы здесь застряли на какое-то время. – Он взял пустое двадцатилитровое ведро и перевернул его, чтобы Джейн могла cесть. – Извини.

Джейн знала, что тоже должна сожалеть. У нее близился срок сдачи материала. Она застряла в кладовке с Люком Мартинò, и если это обнаружится, плохо будет им обоим. И все же ей было не жаль.

Она села на ведро и подняла глаза на Люка, возвышающегося над ней. Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век, и Джейн скользнула взглядом по его красно-коричневому галстуку, мимо черного ремня, к молнии на брюках. Счастливчик был возбужден. Джейн могла с абсолютной точностью представить, как он выглядел обнаженным. Твердое тело, еще более твердый член и его «не-могу-тебе-сопротивляться» татушка. Внезапно уверенность в том, что повторение прошлой ночи – плохая идея, покинула Джейн. «Хотя... все же... нет», - подумала она, кладя портфель рядом с собой, и спросила:

- Как твоя сестра? – меняя тему разговора вместе с ходом неуправляемых мыслей. – Я знаю, вчера ей понравилась новая прическа, но на следующий день всегда бывает шок.

- Что? – Люк уставился в зеленые глаза Джейн. Он не мог поверить во внезапную смену ее мыслей. Всего секунду назад она смотрела на его член, и Люк не мог ошибиться в ее интересе. А теперь она хотела поговорить о его сестре. – С ней было все нормально, когда я видел ее за ланчем.

- Вчера мы немного поговорили с ней о ее матери.

Люк сделал несколько шагов назад и прислонился плечом к двери.

- Что она сказала?

- Не так уж много, но ей и не надо было. Я знаю, что она чувствует. Моя мама умерла, когда мне было шесть.

Люк не знал, что Джейн была такой маленькой, когда потеряла мать, но он не был удивлен, что не знал этого. На самом деле он знал лишь, что она работает в «Сиэтл Таймс», живет в Бельвью, быстро соображает и имеет стальные нервы. Ему нравился ее смех, и ему нравилось разговаривать с ней. Ее кожа на ощупь была такой же нежной, как и на вид. Повсюду. И ему нравился ее вкус. Везде.

Он знал, что она хороша в постели, лучше, чем хороша. Она вымотала его, и, проснувшись утром, он мог думать только о том, как снова заставить ее сделать это. Сейчас, когда он поразмыслил над этим, то понял, что знает о Джейн больше, чем о многих других женщинах.

- Прими мои соболезнования по поводу матери.

Уголки ее губ приподнялись в грустной улыбке:

- Спасибо.

Люк скользил вниз по двери, пока не оказался на полу у ног Джейн. Его колени почти касались ее.

- У Мари сейчас трудные времена, и я не знаю, что делать с этим, - сказал он, намеренно направляя свои мысли на сестру и ее проблемы. – Она не хочет говорить с психологом.

- А ты пытался?

- Конечно, но она прекратила ходить после двух посещений. Мари угрюмая и непредсказуемая. Ей нужна мать, но очевидно, что я не могу дать ей ее. Я подумал, что Мари будет лучше в школе-интернате с другими девочками ее возраста, но она считает, что я пытаюсь избавиться от нее.

- А ты пытаешься?

Люк расстегнул пиджак, затем положил запястья на колени. Он никогда не говорил о своей личной жизни, ни с кем, кто не входил в его семью, и поэтому задался вопросом, что такого было в Джейн, что заставляло его откровенничать с ней, с репортером. Может быть, потому что, по какой-то причине, которую Люк не понимал, он доверял ей?

- Не думаю, что пытаюсь избавиться от нее. Хотя, может и так. В любом случае я ублюдок.

- Я не сужу тебя, Люк.

Он посмотрел в ее ясные глаза и поверил ей.

- Я хочу, чтобы она была счастлива, но это не так.

- Да, не так. И не будет так еще некоторое время. Я уверена, она испугана, - Джейн наклонила голову набок, и ее локоны упали на лицо. – Где отец Мари?

- Наш отец умер примерно десять лет назад. В то время я жил со своей матерью в Эдмонтоне. Мать Мари и мой отец жили в Лос-Анджелесе.

- Значит, ты знаешь, каково это - терять родителей.

- На самом деле, нет, - он убрал руки с коленей и провел пальцами по стрелке на штанине ее брюк. – Я виделся с отцом раз в год.

- Да, но ты все еще должен задумываться, как бы повернулась твоя жизнь, если бы он был жив.

- Нет. Мои тренеры были для меня большими отцами, чем он. Мать Мари была его четвертой женой.

- Есть другие братья и сестры?

- Только я, - он поднял взгляд. – Я – все, что у нее есть, но боюсь, этого недостаточно.

Свет сверху осветил волосы Джейн. Уголки ее губ приподнялись в грустной улыбке. Люк ненавидел такое выражение на ее лице и серьезно подумывал о том, чтобы схватить ее за отвороты пиджака, притянуть к себе и стереть его поцелуями. Но поцелуи приведут к большему, а большее не должно происходить в кладовке, когда его товарищи по команде ходят по ту сторону двери.

- По крайней мере, у меня все еще есть отец, - сказала Джейн. – Он наряжал меня как мальчика, пока мне не исполнилось тринадцать, и у него нет чувства юмора. Но он любит меня и всегда рядом.

Наряжал как мальчика? Это в некоторой степени объясняло ее выбор одежды и обуви.

Джейн прикусила нижнюю губу:

- Так что ничто никогда не заменит мне мать. Это точно. Я все еще скучаю по ней каждый день и думаю, какой была бы моя жизнь, если бы она осталась жива. Но со временем становится легче, и ты уже не думаешь об этом каждую минуту каждого дня. И, Люк, ты не прав, что тебя недостаточно. Если ты хочешь быть достаточным, ты будешь.

То, как она смотрела на него. Как будто это было так просто. Как будто она больше него самого верила, что он сможет сделать правильный выбор. Как будто он не был эгоистичным ублюдком, которым он знал, что был. Люк скользнул ладонью под штанину Джейн и наткнулся на носок. Поднялся по икре и коснулся ее нежной кожи. Предыдущей ночью он целовал ее под коленями, двигаясь вверх к бедрам. Ее ноги были мокрыми после купания в джакузи, и даже сейчас от этого воспоминания его пах напрягся.

- Я многоe упустил, - сказал Люк и погладил ее голень большим пальцем. – И если ты спросишь Мари, она, наверное, скажет тебе, что я не очень хороший брат.

Джейн заправила прядь коротких волос за ухо и смотрела на него в течение минуты, прежде чем сказать:

- Когда я вижу тебя и Мари вместе, я начинаю хотеть, чтобы у меня был брат.

Его палец застыл. Через пространство, разделяющее их, он смотрел в ее зеленые глаза, и все мысли о поцелуях внезапно улетучились. И он почувствовал себя так, как будто Джейн запустила ему шайбой в грудь. Тяжелый удар в грудную клетку, который ошеломил его. Из прохода донеслись мужские голоса, но внутри кладовой повисло молчание. Оно висело и затягивалось, пока из груди Люка не вырвался вымученный смешок:

- Не говори только, что ты хочешь иметь такого брата, как я.

- Нет, не такого, как ты, - уголки ее рта дернулись, и его мир дернулся вместе с ними. – Если бы у меня был такой брат, как ты, меня бы арестовали за неподобающие мысли.

Он чувствовал себя так, будто скользит за ее улыбкой, и крепче сжал ее ногу, как будто это был якорь, а не причина его помешательства. Джейн, казалось, не заметила этого, и Люк заставил себя отпустить ее, потом поднялся на ноги и прислонился к двери.

- Тебе надо идти. Ты ведь должна написать эту статью.

Морщинка появилась между бровями Джейн, и она моргнула:

- Ты в порядке?

- Да, просто вспомнил, что мне надо поговорить с Мари, перед тем как она пойдет спать.

- Думаешь, проход чист? – спросила Джейн, беря портфель и пиджак и поднимаясь на ноги.

- Я не знаю, - он отпер дверь и приоткрыл ее со скрипом. Мимо прошел Кувалда, разговаривая с менеджером по оборудованию. Люк поднял палец, ожидая, пока эти двое подойдут к выходу, затем высунул голову и обнаружил, что коридор благословенно пуст. Они вышли из кладовки, и Джейн надела пиджак. В обычной ситуации Люк бы помог ей.

- Мне надо поговорить с Найстромом, - солгал Счастливчик и пошел в обратную сторону. С каждым шагом ему казалось, что дышать все легче.

- Я думала, ты должен поговорить с Мари.

Разве он так сказал?

- Позже. Сначала надо поговорить с тренером.

- О, - Джейн смотрела на него еще несколько мгновений. – Пока, - она помахала рукой и повернулась, чтобы уйти. Люк посмотрел на затылок удаляющейся Джейн и, отодвинув полы пиджака, засунул руки в карманы брюк и остановился, наблюдая за ее уходом.

«Какого дьявола только что произошло»? – спросил себя Люк, когда входная дверь захлопнулась. Он подумал, не заболевает ли? Или, может, надышался аммиаком в кладовке? Вот он думал о том, как целовал Джейн Олкотт под коленями, а в следующее мгновение не мог вздохнуть. Она считала, что он хороший брат. И что? Он так не думал, но даже если бы был самым лучшим братом на свете, почему мнение Джейн о нем должно было иметь какое-то значение? По какой-то непостижимой причине оно имело значение, но Люк не хотел думать о том, что это предвещало. У него в жизни и так происходило слишком многое, чтобы влюбиться в маленькую журналистку с симпатичной задницей и тугими розовыми сосками.

Прошлой ночью Джейн взорвала, помимо всего прочего, все его представления о ней. Она не была скованной, и она определенно не была ханжой. Чем дольше Люк был с ней, тем больше хотел быть с ней. Когда он проснулся этим утром, его по-настоящему расстроило то, что ее не было рядом.

Но Джейн оказалась той трудностью, в которой он не нуждался. Когда она сказала ему, что прошлая ночь была ошибкой и не может повториться снова, ему следовало послушать ее вместо того, чтобы затаскивать в кладовку только затем, чтобы доказать свою правоту.

- Счастливчик, - Джек Линч хлопнул его по спине, подойдя сзади. – Мы собираемся перекусить и выпить пивка. Пойдем с нами.

Люк взглянул на защитника через плечо:

- Куда?

- В «Хутерс».

Может быть, это то, что ему нужно. Пойти куда-нибудь, где женщины носят крошечные шорты и обтягивающие топики. Где у них большие груди, и они наклоняются к нему, когда приносят ужин. Где они флиртуют и суют ему свой номер телефона. Где женщины ничего не ожидают от него. Там, если он решит быть с ними, это ничего не будет значить. И когда все закончится, он не будет париться над этим, проигрывая все снова и снова в голове, как это было с Джейн.

Мартинò посмотрел на часы. У него еще было немного времени.

- Займи мне место.

- Хорошо, - ответил Джек и пошел дальше.

Да, ему следует пойти в «Хутерс». Быть мужиком. И делать то, что делают мужики. У него не было подружки, которая бы устроила ему скандал, если бы он пошел туда.

«Когда я вижу вас с Мари вместе, я начинаю хотеть, чтобы у меня был брат».

Черт. Джейн была опасной женщиной. Не только потому, что он слишком много думал о ней, но потому, что если он не будет осторожным, она станет его совестью. А он отлично себя чувствовал таким, каким был.

Люк вынул руки из карманов и вытащил ключи от машины. Он должен вернуться к первоначальному плану и игнорировать Джейн. Конечно, это не сработало прежде.

В этот раз ему нужно просто стараться получше.