Снегурочка не по вызову (СИ)

Глава 10. Белобрысый Иуда или наивная Снежка

Снежана

В гостиной тепло и уютно, дрова потрескивают в камине, а наша маленькая елочка украшена и переливается огнями. Мы сидим на диване с девчонками — расслабленные, раскрасневшиеся после парилки, но уже одетые в свои наряды. Алена с хитрой улыбкой разглядывает меня и молчит, но слишком уж выразительно.

— Что? — не выдерживаю, откидываясь на спинку дивана.

— А ничего, — протягивает она, растягивая слова. — Просто наблюдаю.

— И за чем же?

— За тобой, Снежка. И знаешь, что вижу? — Алена хитро щурится. — Андрей на тебя запал!

Я замираю на секунду, но быстро беру себя в руки и хмыкаю, стараясь казаться равнодушной.

— Бред сивой кобылы, — отмахиваюсь. — Не придумывай.

— А она ничего не придумывает, — тут же встревает Ксеня. — Он на тебя смотрит, будто ты десерт на праздничном столе. Прямо «съем — не подавлюсь».

— Ага, во-первых, подавится. А во-вторых, он мне постоянно хамит. Где вы тут видите симпатию?

— Такое хамство, что ты аж в баню вернулась в его куртке, — с хитрой ухмылкой парирует Ксеня.

Ну блин. Это просто… Да фиг знает, что у этого психа в голове! Я не тетя врач, чтобы копаться в его больном мозгу.

— Ой, да ну вас! Сказочницы! — фыркаю я, насупившись и сложив руки на груди.

— Между прочим, тебе не помешал бы мужик, — совершенно невозмутимо заявляет Ксеня. — Ты со своей ипотекой уже вся мхом покрылась.

— Ну спасибо, подружка! — сердито зыркаю на нее. — А как же, цитирую: «Проживем без мужиков!», «От этих козлов одни проблемы!», «Только бегай за мамиными булочками и задницу подтирай!»?

— А я тебе и не маменькиного сынка подкидываю. У меня на них глаз наметан! Как бывшая такого, ответственно заявляю, Андрей — мужик в самый раз!

— Вот себе и бери тогда! — с раздражением в голосе выпаливаю.

— Снежка, ты у нас девушка красивая, — робко начинает Алена, сглаживая углы. — Но ведь действительно давненько у тебя кавалера не имелось. Когда последний раз тебя кто-то провожал домой?

— Сама себя провожу, спасибо, — шикаю, но понимаю, что в голосе звучит куда меньше уверенности, чем хотелось бы.

— Вот именно, — с нажимом повторяет Ксеня. — Сама. Все сама! Ипотека, работа, машина… А где мужчина? Кто тебе чай в кровать принесет или плед поправит?

— А этот… — киваю головой в сторону, как бы имея Андрея ввиду, — думаете плед поправит? Девочки, вы сегодня начали в сказки верить? Я не вчера на свет родилась. Этот бабник не поправит, он пинком выставит за дверь, как свое получит.

— Может, да, — пожимает плечами Ксеня, — а может, и нет. Не попробуешь — не узнаешь.

— Все, тема закрыта, — ставлю я точку, и бросаю на них строгий предупреждающий взгляд. — Не надо меня выдавать замуж за первого встречного.

— Да ладно тебе, — хмыкает Ксеня. — Никто тебя ни за кого не выдает. Просто наблюдаем.

— И держим кулачки! — добавляет Алена с легкой улыбкой.

Я закатываю глаза, но в глубине души чувствую какое-то странное волнение. Их слова звучат слишком уверенно, и это сбивает с толку. Андрей…

Да что они вообще понимают? Подумаешь, курточку дал! Так что теперь кинуться ему на шею? А еще что?

Очень вовремя Кир вваливается в гостиную, как всегда со своей неугомонной ухмылкой. На нем только простыня, а мокрые волосы торчат в разные стороны.

— Девчонки, — начинает он с абсолютно невинным видом. — Там на втором этаже полотенца. Снежка можешь принести, а?

— Сам не можешь?

— Да я уже весь мокрый, мне сейчас подниматься — наслежу, — разводит руками, и в голосе звучит такое жалобное «пожалуйста», что спорить не хочется.

— Ладно, — вздыхаю я, вставая с дивана. — Где они?

— В шкафу, прямо в коридоре, — быстро отвечает Кир и, кажется, чересчур поспешно прячет улыбку.

Подозрительно кошусь на белобрысого, но у Кира глаза невинного ребенка. Ладно. Схожу, что уж тут.

Поднимаюсь по лестнице, ноги тихо скрипят по ступенькам, и почти сразу замечаю свет в конце коридора. Шкаф, наверное, там. Все просто.

Однако когда я подхожу ближе, взгляд тут же цепляется за фигуру.

Господь всемогущий!

Застываю, точно каменное изваяние.

Андрей. Поправочка, полностью голый Андрей!

Стоит спиной ко мне, не торопясь что-то достает из верхней полки шкафа.

Спина широкая, мышцы под кожей двигаются, и даже свет из окна как-то по-особенному подчеркивает каждую чертову линию. На секунду у меня отключается способность дышать и вообще думать.

— Ох! — непроизвольно вырывается из меня прежде, чем я успеваю зажать рот ладонью.

Андрей резко замирает. Широкие плечи дергаются, будто он только что услышал что-то совершенно невероятное, а потом медленно, чертовски медленно поворачивается ко мне.

Я хватаю воздух ртом, глядя на него.

И почему природа его ТАК щедро одарила? Там у парней комплекс неполноценности в бане не сформировался, случайно?

Андрей молча смотрит на меня. Чуть прищуренные глаза, хищная ухмылка. Негодяй даже не думает прикрываться! Он буквально выпячивает, если вы понимаете о чем я, свое достоинство!

— Я… я… тут… это взять, — бормочу, глядя куда-то в стену рядом, отчаянно заикаясь и краснея.

— Меня? — лукаво приподнимает бровь, при этом дьявольские глаза горят вызовом. — Ну рискни, Снегурка. Я весь твой!

Этот кретин раскидывает руки в стороны, как бы демонстрируя свою готовность.

— Да не тебя! — рассерженно рявкаю. — Нужен ты мне, как снег Сибири! Полотенца!

— Обидно, — цокает Андрей. — Ну бери, раз уж пришла.

Краем глаза вижу, как он достает стопку полотенец и, медленно подходя ко мне, протягивает их.

— Вот.

Я тяну руку и хватаю полотенца, даже не осмеливаясь поднять взгляд. Его тепло слишком близко. Кажется, что комната вот-вот лопнет от напряжения.

— Спасибо! — выпаливаю на одном дыхании и, сжимая полотенца как спасательный круг, разворачиваюсь и пулей бегу вниз по лестнице.

Я убью этого белобрысого интригана! Задушу этими самыми полотенцами!

— Кир, я тебя убью! — ору я, сбегая по лестнице и швыряя полотенца ему прямо в наглую харю.

Этот хитрожопый гад знал, что Андрей наверху, и специально меня отправил!

Кир хохочет так громко, что, кажется, стены дребезжат. Собирает полотенца, а потом выбегает за дверь. Скотина!

Теперь у меня два насущных вопроса.

Как развидеть и перестать думать об этом бесстыдстве?