Солнечная девушка

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Идиот! Мэтт допустил огромную ошибку, которая может обойтись дороже, чем можно было бы предсказать даже в те мгновения, когда к нему возвращалась ясность мысли. И как это он мог убедить себя, что может взять на себя роль учителя Эбби без того, чтобы не увлечься ею?! Он уже привык к тому, что при виде его глаза Эбби светятся от счастья. Что же делать? Как быть дальше? Он решил подумать.

После обеда Мэтт оставил Эбби записку, что отправляется по делам в Гамильтон и вернется к обеду. Хотя в действительности ему просто хотелось, уйти куда-нибудь… куда глаза глядят. Мэтт метался, ища выхода из щекотливого положения, он мерил землю огромными шагами, пройдя в быстром и яростном темпе целых шесть миль на запад от Гамильтона по узким улочкам Пембрук-Пэриш, по тропинкам, едва поросшим тропической зеленью, вдоль невысоких скал на северном берегу, мимо коттеджей, мимо попадавшихся деревушек, пока не пришла желанная усталость. Он присел передохнуть, уронив голову на руки, и, досадуя на себя, застонал.

Когда он впервые размышлял, как показать ей волшебство превращения в женщину, он полагал, что все произойдет просто, даже механически. Он предвкушал, что будет чертовски приятно обучать ее, он же не дурак. Но у него и мысли не было, что она может так сильно действовать на него, пробуждать незнакомые для него прежде ощущения: стремление покровительствовать, влечение, жажду обладания и другие нежные, не поддающиеся определению чувства.

Что же теперь будет? Он заключил с ней соглашение. Он одарил ее вкусом к близким отношениям, таким страстным, что и сам Мэтт, имевший немало любовных приключений, изумился, как легко они сошлись. Неважно, что их отношения не зашли далеко. Все, чем они занимались, было подобно…

Это не секс, прошептал он, поражаясь своему открытию, отказываясь верить ему. Это – любовные ласки.

Но ведь это нельзя назвать любовью. Нет. Можно увлекаться, но не любить при этом, доказывал он себе. Любовь – очень опасный предмет, и Мэтт избегал ее всю жизнь. Он боялся ее хрупкой привязанности, способной разрушиться в любой момент. Любовь подразумевает преданность одному человеку и доверие к нему. Любя, следует соблюдать обещания и никогда не расставаться. Мать покинула их. Отец тоже оставил сыновей. Не буквально и не сразу, но духовно отстранился от них. С годами пропасть росла. Отчуждение невозможно было остановить. Никакой душевности, никаких проявлений любви.

А теперь Эбби, малышка Эбби, понятия не имевшая, как заниматься любовью, грозила разрушить возведенную им вокруг себя стену самозащиты. Стену, именуемую «Смайт интернэшнл». Обладай он хоть толикой здравого смысла, он бы брел и брел, пока не пришел бы к морю, не прыгнул бы в первый же корабль, направляющийся в Штаты, и ни разу бы не оглянулся.

Но он кое-что обещал Эбби: ввести ее в курс того, как осуществлять импорт товаров и вести себя в постели. Он ни разу не нарушал своих обещаний. Он свято придерживался правила – не поступать с другими так, как поступили с ним его родители.

Ресторан располагался, как ни удивительно, в здании музея Института глубоководных исследований, однако его кухня считалась лучшей на острове. Элегантный зал был белый, со стеклянными стенами и видом на знаменитую гавань Гамильтона. Официанты – вежливы и внимательны. Атмосфера отличалась изысканной простотой и романтичностью.

Эбби растерялась, не зная, что выбрать из множества деликатесов, представленных в меню. Наконец она остановилась на двух блюдах: холодном овощном супе, который подавался с кусочками омара, и вареных мидиях в соусе из белого вина и ликера с натертой чесноком оладьей. Заказав суп, Мэтт попросил полную до краев тарелку салата с оливковыми листьями, креветками, авокадо, маленькими артишоками, маслинами, мелкими помидорами, заправленными каштановым маслом, и следом – хорошо прожаренную лопатку барашка, картофельное пюре с жареным чесноком и соусом из розмарина.

Эбби ела с удовольствием, болтая и не обращая внимания на необъяснимую замкнутость Мэтта. Она не замечала его мрачного настроения, и поэтому оно не испортило последние часы самого замечательного дня в ее жизни. Когда со вторым было покопчено и подали кофе, она уже не могла дождаться, чтобы сообщить Мэтту о своем решении.

Все время она только и думала о том, что произошло утром в бухте.

Их близость тогда выглядела вполне естественно, как продолжение сближения. Искренняя привязанность. Взрослая игра. Она не понимала, почему ведет себя с Мэттом совсем не так, как с другими мужчинами. Его поцелуи, его ласки, ее отклик на них… Все казалось частью игры, к которой она, как на крыльях, летела всю свою сознательную жизнь, готовая начать ее в любую минуту. Не было только подходящего партнера.

Когда он обнял ее и глаза его сказали, что у него определенные намерения – сокровенные, тайные, – ее это нисколько не встревожило. Так и должно быть.

Мэтт уже многому научил ее, причем всего за несколько чудных минут. Научил чувствовать свое тело – понимать его желания и знать, как можно удовлетворить их. Дал ей почувствовать, что и она может возбуждать мужчину и доставлять ему удовольствие. Это волновало Эбби, ей хотелось вернуться к сексуальной игре, учиться и учиться… пока она не достигнет совершенства.

– Послушай, – начала она. – Не знаю, что тебя тревожит, но мы просто не можем не поговорить о том, что произошло утром, и о том, что будет дальше.

Мэтт глубоко вздохнул и беззвучно пошевелил губами.

– Согласен, – выдавил он наконец. – Только не здесь. Возьмем экипаж и там вдоволь наговоримся.

У Главной улицы стояло несколько запряженных лошадьми экипажей. Мэтт обговорил с кучером маршрут и вместе с Эбби уселся на сиденье под навесом с розовой каймой. Она откинулась на его руку, лежавшую на спинке сиденья, и почувствовала, как он напрягся, но не убрал руку. Они ехали молча несколько минут, пока лошадь цокала по узким улочкам между яркими огнями витрин магазинов. Первой прорвало Эбби.

– В бухте, – начала она, волнуясь, – ты вел себя так, что с тобой было легко. И я уже ни о чем не могла думать…

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – прервал он. – Твои чувства тогда и теперь называются похотью. Стоит только попробовать – и люди совершают безрассудные поступки.

– Нет, – медленно произнесла она. – Думаю, ты не прав.

Безусловно, ее бросало в трепет при мысли о том, как его тело реагировало на ее прикосновения, а ее тело отвечало ему. Но было что-то еще, что заставило ее отбросить прежнюю осторожность и нарушить свой обет.

– Я точно знаю, что питаю к тебе совсем другие чувства, чем к кому-либо из мужчин.

Он побледнел и отвернулся.

– Мэтт, – сердито произнесла она, но понизила голос, чтобы не услышал кучер. – Я не столь простодушна, чтобы надеяться на длительную привязанность. О слове, начинающемся с буквы «л», и речи нет. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я приняла решение. Я хочу провести с тобой ночь. Его сердитый взгляд чуть не разбил ей сердце.

– Это неразумно, – прошептал он.

– Ты сам предложил!

– Знаю, но я вел себя… эгоистично. Что только не говорят мужчины, чтобы завлечь женщину в постель.

У нее холодок пробежал по спине. Неужели все кончилось? Неужели сегодня на ее месте могла быть любая и пользоваться таким же вниманием? Она закусила нижнюю губу и уставилась в темноту, звенящую невыносимыми трелями древесных лягушек.

– Послушай, – смягчил он тон. – Ты столько ждала. Ты ведь пожалеешь потом.

– Нет, – решительно ответила Эбби. – Я знаю, что мне нужно. – И меня так влечет к тебе, Мэтью Смайт, пронеслось у нее в голове. – Все изменилось… Я сама изменилась. Может, я не хочу начинать семейную жизнь, не зная, как угодить мужу? Может, не хочу сомневаться, сможет ли мой избранник удовлетворить меня?

Мэтт поморщился. Ему не понравились ее слова. Одна только мысль о том, что другой прикасается к ней, привела его в ярость. Так что же, он готовит ее для другого мужчины, который когда-нибудь пожнет плоды его уроков?

Но если ей так не терпится превратиться из девственницы в умудренную опытом женщину, неужели он допустит, чтобы на его месте был кто-нибудь другой? Он попал в ловушку. И что бы он ни сделал – провел бы ночь с Эбби или отказался, – в итоге он проиграет. Он не может отвергнуть ее и не может удержать.

– Мэтт?

До него с трудом дошло, что она повторяет его мя.

– Мэтт, с тобой все в порядке? – Она положила ладонь на его руки. – Если ты передумал и не хочешь стать моим любовником…

Разочарование в ее глазах чуть не лишило его самообладания.

– Дело совсем в другом. Я не хочу причинить тебе зло, вот и все.

Но он сказал не все. Он боялся, что разобьет и свое сердце. Соблазн был слишком велик. Она красива, согласна на их связь, а случившееся в бухте показало, что в любви она будет великодушной. Кто же отвергнет такое предложение?

Экипаж подкатил к вилле, и Мэтт расплатился.

Он помог Эбби спуститься и держал ее за руку, пока они молча шли к двери.

С каждым шагом он проклинал себя за бушующую страсть. Нужно проявить самообладание и уйти без объяснений. Он столько раз делал это с другими женщинами – посылал цветы и ничего не значащую записку с благодарностью за приятный вечер. Не лгал, но давал понять, что от него не стоит ничего ждать.

Но Эбби… Он не мог так поступить с ней. Что-то необъяснимое возникло между ними с первой встречи, что-то непостижимо, но неоспоримо связало их.

Он оглянулся. Как они успели оказаться в гостиной? Она стояла перед ним, выжидающе глядя на него большими глазами, в которых были готовность и надежда.

Он сокрушенно покачал головой.

– Да помогут мне небеса, я не могу устоять перед тобой.

– И я, Мэтт, – прошептала она, нежно касаясь губами его губ. – Чего ты боишься? Скорее мне нужно волноваться.

Это доконало его. Мужская гордость заставила его встряхнуться и взять инициативу в свои руки.

– Я не боюсь! – Он метнул яростный взгляд. – Я пытаюсь вести себя по-джентльменски в неприятной ситуации, в которой мы оказались из-за тебя.

– Неприятной ситуации? – Она надулась.

Он решил, что Эбби поддевает его, вынуждая сдержать слово. Но все же не смог устоять перед вспыхнувшим на ее щеках нежным румянцем и игривыми искорками в глазах. Сделав шаг, он заключил ее в объятия.

Она не стала уклоняться от его губ и с жаром ответила. Подхватив Эбби на руки, он быстро понес ее вверх по лестнице в спальню, преодолевая сразу по две ступеньки и радуясь, что прислуга уже ушла.

Близость втихомолку, наспех и механически не устраивала его. Он мечтал провести с Эбби всю ночь, заново постигая вместе с ней искусство любви. Ему хотелось сначала понежить ее, а потом довести до исступления, увидеть в ее глазах сладостное изумление, сменяющееся мечтательным наслаждением. Ему хотелось услышать, как она выкрикивает его имя, когда он стонет подобно дикому зверю в моменты близости. Он знал, что будет любить ее столько, сколько она позволит или пока не почувствует, что ее тело устало.

В два шага преодолев спальню, он хотел осторожно опустить ее на кровать, но от волнения не удержал и уронил на матрас.

Она подпрыгнула на пружинах, смеясь над ним:

– Это называется эротическим стимулированием? Отмолотить партнершу?

Он усмехнулся, расстегивая ремень.

– Очень смешно. Давай-ка раздевайся.

– Нет. – Она откинула голову и задорно взглянула на него. – Это твоя работа.

Да поможет мне хоть кто-нибудь! – подумал он в отчаянии. Мне не удержаться и пяти минут.

Он старался действовать не спеша, понимая, что для нее все впервые. Как ни влекло его к Эбби, теперь надо думать только о ней, отвечая за каждое движение и каждую ласку.

Он снял ремень и рубашку. На ней было голубое платье с застежкой на спине. Юбка складками собралась на коленях. Он присел на край кровати, взял в руки ее ногу и погладил изгиб стопы. У него голова шла кругом, тело трепетало, но он заставлял себя начинать издалека, чтобы дать себе время успокоиться и медленно довести ее до исступления.

Мэтт вдруг осознал, что во всем происходящем есть для него что-то необычное: ему не приходилось проводить ночь с девственницей. Он автоматически шел к желаемому и интуитивно предполагал, как подготовить важный момент, хотя понятия не имел, что произойдет на самом деле. В этом он был так же неопытен, как и она.

Руки его двигались медленно, но целенаправленно. Он погладил пальцы у нее на ноге, изящную лодыжку, поднимаясь вверх по икре.

– Сними их, – прошептал он, показав на колготки.

Она стянула бежевые колготки и бросила на пол, глядя широко открытыми глазами, в которых теперь мелькала тревога. Он, лаская ногу, приподнял ее и улыбнулся, глядя поверх нее на Эбби.

Она вопросительно изогнула бровь и произнесла одними губами:

– Что?

Ему нравилось, что для нее все в новинку. Из озорства он поднес пальцы ее ноги к губам и расцеловал их. Она затрепетала, издавая слабые звуки, похожие на мурлыканье проснувшегося котенка. В ее улыбке смешались любопытство, спокойствие и желание. Он провел языком по стопе: у нее был вкус талька и ванили.

Эбби негромко вскрикнула и поджала пальцы.

Обрадованный ее реакцией, он нежно целовал ноги от изгиба стопы до лодыжки, колени и бедра, мечтая больше всего на свете продолжать дальше и вдохнуть ее аромат. Но было еще рано, Мэтт боялся, что она испугается и запаникует, и тогда он потерпит неудачу. Награда ждет впереди, если Эбби позволит.

Руки действовали с опытной проворностью, снимая платье, высвобождая нежные плечи, расстегивая застежку бюстгальтера. Наконец она лежала перед ним совершенно обнаженная.

Мэтту не хотелось пробуждать в ней самоуверенность, но он не мог удержаться от того, чтобы рассмотреть ее хоть несколько мгновений. Он гладил руками ее тело, подобно слепому, изучающему лицо на ощупь. Грудки маленькие, тугие, с чудесными сосками коричневого цвета. Талия тонкая, но не худая или твердая от физических упражнений. Бедра… Ах, эти бедра манили его, и он обил их руками.

– Эбби, – тихо произнес он, – ты хотя бы знаешь, как ты хороша?

Она снисходительно улыбнулась, явно не испытывая страха.

– Могу поклясться, что ты всем говоришь это, – произнесла она, проникаясь, однако, его восхищением.

Он и вправду говорил это кое-кому. Но сейчас не кривил душой.

– Ты, должно быть, отгоняла парней от себя дубинкой.

Она улыбнулась.

– Сейчас нет под рукой дубинки.

– Послушай, если я причиню тебе боль – скажи, а если не услышу – стукни. Меня может занести, но я не хочу, чтобы ты уступала через силу.

Она кивнула и слегка коснулась его, все еще не понимая, почему не испытывает ни страха, ни робости. Ей казалось, что она будет чувствовать себя страшно неловко, стесняться, даже придет в ужас оттого, что окажется обнаженной в постели с мужчиной. Но сейчас ей это и в голову не приходило. Ее пальцы перебирали завитки на его мускулистой груди, потом проследовали к животу и бедрам.

– Это снимается?

Он понял по ее взгляду, что речь идет о брюках.

– Иногда.

Ей показалось, что его пальцы слегка дрожат, когда он расстегивал молнию. После того как он остался в трусах, она провела пальцем по обозначившейся сквозь ткань выпуклости.

Он улыбнулся и прижал ее руку к себе.

– Парень находит вас очень соблазнительной, мисс.

– Каждый день узнаю что-то новенькое.

– Готова продолжать?

Она кивнула.

Он стянул резинку с бедер и скинул трусы. Она устремила на него широко открытые глаза и проговорила удивленно:

– О господи…

Он посмеялся над выражением ее лица, где изумление смешалось с любопытством.

– Подвинься-ка, Эбби.

Она повернулась на бок, не отрывая от него глаз из опасения сделать что-нибудь не так. Ей вовсе не хотелось вскрикнуть или глупо отреагировать на то, что показалось бы нормальным опытной женщине. Он вытянулся рядом.

– Я сделаю все не спеша, обещаю. Помнишь, как было в бухте?

Ее бросило в жар от воспоминания, воспринимаемого гораздо острее сейчас, когда они лежали рядом нагими.

– Да, – прошептала она.

Эбби не спускала взора с его прекрасных темных глаз, пока его рука спускалась все ниже и ниже. Она ощутила его пальцы на бедрах.

– Расслабилась? – спросил он.

– Как кошка в сушилке, – ответила она.

Он фыркнул от смеха, опустил голову и губами прижался к ее груди. От этой ласки ее тело расслабилось.

– Так лучше, – пробормотала она. – Очень приятно.

Его рука продолжала ласки, становясь все смелее, касаясь самых сокровенных мест, отчего сердце ее трепетало, все внутри сжималось и ее обдавало жаром.

Эбби неотрывно смотрела в его глаза, добрые, озабоченные, подмечающие все оттенки чувств на ее лице. Рука замешкалась на миг, словно в нерешительности.

Она торопливо обхватила его талию.

– Не останавливайся, прошу тебя. Я не передумаю.

Ее так захватили ощущения, что она ничего не замечала. Он прижался к ней всем телом и проник в нее. Их тела начали новый танец, поднимаясь и опускаясь, пока все ее тело не было охвачено пламенем. Наконец Мэтт приподнялся и простонал с чувством полного удовлетворения.