Совсем не респектабелен

Глава 21

Кири, изображающая бестолковую шлюху, не спеша спускалась по ступенькам лестницы — первая ее вылазка в злачные места ночного Лондона. На ней было шелковое платье со скандально глубоким декольте, подол которого она чуть приподнимала одной рукой. Чтобы несколько смягчить впечатление от слишком глубокого декольте, ее шею украшала масса дешевой бижутерии. От нее исходил запах духов ее собственного изобретения. Аромата сирени в них не было. Сегодня она пользовалась не столь невинным ароматом.

У нее также был при себе складной веер. Кэсси показала ей, куда следует ткнуть складным веером надоедливого мужчину, если придется защищаться.

Маккензи ждал у основания лестницы. Его взгляд был прикован к Кири. Глядя на нее, он проговорил с ланкаширским акцентом:

— Ты готова к первому посещению логова зла, Кэрри, девочка моя?

— Уж будь уверен, я готова, Дэнни-бой, — ответила она с ирландской живостью речи, внимательно глядя на Маккензи. Одет он был на редкость вульгарно. Загар на лице говорил о том, что этот человек много времени проводит на солнце. Нашлепка закрывала голубой глаз, оставляя на виду карий, который соответствовал цвету его лица. Волосы были с проседью, а подкладки вокруг талии делали его фигуру более коренастой. Даже хороший знакомый с трудом узнал бы его.

Они заранее разработали свои роли. Он был Дэниелом Маккеем, процветающим владельцем мельницы неподалеку от Манчестера, приехал в Лондон по делам и чтобы поразвлечься. Она была Кэрри Форд, его любовницей. Он был провинциал, но весьма проницательный. Кири должна была изображать хихикающую шлюху. Это она хорошо умела делать.

Она кокетливо потрепала его по руке сложенным веером.

— Я впервые в Лондоне, а ты человек бывалый, так что я ожидаю, что ты развлечешь девушку на всю катушку.

— Уж я постараюсь. — Он помог ей надеть плащ, поскольку, пока они осматривали труп француза, сгустился туман. — Я надеюсь, что ты ночная птица, сова, потому что в таких местах, которые нам предстоит посетить, настоящая жизнь начинается только после полуночи.

Возле дома их ждал потрепанный наемный экипаж. Когда Маккензи подсаживал ее в карету, она взглянула на место кучера.

— Это один из людей Керкленда, — объяснил он. — Абсолютно надежный человек и хороший помощник в случае какой-нибудь заварушки.

Когда он уселся рядом с ней и экипаж тронулся, Кири сказала:

— Знаешь, у меня такое чувство, будто я ищу иголку в стоге сена. Причем иголки там вообще может не быть. Что, если нужный нам человек не в настроении играть, или слишком занят, чтобы развлекаться, или предпочитает другие игорные заведения? Или вдруг у него не осталось больше «Алехандро» и он не намерен платить целое состояние за еще один флакон?

— Все возможно, — сказал Маккензи весьма рассудительно, что было ему несвойственно. — В работе такого рода важно отмести все возможности. И если не обыскать тщательно весь стог сена, можно упустить шанс. — Он взял ее за руку. — Но даже если нам не повезет, это все же кое-чем компенсируется.

Кири тихонько рассмеялась, сжав его руку.

— Что правда, то правда, — отозвалась она.

Когда экипаж повернул на Стрэнд, он сказал:

— Я тут подумал еще об одном стоге сена. Ты не могла бы опознать контрабандиста, у которого был нож?

Кири вспомнила о потасовке в пещере: его рост, отвратительный запах рыбы, хриплый голос.

— Я не уверена. Все произошло очень быстро, и у него не было никаких особых примет, которые помогли бы опознать его. Одеколоном он явно не пользовался, от него лишь воняло рыбой. Думаешь, мы могли бы вернуться туда? Мы ведь тогда ушли незаметно.

Он рассмеялся.

— Тонко подмечено. Вернувшись в Лондон, я сразу же написал Хауку: хотел узнать, собирается ли он по-прежнему вести со мной дела. Насколько я мог понять из его ответа, большинство контрабандистов сочли потасовку обычным делом и остались весьма довольны дополнительной платой за девчонку. Они, как и прежде, дорожат таким клиентом, как я.

— Сомневаюсь, что с этим согласился Говард, — сдержанно заметила Кири. — Хотя… это всего лишь один человек. И под покровительством Хаука мы будем в безопасности.

Экипаж остановился перед неприметным зданием на Джереми-стрит. На небольшой медной дощечке у двери было написано: «Джонсон».

Маккензи выскочил из экипажа и вытащил приставные ступеньки.

— Если нам придется отправиться в Кент, ты готова поехать? Или ты сыта по горло контрабандистами?

Вспомнив, как ее держали в плену, прикованной цепью к стене, она с трудом подавила дрожь.

— А как они отреагируют, когда увидят меня снова? Это не встревожит их?

— Кэсси может сделать тебя неузнаваемой. Ты даже можешь поехать под видом юноши. — Он усмехнулся. — Правда, для того, чтобы скрыть твои формы, потребуется как следует забинтовать тебя. Я пойму тебя, если ты откажешься ворошить еще один стог сена.

Кири с горечью поняла, что когда требуется сделать что-нибудь трудное, все почему-то считают, будто она слишком слаба или труслива, а поэтому немедленно согласилась:

— Я поеду.

— Умница, — сказал он. Обняв ее рукой за талию, Мак провел ее мимо мускулистых охранников с зоркими глазами.

Они оказались в холле, из которого можно было пройти в игровой зал, там находились столы для различных карточных игр и рулетка. И обстановка, и клиентура совсем не напоминали «Деймиен». Среди посетителей было несколько женщин, некоторые из них играли в карты.

К ним подошел и поклонился джентльмен.

— Добрый вечер. Меня зовут мистер Джонсон. Скажите, я имел удовольствие принимать вас здесь раньше?

— Нет, я сюда ненадолго, приехал с севера. Меня зовут Маккей, — сказал Маккензи с манчестерским акцентом, не представляя Кири.

Окинув Маккензи взглядом и решив, что он вполне респектабелен, мистер Джонсон поприветствовал их как гостей заведения. Предложив им по стакану вина, он отошел, чтобы поприветствовать следующего гостя.

Кири расстегнула плащ и позволила Маккензи снять его, с наслаждением ощутив прикосновение его теплых пальцев к шее. Она с удовлетворением отметила, как повернулись в ее направлении все головы.

— Ты был прав, это платье привлекает внимание, — заметила она.

— У меня большое желание сделать котлету из каждого, кто пялится на тебя, — пробормотал он.

Входя в свою роль, она захихикала.

— Не забывай о том, кто повезет меня домой, — сказала она и увидела желание, вспыхнувшее в его глазах.

В течение последующих двух часов Маккензи играл за разными столами, не задерживаясь надолго ни за одним из них. Его игра была ничем не примечательной: ставки были ни крупными, ни мелкими. Выигрыши его, заметила Кири, тоже были ничем не примечательными: он то немного выигрывал, то немного проигрывал, то немного выигрывал снова. Она догадалась, что он умышленно старается не выделяться.

Кири, медленно потягивая вино, прошлась по залу. Поскольку Маккензи играл за разными столами, она имела возможность присмотреться к его партнерам. Потом она пофлиртовала с джентльменами, которые делали перерыв в игре, чтобы отдохнуть.

Ее флирт вызвал угрожающее шипение у одной из женщин, в ответ Кири промурлыкала:

— Не беспокойся, подружка. У меня есть свой хороший мужик. Зачем мне красть чужого?

Она отошла, соблазнительно покачивая бедрами. Посмотрев, как бросают кости за столом, где играли в азартный «хазард», она подошла к Маккензи, который в это время играл в вист. В клубе становилось многолюднее, но запаха «Алехандро» не чувствовалось. Несколько человек пользовались венгерской туалетной водой, но все они не соответствовали описанию похитителей.

Когда она возвращалась из дамской комнаты, в коридоре ее поймал какой-то пьяный картежник.

— Ты здесь самая хорошенькая, милашка! Поцелуй-ка меня!

Кири рассмеялась и попыталась ускользнуть от него, но он прижал ее к стене и попробовал отыскать ее губы.

Кири ткнула его под ребра своим веером, но он был так пьян, что ничего не почувствовал. Когда его толстая рука схватила ее за грудь, Кири разозлилась не на шутку и ударила его в пах.

А потом… потом пьяница отлетел назад, что-то пискнув. Это Маккензи схватил его за шкирку.

— Руки прочь от моей леди! — прорычал он.

Пьяница лишь поморгал глазами.

— Она не леди, — укоризненно сказал он. — Такая сладенькая… Я просто хотел поближе познакомиться с ней.

Маккензи с отвращением отбросил пьяницу к противоположной стене. Тот, громко охнув, соскользнул на пол.

Маккензи пнул его в ребра — не слишком сильно, но достаточно, чтобы тот пришел в себя.

— Это моя леди! Понял?

Он повернулся к Кири и предложил ей руку.

— Пора уходить, милая!

Несколько потрясенная происшедшим, она кивнула:

— Не забудь взять мой плащ. — Она презрительно взглянула на пьяного. — С удовольствием глотну свежего воздуха.

Они вернулись в игорный зал. Если кто-нибудь и заметил этот инцидент, то его сочли недостаточно существенным, чтобы как-то отреагировать. Маккензи взял ее плащ и набросил ей на плечи так осторожно, будто она была хрустальной.

Ночь стала еще холоднее, начал накрапывать дождь. Пока они ждали свой экипаж, он спросил:

— Ну что, достаточно приключений на одну ночь?

Кири сделала глубокий вдох.

— Я готова посетить еще одно заведение. Я ведь знала, что там будут люди вроде этого пьяницы. Труднее всего было не забыться и не нанести ему действительно серьезное увечье.

— Ты девушка упорная, — усмехнулся Маккензи. Подъехал экипаж, он помог ей сесть и, назвав кучеру адрес, следом за ней сел в экипаж.

— Не заметила никого подозрительного?

Она уютно прижалась к его теплому боку.

— Было там несколько человек, которые пользовались венгерской туалетной водой, но никто из них не походил на описание похитителей. А ты что-нибудь узнал?

Он покачал головой.

— Было бы слишком большим везением, если бы сразу удалось что-нибудь разнюхать. Можно посещать подобные места неделями или даже месяцами, и ничего не обнаружить. А можем найти его и в следующем заведении, которое посетим.

— У меня неподходящий характер для шпионской деятельности, — сказала она. — Я очень нетерпелива.

— Я сам такой же, — признался Маккензи. — Но иногда я помогаю Керкленду. Особенно если можно предотвратить убийство.

— Как называется это следующее место?

— Оно называется «Капитанский клуб». Это притон, но его посещают некоторые военные и отставники. Там будет меньше женщин.

— Значит, будет меньше шансов, что мне выцарапают глаза.

— Я не сомневаюсь, что ты победишь в любой кошачьей драке, — заметил он.

Она рассмеялась.

— Я вижу, ты пристально наблюдаешь за мной. Когда этот пьяный привязался ко мне, ты появился как из-под земли.

— Моя первейшая обязанность — обеспечить твою безопасность, все остальное — на втором плане.

— Спасибо. — Она взяла его за руку, ей было приятно, что они действуют как одно целое. — Завтра мы все продолжим?

— Да. Мы посетим игорный притон в доме одной женщины. Обстановка в заведении мадам Бланш больше напоминает домашнюю вечеринку: там бывают и танцы, и приличная еда в дополнение к карточной игре. Тебе потребуется помощь Кэсси, чтобы преобразить свою внешность. — Он нахмурился. — Возможно, нам даже придется пойти на боксерский матч — попытаемся найти третьего из выживших похитителей.

— Это было бы интересно. Я еще никогда не бывала на настоящем боксерском матче, — сказала она. — Я видела только бои между солдатами, но там не соблюдались никакие правила.

— Тот факт, что официальные матчи подчиняются правилам, еще не означает, что они обходятся без кровопролития, — предупредил он.

Не имеет значения. Пока она и Маккензи вместе, они в безопасности.

«Капитанский клуб» был значительно меньше, и в нем, как и говорил Маккензи, присутствовали, кроме нее, всего лишь две женщины. В игорном салоне было тихо. Тишину нарушали лишь высказываемые вполголоса замечания относительно игры да шлепанье карт по зеленому сукну столов.

Подошел хозяин.

— Меня зовут мистер Смит, — сказал он. — Добро пожаловать в «Капитанский клуб». В какую игру вы предпочтете сыграть?

— И вам желаю доброго вечера, сэр, — отозвался Маккензи, напирая на свой северный акцент. — Я Дэн Маккей, и сегодня у меня есть, настроение сыграть в ломбер.

— Вам повезло. За ломберным столом игра только начинается, и у них есть место еще для одного игрока. — Смит подвел его к круглому столу, вокруг которого сидели четверо мужчин. — Джентльмены, к вам присоединится мистер Маккей. Мистер Маккей, познакомьтесь с лейтенантом Харди, майором Уэлшем, капитаном Суиннертоном и мистером Ридом.

Маккензи буквально окаменел. Кири догадалась: по-видимому, он хорошо знал одного из мужчин и боялся, что тот его тоже узнает. Сейчас он скажет, что хочет играть за другим столом, подумала она.

Однако игроки едва взглянули на него, оторвавшись от своих карт и стаканов. Мак, новоприбывший, был лицом гражданским, тем более северянином, и поэтому их не интересовал. Преодолев свои сомнения, Маккензи сел играть.

Пока сдавали карты, Кири обошла вокруг стола, чтобы принюхаться к запахам игроков. Никто не пользовался одеколоном «Алехандро».

Когда она проходила мимо стула Суиннертона, который пользовался одеколоном «Клуб жокеев», он сердито взглянул на нее и резко сказал, обращаясь к Маккензи:

— Присматривайте за своей девицей, если не хотите, чтобы ее обвинили в том, что она заглядывает в карты.

Кири одарила его взглядом оскорбленной невинности:

— Ничего подобного я не делаю!

Маккензи придвинул к себе пустой стул и потрепал рукой по сиденью.

— Сядь сюда, девочка. — Он ласково улыбнулся ей. — Принеси мне удачу. — Она заметила, что его акцент стал сильнее, а голос выше.

Кири подчинилась, но надула губки, как положено девице, роль которой она играла. Стол был небольшой. Это позволяло сидеть так близко от него, что ее бедро прижималось к бедру Мака. Разговор за столом касался только игры, и потому у Кири была масса времени, чтобы понаблюдать за игроками. Она не могла проверить их запахи, но видела: ни по росту, ни по своему телосложению — никто из них не мог оказаться одним из похитителей.

Потом ее взгляд задержался на Суиннертоне, который сидел напротив. Он заинтересовал ее еще больше, когда она присмотрелась к нему повнимательнее. Хотя он не пользовался «Алехандро», его телосложение и манеры напомнили ей главаря похитителей. Неужели это тот, кого они ищут? Ведь человек не обязательно пользуется одним и тем же одеколоном ежедневно.

Когда стали сдавать карты, начиная новую партию, лейтенант Харди мимоходом спросил:

— Суиннертон, вы слышали, прошлой ночью был убит владелец «Деймиена»? Говорят, он погнался за вором и его застрелили.

Кири навострила уши, а бедро Маккензи напряглось, хотя выражение его лица не изменилось. Странно, должно быть, слышать, как люди обсуждают подробности твоей смерти.

Его напряжение возросло, когда Суиннертон бросил:

— Невелика потеря, Харди. Этого сукина сына Маккензи выгнали, знаешь ли, из армии. Так что туда ему и дорога.

— Я этого не слышал, — сказал Харди, обмахиваясь картами, которыми, судя по выражению лица, он был недоволен. — Я встречал Маккензи пару раз в его клубе. Он показался мне довольно приятным малым, За что его уволили?

— Он изнасиловал и убил жену своего товарища-офицера, — произнес с каменным выражением лица Суиннертон.