Совсем не респектабелен

Глава 7

Спавшую глубоким сном Кири разбудил приглушенный звук падения чего-то в соседней комнате. Она не сразу вспомнила, где находится. Ах да… оскорбление, кража лошади, контрабандисты, похищение, бегство… и Деймиен Маккензи. Человек, которого она была готова зарезать, оказался защитником и союзником.

Было все еще темно, и она поняла, что проспала недолго. Кто-то, возможно Маккензи, что-то уронил или на что-то наткнулся и разбудил ее.

Маккензи, Деймиен. При мысли о том, что он находится в соседней комнате, по ее телу пробежала горячая волна.

Она была нормальной женщиной и всегда восхищалась привлекательными мужчинами. Ей доставляло удовольствие обниматься и целоваться, она не сознавала, какой мощной силой обладает сексуальное влечение. Ей вдруг захотелось войти в его комнату, сорвать с него одежду и прильнуть к нему. Мысль эта одновременно и возбуждала, и вызывала тревогу.

Кири закусила губу. Приличные женщины не делают таких вещей, а она, несмотря на ее склонность к бунтарству, была женщиной приличной. Или по крайней мере хорошо воспитанной. Но она не могла допустить, чтобы самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала, уехал навсегда и она его больше никогда не увидела.

Маккензи совершенно ясно объяснил, что их разделяет глубокая и непреодолимая пропасть. Она согласилась, что пропасть глубокая, но насчет ее непреодолимости Кири сильно сомневалась.

Если нужно, преодолеть разделяющую их пропасть, то она должна сделать первый шаг. Возможно, сегодня ей предоставляется для этого единственный шанс, несмотря на усталость и вопиющее неприличие того, что она собирается сделать.

От волнения у нее участился пульс. Будет очень неприятно, если он рассмеется над ее попытками. Нет, он не будет таким жестоким, хотя вполне может вежливо отклонить ее доводы. Он, должно быть, встречается со множеством привлекательных и опытных женщин. Зачем ему связываться с какой-то неопытной полукровкой?

Тем не менее она была уверена, что, когда они были вместе, между их телами вспыхнул огонь — и это было вовсе не плодом ее воображения. Такое проявление страсти случается редко.

Напомнив себе, что она является потомком королев-воительниц, Кири поднялась и зажгла свечу от горевшего в камине пламени. Чтобы соблюсти правила приличия, она накинула халат. Держа в руке свечу, она вышла из комнаты и постучала в дверь смежной спальни. И затаила дыхание, надеясь, что он еще не заснул.

И надеялась почти в той же степени, что он заснул.

В ответ на ее робкий стук низкий мужской голос предложил войти. Она сделала глубокий вдох и открыла в дверь.

Маккензи с усталым выражением лица сидел у камина, вытянув перед собой длинные ноги. На нем тоже был надет халат, и когда он отхлебывал бренди из своей серебряной фляжки, было видно, что халат ему слишком короток. На фоне огня, горящего в камине, четко выделялся его чеканный профиль. Он был так красив, что это было явно небезопасно.

Он взглянул в ее сторону и поперхнулся бренди. Откашлявшись, он строго сказал:

— Предполагается, что вы давно должны спать сном праведницы, леди Кири.

Закрыв за собой дверь, она сказала в ответ:

— Не такой уж праведницы, какой я была прошлой ночью.

Он выглядел несколько растерянным.

— Извините, что поцеловал вас.

Она вздернула подбородок.

— Я об этом не жалею.

— Отлично. Я тоже об этом не жалею, — сказал он, искоса взглянув на нее. — Но мне не следовало этого делать.

— Возможно, не следовало, — пробормотала она. (Ведь если бы не этот поцелуй, она не стояла бы здесь босиком на холодном полу.) — Но что сделано, того не переделаешь. Вы… заинтриговали меня, мистер Маккензи. Я хотела бы встретиться с вами в Лондоне.

Ситуация перестала забавлять его.

— Это взаимное желание, леди Кири, но, к сожалению, мы не сможем видеться в Лондоне.

— У вас есть жена? — спросила она с легкой тревогой в голосе.

— Боже милосердный, нет! — воскликнул он в ужасе. — Но мы с вами принадлежим к разным мирам. Этого изменить невозможно.

— Почему? — Кири приблизилась к нему. Она была потомком не только королев-воительниц, но и известных красавиц, которые славились своим умением очаровывать. За право жениться на одной из ее прапрапрабабушек разгорелась война. Призвав на помощь все доставшиеся ей в наследство способности воздействия на чувственность, она вообразила себя красивой, И желанной.

— Боже милосердный, леди Кири! — Он вскочил с кресла и попятился, как будто она замахнулась на него кинжалом. — Вы заставляете меня терять голову!

— Зови меня Кири, — сказала она, улыбнувшись озорной улыбкой. Судя по всему, она все-таки унаследовала семейное умение пленять. — А я этого и хочу. Хочу узнать, что означает наша встреча. — Загнав его в угол возле окна, она подняла лицо для поцелуя, положив руки ему на плечи.

— Пропади все пропадом! — пробормотал он и, выпустив из рук фляжку, привлек ее к себе.

Огонь пробежал снова, причем разгорелся еще ярче, поскольку на них обоих была только ночная одежда. Она ощущала каждую его кость, каждый мускул и многое другое. Очень многое.

Губы у него были изголодавшиеся, не обещающие пощады. Ее опасения рассеялись, осталось только желание. Такого с ней еще никогда не бывало.

Когда Кири буквально растаяла у него на груди, здравомыслие окончательно покинуло Мака. Она была словно глоток воздуха для тонущего человека — перед ней нельзя было устоять. Она пьянила. Он вдыхал ее восхитительный аромат, он ласкал очаровательные изгибы ее тела. А кровать находилась всего в нескольких шагах от них…

Нет! Он собрал всю свою силу воли, взял ее за плечи и отстранил на расстояние вытянутой руки. Она покачнулась и посмотрела на него огромными беззащитными зелеными глазами.

— Что… что случилось?

— Вас послал дьявол, чтобы ввести меня в искушение за все мои грехи, леди Кири, — проговорил он, опустив руки.

Она закусила губу.

— Почему бы не считать меня вознаграждением, а не искушением? Или ваши грехи так велики, что их невозможно простить?

— Многие так полагают, — сказал он и, покопавшись в своем прошлом, добавил: — Впрочем, есть кое-что положительное, что я могу сказать о себе: я никогда не убивал человека без веской причины и не спал с женщиной, которая мне не нравилась.

Ее темные брови сошлись на переносице.

— А разве мужчины спят с женщинами, которые им не нравятся?

Она и впрямь была слишком невинна, несмотря на свою страстную натуру.

— Иногда, — сдержанно проговорил он. — Случается, что и женщины поступают так же. Похоть — это нечто совсем иное, чем дружба или любовь.

Она обдумала его слова.

— Мне кажется, что похоть усиливается любовью.

Он попытался не заметить ее элегантных босых ножек.

— Да, это так. Поэтому я выбираю только женщин, которые мне нравятся.

Она склонила набок голову, ее темные шелковистые волосы, скользнув через плечо, упали ей на грудь.

— Мне кажется, такое влечение, которое возникло между нами, случается редко. Это нечто особое, и этим нельзя не воспользоваться, но у меня слишком мало опыта. Или я не права? Может быть, такое мощное желание возникает всегда?

— Такое действительно случается редко, — сказал он, понимая, что говорить надо только правду. — Однако страсть, если она бесконтрольна и неуправляема, может превратиться в боль, вместо того чтобы быть удовольствием… К моему сожалению, именно так обстоит дело в данном случае, — добавил он, действительно глубоко сожалея об этом. — Наше взаимное влечение — всего лишь яркое преходящее мгновение.

— А я не уверена, что между нами ничего не может быть.

— Видите ли, существуют всего две возможности, леди Кири. Во-первых, любовная интрижка. Вы ведь не хотите этого, леди Кири? Благовоспитанная девственница, которая пойдет на это, испортит себе жизнь. Вторая возможность — начать официально ухаживать за вами как за невестой. В этом случае все члены вашей семьи дружно сплотят свои ряды, чтобы прогнать меня от вашей двери. И они будут правы.

— Просто я не вижу Непреодолимой социальной пропасти между нами, — сказала она. — Да, вы занимаетесь коммерцией, но ведь вы не какой-нибудь старьевщик или торговец рыбой. Ваш отец был лордом, а вы учились в школе вместе с моим братом. Вы выглядите и разговариваете как джентльмен. Почему бы нам не встретиться и не потанцевать на каком-нибудь балу? Или не прогуляться верхом в парке?

Мак покачал головой.

— Причиной, по которой все это должно закончиться сегодня, во многом является ваш брат. Я его слишком уважаю, чтобы причинить неприятность ему или вам. Не говоря уже о том, что однажды Эштон спас мне жизнь: не позволил забить меня до смерти одному омерзительному аристократу-неудачнику с его приятелями. — Он заглянул ей в глаза, стараясь убедить в своей правоте. — Способность испытывать страсть — настоящий дар, леди Кири. То, что вы чувствуете ко мне, вы можете почувствовать к другому мужчине, который будет вас достоин.

— И мы не можем быть даже друзьями? — тихо спросила Кири.

— Хотел бы я, чтобы это было возможно. Но, учитывая силу влечения, возникшего между нами, я должен ответить «нет». Нет, леди Кири, мы не можем быть друзьями. Никто не поверит, что между нами нет ничего большего. И они будут правы, потому что я никогда не смогу заставить свои руки не прикасаться к вам.

Услышав его слова, она побледнела и, немного помедлив, грациозно склонила голову в знак согласия.

— В таком случае благодарю вас за честность, Деймиен Маккензи. Спасибо также за то, что помогли мне бежать от контрабандистов. Спокойной вам ночи.

— К тому времени как вы встанете завтра утром, я уже уеду, — сказал он и, помедлив, добавил: — Я был очень рад познакомиться с вами.

— Мне тоже наше знакомство доставило радость и было познавательным, — сказала она, и губы ее чуть дрогнули в улыбке. — Жаль, что вы такой честный, но нереспектабельный. Я бы предпочла, чтобы было наоборот.

Он чуть не расхохотался.

— Уходите, озорница вы этакая. Не пройдет и недели, как вы будете благодарить меня за воздержанность.

Улыбка исчезла с ее губ.

— Хотела бы я быть в этом уверенной, — сказала она и ушла.

Он поборол отчаянное желание броситься за ней следом, схватить ее, вернуть в свою комнату, уложить в свою постель.

Красавица, умница, безумно желанная женщина — таких он еще никогда не встречал…

Красавица, но не про его честь.