Спасение Лоусона

Глава 13

Райкер

— Я отправлю тебе какую-нибудь киску, — сказал мне босс по телефону. — Я устал от того, что ты уворачиваешься от девушек. Если я не могу заставить тебя преследовать одну из них, то отправлю одну к тебе.

Когда он пьяно рассмеялся, я повесил трубку, прежде чем он продолжил. Не то чтобы мне не хотелось побыть с женщиной. Чёрт, я так изголодался по сексу, что мне, наверное, было бы всё равно, кого пригласить домой. Но я пытался побороть это желание. В девушках не было ничего особенного. Просто кучка цыпочек, готовых потрахаться в своих узких джинсах и топах с глубоким вырезом.

И раньше это бы меня чертовски разозлило, не так ли?

Для меня это больше ничего не значило. Даже в тюрьме, когда парни вспоминали о том, как трахались, им было всё равно с кем. У них в голове не было лица, которое они хотели бы видеть, когда погружали свои члены в тепло женщины. Для них всё сводилось к задницам и сиськам.

Я пробовал цыпочек с любым размером и внешности. Через некоторое время блеск исчезал, и ты получал одно и то же блюдо, только выглядевшее по-другому. Секс с кем угодно был одинаковым. В каком-то конкретном человеке не было ничего особенного. Ты должен был накачаться и кончить. Вот и всё.

В тот год, когда меня арестовали, я понял, насколько был неправ. Когда у тебя есть связь с кем-то, с человеком, которого ты любишь, который заполняет пустоту внутри тебя, тогда секс действительно становится другим. Это доставляло тебе удовольствие не только на физическом уровне, но и на эмоциональном.

Я сомневался, что когда-нибудь снова почувствую то же самое. А если нет, то обычный секс ради удовлетворения физических потребностей был для меня по сути бессмысленным. Решив прислушаться к постоянным советам Рипера, я устал от бессмысленной жизни, и мне нужно было что-то с этим делать. Поэтому на данный момент я решил отказаться от этого.

На пятый день моего пребывания на свободе я провёл день немного посмотрев телевизор, затем сделал четыре круга по двести отжиманий и сто подтягиваний, прежде чем мне стало скучно, тогда я отправился в душ. Только закончив вытираться, я услышал стук в дверь.

Я посмотрел на время. Середина дня. Неужели босс прислал ко мне девушку так рано? Я обернул полотенце вокруг бёдер и направился к двери. Я провёл рукой по волосам, а затем распахнул дверь. Слово «отвали» вертелись у меня на кончике языка, пока я не увидел, кто это был.

Эти слова тут же застряли у меня в горле, и я в шоке уставился на лицо передо мной. Элли.

Она стоял прямо напротив, выглядя такой же и в то же время совершенно другой.

На улице шёл дождь, и её синее летнее платье промокло. Её тёмные волосы были спутаны и короче, чем я помнил, они едва доставали до плеч. Эти голубые глаза, которые совсем не изменились и как и всегда были красиво очерчены, смотрели прямо в мои глаза.

Чёрт возьми, она была прекрасна. Совсем не похожа на ту неуклюжую девушку, в которую я влюбился. «И я её бросил», — подумал про себя в тот момент.

— П-привет, — заикаясь, произнесла она, с трудом сглотнув.

Я не ответил. Она поёжилась от холода или, возможно, от меня, и нервно заправила прядь волос за ухо. В другой руке она держала сумочку и крепко сжимала её.

Моё сердце бешено колотилось, когда меня охватили самые разные эмоции. Я не думал о нашем прошлом. Я не думал о том, почему её ненавижу. Я не думал о том, как она разбила мне сердце и растоптала его к чёртовой матери. Вместо этого я просто чувствовал. И то, что испытывал, было нервозностью, любовью и грёбаным ужасом одновременно.

Ты, блядь, так и позволишь ей промокнуть насквозь, придурок. Открой, чёрт возьми, дверь.

Я открыл дверь и отступил назад. Она заглянула в комнату, на мгновение заколебавшись, прежде чем войти. Я видел, как она остановилась в центре и огляделась. На самом деле ей не на что было смотреть. В комнате было чисто и абсолютно, блядь, пусто.

Когда дверь захлопнулась, она подпрыгнула и оглянулась на меня.

И вот теперь всё было именно так. Она и я в комнате после трёх лет отсутствия общения. Она нервная и испуганная, дышит всё тяжелее и тяжелее с каждой секундой. Я сдерживаю своё желание зацеловать её до смерти, так же дышу всё тяжелее и тяжелее с каждой секундой.

— Что ты здесь делаешь, Элли? — спросил я её.

— Не знаю, — тихо ответила она, глядя на ковёр. — Я… Я хочу знать, как у тебя дела.

— Как ты вообще меня нашла?

— Все болтают, Райкер.

Райкер. Я на секунду закрыл глаза, чувствуя, как меня охватывает наслаждение, когда она произносит моё имя. Это всё, что ей, блядь, нужно было сделать, чтобы заставить меня чувствовать себя так.

— Ну, у меня всё в порядке, — сказал я более жёстким тоном.

— Хорошо. Это хорошо. — Она провела рукой по своим мокрым волосам, и мой взгляд скользнул по её телу. Раньше я знал, как выглядит каждый сантиметр её тела, но сейчас всё было совершенно по-другому. Элли была для меня незнакомкой.

— Ты повзрослела, — только и смог выдавить я, прежде чем прочистить горло и неловко потереть затылок. Я не представлял, что наша первая встреча будет такой после всего случившегося.

— Ты тоже. Ты… Ты определённо изменился, — заметила она, скользнув взглядом по моему телу на долю секунды, прежде чем снова посмотреть мне в лицо. — Из-за бороды… Ты действительно изменился.

Зачем она мне это говорила? Какого хрена она вообще здесь оказалась?

Это была женщина, которую я пытался забыть целых три года.

— Мне надоело брить лицо, — сказал я ей, пожав плечами. Это был самый бессмысленный разговор в моей жизни, но чем больше она несла чепуху, тем чаще я слышал её голос.

Ещё несколько мгновений мы молчали. Она всё ещё дрожала. Значит, это было из-за меня. Элли пыталась улыбнуться. Мне было плевать на то, что я притворялся. Я просто пялился на неё без всякого стеснения. Я ничего не терял, делая так, и это ещё больше смутило её.

Я тихо сказал:

— Я знаю о Хите…

— Я не хочу о нём говорить, — перебила она, часто моргая и отводя взгляд. Она снова с трудом сглотнула, стараясь сдержать свои эмоции. — Я здесь не для того, чтобы говорить о нём.

— Тогда о чём ты пришла поговорить?

— Я думала о нашем разговоре вот уже три года. Ты так и не позволил мне увидеться с тобой снова…

— Я не хотел тебя больше видеть. Я бы не смог…

Её затуманенные голубые глаза встретились с моими.

— Почему?

Я выдохнул.

— Я бы не смог уйти от тебя, если бы ты продолжала возвращаться, Элли.

Она не ответила, но её вина была очевидна. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой. Последнее, чего она заслуживала — это чувствовать себя дерьмово после всего, что произошло. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она ни в чём не виновата. Это были последствия моих действий. Я создал эффект домино, который в конечном итоге привёл её к тому, что она сделала.

— Прости меня, — сказала она, смаргивая слезы. — Мне так жаль, что я так поступила с тобой, Райкер…

— Не смей извиняться передо мной, — перебил я. — Это я вёл себя как дурак. Меня переполняла злость. Я наговорил тебе глупостей и взял бы свои слова обратно, если бы мог. Я не собираюсь тебя беспокоить. Или принуждать тебя быть со мной. Чёрт возьми, я не хочу быть с тобой. Хотя в то время я был по уши влюблён в тебя. Ты была моей надеждой в действительно трудный момент моей жизни, и я ожидал слишком многого. Я понимаю, что причинил тебе боль, и всё это выглядит плохо с моей стороны. Но у меня были свои причины для всего, что я когда-либо делал.

Она обдумывала мои слова, пока подходила к кровати и присаживалась на краешек. Всё, о чём я думал в тот момент, это о её запахе на моих простынях после того, как она уйдёт. Меня так и подмывало сказать ей, чтобы она ушла. Как я мог не хотеть её, если мои вещи будут пахнуть ею?

— Я причинила тебе боль, — пробормотала она. — Я понимаю, почему ты всё это сказал. Я не виню тебя за это.

Элли Уоллес — это воплощение понимания. Ей не нужно было проявлять такую щедрость по отношению ко мне. Я был мудаком.

— Я причинил тебе гораздо большую боль, — сказал я ей. — Я был грёбаным придурком по отношению к тебе. Глупый ребёнок, который даже не хотел тебя видеть.

Чёрт, это вырвалось само собой.

Её лицо вытянулось, и она удивлённо посмотрела на меня. Я стиснул зубы, и мне захотелось биться лицом о стену за то, что я сбросил эту чёртову бомбу.

— Это не так, — ответила она дрожащим голосом. — Я всегда знала, что ты не испытываешь ко мне особых чувств.

Она собиралась заставить меня рассказать о прошлом, не так ли? Именно по этой причине она здесь. Она хотела всё понять. Я раздражённо провёл рукой по лицу. Она заслуживала того, чтобы знать правду, да? Ей придётся. И тогда, возможно, она возненавидит меня по другим причинам, а не по тем, что имела сейчас.

Независимо от того, что я сделал, она бы ушла. Никакая правда не заставила бы её остаться. Всё равно всё было испорчено. Я никогда не посмотрел бы на неё так, как раньше, и осознание этого, когда она была рядом, укрепило моё решение никогда больше не преследовать её.

— Дай мне секунду, чтобы переодеться, — сказал я ей. Я быстро сбросил полотенце и натянул боксёры. Я не стал тратить больше времени на одевание, поскольку единственная одежда, которая у меня была, была грязной.

Не желая садиться рядом с ней, я схватил стул в углу комнаты и подтащил его к ней. Я поставил его на безопасном расстоянии от того места, где она сидела. Когда убедился, что не буду находиться достаточно близко, чтобы чувствовать её дыхание, я сел.

Положив локти на колени, я наклонился вперёд и серьёзно произнёс:

— Что бы ты ни хотела узнать, спрашивай сейчас. Потому что я не собираюсь делать этого завтра. Я хочу оставить прошлое в прошлом. Так я справляюсь и двигаюсь дальше. У тебя есть только один шанс.

Элли даже не задумалась. Первый вопрос сорвался с её губ буквально через секунду:

— Почему ты выбрал меня с самого начала?

Отлично, на этот грёбаный вопрос труднее всего было ответить. Как я собирался сделать это деликатно? Я не был уверен, что это возможно. Я на мгновение задумался, когда она сказала:

— Не приукрашивай, Райкер. Просто… Просто скажи мне.

Да, она всё ещё могла читать мои мысли, не так ли? Мгновение я смотрел ей в глаза. По мере того, как затягивалась пауза, я чувствовал, как сжимается моё сердце.

— Однажды вечером я возвращался с вечеринки и встретил твоего отца в переулке, — наконец, начал я. Я отвернулся от неё, увидев, как у неё отвисла челюсть от шока. Я не мог смотреть на неё, когда говорил это. — Он звал на помощь, и как только я начал с ним разговаривать, меня ударили головой о стену. Я проснулся от того, что Босс — это человек, возглавляющий Синдикат — угрожал убить меня, потому что я увидел то, чего не должен был видеть. Босс сказал, что он должен ему денег.

— Почему он должен был таким людям какие-то деньги? Мой отец никогда не употреблял наркотики.

— Босс ещё и ростовщик. Он сделает всё, чтобы подзаработать. У твоего отца были трудные времена, и он попросил ссуду. Я не уверен, каковы были условия. Я просто знаю, что у него было много долгов. А поскольку он водил Босса за нос, он в конце концов стал целью.

— Какое это имеет отношение к тебе?

— Босс сказал мне, что они собирались его убить. Они собирались подвесить его на грёбаной ветке дерева или что вроде того. Чёрт возьми, он говорил, что нужно написать предсмертную записку, чтобы скрыть убийство. Это был его способ держать в узде всех, кто был должен ему деньги. Он напоминал им об этом каждый раз, когда их заставляли платить. По большей части это срабатывало. Он не боялся запачкать руки.

— Пожалуйста, Райкер, не лги мне об этом, — взмолилась она.

Я серьёзно покачал головой.

— Я покончил с ложью, Элли.

Элли прижала руку ко рту. Она содрогнулась от этого откровения, и слезы потекли из её глаз, поскольку недоверие и шок продолжали расти. Я старался держаться в стороне от этого. Я не хотел её утешать. Утешать — это значит вести себя так, будто она мне небезразлична, а я не хотел быть каким-то болваном, делая это после всего случившегося.

— Он сказал, что в следующий раз убьёт твою мать, но я убедил его не делать этого, чтобы сохранить жизнь себе самому, — продолжил я, делая глубокие вдохи в перерывах. — Я сказал, что проверю, не спрятала ли она где-нибудь деньги. Я пообещал ему, что подберусь к тебе поближе, чтобы узнать правду о том, куда они делись.

— Всё… Всё было ложью, — пробормотала она себе под нос, отводя от меня взгляд. Новые слезы покатились из её глаз. — Всё это время я задавалась вопросом, почему была такой особенной для тебя, и это было ответом всё это время.

Я не ответил. Она, наверное, в мыслях разрывала меня на части. Я заслужил это. Хотя Элли, возможно, и понимала почти всё, у неё тоже был свой предел. Это определённо была одна из этих вещей.

— Что было дальше? — спросила она глухим голосом.

— Я работал на него, и я ему очень понравился. Что касается денег, то я узнал, что твоего отца уволили с работы котельщика за несколько месяцев до этого. Он использовал эти деньги, чтобы помочь вам, пока искал работу. Он надеялся найти такую, чтобы постепенно возвращать деньги боссу, но этого так и не произошло. Найти работу становилось всё труднее.

Элли расплакалась.

Она плакала некоторое время, взывая к своему отцу с каждым вздохом. Ей хотелось, чтобы он был здесь. Ей хотелось, чтобы она с самого начала знала, что произошло. Она желала так много всего, и я ничего не мог поделать, кроме как наблюдать за её желаниями, которым никогда не суждено было сбыться.

Затем она, наконец, успокоилась и уныло посмотрела на меня.

— Тебе было наплевать на меня, не так ли? — тихо произнесла она. — Всё это никогда не было настоящим.

Я медленно покачал головой.

— Не с самого начала. Но я действительно влюбился в тебя, Элли. Я помню, когда это случилось. У меня были кое-какие дела с Боссом, и я отсутствовал весь день и всю ночь. Я устал и был чертовски голоден. Я вернулся в квартиру и обнаружил тебя, ты спала в моей постели, потому что ждала меня восемь часов, хотя я сказал тебе, что буду отсутствовать только три из них. После того, как ты поняла, что я всего лишь грёбаная марионетка, ты повернулась ко мне и уставилась на меня своими нежными глазами, как будто то, что ты видела, было для тебя чем-то ценным. Я никогда не чувствовал, что что-то значу для кого-то. Ты велела мне принять душ, пока готовила что-нибудь поесть, а потом просто обняла меня и гладила по волосам всю ночь. После той ночи всё изменилось. Я не знаю почему, правда. Просто так получилось.

Если она и почувствовала облегчение от этого ответа, то не подала виду. Она просто продолжала смотреть на меня в поиске ответов на моем бесстрастном лице.

— Ты когда-нибудь изменял мне? — спросила она.

Я кивнул.

— С самого начала.

— Даже после того, как ты лишил меня девственности?

Я кивнул и с трудом сглотнул.

— Да.

— Почему ты тогда не отпустил меня? Почему? Почему ты просто не отшвырнул меня в сторону, когда получил ответы на свои вопросы?

— Не знаю.

— Не знаешь?! — внезапно закричала она, вскакивая с кровати. Она мерила шагами спальню, тяжело дыша и проводя обеими руками по волосам. — Как ты мог не знать, Райкер? Как?!

— Я был эгоистичным засранцем, — быстро ответил я. — На это могло быть много причин!

— У тебя столько раз было время просто уйти от меня! Тебе следовало просто уйти от меня, чёрт возьми! — Да, она была права. Я должен был, но не смог.

— Зачем держать меня рядом? — продолжила она. — Я не понимаю! Зачем держать меня рядом, рискуя вызвать какие-то чувства ко мне?

— Я хотел, чтобы меня ждал кто-то вроде тебя, — попытался я объяснить, перебирая в памяти причины, по которым совершал те или иные поступки. — Мне нравилось чувствовать себя нужным. Мне нравилось, что ты зависела от меня! Я… я был под наркотиками, придурком, который хотел спасти тебя!

— Для чего ты пытался почувствовать себя нужным?

— Я не знаю… Наверное, дело было в том грёбаном ребёнке, на которого я однажды наткнулся? Ты несколько дней следила за этой историей, помнишь? Ты плакала, услышав об этом. Это я нашёл её, практически засунутую гнить под грёбаную кровать!

— Ты?! — Она выглядела испуганной. — Ты… Ты нашёл этого ребёнка?

— Рикардо, чёрт возьми, хотел оставить её!

Её мысли метались в голове, и дыхание участилось, когда она сказала:

— Но они… Её родителей нашли убитыми, Райкер! Это ты сделал?

— Нет, нет, это были не мы. Это был какой-то другой мелкий наркоторговец. Только не мы.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— После этого, я думаю… Не знаю, наверное, мне нужно было почувствовать себя нужным, чтобы я мог защитить кого-то ещё! Защищая кого-то, я чувствовал себя спокойнее. — Я выплёскивал всё это, вымещал своё разочарование и всё то, о чём никому не мог рассказать. Я не был уверен, что в моих словах есть хоть какой-то смысл. — Слова сорвались с моих губ сами собой. — Тебе нужен был кто-то, когда ты потеряла своего отца. Думаю, мне нужен был кто-то, когда я понял, насколько хреновой стала моя жизнь, когда меня заставляли делать то, чего я не хотел. И ты просто была там… Я приходил домой, а ты была там, готовая любить меня. Я не мог… Я не мог отказаться от этого. А потом… Потом я просто начал любить тебя в ответ. И тогда я перестал изменять. После этого я никогда не прикасался ни к одной девушке, потому что единственной девушкой, которая меня привлекала, была ты.

Наконец, после всего, что сказал, я поднял взгляд и увидел, что она неподвижно стоит посреди комнаты. Она едва дышала, хотя её губы были приоткрыты, а лицо бледным. Она была ошеломлена.

— Я не мог сказать тебе правду, — тихо добавил я. — Ты бы не захотела меня тогда. Если бы ты знала, почему я преследовал тебя с самого начала, ты бы никогда не захотела меня. Я бы не смог этого вынести. Каждый день я понимал, что должен тебе что-то объяснить. Я видел, как ты оплакивала своего отца по совершенно неправильной причине, и не мог объяснить тебе. Я не мог сказать тебе, что он никогда не решал покончить с жизнью. Если бы ты начала что-то говорить, это сделало бы тебя мишенью для банды, а я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Тогда я почувствовал себя таким уязвимым. Я потерял всякий контроль над собой и открылся ей. Это было страшно, но в то же время давало свободу.

Она медленно подошла ко мне, и я увидел, как она протянула руку, прежде чем почувствовал, как она проводит ей по моим волосам. У меня внутри всё оборвалось, когда я обхватил её за талию и прижался лицом к её животу. Я крепко прижал её к себе и тяжело дышал, выпуская весь запас кислорода, который держал в себе, ожидая её реакции. Я держал её, желая, чтобы всё не рухнуло. Желая… Желая всего, как и она, и зная, что это никогда не сбудется.

— Я понимаю, — прошептала она, подавляя рыдание. — Я понимаю, Райкер. Ты никогда не был плохим. Плохое просто впиталось в тебя.

Я закрыл глаза от её слов.

Это просто слова, Райкер. Это неправда. Они не сотрут из памяти шесть лет злодеяний.

— Спасибо, что рассказал мне всё, что мне нужно было знать, — продолжила она. — Я всегда думала, что ты сам пошёл на банду. Я не знала, что они заставили тебя работать. Я никогда не думала, что ты был таким невинным.

Невинный. Я хотел съязвить.

— Я никогда не был невинным, даже тогда, — пробормотал я.

— Но ты также никогда и не был злым. Ты не просил ничего из этого. Ты этого не заслуживал. Так что спасибо, Райкер, за то, что поделился этим со мной. Я всё понимаю.

Я опустил руки и не смог заставить себя смотреть, как она уходит. Она немного поколебалась, но потом решила уйти, и её было не остановить. Элли отпустила меня, и я три года убеждал себя, что забыл её… Но только для того, чтобы понять, что на самом деле это не так.

Любовь как грёбаная болезнь. Она приходила и уходила, а когда всё-таки настигала, то ставила тебя в тупик и заставляла ждать признаков улучшения. И когда тебе становилось лучше, то ты знал, что эта тварь всё ещё прячется где-то за углом, поджидая момента, чтобы нанести новый удар.

Когда Элли вышла, меня осенило.