Спасения не будет

Глава 34

Эфир, который получило мое тело принес неоспоримую пользу. Увидев, как исчезает в свете моего эфира черная энергия Шампуса, лекарь изменил свое решение.

— Я дам тебе еще один шанс, — с надеждой в голосе сказал он, и целиком погрузился в мое лечение.

Потянулись мучительные дни ожидания. Я старалась не думать о своем немощном теле. Старик-лекарь был лучшим в своем деле — казалось, он знал все о человеческих органах, болезнях и способах их лечения, — и он из кожи вон лез в попытках возродить мое тело. Сутки напролет он просиживал в полутемном хранилище, пытаясь повысить эффект своих настоев, экстрактов и соков, которые я принимала с благодарностью, и не важно сколь горькими и пахучими они были. Сказать по правде, я была готова пить даже болотную воду с плавающими в ней жабами, лишь бы вновь не встречаться с некромантом.

Однажды утром ко мне вернулась способность говорить, и я сразу потребовала принести мне серебряную птицу, которую я получила в дар от короля. И только получив артефакт и заметно успокоившись, я решила поговорить о своем здоровье. Прибывающий в благодушном настроении старик-лекарь заметил, что специализируется лишь на болезнях тела. Меня же принесли к нему не только с ужасными ранами, покрывающими мое тело, но и с еще более глубокой травмой энергетической оболочки.

Лекарь не знал, что случилось тогда в покоях монарха, однако это не помешало ему озвучить свои догадки, благодаря которым я смогла нарисовать полную картину. Там на башне мне удалось впустить в себя и даже создать некий симбиоз из мощных, разнонаправленных энергий. Эта нестабильная, растущая в моем теле сила готова была меня прикончить, и если бы не своевременное вмешательство Шампуса, я бы проиграла. Меня не интересовали жертвы, на которые пошел Шампус, главное, что я осталась жива. Однако, как оказалось, впустила в себя большое количество черной энергии, против которой лекарь был абсолютно бессилен. Лекарь боролся за мою жизнь, но лучше мне не становилось. И тогда Шампус обратился к услугам некроманта, но тут мое тело напиталось живительным эфиром, растворив черную энергию Шампуса, и ничего более не мешало лекарю делать его работу.

— Что с королем?

— Наш король здравствует, а в гости не жалует лишь потому, что боится нарушить хрупкий энергетический баланс твоего организма.

Другими словами, Шампус ждет, когда я окончательно поправлюсь.

Я и поправлялась. Мое тело крепло, а вместе с ним крепло и желание сбежать. Сбежать от Шампуса. И не важно куда, лишь бы только сбежать…

— Валтор?

Валтор пошарил в нагрудных карманах, к которым так и не смог привыкнуть, перешел комнату и протянул королю сверток.

— Здесь все указания.

— Указания? — ухмыльнулся Шампус. — Были времена, когда они боялись слово лишнее сказать. А сейчас — указывают.

Сорвав восковую печать Совета, представляющую собой круг с девятью клинками, Шампус расправил лист и углубился в чтение.

Валтор отвернулся к артефактам, малая часть которых оставалась все еще активирована, и голосом, лишенным эмоций, сказал:

— Если ты откажешься передать им «иную», они вынуждены будут забрать ее силой.

— Надо полагать, они прибудут в полном составе? — спросил король, не отрываясь от чтения.

Несколько минут прошли в полной тишине.

— На этот раз они превзошли себя, — наконец сказал Шампус. — Раззвонили на все королевство, что во дворце проживает «иная». Потребовали подчиниться закону и передать им девчонку. Даже дату назначили.

— Что будешь делать?

Шампус улыбнулся своим мыслям. Медленно разорвал лист и бросил клочки на пол.

— На их стороне закон, — Валтор развел руками.

— Закон давно требует изменений.

— Народ встал на сторону Совета.

— Все к лучшему. Я давно планировал послать вооруженную армию магов на помощь императору. Империя переживает тяжелые времена. Наш долг поддержать большого брата, несмотря на все наши разногласия в прошлом.

— Выходит, ты не намерен отступать.

— Они ее не получат.

И дело не только в «иной».

Власть развращает. Абсолютная власть доводит до маразма. Девять хранителей первичного знания возглавляющих Совет Судеб, только и ждут дня, когда смогут сместить его. Ненасытные ублюдки в выбеленных тогах искренне верят в то, что им по силам изгнать повелительницу Мрака и ее демонов обратно в низшую сферу. Что ж, он не позволит глупцам объединить энергию своих универсумов, не позволит воссоздать мистическое оружие, не позволит вновь открыть портал между мирами. Хотят создать новый мир и встать во главе его? Пусть катятся в бездну. Он их проводит.

— Совет не раз отступал передо мной, подавляя свою ненависть. Отступит и сейчас, — рассудил Шампус.

— Меня пугает твое спокойствие, — помертвевшим голосом произнес Валтор.

Я положила ладонь на стекло, которое служило границей, разделяющей мир сумрачных гор, залитый яркими красками свободы, и серый безрадостный мир реальности, сковывающий мою жизнь дворцовыми стенами.

«Как мало времени осталось…» — думала я, ощущая, как проникает в меня холод оконного стекла.

Ночью кто-то принес старику-лекарю травяной настой. Мужчины тут же ввели его в вино и разлили напиток по глиняным кубкам. Притворяясь спящей, я слушала тихие голоса, которые доносились из-за приоткрытой двери хранилища. Лекарь пил не спеша, он рассказывал состав новой мази, которая хорошо справлялась с гнойными ранами, а когда вино немного развязало ему язык, поделился своим горем, как он до седьмого пота трудился, чтобы вернуть меня к жизни, когда шансов на успех практически не было. А когда ему удалось одержать победу над смертью, он узнал, что во дворец прибывают девять хранителей первичного знания… Нет, предать смерти «иную», чтобы не выпустить на свободу все зло низшего мира, дело, конечно, хорошее, но он потратил столько сил, чтобы удержать в моем теле искру жизни! Лекарь хмелел и говорил снова и снова, но я уже не слушала его…

С первыми лучами, я, утомленная долгой и напряженной ночью, проведенной в раздумьях, потребовала вернуть меня во дворец. Лекарь попытался меня удержать. Он говорил, что еще не время, что мое тело слишком слабо — ведь я даже ходить не могу без помощи, — но я стояла на своем. И старик уступил.

Поддерживая под руку, Велория сопроводила меня в королевские покои. Я оглядела комнату. В ней ничего не изменилось: угловой диван и кресло, обитые изумрудным аскамитом, ширма, резной столик и корзинка с охапкой свежесрезанных роз, наполняющих комнату теплым нежным ароматом. Все было таким же, за исключением существа, которое холодно-безучастным взглядом смотрело на меня из зеркал: худые щеки, заостренные скулы и белая кожа, которую закрытое серо-жемчужное платье из дамаска сделало просто прозрачной. И это призрачное существо было мной.

«Нужны шпильки», — думала я, приглаживая безжизненно-тонкой рукой небрежные прядки.

— Тебе нужно поесть, — сказала Велория.

— Спасибо, не голодна.

Вскоре подали мой любимый чай с ароматными медовыми шариками, сдобные булочки с яблочным соусом, фрукты, и сыр с медом. Не поднимая головы, одна из прислужниц поинтересовалась, желает ли госпожа что-нибудь еще.

«Госпожа?» — мысленно повторила я, скрывая свое удивление.

Болезнь заставила меня сбросить личину Ликерии. Я больше не ваша королева, но вы, словно театральные куклы в руках короля, встречаете меня низкими поклонами и продолжаете называть своей госпожой.

Должно быть непросто прислуживать «иной»?! Впрочем, долго это не продлится.

Завтрак уже ждал меня на диванном столике, а я недвижимо стояла у окна, вглядываясь в пейзаж. Всегда одинаковый не зависимо от времен года, наполовину темный и наполовину светлый, он под дождями и солнцем каждый раз был непредсказуемо прекрасным: обнаженную без единого островка зелени каменную плоть, застывшую в траурном облачении, венчала светлая корона вечного неба. Но тут я вдруг вспомнила несчетное количество тел, упокоенных в мрачной и жутко холодной пещере, и картина вмиг утратила свое великолепие.

Тонкие пальцы сжались в кулак.

— Что тебя беспокоит? — спросила Велория.

Камеристка сидела на моей постели, расслабленно покачивая ногой. Она не могла знать о подслушанном мной разговоре. Не догадывалась она и о мыслях, которые роились в моей голове.

Пришлось сделать над собой усилие, и с рисованной улыбкой, бросить на нее растерянный взгляд:

— Какой сегодня день? Я потеряла счет времени…

— Второй день первого весеннего месяца.

Я кивнула, больше ничего не сказав.

В этот момент я поняла, что очень устала. Устала от бесконечных угнетающих мыслей, от бессильного, обезображенного болезнью тела, от пустого и разрушительного чувства надежды. Я столько сил потратила на борьбу со смертью, а что имею в итоге? … Мама часто говорила мне, что я обладаю уникальным и неповторимым даром. Что я не такая как все. Но что в этом хорошего? Какую бы я не выбрала дорогу, каким бы путем не пошла, все сводится к одному: помост с немногочисленными зрителями, облаченными в белые тоги, костер, с играющим до небес пламенем и сожженное до неузнаваемости тело. Мое тело.

«Чертов Совет! Чертовы ублюдки в белых одеждах. Да пропади они все пропадом! — в сердцах воскликнула я. Взгляд упал на серо-аметистовый эфес меча, и я со странной отчужденностью подумала: — Ну нет, я не доставлю им такой радости. Они не получат меня».

— С отъезда Ликерии ты ни разу не обнажила его, — проследив за моим взглядом, сказала Велория. — Я унесу его.

«Конечно. Мне он ни к чему», — подумала я, но тут мне в голову пришла догадка. Неужто Велория боится, что я окроплю лезвие «Лунного цветка» своей кровью? … Но это же глупо! Меч может забрать мою жизнь, но не душу, и ничего не помешает монарху вновь пригласить некроманта. Для меня этот меч — бесполезный кусок железа.

«Но за идею спасибо!» — подумала я, озвучивая твердое «нет».

— Нет? — не сдержала удивления Велория.

— Это не просто меч. Это уникальное оружие отличное от остальных железных братьев, которое преподнес Ликерии ваш кузнец.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Считаю правильным вернуть меч хозяину.

— Ты выбрала не самое удачное место для оздоровительного променада, — заметила камеристка, слегка нахмурив брови.

— Ты права. На это мне не хватит сил, даже с твоей любезной помощью, — поникшим голосом сказала я, вспоминая длинную местами круто изгибающуюся лестницу со стертыми ступенями, ведущими к самому берегу реки, — поэтому я вынуждена просить тебя исполнить мою просьбу.

Ощутив на себе задумчивый взгляд Велории, я ласково прошлась пальцами по утяжеленным серебром ножнам.

— Он должен хранится у своего создателя, и ни у кого другого. Отнеси меч кузнецу, а я тем временем с удовольствием съем свой завтрак.

Стоило Велории удалиться, как я сразу про нее позабыла. Набрав полную салфетку медовых шариков, я в компании Мели спустилась в конюшню, где меня дожидались гордые представители салтедской верховой. Лошади изящно выгибали шеи, слизывая с моих ладоней лакомство. Я рисовала улыбку и протягивала им медовые шарики, пока они не закончились. Пришлось просить Мели сбегать за сахаром.

— Мели, — ласково обратилась я, — я давно не получала такого удовольствия. Пожалуйста, не заставляй меня тащиться на кухню самой. Это будет настоящим испытанием для моего тела.

Как бы быстро Мели не бегала, а этого времени хватит, чтобы забрать из пустующего стойла клинок и закончить свою жизнь.

— Спасибо тебе, Мели. Ты милая и добрая девушка.

Мели широко улыбнулась, отчего на ее щеках появились соблазнительные ямочки, и убежала. Я убрала с лица улыбку и толкнула металлическую решетку пустующего стойла.

Клинок, целиком выполненный из стали, был направлен острием в грудь. Вот только я никак не могла заставить себя нанести последний удар. И тогда я попыталась воскресить в памяти подробности казни, которую устроил Совет Судеб в день моего совершеннолетия. Я вспомнила, как выгибалось в агонии скованное цепями тело заключенной, которую моими стараниями приняли за «иную», вспомнила ее нечеловеческие, раздирающие душу крики, и смрад, который источала ее обугленная плоть.

«Нет. Я не выдержу пытки огнем».

И все же я медлила.

«Сейчас, пока у меня еще есть эта возможность».

Так уж вышло, что со здоровьем я безнадежно утратила и веру в свои силы, и я понимала, что мне не сбежать. Болезнь сильно ослабила меня, я потеряла в весе и плохо владела своим телом.

«Ну же!» — мысленно закричала я, чувствуя, как от напряжения начинают дрожать руки.

«Ты наконец-то решила сделать что-то полезное для этого мира? — малодушно протянул внутренний голос. — Ну тогда без меня. Я не могу позволить клинку забрать вместе с твоей душой еще и частицу себя».

Я застыла, на мгновение прислушиваясь к себе. Разве эти мысли могли быть моими?

«Кто ты?»

«Тот, кто тебе был нужен, пока ты не решила помочь Совету уничтожь еще один «ключ», открывающий врата глубин ночного мрака».

«Какой еще ключ? Не понимаю, о чем ты?»

«Опусти клинок, — приказал непонятно кто поселившийся в моей голове. — Тогда и поговорим».

Я разжала пальцы, выпуская лезвие…

Велория застала нас в конюшне. В этот момент Мели держала за переносицу гнедого, не подпуская его к кормушке, в которую я вытряхивала последние кубики сахара. Смерив прислужницу недобрым взглядом, Велория хотела что-то сказать, но едва слышный стук копыт донесшийся откуда-то издалека привлек наше внимание. А следом за ним раздался звон вестового колокола.

— Уведи «пресветлую», — вдруг приказала камеристка.

Я видела, как меняется лицо Велории, как сквозь привычную маску спокойствия проступает тревога. Я слыша тихий исполненный мольбой голос Мели, которая подхватив под локоток, пыталась куда-то меня увести. Реальность вдруг стала восприниматься мной в каком-то замедленном темпе, но длилось это недолго; я сделала пару шагов, и все стало на место.

— Мели, я должна видеть, что там происходит.

Вместе мы поднялись на смотровую площадку, откуда открывалась занимательная картина — длинная лента всадников спускалась к подножию черного хребта. Как и полагается, хранители первичного знания были в белом и без металлического оружия. Их лица были сованы масками холодного спокойствия, тогда как универсумы буквально кипели энергией. Казалось не кровь, а чистая энергия течет по их жилам. Их боевые кони не имели защитных доспехов. Широкие груди салтедцев украшали куски белой кожи с протравленным орнаментом, изображающим круг с девятью клинками.

Всадники въезжали на мост, и исчезали, скрываясь за каменной кладкой стены, соединяющей укрепленные внешние ворота с внутренними, и появлялись уже внутри двора. И ничего не препятствовало их вторжению! Наоборот, сам БегГар Шампус встречал их.

БегГар… На мгновение мелькнула мысль, что было бы неплохо находиться под покровительством монарха. Однако развить эту тему я не успела, взгляд приковала фигура, стоящая по правую руку от Велории.

«Валтор? Ты ли это? — спросила я у скрытого за пеленой иллюзии лазара, словно он мог меня слышать. И тут же едва не расхохоталась в голос. — Валтор! Чтоб тебя черви съели!»

«Время уходит», — напомнил голос внутри меня, и веселье мигом сошло с лица.

— Мели, сколько сотен собрали, как думаешь? — спросила я, медленно отступив от перил.

И пока Мели, вытянув шею, всматривалась в толпу, я сорвала с лодыжки клинок. Ничего не подозревая, Мели обернулась. Блеснул клинок. Наделенное нечеловеческой остротой, жаждущее крови лезвие, легко и по самую рукоять вошло в грудь прислужницы.

Онемев от ужаса Мели смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Казалось, еще немного и по ее детским щекам, усыпанным желтыми веснушками, побегут слезы.

— Прости… — сказала я, укладывая оседающее тело Мели на пол. — Прости, если сможешь. Мне тяжело далось это решение. Я не хотела, но такова цена моей свободы.

Красивые глаза Мели закрылись, и она испустила последний вздох. Впервые в жизни я наблюдала, как частица божественного огня покидает физическую оболочку и становится пленницей клинка. Вдруг, я совершенно отчетливо поняла, выковать такой клинок могли лишь свирепые порождения тьмы — ведь только Леги способны вместе с жизнью мага отнимать шанс на перерождение его души. И тут же в позвоночник вонзились холодные иглы страха:

«Что если отсутствие души повлияет на ритуал?»

«Душа не нужна, — сказал голос внутри меня, — нужна кровь».

«Тогда поторопимся. Мы должны завершить ритуал до того, как нам помешают».

Я как могла скрыла все происходящее за пеленой иллюзии, но впереди ритуал, и как только я открою доступ инфернальной силе и призову демона, все непременно это почувствуют.

«Очерти круг».

Я погрузила пальцы в кровавую лужу, в которой лежало бездыханное тело Мели, и пребывая в мрачной решимости закончить начатое, исполнила приказ.

«Проставь магические знаки ориентируясь на стороны света».

В следующее мгновение в мое сознание вторглась картина поразительной точности, не позволив мне запаниковать.

Пальцы скользили по камню с поразительной быстротой копируя символ за символом. Плиты пола были плотно подогнаны друг другу, образовывая единый холст, на безмолвную поверхность которого неровным слоем ложилась кровавая краска. В лучах утреннего солнца кровь быстро темнела, и символы приобретали матовый оттенок.

Я не совершила ни одной ошибки, не забрала ни одной лишней секунды. Закончив последний, одиннадцатый, я призвала демона. Воздух в пентаграмме вскипел, символы взорвались обжигающим светом. Тишина, завернутая в кроваво-красный цвет, оглушила меня. Вихрь зловещей пыли ослепил. Налипая на бледную тень, незримо стоящую за моей спиной, кровавая пыль придавала ей форму лишь частично повторяющую человеческий облик.

Повинуясь тяжести костлявой руки на своем горле, я запрокинула голову. Виска коснулись холодные губы, на миг затмив сознание ощущением леденящего ужаса.

Всегда безмолвное нутро башни сотряс топот сапог. Из узкого входа в полу посыпались темные силуэты. Я видела их перекошенные от ярости лица. Они казались могильными масками, пляшущими в кровавом зареве света. Как вдруг их заслонила черная тень. Движимый лихорадочной жаждой стереть с лица земли мерзкое порождение мрака, а вместе с ним и меня, Шампус обрушил град мощнейших заклинаний на суровый камень, лежащий под нашими ногами. Раздался страшный выламывающих треск. Гигантская плита содрогнулась и раскололась на части, разорвав единую сеть рисунка, но было уже слишком поздно. Нас отбросило в пустоту.

Над головой раздался дьявольский смех Лега:

— Теперь ты в моей власти, истинная дочь «иных».