— Нет! — закричала я и сжала запястье Фиби.
Фиби прижалась к моей голове в поцелуе.
— Не паникуй. Это испытание от Господа. Неважно сколько времени оно займет, или через что тебе придется пройти, ты должна одержать победу. Господь победит дьявола в тебе, если ты покажешь свою преданность. Ты будешь спасена. Господь спасет твою душу.
— Я не хочу уезжать. Не хочу покидать тебя... Мне очень страшно, — выдохнула я сломленным голосом. Страх держал меня в своей хватке, и я больше не могла дышать.
— Ты пройдешь через это. Твоя вера в Господа преодолеет зло.
— Я буду скучать по тебе, Фиби.
Фиби начала плакать.
— Мы снова встретимся, сестра. Оставайся сильной, а если сойдешь с праведного пути, то думай обо мне и найдешь свою дорогу домой. — Фиби немного отвела мою голову в сторону, на ее лице была написана решительность. — Обещай мне это сейчас. Неважно, что произойдет, ты найдешь свой путь в Орден, к нашему пророку, домой.
— Обещаю, — поклялась я, дрожащим голосом.
Мы с Фиби легли и уснули.
На рассвете мужчина с длинной бородой и одетый в черное вошел ко мне в комнату и без слов вырвал меня из объятий моей сестры. Я не боролась, даже не запротестовала.
Ни один из членов моей семьи ни пришел попрощаться со мной.
Я понимала: меня сторонились.
Пугающий мужчина схватил меня за руки, завязал повязку на мои глаза, закрывая меня от мира, и после резкого укола в мою руку, весь мир накренился в сторону, и я снова погрузилась в темноту.
***
— Просыпайся!
Постепенно я приходила в себя, пока кто-то толкал мою руку. Мое зрение медленно прояснялось. Ладонь схватила меня за руку и поставила в вертикальное положение. Меня тошнило, и я пыталась прояснить голову.
— Пойдем. Я отведу тебя в твои новые покои. — Подняв голову, размытым взглядом я увидела бородатого мужчину одетого во все черное. При дальнейшем наблюдении я поняла, что он не был слишком стар, но его взгляд был суров. Он посмотрел на меня, будто я была воплощением зла.
Он увез меня куда-то... Я осмотрелась и мое сердце начало яростно биться, когда я не узнавала ничего. Комната была вся белая. Воздух был плотным, горячим. Я не могла дышать. И боже, было так душно, из-за этого мне было слишком жарко в своем длинном платье.
— Г-где я, сэр? Где моя семья? — спросила я нервно, пытаясь успокоиться.
Мужчина провел пальцем по моей щеке и усмехнулся.
— Ты в общине Пророка. Сейчас ты под пристальным контролем посланника Господа, ты, Сатанинская шлюха. Дьявольская оболочка не победит. Я уверен.
Все, что я могла делать, это беспокойно сглатывать слюну.
— Пойдем.
Он потянул меня с маленькой жесткой кровати и потащил по комнате на улицу огромного поселения, большой деревни, окруженной густыми деревьями и гектарами зеленых пастбищ. Люди слонялись вокруг, сосредоточенные на своих делах, но останавливались посмотреть на меня, когда я проходила. Женщины были одеты так же скромно, как и я, а мужчины были в знакомых туниках.
Когда я проходила, многие люди читали Священное Писание, прося спасти мою душу. Другие сплевывали на землю, под мои босые ноги, желая мне сгореть в аду.
— Язычница! Шлюха! Искусительница! — кричали многие.
Я опустила голову, и горячие слезы текли по моим щекам.
Мужчина, за которым я шла, игнорировал их всех, продолжая вести меня по обширной области в направлении небольшого скопления домов. Когда он потянул меня сильнее, я споткнулась о камень, всхлипнув, когда мою ногу пронзил укол боли. От мужчины не последовало сочувствия.
— Я сказал пошли! — выплюнул мужчина, и я заплакала, позволяя слезам течь по моему отцу, матери, сестрам, моей Фиби и.... по моей дьявольской душе.
Но признаюсь, я не чувствовала зла. Не чувствовала, что во мне живет Сатана. Но, должно быть, так и есть. Исходя из того, как со мной все обращались.
Господь... Господь наказывает меня. Отказывается как от своей дочери.
Войдя в узкий коридор, мужчина кивнул трем другим мужчинам, сидевшим вокруг стола. Они все были одеты в черное, а на ногах громоздкие черные ботинки. Они все были больше и пугающе, чем мужчины снаружи, каким-то образом отличаясь от них. Когда они увидели меня, их глаза осветил интерес. Они сразу же напугали меня, поэтому я опустила голову, демонстрируя покорность.
Мне нужно было доказать им, что все это было ошибкой. Что я была хорошей девочкой и принимала любовь Господа. Я не была дочерью Сатаны. Я должна пройти их испытания, как и сказала Фиби...
Как Иисус в пустыне.
Когда мы подошли к огромной деревянной двери, мужчина толкнул ее и затащил меня внутрь. Три темноволосые девушки сразу же встали с маленьких кроваток и упали на пол, их руки были перед собой, а лбы прислонены к холодному камню.
— Приветствуем, брат Ной, — сказали они в унисон.
Мужчину звали брат Ной.
— Поднимайтесь! Немедленно! — громко закричал брат Ной, из-за чего я вздрогнула и съежилась.
Все три девушки встали на ноги, и я была немедленно сражена их красотой. У всех у них были черные волосы, большие глаза и полные розовые губы. Одна была старше меня, одна казалась моего возраста, а еще одна младше. У младшей, были самые большие зеленые глаза, которые я когда-либо видела.
— Иезавель, Саломея, Магдалена, это Далила, — провозгласил брат Ной.
Я оглянулась.
Кто такая Далила?
Три брюнета присели и поприветствовали меня.
— Добро пожаловать, сестра Далила.
Все глаза были устремлены на меня.
— Простите, брат Ной, это какая-то ошибка. Меня зовут...
От сильного толчка я споткнулась, войдя в комнату, и старшая девочка подхватила меня, прежде чем я упала. От этого действия я не смогла продолжить говорить. Ее рука сразу же обернулась вокруг меня. Я уставилась на наши сплетенные руки и мгновенно ощутила комфорт в ее присутствии — первое чувство безопасности за последние дни.
Брат Ной двинулся к двери, оставляя меня с темноволосыми девушками, но прежде посмотрел на меня и заявил:
— Теперь ты не права. Ты больше не достойна носить свое прежнее имя. Твоя тезка была чистой женщиной, заслуженной женой Исаака, женщиной божьего расположения.
Я громко сглотнула, и девочка рядом со мной крепко сжала мою руку.
Когда я смотрела на брата Ноя, он холодно улыбнулся, его карие глаза запылили, когда он произнес:
— С этого дня тебя будут звать Далила. Ты сатанистка, рожденная дьяволом и падшей сестрой. Ты Далила — Окаянная.
***
Кай
— Вот как я стала сестрой для Мэдди и Мэй. В этот день я начала свое обучение под божественным опекунством брата Ноя. В этот день я научилась послушанию и признала, что значу меньше остальных.
Ощущая невероятную боль в груди, как будто удав захватил мое гребаное сердце и легкие, душа меня, я перевернул руку и схватил руку Лилы. Дернув ее за руку, я не смог сдержаться и притянул ее ближе к себе. Игнорируя ее шокированное выражение, когда она врезалась в меня, я обнял ее за шею. Наши головы были в миллиметрах друг от друга. Когда я провел большим пальцем по ее щеке, Лила закатила глаза от моего прикосновения, и ее теплое дыхание начало учащаться.
— Слушай меня, женщина, и слушай внимательно. Ты не уступаешь мне или любому ублюдку, просто потому что какие-то трахнутые на башку педофилы заперли тебя в клетке этого культа. Просто потому что твой старик касался тебя, его друг касался тебя, затем глупый гребаный ребенок совершил ошибку и потерял разум. Ты стоишь чертовски больше, Ли, чем любой брат или шлюха здесь. Ты ешь со мной, гуляешь рядом со мной, не на пол гребаных метра позади и никогда не позволяешь себе сделать иначе. Ты не окаянная сучка в этом клубе. Ты поняла, сладкие щечки?
Голубые глаза Лилы расширились, пока я говорил.
— Да, — ответила она. Я должен был отстраниться, но не мог. Вместо этого приблизил свои губы, услышав, как она резко задержала дыхание, а затем резко зажмурила глаза.
Она была не готова. Она была такой чертовски хрупкой. Такой хрупкой, что я хотел просто защищать ее, никогда не выпуская из виду.
Бл*дь, она абсолютно очаровала меня. Я ел, спал и дышал ради этой очень красивой, но при этом очень сломленной сучки.
Отодвинувшись от ее губ, я пробежался губами по ее щеке, нижней губой медленно провел по ее мягкой коже. Лила потеряла контроль над своим дыханием, ее кожа была горячей под моим прикосновением. Когда с ее рта соскользнул стон, я оставил дорожку поцелуев на ее подбородке, мои губы были в миллиметрах от ее.
— Бл*дь, Лила, — прохрипел я, тяжело дыша, весь мой контроль испарился.
Лила распахнула глаза и замерла. Она провела языком по губам, и я двинулся вперед, чтобы попробовать их, но Лила отстранилась, отчего моя рука упала с ее затылка.
— Мне нужно... нужно помолиться, — Лила встала на ноги, запинаясь, опустилась на насыпь на колени, широко разведя руки, и пять минут спустя запрокинула голову назад. Она была полностью поглощена, бормоча эту херню, «разговаривая с Богом».
Закурив еще одну сигарету, я прислонился к скале и смотрел, все еще ощущая ее ванильный вкус на своих губах.
10 глава
Новый Сион, Техас
Пророк Каин
Тысячи моих людей были здесь, когда я шел по проходу к церемониальному алтарю. Мужчины, женщины и дети преклонялись к полу, когда я проходил, благословляя мое имя и говоря на иных языках, когда Святой Дух наполнял их любовью. Я задержал дыхание, отчаянно пытаясь не показывать свою нервозность.
Иуда шел рядом со мной, хваля преданность народа. Он клал руку им на головы, и старейшины делали то же самое.
Я подошел к сцене, где стояли три привлекательные молодые женщины. Они склонили головы при виде меня. Положив руку на их макушки, я благословил каждую.
— Поднимитесь, — распорядился я. Они немедленно сделали так, как я хотел. Рыжеволосая женщина сделала шаг вперед и указала на кафедру и микрофон.
Я увидел, как Иуда кивнул ей в знак одобрения и выдавил улыбку. Иуда говорил мне, что заинтересован в женщине. Я предположил, что это она.
— Твое имя, сестра? — спросил я и ее глаза расширились от удивления. Меня по-прежнему поражало, как люди реагировали на меня. Они восхваляли меня, боготворили, а я чувствовал себя совершенно недостойным всего этого. Самозванцем.
— Фиби, сэр, — ответила она со слабой дрожью в голосе.
— Спасибо, сестра Фиби, — сказал я, улыбнувшись.
Когда ее щеки покраснели, она украдкой бросила взгляд на Иуду. Кивком подбородка он показал, что она все сделала хорошо. Сестра Фиби засветилась от радости.
Медленно повернувшись, я столкнулся лицом к лицу со своими прихожанами и почти потерял почву под ногами. Море глаз, смотревших на меня, поражало — ряды моих последователей, казалось, простирались на мили. Серьезность, огромное значение моего призыва к этому народу внезапно осенили меня и, сделав глубокий вдох, я подошел к микрофону, чтобы сделать то, чему был обучен. С каждым шагом мои ноги дрожали, дыхание становилось рваным, и поток неуверенности пробегал по моим венам.
Думая о своей речи, которую помог мне составить совет, я успокоил нервы и взял судьбу в свои руки, разыгрывая роль, которую должен был исполнить.
— Мой народ, мое сердце наполнено особой радостью, когда я смотрю на вас этим вечером. Мы все собрались здесь сегодня, чтобы отметить наше новое начало, наше зарождение здесь... в новом доме... нашей земле обетованной... Новый Сион!
Люди начали кивать и улыбаться. Приученные сидеть, пока Пророк не призывал к празднованию, они спокойно ждали, пока я договорю.
— Последние несколько месяцев в Ордене были очень сложными. Наша вера проходила испытание и растянулась до самого края нашего коллективного здравомыслия. Было потеряно множество жизней. Наш священный первый Пророк был убит во время исполнения своего долга, чтобы привнести нам новые Божьи откровения, — мужчины и женщины открыто плакали: шмыганье и плач приветствовали мои слова. Как ни странно, это поведение привносило ощущение власти, и я испытывал чувство признания, которое раньше никогда не оседало во мне. Эти люди были потеряны. Нуждались в моей помощи. Подпитываемый адреналином, я продолжил:
— Но не плачьте. Не горюйте по нашему падшему лидеру. Он был первым вестником, посланным нам Богом, чтобы наставить нас на путь праведный. Сейчас он с Господом, находится в раю, и это по-настоящему благословленное место для него. Место, в котором мы все когда-нибудь окажемся.
Тихий плач прекратился, и я посмотрел на Иуду и старейшин. Их выражения лиц уверили меня, что я все делал правильно. Множество мыслей всплыли в моей голове, когда мои руки дрожали от волнения. Может, это мое предназначение? Прямо здесь у алтаря, одетым в церемониальный халат и проповедуя слова Господа.
Я поймал взгляд женщины передо мной. Женщина, которая смотрела на меня, будто я ответ на ее молитвы. От этого я почувствовал себя сильнее... по-другому. Живым.
— Мы были атакованы агентами дьяволами, посланниками Сатаны на земле. Но как и для всех божьих пророков: Моисея, Ноя и Авраама — эти испытания и невзгоды заверили Господа в нашей непоколебимой преданности. Эти проблемы на земле будут вознаграждены на небесах.
Мои люди стали беспокойными: некоторые запрокидывали свои головы в молитвах, а другие держали руки в воздухе, соглашаясь с проповедью.
Я чувствовал себя сраженным наповал, когда понял, что был причиной их восхищения.
Я сделал это с ними.
Мои слова... они имели силу... значимость...
Я улыбнулся и внезапно ощутил прилив мощной силы, которая, казалось, устранила любую оставшуюся нервозность. Я наполнился уверенностью в наше дело, мое сердце билось так, будто я переродился.
Я сделал это с ними... Я! Они преклонялись передо мной!
Поток холодного воздуха на моем лице ощущался как очищение от реки. Как будто я был крещен.
Переродившийся.
Я был перерожден, а мои люди были свидетелями этого акта. Этого назначения Богом.
Райдер, мужчина, который был потерян, уязвлен и отвергнут любимой женщиной, был сожжен братьями, которыми он дорожил, а Каин, мужчина, которого с рождения готовили для определенной цели, выступил вперед.
Моргнув и чувствуя себя помолодевшим, я проповедовал:
— Сегодня, я восхожу как ваш проповедник, как Божий сосуд для его благочестивых последователей. И он говорит со мной, направляет меня и показывает действия, которые мы должны предпринять.
В общине повисла тишина, и я ждал идеального момента, чтобы продолжить. Мягкий порыв ветра закачал деревья, и я улыбнулся. Это каким-то образом ощущалось... правильным. Предопределенным судьбой. Предсказанным.
— Наш Бог призвал нас объединиться, объединиться против зла, против тех, кто пытался сломить нашу веру, против тех, кто развращает непогрешимое и идеальное слово нашего Создателя.
Мои люди наклонились вперед, впитывая мое каждое слово. Когда я посмотрел направо, Иуда и Старейшины делали то же самое. Они были у меня как на ладони.
— Дьяволы разгуливают среди нас, и я знаю это не понаслышке. Я жил с ними, ходил радом с ними и был свидетелем их грешных дел. Это нельзя терпеть и необходимо остановить. Мы, избранный народ Нового Сиона, отправимся в крестовый поход, чтобы отомстить тем, кто обидел нас и убил наших Братьев. Отметим эту ночь как историю среди нашего народа. Я называю ее сегодня Bellum Sanctum... Священная война против Ада и тех, кто защищает его, всех, кто распространяет безнравственность и порочность как чуму.
На это раз мои люди не могли сдержаться и поднялись на ноги, молясь Богу, показывая свое согласие.
Я наблюдал за этой сценой, и огонь бежал по моим венам. Адреналин проходил через мое тело, и я ощущал, что моя душа сливается с божественной. Каждая клеточка моего тела вибрировала неукротимой силой, мой разум охватывал новые знания доставленные духовно от самого всевышнего. Я чувствовал себя всемогущим и всезнающим, настоящим Богом среди людей.
Я был... Богом! Я стал Мессией.
Когда я посмотрел на своих людей, мои глаза расширились от ликования. Они хвалили меня, кричали и восторгались своей преданностью. Мои люди объединились. Нас не остановить. Мои люди подпитывались гневом мести Господней, армия чистых душ, жаждущих моей команды.
Подняв руки вверх, я указал на свой народ, чтобы успокоить. Тишина обрушилась на толпу, пока мое сердце гремело в груди.
— Мы посвящаем все свое время крестовому походу. Мужчины станут опытными солдатами, свирепыми воинами против греха. Женщины будут осуществлять свой долг как сестры, божественные дочери и делиться божьей любовью лучшим способом, который знают. Они облегчат бремя, с которым столкнуться мужчины, будут ухаживать за ними и исполнять прихоти. Мы должны одержать победу как одно целое. Мы будем невидимыми в своем походе, будем бить без предупреждения, когда Бог даст знак, что настало время. Мы станем чумой для зла, чумой чистого света, которая разрушит тьму греха и преступлений по всему драгоценному человечеству Бога. Подобно тому, как Господь выдал сполна досаждающим египтянам, освободив свой народ, мы победим в этой войне! — я повысил голос, и все члены общины затряслись и упали на землю в молитве.
Широко распахнув рук, я проревел:
— Я ПРОРОК КАИН! Я верный путь! Я свет! Я ваш новый вождь. Мои братья, мои сестры, присоединяйтесь ко мне в поисках Бога, чтобы наконец избавить мир от злобных демонов, от плана царства теней ввергнуть этот мир в живой дышащий ад. Подниметесь со мной. Боритесь со мной. Я ваша дверь в рай... Я ключ к вашему спасению!
Люди потеряли контроль, переполненные эмоциями. Святой дух заполучил их сердца и поднял на небесные высоты. Я наблюдал и радовался, что они верили в каждое слово, произнесенное мной.
Все, что я мог делать, — это продолжать смотреть на восторженную толпу.
Господь и правда говорил через меня? Был ли я посредником? Был ли я словом... Был ли я по-настоящему Пророком?
Это могло быть правдой?
Рука легла на мое плечо и сжала. Я повернулся и увидел рядом Иуду. Он открыл рот, слезы бежали по его щекам. Затем он покачал головой, когда задыхался, не в силах говорить от переполнявших эмоций. Я прижал свой лоб к его и положил ладони ему на щеки. Мой близнец действительно верил, что я был Пророком, и мы наслаждались этим моментом. Я знал, что этот день изменит все. Мы оба всю жизнь ждали этого дня, но было слишком сложно принять реальность всего этого.
— Брат... — прохрипел Иуда и схватил меня крепче. — Ты спасешь всех нас. — Его взгляд встретился с моим, и он поцеловал мою щеку. — Ты спасешь всех нас.
Обнимая своего брата, я поднял голову к небу, закрыл глаза и помолился: Боже, пожалуйста, дай мне сил пройти через все это. Я сделаю все, что ты прикажешь мне. Я подчиняюсь тебе...
11 глава
Лила
Ковбой и Хаш прикатили на своих мотоциклах. Свет от их байков отбросил сияние на двор. Припарковавшись возле гаража, они поспешили и присоединились к барбекю. Они улыбались, прокладывая свой путь к толпе, обнимали женщин и пожимали руки мужчинам. Они тоже уезжали, занимались делами клуба во внешнем мире. Это была поездка отдельная от Кая, но как говорит Кай, это «клубные дела», следовательно, мне никогда не узнать, чем они занимались.
Часть меня не хотела знать. Я начала доверять этим двум мужчинам и, конечно же, Каю. Это было мое чудо, и я не хотела портить его, узнав их реальные занятия.
В ночи раздался звук пронзительного смеха, и мое внимание перешло к двум скудно одетым блондинкам: Тифф и Джулс. Когда они покинули двор, направившись к бару, Джулс посмотрела на меня и насмешливо помахала.
— Почему она тебе помахала? — спросила Мэдди, внезапно встав возле меня.
Покачав головой в замешательстве, я ответила:
— Не знаю. Я даже не знакома с ней.
— Она обычно с Каем, разве нет? — сказала Мэдди, и мой желудок перевернулся от мысли, как он привык щупать женщин, прикасаясь к ним в неподобающих местах. Из-за этого меня затошнило, и я осознала, что не могу перенести мысль о Кае с кем-то еще.
Пытаясь избавиться от ощущения тошноты, я взглянула на Ковбоя, который закинул руку на плечо Хаш и повел его к скамейке, где они сели и открыли пиво.
— Что ты думаешь, они делали в своей поездке? Что-то плохое? — спросила Мэдди и указала на Хаш и Ковбоя.
— Понятия не имею, — ответила я. — Но Хаш и Ковбой хорошие мужчины. Они всегда любезны со мной.
— Они... Хаш и Ковбой любезны с тобой, потому что хотят плотских утех? Ты искушаешь их? — спросила Мэдди.
Мой желудок перевернулся от этой мысли.
Я бросила свой взгляд на них, они сидели на скамейке и тихо беседовали, и сказала:
— Отчаянно надеюсь, что нет. Они кажутся искренними. Я буду опустошена, если узнаю, что соблазняю их. — Я не знала, что это было, но честно говоря, не считала, что они рассматривали меня таким образом. Я предпочитала верить, что им нравилось болтать со мной. Со мной, а не с моей внешностью.
— Разве... — Мэдди опустила голову и с тоской посмотрела на выход из нашей комнаты. — Разве возможно, чтобы мы нравились мужчинам... или они хотели нас, не из-за нашей красоты?
Отвечая на нехарактерный для Мэдди вопрос, я сказала:
— Я не знаю, сестра. Похоже, Мэй так думает. — Я увидела, что ее зеленые глаза смягчились от облегчения... радости, возможно? И добавила: — Есть какая-то причина для твоего вопроса?
Мэдди вздохнула и потерла татуированное запястье. Эти татуировки делали нам в детстве: Откровение 21:8 — метка наших людей.
— Нет причины, просто я... просто когда-нибудь… ну, приятно думать, что определенный... мужчина, сильный мужчина, который будет меня защищать, и которому я буду доверять, сможет помочь мне узнать, что такое любовь. Каково это, чувствовать себя в безопасности... с ним, из-за него и может... может...
— Что, сестра? — спросила, придвигаясь ближе, чтобы взять ее за руку.
Она яростно моргала округлившимися глазами, пытаясь сморгнуть слезы. Затем прошептала:
— Может, рядом со мной он тоже будет чувствовать себя в безопасности.
У меня не было слов. Вместо этого я сжала ее руку, поддерживая ее. Я отчаянно желала этого будущего для моей сломленной, искалеченной Мэдди... и мужчины, который будет проявлять к ней уважение.
— Лила?
— Да?
— Ты чувствуешь себя так рядом с Каем? То, как вы смотрите друг на друга... Это... Это... — она улыбнулась. — Прекрасно.
— Прекрасно? — повторила я. Из-за слов Мэдди у меня перехватило дыхание.
— С того момента, как начал помогать тебе, он изменился. Из своего окна я пристально наблюдаю за людьми, сестра. Знаю, что я как тень, не прикладываю никаких усилий, а просто слежу за миром снаружи, прячась здесь, как напуганный ребенок. Но я еще не готова выйти за пределы комнаты. И до этого дня я буду наблюдать и изучать, как вести себя вне строгих правил Ордена. И, сестра, я очень пристально слежу за Каем.
Я сглотнула, ожидая больше информации. Мое сердце отбивало тяжелый ритм в предвкушении.
— Когда мы впервые оказались здесь он был счастлив, казалось, наслаждался женщинами и своей жизнью, но улыбка не касалась его глаз.
— Продолжай, — поощряла я, наклонившись ближе.
Мэдди провела руками по концам своих длинных черных волос и продолжила:
— Но теперь, когда он улыбается тебе... улыбаются и его глаза.
— Да?
Губы Мэдди изогнулись в счастливой улыбке.
— Он больше не смотрит на других женщин, хотя они смотрят на него с похотью. Он смотрит только на тебя. Видит только тебя. Улыбается только тебе... Думаю, что для него, ты самая яркая звезда на небе, затмеваешь всех, кто был до этого.
Мое сердце было готов взорваться от теплоты этих слов. Мягкая ладонь Мэдди внезапно легла на мою, и этот простой жест утешения от моей сестры почти довел меня до слез.
— Это прекрасно, — подтвердила она искренне.
— Но, Мэдди, ведь он не нашей веры. Это может быть неправильным... высказать чувства ему в ответ, хотеть его, разве не так? — спросила я, впервые обнажив свои чувства.
Мэдди потянула меня за руку и обняла своими худыми руками. Комфорт моей обычно отдаленной сестры распалил мое сердце и впервые, я позволила себе чувствовать по-настоящему, и знала, что для меня Кай тоже был самой яркой звездой.
Мэдди нежно провела по моим волосам и сказала:
— Я думаю, что любовь — есть любовь, не имеют значение недостатки человека или вера, которой он выбрал отдать свое сердце. Мы все падшие в каком-то смысле, Лила, никто не идеален, и ради того, чтобы почувствовать чью-то безграничную любовь, все это не имеет никакого значения.
Я закрыла глаза, чувствуя себя настолько наполненной надеждой, что излучала ее каждой своей порой. Прижавшись в поцелуе к макушке Мэдди, я начала говорить, когда вдалеке внезапно вспыхнул свет, освещая комнату, прерывая меня на полуслове, и знакомый рев двигателя заполнил ночной воздух. Мое сердце инстинктивно забилось сильнее, и возбуждение потекло по венам.
Он вернулся.
С пристальным вниманием я наблюдала через окно, когда байки показались ближе, и ворота начали открываться. Один за другим байки оказывались в поле зрения, и я узнала Кая впереди: его светлые волосы были завязаны кожаной резинкой, а широкое тело обтянуто грязной из-за дороги белой футболкой. За ним последовали мужчины: Викинг, АК, Смайлер, Тэнк и Булл.
Кай снял свой шлем, провел рукой по взлохмаченным волосам, и люди столпились вокруг него, приветствуя его дома. Отойдя от окна, я побежала в ванную и надела свой чепец. Завязав его, я разгладила платье и направилась к двери.
— Куда ты? — спросила Мэдди, отходя от кровати и вставая возле меня.
— Я должна встретить Кая из его путешествия, — я потянулась к дверной ручке, но Мэдди взяла меня за руку.
— Лила, ты знаешь, что мы должны оставаться подальше от первого этажа, когда там люди. Эти правила придуманы братьями для защиты, иначе ты подвергнешь себя опасности. Мы обе видели, что происходит с женщинами, которых не сопровождают кто-то из Палачей. Они обращаются с ними как с мусором. — Ее голос задрожал. Она боялась за меня.
Подойдя к ее небольшой фигуре и положив руки ей на плечи, я сказала:
— Я мгновенно окажусь с Каем. Он защитит меня. Я доверяю ему.
Мэдди сверкнула облегченной, робкой улыбкой и направилась к кровати, заняв свое обычное место у окна, изучая мир снаружи, учась выживать.
Выйдя за дверь, я ощутила прилив облегчения из-за того, что Флейм покинул свой пост, и я закрыла дверь, обеспечив Мэдди безопасность. Мое сердце ускорило ритм, когда я шла по коридору к личной комнате Кая. Я не собиралась и никогда не рискну выйти во двор. Он был все еще слишком пугающим для меня, слишком открытым для жизни, поэтому я планировала дождаться его в его личных покоях, за дверью.
Я открыла дверь в коридор, позволяя ногам нести меня по направлению к его комнате, затем услышала, как дверь в коридор захлопнулась за мной.
Громкое угрожающее шипение заполнило коридор. Я замерла на месте и мурашки поползли по моей спине.
Кто-то был здесь.
— Ну, привет, красавица, — произнес женский голос, и я мгновенно узнала, кому он принадлежал.
Я не могла собраться с силами и повернуться, чтобы убежать, и просто стояла на месте.
Две пары шагов, цокая каблуками, приближались ко мне, и с каждым шагом во рту у меня все больше пересыхало. Запах сильного парфюма, смешанный с ликером, доносился из-за моего плеча, и кто-то провел пальцем по моему затылку.
Зажмурив глаза, я пыталась побороть панику, но потерпела полную неудачу. Влажные, мягкие губы обхватили ракушку моего уха, когда другая начала гладить мое горло сбоку.
— Почему он так сильно хочет тебя? Что в тебе такого особенного? — спросил другой женский голос, и меня почти вырвало от страха.
Внезапно пальцы сжались на моей шее, и я закричала, когда острые ногти вонзились в мою кожу.
— Пожалуйста! Не делайте мне больно...
— Почему он променял нас на тебя? Твоя киска девственна, а мы сделаем что угодно. Что его так привлекло?
— Он не... Он не хочет меня... — шептала я почти неслышно.
Рука ослабила хватку на моей шее, но на лишь мгновение, затем сжала еще крепче, чем до этого.
— Может, нам просто нужно самим проверить, — произнес голос.
Чья-то рука дернула меня за плечо, поворачивая на месте, и практически вывихнула его. Тифф и Джулс показались передо мной, их лица были злыми, а взгляд расфокусированный и остекленелый. Они были одурманены, очень-очень одурманены чем-то. От этого мой страх только укрепился.
Джулс крепко схватила меня за щеку и силой потащила в комнату Кая, Тифф открыла дверь и закрыла ее, когда мы прошли.
Я умудрилась вырваться из хватки Джулс и попятилась к двери, но Тифф вытянула руку и ударила меня по губам, отчего я упала на кровать, пока две женщины надвигались ближе.
Темные пятна заплясали перед глазами, и я пыталась сосредоточиться.
— Мы собираемся попробовать тебя, Лила. Мы покажем тебе, как хорошо провести время. Покажем Каю, что он может иметь всех нас.
— Мы покажем тебе, почему Кай привык приходить к нам. Прежде чем появилась ты и все испортила. Ты будешь наслаждаться этим, детка. Ты так сильно кончишь.
— Нет! — закричала я, дрожа от страха, когда Тифф встала на колени у моей головы, а Джулс у ног. Затуманенные глаза Джулс были сощурены, и медленно она осмотрела меня снизу вверх
— Меня тошнит от этой гребаной уродливой одежды. — Она наклонилась и начала стягивать мое длинное платье, когда Тифф схватила мои руки за запястья и держала их над головой. Я кричала, в моем рту был вкус крови от удара Тифф, когда воздух ударил по моим ногам, и Джулс и Тифф засмеялись, будто наслаждались моей болью.
— Я умоляю вас, пожалуйста. Не делайте этого! — шептала я, но Джулс продолжала поднимать мое платье, пока оно не собралась в складку на талии. Пальцами она обхватила мое белье и сорвала, бросив на пол.
— М-м-м, Тифф, посмотри на эту хорошенькую киску, — произнесла Джулс, и ее палец оказался на моем колене, а затем медленно поднимался выше. Я пыталась дернуть ногой, чтобы сбросить ее руку, но Тифф крепче сжала мои запястья и усилила хватку на щеках с такой силой, что там наверняка останутся синяки.
Я хныкала и кричала, но им было все равно. И затем палец Джулс достиг вершины моих бедер, и я закричала в панике, когда кончиком она провела по соединению моих интимных частей; мои ноги напряглись, а слезы полились по щекам. Палец Джулс безжалостно ласкал меня, кружа по интимным частям, пока она переместила губы к моему лицу.
— Ты такая влажная, детка, — пробормотала Джулс в мое ухо, увеличивая скорость движения пальца. — Ты влажная для меня? Тебе нравится, как я ласкаю эту хорошенькую киску? — Я уставилась в потолок, мой разум оцепенел. — Ты такая красивая. Такая красивая, малышка... — Я ненавидела ощущение от ее прикосновений, как она потирала мой бутон.
Внезапно лицо Тифф оказалось в поле зрения надо мной. Она подняла руку и сняла чепец с моей головы, мои светлые волосы рассыпались по простыне. Затем она вытянула руку и расстегнула верх моего платья, раздвигая полы в сторону и выставляя напоказ мою грудь.
В глазах Тифф пылал огонь, когда она осматривала мое тело, проводя пальцем по моей щеке и по передней части горла.
— Нет! — закричала я, но Тифф проигнорировала мои желания и наклонилась, прижавшись к моей груди, ее рука обхватила мою грудь, а пальцы сжались вокруг соска. Я закричала от ощущения обжигающей боли.
— Посмотри сюда, детка. Ты чертовски красива. Это тело... черт! Не удивительно, что Кай не может держать свой член в штанах.
— Пожалуйста, — прошептала я, слезы жгли мои глаза. — Пожалуйста, отпустите меня.
Рука Тифф замерла на моей груди. Она отстранилась, и я позволила себе выдохнуть от облегчения. Но когда я расслабилась, она подняла руку и ударила меня по лицу с такой силой, что пронзительный рев зазвенел в моих ушах. Очередная порция медного вкуса крови заполнила мой рот и все замедлилось.
Я наклонила свою тяжелую голову, чтобы посмотреть на нее. Тифф поймала мой расфокусированный взгляд и наклонилась вперед, пока мы не оказались нос к носу.
— Мы трахнем тебя, детка. Мы узнаем, почему Кай отказался от нас ради тебя.
Боль пронзила мою нижнюю часть, когда Джулс стала слишком грубой. Я напряглась из-за осквернения своего тела и закричала от страха.
Это снова случилось! Как и говорил пророк Давид. Я снова соблазняла. Тифф и Джулс были ведомы безумным сатанинским желанием поглотить меня, обладать мной... преподать мне урок из-за того, что я обладала этим проклятым телом и за то, что отняла у них человека, который им так дорог.
Меня наказывали. Я всегда получала наказание!
Боже! Я потеряла бдительность из-за возвращения Кая. Позволила грешному желанию увидеть его завладеть моей восприимчивостью.
Дьявол будет танцевать.
Рука Тифф переместилась на мою грудь и продолжала сжимать ее, пока я уставилась в потолок пустым взглядом. Я должна отгородиться от этого. Должна отгородиться от этого всего.
Вспоминая об общине и часах обучения с братом Ноем, я вернулась назад к своему старому механизму защиты и выключилась, мысленно отстраняясь от этого ужасного места, пока....
— КАКОГО. ХРЕНА?
Услышав оглушительный скрип из дверного проема, я увидела мужчину в дверях... и мое сердце воспарило надеждой.
— Кай, — захныкала я в знак благодарности и облегчения.
На его загорелом суровом лице был написан ужас, когда его голубые глаза осматривали происходящее. Затем его выражение помрачнело до убийственной ярости.
Позади меня Тифф замерла над ушибленной, оголенной плотью, затем отстранилась, оставляя мое обнаженное тело выставленным напоказ. Пальцы Джулс оставили мою плоть между ног, и она переместилась по матрасу, чтобы присоединиться к Тифф. Я пыталась двигаться, но замерла на месте. Каждая часть меня кричала в боле и страхе, отчего я не могла реагировать. Когда Кай опустил взгляд на меня, я увидела, что тот же страх отражался в его взгляде. Он боялся не за себя, а за меня.
За Каем дверь снова открылась. В комнату ворвались Хаш и Ковбой.
— Дерьмо! — выплюнул Ковбой, когда увидел меня на кровати, пока горькие слезы стекали по моему носу. — Дерьмо! Лила!
Кай внезапно ударил кулаком в стену, и это было единственное предупреждение, прежде чем он бросился вперед как животное с бешеной яростью во взгляде. Он вытащил длинный нож из своего жилета. Тифф и Джулс начали кричать и в страхе держаться друг за друга. Шокированная эти внезапным действием, я вскарабкалось по кровати, свернувшись в клубок у спинки.
— Бл*дь! — выплюнул Хаш и рванул к Каю, удерживая его руками за талию и останавливая на полпути. Кай пытался вырваться из его хватки и прорваться к Тифф и Джулс.
— Ковбой, уведи их на хрен отсюда. Держи их в баре! — приказал Хаш. Ковбой пробежал мимо разъяренного Кая и, схватив Тифф и Джулс за руки, выволок их из комнаты.
— Кай, успокойся нахрен! — сказал Хаш, пытаясь утихомирить Кая. Он выпустил его руку, и Кай повернулся и оттолкнул Хаш к стене спальни.
— Они напали на нее! — заревел он, крепко сжимая футболку Хаш в кулаках. — Эти гребаные шлюхи напали на мою сучку!
Всего этого было чересчур. Мне было плохо, больно, и больше того, я была в ужасе от гнева Кая.
Опустив голову на руки, я закричала. Я кричала, пока мое горло не заболело. Я кричала, пока больше уже не могла кричать. Я отвернула голову к стене, накрыв уши руками и заскулила. Каждая часть меня болела, в моем разуме крутились изображения, как Тифф и Джулс удерживали меня.
Господь! Пожалуйста, спаси меня! Пожалуйста, позволь мне забыть то, что я только что пережила, умоляю.
— Бл*дь, Кай, — я услышала голос Хаш, — она сходит с ума. Твоя сучка сходит с ума. Сделай что-нибудь.
Несколько секунд спустя рука прикоснулась к моему плечу. Я была вне себя от страха. Кай сел на колени рядом со мной, его лицо исказилось.
Заметив очевидную злость на красивом лице Кая, еще больше слез потекло из моих глаз. Кем был этот Кай? Он пугал меня. Тифф и Джулс напали на меня... касались меня... толкались...
Кай опустил голову рядом с моими голыми ногами и вздохнул.
— Я не причиню тебе боль, детка. Это я, Кай. Ты можешь мне доверять. Пожалуйста...
Я не верила ему. Он таил злобу на Тифф и Джулс. Он причинит им боль из-за меня. Я покачала головой, когда он потянулся ко мне, и пыталась слиться со стеной.
— Ли! Это, бл*дь я — Кай! Вернись ко мне. — Его голос звучал для меня как лезвие бритвы. Когда я увидела его глаза, то в них было только опустошение. — Мне нужно обнять тебя, детка. Убедиться своими собственными руками и гребаными глазами, что ты в порядке
Когда его руки потянулись вперед, я инстинктивно попятилась назад. Лицо Кая поникло, и он сказал:
— Ли, пожалуйста. Я не собираюсь больше просить. И я не причиню тебе боль. — Кай посмотрел на Хаш, который тихо покинул комнату, а затем произнес тихим голосом: — Я так чертовски скучал по тебе, детка. Скучал. Я — Кай! И я приехал, а эти шлюхи... Я буду прикасаться к тебе, детка. И больше не буду спрашивать.
Опустив голову, я попыталась расслабиться. Затем Кай взобрался на кровать, просунув свои сильные руки под мои ноги и спину. Осторожно он поднял меня к своей потной груди.
Кай раскачивал меня из стороны в сторону и сказал:
— Мне так жаль, детка. Я... не осознавал, что они вытворят подобное. Я понимал, что они взбешены, но преследовать тебя... Они гребаные ревнивые сучки. Бесятся, что я бросил их никчемные задницы пару дней назад. Они не восприняли это хорошо.
Моя нижняя губа дрожала. В комнате все были шокированы. Кай пробормотал что-то себе под нос и затем накрыл меня моим рваным и окровавленным платьем.
Кай погладил меня по волосам и сказал с болью в голосе:
— Черт, Ли.
Я не могла говорить. Мой желудок завязался в узел, а постоянная дрожь ощущалась невыносимой.
Кай сделал глубокий вдох и сказал:
— Они прикоснулись к тебе? Я пришел слишком, бл*дь, поздно?
Когда я умудрилась кивнуть головой, соглашаясь с ним, ярость Кая была ощутима. Затем он резко встал и направился в уборную. Несколько секунд спустя он вышел оттуда с мокрой белой мочалкой. Сев на край кровати, Кай начал очищать мои повреждения в самой деликатной манере.
Вкус кровь уже казался обычным в моем рту.
Выражение лица Кая было непоколебимым. С каждым новым найденным повреждением, он все больше напрягался. Когда прижал мочалку к моей раненой щеке, я вздрогнула. Кай спросил напряженно:
— Ли, какого хрена ты делал здесь сегодня вечером? Я говорил тебе о правилах. Говорил никогда не ходить здесь без меня. Это опасно.
Кай принуждал меня ответить своим суровым взглядом. Помогая себе руками сесть чуть выше на кровати, я собралась с мыслями и, чувствуя себя довольно глупо, сказала:
— Я... я искала тебя.
Кай свел брови вместе и внезапно его выражение лица смягчилось.
Он прикоснулся пальцами к моему лбу и убрал мои волосы.
— Ты искала меня?
— Да, — прошептала я, фокусируя взгляд на постельном белье. — Я видела, что ты вернулся домой, и хотела поприветствовать тебя. Я видела, как ты въехал во двор, и почувствовала... почувствовала ошеломляющее волнение, что увижу тебя снова.
— Да? — прохрипел Кай, и мой взгляд вперился в его. — Детка... — я наблюдала, как он сделал глубокий вдох, затем поднял мою голову, прижавшись в поцелуе к коже на затылке.
Мое дыхание было рваным, а сердце затрепетало в груди.
— Тем не менее, сладкие щечки, ты не должна быть здесь одна. Для сучки не безопасно.
— Извини, — сказала я и начала плакать. — Тифф и Джулс последовали за мной в твою комнату и напали. Они сказали, что хотят выяснить, почему ты предпочел меня им, почему оставил их ради меня... затем они трогали меня, сняли мою одежду и продолжали говорить, что я красивая, когда прикасались ко мне против моей воли...
Температура в комнате упала на пятьдесят градусов, когда лицо Кая стало холодным.
— Что сделали эти ублюдошные шлюхи? — проревел он сквозь стиснутые зубы.
— Кай, — я забеспокоилась, когда увидела, что отблеск ярости вернулся и ярко загорелся в его глазах.
Но Кая было невозможно успокоить или приручить.
— Я, бл*дь, убью их! — Спрыгнув с кровати, он помчался к двери и выбежал в коридор.
Сжимая простыню, я встала с кровати, пытаясь дышать сквозь боль на лице. Я обернула простынь вокруг себя, прикрывая обнаженную кожу, и быстро шмыгнула в бар за Каем.
Заметив, как он помчался по коридору и распахнул дверь, я увеличила свой темп и вошла как раз вовремя, когда Кай сметал на своем пути отдыхающих мужчин и столы. Я следовала по пути его разрушения. Тифф и Джулс находились под усиленной охраной Ковбоя и Хаш.
— Вы ублюдошные шлюхи! — закричал Кай невероятно громко, привлекая внимание всех в гостиной. Их испуганные глаза были направлены на закипающего и рвущегося к ним Кая, и они попытались отступить в явном испуге.
— Я собираюсь убить вас! — угрожал Кай. Внезапно АК схватил его сзади, удержав, пока он не добрался до них.
— Отпусти меня, нахрен, брат! — ревел он на АК, когда Смайлер прыгнул рядом с Каем, помогая АК сдерживать его.
— Успокойся, брат. Какого хрена эти близняшки-лизуньи тебе сделали? Укусили тебя за член или что-то подобное? — спросил Викинг, смотря между Каем и женщинами.
Кай замер, а затем взорвался:
— Что они сделали?! Эти прошмандовки напали на Лилу! Прижали ее к кровати и лапали своими пальцами ее титьки и совали их в ее киску, пока она кричала!
В комнате повисла тишина, когда все Палачи замерли, понимая серьезность ситуации.
Кай пытался освободить хватку АК и Смайлера, закричав:
— Я убью вас обеих, уродливые гребаные шлюхи! УБЬЮ ВАС!
Тифф был перепугана агрессией Кая, ее нижняя губа дрожала, но лицо Джулс исказилось от горечи. Она подняла подбородок, защищаясь:
— Она, бл*дь, заслужила это! — сказала она резким голосом. У меня перехватило дыхание от ее слов. — Мы ублажали твой член годами, и ты никогда не говорил о том, что сделаешь кого-то из нас или обеих своими старухами. Ни единого гребаного раза, хотя ты использовал наши киски все время, везде, когда угодно! Но затем появилась она, черт, появились все три сектантские сучки, и у каждого чертового брата теперь отвисает челюсть каждый раз, когда они проходят мимо, как будто вы все под гребаными чарами. А ты... — Она дернула подбородком в сторону Кая, — ты повторял имя блондинистой сучки, пока врезался мне в задницу, каждый гребаный раз желая, чтобы я была ею! Она как будто гребаная ведьма вуду или что-то подобное, сделала тебе слепым и своей гребаной марионеткой!
Мне внезапно поплохело от ее слов. «Она как будто гребаная ведьма вуду или что-то подобное... своей гребаной марионеткой». Я не хотела представлять Кая с двумя этими женщинами, как он берет их самыми соблазнительными способами. В действительности, если быть полностью честной, я не хотела думать о нем ни с какой другой женщиной, кроме меня, и точка. Но я понимала, что ни один мужчина не мог по-настоящему полюбить Окаянную. Ни у одной из Окаянных не могло быть чистой любови. Пророк Давид убедился, что я поняла это еще с детства. Я запоминала Писание, на случай, если забуду свою роль в этой жизни.
Кай улыбнулся саркастичной и невеселой улыбкой. Джулс настороженно наблюдала за ним, когда он прошипел:
— Потому что вы чертовски грязные потасканные шлюхи! Лила чистая и не будет трахать мужчину просто ради того, чтобы трахнуть Палача, получить деньги на кокс, или что вы там еще вдыхаете носом или втираете в свои мерзкие десны. Вы хороши для траха, потому что у вас нет границ, но вы не подходите ни для чего другого, тупые, грязные шлюхи.
Джулс побледнела, а Тифф, которая теперь плакала, прижала Джулс к груди. Но Кай не мог остановиться. Он был в ярости.
— Вы — дешевый трах и ничего больше. Я терпел вас из-за ваших всегда готовых кисок, но вы тронули Лилу, и это сломало меня. Я хочу сделать вам больно. Я хочу, чтобы вы, бл*дь, ощутили боль Ли, когда вы прижали ее к кровати, ударили по красивому лицу и разорвали гребаную одежду, пока ВАШИ МЕРЗКИЕ ПАЛЬЦЫ ТЕРЛИ ЕЕ ЩЕЛЬ!
— Брат, остынь, — сказал АК, пытаясь сдерживать Кая, в моих ушах еще звенело из-за громкой речи Кая. — И, бл*дь, поговори с нами. Что нахрен произошло?
Но Кай не слушал АК. Ситуация выходила из-под контроля, а я не хотела еще больше насилия. Я больше не хотела, чтобы насилие было связано с моим именем.
Это было мое проклятье. Сводя мужчин с ума из-за похоти, дьявол играл в игру своими пешками ради своего больного развлечения. И Кай стал очередной жертвой, поступаясь всем, что знал, и людьми вокруг ради моего спасения.
Поэтому найдя в себе смелость, я решила войти в бар, чтобы остановить безумие, моя нога ступила на скрипучую половицу. На звук старого дерева под моими ногами море глаз посмотрели в мою сторону. Все братья напряглись, когда заметили меня.
Я не видела свое изувеченное лицо, но предполагала, что оно было в плохом состоянии. Я могла ощущать это. Братья никогда не видели меня без чепца, мои светлые волосы были выставлены напоказ, моя соблазнительность играла в полную силу. И я была завернута в простыню.
Я блудница.
АК потряс Кая, прошептав что-то ему на ухо. В конце концов Кай перевел свое внимание от двух дрожащих женщин, почти впечатанных в стену, и сфокусировался на мне.
— Лила! Какого хрена, детка, — сказал он раздраженно, вытягивая руки из хватки АК и Смайлера. Теперь у них не было выбора, кроме как отпустить его. Кай направился ко мне, сгреб в объятия, не оставив время на протесты.
Он прижал губы к моему лбу, и в его крепкой хватке я чувствовала себя в безопасности.
Хватка Кая была почти болезненной, когда он схватил меня за ноги. Кто-то сзади прокашлялся, и когда я посмотрела в сторону, Летти шла с Буллом, Тэнком и Красоткой не далеко позади. Должно быть, они находились в дальней части комнаты.
— Позволь мне позаботиться о них, ВП, — сказала она с сильным акцентом. Татуированное лицо Булла сияло гордостью, когда он стоял рядом с женой, его огромные руки были скрещены на груди. — Ты больше никогда не увидишь их. Они не посмеют вернуться. И спасибо, бл*дь, за это, потому что меня тошнит от их никчемных кисок, которые постоянно охотятся на мужчин. Я уже заскучала и разборка с ними сделает мой день. Они облажались, прикоснувшись к Лиле. Они, бл*дь, больше не подойдут к ней снова.
Кай замер на мгновение, но в конце концов уступил.
— Сделай это чертовски медленно, Летти. Заставь тварей страдать. — Повернувшись на пятках, Кай вышел из комнаты со мной на руках и отнес меня обратно к себе. Он сел на край кровати, держа меня в своих объятиях, и сказал: — Мы приведем тебя в порядок. Затем я на хрен увезу тебя отсюда.
— Куда мы поедем? — прошептала я удивленно, все еще не оправившись от насилия. Всего этого было так много. Я не могла вытерпеть это. Я хотела бежать из этого места. Все, что я могла видеть, как Тифф и Джулс удерживают меня.
Соблазняю... я всегда соблазняю людей...
— Подальше отсюда на пару дней. У клуба нет важных дел до следующей недели. АК, Тэнк и Булл смогут справиться со всем до нашего возвращения. Ты не можешь оставаться здесь, пока я чувствую себя так, что могу убить кого-нибудь. И я больше не хочу, чтобы ты смотрела на меня, будто я могу сделать тебе больно.
— Больше никакого насилия, — умоляла я. — Если я могу попросить тебя об этом.
Кай вздохнул раздраженно.
— Ли, такова моя жизнь, и я такой мужчина, но да, если мы уедем, я не пролью больше крови... сегодня. Но такова жизнь здесь, детка. Ты привыкнешь ко всему.
Я чувствовала только облегчение. И также не хотела находиться на этой территории сейчас. Всего этого было чересчур много. Мое проклятье не уменьшилось. Оно набирало обороты.
— Хорошо, — согласилась я.
Кай встал и осторожно опустил меня на ноги.
— Мне нужно обо всем договориться. Прими душ. Я возьму тебе одежду. Мы уедем через тридцать минут.
— Хорошо, — сказала я, но когда Кай отвернулся, я спросила: — Кай? — он остановился и посмотрел на меня. — Могу... могу я попросить тебя пощадить Тифф и Джулс? Не думаю, что их страдания правильны. Позволь Господу наказать их за грехи.
Кай опустил руку на дверную ручку и, не оглядываясь назад, сказал:
— Ни единого гребаного шанса. Эти шлюхи плохо обращались с тобой из-за ревности. Они обе могут гнить в преисподней, мне все равно. Прямо сейчас я их судья, присяжные и палач. Они поимели не того брата. Они умрут, и это случится очень медленно.
Я покачала головой, не соглашаясь с ним и ощущая страх в желудке.
— Нет, пожалуйста. Я не хочу крови на твоих руках из-за меня!
Кай остался непоколебимым.
— В любом случае на моих руках уже чертова куча крови, сладкие щечки. Они, бл*дь, умрут. Конец истории. Ни один человек не смеет войти к Палачам и провернуть подобное дерьмо с моей женщиной!
На этом он закрыл дверь, блокируя пути к выходу.
Я приняла душ, просто пытаясь все забыть.
И через тридцать минут мы были в его грузовике, и он вез нас куда-то.
12 глава
Кай
Красотка согласилась остаться с Мэдди. После того как Флейм услышал, что произошло с Ли, и почему я увозил ее, я знал, что брат не уснет, пока не защитит молодую сучку. Прямо сейчас Мэдди была самой защищенной женщиной на гребаной планете.
Мы поехали в деревню, на мое ранчо. Я не возил туда никого прежде. Никто даже не знал, что я владею им, кроме Стикса, конечно. Для этого была хорошая причина. Причина, о которой Лила узнает примерно через сорок гребаных минут.
Лила молчала большую часть пути, прижав голову к окну с пассажирской стороны. Я не мог оторвать от нее взгляда, ее лицо все было в синяках и она надела еще одно длинное уродливое платье. Ее чепчик крепко держался на волосах, и я не знал, как все исправить.
На нее напали из-за меня. Я не был уверен, что смогу найти искупление в ее глазах. Меня сводило с ума то, что я не знал, о чем она думала.
Переключая с одной радиостанции на другую, я остановил свой выбор на Judas Priest и спросил:
— С тобой все хорошо, Ли?
— Да, спасибо, — ответила она, не поворачивая головы.
Крепче сжав руками руль, я стиснул зубы, нажав на газ, чтобы довезти нас до ранчо как можно быстрее.
Тридцать минут спустя я увидел знак High Ranch и свернул на грязную дорогу. Лила смотрела вперед и ерзала на сиденье, ее глаза осматривали деревянные сарай, окруженный полями, и конюшни слева от дома.
Я любил это место.
В коттедже горел свет, и я остановил грузовик рядом со старым побитым Chevy.
Лила повернулась ко мне.
— Это твой коттедж?
Я открыл рот, чтобы ответить, когда передняя дверь открылась и Элисия ступила на крыльцо. Ее светлые вьющиеся волосы были заплетены в косу, она как всегда была одета в джинсы и клетчатую рубашку. Я выпрыгнул из грузовика и побежал к крыльцу, увидев, как ее лицо засветилось при виде меня.
Обняв ее рукой за плечи, я притянул ее к груди и поцеловал в макушку.
— Как дела, Сия?
Крепко обняв меня за талию, она ответила:
— Хорошо. Бонни родила жеребенка прошлой ночью, поэтому я хочу спать.
Отстранившись, Сия продолжила говорить, но замолкла и нахмурилась на что-то, что увидела через мое плечо.
— Эм... Кай? — Сия указала позади меня и подняла бровь в замешательстве.
Развернувшись, я увидел Лилу, освещенную светом из коттеджа. Ее выражение лица было пустым, но она во все глаза смотрела на Сию. Она, вероятно, боялась, что я привез ее к очередной странной женщине.
Я махнул рукой, сигнализируя Лиле подойти, но ее голова опустилась, и она не двигалась. Я мог видеть страх, написанный на ее лице. Вздохнув, я повернулся к Сие, которая смотрела на меня чертовски странным взглядом, подошел к Лиле и прислонился к двери.
— Лила, малышка, выходи. Мне нужно представить тебя кое-кому.
— Это твоя жена? — спросила Лила нервно. — Или еще одна из твоих женщин?
Я почти проигнорировал это, но вместо этого рассмеялся.
— Нет, сладкие щечки. Это не моя гребаная жена. Теперь выходи, — я подмигнул. — Вытаскивай свою блондинистую задницу из машины.
Взяв меня за руку, Лила нервно попятилась, и мне пришлось тащить ее к Сие, чей взгляд был прикован к нашим переплетенным рукам.
Когда мы ступили на крыльцо, я положил руки на плечи Лиле, ощущая, как она напряжена. Наклонившись, я прошептал ей на ухо:
— Лила, познакомься с моей младшей сестрой, Элисией.
Лила резко вдохнула и сказала:
— Сестрой? — Она посмотрела на меня в замешательстве. — Ты не упоминал, что у тебя есть сестра.
— Не так много людей знают. Теперь знаешь ты, — ответил я.
Шагнув вперед, Элисия вытянула руку.
— Приятно познакомиться, Лила.
Лила уставилась на протянутую руку Сии, и робко подняла свою, вложив в руку Сии, очевидно не зная, что делать.
Сия улыбнулась и слегка пожала ее руку, рискнув бросить на меня свой непонимающий взгляд.
Я покачал головой, говоря ей не начинать расспросы прямо сейчас.
— Мне тоже приятно познакомиться, — тихо ответила Лила, одергивая свою руку и уставившись на ладонь, будто Сия только что ее обожгла.
— Почему бы нам всем не войти внутрь? — спросила Сия и направилась к двери.
— Иди с Сией. Я возьму сумки, — приказал я, и нервничая, Лила присоединилась к Сие.
Я не говорил сестре по поводу Лилы, понятия не имел, как рассказать
Я взял сумки и прошел через дверь, увидев, что Лила сидит у открытого огня, перебирая руками. Она улыбнулась от облегчения, когда увидела меня. Я взглянул на нее и вздохнул. На ее лице стали появляться яркие синяки.
Опустив сумки, я подошел к Лиле и присел на корточки, чтобы осмотреть ее лицо, провел пальцем по щеке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Устала, но все хорошо, — сказала Лила, уткнувшись в мою руку. Мои гребаные легкие сжались, когда она это сделала.
Подняв вторую руку, я провел большим пальцем по ее щеке, ее большие голубые глаза вперились в мои, губы слегка приоткрылись на мое прикосновение.
Позади меня раздалось покашливание, и Лила подпрыгнула, разрывая контакт. Сия наблюдала за нами с выражением сомнения на лице. Она спросила:
— Хочешь горячее какао, Лила?
Лила нахмурилась и посмотрела на меня.
— Не знаю, что это. Кай, могу я попробовать?
— Как насчет того, что ты посидишь у огня, а мой старший брат поможет мне с напитками? — предложила с энтузиазмом Сия.
Лила кивнула и откинулась на кушетке, ее взгляд был прикован к огню.
Сия схватила меня за руку и потащила на кухню, затем развернулась ко мне лицом.
— Какого хрена происходит, Кай? — прошипела она зло. — Потому что я внезапно получаю известие, что ты приедешь на несколько дней, и ты появляешься с какой-то цыпочкой, которая выглядит так, будто принадлежит прошлому веку где-то в Пенсильвании, и спрашивает у тебя разрешения попить, и при этом не знает, что такое гребаное какао! — Ее карие глаза расширились, а рука взлетела ко рту, когда кровь отлила от ее лица. — О нет, она не стала жертвой торговли людьми или чего-то подобного? Вот почему она здесь?
Я застонал.
— Почему, бл*дь, все продолжают спрашивать это у меня!
Обхватив запястье Сии рукой, я оторвал ее руку ото рта и сказал:
— Это клубные дела, Сия. Ты знаешь правила. Но эта сучка не имеет отношения к торговле людьми. — Я оглянулся и убедился, что Лила не подошла ближе, и наклонился, чтобы сказать: — Мы спасли ее из одного секс-культа два месяца назад, и она не так уж хорошо приспособилась к жизни во внешнем мире.
Глаза Сии вытаращились из орбит.
— Дерьмо! А синяки на ее лице?
Давай отпор волне гнева на Тифф и Джулс, я сказал:
— На нее напали в клубе. Две сучки, которых я трахал, приревновали, и, бл*дь, напали на нее. Обращались с ней как с гребаной свободной киской.
— А это не так? — спросила Сия, рассматривая меня пристально.
— Нет, бл*дь, это не так, — сказал я, даже для меня мой голос звучал убийственно. — Ты видела ее, она чертовски красива, идеальна, она не такая как эти шлюхи. Даже, бл*дь, не близко.
— Так твои шлюхи наконец укусили тебя за задницу? И бедной сучке пришлось страдать из-за этого?
Ярость заволокла мой взор.
— Не напоминай, бл*дь, Сия. Мне потребовались все силы, чтобы не разорвать этих шлюх в клочья. Они прижали ее к кровати и, бл*дь, касались ее, и били ее. Я ни разу не ударил женщину в своей жизни, но почти сделал это сегодня. Я не мог слышать, что на нее напали из-за меня.
— А шлюхи?
— Они мертвы к этому моменту. Связались не с той сучкой.
Сия медленно кивнула, зная клубные правила, затем медленно прислонилась к деревянной столешнице.
— Я не могу... не могу в это поверить.
Присоединившись к ней у столешницы, я сказал:
— Да, знаю. Достаточно, бл*дь, неестественно, ага? Я хочу сказать, гребаный культ! Моя сучка была атакована ревнивыми клубными письками!
Сия полуфыркнула-полурассмеялась.
— Да, это безумие. Но это не то, что я считаю невероятным, старший братец.
Нахмурив брови, я спросил:
— Что?
Она пихнула меня локтем.
— Не могу поверить, что заносчивый Кайлер Уиллис, двадцати семи лет отроду, влюбился!
Каждая часть меня замерла и челюсть отвисла.
— Да пошла ты, Сия, — удалось мне прохрипеть. Но мое сердце тарабанило в груди, а ладони вспотели.
Бл*дь, у меня лихорадка или подобное дерьмо?
Сия начала смеяться надо мной. Я проверил лоб рукой. Она потянула мою руку и закатила глаза.
— Кай, — сказала она, — ты не болен.
— Нет? Так почему я чувствую себя так, будто упаду замертво?
Она снова рассмеялась, что на самом деле начало меня бесить, и сказала:
— Потому что ты никогда не хотел старуху. Наш поп был не очень любезен к маме. Ты видел это дерьмо и поклялся никогда не заводить женщину... Затем ты увидел то, что случилось со мной. — Ее голос дрогнул на этом.
Укол боли прошел сквозь мое сердце из-за того, через что прошла моя сестра.
— Си...
Она подняла руку, не желая, чтобы я затевал разговор о прошлом, и добавила:
— Но судьба явно не согласна. — Она встала передо мной и положила руки на мои бородатые щеки. — Ты провел годы, трахая все, что движется, но я никогда не видела, как ты заботишься о женщине. Я никогда не видела, чтобы ты смотрел на женщину так, как смотришь на нее, и я не обвиняю тебя, кстати говоря. Эта девушка чертовски красива, Кай, убийственно красива.
— Знаю. Она невероятная, — сказал я, мои глаза уставились на стену, как будто я мог видеть Лилу через панельную обшивку, свернувшуюся на кушетке рядом с огнем. — Но, Сия, она трахнута на бошку. Я понятия не имею, как избавить ее от прошлого. Она практически замужем за Иисусом, и не захочет грешника вроде меня.
— Она приехала сюда с тобой, не так ли?
— Да, но что делать с остальным?
Сия склонила голову к дверному косяку, и я проследил ее взгляд.
— Девушка, которая сидит в платье монашки, избитая, и которая не знает, что такое рукопожатие, приехала с тобой на ранчо в глубинке, позволила тебе обнимать себя и сидит в той комнате, ожидая твоего возвращения с напитком, которого она не знает, но она пытается, потому что ты сказал ей.
— Что ты сказала?
Сия подошла к холодильнику, достала коробку молока двухпроцентной жирности, налила его в кастрюлю и поставила кипятить.
— Несмотря на то, что я не знаю Лилу, я женщина. Последний раз, когда я так доверилась мужчине, я была безумно в него влюблена.
— Да, сладкая, и посмотри к чему это привело, — сказал я резко, ненавидя любое упоминание об этом садистском ублюдке.
— Но ты не такой парень. Ты не причинишь ей боли.
Я хотел поспорить, но Сия была права. Лила была единственно сучкой, как и сказала Сия, о которой я заботился.
Это говорило громче слов.
Сия улыбнулась на мое отсутствие ответа и начала наполнять наши кружки. Протянув мне две кружки, она сказала:
— И ты привез ее познакомиться со мной. Вот как я поняла, что ты любишь ее и безоговорочно ей доверяешь. Никто не знает обо мне из-за мужчины, который все еще хочет моей смерти. Но ей больно, и ты без колебаний привез ее сюда. Это сказало мне о твоих чувствах к ней, даже если ты никогда не признаешься в этом.
Сестра направилась в гостиную и оставила меня одного. Я наблюдал, как она подсела к Лиле и начала болтать, все время улыбаясь. Лила покраснела от нервозности, небольшие благодарные улыбки появлялись на ее губах в ответ.
Чувствуя, будто меня ударили в солнечное сплетение, я потерял гребаное дыхание.
Гребаная Сия... черт бы тебя побрал...
***
— Ты готова идти спать? — спросил я Лилу, когда она зевнула в четвертый раз за последние пять минут. Сия болтала с ней весь вечер. Лила не отвечала много, но я понял, что ей комфортно с моей сестрой. Они были похожи: обе молоды и с ужасным прошлым.
Обе были красивыми блондинками, использованными мужчинами.
Лила моргнула и кивнула. Повернувшись к моей сестре, она сказала:
— Спасибо за гостеприимство, Элисия. Было приятно с тобой познакомиться.
Сия подпрыгнула и обняла Лилу за шею, на что она напряглась; ее голубые глаза в панике уставились в мои. Но через несколько секунд она расслабилась и неловко обняла Сию в ответ.
— Тоже рада познакомиться с тобой, девочка. Позависаем вместе побольше завтра.
Лила встала возле меня, и я наклонился чмокнуть Сию в щеку.
— Спасибо, — прошептал в ее ухо, и она отстранилась с понимающим взглядом в глазах.
Взяв Лилу за руку, я повел ее вверх по лестнице и во вторую спальню. Закрыл дверь и наблюдал, как Лила осматривала спальню — деревянные стены, огромный стеклянный люк, паркетные полы, а также большую ванную сбоку. И в середине огромная кровать, каждый сантиметр которой был покрыт любимым пледом Сии.
— Красиво, — сказала Лила и повернулась ко мне, улыбаясь. — Где ты будешь спать?
Я прошел вглубь комнаты, снял жилет и бросил его на красное кресло в углу.
— Здесь.
— Что? — ахнула Лила.
Я развернулся.
— Только одна гостевая комната в доме, сладкие щечки.
— Это аморально.
— Ну, я не собираюсь спать на гребаном деревянном полу, поэтому буду спать здесь.
Лила открыла и закрыла рот, и я снял футболку через голову, тоже кинув на кресло. Взгляд Лилы сосредоточился на моей груди и торсе, когда я направился в ванную, помыться.
Когда я вышел, Лила сидела на краю кровати, пожевывая губу. Я опустился перед ней колени, и ее глаза расширились, когда я взял ее за руку.
— Лила, я займу одну половину кровати. Ты другую. Я не прикоснусь к тебе, если ты не захочешь. Хорошо?
Она затихла на мгновение, затем неохотно кивнула головой.
Я обхватил рукой ее щеку и сказал:
— Я не могу выбросить из головы то, что сделали эти шлюхи. Одна лишь мысль о том, как ты лежишь на кровати, пока их пальцы в твоей киске, сводит с ума. Из-за этого я становлюсь гребаным собственником, и сказать по правде, не знаю, что с этим делать.
— Кай... — сказала Лила приглушенным тоном и погладила мои волосы. — Ты снова спас меня. Кажется, ты всегда спасаешь меня. — Она сделала глубокий вдох и сказала: — Если мы должны разделить кровать, тогда так тому и быть.
Я не смог сдержать ухмылки.
— Ты взволнована мыслью спать со мной в одной кровати, сладкие щечки? Большинство сучек незамедлительно использовали бы шанс заполучить это отточенное тело!
Ее губы растянулись в робкой улыбке, и она призналась:
— Предполагаю, это не самое ужасное... Если ты будешь держать дистанцию. Я буду чувствовать себя в безопасности, зная, что ты рядом.
Рассмеявшись, я встал:
— Иди готовься ко сну, Лила.
Пока она была в ванной, я раздумывал снимать ли кожаные штаны. Нужно хорошо подумать, учитывая мой твердый как гранит член. Она уже нервничала из-за того, что придется спать со мной и мой двадцатипятисантиметровый стояк ничего не улучшит.
Лежа на кровати, закинув руки за голову и смотря в потолок, я услышал, как открылась дверь ванной. Я бросил взгляд на Лилу, которая топталась в двери.
Черт бы меня.
Побрал.
Ее волосы были распущены и струились прямо до задницы. И она сменила свое серое уродливое платье на какую-то старомодную ночнушку с длинными рукавами, но она выглядела настолько хорошо, что с таким же успехом могла быть в кожаных стрингах, туфлях на шпильках и с наклейками-кисточками на сосках.
И это не способствовало упадку моего стояка.
Заправив волосы за ухо, она снова зашла в ванную, затем вышла с небольшим тазиком в руках, и начала идти к моей стороне кровати. Я не мог дышать от удивления, как чертовски ошеломительно она выглядела.
Лила поставила таз на пол и встала на колени. Я свесил ноги с кровати, в полном недоумении. Какого хрена она собиралась делать?
— Лила?
Она подняла голову и спросила:
— Могу я омыть твои ступни?
Я нахмурился.
— Ты хочешь омыть мои ступни?
Ее голубые глаза стали шире, и она кивнула.
— Да.
Не зная почему, но видя, что она правда этого хотела, я сказал:
— Давай, сладкие щечки.
Лила наклонила голову, как будто я только что подарил ей целый мир, подняла мою левую ногу и опустила ее в теплую воду. Длинные платиновые волосы Лилы коснулись пола, настолько они были длинными. Они были густыми, и я умирал от желания схватить их.
Опустив руки в воду, Лила начала омывать ею мои ноги, массируя кожу, что ощущалось невероятно приятно. Она издала низкий гул, пока делала это, я не мог оторвать взгляда от нее. Через пару минут я понял, что она напевала мелодию песни.
Она была счастлива.
Знакомая боль от того, что произошло ранее, заколола в моей груди, и я вспомнил слова Сии: «Не могу поверить, что заносчивый Кайлер Уиллис, двадцати семи лет отроду, влюбился!»
Лила подняла мою правую ногу и тоже опустила ступню в таз. По моему телу поползли гребаные мурашки. Я любил секс, любил гребаные киски. Любил лизать их, вбиваться в них, трахать их пальцами, пока моя рука не покроется влагой, но самым горячим зрелищем в моей жизни было: как Лила сидела на полу, напевая мелодию, покрытая одеждой с головы до ног, пока мыла мои ступни.
Трахаться было легко. Но тут была та самая близость между двумя людьми, которая разрушала сердце, и было невозможно видеть кого-то другого, кроме сучки передо мной, которая отдавала все то, в чем я не думал, что нуждался.
Подняв мои ноги из тазика, Лила поставила их на сухое полотенце, которое принесла из ванной, затем сделал то, что я, бл*дь, так и не понял.
Схватив кончики своих волос, она начала сушить мои ноги. Я наблюдал внимательно и ни хрена не понимал, когда она вытирала мои ноги. Затем я был в гребаном замешательстве, после того как мои ноги были высушены, Лила наклонила голову, начала молиться и целовать мои ступни.
Я не мог двигаться. Не мог дышать.
Какого хрена со мной происходило?
Запустив пальцы в волосы Лилы, я застонал. Ощущение было таким приятным, как я и думал.
Лила подняла голову, и я увидел каждую часть ее лица в синяках. Бл*дь, эта сучка может быть порезана, побрита налысо, и все еще будет самой лучшей женщиной, которую я видел. Все самое лучшее исходило волнами от нее.
Отказываясь убирать руку с ее волос, я спросил:
— Детка, почем ты вообще решила омыть мне ступни.
Покраснев, Лила потянулась за спину и вытянула керамическую банку с каким-то маслом в ней. Она открыла крышку, и я был поражен запахом ванили. Должно быть, вот что она втирала в свою кожу. Погрузив пальцы в масло, она стала втирать его в мои ноги.
— Однажды Иисус пришел в дом фарисея Симона (прим.ред. фарисеи — религиозно-общественное течение в Иудее) потрапезничать, — тихо объясняла Лила, пока я проводил пальцами по ее волосам. — Когда женщина, живущая грешной жизнью, услышала, что он там, она пришла к тому дому с сосудом с смирной. Когда увидела Иисуса, она была так поражена, что начала плакать. Ее слезы капали на его ступни, и она вытирала их своими длинными волосами. Затем грешница целовала его ступни и смазала его кожу смирной. Фарисей критиковал Иисуса и сказал, что если бы он на самом деле был пророком, он бы не позволил грешнице прикоснуться к себе грешными руками. Иисус преподал Фарисею урок о ростовщике, который одолжил денег двум мужчинам — одному меньше, другому больше. Ростовщик простил их обоих и избавил от долгов перед ним.
Лила перестала втирать ваниль в мои ступни и подняла голову.
— Кто любил ростовщика больше?
Пожав плечами, я ответил:
— Тот, у кого долг был больше. — На лице Лилы засияла чертовски красивая улыбка.
— Правильно. Поэтому Иисус сказал, что у грешницы было много грехов, но за прощение этих грехов, она будет любить его больше.
Лила улыбнулась и сказала:
— Я люблю эту часть Писания.
— Да, почему? — спросил я, мои руки все еще были в ее волосах.
Лила закрыла глаза и сделала глубокий вдох, затем открыла их и сказала:
— Потому что я — Окаянная. Я грешница, очень грешная женщина, но однажды мои грехи будут прощены.
Мои руки все еще были в ее волосах, и мне нужно было успокоиться, чтобы не сойти с ума.
— Вот почему ты омыла мои ступни, детка?
Лила встала с колен и увидев расческу на столике рядом с кроватью, сказала:
— Могу я расчесать твои длинные волосы?
Бл*дь. Эта сучка убьет меня. Это была самая медленная, самая болезненная прелюдия.
— Да, делай со мной все, что хочешь, Ли.
Она потянулась к расческе и трясущимися руками начала проводить ею по моим волосам. Инстинктивно я обхватил руками ее тонкую талию, и Лила замерла в шоке. Наши взгляды встретились, и я не отпускал ее. Казалось, Лила почувствовала это и продолжала расчесывать мои волосы, ее руки были гребаным золотом на моей голове.
Процесс расчесывания внезапно остановился, и она сказала:
— Я омыла твои ноги, чтобы получить твое прощение.
Подняв руку, я взял ее за руку и потянул вместе с расческой из моих волос, встречаясь с ее взглядом.
— С какого хрена тебе нужно мое прощение?
— Потому что мое проклятье соблазнительницы приманило этих женщин сегодня, и тебе пришлось убить их. На твоих руках кровь. Я молю о твоем прощении.
Забрав расческу из ее рук, я бросил ее по комнате и поднял Лилу с пола, положил на кровать и навалился сверху.
— Кай! — выдохнула она в панике, и мои руки обхватили ее лицо.
— Давай-ка проясним это, детка. Я не достоин того, чтобы прощать тебя. Я грешник, и я люблю это. Такова моя жизнь. Смерть тянется за Палачами. Эти шлюхи заслужили смерть, прикоснувшись к тебе. Я даже не думал о последствиях. Вот как убийство больных, ревнивых мразей воспринимается мной.
Лила сглотнула, и наклонившись ближе, я сказал:
— Но ты… Ради тебя я убью любую мразь в мире, если ты окажешься под угрозой. Эти сучки умерли, потому что прикоснулись к тебе, Ли. Я защищаю тебя. Ты должна быть в безопасности.
Трясущаяся рука обхватила мою щеку, и Лила сказала:
— Я чувствую себя в безопасности с тобой.
Я опустил взгляд на Лилу, ее волосы разметались по подушке как гребаный нимб.
— Детка, — прохрипел я, — прямо сейчас ты выглядишь как гребаный ангел. Я не вижу признаков коварной, грешной женщины.
Лила опустила руку.
— Это маскировка. Дьявол красив, в конце концов.
— Тогда я, бл*дь, хочу дьявола Ли. Я хочу тебя.
Между нами повисла тишина, и Лила потупила взгляд. Но когда она снова подняла голову, я увидел в нем голод. Внезапно она провела пальцем по моей груди, и я зашипел.
Бл*дь!
Лила смотрела на меня долгое время, прежде чем облизала губы языком, опустив взгляд к моим губам. Мой член затвердел, и ее взгляд вперился в мой, ее щеки стали пунцовыми.
Лила поерзала в моих руках и наклонилась, ее рука обвила мою шею.
— Я бы хотела... поцеловать тебя сейчас.
Удивленный, я приподнял брови, и Лила усилила свою хватку.
— Я... прежде я никогда не целовалась, только когда была ребенком и тогда меня заставили. И у меня дома... когда я участвовала в Дане Господней, губы брата Ноя не встречались с моими. Он беспокоился, что я украду его душу, потому что моя душа была темной и нечистой.
Я сжал руки в кулаки и боролся с тем, чтобы не потерять контроль из-за этого бредового утверждения. Моей сучке было двадцать четыре, и ее никогда не целовали из-за какого-то бредового оправдания, в которое она верила. Если бы я мог выкопать этого бородатого ублюдка, чтобы убить его снова, я бы сделал это... неоднократно.
— Я наблюдала, что Стикс и Мэй делают это часто. — Ее ресницы затрепетали, и она снова посмотрела на меня. — Это кажется... приятным... интимным.
Убрав прядь волос с ее лица, я расположил руку с боку ее головы и притянул ее ближе, ее дыхание стало тяжелым.
— Кай... — сказала она в панике.
— Никаких разговоров, детка, — прошептал я, когда мои губы оказались близко к ее. — Сейчас я поцелую тебя, и покажу тебя, как это чертовски приятно. Да?
Я уловил резкий вдох Лилы, когда мои губы коснулись ее. Ее полные губы были напряжены и сначала не двигались, но когда я провел кончиком языка между ними, она застонала, и ее руки сжали в кулаки мои волосы. Когда Лила инстинктивно открыла свой рот, мой поцелуй стал жестче, а язык играл с ее, наше желание становилось все более отчаянным. Она была на вкус сладкой как мед, погруженный в ваниль.
Бл*дь, ее запах и вкус кожи сводили меня с ума.
Я разорвал поцелуй, задыхаясь, когда мой член запульсировал, а Лила медленно открыла глаза. Я замер в ожидании, что она скажет, затем она провела языком по нижней губе, когда уставилась на мои губы и прошептала:
— Не знаю... это было...
Я улыбнулся, потому что она не могла сформулировать предложения, и внезапно занервничала.
— Что, детка?
— Тебе... тебе понравилось? Я делала это правильно?
Наклонившись, я прижал свой лоб к ее.
— Ты бы не смогла облажаться, не с такими идеальными полными губами.
Я провел губами по ее щеке, и Лила запустила руки в мои волосы, снова притягивая меня к своему рту. В это раз она была более уверенной, ее губы касались моих, ее грудь касалась моей груди.
Но когда ее язык скользнул в мой рот и встретился с моим, я отстранился.
— Лила, — прохрипел я, сжав челюсти. — Если мы не собираемся трахнуться, то мне нужно, чтобы ты остановилась.
Лила убрала руки из моих волос, как будто они были огнем, и я опустил голову к ее груди, пытаясь взять себя в руки. Ее ванильный запах ни хрена не помогал.
— Извини, Кай. Я...
Перекатившись на бок, рядом с ней, я сказал:
— Даже, бл*дь, не смей, женщина. Не извиняйся. Это было чертовски восхитительно.
Потянувшись через напряженное тело Лилы, я выключил лампу, которая стояла на столике, вернулся на свое место и обнял Лилу, притянув к своей груди.
— Кай! Что...
— Может, ты еще не хочешь трахаться со мной, но позволила мне прикоснуться к тебе, поцеловать тебя, и я не собираюсь переставать прикасаться к тебе, целовать тебя. Понятно?
— Хорошо, — сказала Лила, пораженно вздохнув. Я вдохнул запах ее волос, мой нос уткнулся в ее длинные пряди, и я обнимал ее рукой за талию, целуя обнаженные участки ее шеи.
Рука Лилы легла поверх моей, и я почувствовал, как ее тело расслабилось.
Я закрыл глаза, мне было комфортно, как никогда в жизни, когда очередной раз аромат ванили заполнил мои ноздри.
— Ты всегда пахнешь ванилью.
— Тебе нравится? — спросила она нервно.
— Я, бл*дь, обожаю это. — Пальцы Лилы начали вырисовывать узоры на тыльной стороне моей ладони. — Почему ты всегда пахнешь ванилью?
Рука Лилы замерла, и я понял, что задал неправильный вопрос.
— Мы... мы всегда распускали волосы и мазались ванильным маслом. Окаянные должны быть чистыми. Мы должны были быть как можно чище, когда нас брали старейшины. Это рутина — привычка, которую я не могу разрушить. Я всегда стремлюсь быть как можно чище.
Да. Я бы хотел никогда не спрашивать.
Притягивая Лилу ближе к груди, я прижался в еще одном поцелуе к ее голове и сказал
— Спи, детка.
Тишина заполнила комнату, пока она не сказала:
— Спасибо, Кай... за все...
Бл*дь.
***
Лила
Восходящее солнце разрушало темноту комнаты, и мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы сориентироваться. Деревянные стены, паркетный пол... сильные руки вокруг моей талии.
Ранчо Кая.
Мое сердце парило в объятиях Кая, и я осторожно повернулась, чтобы посмотреть на его лицо.
Он был таким красивым.
Я так резко поменяла отношение к этому человеку. Мои чувства стали сильнее, что я почти не могла сдерживаться. Он стал центром моего мира.
Полностью изменил мою жизнь.
Впервые в жизни, когда я была с Каем, я не чувствовала себя Далилой, Окаянной, просто Лилой... обычной девушкой, которую наконец поцеловал парень.
Видя, что комната меняет темно-синий цвет ночи на оранжевое сияние рассвета, я выскользнула из-под его руки, прижавшись в легком поцелуе к его приоткрытым губам, ощущая бабочек в своем животе, и вышла за дверь, вниз по лестнице на крыльцо коттеджа. Я села не деревянное кресло-качалку и вздохнула в блаженной атмосфере.
Утренний воздух был свежим, птицы пели на деревьях, и солнце поднималось на востоке. На улице было прекрасно. Я могла бы сидеть так часами, просто наблюдая творение Господа в лучшем виде.
— Доброе утро, Лила! — прокричала Элисия через поле, и я увидела, что она идет ко мне из конюшни, в джинсах и клетчатой рубашке. Я подпрыгнула с кресла, смущенная тем, что не одета. Я не думала, что кто-то уже проснулся, и была пристыжена, что выглядела так неопрятно.
Элисия запрыгнула на крыльцо и бросила кучу веревок, которые держала.
— Черт, девочка, садись. — Элисия показала жестом, и я сделала так, как она сказала, снова усевшись на кресло-качалку.
Она села рядом со мной.
— Не ожидала увидеть тебя так рано.
— Я всегда поднимаюсь на рассвете. Так было все мою жизнь и сложно разрушить эту привычку. К тому же я люблю наблюдать за рассветом и слушать пение птиц. Всегда чувствую себя лучше от этого.
Элисия улыбнулась.
— Со мной то же самое, девочка. Но пару дней назад у нас родился жеребенок, поэтому мне приходится подниматься и ночью.
Я наблюдала за Элисией и задумалась, почему Кай не упоминал, что у него есть сестра. Должно быть, она моего возраста, двадцать четыре, возможно, моложе, и она живет здесь одна? Элисия заметила, что я пялюсь на нее и опустила голову от смущения.
— Тебе интересно, почему он держит меня втайне, — сказала Элисия.
Покачав головой, я промямлила:
— Я... я...
Элисия махнула рукой.
— Все в порядке, Лила. Я думала то же самое о тебе.
Элисия вздохнула и сфокусировалась на рассвете, как и я.
— Кое-что случилось со мной годы назад, когда мне было семнадцать, из-за чего я в опасности. Я живу здесь с тех пор.
— Мне жаль, слышать это, — сказала я искренне. Я могла сказать по ее хорошенькому личику, что чтобы ни случилось, это все еще беспокоило ее.
— Спасибо, — тихо ответила Элисия.
— Почему ты не присоединилась к клубу? — спросила я
Элисия посмотрела на меня и сказала:
— У нас с Каем разное воспитание. Я в какой-то степени обособленна от этой жизни. Черт, никто не знает обо мне, кроме Стикса.
— Расскажи мне, пожалуйста... — попросила я, отчаянно желая узнать о прошлом Кая, и Сия снова посмотрела на рассвет.
— Моя мать порвала с нашим отцом, когда узнала, что беременна мной. Никто из других братьев не знал. Она устала от измен, от неверности нашего отца с бесконечной чередой клубных шлюх, поэтому в один день встала и ушла. Но мой отец обнаружил ее уход и не позволил ей забрать сына. Он сказал, что Каю необходимо находиться в клубе. Что ему нужно есть, спасть и дышать жизнью Палачей.
— Моя мать уехала из города, недалеко отсюда и через девять месяцев появилась я. Мой отец разрешил маме оставить меня, но подальше от клуба. Казалось, что у Палачей всегда была с кем-то война, и он хотел, чтобы мы находились в безопасности. Это означало, что никто не знал о нашем существовании. Конечно же, Кай знал, и приезжал каждый раз, когда отец был в поездках, но время шло, и я все меньше и меньше видела старшего брата. Он все сильнее и сильнее погружался в дела клуба. Яблоко от яблони.
Элисия опустила голову, я задержала дыхание, зная, что то, что она скажет дальше, будет тяжело слышать.
— В любом случае, моя мать устала, что не могла видеть своего сына, и однажды, когда я еще была ребенком, оставила меня с подругой, чтобы разобраться с моим отцом. Но старый тюремный враг и соперник моего отца из другой шайки ждал снаружи, и когда моя мама подошла к воротам, он выстрелил. Пуля попала в нее, и она мгновенно умерла.
— Мужчина был «Дьяблос», байкерский клуб-соперник, и, казалось, что еще несколько лет байкерские клубы были в состоянии войны. Меня увезли подальше от клуба с тетей, и Кай навещал меня, став братом, о котором я всегда мечтала.
Элисия подвинулась вперед и прижала пальцы к вискам.
— Кое-что случилось со мной в прошлом. Я была в отношениях с парнем... извини, но я не могу об этом говорить.
— Пожалуйста, не извиняйся, — ответила я. — Я понимаю, каково это.
Элисия улыбнулась мне благодарно и сказала:
— В любом случае, Кай и Стикс помогли мне выбраться, не вмешивая Палачей. Но я была в плохой ситуации и плохие люди все еще искали меня... все еще ищут.
Мои глаза расширились, и я резко вдохнула. Элисия заметила и указала на ранчо.
— Кай купил мне это ранчо, где меня никто не найдет, и я живу здесь с тех пор.
— А ваш отец? — спросила я.
Элисия пожала плечами.
— Он и старый През, отец Стикса, были убиты в прошлом году в еще одной войне с Диабло. После их смертей, и смертей Преза и ВП «Дьяблос», воцарилось перемирие среди новых составов клубов. — Элисия откинулась в своем кресле и начала раскачиваться. — Остались только я и Кай. У него есть клуб, у меня это место, где я выращиваю лошадей и управляю ранчо в одиночестве.
Я раскачивалась на месте, оправляясь от того, что сказала Элисия. Бедный Кай, бедная Элисия, пережили столько потерь.
— Мой отец, отец Кая, не был хорошим мужчиной, Лила, — внезапно сказала Элисия, бросив взгляд внутрь коттеджа, полагаю, проверяя, что Кая нет поблизости.
К счастью, все было тихо, и она добавила:
— Он привил Каю жизнь вне закона и наполнил его голову глупыми «идеалами». Самый большой, что женщину нужно рассматривать только как дырку для траханья.
Я ахнула от грубости и Элисия поморщилась в согласии.
— Звучит хреново, не так ли? Но он был Большим Папашей Уиллисом. Киски должны быть вылизаны и жестко оттраханы, никакого поклонения. Я боюсь говорить это, но Кай жил точно такой же жизнью. Я думала, что он все еще живет этой жизнью.... — Элисия наклонилась и коснулась моей руки, мои глаза вперились в ее. — Пока вчера он не привез тебя, и я увидела, как он тобой заворожен.
Мой желудок перевернулся из-за того, что сказала Элисия.
— Ты другая для него. И я так чертовски рада.
— Да?
— Да, дорогуша. Кай привык говорить, что нужно «жить на всю катушку», но я знаю, что больше он не будет поддерживать это. Живя вне закона, без хорошей женщины рядом, ты становишься пресытившимся, злым и в конце концов несчастным или мертвым. Я никогда не хотела подобного для своего брата. Но я переживала, что он никогда не осядет. — Элисия выпустила мою руку и снова начал раскачиваться. — Сегодня первое утро, когда я проснулась и не ощутила чувство страха от мыслей, в порядке ли он. — Она улыбнулась мне. — Потому что я знала, что у него есть ты.
По моему телу разлилось тепло, и я почувствовала, как краснею.
— А кто есть у тебя? — спросила я неуверенно.
Улыбка исчезла с губ Элисии.
— Еще никого, и, может, не будет какое-то время, но однажды я надеюсь найти мужчину, который будет любить меня и защищать. С которым я буду чувствовать себя в безопасности. — Когда Элисия сказала каждое из этих слов: любить, защищать, чувствовать себя в безопасности, я сразу же подумала о Кае.
Я нашла это с Каем. Я испытывала то, что было идеалом для Элисии.
— До этого момента у меня есть мое ранчо, хороший вибратор и много батареек, — пошутила она. Я улыбнулась, но понятия не имела, о чем она говорит. Однако я увидела в ее нежном взгляде, как она желала любви.
По полу коттеджа внезапно раздались шаги, и через секунду Кай ворвался через дверь, без футболки, только в кожаных штанах.
Его лицо было напряжено, когда он осматривал крыльцо, затем его взгляд расслабился, заметив меня.
— Детка, вот ты где. — Он выдохнул облегченно. Я почувствовала себя такой живой, просто услышав это выражение от него, и мое сердце ускорило бег.
— Я пошла встретить рассвет и послушать пение птиц, — сказала я, и он покачал головой, усмехнувшись, сгреб меня в объятия, прижавшись в собственническом поцелуе к моим губам, и усадил меня на колени. Я застыла в шоке от этого смелого жеста, но Кай не почувствовал, либо же проигнорировал это.
Его руки сразу же оказались в моих волосах, и он прижался губами к моей шее. Мне пришлось сжать бедра вместе, когда ощущение от его прикосновения послало приятное покалывание к моему лону. Должно быть, Кай ощутил мою реакцию, его ноздри расширились от потребности, и наши взгляды встретились — магнитное притяжение между нами было очевидным.
Раздалось покашливание, и мы оба посмотрели на Элисию.
— Приятно видеть подобную сцену, большой братик, но помни, что я твоя сестра, и это для меня чересчур!
Кай насмешливо отдал честь, и моя голова упала на его грудь. Я ничего не могла поделать, но вспомнила, какая у него была жизнь; воспитание в вере, что любить женщину — неправильно. У него было украдено детство, а жизнь наполнена насилием и войной. Я осознала, что в этом отношении мы не так уж отличались. Этим утром я почувствовала себя еще ближе к нему, открыв эти аспекты его жизни, и когда он обнимал меня, не отпуская.
Без задней мысли, я вытянула руку и взяла его руку в свою. Я почувствовала, что Кай был шокирован моим жестом, но все же он просто обернул свои пальцы вокруг моих.
Я подумала, что могла бы привыкнуть к этому. Я могла бы очень сильно привыкнуть к этому.
Ощущение ограниченности времени наполнило меня неловкостью, и учение Пророка Давида пыталось прорваться на поверхность. Но в этот день я отказывалась подчиняться той части меня, что обладала стойкой верой.
Я просто хотела, чтобы меня обнимали и лелеяли впервые в жизни.
— Так, какие планы на следующие несколько дней? — спросила Элисия.
Кай пожал плечами и посмотрел на меня.
— Просто существовать, — сказала я. — Просто существовать.
Кай улыбнулся мне и подмигнул, и я не смогла сдержать ответную улыбку. Я не могла поверить в то, что чувствовала к нему. Тепло. По телу разлилось тепло.
Сия протяжно выдохнула рядом с нами и встала со своего места.
— Я не смогла даже глаз прикрыть в сарае, поэтому пойду вздремну пару часов. — Она направилась в дом, но положила руку на плечо Кая. — Отведи Лилу в сарай посмотреть жеребенка. Он такой милый.
Кай похлопал по руке Сии, и она вошла в дом, закрыв за собой дверь.
— Ты нравишься ей, — сказал Кай, прижимая меня ближе.
— Она нравится мне, — сказала я, поднявшись на ноги. Повернувшись к Каю, который был без футболки, я наклонила голову и спрятала румянец при виде его мускул и соблазнительного торса, и вытянула руку. — Покажешь мне лошадей?
Кай встал на ноги и переплел свои пальцы с моими, ведя меня по крыльцу. Когда мы достигли последней ступеньки, он развернулся и поцеловал меня.
Я простонала ему в рот, когда он удивил меня этим жестом, и ахнула, когда он слишком быстро отстранился. Кай наклонил голову набок, его голубые глаза были прикованы к моим губам, и он провел по ним большим пальцем.
— Чертовски идеальные губы.
Когда он снова потянул меня на ступеньки, мы направились к большому красному сараю и внутри Кай завел меня в стойло. Я посматривала через дверь, и моя рука взлетела ко рту, когда я увидела жеребенка рядом с матерью, мои глаза наполнились слезами.
— Он такой красивый, — прошептала я, вытянув руку, и провела пальцами по коричнево-белой шерстке.
Кай ничего не сказал, просто обнял меня за талию сзади, его подбородок покоился на моем плече. Находясь здесь, на этом ранчо, в этом стойле, мне начало казаться, что вчерашнее нападение было просто дурным сном.
— Тебе хорошо? — спросил Кай, его теплое дыхание опаляло мое лицо.
— Да, — ответила я и улыбнулась, когда жеребенок начал кормиться от матери. Из-за этого действия я задумалась о разговоре, который был у меня с Сией, и положила руки поверх рук Кая.
— Она рассказала мне о вашей матери и отце, — сказала я тихо, ощущая, как Кай напрягся позади меня.
— Да? — прохрипел он, и я обнаружила боль в его голосе.
— Мне жаль, что вы потеряли их обоих таким жестоким способом. И то, что вас с Сией насильно разлучили, — сказала я искренне.
— Детка... — прошептал он, теперь вместо подбородка он упирался лбом в мое плечо. Я крепко держала его руки и очень хотела кое-что сказать.
Я повернулась лицом к Каю, моя спина упиралась в дверь стойла, и Кай встретился взглядом с моим.
— Ты хороший мужчина, Кай. Очень хороший. Твоя мать гордилась бы тобой, тем, как ты заботишься о Сие.
Кай отвел взгляд, но затем с гулом рассмеялся.
— Я точно такой же, как мой старик, Ли. Мама бы перевернулась в могиле, увидев, как я на него похож.
— Нет... — спорила я, моя рука обхватила щеку Кая, но он перебил меня.
— Я шлюха, Ли. Трахаюсь направо и налево. Я оттрахал столько кисок, что бл*дь, которую я поимел, может стоять передо мной лицом, а я ее не узнаю. Я ВП МК вне закона и безжалостный ублюдок, как и мой отец. Я не хорош ни для кого. Бл*дь! Я и есть мой старик!
Мое сердце было разбито, когда эти слова соскользнули с его губ. Впервые я видела, чтобы этот красивый и дерзкий мужчина выглядел уязвленным. Кай Уиллис стал более ясен в своих поступках. И я, наконец, могла понять, почему он так вел себя. Он тоже был потерян... Еще один разрушенный обстоятельствами ребенок.
— Но со мной ты не такой, — уверяла я, и Кай замер, его брови поползли вниз.
— Что?
Сделав глубокий вдох, я повторила:
— Со мной ты не такой. Ты заботливый. Любящий. Ты мой учитель, мой защитник. С тобой я в безопасности, Кай, и чувствую себя так.
Кай открыл рот, затем быстро закрыл его. Он пялился в мои глаза, и я видела, как в его глазах сменялось множество эмоций. И затем он прижался своей грудью к моей, его руки обхватили мою шею по бокам.
Он что-то выглядывал на моем лице, я не знала, что. Он закрыл глаза и опустил свой лоб к моему.
— Бл*дь, детка.... Не с тобой... — все, что он сказал, прежде чем прижал свой рот к моему. Его нежный поцелуй сказал мне больше, чем могли слова... он обожал меня.
Я тоже обожала его.
***
Следующие два дня были самыми счастливыми в моей жизни.
— Было приятно познакомиться с тобой, — сказала я Сие, когда она обняла меня на прощание. Мне было грустно из-за того, что я покидала свою новую подругу.
— Скоро увидимся, Лила, — сказала Сия со знающей улыбкой. — Можешь быть уверенна в этом.
Сия повернулась к Каю, и он поднял ее, крепко сжимая. Она прошептала что-то ему на ухо, и я расслышала:
— Ты нашел ее, Кай. Ты нашел свою единственную. Защити ее и не облажайся. Помни, что ты не наш отец.
Кай поцеловал ее в щеку, и мы забрались в грузовик, вырулили на грязную дорогу и оставили ранчо позади.
Вскоре мы добрались до клуба, места, где Тифф и Джулс атаковали меня, места, где мои покои ощущались тюрьмой, и места, наполненного грешниками, которые каждый день напоминали мне, что я была Окаянной женщиной.
13 глава
Кай
— Как дела у твоей женщины?
Хаш и Ковбой заняли место рядом со мной на лавочке, и я протянул им по бутылке пива из своей упаковки.
Я пожал плечами и уставился на остальных братьев, которые бухали и тискали шлюх. Для меня было привычно такое поведение. Но, казалось, сейчас мой разум и член думали только об одной сучке.
— Она в синяках и чертовски напугана. Снова не покидает свою комнату... Мы вернулись к исходной точке. Да, ей чертовски страшно.
Хаш вздохнул, а Ковбой похлопал меня по плечу.
— Она хорошая сучка, Кай. Я провел много времени с этой женщиной.
Я посмотрел на Ковбоя и зарычал, моя верхняя губа была поджата, когда ревность захватила надо мной контроль. Ковбой ухмыльнулся и убрал руку с моей спины.
— Не переживай, брат. Я не собираюсь быть угрозой для твоей девушки.
Я нахмурился, и мой брат просто поерзал от неловкости.
— Кай? — сказал Хаш, но я вытянул руку, затыкая его. Я не хотел слышать ни слова в его защиту.
— Успокойся, Хаш, я не обижу твоего паренька, — сказал я, сделав еще один глоток пива.
Хаш сжал кулаки и ударил меня по руке. Я ухмыльнулся, и он покачал головой.
— Пошел ты, придурок, — выплюнул он. — Я просто подумал, что ты захочешь знать, что твоя сучка только что прошла через заднюю дверь, как будто попала через дверь в Ад.
Я резко повернул голову в направлении выхода, мое сердце ускорилось в груди, когда я заметил, что Лила нервно стоит в двери. Ее светлые длинные волосы были распущены, пряча ее щеки в синяках и порезанные губы, когда она раскачивалась на пятках.
Черт. Она сняла свой чепчик на публике. Это значило что-то существенное? Какое-то достижение для святоши? Я ни хрена не понимал.
Спрыгнув с лавки, я протаскивался через братьев, отбрасывая всех со своего пути, чтобы добраться до своей девочки. Услышав шум, создаваемый моей быстрой ходьбой, Викинг повернулся, и я врезался ему прямо в грудь. Стиснув зубы из-за того, что он перегородил мне движение, я шагнул вправо, затем влево и все это время он повторял мои шаги.
— Мы, бл*дь, танцуем? — спросил он, нахмурившись.
— Отойди! — закричал я, задрав голову через его плечо, чтобы наблюдать за своей сучкой.
Огромная широкая грудь Вика прижалась к моей, из-за чего мне пришлось посмотреть на его ухмыляющееся уродливое лицо. Он, мать его, оставил небрежный поцелуй на моих губах, отстранился и сказал:
— Пошел ты, красавчик. Ты повел меня на выпускной, я купил платье с оборками, и я, бл*дь, хочу потанцевать, прежде чем отдам свой тугой зад тебе в кузове грузовика.
Вик обнял меня своими огромными руками, поднял с земли и покружил. Вокруг нас раздавались смешки и улюлюканье, но моя злость закипала. Прицелившись, я откинул голову и назад и ударил его в нос, чувствуя прилив удовольствия от звука треснутой кости.
— Кай, какого хрена? — закричал Викинг, когда опустил меня на асфальт. Я игнорировал его скулеж, когда он сгорбился, сжимая свой нос, и направился к Лиле, услышав крик Вика: — Теперь ты не получишь мою девственную киску!
Дыши. Один, два, три, четыре...
Взгляд Лилы перемещался по всему пространству, ее рука тянулась к дверной ручке — она была готова снова сбежать.
Никто не заметил, что она была здесь, пока надрывали задницы от смеха над кровоточащим Викингом.
Когда я был в паре метров от нее, взгляд Лилы встретился с моим, и облегчение в выражении ее лица почти поразило меня.
Подойдя к ней ближе, я убрал ее длинные волосы с лица и обхватил ее щеки.
— Детка, ты в порядке? Ты вышла, чтобы увидеть меня?
Она кивнула и опустила голову. Я поднял ее, положив палец под подбородок.
— Не надо. Не прячься от меня. Покажи мне эти красивые голубые глубины.
Слезы заполнили ее глаза, и нижняя губа задрожала.
— Я... я так смущена. Мое лицо... Я не должна была покидать комнату. Я...
Наклонившись, чтобы остановить ее бессвязную речь, я прижался губами к ее здоровой щеке, услышав ее тихий вздох. Далее я переместился на ее лоб, пробуя на вкус ее сладкий ванильный запах. Перемещая губы по ее лицу, я чувствовал, как она дрожит под моими прикосновениями, и провел языком по невредимой стороне ее губ, задержавшись на мгновение, чтобы вдохнуть ее аромат. Я подавил стон, когда мой член налился кровью. Лила тихо всхлипнула, когда я понял, что прижал ее к двери. Ее руки обхватили мою талию.
— Лила, — прошептал я в ее губы, прижимаясь в долгом, ленивом поцелуе к ее полным губам, прежде чем укусил ее за подбородок, затем переместился к шее и уткнулся в мягкую кожу.
Кто-то разбил бутылку позади меня. Лила подпрыгнула от этого звука, вынуждая меня отстраниться. Ее ресницы трепетали, когда наши взгляды встретились, и я прижался лбом к ее.
— Ты чертовски красива, сладкие щечки. Никакие синяки не испортят этого. Я схожу с ума от тебя, спроси любого здесь, это гребаное чудо. Должно быть, твоя киска какая-то волшебная. Я под твоими гребаными чарами.
Лила вздрогнула и ее рот сжался в тонкую линию, она потупила взор. Бл*дь, я слишком сильно надавил, сказал слишком много и чертовски ее напугал. Снова подняв ее подбородок, я спросил:
— Ты готова принять участие в своем первом пикнике? Проспект готовит барбекю.
— Ты не отойдешь от меня? — Ее голубые глаза расширились, когда она осмотрела людей во дворе. — Тут так много мужчин. Мне не нравится находиться рядом со стольким количеством мужчин. Может, я должна уйти... Оставить тебя в покое.
Стиснув зубы от ее робости, я забросил руку ей на плечо и прижал ближе, инстинкт защитника волнами исходил от моего тела.
— Ты знаешь, что я не отойду от тебя. Никто не посмеет к тебе прикоснуться. И если ты не хочешь разговаривать с ними, просто дай мне знать, и я скажу им отвалить, иначе получат моим кулаком по лицу.
Лила кивнула и посмотрела на меня с благодарностью. Ее маленькая ручка легла на мою грудь. Своей дрожащей ручкой Лила схватилась за край моего жилета, когда начала идти.
Братья внезапно затихли, и все взгляды устремились на Лилу. Моя хватка усилилась, и я ощущал ее теплое дыхание на своем боку, когда она отвернулась, чтобы избежать их тяжелых взглядом.
Выпрямившись и высоко держа голову, я повел нас к лавочке, где сидели Ковбой и Хаш. Смертоносные взгляды метались в любого, кто слишком долго смотрел на нас. Лиле нравились Ковбой и Хаш, ей было комфортно в их присутствии.
Хаш и Ковбой заметили наше приближение и сдвинулись в сторону, чтобы освободить место для моей девочки. Хаш встал.
— Привет, блонди. Что случилось?
Лила повернула голову и покраснела. Я подтолкнул ее к ответу, сжав руку.
— Я... мне захотелось подышать свежим воздухом. Прошло много времени, с тех пор как я осмеливалась выйти.
Ковбой постучал по скамейке и наклонил свою шляпу.
— Усаживай эту хорошенькую задницу, дорогуша.
Лила крепко держалась за меня, все еще напуганная, поэтому я развернулся, поднял ее и сел, держа ее на коленях, игнорируя то, что ее тело напряглось из-за этого. Я повернулся к Ковбою.
— Теперь моя хорошенькая задница рядом с тобой. Так пойдет, дорогуша?
Ковбой рассмеялся и поднял свое пиво, делая глоток.
— Чертовски превосходно!
Лила вздохнула и наклонила голову, чтобы посмотреть на окно своей комнаты. Я поймал ее улыбку, и когда поднял голову, увидел, что Мэдди стоит у окна и улыбается Лиле, ее рука прижата к стеклу, как будто она тоже хочет быть здесь.
Бедная трахнутая на голову сучка.
— Лила?
Лила опустила голову вместе со мной, как только раздался звук ее имени. Мэй с вытаращенными глазами и со слезами на глазах бежала мимо братьев. Должно быть, они со Стиксом только что вернулись из своей поездки.
— Лила! — закричала она и обняла ее за шею. — Ты на улице! Не могу в это поверить!
Лила обняла Мэй в ответ, пока я был занят тем, что плющился под их весом.
Мэй отстранилась, но отказывалась выпускать руку Лилы, крепко держа ее в своей. Мэй пыталась увидеть лицо Лилы, но Лила упорно держала голову опущенной. Я увидел отблеск паники на лице Мэй.
— С тобой все хорошо, сестра?
Лила кратко кивнула.
— Да... Со мной все хорошо.
Мэй присела на корточки, когда Лила вновь не подняла голову.
— Лила, пожалуйста... посмотри на меня. Почему ты не смотришь мне в глаза? Я сделала что-то не так? Ты недовольна тем, что я уезжала?
Я потер спину Лилы, и она повернулась ко мне, ее длинные волосы все еще не позволяли Мэй увидеть лицо. Я смотрел в глаза Лилы и кивком подтолкнул ее показать себя. Мэй нахмурилась позади Ли, бросила на меня хреновый взгляд, прищурив глаза, и поджала полные губы. Честно говоря, мне было похер. Мэй понятия не имела, что происходило между мной и Лилой.
— Посмотри на свою девочку, сладкие щечки, — сказал я и сделал глубокий вдох, признаваясь: — Она узнает рано или поздно.
Лила сделала глубокий вдох и посмотрела на свою сестру.
Мэй ахнула и на ее глаза навернулись слезы.
— Лила... — прошептала она.
Лила высвободила руку и обхватила щеку Мэй.
— Со мной все хорошо, сестра. Это не хуже, чем то, от чего я — мы обе — страдали прежде.
— Кто это сделал? — спросила Мэй, злясь.
— Тифф и Джулс. Они приревновали и разозлились, что я проводила время с Каем. Они хотели присоединиться ко мне... пытались проявить свое внимание ко мне. — Мэй резко вдохнула и отвела взгляд. — Кай... я имею в виду... Летти... наказала их по правилам клуба. Сейчас уже все решено. Мы можем обсудить это позже. Но мы обе знаем, почему они это сделали... — Лила затихла.
Теперь я выпрямил спину.
Я понятия не имел, какого хрена она несла. Что за оправдание она нашла Тифф и Джулс, которые хотели сосать ее титьки и лезть к ней в киску?
Лицо Мэй погрустнело, и она прижалась в поцелуе к ладони Лилы.
— Ты знаешь, что я не верю в это, сестра.
Лила просто пожала плечами.
Мэй отстранилась и встала. Стикс машинально встал за ней и обернул руки вокруг ее груди. Его глаза были прищурены, рот сжат в тонкую линию. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он хотел сказать. Какого хрена произошло в моем клубе, пока меня не было, и какого черта я слышу об этом только сейчас? Я поднял руку, давая знак, что расскажу ему позже. Он сжал челюсти, и сделала большой глоток «Бима».
Стикс наклонился к Мэй и прошептал той что-то на ухо. Мэй оглянулась на него и отрицательно покачала головой на то, что он говорил. Взгляд Стикса еще больше потяжелел, и он посмотрел на меня, стиснув пальцы.
«Переведи», — показал знаками Стикс. Мэй нервно жевала большой палец, ее взгляд не покидал Лилу.
Стикс выпустил Мэй и повернулся лицом к братьям, затем свистнул, пока все не повернулись. Он посмотрел назад и махнул мне встать рядом, поставив Мэй перед собой.
Наклонившись к уху Лилы, я сказал:
— Вернусь через минуту, сладкие щечки. Сиди рядом с Хаш и Ковбоем, пока я буду переводить речь Преза.
Подняв Лилу, я усадил ее на лавочку, и она робко улыбнулась братьям. Моя грудь была готова взорваться. Постепенно она выходила из своей скорлупы. Я молился, чтобы ничего не случилось, и она не вернулась к прежнему состоянию. Тифф и Джулс, тупые дырки, почти разрушили все. По крайней мере сейчас они горели в аду. Летти перерезала им глотки и отправила к лодочнику — без десятицентовиков на глазах. Лила не знала этой части информации и никогда не узнает.
— Ты готов? — спросил я Стикса. Он освободил свои руки от Мэй.
«Мы сделаем это быстро», — показал Стикс, и я сказал это вслух. Руки брата были на плечах Мэй, а ладони свободные, когда он показывал: «Я сделал предложение своей женщине. Она сказала «да». Поэтому вы должны знать, что нас ждет свадьба Палачей».
Я переводил, не осознавая смысл слов, слишком занятый Лилой. Но когда вокруг раздались вопли и звуки разбитых бутылок... Я посмотрел в направлении Стикса.
Он уже смотрел на меня, ожидая моей реакции, и пожал плечами, показывая:
«Всегда была только сучка с волчьими глазами за тем забором. Теперь я сделаю все законно».
Я искренне обрадовался и послал счастливую улыбку своему брату, притянув его к груди.
— Еще один повержен, да, ублюдок?
Стикс пихнул меня в живот, затем вопросительно посмотрел на Лилу, которая все еще сидела на скамейке, выглядя почти шокировано, и повернулся ко мне. На моем лице явственно читалось выражение не лезть в это дело, и он пошел к Мэй, оторвав ее от красотки и Летти, которые допрашивали его женщину.
Повернувшись, я посмотрел на Лилу, которая была белой как призрак. Она сидела между Ковбоем и Хаш, а теперь и АК, ее грудь резко поднималась, и она терла грудную клетку. Сев на корточки, я зажал сложенные руки Лилы между своими и дернул головой в сторону братьев, чтобы они проваливали.
Они сделали как я и сказал, и мы с Лилой остались наедине. Она жевала губу, ее взгляд был устремлен в никуда, излучая панику.
— Что происходит в этой голове, сладкие щечки?
Сделав неровный вдох, Лила покачала головой, теперь ее взгляд был сфокусирован на Мэй и Стиксе, которые принимали поздравление от братьев и старух Палачей. Слезы заполнили глаза Лилы. Я опустил взгляд на наши соединенные руки, ее дрожали.
Прижав ее ближе, я спросил:
— Лила, какого хрена происходит? Какого черта ты дрожишь? Поговори со мной, — подтолкнул я тихо, не желая привлекать внимание никого во дворе.
Выпученные голубые глаза Лилы встретились с моими, и она начала раскачивать головой вперед-назад, слезы медленно катились по ее пухлым щекам.
— И третьерожденная Окаянная соблазнительница Ордена присоединится к священным узам брака с провозглашенным пророком Давидом. Ее испорченная дьяволом душа будет очищена, избавлена от греха Евы, так же как у всех падших дочерей Евы. Его священное соитие с женой Пророка будет означать конец дней, триумф света над тьмой, силы Господа над Сатаной.
Рука Лилы сжимала мою с каждым произнесенным словом. Я нахмурился, не понимая, что за херня исходит из ее рта.
— Лила, успокойся, бл*дь, — прошептал я резко, и оглянулся назад, чтобы убедиться, что ее безумие никто больше не услышал. Я сразу же встретился взглядами с Мэй, чей взгляд был направлен на Лилу, страх и разочарование сияли в его глубинах.
Лила начала раскачиваться, снова и снова повторяя эти слова, ее голос становился громче, приковывая внимание братьев и их сучек.
Мое внимание вернулось к Лиле, я обхватил ее щеки, ее глаза в панике уставились в мои, в голосе сквозил ужас. Ее тело начало дрожать так сильно, что она почти билась в конвульсиях.
Внезапно Мэй оказалась рядом с нами, и Лила подпрыгнула с лавочки, когда Мэй потянулась к ее руке. Бормотание прекратилось, и Мэй шагнула ближе.
— Лила, пожалуйста...
Лила споткнулась, почти шлепнулась на задницу, когда Мэй пыталась дотянуться до нее.
— Нет! — прошептала Лила, двигаясь к центру двора.
— Мэй, оставь ее, бл*дь, в покое! — закричал я, пытаясь дотянуться до Лилы. Ее дыхание стало странным, и она выглядела очень бледной. Стикс появился рядом со мной, вцепился в мой жилет, удерживая меня, когда я пытался рвануть вперед и остановить наступление Мэй на мою сучку.
Бл*дь, какого хрена с ней не так?
— Лила, пожалуйста, я люблю его! — вскрикнула Мэй, а Лила мотала головой из стороны в сторону, ее колени подгибались как у гребаного олененка, который учился ходить.
Мэй остановилась в полуметре от Лилы, и Лила наконец посмотрела на Мэй, ее губы дрожали.
— Ты не можешь выйти замуж за Стикса. Ты знаешь Писание. Ты обречешь нас всех! Ты знаешь, что должно произойти, чтобы спасти наши испорченные души!
Мэй подошла вперед и вытянула руку в нашем направлении, явно говоря нам не приближаться.
— Сестра, больше нет Ордена. Нет больше Пророка, нет Писания, которое бы контролировало нашу судьбу. Мы свободны, сестра. Мы свободны любить того, кого пожелаем.
— Нет! — закричала Лила. Она обхватила голову руками, как будто не слышала слов Мэй. — Я все еще верю! И наши люди — избранные, сестра. Господь возродит нас. Они вернутся за нами и спасут нас.
Мэй вздохнула и схватилась за переносицу.
— Лила, нашим людям говорили неправду! Все, что они — Пророк Давид, старейшины, последователи — проповедовали, было ложью! Библия предупреждает об этом. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. Евангелие от Матфея, глава 7, стих 15. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Евангелие от Матфея 24:23-24. Нас обманули, сестра. Мы жили во лжи! Ты все еще живешь во лжи!
— Вот что ложь! Посмотри на нас! То, что пророк Давид и старейшины говорили нам, правда! Посмотри на мое лицо. — Лила показала на свое ушибленное лицо и поморщилась, когда прижала палец к своей израненной щеке. — Это сделали женщины, которые не могли отказаться от меня. Я не могу жить так, Мэй. Я хочу быть свободной. Спасенной! Я ищу спасения. Я видела слишком много доказательств, как наше проклятие влияет на людей, что означает правоту нашего Пророка. Я не развращена. Я зло по своей природе, как и ты!
Мэй стиснула челюсти и ответила:
— Ты так сильно доверяешь Писанию, сестра. Ты так сильно веришь словам пророка Давида, что слепа. Открой глаза и увидь ложь, освободись от их контролирующих уз... живи! Ты свободна!
Лила резко запыхтела от горя и покачала головой. Мэй посмотрела на Стикса с болью во взгляде. Повернувшись к Лиле, она сказала:
— И сказал мне Господь: пророки пророчествуют ложное именем Моим; Я не посылал их и не давал им повеления, и не говорил им; они возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое и мечты.
Лила замерла, слезы потекли по ее щекам, когда она смотрела на Мэй:
— Нет, ты ошибаешься! — прошептала Лила, опустошение было очевидным в ее робком голосе.
— Я никогда не вернусь к этой жизни, Лила. Со Стиксом я обрела настоящую свободу. Со Стиксом у меня есть жизнь!
Лила начала рыдать.
— Лила... — закричала Мэй, но Лила вытерла слезы и протянула руки. Странное спокойствие охватило ее.
— Иногда я больше не узнаю в тебе свою сестру.
Мэй резко вдохнула, и ее глаза наполнились слезами. Я видел, как злость Лилы немедленно ослабла, когда Мэй развернулась и начала бежать к выходу из клуба, Лила быстро последовала за ней.
Стикс отпустил меня и последовал за Мэй, но на этот раз я остановил его.
— Остановись. Дай сучкам разобраться самим. Лила не слушает, какими ублюдками были этот пророк Давид и члены Ордена. Мэй нужно исправить это. Иногда мне кажется, что у меня получается. Затем что-то случается, и она катается по земле, бормочет херню или просто в открытую сходит с ума. Мы оба знаем, что в какой-то момент это должно было взорваться. Лиле слишком сильно промыли мозги, и только Мэй может вытащить ее, неважно, что на первый взгляд кажется, будто они бесят друг друга.
Стикс вздохнул, но хлопнул меня по спине в согласии.
— Мэй! Остановись! — кричала Лила, когда бежала за сестрой. Мэй развернулась к ней лицом, обе стояли по центру двора, свет из гаража освещал их как прожектор.
— Кто-нибудь достанет машинное масло? Или грязи? Эти сучки будут биться, и я хочу оказаться в переднем ряду! Я кончу только от мысли, как они скользят сиськами друг по другу... или кисками. Бл*дь, позвольте сучкам скреститься!
Мы со Стиксом повернулись к Вику, который нагло стоял с салфетками, торчащими из носа, который я сломал. Стикс зарычал предупреждающе, достал немецкий нож из ботинка и облизнул лезвие. АК потянул Вика за плечи через круг братьев и сучек, уводя его из нашего поля зрения.
— Я убью ублюдка, — выплюнул я, волна ревности окатила меня. Вик не должен так говорить о Лиле.
«Только после меня», — показал Стикс и я усмехнулся.