— Лила, пожалуйста, оставь меня в покое, — сказала Мэй подавленно, притягивая все внимание к ним. — Я понятия не имею, что еще с тобой делать. Ты должна жить за пределами веры — это единственный выход для нас. У нас ничего нет, они никогда не давали нам ничего материального. Я делаю все, чтобы тебе было комфортно, так же как Стикс, Кай, Красотка, Летти и другие братья, но сейчас я растеряна.
Мэй вытянула руку к своим щекам и вытерла слезы.
— Я думала, что спасаю тебя, забирая из общины, из места, где мы были лишены нашего детства, и нам неоднократно говорили, что мы — зло. Мы обе смотрели как Белла умирала на холодном полу клетки, и мы обе знаем, что это дело нечистых рук Гавриила, тем не менее ты решительно настроена вернуться в то место. Но я должна сказать это тебе в миллионный раз, сестра. Не осталось ничего и никого, к кому ты можешь вернуться.
Мэй шагнула к неподвижной Лиле и обхватила ее за щеки, сказав:
— Я не твой тюремщик. Я не собираюсь держать тебя здесь против твоей воли. Я люблю тебя больше жизни и просто хочу тебе счастья.
Лила шмыгнула носом, и я понял, что она снова плачет. Ее агрессивное поведение менялось. Мой желудок сжался, когда я ждал ее ответа. Она хочет покинуть нас? Потому что ни за что на свете она никуда не уйдет. Я, бл*дь, этого не позволю. Эта сучка была моей, понимала она это или нет, я должен защищать ее.
Подняв голову, чтобы посмотреть в лицо Мэй, Лила открыла рот, и я перестал дышать.
— Я...
Внезапно из-за ворот загорелись яркие огни, и прозвучал громкий взрыв. Металлические ворота сорвало с петель, пламя и мусор наполнили воздух.
— Все, бл*дь, ложитесь! — закричал кто-то из братьев, и я понял, что Тэнк и Булл приказывали всем прикрыться.
— МЭЙ! — закричал Стикс, не заикаясь.
Я думал только об одном: добраться до Лилы.
По двору разносились крики и мученические стоны. Людям было больно. Бл*дь, может, кто-то был даже мертв. Оттолкнувшись на руках, я увидел, что Лила и Мэй прижались друг к другу на земле, Лила пыталась поднять их обеих на ноги, на ее лице был написан страх. Упавшие ворота блокировали наш путь, тяжелый металл был зажат у двери гаража, держа наших сучек запертым под ним.
Стикс схватил меня за жилет и потянул на ноги, в моих ушах звенело из-за громкого взрыва. Мы оба оглядывали двор, видя кровь и людей, разбросанных по земле как гребаное конфетти. Тэнк, Булл, Ковбой, Ак, Смайлер и Викинг были на ногах, держа свои пистолеты, невредимые за исключением порезов и синяков.
— Кай! — закричала Лила, когда я посмотрела на нее, она держала обмякшую Мэй в своих руках.
— Нет! — заревел Стикс и бросился туда, где они были заключены.
— Передвиньте ворота, сейчас же! — я приказал братьям, и, увидев нас со Стиксом у ворот, они все подбежали и схватили металл. Мы прикладывали все силы, чтобы поднять ворота.
— Кай, — она не двигается! — кричала Лила, и я увидел, как она раскачивает Мэй в своих руках. — Ее голова кровоточит!
— О-н-на д-дыш-шит? — удалось выговорить Стиксу, и шокированный взгляд Лилы вперился в него.
— Лила, детка, она дышит? — мягко подтолкнул я, когда ворота начали отрываться от земли.
Лила наклонилась, и облегчение заполнило ее взгляд.
— Да. Она дышит.
Стикс выдохнул рядом со мной, и я посмотрел на братьев.
— Нам нужно убрать, нахер, это от них. На счет три! — Мы все приподняли ворота, наклоняя их вправо.
— Она двигается! — закричала Лила, и мы замерли. Рука Мэй двигалась, и болезненный стон сорвался с ее губ.
— Она без сознания, мужик, — сказал я запыхавшемуся Стиксу. — Должно быть, это отдача от взрыва. — Брат был готов потерять контроль, если он не доберется вскоре до своей сучки.
— Снова! Давайте сдвинем этот кусок дерьма! — закричал я братьям и на счет три нам удалось поднять ворота почти до самого конца с женщин.
Внезапно прозвучал рев двигателя и визг шин, привлекая наше внимание к входу на территорию.
— Ложись! — закричал Хаш. Я посмотрел на одну из дозорных вышек, где Хаш продолжал наблюдать за дорогой, крепко держа в руке АК-47. — Грузовик, мужчина сидит сзади!
— Открывайте огонь! — приказал Булл. — Убейте как можно больше ублюдков!
Хаш прицелил свою винтовку, град пуль полился на мразей.
Одним тяжелым рывком нам удалось наклонить ворота достаточно, чтобы Красотка проползла под ними, чтобы вытащить Мэй и Лилу. Смайлер последовал за ней. Брат мог не говорить много, особенно с тех пор как его дорожный брат Райдер оказался крысой, но он был бывшим спецназовцем, как и АК, и мог оказать медицинскую помощь, если это было необходимо.
Громкий свист послышался поверх звука огня Хаш, и я знал, что это был Стикс.
«Отправь братьев на свои позиции! Я хочу, чтобы ублюдки отправились к лодочнику», — показал Стикс, и я выполнил его приказ, братья направились в гараж достать свои винтовки и Узи и занять места.
Через секунду в поле зрения показался грузовик. Несколько мужчин прыгнули в кузов «Форд Ф-150», вытащили винтовки из-под брезента и открыли огонь.
Шторм пуль от Палачей посыпался на их грузовик. Я услышал что-то напоминающее военный клич позади нас, и появился Флейм из здания клуба с M16 в руках. Психоублюдок побежал прямо на грузовик, без защиты на своем голом торсе, покрытый своими собственными порезами, только на ногах были джинсы.
Грузовик вильнул, когда он попал в кого-то в кабине разбив лобовое стекло. Затем грузовик занесло на асфальт, когда он пытался увеличить скорость. Услышав женский крик, я повернулся и увидел, что Лила вылезает из-под ворот со Смайлером и Красоткой, который помчался в клубный дом с Мэй. Встав на ноги, я побежал к Лиле, когда Тэнк закричал:
— Цельтесь в ублюдка на крыше! У них есть снайпер!
Лила замерла, ее внимание сосредоточилась на чем-то за моим плечом. Когда я посмотрел назад, снайпер целился прямо в нее. Как в каком-то хреновом военном фильме, все начало замедляться, когда мразь открыл огонь... прямо в Лилу.
Побежав так быстро, как мог, я запрыгнул на нее, придавливая нас обоих к земле и перекатившись, чтобы спасти ее от удара. Лила схватилась за мой жилет, ее лицо было зарыто у меня в груди, и я крепко держал ее, молясь, чтобы хрен с крыши был убит.
Я услышал, как Флейм громко закричал, и внезапно огонь прекратился.
Я мог слышать только рваное дыхание Лилы, бормотание голосов и звук оружия на заднем плане.
Я не знал, как долго лежал со своей сучкой, слушая, как мое сердцебиение отдавалось в ухе. Затем кто-то закричал:
— Чисто! — Я протяжно выдохнул в облегчении и начал проверять Лилу на ранения, надеясь не выйти из себя из-за ее непрекращающегося хныканья. С ней все было хорошо. Спасибо, бл*дь, или я бы был убийственно зол.
Рядом с моей головой послышался звук шагов.
— Кай! Ты ранен?
Приподнявшись на локтях, пока Лила все еще сжималась комочком у моего бока, я увидел Ак, Ковбоя и Хаш над собой.
— Не-а.
— Твоя сучка? — спросил Хаш.
— С ней все хорошо.
АК вздохнул, и я уловил, как он осматривает двор. Пока я вставал, Лила крепче схватилась за меня, и Ковбой предложил мне руку помощи.
Держа Лилу рядом, я спросил:
— Какого хрена это было?
Тэнк, Булл, Викинг, Флейм и остальные братья бросились вперед. Стикс следовал за ними с гребаным убийственным выражением на лице. Конечно, Флейм начал расхаживать туда-сюда, его M16 висел на спине, а в руках был нож.
Тэнк сделал шаг вперед.
— Это был Клан, на случай, если вы не заметили их ублюдошные тату свастики. Эти были более низкого ранга, если я правильно понял. Ублюдки хреново целятся. Если бы это были офицеры, наши тела бы поймали все пули. Это точно. «Белая сила» показывает нам, что это их рук дело.
«Бл*дь», — показал жестами Стикс, когда я повторил это громко вслух. Он оглядел двор — «Какие повреждения?»
— Две клубные шлюхи и одна приходящая мертвы. У всех остальных есть поверхностные раны, — отчитался АК. — Я отвезу всех в морг, чтобы как можно скорее возьму парней в морг, чтобы как можно скорее без лишней огласки все сделать. Избавимся от них быстро.
Флейм внезапно вышел вперед и встал перед Стиксом.
— Позволь мне последовать за мразями скинами. Мне нужна кровь. Мне нужно видеть, как их кровь стекает к моим ногам как гребаная река.
Стикс посмотрел на меня, молча спрашивая мое мнение, и я покачал головой. Нацисты хотели, чтобы мы последовали за ними, и, отправившись на их территорию, мы попадем прямо в ловушку. Зачем еще бы они столкнулись с нами лицом к лицу? Нам нужен план. Затем мы позволим психу отправиться. Я знал, что Стикс согласен, по выражению на его лице.
Он покачал головой Флейму, затем показал всем остальным:
«Приведите в порядок это место. Восстановите ворота. Мы будем использовать задний вход с этого момента. В церкви через час. Нам нужно обсудить все. — Он повернулся к Флейму. — Ты сможешь убивать, брат, но нам нужно обождать. Я не собираюсь терять братьев из-за того, что мы все не продумаем».
Флейм поморщился, стиснул зубы, мышцы его лица напряглись. Он шагнул к Стиксу, и я приготовился открывать придурка от нашего Преза.
— Она, бл*дь, кричала! — зашипел Флейм, его глаза были безумно широкими, и он стискивал зубы вместе так сильно, что я боялся, что его челюсть треснет. — Из-за гребаного взрыва она упала на кровать и кричала! Пули прорывались через окно. И. Она. Бл*дь. Кричала! Я не мог слушать ее крик! Я не мог выдержать его!
Лила напряглась и наклонила голову в сторону.
— Мэдди? Мэдди в порядке?
Флейм зашипел и повернулся к Лиле. Я толкнул ее за себя и посмотрел в глаза психу.
— Она кричала! — взревел он. — Я не мог прикоснуться к ней. Не могу прикоснуться к ней! Она кричала и смотрела на меня. Она. Кричала!
— Флейм, она в порядке?
— Она на полу, прячется. Нет крови. Нет ранений. Ей не больно. — Лила выдохнула от облегчения. Флейм вытащил свой нож и начал резать кожу. Я увидел, что Лила смотрела на него широко открытыми глазами.
— Я должен убить их. Чтобы она перестала кричать.
АК сделал шаг вперед.
— Флейм...
Флейм развернулся и схватил АК за жилет. Брат даже не поморщился. АК и Вик знали Флейма многие годы. Они были единственными ублюдками, кто его понимал.
— Они могли ее убить, за это они умрут! Они могли забрать ее от меня. Они могли забрать ее от меня! И она кричала, но я не мог прикоснуться к ней! — Он выпустил АК, порезал свою руку и зашипел от облегчения, когда кровь закапала на землю. — Мне нужно убивать.
— Скоро, Флейм, — сказал АК. — Скоро.
Флейм зарычал и направился ко входу в квартиру Стикса. Брат должен убедиться, что Мэдди в порядке.
Стикс прочистил горло, сигнализируя мне переводить.
«Через час церковь. Мне нужно проверить Мэй».
Стикс вбежал в клубный дом, и братья начали расходиться, приводя двор в порядок и готовясь к войне.
Развернувшись, я взял Лилу за руку и притянул к себе. Она была в крови и дрожала.
— Ты в порядке, сладкие щечки?
Она собиралась кивнуть, но в последний момент покачала головой и уткнулась лицом мне в грудь, ее плач разрывал меня. Моя грудь сжалась, и я пытался дышать. Прижавшись в поцелуе к ее макушке, я повел ее ко входу в клубный дом.
Войдя внутрь, мы увидели, что там царило безумие. Сучки и шлюхи очищали бар и тех, кто был поражен шальными пулями или взрывом.
— Мы можем увидеть Мэй? — приглушенно спросила Лила мне в жилет.
Я кивнул и повел ее по коридору к личной клубной комнате Стикса, которая располагалась через несколько дверей от моей. Мэй лежала на кровати, Стикс находился рядом, пока Смайлер накладывал швы ей на голову. Стикс заметил мое появление. Затем его взгляд опустился на Лилу которая была прижата ко мне.
— Вот, так сойдет, — сказал Смайлер и отстранился.
Вздох облегчения покинул Мэй, затем она посмотрела на Стикса и проследила его взгляд до Лилы.
Слезы заполнили ее глаза, и она вытянула руку, прошептав:
— Сестра.
Лила отпустила мою талию и бросилась к Мэй, осторожно обнимая ее.
— Извини. Я не должна была так разговаривать с тобой, — сказала Лила тихо. — Когда ты лежала безжизненная в моих руках, я испугалась, что больше никогда не заговорю с тобой, и я не могла дышать от этой мысли.
— Тише, все хорошо. Я в порядке, — Мэй отстранилась и обхватила лицо Лилы в ладонях. — С нами все будет хорошо. Мы найдем способ приобщить тебя к этому странному миру.
Лила кивнула и прошептала:
— Думаю, мне наконец-то нужно признать, что Ордена больше нет. Я просто... просто не знаю, как это сделать...
Мэй кивнула и поморщилась от движения, ответив:
— Да, ты должна. Будет тяжело, но я тоже боролась, сестра. Я тоже пыталась найти свой путь. Мы можем делать это вместе. Обещаю.
Позади меня раздался тихий стук, и в дверь вошла Красотка, ее светлый хвост подпрыгивал с каждым шагом. Стикс, Мэй и Лила посмотрели на нее.
— Я проверила Мэдди. С ней все хорошо. В квартире есть небольшие повреждения от пуль. Я попросила Мэдди спуститься, как ты и просила Мэй, но она отказалась. Она сказала, что хочет побыть одна в комнате. Флейм снаружи. Она в безопасности.
Мэй опустила голову и Стикс поднялся на ноги, посмотрев на меня.
«Я хочу побыть наедине с Мэй. Приведи Лилу в порядок, и никто не должен тревожить меня до церкви».
— Сладкие щечки? — спросил я, и Лила повернулась ко мне. — Пойдем приведем тебя в порядок, и ты отдохнешь.
Она кивнула и повернулась к Мэй.
— Я по-настоящему рада за вас со Стиксом, рада вашей помолвке. Я вижу, что ты счастлива с ним. Я была неправа, что попрекала тебя нашей верой.
Мэй поцеловала Лилу в щеку и затем протянула руку Стиксу, который молча наблюдал, стоя сбоку кровати. Он взял ее за руку и лег рядом с ней, поцеловав ее лицо и притягивая Мэй в объятия.
Все вышли из комнаты, но я заметил, что Лила наблюдала за парочкой через щелку в двери со странным взглядом на лице. Зависть? Ревность? Я не знал. Взяв ее за руку, я притянул ее к себе, и она опустила голову в смущении.
— Пойдем, — приказал я.
Лила нахмурилась.
— Моя комната там, — она указала наверх.
Я потянул ее дальше на себя, пока она не упала на мою грудь.
— Ты не идешь в квартиру. Ты идешь в мою комнату.
Она удивленно запрокинула голову и открыла рот.
— Я...
Я прижал свой лоб к ее, запустил пальцы в ее волосы и заговорил:
— Ты идешь со мной, в мою комнату, где я смогу тебя защитить, где я знаю, ты будешь в безопасности. У тебя нет выбора.
— Х-хорошо, — прошептала она, и я наконец расслабился. Я взял ее за руку и потянул в свою комнату, которая находилась через пару дверей дальше по коридору, и закрыл нас на замок. На оба замка.
Лила неловко стояла по центру комнаты, опустив голову, уставившись в ноги. Она была ошеломляющей сучкой... моей блондинкой святошей.
— Иди в душ, Лила, — сказал я, указывая на дверь ванной. — Тебе нужно очиститься, смыть всю грязь и кровь со своей кожи.
— Хорошо, спасибо, — сказала Лила и направилась в ванную, слегка улыбнувшись мне через плечо, прежде чем закрылась там. Расположив руки на затылке, я протяжно выдохнул и плюхнулся на кровать.
Когда я думал о том, как Лила была зажата под воротами, затем о том, как нацик целился ей в голову и что было бы, не прыгни я вовремя, и она получила бы пулю, меня тянуло блевать.
Я улегся на спину, уставился в потолок и крепко зажмурил глаза, когда услышал звук включившейся воды. Мой старик всегда говорил мне оттрахать как можно больше кисок, никогда не выбирать одну. Трахать шлюх, обрюхатить парочку детьми, чтобы продолжить имя Уиллисов, но никогда не давать им патч, никогда не давать свое имя.
Но когда я думал о сучке в душе, мой желудок скручивался в узел. Находясь рядом с ней, я не хотел трахать других шлюх. Черт, да даже когда ее не было! Я хотел только одну киску... ее, даже если сучка была сумасшедшей. Она расшевелила во мне что-то, о существовании чего я не знал, заставила меня задуматься о патче собственности и моих клубных цветах на ее спине.
На этих мыслях я распахнул глаза, и понял одно. Я, бл*дь, любил эту сучку. Я был влюблен в сумасшедшую блондинку святошу, которая принимала душ в моей ванной прямо сейчас... голая.
Бл*дь, кровь прилила к моему члену, и я почти кончил, представляя, как трахаю ее. Я никогда не добивался сучки, всегда щелкал пальцами и шлюхи бежали ко мне. Даже забыть мою хорошую внешность, просто членство в клубе обеспечивало мне трах. Черт, я мог быть самым уродливым ублюдком на планете, и шлюхи все равно сосали бы мой член. Но Лила была чем-то большим, она не попадала под очарование моей улыбки, не прыгала в мою койку и не раздвигала ноги, не была впечатлена клубом. Дерьмо, все было полностью противоположным. Может, поэтому она была другой.
Сев, я начал снимать свой жилет, футболку и джинсы, и натянул боксеры. Обычно я не носил нижнее белье, но не хотел пугать Лилу своим голым видом и стояком. Мне тоже нужно было принять душ, смыть зловония гребаных нацистов со своей кожи. Когда посмотрел на часы на стене, я понял, что Лила была в душе чертовски долго. Прошло двадцать минут, вода все еще текла, но я не слышал ни звука от нее.
Подойдя к двери, я прижался ухом к дереву, но не услышал ничего, кроме звука воды. Постучавшись, я спросил:
— Лила, ты в порядке?
Ответа не последовало, и мое сердце ускорило ход.
— Лила? Скажи что-нибудь?
Снова ни хрена, поэтому я подергал дверную ручку — закрыто.
— Лила, скажи что-нибудь, или я войду, — предупредил я.
С другой стороны по-прежнему не было никаких звуков, я отодвинулся, затем используя свою силу, ударил плечом по двери, треснув дерево, когда дверь распахнулась.
Пар от душа наполнил комнату, и я едва мог видеть свои руки перед собой.
— Лила? Где ты, черт побери?
Я уловил шмыганье носом в душевой и последовал на звук, через открытую дверцу душевой можно было кое-что разглядеть, и я увидел, что голая Лила свернулась на полу, обхватив руками ноги.
— Лила! — закричал я и бросился через открытую дверь душа, выключил воду и опустился на колени. Лила была вся промокшая. Я пробежался по ней взглядом, не заметив ранений или крови.
— Лила! Поговори со мной! — приказал я.
— Я не могу подняться, — прошептала она, ее голова все еще была опущена.
Я сделал шаг вперед и осмотрел ее ноги — ничего.
— Почему ты не можешь встать?
Лила подняла голову и взглянула прямо на меня. Она была бледной, вокруг ее глаз были красные круги от слез, и ее мокрые длиной до талии волосы были заправлены за уши.
— Я… я начала мыться, но продолжала думать о том, что произошло, об оружие. Мэй... Ордена больше нет... обо всем и упала на пол. Теперь я не могу подняться.
— Малышка... — я затих и провел пальцем по ее щеке. Мой желудок сжался, когда я посмотрел на нее. Сильнейшее желание ее защитить переполняло меня. Мои внутренности почти разрывались надвое от потребности обнять ее, прижать ее ближе, чтобы она перестала дрожать и бояться.
— Я... я не могу двигаться,— выдохнула она и опустила голову. — И я веду себя непристойно... Я обнажена... Я грешна, слаба...
Не обращая внимания на ее ненависть к себе, я поднял ее на руки и понес из ванной, моя сучка все еще была в позе эмбриона. Ее нос уткнулся в мою шею, она подняла левую руку и положила мне на щеку. Я опустил взгляд, шокированный ее жестом, когда ее пальцы начали очерчивать мои губы.
Я хладнокровно убил больше людей, чем мог сосчитать. Я сталкивался со смертью, был подстрелен, меня резали... но я никогда не боялся так, как в этот момент, когда смотрел на самую потрясающую сучку из всех существующих, и боялся, что мог потерять ее, боялся, что все еще мог потерять ее.
Сев на кровать с ней на руках, я потянул одеяло за конец и обернул его вокруг ее влажной кожи.
— Тебе холодно? — спросил я, мой голос звучал слишком низко.
Она покачала головой, ее руки все еще были на моем лице, взгляд вперился в мой.
— Ты спас меня, — прошептала она, и мой желудок сделал сальто. — Ты прыгнул перед пулей из-за меня.
— Да, — прохрипел я, смотря на ее лицо; слезы скопились в уголках глаз.
— Ты спас меня... Спас мою жизнь.
Напрягаясь из-за слишком большой эмоциональности между нами, я прижал ее крепче, ощущая ее обнаженную кожу на своих руках.
— Ни в коем случае ты не умрешь, сладкие щечки.
Лила переместила пальцы с моих губ на подбородок.
— Почему я так важна для тебя, что ты спасаешь меня? Я бремя, навязанное тебе.
Сжав ее пальцы, я поднес их к своим губам и поцеловал, моя грудь разрывалась от признания:
— Потому что я чертовски сильно люблю тебя, Ли... Я, бл*дь, схожу по тебе с ума. Ты не бремя.
Лила резко вдохнула, и ее глаза расширились.
— Кай... почему?
Я рассмеялся.
— Чертовски глупый вопрос, сладкие щечки, — ответил я. — Как спросить меня о невозможном. Просто я люблю. Я люблю тебя, безумная святоша
Лила смотрела на меня долгое время, прежде чем облизала губы и пустила взгляд к моим губам. Мой член затвердел, когда наши взгляды встретились, ее щеки стало ярко-пунцовыми.
— Очень, бл*дь, люблю тебя, — добавил я.
Лила потянулась и со слезящимися глазами прижала свои губы к моим. Мои пальцы обхватили ее длинные пряди, и я углубил поцелуй, мой язык встретился с ее.
Моя левая рука оставила ее волосы и медленно спускалась по ее обнаженной руке и под одеяло, чтобы обхватить ее за заднюю часть бедра.
Наши рты сталкивались с еще большим напором, и мой член становился тверже, настолько, что было больно. Лила отстранилась, ее глаза были полузакрыты, опьяненная от нашего поцелуя. Мы оба тяжело дышали, и я пытался успокоиться, но с ее напряженным тельцем, извивающимся на моих коленях, все шло не так, как я планировал.
— Кай... — простонала она, и я потерся своей щекой об ее.
Ее голос почти развязал мне руки, не говоря уже, что я ощущал, как ее киска становится влажной над моими боксерам.
— Что, детка? Скажи мне, что, черт побери, тебе нужно?
Наклонив голову, она вперилась своими голубыми глазами в мои и сказала:
— Это неправильно, грешно и показывает меня развратницей. Но я хочу почувствовать тебя... всего тебя. Я хочу почувствовать наше соединение. Я хочу, чтобы ты показал мне, каково это — быть соединенной с тобой... каждым возможным способом.
И вот тогда мое дыхание остановилось.
14 глава
Лила
Глаза Кая расширились, и я ощутила, как его твердость пульсирует у моего обнаженного бедра через тонкий материал его нижнего белья, когда я вслух проговорила запретные слова. Старейшины и пророк Давид объявили бы меня блудницей, но прямо сейчас я была рада этому титулу.
Кай уставился на меня, но я не могла расшифровать выражение его лица. Все его черты были резкими и напряженными, его губы, которые так хотелось поцеловать, были поджаты, пряди длинных золотистых волос — в беспорядке. Рука Кая переместилась на мое лицо, но нежное прикосновение было едва ощутимым.
Я инстинктивно уткнулась щекой в его теплую ладонь, пока ожидала его ответа, дрейфуя на блаженной волне его привязанности ко мне. Прижавшись головой к обнаженной коже его груди, я нервно коснулась губами его плеча, над разноцветными татуировками, загипнотизированная тем, как он дрожал и дергался под моим ртом.
Кай провел рукой по моим волосам и сделал долгий, рваный вдох.
— Лила... — прошипел он мягко, его кулак сжал мои мокрые волосы. Я рискнула взглянуть на его лицо, увидев, что его голова наклонена набок, глаза крепко зажмурены, а зубы сжимали нижнюю губу.
Мои руки дрожали от чудовищности того, что я делала; я нашла край одеяла, не отрывая взгляд от Кая, и бросила материал на пол, мое обнаженное тело было выставлено на обозрение.
Услышав, что одеяло упало, Кай опустил взгляд, его голубые глаза открылись и вспыхнули безошибочной страстью, разглядывая мою наготу.
Я провела рукой по его длинным светлым волосам и устремила взгляд на его выпяченные руки — мышцы были напряжены и очерчены. Осторожно подняв свои ноги с его коленей, мне удалось встать на дрожащих ногах, спиной к Каю.
Перебросив длинные волосы через левое плечо, отчего мокрые пряди коснулись моей левой груди, я сделала решительный вдох и медленно повернулась, удерживая взгляд устремленным в пол, почтительная и кроткая, какой и должна быть женщина перед мужчиной.
До этого дня я никогда не была полностью обнажена перед мужчиной, кроме брата Ноя, и мне потребовалась вся сила, чтобы не прикрыться и убежать. Мои разум и сердце боролись за защиту моей добродетели. Писание проносилось в моем сознании, чтобы уберечь от сексуальной безнравственности. Любой другой грех, совершенный человеком, находится вне его тела, но человек, который грешит сексуально, грешит против своего тела.
Пророк Давид учил, что соитие с кем-то вне Ордена, то же самое, что лечь в постель к Сатане. Для Окаянной соединиться с кем-то, кто не являлся благословленным, выбранным слугой Господа, избранным старейшиной, было непростительно, и наказывалось адским пламенем. Мой разум твердил мне сохранить веру, что это было испытание от Господа, что Кай был моим искушением, и я должна продержаться ради спасения своего народа. Но мое сердце говорило, что я должна быть с ним, что Мэй была права, и Ордена и моего Пророка больше нет.
Кай, с другой стороны, снова и снова доказывал, что он может быть сильным и защитить меня, начиная с убийства брата Ноя, человека, от которого, как он думал, миру лучше всего избавиться — Кай не знал, что брат Ной был необходим для моего спасения. Когда я думала о высоком, привлекательном мужчине позади себя, мое лоно возбуждалось и приходилось сжимать бедра от желания. Он защищал меня, избегал других женщин, чтобы остаться со мной. Ненасытная необходимость соединиться с ним вела меня в этот самый момент. Это было странно и против всех моих идеалов, но я хотела его... Я собиралась сдаться.
Ощущая провокационное покалывание в позвоночнике, я развернулась и ахнула, увидев, что рука Кая протянута, а палец завис в воздухе.
— Бл*дь, Лила...— прошипел он и потер свою промежность, пока влюбленными глазами осматривал меня от макушки до пальцев ног. Я слегка покачивалась на пятках под его пристальным разглядыванием, пока его взгляд снова не нашел мой.
Он вытянул руку, и я приняла ее. Кай притянул меня к своей груди, плоть к плоти, безумно колотящееся сердце напротив безумно колотящегося сердца. Запустив пальцы в копну моих волос, Кай дернул мою голову вперед, болезненный стон вырвался из глубины его горла, и его губы атаковали мои, язык скользнул мне в рот. Он держал меня за талию крепкой хваткой, затем провел по моей спине, массируя плоть, в то время как долгий стон выскользнул из его занятых губ.
Кай прервал поцелуй, губами и зубами он посасывал и покусывал мою шею, мои глаза закатились, когда бабочки запорхали в животе, а в груди и лоне появилось невыносимое давление.
Горячий рот Кая переместился на мою грудь, и я ощущала, как его палец спускался к моему возбуждению. Я резко вскрикнула, когда кончик пальца прошелся по моему входу, кружа и потирая что-то, посылая молнии удовольствия по моему телу.
— Кай! — закричала я, и мой взгляд нашел его. — Я не могу... Что это? Такое ощущение... такое ощущение....
— Чертовски идеальное, детка. Ты такая влажная... Мне нужно трахнуть тебя... Мне нужно почувствовать тебя вокруг моего члена.
Отстранившись, я опустила голову, подчиняясь, и двинулась к кровати. Когда я забралась на матрас, Кай отскочил от края и наблюдал за мной как ястреб, когда толкнул свои пальцы под пояс нижнего белья и начал стягивать его, освобождая свое огромное, эрегированное достоинство.
Я тяжело сглотнула, когда взглянула на голого и очень даже готового Кая похотливым взглядом. Он был так красив, что перехватывало дыхание, и он смотрел на меня взглядом, от которого мое сердце парило к небесам.
В этот момент ничего в нем не казалось грешным или испорченным. Соединение с ним не казалось аморальным или неправильным. Брат Ной никогда не смотрел на меня так, в его взгляде не было любви или чувственности, он смотрел на меня грубо и агрессивно. Но Кай... я видела все в нем. Желание соединиться с ним взывало ко мне так же сильно, как моя вера.
Он хотел меня так, как не хотел ни один мужчина... безоговорочно. И я заслужила почувствовать это, даже если на краткое мгновение, заслужила то, что было между Мэй и Стиксом.
Кай двинулся вперед, его тело было гибким и очерченным. Я ждала его лежа на спине, с закрытыми глазами и задержав дыхание, в предвкушении момента, когда он коснется моей кожи. Я не могла вытерпеть ожидания, сильное неведомое желание избавляло меня от моих страхов.
— Лила, — прорычал он, и я напряглась. Рука Кая опустилась на мою грудь, и кончиками пальцев он провел между грудей, как будто касался перышком. Я не смогла сдержаться и открыла глаза. Мне нужно было видеть его... наблюдать за ним.
Наклонившись вперед, Кай оставил поцелуй на моей щеке. Я вдохнула... Запах сигарет, масла и кожи. Для меня это был запах комфорта.
Кай расцеловывал мое лицо, пока его губы не коснулись нежно моих. Прижавшись к моему телу, его пальцы двинулись на север, убирая волосы с моего лица, и он отстранился, разрывая поцелуй и фиксируя внимание на мне.
Воздух между нами потрескивал. Мои бедра покачивались из-за усиливающегося ощущения между моих ног, спина изогнулась, стон сорвался с губ.
Кай навис надо мной и вонзил зубы в мою нижнюю губу, его лицо было в миллиметрах от моего, теплое дыхание опаляло мои щеки из-за чего я чувствовала его доминирование надо мной.
— Я буду обращаться с тобой очень хорошо, покажу тебе каково это быть с мужчиной. Нет, не просто с мужчиной, покажу тебе каково это — быть со мной, — подчеркнул он.
Раздвигая мои ноги и устраивая свое тело между них, он толкнулся бедрами к моим. Я ахнула от этого неизведанного ощущения.
Кай провел рукой к моей талии, а затем обхватил мои груди, покусывая и облизывая плоть, прежде чем втянул один из сосков в рот, посылая импульсы к моему лону. Застонав, я сжала его волосы, когда во мне усилилось желание.
Кай устроил руки на вершине моих бедер, и мои глаза расширились, когда я ощутила его длинную, твердую плоть на своей коже.
— Бл*дь, Лила, эти сиськи чертовски идеальны: упругие и чертовски огромные... идеальные. Я мечтал о них... На вкус они лучше, чем я себе представлял.
Застонав, Кай начал перемещаться ниже, его язык пробовал каждый сантиметр моей влажной кожи на своем пути: туловище, живот и нижнюю часть бедер. Шокированная тем, что он намеревался сделать, я оторвала спину от матраса, а его рука легла на мою грудь, удерживая меня, прямо так, как он хотел.
— Кай, пожалуйста, что ты делаешь? — молила я, находясь под воздействием желания.
Он немного приподнял голову, достаточно, чтобы встретиться со мной взглядом, и спросил:
— Ты когда-нибудь кончала, детка?
Мое сердце забилось быстрее, когда палец Кая коснулся щели моего лона. Я была мокрой и разгоряченной, и по моей коже бежали мурашки.
— Я не понимаю, о чем ты... — удалось мне сказать, хотя мой голос дрожал, когда я закончила.
— Когда мразь из культа трахал тебя, тебе когда-нибудь это нравилось?
Слезы начали покалывать мои глаза, и я покачала головой, тщетно пытаясь не сломаться.
Ноздри Кая раздулись, и он проложил дорожку поцелуев от внешней части моего бедра к внутренней, но, видя мое очевидное смятение, остановился.
Опираясь на свои сильные руки, Кай поднялся по моему телу и его лицо зависло над моим.
— Детка, послушай меня и послушай внимательно.
Я всхлипнула и подарила ему свое внимание.
Его голос смягчился, и он заправил волосы мне за ухо своими пальцами, пока его светлые волосы щекотали кожу моей груди.
— Я не такой, как они. Да, я шлюха. Это не секрет. Я трахнул огромное количество дырок. Но я никогда не делал одного. Я никогда не заботился о сучках, как о тебе. Я никогда не ждал так долго ни одну киску, как твою. Я бы убил за тебя, детка. Если кто-то попробует забрать тебя у меня, я разорву их ублюдошные глотки. Ты принадлежишь мне, и прямо сейчас, в этой кровати, я сделаю кое-что в самый первый раз. Мы оба.
Я задержала дыхание, боясь выдохнуть, чтобы не разрушить момент, и не зная, что он откроет.
— Я займусь с тобой любовью, Лила. Я сделаю тебя своей, заклеймлю тебя. Потому что для меня больше нет никого другого… никто не смог сделать со мной этого, кроме тебя.
— Кай... — выдохнула я, и на этот раз приветствовала слезы, текущие по моим щекам. Они показывали Каю, что я тоже хотела этого всего с ним.
Кай вздохнул и сцеловал соленую жидкость на каждой щеке. Прижав свой лоб к моему, он рвано выдохнул и прошептал:
— Я, бл*дь, люблю тебя, Лила. То, что между нами, больше чем просто трах. Ты понимаешь, да?
В этот момент моя сдержанность испарилась. Обхватив руками его лицо, я прижала губы к его и призналась:
— Я так сильно люблю тебя, очень-очень сильно. С тобой я чувствую себя в безопасности... Когда я с тобой, я не боюсь. Ты и не догадываешься, какие особенные эти чувства для меня.
Ослепительная улыбка украсила его красивое лицо, и он начал опускаться по моему телу, прижавшись к моему лону, пока его тяжелое дыхание опаляло мою плоть.
— Я сделаю так, что тебе будет хорошо. О’кей, сладкие щечки?
Я с опаской кивнула. Внезапно Кай провел языком по щели моего лона, и мои бедра поднялись с кровати.
— Кай! — закричала я, слишком потрясенная внезапным ощущением.
Но Кай не остановился, он неумолимо скользил языком по моей плоти, его сильные руки держали мои бедра, и стоны удовольствия от его рта отдавались вибрацией по моему телу, отчего я изогнула спину и сжала простынь в кулаки.
— Кай, что-то происходит! — запаниковала я, чувствуя, как теряю контроль, но Кай не остановился. Он задвигал языком еще усерднее и внезапно его палец закружил по моему входу и одним быстрым движением наполнил меня.
Интенсивное ощущение накрыло мое тело. Я зажмурила глаза, когда на меня накатила волна удовольствия... настолько сильного, что я не смогла сдержать крик, который нарастал в моем горле, и испустила его в пространство комнаты.
Я задыхалась, пока изо всех сил пыталась восстановить здравый смысл. Я едва заметила, как Кай перемещался выше по моему телу. Держа руку на груди, я открыла глаза и увидела, что он наблюдал за мной с желанием во взгляде его голубых глаз.
— Кай... что это было? — спросила я.
Наклонив голову вперед, он уткнулся в выемку моей шеи, его пальцы потирали и щипали мою грудь.
— Кое-что важное, детка. — Он поднял голову и медленно облизал губы. — Мне нужно трахнуть тебя, Ли. Прямо сейчас.
Мое дыхание перехватило в горле, и я почувствовала, как влажность прилила к моему лону от этой мысли.
— Я тоже желаю этого.
Застонав в предвкушении, Кай потянулся мимо меня к ящику тумбочки. Он достал небольшой квадратик фольги, и я наблюдала, как он разорвал фольгу надвое и начал раскатывать что-то по своему стволу.
Расположив свои руки на его мощных бедрах, я провела ими вверх и вниз, нуждаясь успокоить нервы, и наслаждаясь тем, как его упругие мышцы дергались под моими ладонями. Кай выдохнул и нагнулся вперед, уставившись на меня так, что я испытывала неловкость под его взглядом. Обхватив меня за талию, он перекатил нас так, что я оказалась сверху, оседлав его мышцы и татуированную талию. Потрясенная и чувствуя себя выставленной напоказ, я наклонилась и обхватила Кая за шею, прижавшись своей грудью к его. Гул его колотящегося сердца отдавался в моих ушах, и я вцепилась в него крепче, по моим венам прошло облегчение, когда он обнял меня.
Поерзав, я проследила очертание толстой веревки связанной в петлю на его груди, проводя по его плечу своим ртом. Затем переместила рот к его уху и прошептала:
— Возьми меня.
Зарычав, Кай развернул нас, и я оказалась на спине, и с нежностью, которую я не ожидала, он провел рукой вниз по моей груди, слегка приподняв ее, пока его мужское достоинство не расположилось у моего входа. Ни один из нас не разрывал зрительного контакта, он толкнулся в меня так медленно, что я ощущала каждую его частицу во мне.
Против моей воли, я вонзила кончики пальцев в широкую спину Кая, но казалось, что это действие возбудило его, и он потерял контроль, толкнувшись сильнее и полностью наполняя меня.
— Бл*дь!
— Кай!
Мы закричали в унисон, и Кай замер, его горячее дыхание опаляло мою щеку, когда он уткнулся головой в местечко между моей шеей и плечом.
— Ты... ты в порядке? — сказал Кай, учащенно дыша.
— Да, — ответила я тихо, мечтая, чтобы он начал двигаться. — Пожалуйста... возьми меня.
Кай начал двигать бедра медленными ритмичными движениями, и я провела руками по его волосам, схватив пряди. Он провел губами по моей шее, затем по подбородку и оказался у рта. Его поцелуй был мягким и нежным сначала, но когда его толчки усилились, вынуждая стоны срываться с моего рта, поцелуй стал более яростным, его язык сражался с моим. Я полностью подчинилась, позволяя ему брать то, что он хотел.
Отрываясь от моего рта, Кай посмотрел мне в глаза, и невиданные эмоции сверкали в глубине его глаз... такие красивые, что я почти расплакалась. Я даже и не представляла, что соединение тел может быть таким: интимным, чувственным и наполненным таким количеством любви, которое я не считала возможным.
Наша плоть стала влажной и горячей. Казалось, что-то переключилось в Кае, когда он дергал бедрами и толкался в меня быстрее и жестче. Моя голова кружилась от невероятного ощущения.
— Возьми мои руки, — приказал Кай, и я немедленно подчинилась. Переплетая свои пальцы с его, он поднял наши соединенные руки над моей головой и вперился взглядом в мой.
Ни слова не было произнесено, они и не были нужны. Все, что нужно было произнести, передавалось через небольшое напряжение в наших глазах, тяжелое дыхание наших ртов, стоны, тихие вскрики удовольствия, срывающиеся с наших губ.
Это было занятие любовью. Не ритуал и не Дань Господня. Это было настоящим. Прекрасным... изменением душ.
Пальцы Кая стали неумолимыми. Он обхватил обе мои руки одной своей, а его свободная рука опустилась ниже. Расположив ее у моего лона, его пальцы перекатывали и дразнили мой бутон.
— Черт, детка, мне нужно освободиться, — прохрипел Кай.
— Да, да! — закричала я, когда между моих ног нарастало давление.
Казалось, ствол Кая начал разбухать, и он ударил по местечку во мне, отчего я потеряла все рациональные мысли. Кай потирался грудью об мою, вбиваясь своими бедрами с огромной силой. Мое дыхание застряло в горле, когда удовольствие достигло своего пика. Я закричала, мои внутренности сжались, лоно пульсировало. Наклонив голову, Кай зарычал, освобождаясь и погружаясь в меня долгими жесткими толчками.
Наше дыхание замедлялось, когда мы мягко опускались с вершины удовольствия. Кай выпустил мои руки, его ствол дернулся во мне, вынуждая меня застонать, когда ощущение стало чересчур напряженным для моей чувствительной плоти.
Кай оставлял поцелуи на моей ушибленной щеке, осторожно, чтобы не причинить мне боль, и я обняла его за шею. Он потерся носом об мою щеку и прижал свой лоб к моему. Кай закрыл глаза и успокоил дыхание.
— Я люблю тебя, Ли. Так чертовски сильно люблю тебя, — признался он. Я могла слышать неверие и шок в его голосе. Мое сердце увеличилось, и я начала думать о жизни с ним. Жизнь, которая была далека от всего, чему меня учили, но была настоящей, а моя душа была привязана к его... соединенная, объединенная с его.
Это было священным.
Это могло быть....
— Ты в порядке, малышка?
Я робко кивнула, и Кай медленно вышел из моего лона. Ощущение пустоты мгновенно поселилось в моей груди, но вернувшись из ванной, Кай снова лег ко мне на кровать, сгребая в объятия.
Я чувствовала себя в безопасности. Я быстро осознала, что могла бы провести вечность в его объятиях, прямо здесь, прямо сейчас.
— Никогда не думал, что буду чувствовать что-то подобное к сучке, Ли. Но ты сделала это. Ты пробралась мне под кожу и изменила меня, — наконец сказал Кай.
— Да? — я ощутила его кивок на своей макушке. — Как?
Ловкие пальцы начали расчесывать мои волосы, успокаивая меня, убаюкивая и расслабляя.
— Детка, в то мгновение, когда ты вылезла из той клетки кучу недель назад, я был потерян. Сошел с ума от твоего чертовски красивого лица, твоего убийственного тела, глаз, губ... Дерьмо, я помню, как видел тебя рядом с Мэй, напуганную, и был поражен, как будто гребаной молнией.
Я замерла на его словах.
«Я сошел с ума... от твоего чертовски красивого лица... поражен как будто гребаной молнией».
— П-правда? — переспросила я, молясь всем святым, чтобы он продолжил.
— Да, Ли. Я фантазировал о тебе в моей постели, на заднем сиденье моего байка. Представлял, какой чертовски великолепной ты будешь, объезжая мой член, с моим патчем на жилете. Каждый брат в этом клубе, за исключением Стикса и, возможно, Флейма, хочет тебя. Ты самая сексуальная сучка, которую я видел. Ты очаровала все члены этого МК, включая мой... особенно мой. С тобой я будто под каким-то заклинанием, чего не было ни с одной другой сучкой.
Мое сердце пропустило удар, и глубокая паника поселилась в груди. Мне казалось, что я не могла дышать... Я не могла дышать!
Руки начали дрожать, а ладони вспотели. Я молилась, чтобы Кай не заметил ничего плохого. Он схватил меня крепче, и я замерла.
— Ли, я хочу знать, если...
— Кай! Тащи свою гребаную задницу в церковь сейчас же! Стикс уже готов перерезать тебе горло! — кто-то закричал в коридоре и громко забарабанил в дверь.
— Дерьмо! — закричал Кай и спрыгнул с кровати, быстро натягивая штаны и футболку. Потянувшись к жилету на полу, он пригладил свои нечесаные волосы рукой и направился ко мне, лежащей на кровати. Он улыбнулся, его зубы кусали нижнюю губу, когда он смотрел на меня.
Поставив колено на матрас, Кай наклонился и обрушил свой рот на мой. Я ощущала свой вкус на его губах, и слезы заполнили мои глаза, когда я позволила себе наслаждаться его прикосновением, мягкостью его рта.
Разорвав поцелуй, Кай вздохнул и схватил меня за подбородок, вынуждая встретиться с ним взглядом.
— Бл*дь, Ли, какого черта ты делаешь со мной? — спросил он и направился к двери, бросив на меня один взгляд. Он покачал головой и пробормотал: — Околдован этой киской, на сто процентов околдован киской. — На этом он покинул комнату, забирая мое сердце и все надежды с собой.
Это случилось снова... только в это раз я потеряла свое сердце.
Я захомутала Кая. Своими соблазнительными действиями я заманила в ловушку мужчину, который не хотел отдавать свое сердце. Я заставила его поверить в то, что он любит меня... но все это фикция. Он меня не любит.
Он под моими чарами.
Боже! Все, сказанное Пророком Давидом, правда. Я была блудницей, замаскированным дьяволом. Я прелюбодействовала среди чужаков. Мое наказание было ложной любовью.
Болезненный плач вырвался из моего горла. Я отбросила одеяло со своего обнаженного тела и подпрыгнула на ноги. Бросившись в ванную, чтобы взять свое оставленное платье и чепец, я посмотрела на свое отражение в зеркале и замерла. Мое лицо пылало, волосы были в беспорядке, а мое тело было мокрым от пота в тех местах, где мы соединялись.
Теперь слезы текли по моим щекам. Я ненавидела это! Ненавидела то, что была рождена Сатаной. Я ненавидела взгляды, ненавидела этого мужчину, в которого так сильно влюбилась, и который был очарован не моим сердцем и душой... а мной! Этим соблазнительным видом, дерзкой сексуальностью, что источал каждый сантиметр моего тела.
Мои колени дрожали, я быстро одевалась, скрутив волосы в неряшливый пучок и надела чепец. Я расхаживала туда-сюда по ванной, мое сердце разрывалось, разбиваясь вдребезги.
Кай не любил меня по-настоящему. Он был под моими чарами. Он сам сказал это, своими губами. Все это было иллюзией. Я разрушила свою добродетель, свою чистоту из-за мужчины, который попал под мое соблазнение. Я украла его свободу... Я грешница, не он. Я испорчена, а не мужчины клуба.
«Что ты делаешь со мной? Я сошел с ума... от твоего чертовски красивого лица... поражен, как будто гребаной молнией».
Слова Кая крутились в моей голове. «Что ты делаешь со мной?» Это из-за моего лица. Он влюблен в мое лицо, а не в женщину внутри. Он смог полюбить только лицо.
Я не могу дышать... не могу дышать!
Схватившись за грудь, я сфокусировалась на том, чтобы вдыхать воздух в легкие, но комната была такой душной. Я была нечистой. Мне нужно было очиститься, помолиться. Мне нужно было покаяться, искать прощения у Господа, попытаться и вернуть свою душу из дьявольской хватки.
Подойдя к закрытой двери, я прижала ухо к дереву, пятясь услышать любые звуки. Тишина. Осторожно повернув дверную ручку, я открыла дверь немного, только чтоб проверить, что коридор пуст. Через вентиляционное отверстие из зала доносились голоса, но собрав свою храбрость, я вошла в коридор, закрыв за собой дверь, и на цыпочках направилась к выходу. Мне нужно было добраться до реки. Я не знала, что еще делать.
Потянувшись к двери, я надавила на ручку и мгновенно почувствовала себя лучше, когда ночной воздух поцеловал мою разгоряченную кожу.
Оглядевшись вокруг, я никого не увидела. Звуки стука доносились со стороны передних ворот, но я пробежала по двору незамеченная и быстро достигла покрова деревьев.
С каждым шагом Писание срывалось с моих губ, подтверждая мой позор. Я стыдилась своего блуда, прелюбодеяния... я была блудницей.
— Священное писание 5:3-20: Ибо с губ чужой женщины каплет мёд, и её уста мягче масла, но в конце она горькая, как полынь, острая, как обоюдоострый меч. Её ноги спускаются к смерти. Её шаги твёрдо держатся Шеола.
Ветка ударила меня по лицу, порезав кожу. Твердая, сухая земля ранила подошвы моих ног, но я продолжала бежать к реке. Вода очистит меня от греха и грязи. Чистая вода заберет все нечистое.
Вырвавшись на поляну, я побежала к берегу реки, развязывая узелки своего чепчика, и сразу же распуская волосы. Мое зрение было расплывчатым от слез, и вслепую я нащупала замок платья.
Я была настолько поглощена мыслями об очищении, что не услышала шелеста деревьев позади себя. Я не смогла услышать звук шести пар ботинок, хрустящих по упавшим веткам листьев. Не смогла услышать, как шесть мужчин с оружием вышли на поляну и окружили меня.
— Рапунцель, Рапунцель, спусти свои волосы, чтобы я мог забраться по золотой лестнице.
Мои руки замерли на молнии, когда я услышала мужские голоса.
Медленно повернувшись, я подавила крик, когда столкнулась с шестью мужчинами в белых жилетах и джинсах. Мужчина спереди сделал шаг вперед — старик с пузом, неаккуратной рыжей бородой и лицом, покрытым шрамами от оспы.
— Нужна помощь с этой застежкой, дорогуша. Я буду счастлив помочь.
Я отшатнулась, сердце застряло в горле. Я осматривала линию деревьев, в поисках спасения, но мужчины стояли близко ко мне, их большие пушки указывали вниз, но они крепко держали руки на них, готовые прицелиться в любой момент.
— Черт побери! Они сказали, что ты чертовски горячая сучка, но не упомянули, что я буду перевозить первосортную цыпу. Ты чертовски невероятна, Рапунцель. — Мужчина положил руку на свое достоинство и облизал губы. В мое горло подступала тошнота. — Когда мы крепко свяжем тебя, я, наверное, даже тебя попробую.
— М-м... мои друзья скоро будут здесь, — я пыталась угрожать, но мужчина спереди просто улыбнулся, а остальные мужчины рассмеялись в унисон.
— Сейчас мы оба знаем, что это неправда. Не так ли, дорогуша?
— Они будут здесь. Точно.
Мужчина рассмеялся, и я сцепила вместе дрожащие руки.
— Ни один ублюдок из Палачей не придет, сладкая. Мы устроили небольшую диверсию, чтобы эти мрази собрали церковь или как бы, бл*дь, они ее не называли. И они будут там чертовски долго. Мы пришли за тобой, девочка, хотели сделать все тихо и незаметно, но когда увидели, как ты бежишь сюда, ну, ты просто все упростила нам.
Я дышала через ноздри, когда он сказал:
— Поэтому я расскажу тебе, что произойдет.
Я выпучила глаза на его движения. Нос ужалила смесь запаха тела, алкоголя и табака. Он вытянул ко мне руку и провел по волосам. Я зажмурила глаза, и меня парализовал страх.
— Чертова красавица, дорогуша. Чистая арийка: светлые волосы и голубе глаза. Идеальная гитлеровская сучка. Ожившая мечта братьев клана. Черт, если бы мне не заплатили кучу наличных, чтобы доставить тебя целой и невредимой этим уродцам, я бы забрал тебя к себе на ферму, и показал бы тебе, каково это быть оттраханной чистой расой.
Когда он опустил мои волосы, паника подпитывала мои ноги, и я бросилась в лес.
— Поймать ее! — закричал главарь, и я услышала скрежет ног за собой.
Я бежала быстрее, молясь успеть к клубному дому, чтобы просить о помощи, чтобы добраться до Кая, но как только я достигла леса, сильные руки схватили меня за плечи и толкнули на землю. Моя спина ударилась о твердую грязь с глухим стуком, от удара весь воздух покинул легкие. Мои руки были поцарапаны ветками и листьями, а все тело болело. Я боролась и пыталась освободиться, как Кай однажды сказал мне делать, но большой мужчина надо мной поднял руку и ударил меня по лицу. Мое зрение размылось, и казалось, мир накренился в сторону.
— Усыпи ее! — приказал слабый голос и внезапно мои руки и ноги налились свинцом. Лист, который несла река, бросился мне в глаза, его пропускали камни и скалы. По какой-то странной причине я не могла оторвать взгляда. Он выглядел таким простым, свободным, и его путешествие было в никуда.
— Получилось, Джеп? — сказал низкий голос. Мужчина надо мной фыркнул в ответе, когда лист продолжал плыть на юг.
Грубые руки обхватили мои щеки, и он поднял мою голову. Что-то положили мне на рот, успокаивая меня, но я была слишком ошеломлена, чтобы бороться. Запах был сильным, чем больше я вдыхала, тем больше хотела спать.
— Она в отключке? — кто-то спросил слева, и я наклонила голову на звук. Пара ботинок была рядом с моей головой, но я видела только листок на реке, который мирно дрейфовал по изгибу и с глаз долой.
Я так и не узнала судьбу этого листа, потому что мир вокруг стал черным. Когда глубокая паника наполнила мое тело, последнее изображение всплыло в моем разуме, принося мне невероятно чувство покоя: Кай. Его красивое лицо. Сияние голубых глаз, роскошная улыбка, длинные светлые волосы в беспорядке. И его взгляд, когда он смотрел на меня с неподдельным обожанием. Когда я проваливалась в бездну, лицо моего Кая защищало меня.
Он всегда держал меня в безопасности.
У него всегда будет мое сердце... даже если у меня не будет его.
15 глава
Кай
— Я говорю, что мы загружаем все, что у нас есть, и штурмуем эту ублюдошную ферму. Ударим блицкригом по этим нацистским задницам! — выплюнул Викинг и ударил кулаком по столу, чтобы подчеркнуть свои слова.
Тэнк покачал головой.
— Это не тот же самый клан, с которым мы имели дело пару месяцев назад, Вик. Джон Лэндри на свободе. Он организатор, гребаный гений. Он будет нас ждать. — Тэнк отвел взгляд от Викинга и сфокусировался на Стиксе. — Он пришел сегодня, выбил передние ворота, покалечил шлюх и приходящих, и как ни странно, ни одного из братьев. Если он хотел, чтобы мы отправились к Аиду, у него не вышло, но ему нет равных с оружием. Мы все еще живы, живем и дышим — так было спланировано.
Стикс помрачнел.
«Ублюдок вырубил мою женщину, я сходил с ума, думая, что все еще хуже. Только из-за этого он встретит лодочника... медленно, после того как я вырежу гребаное ПА на его груди и подарю ему постоянную улыбку». — Я передал слова Стикса Тэнку, но мой разум был в другом месте... в моей комнате с Лилой, мой член глубоко в ее киске, пока я наблюдаю ее великолепное лицо под собой — глаза закрыты, рот слегка приоткрыт, когда она стонет мое имя своим поддразнивающим, нежным голоском.
Кай... Я люблю тебя... Кай... Кай...
— Кай! — кто-то закричал, отрывая меня от грез.
Я посмотрел в сторону откуда доносился голос и увидел, что Булл смотрит на меня своим полностью зататуированным лицом в стиле Маори, его накачанные руки скрещены на груди. Он дернул головой в направлении Стикса. Когда я посмотрел на своего лучшего друга, он, бл*дь, убивал меня своими глазами. Они все подозревали, и мой желудок сделал сальто. Он отрежет мой член, если узнает, что я трахнул Лилу.
Тэнк прокашлялся и сказал:
— Как и я говорил, что-то глобальное планируется. Самодельное взрывное устройство у ворот было отвлечением.
Стикс щелкнул пальцами, и я следил за его руками.
«Вы занимались этим, когда были в одном братстве. Что они будут делать? И какого хрена хотят от нас? Я думал, что Лэндри не будет мстить за то, что мы убили его парней пару месяцев назад?»
Тэнк покачал головой.
— Не думаю. Эти придурки были второстепенными, солдатами низшего уровня. Лэндри похер, что мы отправили их к Аиду. Ублюдок, вероятно, думает, что мы сделали за него его работу. Как говорят мои информаторы, он чистит Клан. Избавляется от всех головорезов и вербует настоящих солдат.
— Настоящих солдат? — спросил Смайлер.
Тэнк кивнул.
— Так и есть, как и Гитлер, он использует своих головорезов коричневорубашеников, чтобы добраться до главы Ку-Клукс-Клана, убирая всех на своем пути, а теперь он чистит их, хладнокровно убивая, как Гитлер, и он добивается высшего ордена, чернорубашечника.
Мы смотрели на него, будто он был тупой. В школе я никогда не уделял особого внимания европейской истории, был слишком занят, ведомый своим членом, и изучал жизнь Палачей.
— Дивизия СС «Мёртвая голова» — смертники — настоящие садистски ублюдки, которые хотели видеть только белый, арийский мир. И так же как те, у кого не было проблем с тем, чтобы мучить и убивать евреев и любых других, они бы не хотели повтора Второй мировой войны, эти солдаты сделают все, что пожелает Лэндри. Лэндри их фюрер. Мы говорим о настоящей угрозе клубу, Стикс. Новый клан Лэндри хочет поиметь нас, если они еще не начали.
Вокруг стола воцарилась тишина, когда слова Тэнка повисли в воздухе.
Больше угроз. Чертовски великолепно.
— Тогда к чему эти гребаные спектакли? К чему взрывчатка? Зачем отвлечение? — спросил я, наклонившись вперед и смотря, как Тэнк провел рукой по своему шраму. Лэндри приказал оставить этот шрам, когда Тэнк потерял веру в рейх и свалил от них нахер.
— Грядет что-то масштабное. Они хотят разозлить нас. Чтобы мы последовали за ними. Похоже, они готовятся к войне.
Ножки стула заскрипели по деревянному полу, и стул ударился об стену. Флейм встал, на его руках были новые порезы.
— Значит, мы двинем в гребаную войну. Мне похер на этих убийц евреев. Я, бл*дь, убью их своими руками. Пусть попробуют нагнуть Палачей. Они поимели мой клуб... моих братьев... мою Мэдд...
Флейм осекся, прервав свой поток слов, прежде чем сказал еще больше, его безумные черные глаза расширились. Его зататуированная пламенем шея напряглась, и лицо стало пунцово-красным, прежде чем он чертовски громко закричал, потянулся в свой ботинок, вытащил нож и бросил его в стену.
Вик и АК поднялись и встали рядом с Флеймом, который тяжело дышал, поддерживая его. Ковбой и Хаш последовали за ними, пятеро из них закипали от желания крови нацистов.
Теперь это чертов психоквинтет?
Стикс встал и ударил кулаком по столу, все глаза устремились на нашего Президента. Он посмотрел на меня, и я ждал, пока он начнет показывать.
«Вижу, вы все готовы к битве. Я с вами, братья. Мы отомстим нацистам, но прямо сейчас я согласен с Тэнком, поэтому мы подождем. Посмотрим, что гребные скины предпримут. Выудим информацию, не будем торопиться, а затем со временем сотрем их в порошок».
Тэнк, Булл и Смайлер кивнули, соглашаясь, и худший, самый трахнутый на голову бойзбенд в мире сел на задницы
«Тэнк, что с твоим информатором? Почему он отказался от Клана? Думаешь, он играет с нами? Скармливает нам херню?» — показал Стикс, адресуя Тэнку.
Тэнк покачал головой.
— Нет, он ушел от них, През. Брат встретил сучку, захотел ее, а она не была гребаной арийкой. Если Лэндри узнает, что один из его офицеров сходит с ума по латиноамериканке, принцессе картеля, парень сдохнет. Он сделает что угодно, чтобы убить этих ублюдков... что угодно. У нас есть отличный источник информации, пока он скрывает свое дерьмо.
— Принцесса картеля? — спросил АК.
Тэнк пожал плечами.
— Не знаю деталей. Брат не особо делится, но да, она принцесса картеля или что-то подобное. Гребаный нацист и иммигрантка из Мексики. Сказочное дерьмо, ага? — сказал он с сарказмом.
Стикс откинулся на своем стуле и вздохнул, подняв глаза к потолку. Мы с братьями наблюдали за ним, ожидая инструкций. Наконец, он выпрямился и положил руки на стол.
«Тэнк, свяжись со своим братом-скином и узнай, почему мы остались без передних ворот и с тремя трупами. Мы подождем, все обдумаем и затем выманим этих ублюдков. Да?»
— Да, — поддержал я вместе с остальными братьями, вставая из-за стола один за другим.
«Сегодня мы защитим лагерь. Отведите своих сучке в клуб. Мы заляжем на дно, пока не узнаем, чего ждать. АК, Ковбой, Вик и Хаш ваша смена первая. Флейм». — Стикс остановился, и Флейм покачал головой. Стикс показал: — «Ты приглядываешь за Мэдди». — Стикс расслабился и уставился на дверь. У брата все зудело от желания вернуться и встать за дверь квартиры Стикса.
Стикс ударил молотком по столу, и братья вышли. Тэнк приложил телефон к уху, чтобы связаться с информатором. Я подскочил со своего стула, так быстро, как это возможно, и повернулся к двери, но Стикс схватился за мой жилет сзади и отшвырнул меня к стене.
— Какого хрена! — закричал я.
Стикс был чертовски взбешен, его взгляд обезумел.
— Я с-сказал т-тебе д-держаться п-подальше от ее к-к-киски! Т-ты с-сделал ее с-своей г-гребаной ш-шлюхой!
Шлюхой? Ярость наполнила меня, я ударил Стикса в грудь, отбрасывая его к столу. Через секунду я был на нем, вцепившись в край его жилета.
— Брат или нет, лучший друг или нет... През или, бл*дь, нет, ты никогда не заговоришь о Лиле так снова, или я вырежу твое гребаное сердце!
Стикс уставился на меня, и я приготовился к драке, но затем на его лице расползалась самодовольная улыбка, и я попятился, изумленный.
— Какого хрена ты улыбаешься, и какого хрена это было, мудак! — огрызнулся я.
Стикс поднялся и встал прямо передо мной.
— Т-ты, б-бл*дь, л-любишь, с-с-сучку.
— Заткнись, бл*дь, Стикс, — ответил я, в груди было все стянуто как в киске девственницы.
Стикс рассмеялся.
— Д-дерьмо. Т-так и есть. Н-никогда не д-думал, что увижу этот г-гребаный день.
Отойдя, я прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. Я посмотрел на Стикса, который пялился на меня, будто я был долбаным фриком.
— Хорошо, я люблю сучку-святошу. Ты счастлив? Не могу выкинуть ее из головы. Не вижу никого, кроме нее. — Я рассмеялся в неверии и провел рукой по бороде. — У нее промыты мозги, не сомневаюсь, она любит Иисуса больше меня. Время от времени падает на землю, причитая какое-то религиозное дерьмо, с которым я не могу справиться. Она одевается и говорит так, будто сошла с гребаного Мэйфлауэра7. Но эта сучка сверкает так чертовски ярко, что я не могу потушить ее. Она пробралась мне кожу, През. Я схожу с ума, если не нахожусь рядом с ней. И теперь, оказавшись в ней, я пропал.
Стикс приподнял брови, и его улыбка увяла.
— Он-на л-любит тебя?
— Да, — выдохнул я и провел рукой по волосам, смеясь. — Да, бл*дь, да. Черт... она любит меня.
Стикс кивнул и положил руку на мое плечо. Я встретился с ним взглядом.
— Как, черт побери, это произошло? Я люблю ее, Стикс. Он, бл*дь, владеет мной. Мой старик в гробу бы перевернулся.
— М-Мэй тоже владеет мной, б-брат. К ч-черту то, ч-что с-сказали бы наши от-тцы или с-сделали. Я бы не отказался от М-Мэй.
Наклонив голову, я вздохнул и сказал:
— Не так уж забавно влюбиться в сучку, настолько отдаленную от этой жизни. Какой она будет старухой? Мы испорчены, Стикс. Она ищет спасения. Она не найдет его с Палачами.
— К-как и М-мэй. Л-лучше с н-нами, ч-чем с-с этим к-культом. Он-на с-справится.
— Мэй отличается от Лилы. Она сбежала. Лила хотела остаться. Мэй пыталась научиться этой жизни, хотела тебя. Лила боится своей гребаной тени. У Мэй больше нет веры, Стикс. Ли все еще живет этим дерьмом, рассказывая писание как пастор.
— Е-ей н-нужно в-время. Она п-поймет н-нас в к-конце к-концов, — заверил он и ударил меня по руке. — Ид-ди к н-ней. Н-нам н-нужно б-быть н-начеку.
— Да, — ответил я и оттолкнулся от стены.
Стикс внезапно повернулся.
— Н-не ис-с-пользуй ее, — предупредил он.
Я сжал челюсти.
— Пошел ты, Стикс.
Он ухмыльнулся снова и сказал:
— Околдован киской! — затем, бл*дь ушел.
Если бы так сильно не хотел трахнуть свою сучку, я бы догнал подонка, чтобы ударить его по дерзкому рту. Когда я вошел в бар повсюду были братья и сучки.
Залечь на дно, да легко.
Практически побежав к своей комнате, я прошел через дверь.
— Детка, я вернулся. Время снова раздеться!
Закрыв дверь, я повернулся к Лиле, но ее там не было. Постельное белье, на котором мы занимались любовью, было на своем месте, но ее нигде не было видно.
— Ли? Ты ванной? — крикнул я в закрытую дверь.
Нет ответа. Я нахмурился, и напряжение началось скапливаться у меня в груди, когда я подошел к ванной и распахнул дверь.
Ничего.
Одежды Лилы больше не было на полу — ее платья и гребаного чепчика.
Мэй. Должно быть, она с Мэй и Мэдди.
Закрыв дверь, я побежал по коридору к комнате Стикса, затарабанив в дверь. Изнутри я слышал ворчание и стоны, затем Стикс выругался и пошел к двери.
Дверь распахнулась, и Стикс застегивал свою ширинку.
— Ч-что? — прорычал он, по выражению лица было видно, что он зол.
— Лила здесь? — спросил я.
Стикс нахмурился и покачал головой.
— Она не в моей комнате. Я вернулся, и ее не было в кровати, а одежда исчезла. Я подумал, что она с Мэй. — Хмурость Стикса превратилась в беспокойство, и внезапно Мэй оказалась у двери, обернутая в одеяло, ее волосы были в беспорядке, а лицо раскраснелось.
— Что не так? Где Лила? — спросила Мэй, паникуя.
Проведя руками по лицу, я поднял взгляд и посмотрел на коридор.
— Мэдди?
Мэй нервно кивнула и схватила Стикса за руку.
— Иди туда, Кай, мы оденемся и тоже придем.
Я не мешкал ни секунды и поднялся по дальней лестнице. Пробежав через металлическую дверь, я начал подниматься по круглой лестнице и заметил, что Флейм сидел наверху. Услышав мое приближение, он спрыгнул со стула, готовый ударить своими клинками.
— Успокойся, нахер, это я, — сказал я, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Когда достиг вершины, я сказал: — Лила с Мэдди?
Флейм уставился на дверь, будто мог видеть через нее.
— Не то чтобы я знал.
Развернувшись, я забарабанил в дверь.
— Мэдди! Это Кай. Открывай.
Флейм встал позади меня, практически соприкоснувшись с моей спиной.
— Флейм, пошел нахрен. У меня нет времени на твое безумие.
— Я никуда не отойду, ублюдок. Должен убедиться, что ты не пугаешь сучку. — Флейм повертел свой нож у моего лица. — Она закричит — я сделаю так, что закричишь ты.
Стиснув зубы, я хотел схватить Флейма, но мое внимание привлекли шаги на лестнице.
— Флейм! Пожалуйста, отойди! — закричала Мэй, вбежав по лестнице в своем обычном топе и черных джинсах; Стикс следовал за ней.
— Мэдди не открывает, а я собираюсь убить этого мудака, если он не отвалит! — зашипел я, не отрывая взгляда от разъяренного Флейма.
— Флейм! Мне нужно попасть к Мэдди и Лиле. Пожалуйста, дай мне пройти! — закричала Мэй.
Псих заворчал в ответ и отступил, его спина ударилась об стену.
Мэй повернула ручку и зашла внутрь. Мэдди стояла посреди комнаты и робко смотрела в сторону дверного проема.
— Мэдди! Лила здесь? — спросила Мэй. Мэдди покачала головой, ее зеленые глаза расширились, когда она уставилась на группу собравшихся в коридоре.
Мэй посмотрела на нас, побледнев.
— Стикс? — прошептала она со страхом на лице.
— Сестра? — прошептала Мэдди со своего места за Мэй, одетая как Лила в уродливое серое платье.
Мэй посмотрела на Мэдди.
— Да?
Мэдди сглотнула, а в ее глазах стояли слезы.
— Где Лила? С ней что-то случилось? — дыхание Мэдди перехватило, она попятилась назад. — Они вернулись за нами? Пророк Давид воскрес и пришел за нами, чтобы спасти? — ее голос становился громче, и она заплакала. — Они забрали Лилу? Схватили ее?
Мэй рванула вперед и обняла дрожащую Мэдди.
— Нет! Они не вернулись. Они умерли, сестра.
Мэдди отстранилась и замотала головой.
— Нет! Пророк Давид говорил, что воскреснет, если его убьют. Его должны были воскресить, чтобы получить возмездие с тех, кто обидел его! Он вернулся, Мэй! Я знаю это, и он забрал Лилу! Мэй, они убью ее! Они сделают пример из ее побега!
Сейчас Мэдди почти кричала, и Флейм терял контроль позади нас, расхаживая туда-сюда, постоянно бормоча проклятия себе под нос. Я тоже терял контроль, слыша дерьмо, вылетающее изо рта Мэдди. Этот культ практически свел с ума сучек.
Мэй повернула голову к нам, когда пыталась успокоить Мэдди.
— Река. Еще она может быть у реки.
Я побежал вниз по лестнице, прежде чем Мэй закончила предложение. Стикс последовал за мной. Я выбежал на улицу и побежал по двору. АК, Викинг, Ковбой и Хаш вытащили свои Узи.
— Бл*дь! Мы почти пристрелили вас! — закричал АК, но мы со Стиксом не остановились. — Куда вы? — закричал он, но я был слишком занят, прорываясь через линию деревьев, мое сердце ускоряло темп с каждым шагом.
Какого хрена она пошла к реке, после того как на нас напали? Вдруг что-то плохое произошло? Я практически споткнулся, когда запаниковал от мысли, что это могло произойти из-за нашего занятия любовью.
— Дерьмо!
Теперь я мог слышать, как за мной бежало несколько пар шагов, когда я пробирался через деревья, игнорируя низкие ветки, которые хлестали и царапали лицо. Я продолжал пробираться к реке по грязной тропинке, пытаясь ускориться, когда услышал всплеск воды вдалеке.
— Лила! — закричал я, пробираясь к берегу через толщу деревьев. Но там было пусто. Я подбежал к краю, пытаясь заглянуть под воду, но течение было сильным.
— Бл*дь! — зарычал я, обхватив голову руками. Стикс схватил меня за руку и потянул. Я встретился с его озадаченным взглядом. — Она, бл*дь, приходила сюда помолиться, чтобы очиститься или подобное дерьмо.
Выражение лица Стикса стало суровым, он выпустил меня и начал искать в воде. Я пробежал почти двадцать пять ярдов и узнал склон, на котором Лила складывала одежду. Опустив взгляд на землю, я исследовал каждый миллиметр... и мое гребаное сердце ухнуло в желудок, когда я увидел белый кусок материала под камнем.
Наклонившись, я потянул материал из-под камня и поднял его — чепчик Лилы.
— Нет! — закричал я, наклонив голову в ярости и сжимая материал в своей руке.
АК, Вик, Ковбой и Хаш появились с Узи в руках, осматривая пространство. Мои колени подогнулись, и прежде чем я понял, я упал на землю, моя голова оказалась между ног.
Стикс сел на корточки рядом со мной и положил руку мне на плечо. Я поднял взгляд и протянул ее головной убор, прохрипев:
— Он, бл*дь, была здесь, През. Была здесь. — Я сжал материал в руке и посмотрел на реку. — Что если она утонула?
На месте моего сердца зияла огромная дыра. Мне казалось, что я не могу дышать. Лила, моя Лила, моя гребаная блондинка святоша.... моя старуха, нахер, пропала.
— Кай! — кто-то закричал, и я увидел, как Стикс поднял голову в этом направлении. Но я мог только смотреть на гребаную реку и думать о своей сучке.
Лила... детка...
Знакомый свист привлек мое внимание. Я посмотрел налево и увидел, что АК присел у другой грязной дорожки, ведущей к малонаселенной глуши.
Подпрыгнув, я побежал к месту, где они собрались. АК поднял голову и указал на грязь.
— Следы. Много.
Сделав рваный вдох, АК встал, прищурив глаза.
— Здесь были люди, Кай, около пяти или шести мужчин, судя по размеру ботинок.
— Откуда ты все это узнал? — спросил Хаш.
— Спецназ, шесть боевых заданий, — ответил АК.— Похоже они были недостаточно умны, чтобы замести следы. — Он присел на корточки и наклонил голову. — Бл*дь!
— Что? — взревел я.
АК посмотрел на меня.
— Две пары отпечатков более глубокие. — Он встал, придерживаясь края тропы, и прошел около десяти ярдов к деревьям. Он кивнул сам себе и сказал: — Они несли что-то, что придавало им больше веса. — АК встретился со мной взглядом и вздохнул. — Что-то, что весило около пятидесяти килограммов.
— Лила, — прошептал я. — Ублюдки забрали ее.
Злой рев расколол тишину берега. Повернувшись, я увидел, что Стикс был в ярости, его мышцы и рот напряжены. Снова фокусируясь на АК, я пытался держаться и спросил:
— Видишь что-нибудь еще?
АК нахмурился, когда изучал следы, затем его выражение изменилось, и он резко поднял голову.
— Военные ботинки. Какие-то серьезные тяжелые военные ботинки. И курево. — АК поднял недокуренную сигарету и покачал головой. — Все еще чуть теплая, но достаточно холодная, чтобы сказать мне, что кто бы это ни был, он давно ушел с Лилой.
— Кто, бл*дь, будет носить сапоги вроде этих здесь? — спросил Ковбой.
— Н-н-нацики, — раздался голос сбоку. Мы все в шоке посмотрели на Стикса, — он снова заговорил. Вот насколько брат был зол. Его страх говорить был поглощен чистой яростью.
— Он прав. Все эти мрази носят их, — сказал Вик, и я закрыл глаза.
— Отвлечение, — сказала я, сейчас все обретало смысл.
Все взгляды устремились на меня.
— Бл*дь! — закричал Вик.
— Тэнк. Мне нужно поговорить с Тэнком, — сказал я, и побежал через лес. Как только я добрался до двора, Тэнк, Булл и Смайлер уже бежали к нам, их лица были суровыми.
— Тэнк! — крикнул я. — Эти ублюдошные нацики забрали мою сучку.
Тэнк побледнел и запрокинул голову назад.
— Бл*дь!
Все братья начали собираться во дворе, все сердито смотрели на Тэнка, ожидая информатора. Моя кожа была в огне от необходимости преследовать их и вернуть свою женщину назад в свои объятия, где она и должна быть, но я понятия не имел, с чего начать. И что Клан хотел от нее? Откуда, черт побери они узнали, что она была здесь?
— Мой источник, Таннер, слышал, как Лэндри приказал последнему из своих головорезов двигаться против нас, чтобы отвлечь нас взрывом, затем забрать красивую сучку....
Тэнк не решался смотреть на Стикса, который встал рядом со мной, и его глаз дергался.
Стикс указал подбородком на Тэнка, сигнализируя ему продолжать.
Тэнк вздохнул.
— Забрать старуху Стикса. Им сказали, что они узнают ее, так как она выглядит как гребаная супермодель. Мэй была целью. Они не знали большего.
В моем разуме мчалось множество мыслей, а адреналин накачивал вены. Бл*дь, должно быть, вот как Флейм чувствует себя все время. Я хотел убивать, замочить каждого ублюдка, кто использовал мою женщину.
Стикс замер рядом со мной, но я знал, что он был на грани потери контроля, готовый идти по следу нациков.
— Что они хотели от нее? Что Лэндри хотел от нее?
Тэнк покачал головой.
— Таннер не знает. Он уверен, что она не в Клане. Похоже, это было похищение ради денег. Запрос из внешнего мира. Кто-то хотел ее и без сомнения заплатил кучу денег Клану, чтобы они сделали грязную работу. Кто бы это ни был, они не хотели, чтобы мы знали, что это они.
Я шагнул вперед, быстро теряя остатки терпения.
— Нам нужно имя, расположение, какая-то информация. Мы не оставим это просто так, мне не сложно напасть на Клан Кисок с огнеметом в руках и арсеналом полуавтоматики, чтобы разбомбить гребаное место.
Тэнк провел рукой по шраму, опустив взгляд на землю, пока все обдумывал. Я не отрывал взгляда от брата, обдумывая оригинальные способы разрезания нацистских глоток. В конце концов Тэнк поднял голову и посмотрел на Стикса.
— Таннер достанет нам эту информацию, и он ходячий мертвец. Мы должны обеспечить ему защиту. Черт, нам придется спрятать его здесь. Они линчуют его, если узнают, что он отказался от них, а зная Лэндри, он узнает. Я не собираюсь потерять лучшего друга, не сделав все возможное, чтобы защитить его задницу.
— Он водит? — спросил Булл.
— Летает как пуля, — немедленно ответил Тэнк. — Сильный ублюдок, а также гребаный гений. Может взломать что угодно, получить информацию о ком угодно в любое время. У брата есть навыки... которые мы можем использовать. У нас больше врагов, чем мы можем сосчитать. Таннер может быть гребаной золотой жилой.
— Какого хрена кто-то подобный в Клане? — спросил Смайлер, вопрос, который я уверен, крутился у всех.
Тэнк прищурился, когда смотрел на каждого брата.
— Его старик привел его в «Белую силу», потому что ненавидел всех вокруг. Он укоренился в техасском клане, не зная ничего другого. Не уверен, в какой бы они оказались жопе, если бы он ушел. Он их золотой ребенок.
— Кто его старик, Гитлер? — Вик попытался пошутить, но Тэнк стиснул челюсти и покачал головой.
— Его семейная история не доступна обществу и ему именно так и нравится.
Стикс перестал быть статуей и шагнул вперед, показав:
«В первую очередь ты Палач, а во вторую друг этой расистской крысы, поэтому тебе лучше поделиться. И, брат, это не просьба».
Впервые я видел, чтобы Тэнк разозлился на Стикса, но зная, что Стикс не потерпит херни, он ответил:
— Иногда, ты гребаный придурок, Стикс. Хренов придурок! Я поклялся, что никогда не расскажу!!! Парень сделал многое для меня, когда я хотел выбраться из Клана, и если бы не он, я был бы у гребаного лодочника и горел в аду, — прошипел Тэнк.
Стикс остался стоять, скрестив руки на груди, на его лице было суровое, выжидательное выражение.
Никто в клубе не шутит с Немым Палачом.
— Бл*дь! Хорошо. Его старик... губернатор Айерс, — выплюнул Тэнк холодно.
— Губернатор Айерс — нацист? — спросил я натянуто, глаза Стикса расширились. Парень контролировал весь Техас. И мы платили ему тонны зелени каждый год, чтобы он закрывал глаза на наши дела. Черт, мы собирались войной на «Белую силу», а копы и федералы внезапно стали нападать на нас с каждого угла.
— Гребаный Великий магистр Ку-клукс-клана в Техасе, — сказал Тэнк. — Парень — один из лидеров всей Америки.
— Бл*дь! — выплюнул Вик, и плечи Тэнка поникли.
— Что? — спросил я Тэнка.
— Это не все.
«Тогда, бл*дь, говори!» — показал Стикс, его терпение уходило, и клянусь, Тэнк на самом деле пытался отправить своего Преза к лодочнику. Булл положил руку на плечо Тэнка, прикрывая его, пока Стикс ухмылялся, дразня брата предпринять какие-то шаги.
Какой-то ублюдок хотел похитить Мэй. Стикс не хотел, чтобы им играли сейчас... также как и я. Я был со Стиксом во всем. Ублюдки этого клана похитили мою сучку.
— Младший брат губернатора Айерса — Джон Лэндри... Лэндри — дядя Таннера. Настоящее семейное дело.
Братья разразились недоверчивыми тирадами и приступами ругани, но устав от этого дерьма, я протолкнулся мимо Стикса и встал лицом к Тэнку.
— Достаточно этой хрени! Притащи этого нацистского брата сюда... сейчас же! Мы получим нужную информацию, затем ударим по ублюдкам. Мы вернем Лилу, защитим Мэй и Мэддс, затем разберемся с последствиями. У нас больше связей, чем когда-нибудь будет у этого ублюдка. Палачи не просто общенациональные, мы, бл*дь, интернациональные. У нас столько связей, о которых магистр может только мечтать. Мрази должны бояться нас. Мы гребаные Палачи!
Братья вокруг меня метались из стороны в сторону, бормоча согласие, сжав кулаки — они все были злы и были со мной.
Я посмотрел через плечо на Стикса.
— През? Ты в игре?
Глаза Стикса пылали огнем, и он кивнул. Я обошел каждого брата, все закивали в согласии. Флейм стоял сзади, брат только что вошел во двор. Он уже расхаживал туда-сюда, желая мести, каждая мышца в его теле напряглась от ярости. Кровожадная улыбка на его лице — на его деснах можно было прочитать «БОЛЬ» — сказала мне все, что я хотел знать. Но затем я заметил кого-то за Флеймом, кого-то с черными волосами и волчьими глазами... крошечная сучка, чье сердце было разбито.
— Мэй, — сказал я раздраженно. — Ты не можешь быть здесь. Ты знаешь это. Клубные правила.
Услышав, что я произнес имя Мэй, Стикс пробрался через братьев, чтобы обнять свою сучку. В ее огромных глаза стояли слезы, когда она смотрела на него.
— Кто-то забрал Лилу? — спросила она с опустошением в голосе.
Я чувствовал, как мое сердце надломилось вместе с ее, прямо посередине. Дерьмо. Вот почему старух отсылали подальше. Им не нужно было ничего знать до определенного момента.
Стикс кивнул своей старухе с опаской, и я смотрел, как он показывает:
«Мы вернем ее, и мы убьем мразей, ответственных за ее похищение. Детка, я клянусь, мы вернем твою сестру».
Мэй с трудом сглотнула, увидев, что ее мужчина так зол. Она отвела взгляд. Затем встретилась со мной взглядами. Еще больше слез скатились по ее щекам, и она вытянула руку, жестом показывая мне взять ее.
Стикс хмуро наблюдал за этим и резко дернул подбородком, чтобы я подошел ближе. Прочистив горло от огромного кома, я медленно двинулся вперед и взял дрожащую руку Мэй, облизав губы, когда нервно встретился с ней взглядами. Все братья затихли... даже Флейм.
«Кай, соберись, бл*дь», — сказал я сам себе. — «Соберись ради своей женщины. Ты вернешь ее. С ней не случится ничего плохого».
— Кай? — сказала тихо Мэй, пока я ждал, что она разорвет меня на куски. — Верни ее нам. Мне, Мэдди... себе... — она затихла, и я подумал, что она впала в ступор или подобное дерьмо. Мэй предупреждала меня держаться подальше от Лилы больше раз, чем я мог сосчитать, но сейчас она давала мне благословение?
Какого...
Чертовски грустная улыбка тронула губы Мэй.
— Ты любишь ее.
Это был не вопрос, и мы знали, что это гребаная правда. Да, я променял киски клубных шлюх на эту женщину. Черт, она владела мной, пробралась мне под кожу... женщина получила больше, чем просто мой член.
— Да, бл*дь, так и есть, — прохрипел я. — Больше чем свою гребаную жизнь. Эта сучка для меня все. Все на гребаном свете.
Мэй сжала мою руку, и с дрожью выдохнула в облегчении.
— Она тоже тебя любит.
В моей груди было так стянуто, что я не мог сделать гребаный вдох. Она любила меня. Любила меня. Она любила меня.
— Ты спасал ее, Кай. День за днем, ты спасал ее, я видела это. Сначала мне это не нравилось, я думала, что в итоге ты ее обидишь, но это не так. В действительности ты совершил невозможное. — Внезапно у нее перехватило дыхание, и, найдя силу где-то внутри, она продолжила: — Лиле необходимо, чтобы ты снова спас ее, Кайлер. Ты должен спасти ее жизнь... Мы все должны. — Мэй опустила взгляд и прошептала: — Умоляю тебя спасти ее.
Потянувшись, я прижался в поцелуе к тыльной стороне ладони Мэй и сказал:
— Обещаю тебе, сладкая. Я спасу свою женщину... или, бл*дь, умру, пытаясь.
16 глава
Лила
— Просыпайся, просыпайся, блондиночка!
Я проснулась, дернувшись. Сильный запах аммиака наполнил мои ноздри, вынуждая меня сесть и избежать гнилостного зловония.
Каждая частичка моего тела болела. В моей голове гудело, я пыталась открыть глаза, но была не в состоянии двигать руками и ногами, так как они были связаны веревкой.
Я распахнула глаза, и мое сердце забилось быстрее, когда сильный мужчина с реки сел рядом со мной, дерзко улыбаясь.
Мужчина с сальными, лохматыми каштановыми волосами потянулся вперед и провел своей сухой губой рукой по моей ноге. Слезы защипали мои глаза.
Внезапно в задней части жестяной коробки раздался громкий стук, и я осознала, что была в фургоне.
— Готовьтесь. Покупатели будут в два.
Покупатели?
Нахмурившись, я вернула свое внимание на мужчину передо мной. Мужчина, который ласкал мою ногу, тяжело задышал и разорвал прикосновение. Я медленно выдохнула, чувствуя облегчение, когда он подал сигнал своим людям выйти из фургона.
Двери открылись и сразу же закрылись, оставляя меня в ловушке темного автомобиля. Я усиленно пыталась придумать, что делать. Кто эти мужчины? Чего они хотят от меня? Какова будет моя судьба?
Зажмурив глаза, я пыталась подавить рыдание, поднимающееся по моему горлу, но попытка оказалась неудачной, когда всхлип сорвался с моих губ, и из моих глаз водопадом полились слезы. Они собирались убить меня? Или... взять меня против воли?
Передо мной промелькнуло лицо Кая, и сорвался еще один всхлип. Он будет меня искать? А Мэй и Мэдди будут бояться? Кто-нибудь из Палачей знает, где искать? Они знают личности моих похитителей?
Ведь они не знают... Я потерялась для них. Они не знают, что я пошла к реке помолиться. Кай... Кай решит, что я сбежала....
Внезапно с громким лязгом металла двери фургона открылись, и мужчина с каштановыми волосами, который трогал мою ногу, вытянул свою сильную руку и обхватил веревку на моих ногах.
Я пыталась отстраниться, но было некуда. Сильно потянув, мужчина потащил мои ноги вперед, затем агрессивно вытолкнул меня из фургона, выбрасывая через двери. Я ударилась о гравий с глухим стуком, оцарапав щеку.
— Вот, красивая сучка, найденная на территории Палачей, — кратко сказал мой похититель. Услышав звук шагов у своей головы, я подняла голову, и увидела, что меня окружили несколько мужчин, но со своего положения я не могла видеть, кто это.
Ощутив руку на своих волосах, я напряглась.
— Это не она! — кто-то сказал сердито. — Вы должны были забрать женщину с черными волосами, женщину Стикса, Президента!
Страх помчался по моим венам.
Мэй? Похитители должны были забрать Мэй.
— В нашей инструкции было сказано забрать самую горячую сучку из лагеря. Мы все согласились, что это она. Сучка сама плыла к нам в руки. Спустилась к реке, бормоча религиозное дерьмо, буквально ожидая, что мы покажемся.
Сильные пальцы схватили мое предплечье, и меня потянули на ноги. Болезненно завопив, я зажмурила крепко глаза, когда агония прострелила мою руку. Я неуверенно покачнулась, когда боролась за равновесие на связанных ногах.
Тишина охватила меня, за исключением гула сов и стрекота сверчков. В тишине мое тяжелое дыхание было похоже на ураган. Я смело открыла глаза, и весь воздух из моих легких покинул меня, оставив пустой, пораженной... в полном шоке.
Пять людей смотрели на меня. Пять мужчин, одетых в белые туники, с длинными волосами и бородами разных цветов. Пять лиц, которые я узнала, их личности отпечатались в моем мозгу. Но двое из них были на одно лицо... я была в замешательстве.
Я опустила взгляд и дрожащим голосом поприветствовала:
— Отец, брат Лука, брат Мика, брат... — я затихла, не зная, что сказать в приветствии другим мужчинам.
Кто-то положил палец мне под подбородок и приподнял лицо. Я встретилась с карими глазами брата Каина. Но его взгляд был резче, чем когда я последний раз видела его несколько месяцев назад. Его линия рта казалась более суровой. Казалось, он сам изменился.
— Б-брат... Каин, — прошептала я.
Брат Каин покачал головой и обнажил зубы.
— Я брат Иуда, шлюха. — Он указал позади себя на другого мужчину, другого брата Каина. — Это твой новый Пророк, мой близнец... пророк Каин.
Резко выдохнув, мои глаза расширились. Пророк Каин взошел на свое место? Пророк Каин... выжил? Мы все верили, что он...
Пророк Каин сделал шаг вперед, прервав мои мысли. Его черты лица казались менее резкими, чем у его близнеца, но меня было не одурачить. Мэй рассказывала мне про Каина, мужчину, которого она знала, как Райдера.
Пророк Каин положил руку на плечо брата Иуды и тот отступил. Пророк повернулся ко мне и спросил:
— Ты помнишь меня, сестра?
Я опустила взгляд и ответила:
— Да, мой господин. Хоть и я встречала вас только единожды, я помню.
— Ты Окаянная? Ты Далила? Я прав? — вздрогнув на это имя, я неохотно кивнула.
— Да, мой господин. Я соблазнительница, грешница.
— Вы знаете эту женщину, братья? — пророк Каин спросил мужчин позади себя.
Мурашки поползли по моему позвоночнику, и внезапно меня затошнило в ожидании ответа.
— Да, Господин, — ответил кто-то. Раздался кашель, когда говорящий прочистил горло. — Прежде она была моей дочерью, пока не соблазнила брата Луку и Мику, и пророк Давид провозгласил ее Окаянной. Дьявол лег с ее матерью в постель. Мы не узнали этого, пока ей не исполнилось шесть. Она олицетворяет грех.
— Шлюха Рапунцель, — злобно сказал брат Лука.
— Братья, успокойтесь, — сказал пророк Каин, казалось, его раздражали тоны братьев, прежде он повернулся и протянул мне руку. — Пойдем, сестра. Тебе лучше вернуться с нами, чтобы воссоединиться со своими новыми людьми в нашем новом доме.
Не в состоянии спрятать свое удивление, я подняла голову и встретилась взглядом с братьями. Я спросила:
— Наши люди? Они выжили? У нас все еще есть община? Мне сказали, что все погибли.
Брат Иуда шагнул вперед и схватил меня за длинные светлые волосы. Я отказывалась громко кричать. Меня наказывали. Я обращалась не по очереди к старейшине и меня наказывали.
— Слушай меня, шлюха! Наши люди выжили, и мы сильнее, чем были. Господь привел тебя обратно к нам и забрал от нечистых людей, с которыми ты жила во грехе. Твоя душа может быть спасена только Богом и избранными людьми. Мы, твои люди, крепко сплочены и в крестовом походе во имя Бога.
Пророк Каин сделал шаг вперед и убрал руку Иуды с моих волос.
— Иуда! Успокойся!
Брат Иуда отпустил меня, и мой скальп запульсировал. Я бросила благодарный взгляд на Пророка Каина.
— Мои извинения, сэр, — пробормотала я, и внезапно на меня нахлынули эмоции.
Наши люди выжили. Они могут избавить меня от моего зла и спасти. Наконец, я смогу избавиться от порожденного дьяволом греха... Но я могла думать только о Кае — его красивом лице, улыбке, длинных светлых волосах, в которых я запутывалась пальцами, его мягкой бороде, пронзительных голубых глазах... улыбке... красивой улыбке, которая была только для меня. Боже, Кай! Я хотела его...
— Где Саломея?
Я снова встретилась взглядами с пророком Каином.
— Отвечай мне, сестра. Где Саломея? Она все еще в лагере? А Магдалена? Она там? Тоже в плену у этих грешников?
Я долго смотрела на него, не желая говорить. Секунды шли, но мой рот не открылся. Внезапно меня ударили по лицу, удар был ослепляющим. Я видела только звезды.
— Говори с Пророком Господнем, шлюха! — Я подняла голову, увидев, что брат Мика смотрит на меня со злостью. Он так сильно изменился. Маленького мальчика, которого я называла своим другом, больше нет. Его место занял суровый злобный мужчина.
Но я не буду говорить. Мэй и Мэдди... Я должна защитить своих сестер.
В глазах Пророка Каина загорелся огонь, когда он посмотрел на Мику, а затем повернулся лицом к брату Иуде.
— Мы отвезем ее в Сион и повторно попробуем вернуть Саломею и Магдалену. Откровение должно быть выполнено! — затем пророк Каин повернулся к другим братьям. — Не бейте ее снова. Она будет сотрудничать, если не будет избита.
Брат Лука кивнул, затем шагнул ко мне и взял меня за связанные запястья, потянув вперед. Мой отец встал с другой стороны от меня, и мое сердце заныло от боли. Он был моим отцом, он отрекся от меня. Прямо сейчас он смотрел на меня так, будто видел дьявола перед собой.
Я ничего не значила для него. Я ничего не значила для него. Он действительно отрекся от меня, и глубокое чувство отвержения заполнило мои внутренности.
— Эй! Что насчет наших денег! — позади нас закричал мужской голос, когда мой отец и брат Лука начали тащить меня в густой лес, мои все еще связанные ноги волочились по земле.
Я наблюдала, как брат Иуда сделал к ним шаг вперед и подал какой-то сигнал брату Мике. Брат Мика потянулся к своей тунике и вытащил оружие, открыв огонь по шести мужчинам, похитившим меня, их тела разрывали пули, и кровь сочилась на землю — они были мертвы.
Я закричала, когда мужчины один за другим падали на землю. Брат Лука накрыл мой рот рукой.
— Тише, шлюха Рапунцель! Эти мужчины грешники и заслужили смерти! Это была Божья воля.
Пророк Каин стоял рядом с нами с пустым выражением на лице, но я уловила легкий прищур глаз, который показывал мне, что казнь этих мужчин, возможно, беспокоила его. Братья Иуда и Мика присоединись к нам.
— Сообщи Лэндри, что мужчины обезврежены, и он получит плату через час, — брат Иуда сказал брату Мике.
Брат Мика кивнул и побежал в лес, но остановился, оглянулся на нас и спросил:
— Мой господин, с вашего разрешения я бы хотел быть старейшиной, назначенным на Окаянную Далилу. Хотел бы продолжить дело брата Ноя.
Нет, нет, нет!
Мой взгляд метнулся к пророку Каину, который с прищуром наблюдал за мной. Он ждал ответа, как будто обдумывал его в своей голове. Взглядом я умоляла его сказать нет, но брат Иуда встал рядом с ним.
— Брат. Она Окаянная. Откровение пророка Давида говорило, что ей нужен старейшина, который направит ее на путь спасения. Барт Мика старейшина. Ты должен позволить ему взять на себя эту роль.
Мой отец, брат Люк и брат Мика смотрели на меня с любопытством, и я видела, что брат Иуда был обеспокоен задержкой ответа пророка Каина.
Иуда прошипел что-то на ухо Пророку и тот посмотрел на меня, затем опустил взгляд. В конце концов он махнул рукой брату Мике.
— Согласен, Мика. Ей необходимо очищение. Ты станешь ее наставником.
Брат Мика вздохнул с благодарностью. Когда он посмотрел на меня, то улыбнулся.
— Спасибо, господин. Я посвящу все свое время ее спасению.
Мои ноги подогнулись, а голова закружилась. Нет! Брат Мика продолжит начатое братом Ноем. Брат Мика будет моим наставником. Он может силой взять меня для Дани Господней... Нет, нет! Я не могла... Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался.
Страх овладел мной, и я попыталась бежать, но отец и брат Лука крепко держали меня.
— Нет! Пожалуйста! — умоляла я.
Внезапно передо мной возник пророк Каин.
— Достаточно! — приказал он, затем сделал глубокий вдох, из-за чего мой крик застрял в горле. — Сейчас ты возвращаешься к своему народу, Далила. Ты не хочешь, чтобы твоя душа была спасена? Это единственный способ. Ты не понимаешь этого?
Когда я смотрела на Пророка Каина, то видела искренность и веру в его глазах.
— Пророк Каин, не потворствуйте ей. Ее внутренний дьявол пытается вас соблазнить, — сказал мой отец, и мне казалось, будто меня ударили ножом в спину. Пророк Каин поднял руку, чтобы остановить его протест.
— Ну, так что? — давил пророк Каин. — Ты хочешь продолжить жить с испорченной душой или хочешь присоединиться к Господу? Освободиться от своего греха, статуса искусительницы и быть свободной?
Выдохнув, я кивнула. Потому что на самом деле хотела этого. Я хотела сделать что угодно, чтобы освободить свою душу. Я хотела, чтобы мужчины хотели меня, а не мою внешность. Мое сердце распирало, когда я думала о своем самом большом желании... чтобы Кай любил меня, не светлые волосы, глаза и мой рот... Я хотела, чтобы он желал меня без чарующего заклинания, под которым он был.
— Да, — прошептала я пророку Каину. — Я желаю, чтобы моя порожденная Сатаной душа была спасена.
Порок Каин кивнул, триумф плескался в его карих глазах.
— Значит, ты должна вести себя как женщина. Ты должна быть покорной, кроткой и послушной. И ты должна соблюдать наставления брата Мики и стремиться избавиться от греха Сатаны.
***
Ничего подобного я и не представляла. Люди и здания были разбросаны повсюду. Высокие сооружения, фермы и дома были повсюду. В поле зрения.
Община Пророка Давида была маленькой деревней, Новый Сион был огромным городом.
Если старейшины и ученики пророка Давида были гвардией, то тысячи людей, которые бдели на границах Нового Сиона, были армией.
Стало очевидно, что место, в котором я выросла, было в прошлом. Очень организованный и очень богатый Новый Сион возвысил моих людей.
Пророк Каин готовил избранных Богом к апокалипсису.
Когда брат Лука и мой отец пронесли меня через линию деревьев к общине, место загудело. Люди, высокие и низкие, толстые и худые, молодые и старые, стояли и смотрели на меня, разинув рты, прищурив глаза, пока меня тащили.
Шепотки из их ртов уносил ветер и доносил до моих ушей.
— Смотрите! Окаянная! Я слышал истории, но не видел ни одну во плоти.
Матери сдерживали своих сыновей подростков.
— Не смотри ей в глаза, сын. Она соблазнит тебя. Она отдаст твою душу Сатане, после того как соблазнит тебя своим взглядом.
Старые члены общины сердито смотрели на меня, протягивая руки к небу, чтобы спасти мою душу. Все это время пророк Каин шел рядом со мной, гордясь своей поимкой, благословляя своих последователей, улыбаясь, когда они прислуживали и бросались к его ногам. Они молились Богу, распростершись на земле.
Вспомнив свой старый дом, меня наполнило чувство пустоты. Я была в замешательстве. Вот чего я всегда хотела: быть со своими людьми и спастись от врожденного проклятия соблазнительницы. Я хотела жить в общине, подальше от грешного мира, подальше от жителей Сатаны, оккупировавших землю. И я хотела жить под твердой рукой пророка Господня. Я хотела быть спасенной, к тому времени как настанет конец дней, чтобы Бог принял меня в свои объятия, и жить под его боком на Небесах.
Но я проходила мимо своих людей, — которые смотрели на меня с отвращением или даже презренным страхом, — и чувствовала себя чужаком, иноземкой на этой священной земле. Я осознала, что во внешнем мире меня никогда ни к чему не принуждали. Никто не хотел меня изменить, они хотели, чтобы я была счастлива: Кай, Мэй, Стикс, АК, Ковбой, Хаш и даже Викинг. Они хотели, чтобы я чувствовала себя там как дома. Все это время я думала, что они пытались испортить меня. Сейчас часть меня подвергала сомнению мои ранее незыблемые убеждения.
Я никогда не чувствовала себя настолько одинокой как сейчас. Никогда не была в таком замешательстве. Я хотела вернуться к своему народу и Пророку, но сейчас, находясь здесь, я желала оказаться в объятиях моего Кая. И это была печальная правда. Я думала об этом разрушительно красивом, готовым защищать, но тем не менее грешном мужчине, как о своем собственном. Он взял кусок моей испорченной души... моего сердца... и сделала себя частью меня. Он был в каждой моей клеточке, моем сознании. Он просто был частью меня.
Опечалившись, я опустила голову, но не могла избавиться от этих мыслей и не желала больше видеть неодобрительные взгляды своих людей, поэтому уставилась на длинную, зеленую траву под своими ногами, пока эта зеленая трава не превратилась в серый булыжник, пока этот булыжник не превратился в деревянный пол моих новых покоев.
Брат Лука и отец неожиданно остановились в скудно обставленной комнатушке и бросили меня на кровать. Я ударилась о матрас и попыталась сесть, показывая свое почтение старейшинам.
Подняв свой тяжелый взгляд, я увидела, что отец и брат Лука смотрели на меня. Они стояли бок о бок, оба значительно постарели. У обоих седые волосы, морщины на лицах, которых не было, когда я была ребенком. Они оба набрали вес. В глазах отца был легкий молочный оттенок, затмившую бывшую там прежде синеву.
Брат Лука покачал головой и положил руку на плечо моего отца.
— Ну, Исайя, мы не могли оказаться более правы. Эта... эта блудница несомненно Окаянная. Огромные глаза, роскошный рот. Она чересчур соблазнительна. В действительности, я борюсь с желанием соединиться с ней, пока мы говорим.
Испуганный крик сорвался с моих губ, и я отползла подальше на кровати.
Брат Лука покачал головой и выругался.
— Я должен уйти, пока не поддался, — все, что он сказал, прежде чем вышел за дверь и закрыл ее за собой.
Мой отец все еще пялился на меня, и я не могла ничего поделать, но думала обо всех тех разах, когда он пробирался ко мне в кровать, когда я еще была ребенком, обнимал меня и гладил мою кожу. Не могла не думать о том, как он усаживал меня к себе на колени, запирая всех моих братьев и сестер в другой комнате, и водил руками по моим волосам. И я не могла не думать о том времени, когда он сказал мне мыться с ним в ванне, где брал мои руки и...
Я взглянула на отца, и волна гнева охватила меня. Он приподнял брови, очевидно, заметив смену выражения, когда я прошептала:
— Какой отец заставит свою шестилетнюю дочь трогать его... интимные части? Какой отец будет распутно гладить свою дочь?
Отец выпучил свои глаза и вся краска отлила от его лица.
— Как ты смеешь? — прошипел он, но я покачала головой, молясь, чтобы слезы, скопившиеся в уголках моих глаз, не полились по щекам.
— Как. Ты. Смеешь! — я повторила его слова с силой в голосе, которую не ожидала. — Ты превратил чистые отношения в грязные. То, что ты делал со мной, было неправильным и нечистым!
Зарычав от ярости, мой отец наклонился вперед и ударил меня по щеке, мой рот мгновенно наполнился кровью. Я смотрела ему в глаза, когда он говорил:
— Ты — настоящее зло, Вельзевул! Ты соблазнила меня, вошла в мои сны и заставила меня думать только о тебе, о том, чтобы взять тебя так, как мужчина должен брать женщину.
Раздраженная, я сжала связанные руки в кулаки.
— Нет, отец, я не соблазняла тебя. Ты ошибаешься. Ты заставил меня думать, что именно так каждый отец обращается со своим ребенком. Но я узнала, что это не так! Это грешно... аморально!
Лицо моего отца вспыхнуло красным и, выходя из комнаты, он объявил:
— Я с нетерпением жду, когда Мика начнет изгнание злых сил из тебя. Этот демон, зло, живущее в тебе, должно быть изгнано из твоей души раз и навсегда. В противном случае ты перейдешь к следующей жизни, где Бог осудит тебя, так же как твою мать, которая спала с Сатаной, чтобы создать тебя!
На это раз кровь отлила от моего лица, и я начала яростно дрожать.
— Моя... моя мать? — спросила я, и увидела выражение триумфа на лице отца.
Когда он ухватился за дверную ручку, его глаза вспыхнули.
— Твою мать осудили и признали виновной в колдовстве и связи с Темным Лордом. Она приветствовала Сатану в своей постели, и, соединившись с ним, они создали тебя. Она была признана виновной в ереси и заплатила справедливую цену. Теперь она вечно горит в аду.
Он открыл дверь и оглянулся.
— Ты покинула общину один раз, Далила, но снова не сможешь сбежать. Новый Сион — это крепость, которая защищает наш народ от злодеев внешнего мира. Ты Окаянная, ты принадлежишь этому месту и нам ради собственного спасения. Не пройдет много времени, прежде чем Господь вернется за всеми нами. Порок Каин раскрыл это нам, и когда Бог это сделает, тебе лучше молиться, чтобы брат Мика успел очистить твою испорченную сущность.
Когда дверь захлопнулась, я затряслась от страха. Веревки жгли мою кожу, крепко удерживая запястья и ноги. Оглядев комнату, я не увидела ничего знакомого. Эти покои были симпатичнее, чем те, в которых мы выросли с Беллой, Мэй и Мэдди. Стены были сероватого оттенка, здесь также были длинные шторы на широких высоких окнах и деревянные полы под моими ногами. Я чувствовала себя пленницей в золотой клетке.
Свернувшись на белом покрывале, я позволила себе разрыдаться. Я была расстроена, потеряна. Я хотела оказаться с Мэдди и Мэй. Хотела говорить с ними, смеяться, но прежде всего... я хотела к Каю. Я проклинала себя за то, что побежала к реке после нашего занятия любовью, после того как он провозгласил свою любовь ко мне. Проклинала себя за то, что не боролась со своими захватчиками. Что не закричала, не предупредила Палачей. Но даже сейчас, когда я лежала на этой незнакомой кровати, в этой незнакомой комнате в новой и незнакомой общине, мое сердце будто протыкали кинжалы. Я любила Кая... и эта любовь была чистая, неприкрытая, но его любовь была уловкой, заклинанием, следствием того, кем я была... всегда буду?
Как бы ни было трудно для меня признать, я знала, что нахожусь среди своих людей... своих спасителей... в месте, в котором должна быть. Несмотря на то, что мое сердце разбивалось все больше с каждой секундой, я должна быть здесь, в Новом Сионе... должна спастись от своего греха. Только так я узнаю, сможет ли Кай действительно полюбить потерянную девушку за фасадом моей внешности.
17 глава
Кай
Стоя у входа на территорию, я вытащил сигарету и сделал длинную, приятную затяжку, наблюдая за задними воротами как гребаный ястреб.
Засунув руку в карман, проверил время на телефоне. Прошло четыре часа, четыре гребаных часа с тех пор, как эти сраные ублюдки забрали мою женщину, и мы понятия не имели куда. Нацистский дружок Тэнка должен был появиться в любое время с разведданными, и как только мы получим все, что нам нужно, я разорву глотки ублюдков, вырву их конечности от отметелю мразей. Может, я и выгляжу как красивый ублюдок, но я красивый ублюдок с нулевым угрызением совести и явным отсутствием сраной морали.
Рядом со мной раздался кашель, и я увидел Стикса. Он вытащил сигарету, прикурил и смотрел за воротами со мной.
— С-с тобой в-все в п-порядке? — спросил он, выдувая дым и делая еще одну долгую затяжку.
— Мне станет лучше, когда дезертир Клана появится здесь и расскажет, где моя сучка.
Стикс кивнул, и мы прислушивались к тихой дороге, посредине глухомани Остина, где не было ни души. Я снова проверил телефон, прошло только пять минут.
Бл*дь.
Я не мог успокоиться, не мог справиться с этим дерьмом. Что если эти ублюдки насилуют мою сучку? Что если они трахают ее снова и снова, наслаждаясь криками, возбуждаясь от ее страха... Или, что если они убивают ее? Что если они хотели отправить сообщение Палачам, отправить одну из наших сучек к лодочнику, чтобы взбесить нас?
Они хотели войны? Контролируемую нами территорию? Они планировали продавать оружие? Наркотики?
— Т-ты с-слишком много д-думаешь, б-брат, — заикался Стикс. — Не к-кипятись т-так с-сильно.
Проведя рукой по длинным волосам, я бросил сигарету на землю и зажег еще одну раковую палочку.
— Тогда скажи мне, какого хрена думать, брат. Потому что, бл*дь, прямо сейчас я схожу с ума. У них моя женщина, Стикс, моя гребная женщина. Я не любил ни одну женщину в своей жизни, кроме матери и сестры. Я никогда не думал, что у меня будет старуха. Думал, что Тэнк, Булл и ты просто плаксивые сучки, которые сделали неправильный выбор, отказавшись от всех кисок, которые приходят к нам.
Я сделал еще одну затяжку, ощущая, как Стикс наблюдает за мной, и добавил:
— Я трахался как гребаный бог, лизал киски как долбаная сексуальная игрушка, и мог трахаться часами, Стикс, часами. Ты знаешь, что наши старики были мразями, но я был согласен с ними в одном. Киски нужно хорошо лизать и жестко трахать — никогда не поклоняться. Но, бл*дь, мужик, Лила, моя невинная и сумасшедшая блондинка святоша выбила почву у меня из-под ног. Черт, построй мне гребаный храм для этой сучки, и я буду поклоняться ей. Она чертовски околдовала меня, Стикс, и дело не только во внешности. Это просто исходит от нее. — Моя спина ударилась об стену, и я подумал, что моя грудь взорвется от давления в ней.
Стикс прислонился к противоположной стене, и по его выражение лица я видел, что брату было тоже больно за меня, свою женщину и за весь чертов клуб. Эти три сумасшедшие сучки проникли в сердца братьев.
Пялясь на ворота, мое зрение размылось, и я сказал:
— Впервые за мои жалкие двадцать семь лет существования на этой богом забытой земле, я заботился о чем-то кроме клуба, свободы на дороге и моих братьев. Теперь какой-то ублюдок может отобрать это все у меня до того, как у меня и моей старухи появился шанс.
Стикс приподнял бровь.
— С-с-т-таруха?
Мои глаза распахнулись, когда я осознал сказанное. Я посмотрел на Стикса, он будто мог видеть сквозь меня.
— Да... Бл*дь! — прохрипел я. — Так и есть, Стикс. Я хочу Ли целиком и полностью: в моей кровати, на моем байке, в моем долбаном сердце. Дерьмо, я присоединился к потерянным подкаблучникам! — я пытался пошутить, но страх за Лилу оттеснял любой юмор.
Стикс бросил сигарету на землю и сделал три шага, встав передо мной. Я посмотрел на брата — моего лучшего друга, — и видя опустошение на моем лице, он обнял меня за шею и притянул к себе.
Я, бл*дь, расклеился почти как киска.
Оттолкнув меня, Стикс обхватил мои щеки и отпустил меня, чтобы показать:
«Я, бл*дь, просил тебя присмотреть за Лилой, чтобы ты смог узнать ее больше, чем просто ее внешность. Я видел то, как ты смотрел на сучку и видел, как она смотрела на тебя. Я видел искру, но знал, что ты самая настоящая шлюха, чтобы хотеть ее больше, чем просто для траха. Я не мог позволить тебе сделать это с ней».
— Так какого хрена изменилось?
Он пожал плечами и потер подбородок, прежде чем заговорил:
«Подумал, что если подтолкну вас друг к другу, ты быстро втянешься. И так и случилось, брат, сучка в мгновение ока обвела тебя вокруг пальца, так же как Мэй меня. Но когда ты отказался от сучек, которых привык трахать и твои грязные оргии подошли к концу, я понял, что это было из-за Лилы. И я хотел тебе того же, что есть у нас с Мэй, Кай, ты заслуживаешь быть с хорошей женщиной. В этой жизни, когда рядом с тобой и на заднем сиденье твоего байка хорошая женщина, все меняется, когда настают плохие времена. Поверь мне, Мэй — моя гребаная линия жизни в этой гребаной яме, которой мы живем. Она все для меня».
Слезы застилали мои глаза, и я схватился за жилет Стикса.
— Мне нужно вернуть ее, През. Не уверен, что буду делать, если потеряю ее. Я изменился, она изменила меня. Я под ее гребаными чарами, и чертовски уверен, что не избавлюсь от них.
Стикс вздохнул и взял мое запястье.
— Я об-бещаю. М-мы в-вернем ее.
Я опустил голову и втянул долгий вдох, когда внезапно на дороге раздался рев Харли.
— Подъезжает! — крикнул смотрящий и начал открывать ворота. Секунду спустя показались три байка: Тэнк, Булл и, как я предположил, наш новый рыцарь, которого мы должны защищать от Ку-клукс-клана.
По крайней мере, он гонял на Фэт Бой8, это принесло ему пару очков.
Тэнк спрыгнул на землю и пошел к нам вместе с Буллом, а скинхед шел сзади. Парень был крепкого телосложения, но побрит налысо, и на его теле было больше свастики, чем у Гитлера в Рейхстаге.
Когда Таннер Айерс подошел ближе, пялясь на нас со Стиксом, как охотник наблюдает за своей добычей, я понял, что мужик был гребаным гигантом. Как минимум сто восемьдесят пять сантиметров роста и около ста килограммов.
Тэнк встал внизу лестницы, держа рюкзак. У Таннера был точно такой же. Тэнк указал на Таннера.
— През, Кай, это Таннер. — Тэнк повернулся к Таннеру. — Это президент «Палачей» Стикс и его ВП.
Таннер шагнул вперед, все мышцы на его теле и лице были напряжены, он был одет в безрукавку и джинсы. Он был крутым ублюдком. Стикс дернул подбородком в приветствии, и Тэнк посмотрел на Таннера.
— Он немой. Не говорит ни с кем, кроме своей старухи и Кая.
Таннер резко кивнул, жест мужчины, который выполнял приказы всю свою жизнь.
— Немой Палач, — сказал он, указывая на Стикса.
Спустившись с лестницы, я встал лицом к лицу с нациком. Он не дрогнул, когда я вытащил сигарету и расположил ее между губами, поджег, затем выдохнул дым ему в лицо. Схватив сигарету своим большим и указательным пальцем, я сказал:
— Итак, нацик, расскажи мне. У тебя проблема с моим братом, Буллом?
Таннер стиснул челюсти, его голубые глаза вперились в мои, и он стиснул зубы.
— Нет.
Посмотрев через плечо на Булла, я прищурился. Булл был лучшим другом Тэнка, но прямо сейчас он стоял как истукан рядом с этой неонацистской мразью. Его трайбл-татуированные руки были скрещены на груди, а все тело напряжено.
Шагнув к Таннеру так, что носки моих ботинок встретились с его, я сказал:
— Булл — Маори. В его крови нет ничего арийского. Никаких огненных крестов и ничего англо-саксонского не течет в его жилах. Поэтому спрошу снова. Ты уверен, что у тебя не будет проблем с нашим темнокожим племенным братом?
Я уловил, что Тэнк выругался позади Таннера, но Таннер не дрогнул.
— У меня не будет проблем ни с Буллом, ни с другими твоими братьями.
— Правда? Потому что вся эта свастика, флаги братства белой силы, бритоголовость, скрещенные кости и СС наколки говорят обратное.
Таннер опустил рюкзак и развел руками.
— Я был так воспитан. Мы долгое время считали, что не все равны, что не должны смешиваться, и что самое важное — это белая христианская раса, но это больше не так. Мне двадцать восемь, я наследник одного из самых больших кланов Штатов, и оказался одержим одной гребаной латиноамериканской сучкой. Скажем так, я больше не воплощение идеального парнишки из Клана, потому что возбуждаюсь от мексиканской киски.
Казалось, Булл немного расслабился, и Тэнк шагнул вперед, встречая Стикса на ступеньках клуба.
— Я ручаюсь за Тэнка, През. Если он окажется крысой или накосячит, отвечать буду я.
Я посмотрел на Стикса, и брат встретился со мной взглядами.
Кажется, это справедливо, — читалось в его взгляде.
Я пожал плечами. Затем Таннер заговорил:
— Вам выбирать — доверять мне или нет. Со временем вы поймете, что я не крыса. Но я здесь, чтобы рассказать вам о похищенной сучке, и надеюсь, что вы знаете, что за мрази заплатили за ее похищение. Потому что я понятия не имею, что это за умники, и я не видел подобную систему раньше. Защита от штата, похоже на моего старика. Очевидно, у них сделка с Кланом. Я отследил, что тонны денег ушли на разные счета. У этих мразей есть что-то большее, чем защита со стороны правительства штата. Должно быть, они проплатили федералов, возможно, даже в приплатили кому-то в Вашингтоне.
Адреналин мчался по моей крови, когда с его губ соскользнули секретные данные.
— Так это правда, что ты гребаный технически гений или что-то подобное?
Таннер кивнул и поднял свой рюкзак.
— Занимался средствами связи в армии, а затем взял на себя отмывание дел клана. Я мало что не могу подделать, взломать или найти.
Стикс щелкнул пальцами и показал:
«Встреча. Сейчас же. Давай найдем тех, кто забрал твою женщину».
Я проговорил вслух его приказ и направился в церковь, но сначала повернулся к Таннеру и сказал:
— Ты найдешь ублюдков, которые забрали мою сучку, и у нас все будет хорошо.
На лице Таннера появилось облегчение, и он ответил:
— Я уже нашел, откуда ее забрали. Осталось узнать, кто они, и как нам ее вернуть.
***
— Мне удалось взломать электронную почту и личный банковский счет моего дяди Лэндри и обнаружить два совпадающих контакта. Кто-то сделал заказ клану атаковать лагерь и похитить одну из цыпочек, и заплатили им около сто тысяч, — Таннер проинформировал нас, включая ноутбук и показывая кое-какие файлы.
— Сто тысяч? Кто настолько сильно хотел Лилу, и что еще важнее, откуда, бл*дь, они узнали, где она? — спросил Смайлер, наклонившись и уставившись на экран Таннера.
— Инструкции были короткими, но точными: забрать женщину, живущую с Палачами. Ее должны были узнать по невероятно красоте, длинным темным волосам и странным голубым глазам. Мужчины должны были похитить ее невредимой и передать. Похоже, идиоты не могут следовать даже простым приказам.