Спаси меня, если сможешь

Глава 20

Сегодня я просыпаюсь вымотана и счастлива. Давид лежит рядом и я с улыбкой на лице любуюсь, как он спит. Сейчас он кажется таким беззащитным и мирным. Даже не узнать в нем того ненасытного мужчину, который не давал мне спать почти всю ночь.

Я легонько двигаюсь, но этого достаточно, чтобы глаза его открылись. Он дарит мне переполненный теплотой взгляд и тянется за нежным поцелуем. Я отдаюсь ощущениям и наслаждаюсь моментом. Уже давно мне так хорошо ни с кем не было.

— Нам пора вставать, — не охотно шепчу, оторвавшись от мягких губ парня.

— Может еще поваляемся в постели, — заманчиво мурлычет Давид и поглаживает меня по животу.

— Я бы не против, но нет времени, — бегу с его объятий и начинаю одеваться. — Тебе пора идти.

Смотрю на часы. Довольно поздно, мы проспали все утро. В комнате беспорядок и все это нужно убрать.

— Ты меня выгоняешь? — Он хмурится, но блеск в глазах подсказывает, что это не серьезно. — Неужели все так было плохо?

— Все было прекрасно, — успокаиваю, наклоняюсь и еще раз целую. — Но скоро приедет мой отец, и я не хочу, чтобы он застал тебя здесь.

— Почему же? Я не прочь с ним познакомиться, — беззаботно произносит, а потом подозрительно прищуривается. — Может, ты меня стесняешься?

Я смотрю на него и пытаюсь понять он шутит, или действительно обижается. Мне сейчас не до шуток. Сегодня сдавать квартиру, а ничего не готово. Вместо того чтобы все здесь убрать, я вчера весь день провела с Давидом.

— Не говори глупостей, — отмахиваюсь от него. — Просто будут лишние вопросы, а мне сейчас не до них. Надо сдать квартиру в идеальном состоянии. У меня много дел.

— Хочешь я помогу?

— Ты? — я дарю ему недоверчивый взгляд. — Разве ты умеешь что-нибудь делать по дому? У вас наверняка всем занимаются уборщицы.

— А это я считаю оскорблением, — возмутительно выдыхает и вылезает из кровати.

Мимо воли рассматриваю его тело. Он одевает футболку и упругая кожа выигрывает в солнечном свете. Вчера в темноте я почти ничего не разглядела, но сейчас вижу его плоский живот, массивные плечи и мускулистые руки.

— Я останусь и покажу, на что способен.

Решительность в его голосе не разрешает никаких возражений. Я и не собиралась, самой интересно посмотреть, как богатенький мальчик будет убираться в чужой квартире.

К моему удивлению он хорошо справился со своими обязанностями. Он четко следовал моим указаниям и ни на что не жаловался. Достаточно за короткое время мы навели порядок и все блестело от чистоты.

— Сейчас на квартире я все делаю сам, — гордо комментирует Давид заметив мой удивленный взгляд.

— Почему ты живешь отдельно? — решаюсь спросить, меня давно мучила эта мысль.

Я присаживаюсь на кровать уставшая, но довольная работой. Парень садится рядом, прижимается ко мне, обнимает за талию.

— Однажды в очередной раз скандалил с отцом и ушел из дома, — спокойно отвечает и целует меня в висок. — Эта квартира деда, отца мамы. Он скончался год назад, там никто не проживал. Мама отдала мне ключи и разрешила там жить.

— А что отец?

— Он свирепствовал, — он сжимает объятия сильнее, словно хочет закрыться от негативных эмоций. — Приезжал. Пытался вернуть. Угрожал оставить без денег, но я не слушал. Это был первый мой серьезный вызов ему. Для него это было шоком.

— Я только несколько раз с ним говорила, и этого хватило, — тяжело вздыхаю. — Не знаю, как ты с ним всю жизнь общаешься.

Давид смеется и в этом смехе столько обреченности.

— Родителей не выбирают.

— Может он так проявляет свою любовь? — пытаюсь найти хоть что-нибудь хорошее в их отношениях.

— Я не нужен ему, как сын, — горько говорит и на миг умолкает. — Он выращивал марионетку. Не зря послал меня на такую ​​специальность. Хочет сделать из меня судебную пешку, чтобы иметь руку в судебной системе. В таком случае сможет легко убирать конкурентов и ненужных людей.

— Мне кажется ты преувеличиваешь, — не хочется верить в его слова, они звучат ужасно.

Давид снова смеется. Грубый хриплый звук вырывается из его груди. Его смех вибрирует по моему телу, звенит в ушах.

— Он уже приготовил место в городском суде. Буду решать судьбы людей, но по его воле.

— Почему ты не перечишь ему? Почему подчиняешься? — мне кажется, все таким несправедливым, не правильным.

— Из таких сетей не легко вырваться, — грустно отвечает. — Я в этом вырос.

Я клонюсь к нему, прижимаюсь щекой к груди, прислушиваюсь к стуку его сердца. Понимаю, что он привык к такой жизни и вряд ли сможет что-нибудь поменять. Для этого нужна веская причина, но ее нет. Только желания быть свободным недостаточно, если пугаешься своей свободы и не понимаешь, что с ней делать.

Я больше ничего не спрашиваю, просто прижимаюсь к нему и наслаждаюсь теплом его тела.

Скорее всего, наш роман не надолго. Его отец не успокоится, пока не избавится от нежелательной пары сына. И Давид вряд ли сможет что-либо сделать в этой ситуации.

Хоть бы не влюбиться в него безумно, иначе мне будет нелегко с ним расставаться.

Я отправляю Давида до приезда моего отца. Считаю, что рано их знакомить и кто знает, когда-нибудь вообще ли придется. Хозяйка квартиры появляется вовремя, когда мы погрузили весь багаж в машину. Она придирчивым взглядом осматривает квартиру, довольно кивает и говорит, что была рада таким замечательным и спокойным девушкам.

Мы с папой выходим из дома и садимся в старую иномарку, которая недовольно скрипит от тяжелого багажа. Эту машину двадцатилетней давности подарил отцу его родной брат, за полцены конечно. Да и так хорошо, что хоть такая есть. В салоне пахнет бензином и старой обшивкой. Каков сильный контраст по сравнению с новеньким автомобилем Давида. Вот так отличаемся и мы. На что я рассчитывала, пуская его в свою жизнь?

В последний раз осматриваю дом, в котором прожила круглый год и в котором впервые провела ночь с Давидом. Мысленно прощаюсь со студенческой жизнью. Грею в сердце надежду, что парень, вчера признававшийся в любви, не забудет меня, выполнит обещание и мы еще с ним встретимся.

— Нужно по дороге заправиться, — раздраженный голос отца вырывает меня из тяжелых раздумий. — Эта старая колымага в последнее время много жрет бензина.

— Может быть, нужно показать ее мастеру, — говорю, чтобы хоть что-то ответить.

— Не мешало бы, — он заводит мотор и машина со скрежетом выворачивает из двора.