Спаси мою дочь, бывшая!

Глава 33. Демьян

— Теперь у нас с тобой есть мама, если я умру, она о тебе обязательно позаботится. Я рада, что тебе не придется оставаться одному, папочка! — говорит Ася, и мою душу больно скребут ее слова.

— Не смей говорить о смерти, — покачиваю головой я. — Ты не умрешь. Ты обязательно будешь жить милая, потому что по-другому быть просто не может.

— Но мне плохо, папочка…

Ася никогда раньше не жаловалась. Несмотря на то, что она маленький ребенок, она стойко переносила любое свое состояние, а сейчас впервые говорит как ей плохо, и от этого еще больнее: значит, все куда хуже, чем мы могли предполагать. Даже когда она теряла сознание, не жаловалась мне. Я всегда видел в этой девочке воина, но она сдает позиции.

— Такое бывает после тех препаратов, которые тебе ввели через капельницу. Скоро станет лучше, — стараюсь успокоить дочь я.

— Почему мама не осталась со мной? Она не может смотреть, как я мучаюсь? — спрашивает Ася, ловко переводя тему.

Мама…

Так непривычно слышать, как она называет Дымку мамой.

Непривычно и в то же время до ужаса приятно.

На моих губах появляется улыбка, но она быстро стирается, сменяется нестерпимой болью.

— Мама неважно себя почувствовала, милая. Ей стало нехорошо, поэтому она поехала домой, чтобы отдохнуть. Она обязательно приедет к тебе завтра.

— И останется со мной?

Становится немного неприятно от мысли, что Дымка стала моей дочери дороже родного отца, но я тут же радуюсь, что так случилось. Я не могу ревновать, потому что любовь к матери — совсем иное чувство.

— Если ты хочешь, мы можем позвонить маме сейчас и поговорить с ней по телефону?

Ася улыбается и кивает. Улыбка на бледном лице выглядит настолько вымученной, что мне едва хватает сил, чтобы сдержаться и не дать волю эмоциям.

— Отлично. Тогда давай прямо сейчас это и сделаем, заодно узнаем, как мама себя чувствует.

Сначала я пишу Дымке сообщение, чтобы убедиться, что она не спит, и мы не потревожим ее звонком, но она сама набирает нас, и когда вижу ее, сердце снова сжимается. Мне кажется, что такими темпами от него скоро совсем ничего не останется. У Дымки красные опухшие от слез глаза, и я понимаю, как больно и тяжело ей в эту секунду. Жаль, что меня нет рядом. Впрочем, сейчас я нахожусь в правильном месте. Там, где и должен находиться.

— Мама, ты плакала? — подмечает Ася.

— Да, милая, у меня разболелась голова, и я немного поплакала, но все хорошо. Юлия Сергеевна заботится обо мне, и мне уже стало гораздо лучше.

Юлия Сергеевна — находка. Вторая нянька, которая занимается с Асей во время отпусков и выходных Юлии Сергеевны не такая чуткая и отзывчивая, как эта прекрасная женщина. Следует выписать ей хорошую премию за то, что возится с нами и сопереживает нашим бедам.

— А ты приедешь ко мне завтра?

— Да, солнышко, обязательно приеду. Я сегодня немного посплю дома, а завтра непременно приеду, чтобы навестить тебя.

Дымка и Ася разговаривают, а я ненадолго проваливаюсь в воспоминания. Перед глазами мелькают наши прошлые отношения с Дымкой. Как же много нежности и любви было тогда, как много страсти. Сейчас ничуть не хуже… Наверное, если бы не болезнь Аси, то мы бы стремительно старались наверстать упущенное, и проводили бы с Таней больше времени. На мгновение я думаю о том, как сложатся наши отношения, если моей дочери не станет. Конечно, я буду заботливым отцом для нашего малыша с Дымкой, но я сильно изменюсь. Эта потеря сломает меня, а я не желаю ломать Дымке жизнь, если так случится.

Тяжело вздыхаю, когда в палату входит медсестра и ставит Асе укол. Малышка еще какое-то время общается с Дымкой, а потом засыпает.

— Ты как? — спрашивает Таня, когда я забираю телефон из рук спящей дочери.

— Все хорошо. Юлия Сергеевна останется с тобой?

— Да, она заботится обо мне и боится оставлять меня одну. Но со мной все хорошо. Я посплю немного, хорошо?

— Да, конечно… Я люблю тебя.

— Отдохни тоже.

Дымка снова не сказала, что любит меня. Мы с ней попрощались, и внутри снова становится пусто. Любит ли она меня или простила из-за жалости? Из-за того, что стала чувствовать себя виновной во всем?

Сижу и наблюдаю за Асей, когда в палату заглядывает доктор. Легким движением головы он зовет меня выйти, и я поднимаюсь на ноги, практически не чувствуя под собой твердую поверхность. Мне ужасно не по себе от того, что он может сказать. Он говорил, что к вечеру сможет определиться с более точными прогнозами, и мне страшно.

Зачем зовет меня?

Что-то серьезное?

— Демьян, пришли некоторые важные анализы, и мне есть что сказать. Согласно ним состояние Аси ухудшилось из-за химиотерапии, оно и немудрено, что она почувствовала себя плохо. Показатели крови пока держатся, но это ненадолго. Изучив динамику прогрессирования болезни девочки, я хотел бы сообщить, что рождения вашего с Татьяной ребенка малышка уже точно не дождется. Нельзя нам говорить такое, но лучше вам просто начать жить дальше счастливо и наслаждаться каждым мгновением так, словно оно последнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я задыхаюсь от нахлынувшей боли и начинаю дышать чуточку чаще. Голова идет кругом, словно мне кто-то удачно приложил по затылку. Хочется согнуться пополам, как от удара под дых.

Нет.

Этот удар куда сильнее.

— В нашем случае медицина уже бессильна, если только… — мужчина замолкает и просто пожевывает губами.

— Если только что, док?

— Если мы не найдем девочке донора, — заверяет он и после глубокого вздоха продолжает: — Завтра я отпущу вас домой, скорее всего. Прислушайтесь к моему совету.

Слова врача то и дело прокручиваются в голове, и я не могу даже спать толком, потому что не хочу двигаться дальше по заданному сценарию. Уже все известно. Сколько лет мы искали донора? И не нашли. Если химия не помогла, то нам уже ни что не поможет, и я почему-то теряю веру в чудо.

Стараюсь держаться из последних сил, но сложно делать это.

Очень сложно.

Утром Ася общается со мной в приподнятом настроении, но она не может бодрствовать долгое время. Дочь слишком слаба, поэтому по большей части она спит. Больничная нянька приходит к моей дочери, когда медсестра ставит ей капельницу.

— Вам, может, домой поехать и отдохнуть немного? На вас совсем лица нет… Или поспите на соседней кровати, пока я за Асей приглядываю, — заботливым голосом говорит женщина, но я отрицательно мотаю головой.

Она отлично понимает мое состояние, ведь видит немало таких родителей, как я… И немало смертей детей. Сердце падает куда-то в пятки, а затем каменеет. Не следует думать о смерти.

— Я позавтракаю в кафе, немного проветрюсь на свежем воздухе и вернусь, — говорю я и ухожу.

В конце концов, сегодня Асю отпустят домой. Главное, продержаться до вечера, а дома даже стены помогают жить.

Мы договариваемся с Дымкой встретиться в кафе около больницы, поэтому я иду прямо туда. Пусть оно находится в паре остановок отсюда, но я иду пешком, чтобы немного проветрить мысли и попытаться успокоиться.

Звонок с работы выбивает из колеи, потому что дела у них идут там, мягко говоря, не очень. Еще и программист толковый заболел, а без него они как без рук, и у меня появляется хорошая идея. Набираю уже знакомый номер, надеясь, что парень не откажет мне в помощи.

— Игорь, здаров, мне нужна твоя помощь. Как насчет того, чтобы стать белым человеком и немного поработать в офисе?

Игорь шокирован моим предложением, он мычит что-то нечленораздельное мне в ответ.

— Погоди, сначала проглоти кашу, а потом уже будешь болтать, — посмеиваюсь я.

— Я говорю, что Серый Кардинал не может стать белым человеком, но может притвориться, если того требует дело. Что там за проблемы у вас с сетью?

— Если бы я знал, Игорь… Ты поезжай в офис, тебя введут в курс дела, и ты обязательно со всем разберешься. Я в тебе даже не сомневаюсь.

Парень соглашается и обещает через час быть на месте.

Мне повезло познакомиться с толковым программистом, да еще и отличным шпионом. Нужно держаться за этого паренька руками и ногами. Следует все же помочь ему стать белым человеком, чтобы он не попал в недобрые руки, которые решат воспользоваться его умениями во зло. Игорь достоин большего, чем жизнь в маленькой квартирке. Я решаю, что как только разберемся с состоянием Аси, займусь пареньком и сделаю его своей правой рукой. Уверен, работа должна оказаться ему по нраву, учитывая тот факт, что ему нужно будет постоянно играть роль Серого Кардинала, чтобы постоянно следить за подчиненными.

Около кафе вижу Дымку. Женщина бросается ко мне в объятия и повисает у меня на шее. Мы не виделись всего сутки, а она так сильно льнет ко мне, словно прошла целая вечность. Вот только почему не говорит, что любит меня? Почему бежит от своих чувств? Этого я пока так и не могу понять.

— Как ты? Как Ася? — спрашивает Дымка, тянется на носочках и целует меня в щеку.

— Ася постоянно спит. Вечером нас отпустят домой… Умирать, — последнее добавляю шепотом и чувствую, как обмякает Дымка в моих объятиях. Прижимаю ее сильнее, чтобы твердо стояла на ногах и утыкаюсь носом в ее макушку. — Прости, что я заставил тебя стать частью всего этого. Я надеялся, что у нас все получится. Врач говорил, что времени до рождения второго ребенка должно хватить, но что-то пошло не так. Я наивно рассчитывал, что мы успеем.

— Не извиняйся. Все случилось так, как должно было, — лепечет Дымка, нежно поглаживая меня по спине. — Я с тобой. Мы справимся со всем вместе. И Ася справится. Она не должна сдаться болезни.

— Мне кажется, что уже сдалась… Не знаю, как объяснить это.

— Тогда мы должны сказать ей, что у нее появится братик или сестренка, и что она должна будет стать старшей сестрой, заботливой и любящей, — Дымка заглядывает мне в глаза, а я лишь улыбаюсь.

Вчера у меня возникло такое ощущение, что раньше Ася держалась из-за того, что не хотела оставлять меня одного, а теперь она знает, что рядом есть Дымка, поэтому расслабилась. Если мы скажем ей о братике или сестренке, то она окончательно расслабится, будет считать, что появится замена для нее. Вот только второй ребенок никогда не сможет заменить первого, как ни крути. Это разные дети, и их будешь любить одинаково. Надеюсь, что я не стану любить ребенка от любимой женщины сильнее Аси. Я боюсь этого.

В висках тяжело пульсирует. Мы с Дымкой все-таки перестаем обниматься и заходим в кафе. Я беру крепкий кофе, несмотря на то, что с сотрясением мне его категорически не советовали пить. Мне нужно взбодриться, потому что ночью спал урывками, постоянно подпрыгивал из-за кошмаров и проверял, дышит ли моя дочь.

— Знаешь, сегодня я хотел поблагодарить тебя за то, что возишься со мной, несмотря на то, что я виновник всех этих проблем, как ни крути, а потом вспомнил, что мы решили оставить прошлое в прошлом. Однако я все равно хочу сказать тебе, что безумно люблю тебя и ценю твою поддержку. Я не рассчитывал даже, что когда-то снова смогу сказать тебе эти слова, и ты будешь слушать меня, не смеясь мне в лицо и не говоря слова ненависти.

— И все-таки ты снова решил покопаться в прошлом, — закатывает глаза Дымка. — Мы оба виноваты. Наша главная ошибка — отсутствие полного доверия друг другу. И если уж на то пошло, я не хочу, чтобы между нами была какая-то недоговоренность, поэтому я должна кое-что сказать тебе… — Дымка делает глубокий вдох.

Я напрягаюсь, опасаясь услышать что-то страшное, но звонит телефон, и взгляд прилипает к экрану. Дымка говорит что-то, но я не слышу ее. Слова девушки расплываются в голове, словно в какой-то туманной поволоке.

Андрей Семенович

Словно считав мое недоумение, Дымка осторожно поглядывает на экран и прикрывает рот руками. Когда я уходил, Ася была слишком слабой.

Мне страшно отвечать.

Но приходится сделать это.

— Андрей Семенович? — негромко произношу я, поднеся телефон к уху.