Спасите, мой муж идиот!

63

АМАЙЯ.

Камера для приговорённых к казни была на удивление просторной и чистой. Никакой плесени и сырости. Даже нары застелены приличным постельным бельём, пахнущим цветочным мылом. Только комфорт меня мало волновал: я совсем выпала из реальности, утонув в своём горе.

Осознание, что я больше никогда не увижу мужа, его улыбку и не услышу его голос, причиняет почти физическую боль, сердце кровоточит и рвётся на части. Жить без Эвана не могу и с нетерпением жду, когда закончатся три дня траура по принцам, после которых меня должны повесить.

Стальная дверь заскрипела и в камеру вошёл надзиратель. Пожилой добродушный дяденька относился ко мне с сочувствием и пытался поддержать, но я его не слушала. К чему бороться за унылое существование?

Посмотрев на свернувшуюся в калачик пленницу, расположившуюся на нарах, он перевёл взгляд на тарелку рисовой каши, обильно сдобренной кусочками мяса, и грустно вздохнул.

– Опять не поела? Так нельзя, девочка, зачем ты себя изводишь?

– Смысл переводить продукты, сегодня я умру и вы отлично это знаете, – ответила я вяло.

– Знаю, но умереть можно достойно. Ты генерал, так покажи, что тебя не сломили и выйди к виселице, гордо расправив плечи!

– Не хочу! Без любимого я ничего не хочу!

– А у меня для тебя сюрприз. Посещения приговорённых к казни запрещены, но у меня есть один наглый и хитрый знакомый, который кого угодно заставит сделать то, что ему нужно, – улыбнулся старик и, выглянув в коридор, позвал: – Входи!

Без особого интереса посмотрела на гостя и тут же резко села.

– Майло? – прошептала удивлённо.

Кивнув, лис вперил в надзирателя требовательный взгляд. Тот сразу нас покинул, а слуга Эвана присел рядом со мной.

– Я пришёл попросить у вас прощения, госпожа.

– Ты-то в чём виноват?

– Я догадывался о причастности Джулс к убийствам. Те вырванные страницы специально вам подбросил, чай пить не стал, и проследил, куда вас медведица отвезла. А стражников ещё покидая остров вызвал, написав, что принцы в опасности. Кто ж знал, что они вас в темницу бросят, поверив королеве? Получается, я вас подставил!

– Почему нам о своих подозрениях не рассказал?

– А вы бы поверили, если бы я заявил, что ваша лучшая подруга – убийца и копает под вас с господином?

– Ты прав, не поверила бы. Мне до сих пор кажется, что всё произошедшее на вулкане – лишь страшный сон. Не могу принять, что Джулс меня предала, мы ведь столько прошли вместе!

– Вот поэтому я и молчал.

– Ты сделал всё что мог, а в том, как всё сложилось, нет твоей вины.

– Спасибо. Вы бы поели, Эвану бы не понравилось, что вы добровольно отказываетесь от жизни.

– Майло, у меня меньше чем через час свидание с палачом, так о чём речь? Единственное, из-за чего я ещё держусь и не бьюсь в истерике, это надежда, что после смерти встречусь с любимым.

– Так примите её достойно!

– Папа всегда говорил: если тебя ещё не убили, встань на ноги и сражайся дальше, иначе не победить. Я верно следовала этому совету, а сейчас... не могу!

– Напрасно, мой генерал! Я принёс вам доспехи, которые Эван подарил, смотритель отдаст их, как только я уйду. Покажите всем, что вас не победили!

Я печально усмехнулась и кивнула. Лис покинул камеру, а старик-надзиратель вручил мне обещанные доспехи. Бережно их погладив, я переоделась, расчесала волосы и, приведя себя в приличный вид, расправила плечи, прикоснувшись к ошейнику, блокирующему магию. Умирать, так с музыкой!

Вскоре появились стражники и, защёлкнув наручники на запястьях, повели меня на центральную площадь. Что примечательно, пешком – не стали позорить, провозя по городу в клетке. Желающих полюбоваться на казнь убийцы принцев собралось невероятное количество. Страже пришлось разгонять зевак, дабы проводить меня до виселицы. На меня глазели с осуждением, ненавистью, любопытством. Не было в этих взглядах только сочувствия: все искренне убеждены, что я заслужила такую участь.

Поднявшись на эшафот, я встала рядом с палачом и мельком осмотрела взволнованную толпу, сразу поднимая глаза на балкон ратуши, где и восседала королева. Тоже пришла насладиться зрелищем и неважно, что на моём месте должна стоять она! Эх, я жалею только о том, что не успела её прикончить!

Мужчина в красном колпаке с прорезями для глаз накинул верёвку на мою шею и повернулся к Кейлет, ожидая приказа привести приговор в исполнение.

Тут раздался цокот лошадиных копыт и на площадь, распугивая народ, въехал министр Кирин в сопровождении двух отрядов солдат.

– Остановить казнь! – выкрикнул отец, не сводя с меня обеспокоенного взгляда.

А я едва не зарыдала, увидев своих подчинённых, особенно обрадовалась живёхонькому Фирсу! Всё-таки не убила нашу кобру змеюка подколодная!

– Что вы себе позволяете, министр?! – рявкнула королева, вскакивая с насиженного места. – Вы понимаете, что ваше поведение расценивается как бунт и попытка захватить власть?!

– Пусть так, если для спасения дочери мне придётся стать врагом королевства, я пойду на это не задумываясь!

– Она убила принцев!

– Ни за что не поверю, что Майя могла причинить вред собственному мужу! – произнёс отец, а воины его поддержали дружным кличем.

Палач растерялся, переводя взгляд с министра на королеву и обратно, не понимая, как ему быть.

– Я бы на вашем месте подождала, чем это противостояние закончится, пока не ясно, на чьей стороне будет победа, – подсказала я ему.

– Повесить гадину! – заорала Кейлет.

– Только попробуй к ней прикоснуться, и я лично тебя живьём на куски порублю! – с угрозой предупредил министр Кирин.

Разозлившись, свекровь покинула балкон, чтобы спустя минуту объявиться на площади. Уверенно пройдя мимо расступающихся перед ней граждан, она поднялась на помост и, ткнув пальцем палачу в грудь, прошипела:

– Я – твоя королева, исполнять приказ, иначе самого казню без суда и следствия!

Покосившись на моего отца, мужик несмело потянулся к рычагу, открывающему люк под моими ногами, но дёрнуть его не успел: со свистом пролетела стрела, вонзаясь в столб рядом с его ладонью. Отдёрнув руку, палач посмотрел на улыбающегося Сейнора, нарочито медленно достающего из колчана вторую стрелу.