Спецзадание "Любовь"

Глава 11

Я никогда не выступала перед большим количеством людей. Я стараюсь не смотреть на лица, чтобы не вспоминать, что передо мной непростые люди. Избалованные, привыкшие к привилегиям и крупным чекам. Моего внимания хватает лишь на круглые столы с белыми скатертями и пышными букетами, которые идеально подобраны к интерьеру. Еще я замечаю двух официантов. Они подносят напитки и стараются двигаться максимально мягко.

— Я рада всех приветствовать, — заученные слова сами слетают с моих губ. — Моя семья очень ценит, что вы нашли время приехать…

— Бла-бла-бла, — отзывается Игорь и кладет ладонь на мое плечо.

Он с силой нажимает, впечатывая крепкие пальцы в мою кожу, и продолжает излучать идиотскую улыбку. У него нет микрофона, поэтому его слышу только я и, может быть, первые ряды. Но я сбиваюсь с мысли из-за его влажного выдоха, который касается моей шеи.

— Давай ближе к делу, — бросает он мне, наклоняясь. — Здесь все свои.

— Ты всё портишь, — говорю ему шепотом, а потом возвращаюсь к микрофону. — Игорь сегодня не в настроении. С ним это бывает.

Из зала доносятся короткие смешки.

— Он зол на меня, потому что вчерашняя программа легла на его плечи, — я сочиняю на ходу. — Я не смогла появиться и ему пришлось справляться одному.

Никольский усмехается. Ему как будто становится интересно, как я буду выплывать из ситуации, которую он создал. Он убирает ладонь с моего плеча, но лишь для того, чтобы перенести ее на мою поясницу. Он приобнимает меня, заставляя врезаться плечом в его грудь. Я чувствую терпкий сладковатый одеколон, который исходит от его рубашки, и изо всех сил стараюсь не поморщиться.

— Но сегодня я здесь, — я продолжаю. — А это значит, что наш проект “Ясный горизонт” готов к запуску!

Я делаю паузу, чтобы выслушать вежливые аплодисменты, а потом следую пунктам из визитной карточки. Рассказываю всё, что выучила о новом проекте семьи Никольских. Мне удается не сбиться, хотя мысли то и дело возвращаются к Игорю. Он вдруг затихает и это начинает нервировать. Я по-прежнему чувствую его наглые объятия, но он дает мне говорить. Даже не лезет с хамскими ремарками.

Через минуту я бросаю на него осторожный взгляд. Игорь внимательно смотрит куда-то в зал, словно увидел важного человека. Я не понимаю, кто привлек его внимание, и решаю не забивать этим голову. И так есть, чем заняться.

— …новые инфраструктурные объекты, новые рабочие места, — я подхожу к финалу своего заявления. — Но самое главное — это второй шанс для всех, кто так в этом нуждается. “Ясный горизонт” для каждого, кто заблудился в темноте! Мы здесь, чтобы протянуть руку помощи!

Вторая порция аплодисментов выходит громче. Я улыбаюсь и думаю о том, как избежать вопросов и побыстрее покинуть сцену. Не хочется рисковать. Нужно уйти, пока Игорь затих.

— С официозом покончено! — ту же отзывается Никольский. — Теперь можно веселиться!

С этими словами он вдруг подхватывает меня на руки, как невесту. Я упускаю из рук микрофон, и тот с противным резким звуком падает на пол. Игорю же всё нипочем, он подходит к краю сцены и спрыгивает вниз, держа меня на руках. Он вносит меня в гущу чужих людей, каждый из которых с легкостью может раскусить подлог. Одно дело, общаться на дистанции, так невозможно разглядеть мою внешность в деталях, а легкое отличие в голосе можно списать на звуковую аппаратуру в зале. Но лицом к лицу… это совсем другое.

Это провал.

Мое сердце бьется где-то у горла, и я едва стою на ногах, когда Игорь отпускает меня. Он подхватывает два бокала с подноса официанта. Первый он хамски втискивает в мою ладонь, а второй пьет так, будто там яблочный сок, а не алкоголь.

— Расслабься, — Игорь прижимается губами к моему виску и переходит на прилипчивый шепот. — Ты ничего не испортишь.

— Ты пьян, Игорь…

— Я под дозой, — спокойно признается он. — Но дело в другом. Ты ничего не испортишь, как приманка. Ничего не поменяется от того, что все поймут, что ты не Люба.

Я пытаюсь чуть отодвинуться от него и в то же время не устроить скандал. Все взгляды и так устремлены в нашу сторону. И все прекрасно видят, как Никольский грубо лезет ко мне, зажимая в руках до синяков.

— Игорь, — отзывается кто-то неподалеку, решив утихомирить Никольского.

Я вижу, как к нам направляется высокий мужчина в бабочке. Его внешность мне кажется смутно знакомой. Он охранник? Охранник, переодетый в гостя?

— Не хочешь спросить “почему”? — Игорь не обращает на него никакого внимания и продолжает говорить только со мной. — Почему мне плевать?

— Потому что ты урод.

Игорь смеется и дергает меня за запястье, заставляя повернуться к себе лицом.

— А ты молодец, чертовски напоминаешь ее, — шипит он. — Но ты не она. И здесь некого убеждать в обратном. Похитители не поведутся на этот дешевый спектакль.

Он обжигается меня воспаленным взглядом, в которым взрываются фейрверки эмоций.

— Это я хотел выкрасть Любу, — выдыхает Игорь. — Не ради выкупа, а чтобы проучить стерву.

Я замираю и даже забываю, что Никольский делает мне больно своей хваткой. Рядом с ним уже стоит тот мужчина и пытается оттащить его в сторону. Но Игорь рвется к моему лицу, словно решил выговориться именно мне.

— Она должна была прилететь сюда, это ее проект. Я всё приготовил, чтобы ее выкрали прямо из этого зала. План был отработан до малейшего винтика.

— Игорь, — зовет мужчина в бабочке. — Достаточно…

— Чувствуешь иронию, конфетка? Я хотел отомстить ей, а вместо этого меня отправили спасать ее задницу, — он усмехается и, наконец, обращает внимание на подошедшего мужчину. — Уведи ее, меня тошнит от всего этого.

Меня тянут прочь. Я спотыкаюсь, но не могу ничего поделать с чужими сильными руками. Слишком несправедливое соперничество! И я не могу решить, стоит ли вообще сопротивляться? Мне ведь хочется уйти из зала. Подальше от удивленных взглядов и немых вопросов в глазах. Я слышу, как по рядам проходит шепот. Кто-то говорит, что мне стало плохо и нужен воздух. Кто-то решил, что я не в состоянии больше терпеть Игоря и поэтому ухожу.

— Госпожа Никольская, — ко мне обращается незнакомец из толпы. — Я могу помочь?

— Мать твою, да присмотрись ты получше! — отзывается Никольский. — Ты вообще не чувствуешь разницы? Нет тут госпожи Никольской, это не моя сестра! Это всего лишь очередная выходка Любы! Она прислала двойника на эту дурацкую встречу.

Незнакомец замирает. Он переводит внимание на мое лицо и, кажется, я проваливаю его тщательный экзамен. В моих глазах нет того, что он ищет. Смотреть как Никольская я не научилась, тем более в столь стрессовой ситуации.

— Да, вы можете помочь…

Я подаюсь вперед, но незнакомец теряет всякое желание помогать мне.

— Одни недоумки вокруг, — кидает Игорь и резкими рывками ослабляет галстук.

Он идет следом, словно передумал терпеть вечеринку еще хоть секунду.

— Дверь! — рявкает мужчина в бабочке официанту, который замешкался у проема.

Официант распахивает двойные двери. Впереди показывается длинный коридор с ковровой дорожкой, а над головой блестят большие люстры со стеклянными подвесками. Я все же пытаюсь затормозить, но мужчина только сильнее сжимает мои плечи. Мы поворачиваем направо, попадая в лифтовый холл для вип-гостей. В этот момент я снова слышу голос Никольского.

— На парковке есть машина? — спрашивает он у мужчины в бабочке.

— Да, босс.

— Я хочу уехать из города, как можно скорее. Сообщи, чтобы встретили в аэропорту.

— Уже улажено.

Я дергаюсь из-за их слов, и мне удается вырваться на пару сантиметров свободы.

— Не глупи, — хрипит Никольский. — Я ведь могу и больно сделать.

— Я не хочу никуда с тобой ехать. Если я не нужна как приманка, то мне здесь делать нечего!

— Это мне решать. Должен же быть хоть какой-то бонус для меня в этой ситуации.

— О чем ты?

— О тебе, конфетка.

Двери лифта распахиваются с щелчком. Я оборачиваюсь на звук и вижу перед собой Лешу. Он стоит в кабинке, которая хвастается идеально чистыми зеркалами. Я замечаю, как пробегают темные тени по его волевому лицу. А мне, наоборот, становится легче. Ведь он рядом.

Это же не сон?

Он правда здесь?

— Отпусти ее, — приказывает Смирнов, делая шаг ко мне.

— Ты просто создан, чтобы портить веселье, — стонет Никольский, а потом поворачивается к мужчине в бабочке. — Разберись.

Тот резко перебрасывает меня, направляя в ладони Игоря. Меня несет в сторону как пушинку, я теряюсь в пространстве, но, когда оказываюсь в руках Никольского, мне становится на это плевать. Я слышу звуки борьбы и тяжелые выдохи Леши. Я выкручиваюсь, чтобы увидеть его, но Игорь захватывает мой подбородок пальцами.

— Дикая, — выдыхает он.

Я с криком бью его, пытаясь сделать ему побольнее. Он кривится и обдает злобным выдохом, который ощущается, как обещание хлесткой пощечины. Я слабовольно сжимаюсь, чувствуя, что сейчас он размахнется как следует. И я оказываюсь права. Никольский заносит ладонь и собирается ударить так сильно, что становится страшно.

Леша не дает ему сделать это. Он вдруг оказывается рядом и подминает Никольского под себя. Он откидывает его в сторону и наносит несколько тяжелых ударов. Всё происходит, как в замедленной съемке, я заторможенно реагирую и не сразу заставляю себя сделать шаг. Я касаюсь плеча Леши. Он завелся и не замечает, что Игорю уже достаточно. У Никольского разбито лицо, а на светлой рубашке появились красные капли.

— Леша, милый, — зову Смирнова. — Хватит, не надо…

Это даже страшно.

Лютая свирепая сила все равно пугает, даже если она обрушивается по делу. Слава богу, мой голос действует. Алексей останавливается, ему требуется пару мгновений, чтобы перевести дух и переключиться с программы “сломать любое сопротивление”. Я обхватываю его запястье крепче, давая ему эти мгновения. Я вижу, что Никольский едва может шевелиться. Он откинулся на стенку и так и сполз по ней. Второй же охранник вообще лежит без сознания.

— Ты так вовремя…

— Ни черта подобного, — Леша качает головой. — Он перепугал тебя до смерти, ты бледная как полотно.

Я переношу ладонь чуть выше, цепляясь за рукав его пиджака, и чувствую что-то странное.

Липкое.

— У тебя кровь, — я нервно выдыхаю, когда нахожу на руке Смирнова порез.

Пиджак вспорот вместе с рубашкой. Я боюсь касаться сильнее, хотя во мне бьется желание забинтовать или хотя бы зажать рану. По лицу Смирнова все равно невозможно понять, насколько ему плохо.

— У того парня был нож, — отвечает Леша. — Люба, там пустяки…

— Нет, не пустяки. Я же вижу.

— Хорошо, осмотришь меня по дороге. Лучше уехать из отеля, пока мои парни наведут тут порядок.

— Это был он, Леша, — я указываю на Игоря.

— Что он?

— Он хотел похитить Любовь Никольскую. Это был его план.

Смирнов хмурится.

— Боже, до меня только сейчас дошло, — я шумно выдыхаю. — Ты же не знал, что он предатель… И ты так его избил! Ты понимаешь, что с тобой мог сделать его отец?! Или еще сделает!

— Я больше не мог терпеть. Давно руки чесались.