Спор на истинную

Глава 8

Ашара

Как-то нехорошо блестят глаза у Дориана сквозь мокрые ресницы, которые он еле разлепил. Брюнетик стоит и обтекает –в прямом смысле. Не утруждает себя вытереть лицо, а позволяет вязкому напитку стекать на подбородок и срываться каплями вниз, гулко ударяться и отскакивать от мраморного пола, разбрызгиваясь по сторонам.

Ой. Пустой стакан выскакивает из руки и катится по полу. Я делаю маленький незаметный шажок назад, убирая кончики туфелек и чуть приподнимая подол, чтобы не запачкать.

Дориан же так и стоит, уперев руки в бока, не трогая своё испачканное лицо. Хочет меня пристыдить? У него получается, но я и виду не подам. Это моё сердечко слишком совестливое, а умом я понимаю, что противный брюнет сам заслужил, и даже бокал, выплеснутый ему в лицо –слишком маленькая компенсация за его наглые подкаты. Не говоря уже о том, что произошло в лесу. А еще, он так и не вернул мне платье!

Вздыхаю, смущаюсь. Благоразумно умалчиваю про наше знакомство в лесу. Думаю, как бы забрать у Дориана платье.

Он же облизывает губы, пробуя напиток, показательно смакует:

— Вкусно, птичка. Уверен тебе бы понравилось, — пригвождает меня к полу горячим взглядом и томно шепчет, повторяя мой недавний тон: — Можешь слизать детка. Прямо с моего лица.

Я фыркаю, а он свирепеет, раздувая ноздри:

— А у тебя нет выбора. И это был приказ. Если ты хочешь, чтобы я простил твою дерзкую выходку, то быстро исполнять!

Что? Я не ослышалась? А то что? Что он мне сделает?

Но от его тона по позвоночнику проскальзывает холодок. А дух противоречия толкает возразить. В голову не приходит ничего умнее:

— Сам лижи.

— Значит хочешь, чтобы я полизал? — я не пойму, он злится, или намекает на … ой, даже подумать о таком стыдно, а он смущает еще больше: — Это совсем не просто заслужить, детка.

Дориан снова щурит бесстыжие глаза и наступает.

Я пячусь под его напором. Уговариваю себя, что мне не страшно. Ведь, вокруг столько народа. А отступаю потому, что не хочу, чтобы замарашка закапал моё платье. Да, и просто, пора бы мне и честь знать. И как бы мне сбежать?

А сзади Дориана раздаются громкие редкие хлопки.

Ой, у нашей сцены появились зрители.

Отскакиваю в сторону, подальше от Дориана – это над нами насмехается рыжий заводила Маркус в компании с Петрой, руки которого заняты бокалом такого же напитка, которым я окатила Дориана, и большим яблоком с красным бочком. Такое сочное и наливное, что прямо просится мне в рот.

После всех переживаний вдруг так нестерпимо хочется поесть, что я нечаянно громко сглатываю.

Ой, как неудобно. Усилием воли отвожу взгляд от угощения.

Дориан же резко разворачивается. С лоснящимся от чистоты лицом. Вот, Драго его подери! Чего он сразу-то не «умылся»? Я с сожалением рассматриваю несколько капель, впитавшихся в подол. Надеюсь, что смогу вывести их магией.

Интересно, что именно успел увидеть Маркус?

— Что, вкусно, Дориан? Какая оплошность –даме не досталось угощение. Как же нехорошо вышло.

Похоже, он давно наблюдает. Магинечка родная! Мне страшно посмотреть на Дориана. Как ни крути, я выставила его в неприглядном свете перед друзьями.

Маркус в своей повелительной манере машет Петре, указывая на меня:

— Передай девушке угощение, — и улыбается уже мне. — Ашара, я не успел представиться. Маркус. Я здесь главный среди человеческих студентов, — лёгкий полукивок вихрастой огненной головой. — Ты не стесняйся, обращайся. Можно же, ведь, на «ты»?

Он флиртует? Ого. Прямо перед вредным брюнетиком. Внутренне ехидно ухмыляюсь. Пусть видит, напыщенный болван, что на меня, вон, какие парни внимание обращают. Неожиданно.

Я отрешенно забираю бокал и яблоко из рук Петры.

— Можно на «ты». Очень приятно, Маркус.

Как же мне хочется откусить яблоко. Терплю. Рыжий подмигивает, договаривает:

— Я проведу экскурсию по академии и помогу решить любые вопросы.

Я же с опаской кошусь на брюнета. И Дориана отвадит?

Маркус улавливает моё напряжение, довольно спрашивает:

— Что, Дориан обижает? Я с ним поговорю.

Брюнетик цедит:

— Маркус, ты –бессмертный?

— Ну, что ты, друг мой! Мы же друзья, да, Дориан? — рыжий тянется приобнять Дориана. — Дорогой ты мой человек.

Ему почти удаётся, и даже почти получается хлопнуть брюнета по плечу.

На этом терпение Дориана лопается, он перехватывает руку Маркуса и выворачивает, заламывая в болезненный захват так, что тот вынужден согнуться. Рыжая макушка склоняется перед Дорианом, который назидательно произносит:

— Человек, Маркус. Я – человек, но не «твой». И кто тебе сказал, что ты тут главный среди нас? По-моему, ты совсем зазнался и попутал берега.

Маркус, наконец, отвечает, выпустив магии. Раздаётся шипение, а запах жжёной кожи ударяет в нос. Дориан отдёргивает ошпаренную руку. В другой его ладони появляется огонёк. Он уже тянется припечатать по спине Маркуса, когда между ними вклинивается Петра, оттолкнув руку Дориана и получив огнём вскользь по плечу.

— Валите хотя бы на полигон, — он трёт плечо, рассматривая опалённую ткань рубашки. — Раз так не терпится выпустить пар.

Маркус окидывает Дориана надменным взглядом:

— Идём. Чтоб всё по-честному.

— Согласен. Не стоит устраивать погром в приёмном холле. А то прервут отбор, а нам потом всю эту толпу терпеть еще несколько дней, — Дориан кривится, рассматривая шмыгающих по холлу людей.

Что с ним не так? Так кичится своим высоким уровнем магии? А может знатным происхождением? Я ничего не знаю про него, но точно вижу, какой он высокомерный сноб. Даже Маркус с его неуклюжими подкатами и попытками поставить себя выше и сильнее Дориана, не кажется таким напыщенным индюком.

И я переживаю за Маркуса, конечно. Не сомневаюсь, что Дориан ему хорошенько наподдаст.

— Ребят, пожалуйста, не надо, — пищу тонюсеньким голоском. — Уверена, что драки должны быть запрещены уставом.

Обе безмозглые башки синхронно поворачиваются в мою сторону и громко гаркают:

— Молчи.

Я нервно вгрызаюсь в вожделенное яблоко, успокаивая нервы, и чтобы занять рот –ведь, мне так хочется поумолять их не совершать глупости. Бездумно жую, не ощущая вкуса, с мольбой смотрю на Петру, пока два задиры удаляются на выход быстрым широким шагом.

Петра пожимает плечами, качает головой:

— Этих не остановишь.

Торопясь прожевать, прошу с набитым ртом:

— Давай, позовём ректора. Или охрану. Боюсь, они же покалечатся.

На самом деле я боюсь за Маркуса. Но как-то неудобно озвучивать такое вслух.

Петра усмехается:

— Наш ректор самый первый спрячется под стол, стоит ему услышать о готовящейся большой заварушке.

Он кивает на выход:

— Всё, мне тоже пора.

Я бегу за Петрой, подстраиваясь под его широкий шаг, чтобы не отстать:

— Я с тобой. А почему ты говоришь о заварушке? Это же простая драка раз на раз?

Он тягостно вздыхает:

— Хорошо бы…