Спустить ночь с цепи

Глава 5

Рен стоял в маленькой ванной комнате рядом со спальней и осыпал Марвина ругательствами за то, что тот брызгал в него водой.

– Прекрати, Марвин, – рыкнул он на игривую обезьянку, которая теперь корчила ему рожицы. – Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда вода попадает мне в глаза.

Он ненавидел быть ослепленным. Никто из его вида не выносил этого, – и это было странно, если учесть, что им нравилось резвиться в воде.

Просто они ненавидели любое проявление слабости. Слабый тигр – мертвый тигр.

Его мертвый отец – яркое тому доказательство.

Двери, которые Рен оставил слегка приоткрытыми, отворились, и показалась Эйми.

– Что вы вдвоем тут делаете?

Рен выдернул расческу из волос и огляделся, ища путь к отступлению, но единственный выход лежал через медведицу. Он разозлился из-за того, что она застукала его за этим занятием. Он не хотел, чтобы кто-то узнал, чем он занимался.

Эйми вошла в комнату и закрыла за собой двери. Наклонив голову набок, она окинула Рена пристальным взглядом, тем самым встревожив его еще больше.

Марвин стрекоча, прыгал вверх-вниз в раковине.

– Ты пытаешься распутать свои волосы, верно?

Рен ничего не ответил, положив расческу рядом с Марвином. Это не ее дело.

– Все из-за той человеческой девушки?

Рен попытался пройти мимо Эйми, но она загородила проход.

– Все хорошо, Рен, – нежно сказала она. – Я никому о ней не скажу. Поверь мне, я знаю все о невозможных отношениях.

Да уж, неделю назад он застукал ее с волком Фангом. Целующимися. Если бы их обнаружил кто-нибудь другой, то Фанга убили бы или серьезно покалечили. Но, к их счастью, Рена меньше всего интересовало, кто согревает Эйми в постели. В любом случае это не его дело.

Она взяла расческу с умывальника.

– Хочешь, я помогу тебе?

Часть его существа хотела зарычать на нее и послать подальше, но другая понимала, что помощь не помешала бы.

– Можешь попробовать, – пробормотал он. – Но, мне кажется, это безнадежно.

Он уже больше часа пытался справиться со своей копной волос, но, кроме неудачных попыток и боли, ничего не выходило.

И это все, потому что он хотел…

Хотел невозможного. Впервые в жизни, он захотел почувствовать, как женщина зарывается пальцами в его волосы, и Эйми не была той, которую он так страстно желал.

Он желал Мэгги.

Лицо Эйми смягчилось, пока она пыталась расправиться с маленьким запутавшимся клоком волос. Спустя несколько минут единственным результатом безуспешных попыток была наполовину сломанная расческа. Она разочарованно вздохнула.

– Значит так, Рен, нам нужен специалист. Позволь позвать на помощь Марджи. Она – лучшая в распутывании колтунов. Если кто и может справиться с этим, так это она.

Как только Эйми направилась к двери, Рен остановил ее.

– Почему ты так дружелюбно ко мне относишься?

Никто из медведей не относился к нему хорошо. Большинство из них едва его терпели.

Но Эйми всегда была добра к нему.

Она улыбнулась.

– Ты мне нравишься, звереныш. И всегда нравился. Я знаю, что ты не опасен… Я имею в виду, что знаю: ты можешь убить нас, и поэтому ты опасен, но также я знаю, что ты никого, кроме себя, не подвергнешь бессмысленному риску.

– Но ты все равно боишься меня.

Она посмотрела на него, и ее взгляд смягчился.

– Нет. Я боюсь за тебя, Рен. А это большая разница.

Растерявшись от запутанности ее слов, он нахмурился.

Эйми тяжело вздохнула.

– Тебе не нравиться быть в чьем-то окружении, звереныш. Я знаю, что ты нарочно совершаешь недопустимые вещи, чтобы только тебя оставили в покое, и я боюсь, что в один прекрасный день, ты натворишь такое, что заставит остальных навсегда от тебя отвернуться.

Она мельком взглянула на Марвина, который наблюдал за ней, будто понимал ее и во всем с ней соглашался.

– Я знаю свирепость твоего рода. Знаю, что Билл прислал тебя сюда, чтобы уберечь от клана твоего отца, жаждущего убить тебя прежде, чем ты будешь в состоянии сам за себя постоять. Хочешь верь, хочешь нет, но я не хочу видеть, как тебе причиняют боль. Каждый в своей жизни заслуживает крупицу счастья. Даже тигарды.

Эти слова глубоко тронули его. Не удивительно, что волк увлечен ею. Для медведя у нее доброе сердце.

– Спасибо, Эйми.

Она кивнула и ушла. Марвин защебетал, когда Рен снова принялся распутывать свои волосы. Обезьянка не понимала, почему Рен пытается изменить себя. Для Марвина это не имело смысла.

– Я знаю, – сказал Рен обезьянке. – Но я хочу, чтобы она могла прикоснуться ко мне без отвращения. Однажды ты найдешь свою Марвину и поймешь меня.

– О мой Бог, Марго! Ты должна увидеть то, что творится в коридоре!

Маргарита, складывая книги в рюкзак, посмотрела на Уитни, у которой следующая лекция была через три класса по коридору.

– Что?

– Он – самый красивый парень на планете. Клянусь тебе, никогда не видела никого сексуальнее. Он, должно быть, гей. Ни один гетеросексуал не выглядит так аппетитно.

– Ох, разве это не раздражает тебя? – спросила Тамми, сидевшая рядом. – Тебе стоит попробовать стать специалистом по искусствоведению. Всё, что я видела на выпускном, так это как мужчины смотрят на мужчин. Вот поэтому, сейчас я учусь в юридической школе. Мне нужна профессия, при которой я могу столкнуться с чуваком, желающим женщину.

Уитни высокомерно посмотрела на Тамми за то, что та вмешалась в разговор без приглашения. Маргарита же, напротив, обожала студентку-гота, которая всегда утром по понедельникам рассказывала самые интересные истории.

Маргарита улыбнулась ей.

– Хорошо, Тамми, так как ты стала местным экспертом по мужчинам, то сходи, оцени профессиональным взглядом и скажи мне, что думаешь. За чью команду он бьет битой?

К тому времени, когда Маргарита накинула рюкзак на плечи, Тамми вернулась с задумчивым и хмурым взглядом на лице.

– Я не знаю. Пока еще трудно предсказать результат. Это психичка права, он – просто сводит с ума! Смело можно сказать, что он – гетеросексуал, потому что от него так и веет «сделай меня» и сразу просыпается желание отхватить кусочек его сочной плоти. Это создание одето в черную шелковую рубашку с открытым воротом и закатанными до локтей рукавами. И еще у него обалденная тату на левой руке. Но… – Тамми сморщила носик. – На нем черные брюки и он в очень, очень дорогих итальянских мокасинах. Думаю, «Ferragamos»21. Должна сказать, что мой выдающийся гей-радар взорвался. Гетеросексуалы обычно не выглядят так хорошо. Это еще не упоминая его дорогостоящую прическу, с чуть взлохмаченными волосами. Он даже не смотрит на тех, кто проходит мимо него, неважно женщина это или мужчина. Как странно. Итак, должна сказать, шансы, что он играет за нас, – 50 на 50. Возможно, он – бисексуал.

– Ооо, загадка, – сказала Маргарита, выходя из класса, чтобы увидеть его воочию. – Давай посмотрим, что я думаю…

В коридоре царила страшная суматоха из-за девушек, которые глазели, разинув рты, или пытались, не привлекая внимания, строить глазки. Сперва все, что она увидела, была светловолосая макушка, возвышающаяся над остальными.

Было тяжело протискиваться через эстрогеновое море женщин, жаждущих разглядеть его поближе. И когда она приблизилась к нему, Маргарита должна была признать его абсолютную сногсшибательность. У нее и близко не было иммунитета к «сделай меня»-фактору, о котором говорила Тамми.

Его лицо было идеальным, с полными и чувственными губами, которые просто умоляли о горячем поцелуе. Высокие скулы и аристократический нос. Волосы цвета «темный блондин» были чуть короче сзади, чем спереди, несколько прядей ниспадали на глаза, добавляя ауру загадочности его облику. Его кожа имела темно-золотистой оттенок. Было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке, держа букет роз и большую коробку шоколада «Godiva»22.

Это было до того, как он сделал шаг в ее сторону. Когда она увидела и узнала эти глаза бирюзового цвета, сердце Мэгги замерло.

Не может быть…

– Рен?

Он, не останавливаясь, подошел прямо к ней и одарил этой знакомой робкой улыбкой, перед тем как буквально потерся носом о щеку и подарил легкий, нежный поцелуй.

Тамми остановилась позади них и, прочистив горло, спросила:

– Бисексуал?

Маргарита рассмеялась.

– О нет. Он определенно за нашу команду, поверь мне.

– Вперед, девочка. Убедись, что дома забьешь еще пару голов и за нас, – шепнула Тамми.

Рен неодобрительно проводил Тамми взглядом, когда та отошла.

– Мне спросить, о чем это вы?

Маргарита нервно засмеялась.

– Нет. Я определенно предпочитаю, чтобы ты этого не делал.

Он нахмурился еще сильнее, когда протянул ей цветы и конфеты.

– Это тебе.

Это было очень старомодно и банально, но все же, от такого поступка сердце ее забилось быстрее. Ни один мужчина прежде не дарил ей цветы и конфеты.

– Спасибо.

Закусив губу, она протянула руку и легонечко коснулась его новой прически. Невероятно шелковистые волосы заструились меж пальцев. Такая мягкая текстура больше напоминала шерсть животных, чем человеческие волосы.

Новый образ действительно подходил ему, но часть Маргариты скучала по прежнему Рену.

– Что ты сделал?

Его глаза от неуверенности потемнели.

– Тебе нравится?

– Да, думаю, нравится. – Она знала, что он симпатичный, но понятия не имела, что он окажется таким невероятно сексуальным. Что-то в этом новом Рене заставляло хотеть его еще больше, чем прежнего. Кто бы знал, что прическа может создать такое разительное отличие?

– Ты же сделал это не ради меня?

Рен смущенно отвел взгляд.

Ее затопило тепло.

– Тебе не обязательно было стричь волосы, Рен. Мне нравилось, и как было прежде.

Он оглянулся на девушек, которые постепенно разбредались.

– Я не хотел тебя больше смущать.

Она потянулась к нему и опустила его лицо так, чтобы своей щекой коснуться его. Аромат мужской кожи и лосьона после бритья воспламенил все ее гормоны. А такое самопожертвование – сердце.

– Ты никогда не приводил меня в смущение, Рен. – шепнула она ему на ухо. – И не думаю, что когда-нибудь сможешь.

Рен задержал дыхание от окутавшего его аромата. Это все, что он мог сделать, чтобы только контролировать себя. Он чувствовал ее кожу на своей… ее ладонь на своей щеке. Это было замечательно. Ее прикосновение обжигало и затрагивало крохотную человеческую частичку в нем. Более того, оно затронуло сердце зверя и приручило его. Он никогда не надеялся почувствовать такое.

Он был в мире. Безмятежен. Спокоен. Без боли. Без прошлого. Без насмешек.

Всё, что он сейчас чувствовал внутри себя, – это Мэгги и странное, головокружительное и незнакомое наслаждение.

Он не хотел, чтобы это чувство проходило.

К его неожиданному разочарованию она отодвинулась и посмотрела на него.

– Итак, как ты нашел меня здесь? Ты случайно не один из тех сумасшедших охотников?

Рен ухмыльнулся. По правде говоря, животное в нем могло с легкостью проследить за ней, где бы она ни находилась на этой планете. Она обладала уникальным ароматом. Ароматом женщины и чайной розы, переплетающимся с запахом шампуня «Finesse», которым она пользовалась. И если она узнает о том, что никогда не сможет от него скрыться, то, скорее всего, это напугает ее до чертиков.

– Твое расписание было в рюкзаке. Вчера я заглянул в него, прежде чем вернуть тебе рюкзак.

Она одарила его робкой улыбкой, от чего он сразу затвердел. Маргарита наклонила голову к букету и вдохнула аромат роз, которые он ей подарил. Рен потянулся, чтобы коснуться ее.

– Кто твой друг, Марго?

Рен мгновенно отдернул руку, когда узнал одну из тех девушек, которые были в баре вместе с Мэгги той ночью, когда они познакомились.

Маргарита повернулась и увидела за собой Уитни, глазеющую на Рена.

– Уитни, познакомься – это Рен.

Уитни растерялась.

– Рен? Тот чумазый помощник официанта, из-за которого арестовали Блейна?

Маргарита быстро встала на защиту Рена.

– Блейн первый начал драку.

Она сомневалась, что Уитни расслышала ее слова, так как та пожирала Рена взглядом голодной тигрицы, которой преподнесли тарелку со свиной отбивной. Единственная проблема заключалась в том, что эта отбивная уже принадлежала Маргарите, и у нее не было никакого желания с кем-то делиться.

Мэгги взяла Рена под руку и потянула в сторону.

– У нас свидание. Увидимся позже.

Рен наклонился и сделал этот теплый, удивительный жест – ласковое касание носом щеки, – а потом, накрыв ее руку своей, повел к выходу.

Рен все еще не до конца понимал, почему разыскал Мэгги. В прошлом люди никогда не вызывали у него никакого интереса. Как мужчине-Катагария ему не следует так увлекаться ею. По крайней мере, не больше, чем просто физически.

И все же, пока они ехали к ее маленькому коттеджу около зоопарка, Мэгги завораживала его. Все, чего он хотел, – это свернуться клубком у ее ног и замурлыкать. Это не укладывалось в его голове, потому что обычно он испытывал желание оторвать руки каждому, кто оказывался настолько тупым, чтобы подойти к нему.

Она продолжала поглядывать на него и одаривать сладкой, чуть робкой улыбкой, подобно которой он никогда не видел на лицах других женщин. Но хуже всего для его самообладания было то, что он чувствовал исходящее от нее желание. Она жаждала его также сильно, как и он ее, и это делало его диким.

Тигр в нем хотел рычать и подкрасться.

Более того, он хотел спариться с ней.

К тому времени, когда она заехала на подъездную дорожку, его тело пульсировало.

И тигр со свирепой лютостью жаждал ее, что до смерти его пугало. Другого пути нет – он не уйдет, пока не попробует ее.

Маргарита открыла двери машины и вышла. Прежде чем она успела взять свою сумку, Рен уже оказался на ее стороне.

– Я позабочусь об этом, – тихо сказал он.

Он двигался не по-человечески быстро…

Кивнув, она потянулась, чтобы достать цветы и шоколад и отнести их в дом. Рен, ссутулившись, последовал за ней, затем отступил, пока она не открыла двери и не пригласила войти.

Маргарита подошла к столу и положила цветы. Но не успела она выпрямиться, как Рен оказался за ее спиной. Уткнувшись лицом в ее волосы, он глубоко вдохнул, будто наслаждаясь ее запахом. Она никогда ничего подобного не испытывала. Прижимаясь к нему спиной, она могла ощутить каждый изгиб его тела. Маргарита буквально задрожала от чувственности этого действия.

Она заметила, как сама прильнула к нему, а его руки, тем временем, притягивали ее еще ближе. В этой позиции она могла бедром четко ощущать его эрекцию. Рен был высоким и крепким мужчиной.

– Ты так хорошо пахнешь, так аппетитно, – шепнул он ей на ухо.

Маргарита не могла ответить, все ее тело пылало от его присутствия. Она положила руки на его предплечья. Затем провела по тату с изображением белого тигра в джунглях, притаившегося в высокой траве, которая занимала всю его левую руку. В его объятиях было столько силы и мощи, что это заставляло ее чувствовать себя слабой. Дрожащей. Она никогда не встречала мужчин, способных пробудить в ней такие чувства.

Он повернул ее лицом к себе. Его бледно-бирюзовые глаза горели от возбуждения. Взяв в ладони ее лицо, он накрыл ее губы в свирепом поцелуе.

Маргарита вцепилась в него, так как каждый гормон в ее теле бунтовал от возрастающего желания. Никогда в жизни она не была так возбуждена. Не была так чувствительна ни к одному мужчине. Их языки переплелись, и Рен прижал ее еще ближе к своему худощавому, твердому телу. Ее затвердевшие соски задевали его грудь, заставляя ее стонать от такого прикосновения и вызывая неутолимое желание касаться его кожи без этой разделяющей их одежды.

Маргарита никогда не была одной из тех женщин, которые сразу же после первой встречи с парнем, прыгают в постель. Фактически в ее жизни было только два любовника. Одним был ее друг на первом курсе колледжа, а со вторым она встречалась чуть больше года. То время было приятным, но никогда – головокружительным.

Ни один мужчина никогда не пробуждал в ней такого чувства… чувства, что она умрет, если не прикоснется к нему, сгорит в пламени желания от одной только мысли: ощутить его внутри себя.

Но Рену это удалось.

Ее грудь налилась и болезненно ныла от желания. Ее дыхание стало прерывистым и смешалось с его дыханием во время поцелуя.

Он медленно приподнял ее юбку, настолько медленно, что ожидание было почти болезненным. Она застонала от ощущения его грубых рук на своей обнаженной коже. Это был самый эротический момент в ее жизни. Она уже была влажной и трепетала в его руках, сгорая от желания почувствовать больше. Все, на что она сейчас была способна, – это не начать просить о пощаде.

Рен изучал ее рот, желая испробовать все ее тело. Он никогда не испытывал такой голод. Необузданный. Пульсирующий. Требовательный. Он закрыл глаза и вдохнул ее аромат, поднимая юбку еще выше, чтобы почувствовать мягкость ее бедер. Она была теплой и безупречной.

Никогда прежде Рен не касался женщин, по крайней мере так, как сейчас, и он начинал понимать, почему зверь внутри него свирепо рычал. Он был опасным чудовищем, которое хотело поглотить ее. Тигр рычал и царапал когтями, пытаясь освободиться.

Желая ее.

Примитивный собственнический инстинкт пробудился в нем с ошеломляющей свирепостью. Рен понял наконец, почему животные убивают всех, кто заходит на их территорию. Если кто-нибудь другой к ней прикоснется…

Рен разорвет их на куски.

Он оторвался от ее губ и припал ртом к местечку на шее, где бился ее пульс. Лаская и дразня языком нежную кожу, он поддел ее темно-синие трусики и медленно скользнул рукой внутрь. Он ожидал, что она остановит его, но нет. Вместо этого Маргарита уткнулась ему в плечо и расставила ноги чуть шире, открывая проход к такому желанному месту. О да, именно этого он и хотел. Рен чувствовал, как она затрепетала от его ласк, которые он дарил с такой нежностью, на какую не считал себя способным. Если бы кто-нибудь сказал Рену, что он может держать женщину и при этом не причинять ей вреда, он рассмеялся бы тому в лицо, а пока… он бережно держал Мэгги.

Нет, он занимался с ней любовью. Это – человеческое понятие, и до этого момента он его не понимал. Но самое удивительное было то, что он безмерно этим наслаждался.

Ее короткие завитки мягко касались его пальцев, когда он опустил руку еще ниже, стремясь к ней. Он раздвинул нежные складочки, чтобы коснуться именно той части ее тела, которую жаждал сильнее всего. Рен закрыл глаза и задрожал, глубоко погружая в нее длинный палец.

Она прильнула и застонала ему в губы.

Рен зарычал в триумфе, продолжая ее поглаживать. Она была такой влажной. Такой мягкой. Ее всхлипы ласкали его слух, еще больше возбуждая.

Маргарита не могла думать, его ласки были мучительны. И когда он погрузил в нее еще один длинный загорелый палец, она испугалась, что не удержится на ногах.

– Я должен овладеть тобой, Мэгги, – хрипло прошептал он ей на ухо.

Она ответила тем, что начала расстегивать на нем рубашку, чтобы прикоснуться к его сочной, красивой коже. Мэгги замешкалась, увидев перевязанное плечо, которое было ранено в драке, когда он ее защищал. Незнакомая ранее нежность переполнила ее, и она снова припала к его губам.

Маргарита лихорадочно его раздевала, желая полностью его увидеть. Желая чувствовать его глубоко внутри себя. Она еще никогда не хотела ничего столь отчаянно.

Она должна овладеть им. Это было похоже на безумие, которое она никогда прежде не испытывала.

Они даже не дошли до спальни. Вместо этого они опустились на пол, там же, где и стояли.

Маргарита зашипела, когда Рен расстегнул ее блузку и начал водить лицом по ее небольшим полушариям. До этого Маргарита всегда стеснялась размера своей груди, но сейчас не испытывала ни малейшего смущения по этому поводу. Да и чего ради, если очевидно, что он так наслаждается ее телом? Он несколько раз потерся лицом о ее грудь, прежде чем искусно провел языком по набухшему соску.

Она задрожала.

– Что ты делаешь?

Он навис над ее левой грудью, дразня и обжигая горячим дыханием напряженную вершину. Его синие глаза утопали в ней.

– Я хочу ощущать твой запах на себе. Хочу впитывать аромат твоей кожи до тех пор, пока не опьянею.

Она застонала, когда Рен повторил свои действия с правой грудью, в то время как ее тело продолжало сотрясаться от неутолимого голода. Как странно, так легко управлять своим телом… под его прикосновениями. Она совсем не нервничала и не стеснялась. Все, чего она хотела, – это Рен.

Прикосновения его языка к коже были шероховатыми, и каждая ласка отзывалась порханием бабочек в животе. Он снял с нее блузку и юбку. И когда зубами потянул за трусики, она чуть не кончила от полнейшего удовольствия.

Рен не торопился. Медленно, методично он покусывал каждый дюйм ее кожи с головы до ног. Будто никогда прежде не пробовал женщину. Будто хотел покорить каждую крохотную частицу ее тела.

И черт, он отлично с этим справлялся. Никто не сравнится с этим мужчиной в умении дарить наслаждение.

Он замер, чтобы посмотреть на нее. Подталкивая ее бедра и скользя пальцами по ее влажной расселине, Рен заглядывался ее телом. Для него это было очень необычно. Ласково и зазывающе.

Так вот что значит касаться женщины…

Он стиснул зубы и провел рукой по ее холмикам. Даже его мечты не могли сравниться с реальностью. Голод охватил его, он погрузил в нее два пальца, наблюдая, как она содрогается в ответ.

Она была более чем готова принять его.

Но он не хотел брать ее как мужчина-человек. Он хотел покорить ее как животное, каким и являлся. Тигры заигрывают со своими самками…

Маргарита застонала, когда Рен покинул ее.

– Что ты делаешь? – спросила она, когда он ее приподнял.

– Занимаюсь с тобой любовью, Мэгги, – выдохнул Рен на ухо и повернул к себе спиной.

Маргарита не знала, что он собирается сделать, когда он вместе с ней лег обратно на пол, и она оказалась под мужчиной. Было так странно лежать в такой позе, чувствуя его обнаженное тело сзади. Плечами она чувствовала его грудь. Чувствовала его бедра на своих ягодицах, когда он встал на колени и широко раздвинул ей ноги.

– Рен…

Слова прервались тихим вскриком, когда он вошел в нее сзади. Она зашипела от толщины и глубины долгожданного проникновения. Рен был большим мужчиной, который полностью ее заполнил.

Она прильнула спиной к его плечам, когда Рен начал медленно погружаться в нее. Маргарита еще никогда в жизни не испытывала такого. Это было одновременно дико и эротично.

Рен обхватил ее грудь, продолжая в лихорадочном ритме снова и снова погружаться в нее, разрывая на части от наслаждения.

Он взял Маргариту за руку и потянул вниз, к ее распростертым бедрам, чтобы она могла почувствовать их соитие.

– Прикоснись ко мне, Мэгги, – прорычал он. – Я хочу, чтобы ты чувствовала, как я беру тебя.

Разве может быть иначе? Он был таким твердым и большим внутри нее. Таким мощным.

Он оставил ее руку на своей руке и переместил так, чтобы она касалась его во время толчков.

У Маргариты голова шла кругом, ее переполняло наслаждение. Это был самый невероятный момент в ее жизни. Это не было похоже на простой физический акт. Она чувствовала какую-то связь с ним. Будто могла дать ему то, чего не дал бы никто другой. Это было лишено всякого смысла, но все равно она ощущала это.

Рен задыхался, чувствуя окружающую его мягкую, горячую влажность. Все, чего он хотел, – это находиться внутри своей Мэгги. Слышать крики полнейшего удовольствия и знать, что это он доставляет такое наслаждение. Рен увеличил темп, погружаясь в нее, и осторожно прикусил зубами кожу на шее.

Она откинула голову назад и закричала, содрогаясь в его объятиях.

Мужчина триумфально засмеялся, когда она кончила для него. Но потом его смех прервался, когда он сам достиг оргазма.

Рен крепче обнял ее, чувствуя, как сотрясается его тело внутри нее. Он никогда не испытывал ничего подобного.

Его голова кружилась. Рен все еще был в ней, когда перекатился на спину, наслаждаясь ее хрупким телом. Он желал бы навсегда остаться внутри нее. Но вскоре их тела разъединились.

Маргарита выскользнула из-под него и повернулась к нему лицом.

– Это было потрясающе.

Он улыбнулся, потом приложил ее руку к своим губам, нежно смакуя пальцы.

– Я обожаю твой вкус, Мэгги.

Сердце забилось быстрее.

Она наблюдала, как он облизывает ее ладонь.

– До тебя я никогда прежде не касался женщины, – сказал он, обжигая ее взглядом.

– Что?

Он сел и провел носом по ее шее.

– Ты слышала меня, моя сладкая Мэгги. Ты единственная девушка, с которой я когда-либо был.

Неужели он серьезно?

– Как ты можешь быть девственником и так заниматься со мной любовью?

Он улыбнулся.

– Животный инстинкт.

Мэгги приподняла бровь, затем опустила взгляд и увидела, что он снова возбужден.

– Рен?

Но он не слушал. Он перевернул ее на спину и расположился между ее бедрами.

– Покажи мне, как человеческий мужчина любит свою женщину, Мэгги. Я хочу узнать, как это -когда ты подо мной.

Она нахмурилась от его слов, но тут он вошел в нее сильным толчком, вновь воспламеняя ее. Маргарита удовлетворенно вздохнула и положила руки на его ягодицы.

– Как ты можешь быть снова возбужденным?

Он куснул ее за подбородок.

– Я наверстываю упущенное.

И последующие несколько часов он действительно наверстывал.

Рен лежал, прижавшись к Мэгги. Его сердце колотилось. Ее запах заполнил голову, вызывая желание всегда находится в таком состоянии. Он обнимал ее, пока она дремала в его объятиях. Он тоже устал, но сон угрожал ему перевоплощением в звериную форму.

Меньше всего он хотел, чтобы она узнала о его настоящей сущности. Если она узнает, что спала с тигардом, то, без сомнения, ужаснется.

Закрыв глаза, он наслаждался ощущением ее мягких ягодиц на своих чреслах. Ее волосы щекотали губы.

Впервые с того времени, как началось его половое созревание, он почти желал, чтобы у него была возможность иметь подругу. Но он не был так глуп. Он – последний из своего рода. По крайней мере, со стороны матери.

Со стороны же отца…

Ни один уважающий себя тигр никогда не прикоснется к нему. Он вызывает у них чувство отвращения. Плохо быть помесью двух видов, но быть белым тигром – самое жуткое уродство его породы.

Он никогда не сможет принадлежать миру Катагария, также как и миру людей.

Он был один. И с этим Рен ничего не мог поделать. Это – проклятие его рода, и он смирился с ним уже давно.

Вздохнув, тигард неохотно оторвался от единственной женщины, которую когда-либо знал. Он остановился, чтобы поцеловать Маргариту в щеку.

Лучше всего уйти и не оглядываться. Теперь он знал о ком будет тосковать. Испробовав ее единожды… ну, хорошо, гораздо больше чем один раз. Но на этом довольно. Настало время оставить Мэгги в ее мире, и вернуться в свой.

Маргарита почувствовала, как прогнулась кровать, когда Рен покинул ее. Открыв глаза, она наблюдала, как он нагнулся и поднял полотенце, которое она утром в спешке кинула, убегая на лекции.

О боже, у него самая лучшая мужская задница из всех, которые она видела.

– Ты уходишь? – спросила она.

Рен выпрямился и посмотрел на нее.

– Я должен вернуться на работу.

Она засмеялась от мысли, что мужчина с таким количеством денег заботится о том, чтобы вовремя прийти на работу, где ему платят минимальную заработную плату.

– Почему бы не позвонить и не сказать, что заболел?

– Если я не приду вовремя, Тони опоздает на занятия. Это будет нечестно по отношению к нему.

Она почувствовала странное волнение в животе от того, что Рен заботится о коллеге. Ни один из ее знакомых мужчин никогда ни о ком не беспокоился, только о себе.

Рен вернулся к постели и поцеловал ее. Маргарита моментально растаяла, когда их губы соприкоснулись. Она хотела уже умолять его остаться, но отказалась от этой мысли, – это было ей не свойственно. Будут еще другие мгновения, как и эти, когда она сможет провести с ним больше времени.

Он рукой скользнул под простынь, нежно касаясь ее бедра. Она ахнула от жара его кожи на себе и углубила их поцелуй.

Рен отпрянул с рычанием.

– Если продолжишь так делать, я вообще не уйду.

– Разве это будет так плохо?

Эмоции сошли с лица Рена.

– Да, Мэгги. Именно так и будет. – Он покинул ее настолько быстро, что Мэгги обдало холодом. Теперь его окутывала странная атмосфера. И этого она не понимала. Будто он что-то скрывает от нее.

– Рен, что случилось?

– Ничего, – коротко ответил он и пошел в ванную, оставив ее.

Маргарита встала и, накинув халат, последовала за ним.

– Рен? – спросила она, увидев его в душе. – Скажи, что происходит.

Он впился в нее глазами.

– Я не могу. Даже если бы и мог, ты никогда бы не поверила в это.

– А ты попробуй.

Он покачал головой.

– Послушай, Мэгги. Этот вечер был забавным… ты была потрясающей и сейчас такая. Но мы не можем и дальше встречаться друг с другом.

– Почему нет?

Он протяжно и устало вздохнул.

– Ты – дочь сенатора.

– А ты – сын финансового биржевого магната. Такие, как мы, встречаются каждый день.

Он горько усмехнулся.

– Нет, Мэгги. Не встречаются. В моей жизни столько дерьма, что ты никогда не поймешь.

– Например?

Его глаза потемнели, обжигая. Он протянул мокрую руку и приложил к ее щеке.

– Как бы я хотел быть тем, кого ты заслуживаешь. Но я никогда не смогу быть таким. По многим причинам.

Его взгляд был полон сожаления, он отпустил ее и закрыл занавеску в душе.

Маргарита осталась стоять на месте, слушая, как он принимает душ. Перед глазами пробегали все моменты с ночи их знакомства. Думая о проведенном вместе времени после обеда, особенно после того, как он остриг волосы, она посчитала, что они разделили что-то особенное.

Но желание чего-то не делает это реальным, и если он отказывается довериться ей, то она ничего не может с этим поделать. Маргарита была не из тех женщин, которые умоляют о расположении.

Но все-таки что-то внутри нее сжималось при мысли о том, что она его больше никогда не увидит. Она едва знала его, но все же…

Ты ничего о нем не знаешь. Ничего.

Это правда. Он действительно ничем с ней не поделился. Так почему она так увлечена им?

Только не говорите мне, что я становлюсь одной из тех женщин, которых привлекают плохие парни. Она всегда гордилась тем, что была уравновешенной. И все же она провела полдня в постели с мужчиной, которого едва знала.

О, твою мать!

Вода выключилась, и в тоже мгновение отдернулась занавеска. Маргарита не могла отвести взгляда от обнаженного тела мужчины с капельками воды на смуглой коже.

Его взгляд обжигал ее, он потянулся и достал полотенце. Неожиданно она почувствовала необъяснимое желание потереться об него.

– Я… ээ… Я быстро приму душ и отвезу тебя в Санктуарий.

– Спасибо.

Маргарита нахмурилась, заметив развязавшуюся повязку. Но больше всего ее поразил тот факт, что рана практически зажила.

– Чт…

Он быстро проскочил мимо, чтобы она не смогла лучше разглядеть.

– Рен? – окликнула она, следуя за ним из ванной. – Дай взглянуть на твое плечо.

– Там не на что смотреть.

– Твоя рана… она зажила.

Прежде чем он успел ответить, она схватила повязку и стянула ее. Он зашипел, потом зарычал, но она, не обращая внимания, уставилась на шрам, который выглядел так, будто прошло несколько месяцев, а не пару дней. Она поразилась, ведь это было нереально.

– Как это возможно?

– Я быстро выздоравливаю.

Она покачала головой.

– Кто ты, Рен?

Он одарил ее дерзким взглядом.

– А как ты думаешь? Вампир со сверхъестественными способностями к выздоровлению? Оборотень?

Услышав нотки сарказма в его голосе, она закатила глаза.

– Это не смешно.

– Вот именно. Ранение не было тяжелым, и рана быстро зажила, понятно? На этом все.

– Тебе не надо так оправдываться.

Он сделал шаг в ее сторону и на такой хищный манер, что на секунду она действительно испугалась.

– В моей природе заложено нападать на каждого, кто задает вопросы и загоняет в угол. Это -одна из множества причин, почему я не могу иметь с тобой или с кем-либо еще никаких отношений. Я не могу доверять себе, когда нахожусь рядом с тобой, Мэгги. Я родился в чрезвычайно жестокой семье, и я честно не знаю, как справиться с теми эмоциями, которые ты во мне пробуждаешь, – его глаза пронзили ее своей болью. – Я не хочу обижать тебя, но если останусь с тобой, то это обязательно случится. Я знаю.

Она не хотела в это верить. Как может кто-то настолько заботливый обидеть ее? Это не поддавалось логике.

– Ты когда-нибудь бил женщину?

Он сжал рукой край полотенца, обернутого вокруг бедер, когда проходил мимо нее.

– Так бил или нет? – потребовала ответа Маргарита.

Желваки заходили на его челюсти.

– Нет.

– Тогда почему ты думаешь, что навредишь мне?

Его глаза цвета бирюзы светились тревогой, когда он посмотрел в сторону.

– Ты понятия не имеешь, на что я способен, Мэгги. Даже я не знаю, чего от самого себя ожидать, и не хочу это узнать. У моей семьи на самом деле плохая история взаимоотношений.

Она содрогнулась от его слов.

– Как умерли твои родители?

– Ты не захочешь услышать ответ. Просто поверь мне на слово, когда я говорю, что хотел бы, чтобы все было по-другому. Как бы я желал быть другим, но я такой, как есть. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. – Я просто надеюсь, что мне хватит сил держаться от тебя в стороне. Ради нас обоих.

– А если я не хочу этого?

Взгляд Рена был полон страдания.

– Пожалуйста, Мэгги, пожалуйста, не задавай мне вопросов, на которые я не в силах ответить.

– Расскажи, что случилось с твоими родителями, Рен.

В его глазах пылал огонь, и отражалось столько мучительной боли, что она удивилась, когда он всё-таки ответил:

– Они убили друг друга в приступе гнева. Теперь ты меня понимаешь?

Маргарита была ошеломлена его ответом. На какое-то мгновение она даже перестала дышать.

– У меня черты характера обоих родителей, и теперь ты знаешь, почему я не могу находиться рядом с людьми. Я не хочу навредить тебе, Мэгги. Не хочу, но если останусь с тобой, то обязательно, в конечном счете, сделаю что-то неправильное, я знаю это.

Но все равно она не могла в это поверить.

– Я не думаю, что ты сможешь навредить мне.

– Я тоже так не думаю, Мэгги. Я знаю. Поверь мне. Я должен держаться от тебя как можно дальше.

Ее сердце разрывалось на части, и все же где-то внутри теплилась крупица надежды. Может ему требуется некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. Они уже говорили, что не должны видеть друг друга, но все-таки сейчас стоят здесь. Обнаженные. Тет-а-тет.

Невозможное может стать возможным, а он может так же легко изменить свое мнение.

Но если нет, она не будет удерживать его. Она отказывалась быть одной из тех женщин-прилипал, которые гоняются за мужчинами. Она выдержит этого.

Внезапно вспомнилось старое и глупое высказывание: «Если любишь – отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет – то никогда твоим и не было». И это правда.

И, конечно же, вслед за этим в голову пришло любимое изречение Тамми: «Если «оно» просто сидит в твоей гостиной, ест твою еду, пачкает твои вещи и использует твой телефон, параллельно тратя все твои деньги, и никогда не считается с тобой,.. то ты либо вышла за это «оно» замуж, либо родила его».

У Тамми иногда был интересный взгляд на жизнь.

Ничего хорошего из попыток удержать мужчину рядом с собой не выйдет.

– Хорошо, Рен, но если тебе когда-нибудь будет нужен друг – ты знаешь, где я живу.

Он улыбнулся, перед тем как потереться носом о ее щеку. Его дыхание опалило кожу, возбуждая и ослабляя ее. Все, что она могла сделать, так это не затащить его обратно в постель.

– Если тебе когда-нибудь потребуется защита – ты знаешь, где я живу

Маргарита засмеялась, хотя сердце ее защемило от мысли, что она его больше не увидит.

– Иди, – сказал он, подгоняя ее сзади. – Прими душ. Я подожду тебя в комнате.

Она кивнула и посмотрела ему вслед, когда он уходил. И уже тоскуя по нему, она вымылась и оделась, а потом отвезла его обратно в Санктуарий.

Он открыл дверцу машины и повернулся к ней.

– Спасибо, Мэгги.

– За что?

– За то, что была со мной.

Она нахмурилась от его странных слов. Почему он благодарит ее за это?

– Это не составило мне никакого труда.

– Я никогда тебя не забуду, – выдохнул он и, взяв ее за руку, поцеловал в ладонь.

А потом вышел из машины.

Маргарита повернулась на водительском сидении и опустила окно.

– Рен?

Он повернулся.

– Все закончено, Мэгги. Так должно быть.

Прежде чем она успела ответить, он исчез в здании, даже не оглянувшись. Она слушала радио. Тихо играла песня Эдвина Маккейна «Я буду», заполняя пустоту, оставленную Реном.

Но сердцем она знала, что никто не поможет. Никто, кроме Рена. А он был полон решимости держаться от нее подальше.

Может, это было и к лучшему. В Рене присутствовало что-то очень темное и зловещее. Может, он прав. Может, с ним действительно что-то не так.

Газеты каждый день пестрели сообщениями о женщинах, которые выбрали себе неподходящих дружков или мужей. Многие из этих женщин не дожили до того, чтобы сожалеть об этом.

Но Рен не причинил бы ей боли. Она инстинктивно знала об этом.

«Да, но пока ты не решишься довериться мне, надежды нет».

Рен хотел свободы, а она отказывалась бежать за ним.

Она – Маргарита Гудо. И если в ее жизни больше ничего не осталось, то, по крайней мере, у нее есть гордость.

– Прощай, Рен, – прошептала она. – Надеюсь когда-нибудь, после того как ты научишься доверять, мы увидимся вновь.