Спутница звезды

Глава седьмая

— Э… — красноречиво начала Кирби. — Подпортить мое доброе имя? — У нее от стыда вспыхнуло лицо, но она, не сдержавшись, спросила: — А не это ли вы пытались сделать всего несколько минут назад?

При напоминании о недавних мгновениях у Джеймса засверкали глаза.

— Да, пожалуй, — проговорил он и, сам того не замечая, подошел к ней, — и мало в чем преуспел, верно? Кроме того, — поспешно прибавил Джеймс, — то, что случилось между нами, не на потребу публики. А то она потребует, чтобы из избы вынесли весь сор.

— О чем вы толкуете?

— Я хочу сказать: мы намерены покончить с твоей безгрешной репутацией… и поверь мне, Кирби, я собираюсь оставить от нее одни воспоминания… затем мы удостоверимся, что всем холостякам в Эндикотте известно: изящный цветок, росший в здешнем городишке и прозываемый Кирби Коннот, наконец-то… безжалостно… сорван. Наша основная цель — убедить местных представителей сильного пола, будто я надкусил тебя. И к тому же неоднократно. Как только им станет известно, что некто проделал за них самую тяжелую работу… прости за избитую остроту… они не преминут выстроиться в очередь и получить причитающееся им.

— В самом деле?

— Такова природа мужиков.

Она нахмурилась и промолвила:

— Но почему они так… так низко себя ценят?

Мистер Неш неопределенно пожал плечами.

— Эх, кабы знать…

Кирби все меньше и меньше нравился тот поворот, что приняла их беседа. Неожиданно мысль связать свою жизнь с кем-то из местных показалась ей не такой привлекательной, как прежде.

Прежде чем появился мистер Неш.

— Выбор за тобой, Кирби, — донеслись до нее слова Джеймса.

Девушка вновь посмотрела прямо ему в лицо. В серых глазах сверкали насмешливые огоньки, и они млели от вожделения. Ее взгляд опустился на его улыбающийся рот, и мисс Коннот, нахмурившись, пришла в смятение. С самой первой встречи на лице мистера Неша было все написано. Он никогда не давал себе труда скрывать от нее свои помыслы или воззрения. Кирби всегда точно знала, о чем Джеймс думает. Однако сейчас его лицо было непроницаемо и ничто не выдавало его мыслей.

Неужто Энджи с Розмари правы, ведь они говорили то же самое, что буквально несколько минут назад сказал Джеймс? Неужели мужчины не клюют на нее лишь потому, что она чересчур непорочна и невинна и они не желают замарать ее честное имя?

Мисс Коннот было известно: добродетель и целомудрие уже не вознаграждаются, как в былые времена. Однако она не знала того, что эти качества давно уж выброшены на обочину и ныне считаются недостатком.

— Ну так как быть, Кирби?

Заданный мистером Нешем вопрос прервал ее раздумья, но она по-прежнему не знала ответа. Поэтому девушка лишь молчаливо уставилась на него, с каждым мгновением все больше смущаясь и теряя присутствие духа.

— Коль ты желаешь на всю жизнь остаться городской весталкой, — заговорил он, приободренный, видно, ее молчанием, — то можешь тут же выдворить меня из своего дома. Ты вновь сможешь покупать платья с пуговицами и бантами в «Романтических воспоминаниях Розы». Ты можешь по-прежнему прятаться в библиотеке и притворяться, будто окружающий мир тебе неинтересен. И до конца дней своих ты будешь видеть спины мужчин, во всю прыть удирающих от тебя. Но, — произнес Джеймс, приблизившись к ней, — если ты хочешь узнать, каково быть плохой девочкой… если тебе в жизни представится всего один раз познать радость близости с мужчиной…

Их глаза встретились, и она тут же погрузилась в опасную серую бездну. Мистер Неш широко развел руки и мрачно улыбнулся.

— В таком случае я к твоим услугам.

Джеймс точно мог сказать: когда они вошли в эллинг, принадлежащий миссис Пендлтон Барклай, городской львице, Кирби все еще одолевали сомнения. Регата вот-вот стартует. Миссис Барклай уже готовится открыть шампанское, выстрелив пробкой в потолок, а они с мисс Коннот — начать охоту на мужчин.

«По крайней мере, — уточнил он про себя, тряхнув головой, — она начнется, как только Кирби снимет пиджак».

Хотя уже минуло четыре дня, как она согласилась на уговоры пуститься во все тяжкие под его руководством, только сейчас, во время регаты, представилась возможность привести их замысел в исполнение. На параде лил дождь, и — в довершение того, что платформа оберцеремониймейстера потеряла управление, — никому не представилось случая по достоинству оценить короткое красное платье Кирби под ярко-желтым дождевиком. К тому же на девушке были желтая шляпа и огромные черные калоши.

Сегодня была теплая погода, однако Кирби настояла на том, чтобы надеть легкий пиджак поверх обтягивающего, с рискованным декольте, короткого багрового платья. Но сейчас у нее нет повода возражать. Миссис Барклай пригласила их на свой катер, и там им будет относительно спокойно, даже пиджака не понадобится.

Определение «эллинг» было на самом деле обманчиво. Небольшой чудесный домик миссис Барклай эпохи королевы Виктории у берега реки был завешан картинами. Через окна в комнатах по лицевой стороне дома, выходящие на бухту, лился солнечный свет, с обратной стороны открывался прекрасный вид на Огайо и зеленые холмы Кентукки. Повсюду стоящие бары и буфеты позволяли гостям свободно разгуливать по дому, не опасаясь, что они останутся в одной из комнат без освежающего напитка.

В общем, эллинг был по-домашнему уютен. Приветлив. Располагающ. У Джеймса появилось благостное чувство. «Как странно, — подумал он, — ведь мысль о домашнем уюте обычно наводила на меня ужас». Решив не предаваться дольше подобным раздумьям, он обернулся к мисс Коннот и увидел, что та по-прежнему в пиджаке.

— Позволь мне снять твой пиджак? — спросил он у Кирби, верно, уж в десятый раз после отъезда из дому.

— Нет! — вновь воскликнула девушка, яростно вцепившись обеими руками в одежду.

Глубоко вздохнув и сосчитав до десяти, мистер Неш медленно выдохнул.

— Кирби, — произнес он с кротостью, — сними пиджак. Наш замысел может удаться, если ты снимешь пиджак — и немедленно.

Ее пальцу чуть разжались, но вид у нее оставался по-прежнему нерешительный.

— Кажется, я передумала, — тихо промолвила она. — Пускай все будет как есть. Полагаю, нам следует вернуться домой и предать наш замысел забвению. Я, действительно, считаю…

— Здесь Тедди Гундерсен, — прервал ее Джеймс.

Кирби повернулась в том направлении, куда он указывал пальцем. На противоположной стороне комнаты пресловутый мистер Гундерсен, белокурая бестия с нордическим типом лица, разговаривал с женщиной, мэром Эндикотта. Мисс Коннот сразу покраснела, и Джеймс понял, что перед ее воображением встают образы, не дающие покоя ни одной девственнице.

«Проклятье, почему она не на меня смотрит сладострастным, голодным взором, а на Тедди Гундерсена? — гадал мистер Неш. — Не такой уж я и урод. Регулярно занимаюсь зарядкой и не забываю мыться и чистить зубы, да и одеваюсь безукоризненно». Он посмотрел сначала на свои темно-фиолетовые брюки и спортивную рубашку с короткими рукавами, купленную в прошлом месяце, а затем взглянул на потертые джинсы Тедди и расстегнутую рабочую рубашку из джинсовой ткани.

— О, глянь-ка. Тут и Генри Монро, — присовокупил мистер Неш, увидев еще один предмет страсти Кирби.

— Где? — Девушка быстро огляделась по сторонам.

— А также Марк Бенедикт, — подытожил он. — Кажется, нам сегодня повезло, верно? Ну теперь-то, — недружелюбно осведомился он, — ты снимешь пиджак?

Пальцы на полах пиджака разжались и зависли над верхней пуговицей. Повернувшись, девушка посмотрела на мистера Неша и еще сильней побагровела. «Боже, она, должно быть, и вправду питает похотливые намерения в отношении одного из этих мужчин», — изумился он, гадая, кто же тот счастливчик, что заставил ее залиться стыдливой краской.

Когда мисс Коннот принялась не спеша расстегивать пиджак, Джеймс не мог оторвать глаз от ее руки. Она, не торопясь, расстегнула одну за другой пуговицы. Покончив с последней, Кирби стала стаскивать его с плеч.

«Боже мой, да что это со мной?» — поразился Джеймс, когда у него против воли вырвался вздох. Он неожиданно понял: его сильнее завораживает зрелище, когда эта женщина снимает пиджак, нежели другая — нижнее белье. Кирби при полной экипировке влечет его к себе больше, чем любая обнаженная женщина. «Да, мужик, — подумал он, — плохи твои дела».

Изящно сняв пиджак, мисс Коннот протянула его Джеймсу. Тот артистически взял его, чувствуя, как по его венам бешено заструилась кровь. Кирби предстала перед ним, да и перед всеми в комнате, в облегающем коротком платье, демонстрирующем ее длинные-предлинные ноги и круглый задик.

И тут все мужчины в комнате словно по команде обратили на нее внимание.

Тедди Гундерсен, говоря с мэром, не докончил предложения. У него отвисла челюсть и загорелись глаза.

Генри Монро подавился пирожком с креветкой и закашлялся.

Марк Бенедикт уронил кружку с пивом. Кружка со звоном разлетелась на куски, а пиво разлилось по полу.

Джеймс же заскрежетал зубами. Страшно.

— Я… гм… я полагаю, ты обратила их внимание на себя, — промолвил он.

— Кирби! — одновременно воскликнула вся троица.

И все они, как по команде, подозрительно посмотрели друг на друга. В следующий же миг словно опомнились и торопливо направились к ней. Мэр, пирожок и пролитое пиво были забыты. К собственному изумлению, мистер Неш отметил, что мужчины стараются сохранить приличия и не пуститься к мисс Коннот наперегонки. Потрясающе!

Когда они подошли ближе, он не удержался и прошептал ей на ухо:

— Будь кротка с ними, Мата Хари. Ибо не ведают они, что их ждет. — Затем мистер Неш круто развернулся и с делано равнодушным видом неторопливо удалился прочь: Джеймс посчитал, что он обязательно сорвется, если кто-нибудь из этих дегенератов наступит ей на мыски туфель на высоченных каблуках.

К несчастью, он не имел ни малейшего представления, куда направляется. «Впрочем, — подумав, решил Джеймс, — было бы лучше, если бы кто-нибудь запер меня в уборной. Пусть они без меня отмечают начало регаты». По крайней мере, ему не придется наблюдать, как кучка крикливых и пускающих слюни увальней будет увиваться вокруг Кирби Коннот.

«Какой я идиот, — без церемоний обругал себя Джеймс. — Неужто я и вправду подумывал пробудить ее спящую чувственность и обратить ее на каких-то там так некстати появившихся Тедди, Марка или Генри?»

Круто обернувшись, мистер Неш уже был преисполнен решимости спасти девушку от лап разнузданных самцов… или, что точнее, уберечь их самих от ее чар. И что же предстало его взору? Кирби застенчиво улыбалась мужчинам, которые протягивали ей чашу с коктейлем. «С коктейлем», — отметил про себя Джеймс. Не с вином, шампанским или виски «Джонни Уокер», а воду с лимонным соком. Он сам внушил ей: уважающая себя и умудренная женщина, чей возраст перевалил за двадцать один год, обязательно попросит своего кавалера подать ей коктейль. Вот, судя по всему, Кирби и попросила коктейля. Впрочем, возможно, мужчины по собственной инициативе решили угостить ее этим напитком.

Тут вдруг до него дошло: короткая юбка и шествие под руку с любым негодяем не испортят репутации этой женщины.

Да, Тедди с Марком и Генри проявили к ней интерес. Однако они по-прежнему не смотрят на нее тем откровенным, призывным взглядом, по которому сразу понимаешь: мужчина охвачен похотью. Они не делают глупых, двусмысленных замечаний насчет ее наряда. Они не наклоняются вперед, чтобы получше разглядеть затененную ложбинку, а ведь обтягивающее платье ничего не скрывает и только поощряет любопытные взоры. Нет, они, казалось, были так же красны, как и сама Кирби.

Мистер Неш встряхнул головой. «Ну и городок! — ошеломленно подумал он. — Неужто здесь нет аморальных типов? Вот те раз!»

Создавшееся положение требовало принятия крутых мер. Если он действительно собирается опорочить Кирби, и немедля, а сейчас Джеймс был преисполнен решимости на сей счет, то ему следует что-то тут же предпринять. Неизвестно почему, но мистер Неш забыл, что всего несколько минут назад намеревался спасти мисс Коннот от ухажеров. Теперь ему неожиданно захотелось доказать всей троице, что интересующая их женщина не так уж невинна и что она заслуживает не только простого внимания со стороны этаких никчемных мужчин. Или, во всяком случае, достойна его ухаживания, скрывающего низменную цель.

Взяв на вооружение все имевшиеся в его арсенале уловки повесы, Джеймс на ходу составил план действий, расправил плечи и полез в драку.

Кирби пребывала в полном замешательстве, пытаясь отбиться от ухаживаний сразу трех кавалеров, хотя прежде ни один из них не обращал на нее никакого внимания. Как ни странно, но именно то обстоятельство, что Тедди, Марк и Генри ищут ее благосклонности, а неделю назад девушка сочла бы подобное невозможным, не делало ее счастливой. Глядя на их смущенные улыбки и покрасневшие лица, видя, как они переминаются с ноги на ногу и, не сводя с нее взора, хлопают ресницами, она лишь испытывала какое-то раздражение.

«Да что они о себе мнят? — поражалась мисс Коннот. — Я целый год старалась привлечь их внимание, а они при виде меня со смехом удирали кто куда. Но стоило мне натянуть облегающую юбчонку и чуть подвести глаза… ладно, пускай и накрасить губы ярко-алой помадой… как им захотелось завести со мной знакомство поближе. Как же они мелки!»

А может, это Боб?..

Чертова комета! С каждым часом она приближается все ближе и ближе к Земле, и это небесное тело, несомненно, повлияло на чувства горожан Эндикотта. Общеизвестно: Бобу доставляет удовольствие путать мысли в головах, а последние события — яркое тому доказательство. Все в городе, кого ни возьми, ведут себя необычно.

Миссис Уинслоу в восторге от фигуры Киану Ривза. Отец Энджи пригласил настоящего мафиози на ужин. Розмари то и дело намекает, будто ей начинает нравиться Рендом Уиллис. Мужчины стали поглядывать на нее, Кирби, и гадать, что таится у нее под платьем. Все встало с ног на голову!

Может, и она сама жертва Боба? Как еще объяснить, что ее неудержимо влечет к Джеймсу Нешу? Чем другим оправдать то, что она в собственных грезах видит не только, как ее и Джеймса обнаженные тела извиваются на скомканной простыне, но и то, как они живут в матушкином доме с полудюжиной сероглазых и голубоглазых детишек, с белокурыми и с черными как смоль волосами?

«Корень зла, должно быть, в комете, — размышляла Кирби. — В чем же еще? Мне, разумеется, некого винить, кроме Боба, верно ведь?»

И, скорее всего, Тедди, Марк и Генри тоже поддались влиянию небесного тела. Мужчины лишь оттого вожделеют к ней, что они не силах противостоять воле звезд. Вот единственное разумное объяснение тому, что вся троица вдруг воспылала к ней отнюдь не братской любовью.

— Вот и ты, Кирби, дорогая, — воскликнул Джеймс, будучи еще в добрых трех метрах от нее.

Дорогая?

Мисс Коннот была столь удивлена этим ласковым обращением, что даже оглянулась: быть может, его слова предназначались какой-то другой Кирби, стоящей у нее за спиной? Но, увидев стену, она бросила на Джеймса огорошенный взгляд.

— Гм… да… дорогой? — промолвила девушка, надеясь, что она всего лишь подыгрывает ему в начатой им игре.

Он нес два бокала и протянул один ей. Там, должно быть, была ледяная вода. Она машинально взяла бокал, стараясь разгадать, что же он задумал.

— Ну и ну, ну и ну, — громко произнес мистер Неш, по очереди оглядывая мужчин. Затем он с озорным укором посмотрел на Кирби. — Я оставил тебя на минутку, чтобы взять бокалы, и что же? Все эти местные парни вторгаются на мою территорию. А я-то полагал, будто на Среднем Западе уважают чужую собственность. Тут же выросли поколения фермеров.

«Чужую собственность? — подумала мисс Коннот. — Он называет меня своей собственностью? Да что же он вытворяет! Джеймс сам-то понимает?» Девушка заметила, как настороженно посмотрели на него мужчины. Впрочем, никто, кажется, не пожелал ничего возразить.

— Джеймс… — проговорила она в надежде, что он услышит предостережение в ее голосе.

— Ну, ладно, — сказал он, протискиваясь между Тедди и Генри. Встав рядом с девушкой, Джеймс с хозяйским видом обвил ее талию и прижал к себе. — Ну же, милая, пей, — сказал он ей, не спуская взора с собравшихся мужчин. — Мне ведь известно, до чего ты его любишь. Один бог знает, как мне не хотелось вставать между тобой и твоей… усладой.

По-прежнему смущаясь его словами или, точнее, его недоговоренностью, Кирби схватила бокал. Близость Джеймса пробуждала в ней инстинкты, которые никогда не овладевали мисс Коннот в общественном месте.

Поэтому она стиснула бокал пальцами обеих рук и поднесла его к губам. Девушка пила и ощущала, как по ее телу ползут мужские пальцы — прямо к ее заду. Проглотив прохладную прозрачную жидкость, она захлебнулась. Или, точнее, закашлялась. Громко. — Прости, — извиняющимся тоном промолвил Джеймс, заметив, что ей не по себе. Он похлопал ее по спине. — Мне следовало предупредить тебя: это не то, что ты пьешь обычно. Знаю, тебе нравится чистая текила, но в баре была какая-то гадость, потому я и попросил налить джин. Двойной, — небрежно уточнил мистер Неш, — ты же пьешь как сапожник.

Кирби захотелось спросить, что за чушь он несет, но тут огонь, сперва обжегший горло, разлился по пищеводу, пробежал мимо сердца и взметнулся неистовым пламенем в желудке. Джеймс вновь похлопал ее по спине, на сей раз понастойчивей, и опять заставил девушку поднести бокал к губам.

— Выпей еще, — сказал он ей. — Если тебе не нравится, я пошлю бармена за бутылкой хорошей текилы и солонкой. В конце концов, ты же так привыкла пить, верно?

— Я… — Очередной приступ кашля помешал Кирби возразить ему. Поэтому Джеймс с молчаливым поощрением снова поднес джин к ее рту. Меньше всего ей хотелось глотать это средство для очистки канализации, потому она непреклонно затрясла головой, отказываясь от угощения.

Мистер Неш недовольно вздохнул:

— Ладно, ладно. Мне известно, какой злонравной, развратной кошечкой ты становишься, когда выходит не по-твоему. — Притянув девушку к себе и склонив голову к ее шее, Джеймс взасос поцеловал ее в ключицу. Прежде чем Кирби успела хоть слово сказать, он отстранился и с восторгом прибавил: — И хотя я не в силах даже приблизительно описать, сколь эта твоя особенность влечет меня к тебе, когда мы остаемся одни, нам, верно, не стоит посвящать в наши делишки ничего не подозревающую публику? Ребята, — произнес он, обращаясь к остолбеневшей троице, — вы не будете тянуть к ней руки в мое отсутствие, а?

Даже сквозь жгучие слезы, выступившие на глазах, Кирби разглядела, что все трое махнули одновременно и завороженно головами. «Верно, — подумала она, — будет здорово, когда я останусь с Джеймсом наедине и голыми руками разорву его на части. Злонравная, развратная кошечка? Он еще не знает меня. Пока».

К сожалению, ей сейчас нельзя вцепиться ему в горло. У нее-то особо нет выбора: придется подыграть, какой бы причудливый замысел ни зародился в его мозгу. Ведь своего у нее нет. Сейчас все взоры в комнате прикованы к ней. За ней наблюдают, ждут, как она воспримет слова мистера Джеймса о его собственности.

«Сохраняй благоразумие», — велела себе мисс Коннот. Меньше всего ей хотелось закатывать тут сцену.

В конце концов, ее репутация висит на волоске.

Вечер у миссис Барклай окончился для Кирби безрезультатно, как и соревнования в беге, состоявшиеся на другой день. Да и пару дней спустя, когда перетягивали канат, ей никого не удалось приворожить.

«Все тщетно», — думала Кирби, стоя перед зеркалом в школьном женском туалете и снова удивляясь выбранному Джеймсом наряду. На каждое мероприятие она наряжалась, точно призовая свинья на ярмарке. Джеймс Неш всегда с гордостью сопровождал ее и никому не уступал этой чести.

Однако его поведение — вот что удручало больше всего. Или, говоря точнее, его безобразное поведение. Где бы они ни появлялись, он всем давал понять, что их с Кирби связывает не только дело, но и кое-что иное, отчего у людей появляются дети…

Джеймс взял за правило всегда быть рядом с ней, и в довершение всего его рука постоянно по-хозяйски лежала на ее талии. Или обвивала ее шейку. Или он брал ее под руку. Или сжимал ладонью ей плечо. Или гладил ее задик.

Девушка зажмурила глаза, вспомнив все те прикосновения, что позволил себе мистер Неш в последнюю неделю. И хоть она и говорила себе, что ей противно быть собственностью развратного повесы и извращенца, но в глубине души, следует признать, Кирби наслаждалась своим положением.

Было забавно предстать ради разнообразия в образе скверной девчонки, пускай это и розыгрыш. Ей понравилось видеть вздернутые брови пуритан Эндикотта. Ей пришлось по вкусу, что мужчины, вроде Тедди, Марка и Генри, при виде ее облизываются, как кот на сметану. Ей было приятно осознавать, что она давала пищу сплетням и слухам. Десяток добрых дел не породил бы столько пересудов. Как хорошо — ради перемены декораций — совлечь с себя покров невинности и чистоты и нарядиться в короткое платье сладострастия. Пускай и ненадолго. Пусть и забавы ради.

К сожалению, все хорошее имеет конец. Ведь сколько ни получай удовольствия, притворяясь глубоко падшей женщиной, Кирби понимала это всего лишь лицедейство. Она по-прежнему была девственницей. При непристойном предложении девушка все так же пунцовела. Мисс Коннот, как и прежде, смущалась своим откровенным нарядом. На самом деле она не стала той коварной соблазнительницей, за которую ее с некоторых пор принимали граждане Эндикотта. И, естественно, не была ни предметом неудержимого полового инстинкта Джеймса Неша, ни сосудом для его бьющей через край половой энергии.

А ей весьма хотелось, чтобы дело обстояло именно так.

«Однако впереди еще одна неделя притворства, — напомнила она себе. — Пройдет семь дней, фестиваль кончится, и Джеймс куда-нибудь отправится — в более экзотическое место, нежели городок Эндикотт в штате Индиана. Еще одну неделю мне придется разыгрывать роль совращенной женщины, чья непорочность навсегда запятнана подлым распутником, растлившим ее. Еще неделю я буду тешиться надеждой, что, быть может, он влюбится в меня».

Всего семь дней. Кажется, мгновение и одновременно целая вечность.

А сегодняшний вечер будет решающим. Вечером состоится традиционный бал в средней школе. Кирби и мистер Неш согласились наблюдать там за порядком.

Взглянув опять на себя в зеркало, Кирби подумала, разумно ли с ее стороны появляться в подобном наряде в гимнастическом зале, где полно молоденьких девушек.

Нарядное черное платье на бретельках было чуть коротковато. Глубокий вырез спереди открывал больше, чем следовало, а о вырезе на спине нет и речи. Край платья едва доходил до ее… ну, неважно. Она уже представляла, как будет разрываться в церкви телефон от звонков, когда родители детей, посещающих воскресную школу, узнают, что Библию преподает сама Иезавель и что детишек лучше держать дома. Прогнав эту мысль прочь, Кирби стремительно причесала волосы, мазнула помадой губы и пошла к двери.

Снаружи, небрежно опершись о стену, ее поджидал Джеймс. На нем были черные брюки, рубашка — другая, на сей раз изумрудного цвета, волосы убраны назад и перехвачены на затылке. Он походил на фотомодель с большими гонорарами. Как он красив, сексуален, умудрен жизнью! Одно до сих пор неясно: почему, когда в Эндикотте столько доступных женщин, а в ней нет ничего от желанной женщины, Джеймс без устали обхаживает именно ее? Боб! Название кометы тут же пришло ей на ум. Вот единственно разумное объяснение происходящему. Должно быть, небесное тело перепутало все его мысли и чувства, как и у остальных жителей Эндикотта. В конце этой недели Боб пролетит над Землей по самой низкой траектории. В тот момент все пятнадцатилетние юноши и девушки, что родились в год его появления, уставятся в небо и станут загадывать желания, которые исполнятся спустя пятнадцать лет. Это волшебное время. Кирби каким-то непостижимым образом знала: ей не суждено разочароваться.

На одно мгновение она мысленно вернулась в ту ночь, когда ей самой было пятнадцать лет и они — она, Энджи и Розмари, — лежа на холодной траве в самом темном углу заднего двора дома Энджи, не спускали глаз с едва различимого в небе крошечного пятнышка, что поблескивало над их головами.

«Любовь без конца и без края», — со вздохом припомнила мисс Коннот, любуясь Джеймсом во всей его земной славе. Оттолкнувшись от стены и сунув руки в карманы брюк, он небрежной и ленивой походкой направился к ней. На его губах заиграла притягательная улыбка, от которой у нее все сжалось внутри, и девушка в мгновение ока осознала: с ней творится что-то небывалое.

В конечном итоге Боб выполнил ее желание. В ту секунду до нее дошло: она влюблена в Джеймса Неша. По уши и бесповоротно. Любовь без конца и без края останется с ней до истечения ее жизненного срока.